Каждая из этих отраслей наук описывает соответственные отдельные болезни. В отличие от частной, общая П. оставляет совершенно в стороне описательную сторону этих явлений; она не рассматривает в частности отдельных видов болезней со всеми их признаками и условиями, которые могут вызвать каждый частный вид заболевания. Она исходит от функции каждого органа или каждой системы тела и определяет в каждом болезненном явлении, в чем заключается уклонение от нормального жизненного процесса. По отношению к различным отделам частной П. она является общей , в смысле объединения однородных процессов; по отношению к физиологии, изучающей функции здорового организма, она является патологическою физиологией.
До второй четверти настоящего столетия общая П. совершенно лишена была экспериментального характера и была ничем иным, как чисто – метафизическим толкованием сущности и причин болезней. Лишенная устойчивых основ, общая П., со времени Гиппократа, являлась смесью самых противоположных учений. Отраслью положительного знания общая П. становится лишь со второй четверти настоящего столетия, со времени открытия клетки, т. е. с того момента. когда явилась возможность в измененной морфологии клеток находить материальный субстрат для различных болезненных явлений. Чем больших успехов достигала физиология, тем более точный данные вырабатывала и общая П. В настоящее время она представляет чисто экспериментальную науку, изучение которой мыслимо только в лабораториях. Громадную заслугу в ее развитии, начиная со второй половины настоящего столетия, имели немецкие ученые: Вирхов, Конгейм, Самуэль, Либермейстер и др.; во Франции труды физиологов Клод-Бернара и Лонже также внесли много света в сущность 6олезненных процессов, происходящих в организме. В России общая П. занимает высокое положение в числе ее представителей выдаются Лукьянов, Пашутин, Подвысоцкий и др. Особенно ценные работы по общей П. выходят из института экспериментальной медицины в СПб., под руководством проф. Лукьянова, Ненцкого, доц. Ускова, Виноградского и др. В настоящее время работы русских врачей по общей П. печатаются как в «Архиве Биологических Наук», издав. институтом, так и в «Русском Архиве П., Клинической Медицины и Бактериологии», издающемся под ред. проф. Нодвысоцкого, в Киеве.
Патриархи
Патриархи (patriarchV – родоначальник, праотец) – так называются в Свящ. Писании (см. напр. Деян. Апост. VII, 8, 9; Посл. к Евр. YII. 4) благочестивые родоначальники народа Бодая (еврейского), жившие до закона, данного на Синае, и бывшие исключительными носителями истинной религии и связанного с нею обетования о Спасителе. Первые десять П. (Адам, Сие, Енос, Каинан; Малелеил, Иаред, Енох, Маеусал, Ламех и Ной), как жившие до потопа, наз. допотопными П.; все они наделены были необычайною долговечностью и служили живыми хранителями и истолкователями вверенного им обетования. Из П., живших после потопа, особенно замечательны Авраам, как отец и родоначальник нового поколения верующих, а затем Исаак, Иаков и Иосиф. Со смертью Иакова и Иосифа оканчивается патриархальная эпоха библейской истории. Отличительною особенностью ее является близкое и непосредственное общение П. с Богом и управление народом на основании общепризнанных нравственных правил, еще не соединенных в формальное законодательство (кроме первичного свода в «Ноевых законах»). В жизни П. усматривается как бы прообразование будущих событий. Так, соединение в Спасителе божеского и человеческого естества изображено в лестнице, виденной Иаковом; Его страдания, понесенные Им от своего народа, но сделавшиеся источником благословения для всего человечества – в приключениях Иосифа; Его крестная смерть и воскресение – в жертвоприношении Исаака. Странническая жизнь П. не дозволяла им избрать какое-либо одно место для богослужения; время и место для принесения жертв определялись или явлениями Божьими, или какими-либо особыми знаками небесного благоволения. Ознаменованное таким образом мес. то богослужения и созданный однажды жертвенник навсегда пользовались особенным уважением и обыкновенно избирались П. для новых жертвоприношений. такими местами богослужения были гора Mopиa, дубрава Мамре. Вефиль, Вирсавия и др. В среде П. все обетования передавались по праву первородства, получаемому чрез особое благословение; охранялась святость брака и отвергалось всякое смешение с идолопоклонниками (Быт. XXXIV, 7, 13, 31; ХХХVIII 24; XXVI, 34, 35; XXVII, 46). Почтительное повиновение родителям считалось главнейшею добродетелью. Семейная жизнь отличалась первобытною простотою; брак заключался с благословения и указания родителей; известны, однако, примеры своевольных браков (напр. женитьба Исава), ведших к семейным раздорам и недовольству. В Mиpских делах господствовала патриархальная форма правления: власть сосредоточивалась в руках главы семейства или рода, патриарха; он распоряжался судьбою своих детей и домочадцев, производил суд и расправу, имел право жизни и смерти (Быт. Л. ХХXVIII, 24) и в случае внешней опасности являлся полководцем (как напр. Авраам); за которым признавалось право войны и мира. Все эти права и обязанности не имели еще вполне определившегося характера и вытекали лишь из естественного положения отца, обязанного заботиться о защите и благосостоянии своего рода. См. А. П. Лопухин, «Руководство к библейской истории Ветхого Завета» (СПб., 1888); его же, «Библейская история при свете новейших исследований и открытий» (Ветхий Завет; СПб., 25 1839); А. Лебедев. ветхозаветное вероучение во времена патриархов" (СПб., 1886).
Патриотизм
Патриотизм – любовь к отечеству. Когда собирательная жизнь человечества держалась на кровной связи между членами отдельных небольших групп, чувство общественной солидарности совпадало с чувством семейным. Такой первичный П. рода или племени совместен и с кочевым бытом. При переходе племен к оседлому земледельческому биту, П. получает свое специфическое значение, становясь любовью к родной земле. Это чувство естественно слабеет в городском быту, но здесь развивается новый элемент Я. – привязанность к своей культурной среде или к родной гражданственности. С этими естественными основаниями патриотизма, как природного чувства, соединяется его нравственное значение, как обязанности и добродетели. Основной долг благодарности к родителям, расширяясь в своем объеме, но не изменяя своей природы, становится обязанностью по отношению к тем общественным союзам, без которых родители произведи бы только физическое существо, но не могли бы дать ему преимуществ достойного, человечного существования. Ясное сознание своих обязанностей по отношению к отечеству и верное их исполнение образуют добродетель П., которая издревле имела и религиозное значение. Отечество не было только географическим и этнографическим термином – оно было вотчиной особого бога, который сам, по всей вероятности, было более или менее отдаленною трансформацией умершего родоначальника. Таким образом служба родине была деятельным богослужением, и П. совпадал с благочестием. Не культ зависел от родины, а родина, как такая, создавалась культом: отечество было землею отцовских богов, и потому беглецы, уносившие с собою этих богов, через них основывали новое отечество. Забирать к себе чужих богов было самым прочным средством для завоевания чужих земель, как это и делалось римлянами. Мирный синкретизм различных культов, преобладавший у эллинов, также содействовал ослаблению местного П. К концу древнего мира греческое смешение и римское поглощение привели к образованию двоякого П., окончательно упразднявшего этнографические и географические границы: П. общей государственности (воплощенной окончательно в лице императора, на которого в учреждении кесарской апофеозы было перенесено и религиозное значение общего отечества) и П. высшей культуры. У евреев П. хотя сохранял преобладающий религиозный характер, но при этом стал также универсальным. Через духовную работу пророков еврейского народ дошел до сознания, что его племенной и местный Бог есть единое Божество над всем миром. В сознании пророков и апостолов первое, земное отечество должно было погибнуть, чтобы возродиться во всеобъемлющем царствии Божием. К познанию и созиданию этого царства призывались равно все народы, и этим освящался П. национальный, но лишь под условием всечеловеческой солидарности, т. е. как любовь к своему народу не против других, а вместе со всеми другими. Не только для исполнения, но и для сознания большинством человечества этого высшего требования нужен был еще не окончившийся доныне переходный процесс, характеризуемый преобладанием исключительно национального П. и враждебного соперничества народов. В средние века народная вражда не имела принципиального значения, уступая теократической идее (царства Божия), в двух ее исторических материализациях – церковной (папство) и государственной (империя). Естественная любовь к ближайшему отечеству существовала, но решительно подчинялась в нравственном сознании требованиям высшего универсального порядка. Как некогда пророк Иеремия проповедовал евреям политическое самоотречение и покорность чужому завоевателю, как второй Исаия видел спасителя своего народа в персидском царе Кире, так величайший патриот Италии, Дант, призывал для спасения своего отечества немецкого императора из-за Альп. В чисто национальном виде патриотическое чувство ярко проявилось в начале XV в. во Франции, в лице Жанны д'Арк. Столетняя война французов с англичанами не имела принципиального характера в других отношениях: в религиозном – обе стороны принадлежали к одной и той же церкви, в политическом – к одному и тому же феодально-монархическому строю; основы быта общественного были одни и те же; война представлялась сначала лишь династическою борьбою Валуа и Плантагенетов за престол Франции. Но постоянные встречи с чужими народным характером мало по малу пробуждали у французов ревнивое чувство своей народности и вызвали наконец откровение национальной идеи. Жанна д'Арк впервые дала простую и ясную формулу чисто национальному патриотизму: быть независимыми от чужеземцев на своей земле и иметь среди себя своего собственного верховного главу. В Германии столетием поздние возбуждение национального П. в борьбе с чужеземною церковною властью ослаблялось и осложнялось принципиальным религиозным значением этой власти, которое для многих перевешивало национальные требования. Вследствие этого произошел раскол между немцами католиками: и немцами протестантами, и национальный П. Германии мог утвердиться только в XIX в., с ослаблением религиозного чувства и под влиянием внешней борьбы за политическое существование против двух Наполеонов. Подобным же образом в борьбе с чужими элементами развивался национальный П. и в других странах. В настоящее время он достигает, по видимому, своего кульминационного пункта. В передовой европейской стране – Франции – П., для большинства нации, заменил собою религию. Первоначально отечество было священно как вотчина своего, настоящего бога; теперь оно само признается чем-то абсолютным, становится единственным или, по крайней мере, самым высшим предметом поклонения и служения. Такое идолопоклонство относительно своего народа, будучи связано с фактическою враждою к чужим, тем самым обречено на неизбежную гибель. В историческом процессе все более и более обнаруживается действие сил, объединяющих человечество, так что исключительное национальное обособление становится физическою невозможностью. Повсюду сознание и жизнь приготовляются к усвоению новой, истинной идеи П., выводимой из сущности христианского начала: «в силу естественной любви и нравственных обязанностей к своему отечеству полагать его интерес и достоинство главным образом в тех высших благах, которые не разделяют, а соединяют людей и народы».
Вл. Соловьев
Патристика
Патристика (от pathr, pater) – одна из богословских наук, имеющая своим предметом изучение творений св. отцов церкви и систематическое изложение содержащегося в них учения. В христианской церкви название «отца» усвояется, еще со времен апостолов, вообще пастырям церкви. В более специальном смысле название «св. отцов церкви» усвояется тем церковным учителям, которые в своих творениях оставили изложение и объяснение веры христианской, принятое церковью к своему руководству. Из ряда «отцов церкви» особенно выделяются «вселенские учители», имеющие наивысший личный авторитет в церкви, как оказавшие ей особые услуги защитою, формулированием и разъяснением догматов веры. В восточной церкви такое значение усвояется св. Василию Великому, Григорию Богослову, Иоанну Златоусту и Афанасию Александрийскому , на Западе, – кроме того Иерониму Стридонскому, Августину Гиппонийскому, Амвросию Медиоланскому и папе Григорию Вед. Кроме того, западная церковь имеет так наз. doctores ecclesiae, к которым причисляются: Лев Великий, Фома Аквинат, Бернард Клервосский (с 1830 г.), Гиларий Пуатьерский (с 1852 г.), Франциск Салийский (с 1875 г.). Некоторые богословы ограничивают существование в церкви «отцов церкви» известным периодом времени; на Востоке – от начала церкви до Иоанна Дамаскина ( 754 г.), на Западе – до Григория Великого включительно ( в 601 г.); по мнению других – до XIII в. Ультрамонтанские богословы думают, что папа во всякое время может возвести в звание отца церкви кого признает достойным. Церковь восточная не имеет писанного канонического постановления по этому предмету, но богословы и патрологи большею частью думают, что так как церковь всегда одна и та же и всегда обладает одними и теми же благодатными силами, то в ней во всякое время возможно явление лиц, обладающих дарованиями святоотеческими и могущих быть признанными в качестве «отцов церкви», по суду самой церкви. По этому-то в русской П., напр. Филарета Черниговского («Историческое учение об отцах церкви»), излагается и рассматривается учение св. Димитрия Ростовского и других, ранее его бывших святых иерархов, оставивших после себя писания. Нахождение в лике канонизированных святых и согласие с учением церкви считаются на столько необходимыми для причисления к отцам церкви, что даже такие великие богословы христианского мира, как Климент Александрийский, Оригень, Евсевий Кесарийский, Тертуллиан не признаются «отцами церкви», а лишь церковными писателями; восточная церковь не удостаивает этого титула Иеронима и Августина, как не канонизованных ею в качестве святых. Литература П., в смысле науки, занимающейся систематическим изложением учения св. отцов, обильна монографиями об отдельных св. отцах, но скудна полными систематическими курсами, содержащими в себе полное изложение учений всех отцов церкви. Из старинных сочинений имеют доселе некоторое значение книги Бонавентуры, «De optima legendarum ecclesiae patrum methodo» (ХII в.), и Daille, «De usu Patrum» (1618). Лучшая из современных П. – «Patrologie» Мёлера, «Patrologie» Альцога; Boehringer, «Kirchengeschichte in Biographien» (1873); Ebert, «Geschichte der christl. Catholisch. Literatur» (1874). Единственная система П. в русской литературе – «историческое учение об отцах церкви» Филарета, apxиеп. Черниговского собственно патрология, а не П. Более или менее общий недостаток всех современных систем П. – недостаток генетического метода при изложении святоотеческих учении, т. е. выяснения отношения учения одних к учению других (напр. западных к восточным), преемственности и последовательности развития богословских идей и зависимости их друг от друга чисто литературной. Каждая из известных П. представляет более механически сбор патристических монографий, чем систему.
Патриции
Патриции (Patricii). – В Риме слово П. имело в разные эпохи различное значение. В царский период под П. подразумевались граждане, имевшие отца, т. е. по рождению приобретавшие в полном объеме права, которыми обладал pater familias; а так как patres familiae могли быть только cives optimo iure, т. е. не клиенты и не плебеи, то под П. подразумевались полноправные, свободно рожденные (ingenui) дети коренных римских граждан, принадлежавших к трем исконным трибам (Ramnes, Titles и Luceres) и разделенных на роды (gentes). Как члены рода и сыновья представителей семейств, патриции относятся к patres точно также как dediticii, т. е. дети (потомки) покоренных, относятся к dediti; т. е. к самим покоренным. Таков взгляд Моммзена. По мнению Беккера, Чивеглера, Ланге, Клазона, patricii – тоже самое что patres. Виллемс в П. видит свободнорожденных (ingenui), потомков ста сенаторов Ромула, и предполагает, что в ту эпоху представителей родов было сто. Несомненно, во всяком случае, что П. в эпоху царей обладали полным комплексом прав, как частных (ius connubii, cominercii, gentilitatis, patronatus), так и общих (ius suffragi, honorum, sacrorum, auspiciorum, sacerdotiorum.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152
До второй четверти настоящего столетия общая П. совершенно лишена была экспериментального характера и была ничем иным, как чисто – метафизическим толкованием сущности и причин болезней. Лишенная устойчивых основ, общая П., со времени Гиппократа, являлась смесью самых противоположных учений. Отраслью положительного знания общая П. становится лишь со второй четверти настоящего столетия, со времени открытия клетки, т. е. с того момента. когда явилась возможность в измененной морфологии клеток находить материальный субстрат для различных болезненных явлений. Чем больших успехов достигала физиология, тем более точный данные вырабатывала и общая П. В настоящее время она представляет чисто экспериментальную науку, изучение которой мыслимо только в лабораториях. Громадную заслугу в ее развитии, начиная со второй половины настоящего столетия, имели немецкие ученые: Вирхов, Конгейм, Самуэль, Либермейстер и др.; во Франции труды физиологов Клод-Бернара и Лонже также внесли много света в сущность 6олезненных процессов, происходящих в организме. В России общая П. занимает высокое положение в числе ее представителей выдаются Лукьянов, Пашутин, Подвысоцкий и др. Особенно ценные работы по общей П. выходят из института экспериментальной медицины в СПб., под руководством проф. Лукьянова, Ненцкого, доц. Ускова, Виноградского и др. В настоящее время работы русских врачей по общей П. печатаются как в «Архиве Биологических Наук», издав. институтом, так и в «Русском Архиве П., Клинической Медицины и Бактериологии», издающемся под ред. проф. Нодвысоцкого, в Киеве.
Патриархи
Патриархи (patriarchV – родоначальник, праотец) – так называются в Свящ. Писании (см. напр. Деян. Апост. VII, 8, 9; Посл. к Евр. YII. 4) благочестивые родоначальники народа Бодая (еврейского), жившие до закона, данного на Синае, и бывшие исключительными носителями истинной религии и связанного с нею обетования о Спасителе. Первые десять П. (Адам, Сие, Енос, Каинан; Малелеил, Иаред, Енох, Маеусал, Ламех и Ной), как жившие до потопа, наз. допотопными П.; все они наделены были необычайною долговечностью и служили живыми хранителями и истолкователями вверенного им обетования. Из П., живших после потопа, особенно замечательны Авраам, как отец и родоначальник нового поколения верующих, а затем Исаак, Иаков и Иосиф. Со смертью Иакова и Иосифа оканчивается патриархальная эпоха библейской истории. Отличительною особенностью ее является близкое и непосредственное общение П. с Богом и управление народом на основании общепризнанных нравственных правил, еще не соединенных в формальное законодательство (кроме первичного свода в «Ноевых законах»). В жизни П. усматривается как бы прообразование будущих событий. Так, соединение в Спасителе божеского и человеческого естества изображено в лестнице, виденной Иаковом; Его страдания, понесенные Им от своего народа, но сделавшиеся источником благословения для всего человечества – в приключениях Иосифа; Его крестная смерть и воскресение – в жертвоприношении Исаака. Странническая жизнь П. не дозволяла им избрать какое-либо одно место для богослужения; время и место для принесения жертв определялись или явлениями Божьими, или какими-либо особыми знаками небесного благоволения. Ознаменованное таким образом мес. то богослужения и созданный однажды жертвенник навсегда пользовались особенным уважением и обыкновенно избирались П. для новых жертвоприношений. такими местами богослужения были гора Mopиa, дубрава Мамре. Вефиль, Вирсавия и др. В среде П. все обетования передавались по праву первородства, получаемому чрез особое благословение; охранялась святость брака и отвергалось всякое смешение с идолопоклонниками (Быт. XXXIV, 7, 13, 31; ХХХVIII 24; XXVI, 34, 35; XXVII, 46). Почтительное повиновение родителям считалось главнейшею добродетелью. Семейная жизнь отличалась первобытною простотою; брак заключался с благословения и указания родителей; известны, однако, примеры своевольных браков (напр. женитьба Исава), ведших к семейным раздорам и недовольству. В Mиpских делах господствовала патриархальная форма правления: власть сосредоточивалась в руках главы семейства или рода, патриарха; он распоряжался судьбою своих детей и домочадцев, производил суд и расправу, имел право жизни и смерти (Быт. Л. ХХXVIII, 24) и в случае внешней опасности являлся полководцем (как напр. Авраам); за которым признавалось право войны и мира. Все эти права и обязанности не имели еще вполне определившегося характера и вытекали лишь из естественного положения отца, обязанного заботиться о защите и благосостоянии своего рода. См. А. П. Лопухин, «Руководство к библейской истории Ветхого Завета» (СПб., 1888); его же, «Библейская история при свете новейших исследований и открытий» (Ветхий Завет; СПб., 25 1839); А. Лебедев. ветхозаветное вероучение во времена патриархов" (СПб., 1886).
Патриотизм
Патриотизм – любовь к отечеству. Когда собирательная жизнь человечества держалась на кровной связи между членами отдельных небольших групп, чувство общественной солидарности совпадало с чувством семейным. Такой первичный П. рода или племени совместен и с кочевым бытом. При переходе племен к оседлому земледельческому биту, П. получает свое специфическое значение, становясь любовью к родной земле. Это чувство естественно слабеет в городском быту, но здесь развивается новый элемент Я. – привязанность к своей культурной среде или к родной гражданственности. С этими естественными основаниями патриотизма, как природного чувства, соединяется его нравственное значение, как обязанности и добродетели. Основной долг благодарности к родителям, расширяясь в своем объеме, но не изменяя своей природы, становится обязанностью по отношению к тем общественным союзам, без которых родители произведи бы только физическое существо, но не могли бы дать ему преимуществ достойного, человечного существования. Ясное сознание своих обязанностей по отношению к отечеству и верное их исполнение образуют добродетель П., которая издревле имела и религиозное значение. Отечество не было только географическим и этнографическим термином – оно было вотчиной особого бога, который сам, по всей вероятности, было более или менее отдаленною трансформацией умершего родоначальника. Таким образом служба родине была деятельным богослужением, и П. совпадал с благочестием. Не культ зависел от родины, а родина, как такая, создавалась культом: отечество было землею отцовских богов, и потому беглецы, уносившие с собою этих богов, через них основывали новое отечество. Забирать к себе чужих богов было самым прочным средством для завоевания чужих земель, как это и делалось римлянами. Мирный синкретизм различных культов, преобладавший у эллинов, также содействовал ослаблению местного П. К концу древнего мира греческое смешение и римское поглощение привели к образованию двоякого П., окончательно упразднявшего этнографические и географические границы: П. общей государственности (воплощенной окончательно в лице императора, на которого в учреждении кесарской апофеозы было перенесено и религиозное значение общего отечества) и П. высшей культуры. У евреев П. хотя сохранял преобладающий религиозный характер, но при этом стал также универсальным. Через духовную работу пророков еврейского народ дошел до сознания, что его племенной и местный Бог есть единое Божество над всем миром. В сознании пророков и апостолов первое, земное отечество должно было погибнуть, чтобы возродиться во всеобъемлющем царствии Божием. К познанию и созиданию этого царства призывались равно все народы, и этим освящался П. национальный, но лишь под условием всечеловеческой солидарности, т. е. как любовь к своему народу не против других, а вместе со всеми другими. Не только для исполнения, но и для сознания большинством человечества этого высшего требования нужен был еще не окончившийся доныне переходный процесс, характеризуемый преобладанием исключительно национального П. и враждебного соперничества народов. В средние века народная вражда не имела принципиального значения, уступая теократической идее (царства Божия), в двух ее исторических материализациях – церковной (папство) и государственной (империя). Естественная любовь к ближайшему отечеству существовала, но решительно подчинялась в нравственном сознании требованиям высшего универсального порядка. Как некогда пророк Иеремия проповедовал евреям политическое самоотречение и покорность чужому завоевателю, как второй Исаия видел спасителя своего народа в персидском царе Кире, так величайший патриот Италии, Дант, призывал для спасения своего отечества немецкого императора из-за Альп. В чисто национальном виде патриотическое чувство ярко проявилось в начале XV в. во Франции, в лице Жанны д'Арк. Столетняя война французов с англичанами не имела принципиального характера в других отношениях: в религиозном – обе стороны принадлежали к одной и той же церкви, в политическом – к одному и тому же феодально-монархическому строю; основы быта общественного были одни и те же; война представлялась сначала лишь династическою борьбою Валуа и Плантагенетов за престол Франции. Но постоянные встречи с чужими народным характером мало по малу пробуждали у французов ревнивое чувство своей народности и вызвали наконец откровение национальной идеи. Жанна д'Арк впервые дала простую и ясную формулу чисто национальному патриотизму: быть независимыми от чужеземцев на своей земле и иметь среди себя своего собственного верховного главу. В Германии столетием поздние возбуждение национального П. в борьбе с чужеземною церковною властью ослаблялось и осложнялось принципиальным религиозным значением этой власти, которое для многих перевешивало национальные требования. Вследствие этого произошел раскол между немцами католиками: и немцами протестантами, и национальный П. Германии мог утвердиться только в XIX в., с ослаблением религиозного чувства и под влиянием внешней борьбы за политическое существование против двух Наполеонов. Подобным же образом в борьбе с чужими элементами развивался национальный П. и в других странах. В настоящее время он достигает, по видимому, своего кульминационного пункта. В передовой европейской стране – Франции – П., для большинства нации, заменил собою религию. Первоначально отечество было священно как вотчина своего, настоящего бога; теперь оно само признается чем-то абсолютным, становится единственным или, по крайней мере, самым высшим предметом поклонения и служения. Такое идолопоклонство относительно своего народа, будучи связано с фактическою враждою к чужим, тем самым обречено на неизбежную гибель. В историческом процессе все более и более обнаруживается действие сил, объединяющих человечество, так что исключительное национальное обособление становится физическою невозможностью. Повсюду сознание и жизнь приготовляются к усвоению новой, истинной идеи П., выводимой из сущности христианского начала: «в силу естественной любви и нравственных обязанностей к своему отечеству полагать его интерес и достоинство главным образом в тех высших благах, которые не разделяют, а соединяют людей и народы».
Вл. Соловьев
Патристика
Патристика (от pathr, pater) – одна из богословских наук, имеющая своим предметом изучение творений св. отцов церкви и систематическое изложение содержащегося в них учения. В христианской церкви название «отца» усвояется, еще со времен апостолов, вообще пастырям церкви. В более специальном смысле название «св. отцов церкви» усвояется тем церковным учителям, которые в своих творениях оставили изложение и объяснение веры христианской, принятое церковью к своему руководству. Из ряда «отцов церкви» особенно выделяются «вселенские учители», имеющие наивысший личный авторитет в церкви, как оказавшие ей особые услуги защитою, формулированием и разъяснением догматов веры. В восточной церкви такое значение усвояется св. Василию Великому, Григорию Богослову, Иоанну Златоусту и Афанасию Александрийскому , на Западе, – кроме того Иерониму Стридонскому, Августину Гиппонийскому, Амвросию Медиоланскому и папе Григорию Вед. Кроме того, западная церковь имеет так наз. doctores ecclesiae, к которым причисляются: Лев Великий, Фома Аквинат, Бернард Клервосский (с 1830 г.), Гиларий Пуатьерский (с 1852 г.), Франциск Салийский (с 1875 г.). Некоторые богословы ограничивают существование в церкви «отцов церкви» известным периодом времени; на Востоке – от начала церкви до Иоанна Дамаскина ( 754 г.), на Западе – до Григория Великого включительно ( в 601 г.); по мнению других – до XIII в. Ультрамонтанские богословы думают, что папа во всякое время может возвести в звание отца церкви кого признает достойным. Церковь восточная не имеет писанного канонического постановления по этому предмету, но богословы и патрологи большею частью думают, что так как церковь всегда одна и та же и всегда обладает одними и теми же благодатными силами, то в ней во всякое время возможно явление лиц, обладающих дарованиями святоотеческими и могущих быть признанными в качестве «отцов церкви», по суду самой церкви. По этому-то в русской П., напр. Филарета Черниговского («Историческое учение об отцах церкви»), излагается и рассматривается учение св. Димитрия Ростовского и других, ранее его бывших святых иерархов, оставивших после себя писания. Нахождение в лике канонизированных святых и согласие с учением церкви считаются на столько необходимыми для причисления к отцам церкви, что даже такие великие богословы христианского мира, как Климент Александрийский, Оригень, Евсевий Кесарийский, Тертуллиан не признаются «отцами церкви», а лишь церковными писателями; восточная церковь не удостаивает этого титула Иеронима и Августина, как не канонизованных ею в качестве святых. Литература П., в смысле науки, занимающейся систематическим изложением учения св. отцов, обильна монографиями об отдельных св. отцах, но скудна полными систематическими курсами, содержащими в себе полное изложение учений всех отцов церкви. Из старинных сочинений имеют доселе некоторое значение книги Бонавентуры, «De optima legendarum ecclesiae patrum methodo» (ХII в.), и Daille, «De usu Patrum» (1618). Лучшая из современных П. – «Patrologie» Мёлера, «Patrologie» Альцога; Boehringer, «Kirchengeschichte in Biographien» (1873); Ebert, «Geschichte der christl. Catholisch. Literatur» (1874). Единственная система П. в русской литературе – «историческое учение об отцах церкви» Филарета, apxиеп. Черниговского собственно патрология, а не П. Более или менее общий недостаток всех современных систем П. – недостаток генетического метода при изложении святоотеческих учении, т. е. выяснения отношения учения одних к учению других (напр. западных к восточным), преемственности и последовательности развития богословских идей и зависимости их друг от друга чисто литературной. Каждая из известных П. представляет более механически сбор патристических монографий, чем систему.
Патриции
Патриции (Patricii). – В Риме слово П. имело в разные эпохи различное значение. В царский период под П. подразумевались граждане, имевшие отца, т. е. по рождению приобретавшие в полном объеме права, которыми обладал pater familias; а так как patres familiae могли быть только cives optimo iure, т. е. не клиенты и не плебеи, то под П. подразумевались полноправные, свободно рожденные (ingenui) дети коренных римских граждан, принадлежавших к трем исконным трибам (Ramnes, Titles и Luceres) и разделенных на роды (gentes). Как члены рода и сыновья представителей семейств, патриции относятся к patres точно также как dediticii, т. е. дети (потомки) покоренных, относятся к dediti; т. е. к самим покоренным. Таков взгляд Моммзена. По мнению Беккера, Чивеглера, Ланге, Клазона, patricii – тоже самое что patres. Виллемс в П. видит свободнорожденных (ingenui), потомков ста сенаторов Ромула, и предполагает, что в ту эпоху представителей родов было сто. Несомненно, во всяком случае, что П. в эпоху царей обладали полным комплексом прав, как частных (ius connubii, cominercii, gentilitatis, patronatus), так и общих (ius suffragi, honorum, sacrorum, auspiciorum, sacerdotiorum.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152