Вот что не сможет вынести человек — если у него не будет смертельных врагов, соперников.— Чепуха, — сказал Солдат, сам не до конца веря в свои слова. — Миру необходимо разнообразие. Наши души питаются мифами и легендами, которых не было бы, если бы в мире не существовало зла. Мы должны сражаться с тем, что находится внутри нас. В каждом из нас есть бескрайние пустыни, высочайшие горные хребты и бездонные пропасти, которые мы должны пересечь. Без недостижимых целей, без неосуществимых задач разве смогут люди совершать путешествие в глубь себя, искать то, чего они стоят, достигать конечной точки — своей души?— Для простого пехотинца ты сегодня что-то чересчур разговорчив.— Как и ты, — подозрительно заметил Солдат. — Ты уверен, что ты мой ворон, а не поменявший обличье колдун?— Из того, что я был беспризорным мальчишкой, еще не следует, что я глупый и необразованный. Как птица, я могу присутствовать на советах мудрецов, священников и ученых мужей. А ты что скажешь в свое оправдание?Презрительно потрещав языком, ворон взмыл в воздух. Его неожиданное исчезновение было отчасти вызвано тем, что к Солдату подошли два стражника, воины имперской гвардии. Решив, что новая схватка неизбежна, Солдат непроизвольно схватился за рукоятку меча. Стражники загородили ему дорогу. Один из них заговорил:— Королева Ванда желает тебя видеть.— Меня? — изумился Солдат.— Да, — подтвердил второй стражник. — Иди с нами.— Эй, подождите-ка. Почему я должен верить, что вы посланы королевой? Сегодня утром я сражался на поединке с вашим капитаном и отрубил ему кисть. Быть может, вы хотите заманить меня в ловушку.Известие о ранении капитана Каффа оказалось для стражников полной неожиданностью. По их потрясенным лицам Солдат понял, что они ничего не знали.— Что нужно от меня королеве Ванде?— Нашел кого спрашивать. — Первый стражник пожал плечами. — Королева не посвящает нас в свои тайны.— Ну хорошо, я пойду с вами. Только вы идите впереди. Развернувшись, стражники направились ко Дворцу Птиц.Солдат последовал за ними. Один из стражников, обернувшись, спросил:— Ты действительно дрался на дуэли с капитаном Каффом?— Да.— И отрубил ему кисть руки? — Да.Стражники умолкли. Проводив Солдата до приемного зала королевы, они ушли, ни словом не обмолвившись о своем отношении к случившемуся. Но Солдат не сомневался, что всю дорогу они только об этом и думали. Впрочем, он даже не надеялся склонить на свою сторону таких людей. Эти стражники преданны Каффу душой и телом, и тут уж ничего не поделаешь.Двери зала распахнулись. Солдат увидел перед собой маленького человечка с бледным лицом, в шелковых одеждах. Из расклешенных рукавов торчали длинные руки. Одной рукой человечек сделал Солдату знак приблизиться, другую поднял ладонью вверх, показывая, чтобы он оставался на месте. Солдат растерялся, не зная, как ему быть.— Я Гумбольд, королевский канцлер, — тихим, вкрадчивым голосом объявил человечек. — Королева желает говорить с тобой. Войди в зал, упади ниц и жди, пока королева обратится к тебе. Ни в коем случае не перебивай ее. Если ты только попытаешься шевельнуться или заговорить, прежде чем она тебе прикажет, тебя немедленно казнят. Если королева задаст тебе вопрос, ты должен будешь ей ответить. К ней надлежит обращаться «ваше величество». Ты все понял? ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ Вдруг на улице потемнело.Порыв ветра ударил в стену дворца. Холодный воздух, ворвавшись в раскрытые окна, обдал ледяным дыханием всех, кто находился в зале. Солдат судорожно глотнул воздух, пытаясь отдышаться. Стражники, находившиеся во дворе, попятились, не в силах устоять на ногах. Двери зала с силой захлопнулись, отделив Солдата и Гумбольда от тех, кто находился внутри. Огни факелов, освещавших коридор, задрожав, погасли, и воцарился мрак. Ураганный ветер, сорвал висевшие на вешалке плащи, и они призрачными тенями полетели по коридору. По всему дворцу грохотали закрывающиеся окна и двери. Кое-где раздались испуганные крики.На улице закружила вьюга. Ошеломленный Солдат увидел, как с деревьев обламываются замерзшие листья, внезапно ставшие хрупкими и ломкими, словно были сделаны из тончайшего стекла. В тусклом свете заблестели растения, покрытые коркой инея. Стекающая каскадами вода из фонтана застыла прямо в движении, превратившись в мрамор. Несчастные золотые рыбки в прудах оказались плененными в кусках льда. Еще живые, они изумленно таращились вылупленными глазами на окружающий мир. Сосульки белыми бородами стремительно нарастали на подоконниках и дождевых трубах. Снег, поваливший крупными бесшумными хлопьями, быстро покрыл землю сплошным ковром.— Что это? — воскликнул Солдат, оцепенев от страха. — Наступил конец света?Стало совсем темно. Мрак тучами черной сажи затянул небеса. Через считанные мгновения все краски мира исчезли: над белоснежной землей нависло низкое серое небо. Но это была не ночная темень, а сумерки зимнего дня. Черные тени расплывающимися краями переходили в белизну снега. Замерзшие птицы падали с крыши, пролетая мимо окон, и камнем ударялись о землю, где оставались лежать трепещущими комками перьев. Стайка скворцов, застигнутая в полете стеной ледяного дождя, пролилась ливнем застывших черных трупиков, присоединившихся к тем, кто упал с крыши. Ровный слой снега покрылся оспинками от замерзших пчел и шершней, падающих вниз подобно маленьким камешкам, выпущенным из пращи.— В чем дело? — спросил Солдат, ежась от холода в металлических доспехах, надетых поверх тонкого белья. — Что случилось?— Пришла зима, — спокойно ответил Гумбольд. — В последнее время это происходит резко. — Но почему?— По той же причине, по которой в мире происходят неестественные вещи, — Король магов при смерти. А смерть колдуна — процесс длительный. Тот, кто прожил семьсот лет, так быстро не покинет этот мир.Солдат зябко обхватил плечи руками, пытаясь согреться.— Почему бы ему не освободить место своему преемнику?— А кто из нас не захочет урвать от жизни еще несколько мгновений? Король магов не желает умирать и будет цепляться за жизнь, сколько сможет. Для колдуна смерть — это страшная штука. Загробной жизни у него не будет. Останутся только прах и кости; душа угаснет вместе с телом. Это все, что у него есть, поэтому без борьбы он с жизнью не расстанется.Вдруг Гумбольд вспомнил про королеву.— Нам пора идти. Не забудь мои наставления. — Посмотрев на оружие Солдата, канцлер спросил: — Рукоятка твоего меча привязана к поясу?— Да.— Хорошо.Он распорядился отворить двери и вошел в зал первым. Солдат, едва переступив порог, распластался ниц.Королева восседала на троне в противоположном конце зала.— Откуда ты родом, Солдат?— Не знаю, ваше величество, — ответил тот, уткнувшись лицом в холодные каменные плиты пола.— Как твое настоящее имя?— Кто я такой на самом деле остается загадкой для меня самого.— Ты прибыл к нам из другой страны — или вообще из совершенно других мест?— Ваше величество, я очень хотел бы ответить на эти вопросы, но не могу. Мое прошлое является для меня такой же тайной, как и для всех остальных. Мне отчаянно хочется узнать, кто я и что я, откуда я родом, кто мои отец и мать, где моя отчизна…Королева прервала его:— Солдат, подойди ближе.— Ты должен встать, — прошипел Гумбольд, — и приблизиться к королеве. Но остановись от нее на расстоянии трех длин распростертого тела и снова пади ниц.Солдат послушно выполнил то, что ему сказали.Ему показалось, он целую вечность лежал на холодном мозаичном полу, слушая разговоры королевы с придворными. Похоже, лишь ему одному приходилось целоваться с мраморными плитами. Наконец королева повелела ему встать. Поднявшись на ноги, Солдат застыл в почтительной позе перед троном.— Ты можешь поднять голову и посмотреть мне в глаза.Повиновавшись, Солдат увидел перед собой женщину, внешне похожую на его жену, принцессу Лайану. Черты лица королевы были резче и грубее, чем у ее сестры, но не вызывало сомнения, что молодые женщины — близкие родственницы. Ванда была более строгой и суровой, как и подобает королеве, правительнице страны, еще недавно — могущественной империи. Почувствовав, что Ванда при необходимости может быть жестокой и бесчувственной, Солдат забеспокоился, гадая, зачем его вызвали.Королева была в пурпурной мантии, отороченной белым мехом, — ни короны, ни драгоценностей, ни скипетра с державой или каких-то иных символов власти… Солдат предположил, что до того, как на дворец обрушился снежный заряд зимы, плащ висел в гардеробе. Остальные придворные и стражники, находившиеся в зале, тоже успели раздобыть плащи. Лишь Солдат и Гумбольд оставались без теплой одежды.— А ты не бродячий колдун?— Ваше величество, если бы я был колдуном, то, попав в такой переплет, сразу же выпутался бы из него с помощью магии. Мне никогда не доводилось встречать бродячего колдуна, но, не сомневаюсь, это должна быть более сильная личность, чем я. Обладающая внутренним магнетизмом. Неизмеримой харизмой. Вы же видите перед собой жалкого смертного, даже не претендующего на обладание сверхъестественными силами.— Наконец лично встретившись с тобой, я в это верю. Я слышала, ты стал третьим мужем моей сестры, — продолжала королева. — То есть ты мой зять.Солдат еще не смотрел на случившееся с такой стороны; теперь его мысли лихорадочно понеслись вскачь. Он собрался было что-то сказать, но тут вспомнил предостережение Гумбольда не раскрывать рот до тех пор, пока к нему не обратятся. Прозвучал ли в словах королевы вопрос? Или же это было простое утверждение?Солдат оглянулся на канцлера, ища у него поддержки. Лицо Гумбольда оставалось непроницаемым.— Солдат, ты любишь свою жену?Определенно это вопрос.— Больше жизни.Гумбольд закатил глаза, не потому, что его стошнило от пылкого выражения чувств Солдата, а оттого, что тот забыл про правильное обращение к королеве. Солдат мысленно решил впредь не повторять эту ошибку.— Однако ты знаком с ней лишь несколько часов. Насколько я слышала, прошлой ночью ваш брак перестал быть простой формальностью. После чего в предрассветные часы моя сестра лишилась рассудка. Это правда?Судя по всему, новости в Гутруме распространяются очень быстро.— Да, ваше величество.— И ты не находишь мою сестру уродливой?— Вы о ее шрамах, ваше величество? Они не имеют для меня никакого значения. В моих глазах Лайана является самой прекрасной женщиной на свете.Королева вопросительно подняла брови.— Даже прекраснее своей сестры, королевы?В зале наступила мертвая тишина. Стихли негромкие разговоры, шелест одежды, другие звуки. Все застыли, ожидая вместе с королевой ответа.— Я считаю, — решительно заявил Солдат, — что с красотой ее величества не сравнится ничто…По залу разнесся вздох облегчения.— … кроме красоты моей возлюбленной жены.Вздох превратился в стон ужаса.Поджав губы, королева прищурилась.— Каким бы мужем я был… — начал Солдат.— Молчи, болван! — гневно зашипел на него Гумбольд. — Тебя не просили говорить!Однако Солдат не собирался останавливаться.— Каким бы мужем я был, если бы меня не ослепила любовь? Я молодой муж, не оправившийся от пламени только что разгоревшейся любви. Ваше величество, неужели вы бы пожелали своей сестре супруга, который не боготворил бы в ней все, в том числе ее внешность?— Ты хочешь сказать, что подпал под чары Лайаны?— Да, подпал, — подтвердил Солдат, — и это продлится до конца моих дней. Лайана зачаровала меня, но не магией, а своей любовью. Неужели вы бы обрадовались, если бы я тосковал по красоте сестры своей супруги? По-моему, вряд ли, даже если бы об этой красоте мог мечтать такой простой человек, как я. Это было бы противоестественно. Следовательно, ваше величество, я обязан считать свою жену несравненной, ибо любое иное мнение таит в себе опасности.— Ты считаешь Лайану более красивой, чем я, потому что тебе так выгоднее.— Нет — потому что не могу поступить иначе. Я переполнен страстью и слеп к другим женщинам, будь они королевы или простые служанки. Я безумно люблю свою жену и с рассвета до заката думаю только о ней. Все остальные граждане этой страны считают самой красивой женщиной на свете вас, ваше величество. Я же одинок в своем мнении, и, таким образом, по большому счету оно не имеет никакого значения.Королева Ванда улыбнулась.— У тебя хорошо подвешен язык, Солдат. Похоже, ты не просто грубый вояка. И не мастер фехтования, уродующий капитанов моей имперской гвардии.Что это значит? Если королева решила отомстить ему за Каффа, он пропал.— Я вызвала тебя сюда, — продолжала королева, — чтобы попросить об одной любезности. Хочу дать тебе задание. Ты должен обойти свет и найти исцеление от недуга, которым страдает моя сестра — и я тоже. Помутнения рассудка происходят у нас с сестрой совершенно независимо, но болезни, нас терзающие, имеют одни и те же корни. Один колдун проклял нашу мать, и его проклятие перешло на нас. Я хотела бы попросить тебя разыскать колдуна, наложившего заклятие, и заставить его снять чары. Ну, что скажешь, Солдат? Ты согласен?— Головой и сердцем, ваше величество!— Хорошо. Я уже направила послание карфаганцам. Тебя отпустят из войска на неопределенный период времени. Даем тебе наше благословение. В горах на западе обитают колдуны. Иди, отыщи среди них того, кто нужен, и заставь его снять заклятие, перешедшее на нас с родителей. Можешь взять с собой помощника и слугу. Есть кто-нибудь, кому ты полностью доверяешь?Солдат подумал сперва об Утеллене, затем о Велион, но в конце концов остановился на Спэгге. Конечно, торговец руками показал, что на него нельзя положиться, но Солдат не хотел подвергать опасности своих друзей. Утеллене, даже если ему удалось бы ее найти, нужно заботиться о сыне. Велион в этом отношении в лучшем положении, однако никчемным Спэггом пожертвовать проще, чем женщиной-воином. Нет, надо остановиться на Спэгге. Торговец руками не посмеет отказать, узнав о поручении самой королевы.— У меня есть на примете один человек, ваше величество.— В таком случае, Солдат, иди, и да сопутствует тебе удача.Склонив голову, Солдат попятился. Гумбольд проводил его до дверей. Выйдя из Дворца Птиц, Солдат поспешил по свежему снегу во Дворец Диких Цветов. Там ему сообщили, что у его жены продолжается приступ безумия, и посоветовали воздержаться от встречи с ней. Взяв теплый плащ, Солдат рассказал Дриссиле и Офао о поручении королевы и отправился искать Спэгга, торговца руками.На рынке царило всеобщее оживление. Торговцы суетились, расчищая прилавки от снега. Внезапный приход зимы застал всех врасплох. Промерзшие до мозга костей, обозленные, торговцы были не в настроении отвечать на расспросы. И все же в конце концов одна женщина повернула раскрасневшийся от холода нос к Солдату и сообщила, где можно найти Спэгга.— С приходом зимы, — шмыгая носом, сказала она, — Спэгг укрывается в храме бога Фэга и становится послушником.— Послушником?— Ну да. Жрецы, глупцы, принимают его каждую зиму, сколько бы раз в году она ни наступала — один, два или три. Надеются, что он пройдет весь курс обучения и станет прилежным жрецом. Спэгг живет у них до весны, а затем машет им ручкой и возвращается на рынок. Спэгг — малый не промах, хотя и подлец каких поискать. В храме всегда топятся углем печи, и он отсиживается там, в тепле до тех пор, пока не растают снег и лед.— А у вас в году зима бывает несколько раз? — спросил изумленный Солдат.— Ну да, помилуй бог. Порой до шести раз. Вот, например, три года назад у нас было шесть зим. Правда, такое бывает редко. Как правило, зима приходит два или три раза. Но, конечно, длится она недолго. Один-два месяца, иногда три. Внезапно приходит, внезапно заканчивается. У нас в Гутруме говорят: «Не нравится погода — обожди минутку».Поблагодарив старуху, Солдат спросил дорогу и направился к храму бога Фэга. Жрецы не захотели его впустить, сообщив, что простым смертным доступ в храм разрешен только по религиозным праздникам — в данном случае, посвященным богу Фэгу. Солдату сказали, что внутри храма находятся девственницы, которых необходимо оберегать, чтобы зерновые не загнили на корню, а яблоки не засохли прямо на деревьях.— Урожай зависит от их непорочности. За каждую загубленную невинность сгниет поле брюквы. За каждую девушку, сбившуюся с пути истинного, погибнет миндальное дерево. За каждую падшую девственницу завянет на корню виноградная лоза. А ты, грубый солдат, можешь дать волю своему вожделению и обесчестить прекрасных девиц в самом соку, укрывшихся за этими стенами.Жрец облизнул губы, словно предвкушая аппетитное лакомство, которое он вкусит, как только незнакомец уйдет.— И вы впускаете в свою обитель таких людей, как Спэгг? — спросил Солдат.Все жрецы храма Фэга носили длинные зеленые рясы, высокие зеленые шапки и зеленые сандалии, сплетенные из пальмовых листьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36