..— Конечно, не сразу, друг мой, здесь важно пробить брешь. Этой страной всегда управляли выходцы с восточных равнин, западная знать всегда мечтала урвать свое. Оронады — водораздел между враждующими силами, владеющий ими оказывается хозяином положения. Вполне естественно, когда Третья Империя находилась в расцвете, она позаботилась о контроле над этим рубежом. Так продолжается до сих пор: только преданные монархам владетельные сеньоры, помощь влиянием, золотом, хлебом, оружием, даже войсками в трудную минуту.— А сейчас имперские силы отвлечены на островные баталии, точно?— Очень удобный момент. Любой ценой оседлать перевал, невзирая на распутицу и близкие морозы.— И что потом? — хмыкнул Эскобар. — Хоть и слабы ныне императоры Овелид-Куна, полкам вроде здешних их не одолеть. Сами видели в Керхшонте...— Вероятно, герцог будет еще не один год копить силы для решающего удара. С другой стороны, владеющий брешью в защитном кордоне Югернила вправе претендовать на роль лидера всего недовольного западного дворянства, чем удесятерит возможности для атаки.— Все это крайне любопытно, господа, — проворчал пират, — но нам-то что предпринять? Пока высокородные сеньоры балуются политесом, наши шеи сближаются с виселицей. По-моему, выбора не оставлено никакого.— Правильно, дядюшка! — Офицер хлопнул его по спине. — Выбора не оставили, следовательно, и терзаться попусту незачем. Будем помогать герцогу.— Но там же мой народ! — почти простонала Элина.— Не спеши горевать, милая, может, и не придется брать грех на душу. Мы ведь пробирались в Динхорст? Теперь нас туда доставят даже быстрее. Мессир Бентанор потянет время, копаясь с их машинами, а там... Творец захочет — выручит. Пускай еще раз твердо пообещают освободить, и соглашайтесь.На следующее утро, впрочем, увидеться с добросердечным хозяином Иигуиру не довелось. Согласие выслушал барон Эгнелинг, который, равнодушно пожав плечами, распорядился готовиться в дорогу. Вещей успели накопить немного, сборы заняли считаные минуты, однако окрестный лагерь и здесь не отстал. Частью палатки оказались уже разобранными, остальные опустело хлопали ветру пологами. На тракт же, теснясь, выползала черная, лязгающая гусеница из конных и пеших латников, обслуги и бессчетных повозок. Если количество собственно солдат Эскобар оценил сотни в четыре, то обоз увеличивал объем армии втрое. Пленники, помещенные в самую сердцевину, могли вдоволь созерцать вереницу телег, груженных снедью, оружием, снаряжением, лесом и всякой прочей всячиной.— Похоже, долгую кампанию наш герцог затевает, — заметил офицер. — Такую гору припасов его головорезам до снега не сожрать.Двигались медленно и практически без остановок, могучие лошади вспахивали раскисшую глину колесами повозок, за колонной смыкалась уже зыбкая, непролазная трясина. Вослед испуганно слезились окошки придорожных деревень. На первый взгляд, пленникам не на что было жаловаться: они ехали в отдельной, закрытой от дождя фуре, не зная отказа в снеди и питье. Немного смущали два воина, постоянно дежуривших поблизости, но и те лишь ограничивали чересчур вольные прогулки. Разумеется, грезилось о побеге, благо сторожа не слишком злобствовали, а многоликая кутерьма вокруг вроде бы позволяла затеряться. И удобные моменты изредка выпадали, мешало другое — никто не желал спасаться в одиночку или малой группой. Участь оставшихся сомнений бы в таком случае не вызывала, а всей толпой ускользнули бы навряд ли. В результате два с лишним дня приходилось разглядывать цепочки бредущих под дождем и в грязи бородачей. Суровый оказался народ и бывалый. Чудилось, под знамена герцога Вейцигского собрались наемники со всей Поднебесной. Местных, кунийских, воинов было немного, вечерами тьму оглашали разноязыкие песни под треск костров. Этот пестрый люд, безусловно, стоил дороже солдат в Керхшонте, зато и выглядел куда внушительнее.В сумерках второго дня путники заметили далеко впереди колышущееся зарево, обратившееся поутру тягучими серыми дымами. Элина опять ударилась было в слезы, но переживать не стоило — Хоренц держался. Горы вздымались здесь из земли резко, без предвестников, образуя мощный вал сплошного камня. Такой рубеж и в отсутствие укреплений прослыл бы неприступным, с высоты струилась лишь узкая дорога, обихоженная среди скального неудобья. Защитникам не требовалось особо мудрить — крепость, словно сорвавшийся валун, закупоривала проход. Массивные стены ее оказались черны то ли от промелькнувших мимо веков, то ли от выдержанных осад. Вот и сейчас у подножья гор раскинулось палаточное море.— Бедняга герцог, — Эскобар присвистнул. — Он, поди, последние сапоги продаст, чтобы расплатиться с этакой прорвой. Сколько тут? Две тысячи копий? Три?Проснувшийся с рассветом лагерь заполняло деловитое копошение. Большинство народа трапезничало, где-то стучали топоры, звенели кирки — войска перегораживали дорогу со своей стороны. Навстречу отряду герцога выехали только с полдюжины рыцарей. Тогда Иигуир еще раз, впервые с памятной беседы, увидел Марха. Герцог казался озабоченным, доклады слушал хмуро, зато не преминул указать соратникам в его, старика, сторону.Без внимания пленники не остались. На новом месте им выделили небольшую палатку почти в центре лагеря. Опять одну на всех, но Иигуир решил не возражать — поселить девушку отдельно означало подвергнуть ее большему риску. С незамысловатой едой и пивом проблем не возникло и тут, а вот свободно покидать жилище дозволялось отныне исключительно Бентанору, причем только в сопровождении специально назначенного латника. Пока друзья осваивались в поскрипывающем на ветру узилище, старик отправился осматривать лагерь.Он вправду не бывал на войне лет сорок. Тогда безусого юнца, рвавшегося оборонять родной город, едва не убило — камень рассек голову и оглушил. Ехидничали, будто от удара мозги у парня сдвинулись набекрень. Что ж, по крайней мере, осадной машинерией он вправду увлекся именно с тех пор. Ныне, бродя по гомонящему муравейнику, Иигуир неожиданно ощутил себя почти свободным. Здесь было полно чужеземцев, и гердонезец никого не удивлял, хватало седых ветеранов, и вслед старику не оборачивались. Здесь редко кто знал друг друга, потому можно было подойти и заговорить с любым. Не докучали своими требованиями герцоги с баронами, а приставленный охранник, как нарочно, оказался из такой дыры, что и Бентанору не удалось подобрать общий язык... Иллюзия развеялась скоро, когда молчаливый страж легонько подтолкнул старика в нужный поворот.Очевидно, Марх стянул к крепости все, что смог откопать по подвалам и сараям. Шесть метательных машин, различных по конструкции, размерам и состоянию, дополнял вовсе уж древний уродец, напоминающий огромный, уложенный на станину лук. Этой диковинкой, современницей великих походов Третьей Империи, Иигуир вовсе не счел нужным заниматься, остальное требовало серьезной доработки. Для такого случая в распоряжение старика поступила дюжина плотников и десяток мастеров осадного ремесла, та же разношерстная мешанина, что и вся армия герцога. Отношения с ними складывались странные. Бентанора слушали угрюмо, но неизменно внимательно, выполняли любые распоряжения со старанием, и все-таки чувство некой настороженности не покидало. Это были, главным образом, вольные наемники, мастера, привыкшие самостоятельно вести дело. Седобородый чужестранец мог сколько угодно командовать, однако вечером его, будто преступника, уведет охрана, а они свободно вернутся к своим кострам.Сильно мешало и другое: Иигуиру приходилось постоянно следить за собой. Слишком привык он выполнять всякую работу на совесть, слишком радостно неугомонный разум накидывался на свежую техническую загадку. Между тем требовалось не спешить, трудиться от зари до зари, но не продвигаться сколь-нибудь значительно к цели. Непростая задача, учитывая множество недоверчивых и сметливых глаз вокруг.В последующие три дня осада шла своим чередом. Отряды герцога для порядка пробирались под стены, защитники крепости для порядка отгоняли их стрелами. Все понимали, что эти детские забавы долго не продлятся, и готовились к большому сражению. Прямо за линией частокола сбивали лестницы, подвозили груды хвороста, круглые сутки дымили походные кузни. Изредка обороняющиеся обстреливали противника, однако гораздо сильнее их беспокоили работы на площадке Иигуира. Вероятно, по ту сторону стен тоже нашлись знатоки, оценившие неспешное пробуждение строя разновеликих чудовищ. Стрелы тут были бессильны, легким метательным машинам, схожим с той, что наградила старика пожизненным шрамом, не доставало дальности. В конце концов, ночью через частокол попытался прокрасться отряд поджигателей. В короткой яростной схватке большинство лазутчиков уничтожили, двоих схваченных прикрутили к столбам на виду у крепости. Иигуир неодобрительно косился в сторону несчастных, медленно умиравших от холода и ран, да вдобавок увлекших на погибель еще несколько товарищей, которые дерзнули сунуться на выручку. Едва ли подобная жестокость устрашала обороняющихся, зато обещала поистине зверскую взаимную резню при штурме.Вечером после этих событий на площадке появился Марх. Хотя его войска не добились до сих пор ничего существенного, он казался менее раздраженным, чем по прибытии. Бентанор продемонстрировал машины, объяснил, как их предполагается восстанавливать и применять. Герцог доброжелательно кивал, пока старик не осмелился замолвить словечко за висящих в отдалении пленных.— Вообще-то, сударь, эта картина должна вас радовать, — хмыкнул Марх. — Противник определенно боится ваших приготовлений, следовательно, они не совсем бесплодны. К сожалению, иных доводов в вашу пользу у меня на сегодня нет.Старик побледнел. Вероятно, он вправду чрезмерно увлекся торможением работ, вчера даже приказал наново заменить выполненные прежде узлы столь же неправильными.— Я делаю все, что в моих силах, сир. И заранее указывал на их скудость.— Не прибедняйтесь, господин Иигуир... — Марх небрежным жестом отослал свиту. — На мой взгляд, у вас не хватает не сил, а желания. Человека немудрено заставить трудиться, однако сложно заставить творить... Однако же крепость нужно взять в ближайшее время. Сколько вам еще понадобится?— Как сказать... Неделю, может статься, и две...— Максимум два дня, — жестко произнес герцог.— Это немыслимо, сир! — воскликнул старик. — Даже работая круглые сутки напролет...— Согласен и на сутки. Берите сколько угодно людей, любые материалы, деньги... Погода портится, так и до снега недалеко.— Просто не следовало начинать поход в ноябре...— Ах, любезный господин Иигуир, если б я мог выбирать удобное время... — вздохнул герцог мечтательно. — И вообще выбирать...— Что же вдруг подстегнуло? Императорская война на юге? Разумеется, я не буду, сир, спрашивать, не вы ли сами раздули тот конфликт...Марх, прищурясь, поглядел на старика, ухмыльнулся:— Разумеется, будь так, я ни за что не признался бы даже в интимной беседе. А у вас, сударь, имеется повод обожать Габельгорнов?— Никакого.— Отлично, тогда вам нет дела и до их выкормыша князя Динхорста.— Я бы сострадал любой жертве чужих аппетитов.Герцог поморщился:— Аппетитов? Хм, пусть аппетитов, властью я действительно дорожу. Многие ли способны от нее отказаться? Да и не в этом суть... Я, видите ли, сударь, считаю себя неглупым человеком и потому в курсе, что кнут надобно всегда сочетать с морковкой. Вы ведь любите свой Гердонез? Грезите о мести варварам, так? Очень хорошо вас понимаю, однако завтра эти варвары, скорее всего, вторгнутся сюда. Что прикажете делать? — Герцог, заложив руки за спину, принялся расхаживать перед стариком взад-вперед. — Я тоже люблю свою страну, потому с горечью осознаю — к настоящей войне она совершенно не готова. И ведь не будет готова, черт подери, покуда на императорском троне восседает ничтожество! Мелонги раздавят Овелид-Кун, насосутся его крови и двинутся дальше! Понимаете? Посему попробуйте-ка, милейший господин Иигуир, посмотреть на нынешние события под таким углом. Тогда мой поход мигом превратится из алчного покорения соседей в попытку, возможно последнюю, воскресить былую мощь Империи, поднять страну из грязи, вернуть людям гордость и единство духа! Тогда вы, сударь, окажетесь заинтересованными в успехе не меньше моего — только сильный Овелид-Кун будет в состоянии выдержать удар варваров, в то время как их победа здесь похоронит надежды Гердонеза на скорое освобождение. Вот и делайте выводы.Марх надолго замолчал, поглядывая на опустившего голову старика.— Это вам, сударь, в качестве морковки. Не сомневайтесь, она подлинная, я говорил вполне искренне. Теперь по поводу кнута... У ваших помощников сложилось мнение, будто вы валяете дурака, не желая выполнять поставленную задачу. Так дело не пойдет. Видите тех безумцев? — Он указал в сторону столбов с пленными. — Посмотрите внимательнее. Вы, сударь, отныне будете молить Творца о продлении их жалких жизней. Ведь если к моменту, когда они испустят дух, машины не сделают первых выстрелов, места на столбах займут ваши друзья.— Но это невозможно! — вскрикнул Бентанор. — И бесчеловечно!— Все возможно, — усмехнулся герцог. — Ваши капризы положат под стенами куда больше народу, причем народу, преданного мне. Какая тут жалость?! Девка тоже не останется без внимания, а уж потом... Честное слово, господин Иигуир, я желаю вам удачи, постарайтесь. И поторопитесь, те горемыки уже, по-моему, едва шевелятся.Не попрощавшись, вельможа развернулся и пошел прочь, косолапо загребая дорогими сафьяновыми сапожками глиняную жижу. Совершенно смешавшийся старик огляделся. Свита Марха быстро удалялась, поодаль стояли только осадные мастера. Фигуры их по-прежнему выражали покорную готовность к любым приказам, зато глаза... Иигуир не собирался выяснять, кто из помощников донес на него, в минуту смятения требовалось видеть перед собой иные глаза. Отдав пару малозначащих распоряжений, старик увлек охранника назад к палатке друзей. Там, однако, обнаружился один Пиколь.— Да что вы так разволновались, сир? — Пират криво улыбнулся. — Все целы-здоровы, даже более... Дело-то житейское, кричать незачем.— Тогда где они, ради Творца?! — Иигуир едва не схватил его за грудки.— Да здесь же, рядом. В соседней палатке. Уж сколько ваш приятель сил потратил, уговаривая охрану!.. А потом еще солдат уламывал, аж извелся, сердечный. Чаю, и без последних монет не обошлось...Не дослушав, старик опрометью выскочил на улицу. Один из двух сторожей, постоянно дежуривших у палатки пленников, сейчас вправду переминался около соседней. Взлохмаченного Бентанора он пропустил сразу, хоть и ухмыляясь.Момент был явно неподходящий. Девушка, взвизгнув, нырнула в темное месиво одеял, Эскобар, напротив, выдвинулся навстречу.— Мессир? Что-то случилось?— Э-э... полагаю, да, друг мой.— Подождите, я зажгу лампу.— Нет! Не надо! — пропищала перепуганная Элина, но ей не вняли.Крохотный язычок пламени озарил жесткое лицо офицера. Он был обнажен по пояс, сидел на топчане, прикрывшись какой-то облезлой шкурой. Тут же блестели широко распахнутые глаза девушки, натянувшей шкуру по самый нос. Рассказ старика Эскобар выслушал молча, машинально потирая ползущий через плечо корявый шрам.— Что ж поделать, мессир, придется начинать работать всерьез. Чуда до сих пор Господь так и не послал, а висеть на столбе мне лично неохота. Мыслимо уложиться в сроки герцога?— В том-то и дело, друг мой, если б это было так легко! Машины разные, ремонт я кое-какой провел, но к настройке и не приступал. А ведь там у каждой с десяток параметров, влияющих на точность стрельбы! Сомнительно, что управлюсь за день-два.— К чертям точность, — отмахнулся Эскобар. — Герцог желал первого выстрела, вот и метните камень... хоть ему на голову. Глядишь, потом выторгуем еще несколько деньков.Иигуир развел руками:— Хорошо, а дальше? Ведь заставят начать обстрел крепости.— Значит, начнем, — буркнул офицер.— Да вы с ума сошли! — Элина едва не выскочила из-под одеяла, но вовремя опомнилась. — Герцог зальет кровью все княжество, а там мои родители, братья, близкие! Возможно, и на стенах Хоренца сейчас кто-то из них.Эскобар поморщился:— А какой еще выход существует? Добровольно отдаться палачам? Красивый жест, менестрели бы одобрили, однако чересчур неприятный. Вдобавок, милая, вовсе не очевидно, что он поможет защищающимся. Герцог потеряет время да лишних несколько сот человек. И только! Судя по тому, что я слышал, в крепости воинов раз в пять меньше, ну, станет в четыре. Невыгодный размен.— Как здесь можно думать о выгоде?! Как можно кровью невинных покупать себе свободу? — воскликнула девушка, однако ее бесстрашный рыцарь уже отвернулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39