Эйха! Я даже начинаю симпатизировать либертистам. – Элейна смотрела на него вопросительно – ответа на какой вопрос она искала? Он видел это в ее глазах, в том, как она стояла, но не понимал, что у нее на уме. – Ты хочешь узнать то, чему я могу тебя научить? – Он знал, каким будет ответ.– Конечно!– В таком случае, ты должна меня слушаться! – Ну почему с теми, кого природа наделила талантом, всегда так трудно? – Садись, я хочу написать твой портрет.– И сделать меня своей пленницей? – с вызовом спросила она. – Если я буду вашей ученицей, то стоит вам лишить меня собственной воли, как я превращусь всего лишь в отражение.Невозможное существо!– Моронна! Мой долг защитить тебя от остальных. Именно для этого я и должен написать твой портрет, который не позволит никому – в том числе мне – причинить тебе вред.Эти слова произвели на Элейну впечатление.Ей с самого начала следовало понять, что он намеревается оградить ее от происков остальных Грихальва, как в свое время Сааведру.– Не упрямься! Разве ты сама не критиковала Вьехос Фратос?– Критиковала, – неуверенно подтвердила Элейна.– Ты ведь согласна, что академический стиль абсолютно ничего не стоит? Что Грихальва слишком заняты собой и поглощены собственными проблемами?– Согласна – В таком случае позволь мне защитить тебя, чтобы ты смогла учиться и никто тебе не мешал! Эйха! Я прав, и ты это знаешь. Так что давай закончим спор и примемся за дело. У нас так много работы! Опись имеющихся в Палассо работ Грихальва. Необходимо полностью переработать учебные пособия для юных художников из рода Грихальва. Мы должны создать новую манеру живописи, которая оживит искусство в Тайра-Вирте. – Он тяжело вздохнул, с нетерпением дожидаясь ее согласия.– Опись, – неуверенно произнесла она. – Я нашла опись, сделанную во времена Арриго Второго.Так много жизней назад. Теперь он мог лишь вспомнить, что воспользовался коронацией Арриго II для того, чтобы избавиться от Ренсио. Он протянул руку.– Дай-ка мне ее посмотреть.Увидев, что Элейна колеблется, он почувствовал раздражение.– Я… я не взяла ее с собой.Дело тут не в описи. Как и Алехандро, она в нем нуждается. И нет необходимости прибегать к магии, чтобы убедить ее в этом, достаточно произнести нужные слова с нужной интонацией.– Элейна, ты должна мне доверять. Я хочу иметь ученика, который прославит мое имя, ученика, чей талант засверкает всеми красками под моим руководством. Ученицу. Если бы я пожелал получить копииста, то не стал бы сражаться за истинное искусство, которое загубили Вьехос Фратос, разве не так? – Он говорил мягко, потому что видел, она все еще сомневается.И это неудивительно – после того, что с ней проделали ее родные. Заставили выйти замуж за Фелиппо, этого омерзительного ублюдка. Как только они посмели столь подло поступить с молоденькой девушкой? Как могли подвергнуть такому унижению ребенка, осененного Луса до'Орро? Он обязан сделать все, чтобы подобное не повторилось.– Позволь мне написать твой портрет, – продолжал Сарио. – Там будут белые хризантемы, обозначающие Правду, белый дуб – Независимость, речная ива – Свобода и можжевельник, символизирующий Защиту и Очищение. Ты поможешь мне подготовить краски. Станешь следить за каждым движением моей кисти, будешь забирать портрет к себе в комнату, пока я его не закончу. Разреши мне таким образом помочь тебе. Я знаю: это эгоизм с моей стороны – желание сделать тебя своей ученицей, мечтать о том, чтобы ты всегда была свободна для живописи, которая является твоим предназначением в жизни, со мной или без меня. Но я умоляю тебя, Элейна, выполни мою просьбу!Она боролась с недоверием и страхом, понимая, каким будет исход сражения. У нее не было выбора, впрочем, как и у него. Они оба – невольники, принадлежащие Луса до'Орро. Золотому Свету.Из всех ныне живущих художников она больше остальных была на него похожа.– Я поверю вам. – Она произнесла эти слова так, словно они причиняли ей боль, и опустилась на стул.Довольный, Сарио достал чистый лист бумаги. Глава 82 Элейна встала еще до рассвета, устроилась в кресле, стоявшем точно напротив письменного стола, в последний раз поправила рисунок Агустина и стала ждать.Что заставило ее прошлой ночью разрешить Сарио писать ее портрет? Ей захотелось обернуться и взглянуть на два этюда, которые он сделал в мерцающем пламени свечей, но она не осмеливалась шевельнуться. Зачем она пошла в комнату Сарио? Что, если именно он убил Андрее?Эйха! А что, если портрет навсегда оградит ее от магии Грихальва?У нее за спиной в камине потрескивал огонь. Приходила служанка, чтобы добавить туда несколько новых поленьев. Как только девушка ушла, Элейна встала и заперла за ней дверь. Теперь она пристально смотрела на рисунок, лежавший на поверхности стола. Неожиданно услышала тихий шелест далекого голоса:– Элейна, это Агустин. Как вы думаете, тио, она меня слышит? Хотя рисунок на столе не изменился, Элейне показалось, будто он ожил. Она вдруг подумала, что вот сейчас Агустин сделает шаг и окажется рядом с ней. Однако, как и следовало ожидать, этого не произошло. И все же она слышала его голос, словно он доносился из замочной скважины. Чудеса!– Агустин, я тебя слышу. – Ее голос дрогнул.– Матра Дольча! – воскликнул Гиаберто, скорее озабоченный, чем довольный.– Я же говорил вам, что у меня получится. – Агустин явно гордился произведенным эффектом. – Со мной Гиаберто и Кабрал, Элейна. Кабрал хочет, чтобы завтра, в это же время, рядом с тобой стоял Великий герцог и выслушал нас…– Это невозможно, – вмешался Гиаберто. – Вы можете представить, какой разразится скандал, если Великого герцога найдут на рассвете в ее спальне?– Но мы хотим посоветоваться с ним относительно выбора нового Верховного иллюстратора, – возразил Кабрал.– Дайте мне сказать, граццо, – перебила Элейна. – Великий герцог уже назначил нового Верховного иллюстратора. Сарио.– Сарио!..– Этот чи'патро чирос!..– Простите меня, тио. – Она должна была выяснить правду, но сомнения ее не оставляли. Она чувствовала, что предает Сарио. – Как… как умер Андрее?Голос Кабрала был спокойным.– Неожиданная болезнь. Кровотечение.– Может ли… – она с трудом выговаривала слова, – может один иллюстратор убить другого?– Ты хочешь сказать, что Сарио убил Андрее? Почему Кабрал так спокоен?– Элейна, – голос Гиаберто был совсем не таким спокойным, как у Кабрала, но звучал властно, – никому не говори о своих подозрениях. Если сможешь, постарайся сегодня проверить, висит ли портрет Андрее в кабинете Великого герцога и есть ли на нем какие-нибудь изменения. Портрет имеет могучую защиту – один иллюстратор может нанести вред другому только через него.– Я сделаю то, о чем вы просите, тио. – Элейна вдруг обнаружила, что руки у нее дрожат, а спина ужасно болит, но она боялась пошевелиться, чтобы не нарушить связь с Агустином. – А может иллюстратор нарисовать живого человека таким образом, что он окажется заключенным в картину?Элейна узнала восклицание Агустина. Двое других пробормотали что-то неразборчивое.– Я не стану говорить о подобных вещах с иллюстратором, лишенным Дара! – воскликнул Гиаберто. – Я ни разу не читал в Фолио, чтобы Грихальва пытались осуществить такое чудовищное деяние.– А существует вероятность, что была сделана копия “Первой Любовницы”?– Портрет Сааведры Грихальва? – спросил Кабрал. – Я никогда не слышал о копии, хотя она могла быть выполнена до моего рождения. Но в Галиерре висит подлинник – тут не может быть никаких сомнений!Она должна была спросить – ему ведь почти восемьдесят лет.– А разве портрет не находился в хранилище? Элейне показалось, что она видит улыбку Кабрала.– Да. Великая герцогиня Мечелла и я нашли его. Именно поэтому я уверен, что это подлинник.– А вы помните, где стояла Сааведра? Он так долго не отвечал, что Элейне показалось, будто она слышит, как пылинки садятся на стол.– За столом, так мне кажется. Она читала книгу. Меннина, я много лет не вспоминал о том дне. – Он горько рассмеялся. – Женщины замечают такие странные вещи. Великая герцогиня Мечелла считала, что Сааведра беременна. Вспомнить об этом через столько лет!«За столом!»– Тио, – прошептала Элейна, голос наконец вернулся к ней, – объясни мне, как могло получиться, что теперь Сааведра стоит возле двери? Ведь другого портрета не существует. Я нашла описание этой картины – там тоже сказано, что она стоит возле стола ночью.– Ночью! – Как жутко слышать голос Кабрала и не видеть его лица. – Это было на рассвете. Я помню совершенно определенно.Свеча только что погашена. Мечелла обратила внимание на то, как она мастерски написана… – Кабрал замолчал, а потом заговорил снова, но теперь в его удивленном голосе зазвучали нотки ужаса. – Я совершенно забыл об этом.– Сарио верит, что Сааведра на портрете живая.– Матра Дольча! – снова вскричал Гиаберто.– Я не был в Галиерре с тех пор, как Челла стала слишком слаба, чтобы ходить туда со мной, – прошептал Кабрал.Челла? С каких это пор простой иллюстратор может так называть Великую герцогиню!– Мердитто! – выругался Гиаберто. – Элейна, мы должны доставить эту картину в ателиерро, чтобы Вьехос Фратос ее тщательно осмотрели.– Как она пронесет такое огромное полотно через баррикады? – спросил Агустин.– Посмотрим, может быть, дон Рохарио нам поможет, – ответил Кабрал. – Гиаберто прав. Эту картину необходимо тщательно изучить.Его слова встревожили Элейну.– Сарио заметит! Не забывайте, сейчас он распоряжается всеми в Палаесо.Гиаберто фыркнул.– Мы можем справиться с Сарио Грихальвой. Постарайся добыть для нас картину, а об остальном не беспокойся. Я приказываю, Элейна. Ты меня понимаешь?– Да. – Это они не понимают. Им и в голову не приходит, насколько Сарио силен.– На сегодня вполне достаточно, Агустин. Поговоришь с Элейной завтра.– Да, но… – Агустину хотелось ясности.– Пошли, – строго сказал Гиаберто. – Нам нужно обсудить, как ты смог все-это придумать, не посоветовавшись с Вьехос Фратос.– Агустин? Агустин?В ответ ни слова. Заклинание больше не действовало."Мы можем справиться с Сарио Грихальвой”.Элейна в это не верила. Вьехос Фратос не представляют, как могуществен Сарио. Только она одна видела его мастерство в деле, понимала его гениальность. Элейна не хотела, чтобы они уничтожили Сарио, ведь он обладал всеми качествами, необходимыми великому художнику. А что, если Сааведра действительно живет внутри портрета? Если голос, который она слышала, принадлежал Сааведре: “Кто ты, сестра моя? Ты мне поможешь?” Только обладающий Даром иллюстратор в состоянии ее вызволить из плена картины – если, конечно, все это правда. Но ведь она сама слышала, как Сарио сказал, обращаясь к Сааведре на портрете, что не собирается освобождать ее… пока.Эйха! Этого просто не может быть.Но ради изображенной на портрете женщины Элейна обязана поверить в невозможное. Каким-то образом она должна, без ведома Сарио, доставить “Первую Любовницу” в Палаесо Грихальва. Глава 83 Первая ассамблея Временного Парламента продолжалась уже пятнадцать дней. Рохарио произнес речь, которую записали в протокол под заголовком: “Не следует действовать необдуманно”. Его выступление помогло убедить ассамблею, что лучше вести переговоры, чем сражаться.– Мы не варвары. Мы не станем убивать детей во имя свободы. – Или что-нибудь в таком же роде:– Великий герцог ответит насилием на насилие; И это будет означать смерть для обеих сторон…– За свободу можно заплатить и больше! – закричал Руис, выражавший теперь интересы самых агрессивных молодых людей.Рохарио уже не испытывал робости, когда ему приходилось выступать перед большим скоплением народа. У него оказался настоящий талант.– Есть ли у вас, как у меня, юная сестра, маэссо? – парировал Рохарио. – Может быть, вы захотите поставить ее в передние ряды атакующих? Если уж придется сражаться, я предлагаю написать свод законов, определяющих поведение Парламента до того, как начнется война, чтобы каждый знал заранее, чего он хочет добиться, – иначе нам грозят новые схватки. Таким образом, вы сможете убедить в своей правоте те семьи, которые боятся потерять нажитое многими поколениями в результате неуправляемых действий разбушевавшейся толпы.Его речь положила начало целой серии выступлений разных ораторов. Однако не вызывало сомнений, что именно Рохарио убедил представителей наиболее богатых семей Мейа-Суэрты агитировать за мирные переговоры.Через двадцать дней после Пенитенссии было заключено перемирие. Теперь шли переговоры о том, какие положения должны быть включены в документ, который сделает законным возрождение Парламента, – с согласия Великого герцога или без такового.Прошла Сперранссиа. Молодые кавалеры не выходили на улицы, чтобы петь серенады и получать в награду поцелуи. На многих авенидос по-прежнему стояли баррикады. Рынки оставались открытыми, но выезд и въезд в город были запрещены. Все повозки на территории Палассо тщательно обыскивали. Великий герцог Ренайо медлил. Более того, он ни разу не появился публично после того, как Рохарио говорил с ним от имени либертистов. Кое-кто предполагал, что он рассчитывает на поддержку екклезии, – и в самом деле представители Премиа Санкты и Премио Санкто каждый день участвовали в собраниях гильдий Временного Парламента.Рохарио не понимал, почему его отец не предпринимает решительных действий. Ренайо никогда не отличался особым терпением, хотя в практичности ему отказать было нельзя. Из-за беспорядков в Мейа-Суэрте он не мог послать войска, которые посадили бы на трон Гхийаса принцессу Аласаис и одного из его сыновей. В то же время он не хотел рисковать здесь, когда в соседних государствах многое было поставлено на карту.Рохарио слушал долгие, многочасовые дебаты. Впрочем, пока шли разговоры, никто не воевал. Больше всего на свете Рохарио не хотел, чтобы прекрасный город Мейа-Суэрта превратился в груду развалин, как это случилось в Гхийасе, а его любимую Галиерру разграбили и сожгли.И если миру суждено меняться, пусть уж это произойдет при содействии пера, а не меча.И все же по мере того как документ приобретал более определенный вид – а туда постоянно вносились новые детали, – Рохарио заметил, что очень многое оставалось на словах. Не в рисунках. “Контракты”, “Деяния” и “Бракосочетания” были основой коммерции в Мейа-Суэрте и давно обрели общепринятые нормы и язык, которые прекрасно понимал любой образованный купец. Но то, что происходило сейчас, было внове, и никто не знал, как следует рисовать незнакомые до сих пор понятия. Эйха! Может быть, это приведет к ослаблению влияния семей вроде Грихальва, которые нажили свое состояние благодаря живописи?"Мы, избранные в качестве членов Парламента, будем иметь те же права, что и Совет Великого герцога”.Это предложение прошло под аплодисменты."Мы, члены Парламента, будем избираться, невзирая на наследственные права и привилегии”."Парламент имеет право расследовать несправедливые действия Великого герцога или его представителей по отношению к группам людей или отдельным личностям любого сословия в соответствии с законами и требовать исправления ошибок”."Запретить введение новых налогов без одобрения Парламента”.Рохарио написал короткую записку и отослал ее маэссо Веласко, который по-прежнему исполнял обязанности неофициального председателя Парламента."Я покидаю собрание на целый день, чтобы присоединиться к тем из наших соратников, кто изучает архивы в Палассо Юстиссиа”.Естественно, за Рохарио наблюдали. Он вызывал всеобщий интерес. Его постоянно сопровождали четверо подмастерьев, друзей Руиса. Они были сверстниками, и хотя им совсем не нравился его титул и привилегии, Рохарио почувствовал, что пользуется их невольным уважением. Они привыкли к языку картин, и им претило разбираться в многочисленных бумагах, оставшихся от прежнего Парламента. Четыреста лет назад Парламент регулярно собирался в Тайра-Вирте. В те времена герцог Ренайо I нуждался в нем, чтобы управлять недавно созданным государством. Постепенно влияние Парламента уменьшалось; сто лет назад Арриго II издал закон о его упразднении. Впрочем, прежний Парламент не имел широких полномочий. Однако Рохарио обнаружил, что в ряде случаев Парламент присваивал себе право контроля за налогами и предоставлял своим членам льготы, которыми обладала исключительно знать. К этим архивам имели доступ только советники Великого герцога. До нынешнего момента.Рохарио повел свой эскорт в подвальное помещение Палассо Юстисссиа. В здании до сих пор пахло дымом – напоминание о пожаре, в котором сгорело месяц назад одно крыло Палассо. Здесь работали писцы, санктос и нотариусы, по крупицам собиравшие сведения о том, как функционировал прежний Парламент.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40