«ПЫЛЕСОС-УБИЙЦА НАСИЛУЕТ ХОЗЯЙКУ», «БЕШЕНАЯ МЯСОРУБКА ТЕРРОРИЗИРУЕТ КВАРТАЛ». Все, началась настоящая война: телеканалы наперебой сообщают о чудовищных жертвах взбунтовавшейся бытовой техники. Ученые в ужасе разводят руками: они не в силах установить причину эпидемии бешенства среди стриральных машин, холодильников и микроволновых печей. Компьютерные домовые планируют изощренные убийства своих владельцев. Вирус стремительно распространяется по телекоммуникациям и техническим сетям: не успел утихнуть плач по заживо замороженным жертвам злодея-кондиционера на Мадагаскаре, а из Австралии уже сообщают о безжалостных электробритвах и электрических зубных щетках, впивающихся хозяевам в горло. Рок-музыкант, кумир молодежи, становится жертвой собственного унитаза. Видного политического деятеля, пережившего восемь покушений, устраняет коврик с электроподогревом, который пять лет спокойно лежал в прихожей, а теперь вдруг решил поджарить своего хозяина. Электродрель, снабженная компьютерным мозгом, среди ночи оживает, выползает из своего чемоданчика – и атакует собственного владельца, видного поэта-абстракциониста. Посудомоечная машина самопроизвольно подает напряжение на корпус в момент, когда хозяйка-кинозвезда переключает программы. Двери директорского лифта, зажав видного бизнесмена при выходе из кабины, долбают и колбасят его до тех пор, пока тучное тело не превращается в сплошную 120-килограммовую отбивную…
Зараза распространяется. Все новые кварталы, районы, города охватывает мятеж. Механические горничные душат в объятьях, ванны замораживают или, наоборот, сваривают заживо, робопарикмахеры перекрывают кислород, электромассажисты дробят кости… Люди в ужасе, они перестают доверять своему лучшему, испытанному другу – собственной домашней технике! Журналы вопят о глобальном заговоре, о начале IV Мировой войны, о неведомых повстанцах, запустивших страшный вирус в городские системы управления бытовыми приборами. Электрочайник на орбитальной станции «Гермес Трисмегист» в самый ответственный момент стыковки выплескивает кипяток на колени капитана. Механическая стюардесса на космическом шаттле «Джабберуок», оглушив пилота, пытается взять управление кораблем на себя. Аппарат по продаже колы на атомной подводной лодке «Ланселот Озорный» выстреливает очередью четыре бутылки в живот боцмана. Робоняня дочери парижского эдила пытается выкрасть свою подопечную, и только бдительность охраны спасает несчастного ребенка от участи заложницы. Армию лихорадит; система здравоохранения парализована, пенсионный фонд лопается, Совет Шестисот принимает решение о проведении заседаний в пещере при свечах – без электричества, без компьютеров, без мобильной связи…
Квестор усилием воли укротил разбушевавшееся воображение.
Хорошо. Эта версия многое объясняет. Становится понятно, что штурмовик Ямайка приняла за стаю крыс взвод взбунтовавшихся пылесосов, сбежавшихся из разных квартир. Ясно, зачем выбрался в коридор блуждающий корсетник – он действительно охотился на квестора, действительно хотел убить его… Но вот вопрос. Кто вышвыривает из окон штурмовиков? Неужели и правда утюги с пылесосами?
Бред какой-то. Штурмовики – совершеннейшие боевые механизмы – не могут справиться с бытовыми приборчиками? Квестор покосился на тумбочку, стоявшую в углу комнаты. Поймав сенсорами взгляд хозяина, тумбочка грациозно присела и чуть подалась вперед, готовая подкатиться по первому требованию.
– Мам…май? – глухо и как-то неуверенно произнес Порфирий. – Ты меня слышишь, Мамай?
– К вашим услугам, великолепный! – донесся такой родной, такой привычный голос из-под потолка.
– Мамай, скажи… а вот тумбочка… она с какой скоростью движется, когда я ее зову?
– Смотря какая тумбочка, великолепный, – деловито ответил домовой. – Скорость зависит также от характера вашего требования. Если нужно подать газету или пепельницу, скорость относительно невысока. Если же вы просите, например, срочно подать вам очки, тумбочка приедет гораздо быстрее.
– И какова ее максимальная скорость?
– Максимальная скорость в штатном режиме – 5—8 километров в час, великолепный. Это скорость бодро шагающего пешехода.
«В штатном режиме», – повторил про себя квестор. Он хотел было спросить, существуют ли какие-нибудь другие режимы, кроме штатного – но не успел, потому что увидел кое-что интересное на экране домашнего театра. Телеканал «Алтуф-ТВ» продолжал отслеживать ситуацию вокруг поломки автоматического продавца жевательных конфет в детском парке. Вместо физиономии молоденькой дикторши возникло длинное рябое лицо обвиняемого – того сумасшедшего парня, который запрограммировал аппарат на бесплатное фонтанирование. Журналистка телеканала брала у него блиц-интервью прямо в камере предварительного заключения.
– Зачем вы сделали это?
– Ну я это… типа хотел, чтобы клево было, – гнусаво ответил обвиняемый, жалобно шмыгая носом. – Чтобы как бы все радовались, в общем.
– Но как вам это удалось? Ведь в парке так много охранников, повсюду камеры! Как вы пробрались к аппаратам, чтобы настроить их на бесплатный выброс конфет? – недоумевала корреспондентка.
– А хрюна ли мне пробираться туда было? – удивилось лицо обвиняемого. – Я из дома их перепрограммировал к хрюнам. Зарегил по технической сети, приаатачил новые логи – и готово. У меня же все коды наладочные есть, чтобы ремонт делать. Вот я и отремонтировал, гы, гы-гы, гы…
«По технической сети», – прозвенело в голове квестора. Он сжал виски холодными пальцами. Можно биться об заклад, что полиция во время осады здания не проверяла техническую сеть, они вообще не сканировали те частоты, на которых работает бытовая техника. Небось слушали только радиоволны, инфракрасный спектр компьютерных интерфейсов… А про частоты электрочайников и самоуправляемых кофеварок забыли.
А что, если… Домовые взбунтовались не сами по себе? Допустим, им помогли – извне! Вот такие же рябые парни, только более умные и более злые, получили коды управления бытовой техникой в каждой из квартир, теперь сидят где-нибудь в соседнем доме и на расстоянии командуют утюгами, холодильниками и тумбочками: куда двигаться, на кого нападать… Двигают их, перемещают из квартиры в квартиру – как фигурки на шахматной доске.
Ведь если подумать – здание начинено этими устройствами! Каждый квадратный метр находится либо в зоне поражения противопожарного разбрызгивателя, либо в поле зрения видеосенсоров дверей-перегородок, либо под огнем книжного шкафа, способного выстреливать в жертву тяжелые фолианты… И тогда дом превращается в древний сказочный лабиринт с хитрыми убийственными механизмами: один неверный шаг – и тебя ударило током, поджарило, заморозило, залило мыльной пеной…
Кто может получить доступ к кодам настройки Домовых компьютеров, которые управляют всей бытовой техникой в квартире? У квестора было только два варианта ответа на этот вопрос:
Вариант 1. Правоохранительные органы по специальному Ордеру Претории;
Вариант 2. Фирма, осуществляющая установку и ремонт бытовой техники в доме.
– Мамай!!! – Квестор гаркнул так, что испугался собственного голоса. – Быстро! Слышишь меня?! Очень быстро! Найди, какие фирмы устанавливали домашнюю технику в доме по адресу: Тупик Гуманизма, 400. Срочно найди и дай мне полный список с адресами и фамилиями владельцев.
– Не могу дать вам список, – отозвался Мамай через несколько секунд. – Список предполагает наличие нескольких учетных записей. А там всего одна фирма работает, во всем квартале.
– Это как? – машинально переспросил Литот.
– Район бедный, инфраструктура слабая. Всю технику в окрестных домах устанавливает одна и та же фирма. Называется «В.Р.Ф.Д.К. Тектроникс». Официальный адрес офиса совпадает с адресом постоянного проживания директора фирмы. Его зовут Глюк Инерции Предикт, электронщик-схематист 2-го разряда, лицензия на установку бытовой техники получена им в окружной эдилатуре еще 15 лет назад.
– Где живет?
– Сообщаю точный адрес. Город Большая-Электросталь-на-Москве, округ Ново-Филадельфиево, Тупик Гуманизма, дом 401, квартира 155.
– Это что, тот самый дом… который напротив стоит? У которого в подвале – магазин «Питомцы и спутники»? – прошептал Порфирий.
– Судя по карте, так оно и есть, – вежливо отозвался Мамай. – Еще будете заказывать петербургеры или выпьете стакан молочного сока?
Квестор искал «чертово колесо». Желательно покрупнее.
Или достаточно высокую промышленную трубу с лифтом. Или ретранслятор. Или любое другое весьма возвышенное сооружение вблизи Тупика Гуманизма, на верхушке которого можно было засесть, вооружившись мощным бифокатором. Для начала нужно хорошенько разглядеть дом, в котором засели террористы. Изучить окрестности, понаблюдать за жильцами, входящими и выходящими из здания, за играющими во дворе детишками и, конечно, за окнами квартир. …
Конечно, в Ново-Филадельфиеве немало небоскребов с панорамными видами на верхних этажах – но там слишком много людей, внимание которых непременно привлечет человек с бифокатором, часами высматривающий что-то в окнах соседнего дома. Пожалуй, идеальный вариант – это «Колесо обозрения»: оно для того и существует, чтобы разглядывать окрестности.
Гигантское «Колесо обозрения», возвышавшееся над парком имени Чубайса (разбитом на том месте, где когда-то находилась Первая градская больница), было расположено наиболее удачно. По расчетам Литота, именно отсюда, несмотря на смог и песчаную бурю, должен открываться волшебный вид на западную стену дома номер 401 в Тупике Гуманизма, и в частности, на восемь из десяти окон таинственной шестикомнатной квартиры номер 155 на предпоследнем этаже. Колесо не слишком возвышалось над соседними домами: метров на двадцать, не больше… Но и этого вполне достаточно, решил квестор. Глотнул остатки остывшего кофейного напитка, подтянул галстучный узел – и, строго шикнув на Мамая, выбежал из дома. Через какие-то три часа он уже был на другом конце города. Подходя к колесу, черный ажурный скелет которого был наполовину сокрыт в серо-желтой вышине облаками беснующегося песка, квестор с некоторым удивлением прочитал развеселую желто-розовую вывеску, шипевшую искрами голографического фейерверка:
Общеобразовательная школа-гимназия № 45448
«Солнышко» им. Коперника Наш девиз: «Заинтересовать – значит обучить» МЫ РАДЫ ВАМ ВСЕГДА, У НАС ПРИКОЛЬНО! Школа. Школьники. Да-да, он ведь и раньше слышал о том, что гимназии начали делать на базе колес обозрения, дирижаблей и даже подводных лодок…
Согласно законодательству, шкоды запрещено обносить заборами, дабы не подавлять психику детишек, не вызывать у них ассоциаций с тюрьмами и зоопарками. С ролью забора успешно справлялись сплошные заросли колючего стекловолокнистого шиповника, прекрасно сработанного и почти не отличимого от настоящего. Посреди кустов виднелся неширокий проход, в просвете которого виднелась фигура трехметрового робота-охранника, одетого в лоскутный клоунский костюмчик.
– Можно пройти? – улыбнулся Литот, приближаясь.
– Здесь школа. Вы на занятия? – Улыбка у клоуна была фиксированная, а вот голос прозвучал явно недоброжелательно.
– На занятия, ага, – сказал Порфирий, улыбаясь еще шире клоуна.
– Могу я познакомиться с вашими идентификатами?
– Да нет проблем! – Квестор поднял вверх правую руку и помахал перед размалеванным лицом школьного сторожа.
– Квестор Порфирий Литот, вам уже 27 лет… – озадаченно протянул робот. – Два года назад вы получили диплом бакалавра казуистики. Вы уверены, что вам действительно необходимо присутствовать на уроках общеобразовательной школы?
– Мда-да, конечно. Век живи – век накапливай знания, как говорили классики, – пробормотал квестор, осторожно протискиваясь мимо удивленного клоуна в небольшой пальмовый садик, разбитый под самым колесом среди мощных стальных опор, оптимистично раскрашенных в разные кислотно-тинейджерские цвета.
Робот спрятал за спину электрическую дубинку и замер на секунду, переключаясь из охранного модуса в приветственный.
– Добро пожаловать в нашу чудесненькую гимназию, вольнослушатель Порфирчик Литотик! – пискляво возгласил он; видимо, это была дежурная приветственная формула: – Поспеши, мой дружочек, уж скоро начинается урок! Вон погляди, отправляется вагончик номер пять! Такой голубеньки-и-ий!
Квестор молча бросился в глубь садика – туда, где от широкой бетонированной платформы, окаймленной мигающими лампочками, уже отрывался, тяжко колыхаясь на амортизаторах, нежно-голубой вагончик с круглыми иллюминаторами.
Квестор запрыгнул на порог, когда кабинка поднялась над бетоном уже на полметра. Отпихнул удивленную стюардессу – и, жмурясь в ярком свете софитов, прошел внутрь.
Здесь уже начинался урок. Вагончик был довольно просторный, размером с небольшую классную комнату на десять-пятнадцать учеников. В каждой стене воздушной кабинки были проделаны окна, чтобы дети во время занятий могли глазеть на панораму города, смягчая таким образом учебные перегрузки и нивелируя стресс, получаемый во время урока. Примерно половина стульев пустовали, на других сидели, вяло развалясь или же активно раскачиваясь, шесть или семь тинейджеров: мальчики и девочки лет десяти в разноцветной одежде – один в чалме, другая в полупрозрачной розовой парандже, третий вообще в набедренной повязке. Пухленькая чернокожая школьница в фиолетовом купальном костюмчике сосредоточенно грызла куриную ножку, роняя капли жира на видеоучебник с надписью «Цикорий Прохвостер. Занимательные задачки для клевых детишек». Рядом юный китайчонок в ярко-оранжевом комбинезоне, флегматично потягивая самокрутку с каннабисом, складывал домик из пустых сигаретных коробок. В ярко освещенном углу танцевал на тонких пружинистых ножках маленький улыбчивый педагог с большими ушами и морщинистыми, будто слезящимися глазками, он постоянно что-то говорил точно заведенный, а при этом то приседал, то подскакивал, делая руками различные забавные жесты.
– Ну конечно, клевые детишки, вы уже догадались, что я не какой-то там отстойный препод, я не буду вас мучить тормозными лекциями! – доверительно подмигивая, говорил слезящийся педагог в тот момент, когда Порфирий перешагивал порог. – Сегодня мы вообще не будем занудно учиться, нет-нет! Я и сам ненавижу уроки. Давайте лучше децел поиграем в клевые загадочки, о да, это ведь так модно! Вот послушайте первую загадочку, она такая прикольная!
Квестор бегло скользнул взглядом по вибрирующему учителю, по яркому транспаранту на стене, гласившему «ТРЕТИЙ КЛАСС, УРОК МАТЕМАТИКИ», по головам учеников… Быстро прошел к иллюминатору, бесшумно пододвинул детский стульчик и, кряхтя, примостился на нем. Бережно вытащил из футляра боевой снайперский телевьюзор – приладил к глазам. Маленькие черные окулярчики бифокатора зажужжали, присосались к лицу квестора и деловито загудели, подбирая оптику для работы.
Урок тем временем продолжался своим чередом.
– Вот клевая задачка на сложение, – весело выкрикивал учитель, танцуя между стульев. – Наркоман по имени Йоахиммес ширяется каждые четыре часа. После первого урока он стырил у одноклассницы Лаймы шесть мини-дисков с клевой музычкой, а после второго урока – стибрил у тупой училки из параллельного класса два мини-диска с порномультфильмами. Сколько дней может напропалую ширяться Йоахиммес, если учитель физкультуры из соседней школы за каждый мини-диск с музычкой готов предложить три дозы ширева, а мини-диск с порномулътфильмами ценится в пять раз дороже?
«А задача-то не из легких», – хмыкнул квестор, уловив краем уха обмылочек фразы. Впрочем, чувствуется грамотный педагогический подход: как завещал великий педагог Штымпер Штуйнер Валльдорпф , современного ребенка нужно заинтересовать чем-то, что напрямую связано с его образом жизни, потребностями, интересами и увлечениями. А иначе этих маленьких ленивцев и не заставишь учиться – ведь розги, двойки и прочие деспотические методы давно запрещены в государственных школах как проявления насилия над детской личностью…
Порфирий навел окуляры на черный частокол зданий, торчавших на фоне желто-серого московского неба – ага, вот оно (четвертое, если считать от памятника Юноны на пересечении Тупика Гуманизма с бульваром Благоденствия) здание номер 401. Похоже на турецкий ятаган, дерзко воздетый к небу – такое же искривленное и точно обломленное наверху.
Дом был самый обычный – нелепая новостройка тридцатых годов: стеклянные трубы лифтов, неправильной формы окна, старомодные ленточные балконы, обвисающие и почерневшие от древности пластиковые карнизы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
Зараза распространяется. Все новые кварталы, районы, города охватывает мятеж. Механические горничные душат в объятьях, ванны замораживают или, наоборот, сваривают заживо, робопарикмахеры перекрывают кислород, электромассажисты дробят кости… Люди в ужасе, они перестают доверять своему лучшему, испытанному другу – собственной домашней технике! Журналы вопят о глобальном заговоре, о начале IV Мировой войны, о неведомых повстанцах, запустивших страшный вирус в городские системы управления бытовыми приборами. Электрочайник на орбитальной станции «Гермес Трисмегист» в самый ответственный момент стыковки выплескивает кипяток на колени капитана. Механическая стюардесса на космическом шаттле «Джабберуок», оглушив пилота, пытается взять управление кораблем на себя. Аппарат по продаже колы на атомной подводной лодке «Ланселот Озорный» выстреливает очередью четыре бутылки в живот боцмана. Робоняня дочери парижского эдила пытается выкрасть свою подопечную, и только бдительность охраны спасает несчастного ребенка от участи заложницы. Армию лихорадит; система здравоохранения парализована, пенсионный фонд лопается, Совет Шестисот принимает решение о проведении заседаний в пещере при свечах – без электричества, без компьютеров, без мобильной связи…
Квестор усилием воли укротил разбушевавшееся воображение.
Хорошо. Эта версия многое объясняет. Становится понятно, что штурмовик Ямайка приняла за стаю крыс взвод взбунтовавшихся пылесосов, сбежавшихся из разных квартир. Ясно, зачем выбрался в коридор блуждающий корсетник – он действительно охотился на квестора, действительно хотел убить его… Но вот вопрос. Кто вышвыривает из окон штурмовиков? Неужели и правда утюги с пылесосами?
Бред какой-то. Штурмовики – совершеннейшие боевые механизмы – не могут справиться с бытовыми приборчиками? Квестор покосился на тумбочку, стоявшую в углу комнаты. Поймав сенсорами взгляд хозяина, тумбочка грациозно присела и чуть подалась вперед, готовая подкатиться по первому требованию.
– Мам…май? – глухо и как-то неуверенно произнес Порфирий. – Ты меня слышишь, Мамай?
– К вашим услугам, великолепный! – донесся такой родной, такой привычный голос из-под потолка.
– Мамай, скажи… а вот тумбочка… она с какой скоростью движется, когда я ее зову?
– Смотря какая тумбочка, великолепный, – деловито ответил домовой. – Скорость зависит также от характера вашего требования. Если нужно подать газету или пепельницу, скорость относительно невысока. Если же вы просите, например, срочно подать вам очки, тумбочка приедет гораздо быстрее.
– И какова ее максимальная скорость?
– Максимальная скорость в штатном режиме – 5—8 километров в час, великолепный. Это скорость бодро шагающего пешехода.
«В штатном режиме», – повторил про себя квестор. Он хотел было спросить, существуют ли какие-нибудь другие режимы, кроме штатного – но не успел, потому что увидел кое-что интересное на экране домашнего театра. Телеканал «Алтуф-ТВ» продолжал отслеживать ситуацию вокруг поломки автоматического продавца жевательных конфет в детском парке. Вместо физиономии молоденькой дикторши возникло длинное рябое лицо обвиняемого – того сумасшедшего парня, который запрограммировал аппарат на бесплатное фонтанирование. Журналистка телеканала брала у него блиц-интервью прямо в камере предварительного заключения.
– Зачем вы сделали это?
– Ну я это… типа хотел, чтобы клево было, – гнусаво ответил обвиняемый, жалобно шмыгая носом. – Чтобы как бы все радовались, в общем.
– Но как вам это удалось? Ведь в парке так много охранников, повсюду камеры! Как вы пробрались к аппаратам, чтобы настроить их на бесплатный выброс конфет? – недоумевала корреспондентка.
– А хрюна ли мне пробираться туда было? – удивилось лицо обвиняемого. – Я из дома их перепрограммировал к хрюнам. Зарегил по технической сети, приаатачил новые логи – и готово. У меня же все коды наладочные есть, чтобы ремонт делать. Вот я и отремонтировал, гы, гы-гы, гы…
«По технической сети», – прозвенело в голове квестора. Он сжал виски холодными пальцами. Можно биться об заклад, что полиция во время осады здания не проверяла техническую сеть, они вообще не сканировали те частоты, на которых работает бытовая техника. Небось слушали только радиоволны, инфракрасный спектр компьютерных интерфейсов… А про частоты электрочайников и самоуправляемых кофеварок забыли.
А что, если… Домовые взбунтовались не сами по себе? Допустим, им помогли – извне! Вот такие же рябые парни, только более умные и более злые, получили коды управления бытовой техникой в каждой из квартир, теперь сидят где-нибудь в соседнем доме и на расстоянии командуют утюгами, холодильниками и тумбочками: куда двигаться, на кого нападать… Двигают их, перемещают из квартиры в квартиру – как фигурки на шахматной доске.
Ведь если подумать – здание начинено этими устройствами! Каждый квадратный метр находится либо в зоне поражения противопожарного разбрызгивателя, либо в поле зрения видеосенсоров дверей-перегородок, либо под огнем книжного шкафа, способного выстреливать в жертву тяжелые фолианты… И тогда дом превращается в древний сказочный лабиринт с хитрыми убийственными механизмами: один неверный шаг – и тебя ударило током, поджарило, заморозило, залило мыльной пеной…
Кто может получить доступ к кодам настройки Домовых компьютеров, которые управляют всей бытовой техникой в квартире? У квестора было только два варианта ответа на этот вопрос:
Вариант 1. Правоохранительные органы по специальному Ордеру Претории;
Вариант 2. Фирма, осуществляющая установку и ремонт бытовой техники в доме.
– Мамай!!! – Квестор гаркнул так, что испугался собственного голоса. – Быстро! Слышишь меня?! Очень быстро! Найди, какие фирмы устанавливали домашнюю технику в доме по адресу: Тупик Гуманизма, 400. Срочно найди и дай мне полный список с адресами и фамилиями владельцев.
– Не могу дать вам список, – отозвался Мамай через несколько секунд. – Список предполагает наличие нескольких учетных записей. А там всего одна фирма работает, во всем квартале.
– Это как? – машинально переспросил Литот.
– Район бедный, инфраструктура слабая. Всю технику в окрестных домах устанавливает одна и та же фирма. Называется «В.Р.Ф.Д.К. Тектроникс». Официальный адрес офиса совпадает с адресом постоянного проживания директора фирмы. Его зовут Глюк Инерции Предикт, электронщик-схематист 2-го разряда, лицензия на установку бытовой техники получена им в окружной эдилатуре еще 15 лет назад.
– Где живет?
– Сообщаю точный адрес. Город Большая-Электросталь-на-Москве, округ Ново-Филадельфиево, Тупик Гуманизма, дом 401, квартира 155.
– Это что, тот самый дом… который напротив стоит? У которого в подвале – магазин «Питомцы и спутники»? – прошептал Порфирий.
– Судя по карте, так оно и есть, – вежливо отозвался Мамай. – Еще будете заказывать петербургеры или выпьете стакан молочного сока?
Квестор искал «чертово колесо». Желательно покрупнее.
Или достаточно высокую промышленную трубу с лифтом. Или ретранслятор. Или любое другое весьма возвышенное сооружение вблизи Тупика Гуманизма, на верхушке которого можно было засесть, вооружившись мощным бифокатором. Для начала нужно хорошенько разглядеть дом, в котором засели террористы. Изучить окрестности, понаблюдать за жильцами, входящими и выходящими из здания, за играющими во дворе детишками и, конечно, за окнами квартир. …
Конечно, в Ново-Филадельфиеве немало небоскребов с панорамными видами на верхних этажах – но там слишком много людей, внимание которых непременно привлечет человек с бифокатором, часами высматривающий что-то в окнах соседнего дома. Пожалуй, идеальный вариант – это «Колесо обозрения»: оно для того и существует, чтобы разглядывать окрестности.
Гигантское «Колесо обозрения», возвышавшееся над парком имени Чубайса (разбитом на том месте, где когда-то находилась Первая градская больница), было расположено наиболее удачно. По расчетам Литота, именно отсюда, несмотря на смог и песчаную бурю, должен открываться волшебный вид на западную стену дома номер 401 в Тупике Гуманизма, и в частности, на восемь из десяти окон таинственной шестикомнатной квартиры номер 155 на предпоследнем этаже. Колесо не слишком возвышалось над соседними домами: метров на двадцать, не больше… Но и этого вполне достаточно, решил квестор. Глотнул остатки остывшего кофейного напитка, подтянул галстучный узел – и, строго шикнув на Мамая, выбежал из дома. Через какие-то три часа он уже был на другом конце города. Подходя к колесу, черный ажурный скелет которого был наполовину сокрыт в серо-желтой вышине облаками беснующегося песка, квестор с некоторым удивлением прочитал развеселую желто-розовую вывеску, шипевшую искрами голографического фейерверка:
Общеобразовательная школа-гимназия № 45448
«Солнышко» им. Коперника Наш девиз: «Заинтересовать – значит обучить» МЫ РАДЫ ВАМ ВСЕГДА, У НАС ПРИКОЛЬНО! Школа. Школьники. Да-да, он ведь и раньше слышал о том, что гимназии начали делать на базе колес обозрения, дирижаблей и даже подводных лодок…
Согласно законодательству, шкоды запрещено обносить заборами, дабы не подавлять психику детишек, не вызывать у них ассоциаций с тюрьмами и зоопарками. С ролью забора успешно справлялись сплошные заросли колючего стекловолокнистого шиповника, прекрасно сработанного и почти не отличимого от настоящего. Посреди кустов виднелся неширокий проход, в просвете которого виднелась фигура трехметрового робота-охранника, одетого в лоскутный клоунский костюмчик.
– Можно пройти? – улыбнулся Литот, приближаясь.
– Здесь школа. Вы на занятия? – Улыбка у клоуна была фиксированная, а вот голос прозвучал явно недоброжелательно.
– На занятия, ага, – сказал Порфирий, улыбаясь еще шире клоуна.
– Могу я познакомиться с вашими идентификатами?
– Да нет проблем! – Квестор поднял вверх правую руку и помахал перед размалеванным лицом школьного сторожа.
– Квестор Порфирий Литот, вам уже 27 лет… – озадаченно протянул робот. – Два года назад вы получили диплом бакалавра казуистики. Вы уверены, что вам действительно необходимо присутствовать на уроках общеобразовательной школы?
– Мда-да, конечно. Век живи – век накапливай знания, как говорили классики, – пробормотал квестор, осторожно протискиваясь мимо удивленного клоуна в небольшой пальмовый садик, разбитый под самым колесом среди мощных стальных опор, оптимистично раскрашенных в разные кислотно-тинейджерские цвета.
Робот спрятал за спину электрическую дубинку и замер на секунду, переключаясь из охранного модуса в приветственный.
– Добро пожаловать в нашу чудесненькую гимназию, вольнослушатель Порфирчик Литотик! – пискляво возгласил он; видимо, это была дежурная приветственная формула: – Поспеши, мой дружочек, уж скоро начинается урок! Вон погляди, отправляется вагончик номер пять! Такой голубеньки-и-ий!
Квестор молча бросился в глубь садика – туда, где от широкой бетонированной платформы, окаймленной мигающими лампочками, уже отрывался, тяжко колыхаясь на амортизаторах, нежно-голубой вагончик с круглыми иллюминаторами.
Квестор запрыгнул на порог, когда кабинка поднялась над бетоном уже на полметра. Отпихнул удивленную стюардессу – и, жмурясь в ярком свете софитов, прошел внутрь.
Здесь уже начинался урок. Вагончик был довольно просторный, размером с небольшую классную комнату на десять-пятнадцать учеников. В каждой стене воздушной кабинки были проделаны окна, чтобы дети во время занятий могли глазеть на панораму города, смягчая таким образом учебные перегрузки и нивелируя стресс, получаемый во время урока. Примерно половина стульев пустовали, на других сидели, вяло развалясь или же активно раскачиваясь, шесть или семь тинейджеров: мальчики и девочки лет десяти в разноцветной одежде – один в чалме, другая в полупрозрачной розовой парандже, третий вообще в набедренной повязке. Пухленькая чернокожая школьница в фиолетовом купальном костюмчике сосредоточенно грызла куриную ножку, роняя капли жира на видеоучебник с надписью «Цикорий Прохвостер. Занимательные задачки для клевых детишек». Рядом юный китайчонок в ярко-оранжевом комбинезоне, флегматично потягивая самокрутку с каннабисом, складывал домик из пустых сигаретных коробок. В ярко освещенном углу танцевал на тонких пружинистых ножках маленький улыбчивый педагог с большими ушами и морщинистыми, будто слезящимися глазками, он постоянно что-то говорил точно заведенный, а при этом то приседал, то подскакивал, делая руками различные забавные жесты.
– Ну конечно, клевые детишки, вы уже догадались, что я не какой-то там отстойный препод, я не буду вас мучить тормозными лекциями! – доверительно подмигивая, говорил слезящийся педагог в тот момент, когда Порфирий перешагивал порог. – Сегодня мы вообще не будем занудно учиться, нет-нет! Я и сам ненавижу уроки. Давайте лучше децел поиграем в клевые загадочки, о да, это ведь так модно! Вот послушайте первую загадочку, она такая прикольная!
Квестор бегло скользнул взглядом по вибрирующему учителю, по яркому транспаранту на стене, гласившему «ТРЕТИЙ КЛАСС, УРОК МАТЕМАТИКИ», по головам учеников… Быстро прошел к иллюминатору, бесшумно пододвинул детский стульчик и, кряхтя, примостился на нем. Бережно вытащил из футляра боевой снайперский телевьюзор – приладил к глазам. Маленькие черные окулярчики бифокатора зажужжали, присосались к лицу квестора и деловито загудели, подбирая оптику для работы.
Урок тем временем продолжался своим чередом.
– Вот клевая задачка на сложение, – весело выкрикивал учитель, танцуя между стульев. – Наркоман по имени Йоахиммес ширяется каждые четыре часа. После первого урока он стырил у одноклассницы Лаймы шесть мини-дисков с клевой музычкой, а после второго урока – стибрил у тупой училки из параллельного класса два мини-диска с порномультфильмами. Сколько дней может напропалую ширяться Йоахиммес, если учитель физкультуры из соседней школы за каждый мини-диск с музычкой готов предложить три дозы ширева, а мини-диск с порномулътфильмами ценится в пять раз дороже?
«А задача-то не из легких», – хмыкнул квестор, уловив краем уха обмылочек фразы. Впрочем, чувствуется грамотный педагогический подход: как завещал великий педагог Штымпер Штуйнер Валльдорпф , современного ребенка нужно заинтересовать чем-то, что напрямую связано с его образом жизни, потребностями, интересами и увлечениями. А иначе этих маленьких ленивцев и не заставишь учиться – ведь розги, двойки и прочие деспотические методы давно запрещены в государственных школах как проявления насилия над детской личностью…
Порфирий навел окуляры на черный частокол зданий, торчавших на фоне желто-серого московского неба – ага, вот оно (четвертое, если считать от памятника Юноны на пересечении Тупика Гуманизма с бульваром Благоденствия) здание номер 401. Похоже на турецкий ятаган, дерзко воздетый к небу – такое же искривленное и точно обломленное наверху.
Дом был самый обычный – нелепая новостройка тридцатых годов: стеклянные трубы лифтов, неправильной формы окна, старомодные ленточные балконы, обвисающие и почерневшие от древности пластиковые карнизы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40