Страна опустела — как вымерла; даже стервятники не кружились в небе.
Так миновала неделя. Окружающие пейзажи ни капельки не изменились. Раны Мадры потихоньку заживали, но она все еще не могла говорить. Оставшиеся от команды Финнана и отряда Ривена все так же упорно налегали на весла и шесты, и все эти дни тишину нарушали только плеск воды да вскрики диких птиц на островах. Стало теплее, и комары, вьющиеся над водой, беспрестанно им досаждали. Они разводили дымовые костры, чтобы хоть как-то отогнать мошкару, но все равно все чесались от укусов.
На десятый день плавания вдалеке сквозь туманную дымку показался Талскер. Река, широко петляя, текла по Большому Долу. Поля, ее окружавшие, были обнесены изгородями. На высоком холме в излучине реки стоял город — нагромождение стен и зданий, лабиринт улиц; у подножия холма изгибалась река, и волны ее плескались у высоких крепостных стен. На самой вершине холма устремилась ввысь белая башня, солнечные блики играли на ее металлических шпилях и бастионах. Реку у городских стен бороздили лодки с людьми, заваленные всевозможным товаром. Даже на таком расстоянии слышен был шум торжища. По ветру плыл едва различимый смешанный запах жилья.
— Вот мы и на месте, — объявил Финнан. От прежней его веселости теперь не осталось и следа. — Это — речной рынок. Там можно купить все, что душе угодно, — от куска хлеба до жизни. Свои обязательства по сделке я выполнил, хотя и не думал, что мне это так дорого обойдется. Сразу за рынком — Речные ворота. Мы пройдем через них прямо к пристани. — Он поглядел на спящую Мадру. — А с ней вы что собираетесь делать?
— Нужно найти ей хорошего лекаря, — сказал Байклин. — В таком большом городе это, должно быть, несложно.
— Я знаю тут одного, — предложил Финнан, — если хотите, могу отвести вас к нему.
Вскоре они уже плыли мимо причаленных к берегу лодок и барж, на которых толклись люди. Множество лодок, уйма народу. Суда соединялись друг с другом канатами, образуя запутанный лабиринт из палуб и мостиков, — словно еще один город вырос на воде в тени Талскера. Горы товара, гул голосов… пьяные ссоры волной перекатывались от лодки к лодке, заканчиваясь, как правило, всплеском в мутной воде. Повсюду мелькали ярко накрашенные женщины, чью наготу прикрывал лишь переливающийся тонкий, прозрачный шелк. Приглашения и угрозы, голоса торгующихся и ругань вырывались из глоток мужчин, женщин и оборванных ребятишек, смешиваясь с лаем собак, писком цыплят и криком мулов. На поверхности воды плавали клочки одежды, огрызки фруктов, гнилых овощей и другие остатки людской жизнедеятельности. В воздухе висел густой запах несвежего мяса, немытых тел и тонкий аромат жгучих специй. Проглотить все это за раз — все равно что выпить залпом слишком крепкого вина. Насмотревшись на рыночную толчею, Ривен вновь повернулся к Мадре и отогнал от нее мух.
Каким-то неведомым образом Финнану удалось разобраться в этом запутанном лабиринте и провести свое судно по узким проходам в скоплении лодок к освещенной солнцем скале у городской стены. Рядом с громадой этой величественной скалы и стены речной рынок казался муравейником, где копошились в бессмысленной суете мелкие насекомые.
Перед ними открылась огромная темная арка над бухтой, и баржа вошла в ее тень. Под гулкими сводами арки плеск воды отдавался испуганным эхом, а блики света играли на стенах, словно шелк на ветру. Всплески от их весел эхом отскакивали от стен, а если кто произносил слово, то оно рокотало многократным отражением. В свалках у воды кишели крысы. Их негромкое повизгивание, словно насмешливое напоминание о гриффешах, заставляло вздрагивать путников.
А потом вода впереди зажглась бликами солнца — резкий свет ослепил их. Они вошли в широкий канал, что вел прямо к пристаням. Городские крыши поднимались высокими шпилями по обеим сторонам канала, бросая на воду длинные тени. Здесь стояли крупные суда. Их уже можно было назвать кораблями. Канаты и тросы оплетали их мачты спутанной паутиной, и за них, как пауки, цеплялись фигурки людей. На каменных причалах были сложены грузы. Вновь донесся до их палубы сильный запах незнакомых специй. Раздавались крики чаек, что дрались за рыбу на набережной и кружили над мачтами кораблей, испещряя палубы пометом. — Финнан быстро отыскал свободное место у причальной стенки, и ралартцы помогли ослабленной команде Финнана поставить у нее баржу. Потом путники собрали то немногое, что осталось от их имущества. Льюб сошел на берег с Мадрой на руках, и стоял в ожидании остальных. Двое из команды остались приглядывать за скудным грузом, с остальными же Финнан расплатился тем серебром, которое Байклин отдал ему в уплату за проезд. Матросы разошлись по набережной, обмениваясь приветствиями и шлепками по спине со старыми знакомыми. Под многочисленными удивленными взглядами Финнан повел всю честную компанию туда, где кончался порт и начинался крутой подъем к центру города. Мощенные камнем узкие улицы давно не видали метлы. Кюветы были завалены доверху дурно пахнущими отбросами. То и дело где-нибудь наверху распахивалось окно, и прямо на улицу выплескивалось содержимое помойных ведер. Путь по городу, таким образом, превращался в довольно рисковое предприятие. Не раз они наблюдали картину, как облитый с головы до ног прохожий выкрикивал ругательства и угрозы в какое-нибудь открытое окно.
Город представлял собой лабиринт узких улочек, вдоль которых повсюду теснились пивные, лавки, кузнечные мастерские, публичные дома и конторы ростовщиков. На перекрестках им часто попадались группы вооруженных людей. И каждый раз повторялось одно и тоже: они начинали было подтрунивать над разношерстной компанией новоприбывших, но как-то сразу смолкали, заметив кушаки стражей и посохи мирканов, и принимались перешептываться друг с другом.
— Наемный сброд, — презрительно проговорил Финнан. — Их нанимают гуртом, чтоб охранять Нижний город.
Теперь они забрались еще выше. Здесь улицы были пошире и почище. Среди деревянных домов появлялись уже и каменные. Помои сверху здесь выплескивали реже. Показались таверны с намалеванными над дверьми вывесками и магазины с товарами, выставленными в витринах. Люди здесь были одеты получше, чем в Нижнем городе, но не менее любопытны. Наконец, Финнан остановился перед высоким каменным домом с вывеской над дверьми: змея, обвивающая посох.
Он глянул на Мадру. Она спала. Финнан повернулся к Байклину.
— Нам сюда. Фриний — мой друг. — Он как-то слишком уж нарочито подчеркнул последние слова. — Кое-кто в этом городе, скажем так, косо поглядывает на него. Говорят, что он — из Горнего народа… вроде, маг… в общем, большинство его недолюбливает. Однажды я остановил разбушевавшихся не на шутку соседей. Они пытались поджечь его дом. Так что он мне кое-чем обязан. Не знаю, что там у вас люди думают о таких, как он, но он ни разу не сделал еще ничего плохого ни единой живой душе. Я могу поручиться, он сделает все, от него зависящее, чтобы помочь девушке.
— Не все боятся Горнего народа, — тихо сказал Байклин. — И у меня нет причин сомневаться в тебе и в твоем друге.
Финнан кивнул, улыбнувшись, и постучал кулаком в дверь.
— Открывай, седобородый папаша. Это я, твой речной разбойник, решил тебя навестить!
По прошествии какого-то времени послышался скрежет засова, и дверь приотворилась. В щели появился блестящий черный глаз. Потом дверь распахнулась, и перед ними предстал смуглый старик невысокого роста с заостренной седой бородкой и черными, точно влажные агатовые камушки, глазами. Он широко улыбнулся, увидев Финнана, тоже расплывшегося в улыбке, и показал розовые, без единого зуба, десны.
— Мальчик мой, как я рад тебя видеть! Давай же, входи! — Тут он прищурился, разглядев остальных. — Да ты не один? Какие-нибудь неприятности, Финнан?
— Можно и так сказать, — вздохнул речной купец. — Нужна твоя помощь. Ты же врачуешь раны. У нас тут для тебя пациент.
Старичок отступил назад.
— Тем и живу. Проходи, и друзья твои пусть проходят.
Они вошли внутрь и направились следом за Фринием через обшарпанную прихожую и еще одну дверь в большую комнату, ставни которой были прикрыты от солнца. В Воздухе явственно ощущался запах аммиака и серы. В жаровне горел огонь. Вдоль стен тянулись полки с запыленными книгами. Стол завален бумагами и всякими банками-склянками. Поистершийся ковер покрывал каменный пол, в углу скалился человеческий череп. Ривен уже приготовился узреть крокодила, подвешенного к потолку, но с балок свисали лишь косы луковиц чеснока да пучки трав, названия которых он не знал. Их запах наполнял комнату, смешиваясь с запахами химикатов. У Ривена даже глаза заслезились. Он обвел взглядом ряды банок под книгами: в одной из них — человеческий глаз, который, казалось, пристально смотрел на Ривена, в другой — что-то похожее на человеческий эмбрион.
Льюб положил Мадру на выцветшую красную кушетку. Она проснулась и в изумлении огляделась по сторонам. Ривен сел рядом и взял ее за руку, пока Финнан представлял хозяину пришедших и рассказывал о приключениях, которые выпали на их долю во время последнего рейса.
Старик покачал головой.
— Ну и времечко наступило! То ли еще будет! — Шаркая ногами, он подошел к Мадре. Прогнав Ривена, уселся на его место и принялся ощупывать тело девушки своими тонкими руками, покрытыми старческими пятнами. Один раз она вздрогнула, от боли, но не проронила ни звука. Ни на кого не глядя, старик проговорил с неожиданной властностью в голосе:
— Финнан, нагрей воды и нарви повязок. Посмотри там, на кухне. Всем остальным надо выйти. Нечего вам здесь толкаться. Давайте отсюда. Займитесь чем-нибудь дельным. Пропустите по рюмочке, почистите свое снаряжение. Ну!
Они вышли покорно, как стадо баранов, и направились следом за Финнаном в крошечную грязную кухню, где он вешал уже над очагом наполненный водой котелок.
— Забавный старый козел, — сказал купец, — но зато очень добрый, добрее всех в этом городе, вместе взятых. Так что вы не волнуйтесь. Больная в хороших руках.
— Вот и отлично, — отозвался Байклин. — Я тебе верю. Стало быть, будем ждать. — Он осмотрелся кругом. Внезапно рассмеялся. — Но только не здесь. Здесь и затылок-то почесать — не развернешься.
— Пива, — вдруг произнес Ратаган. — Пива! Ради всего святого. Я и забыл почти, что мы наконец-то добрались до места, где продается пиво. Никаких мучений больше. Мы пойдем сейчас и промочим пересохшие глотки. А то она у меня без смазки совсем растрескалась.
— Вниз по улице есть таверна. «Черный дрозд», — сказал Финнан. — Там очень даже приличный эль, и кабатчик еще ни разу меня не надул.
— Тогда мы пошли, — объявил Байклин.
— Я тут побуду, — тихо вымолвил Льюб.
Все остальные выбрались из сумрачного дома лекаря на залитую солнцем улицу, радуясь возможности глотнуть уличного воздуха и ощутить дуновение ветерка на лице. Они едва ли-не бегом ринулись к кабаку, привлекая к себе изумленные взгляды прохожих. Но им было уже наплевать. Главное — они наконец-то покинули баржу и больше их не преследовал запах смерти, что держался на палубе со дня столкновения с гриффешами. Даже Ривен хохотал за компанию с остальными, когда они шумной толпой ввалились в таверну, — ту самую, что им посоветовал Финнан, — и Ратаган пожелал кабатчику доброго дня таким зычным басом, что заколыхались занавески на окнах. Вскоре они уже пинали стойку ногами, уткнувшись усами в холодное пиво. Лишь Коррари по-прежнему оставался подавлен, вспоминая своего брата, который лежит теперь в вырытой наскоро могиле на речном берегу, так далеко от своего Рорима. Меч Дармида он отдал Ривену взамен потерянного.
После первой кружки они заказали по второй и принялись разглядывать помещение. На удивление тихое место, хотя, может быть, их прибытие было слишком уж шумным. Местные завсегдатаи, сидящие, в основном, порознь, молча глазели на них. Кабатчик нервно тер полотенцем какую-то посудину.
Ратаган икнул и поднял свою кружку, приветствуя посетителей, знакомых и незнакомых. Айса — единственный, кто не пил. Он стоял рядом с Ривеном, задумчиво перебирая пальцами свой посох.
— Ну, вот мы и в Талскере, — объявил Ратаган, — в самом большом из северных городов и последнем на пути в горы. Что теперь, Байклин?
Смуглолицый отпил немного пива и провел пальцем по влажному боку кружки.
— Теперь начинается самая трудная часть пути.
— Горы, — пробормотал Ривен.
— А лошадей у нас нет, — добавил Коррари.
— Это не самое страшное. Все равно в горы Гресхорна особенно-то не поднимешься верхом, — успокоил его Байклин.
— И куда мы пойдем? — спросил Ривен.
— К Стэйру. Примерно три недели пути, если повезет с погодой. Во всяком случае, столько времени потребовалось мне, когда я ходил туда прошлой весной. Придется, правда, идти в обход, чтоб обогнуть самую крутую часть хребта. Сейчас там не пройти. Стало быть, выйдем из города через северные ворота и пересечем феод Армишира. Бароном там Квиринус. Он меня знает. Год назад я помогал в службе его мирканам. Там, если что, нам окажут помощь… — он нахмурился. — Хотя, несомненно, Квиринус начнет расспрашивать, что нам понадобилось в Гресхорне. Ум у него острый, что клинок меча, у барона Армишира.
Знакомые имена проносились в мозгу Ривена, пока он пытался сообразить, что здесь, в Мингнише, было реальным, своим, а что — вымыслом из его книг. Квиринус… имя звенело у него в голове. И тут он вспомнил красное вино, роскошные платья, лысую голову и глаза цвета гранита, омытого дождем. Резкий смех. Квиринус.
— Здесь много мирканов, в Талскере, — сказал он, то ли спрашивая, то ли утверждая.
Байклин посмотрел на него удивленно, потом кивнул.
— Талскер не так уж далеко от Меркадола, и к тому же — это самый крупный город в Мингнише. В городском гарнизоне сейчас числится пятьдесят мирканов под командованием Одхара, и в два раза больше — в окрестных поместьях. Талскеру есть чем похвалиться. У них тут, по меньшей мере, пять сотен стражей.
— В таком большом городе у них немало работы, — предположил Коррари, однако, похоже, слова Байклина произвели на него впечатление. Ривен заметил, как тот безотчетно коснулся своего кушака. Страж теперь был одет в простую кожаную куртку, почти все доспехи он потерял во время битвы, и сейчас они, верно, покоились на дне реки или ржавели среди трупов павших в сражении. Отряд походил теперь на группу затравленных беженцев, усталых, покрытых дорожной пылью. Только синие кушаки стражей да оружие, что было при них, отличали отряд от простого люда, бежавшего от мародеров. Да еще — присутствие мирканов.
— А кто здесь правитель? — спросил Коррари. — Я совсем ничего не знаю об этой стране, кроме того, что говорится в этих сказках про горы.
Байклин сделал хороший глоток пива.
— Городской Совет возглавляет герцог Годомар. Последнее слово практически всегда остается за ним, когда дело касается управления, хотя в Совете заседают люди не менее могущественные: Саффарак, Валентир и другие. Они возглавляют городские цеха и контролируют торговлю. Так что герцогу порой приходится идти с ними на компромисс, чтобы сохранить свою власть. Впрочем, у него более чем достаточно мирканов и стражей, чтобы держать в страхе своих сюзеренов из городских вождей. Так что они тут худо-бедно поддерживают относительный мир.
— Неплохо тут все устроено, я смотрю, — задумчиво проговорил Ратаган, отхлебнув пива.
Среди посетителей вновь завязались разговоры, хотя двое из сидевших в зале потихоньку поднялись и вышли, пока ралартцы беседовали промеж собой. Хозяин, однако, по-прежнему держался скованно и вид у него был испуганный, а когда Ратаган, скаля зубы, грохнул кружкой о стойку и потребовал снова наполнить ее, бедняга совсем разволновался.
— Какой-то ты нервный, друг мой, — обратился к нему ралартский верзила. — Зачем так волноваться? Мы не бандиты какие-нибудь. Просто люди, которые знают толк в добром пиве, и радуются, когда оно попадает в глотку.
Хозяин наполнил кружку из бочонка под стойкой. Когда он выпрямился, что-то отдаленно похожее на решимость появилось на багровом его лице.
— Вы ведь наемники, верно, сударь? И пришли сюда, чтобы присоединиться к Сергиусу?
Лицо Ратагана помрачнело, но Байклин положил руку ему на плечо.
— Ты когда-нибудь видел наемника-миркана? — спросил он, указав кивком на хмурящегося Айсу.
Хозяин с трудом сглотнул слюну.
— Я не хотел оскорбить вас, сударь. Поверьте. Просто в такие-то времена…
— Какие еще времена? — не сдержался Ривен. Внезапно он почувствовал себя бесконечно усталым. Пиво ударило ему в голову, заставив вспомнить о Мадре, которую они оставили в доме лекаря, и о долгом пути через горы, что ждал их впереди. Больше ему не хотелось уже никаких приключений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Так миновала неделя. Окружающие пейзажи ни капельки не изменились. Раны Мадры потихоньку заживали, но она все еще не могла говорить. Оставшиеся от команды Финнана и отряда Ривена все так же упорно налегали на весла и шесты, и все эти дни тишину нарушали только плеск воды да вскрики диких птиц на островах. Стало теплее, и комары, вьющиеся над водой, беспрестанно им досаждали. Они разводили дымовые костры, чтобы хоть как-то отогнать мошкару, но все равно все чесались от укусов.
На десятый день плавания вдалеке сквозь туманную дымку показался Талскер. Река, широко петляя, текла по Большому Долу. Поля, ее окружавшие, были обнесены изгородями. На высоком холме в излучине реки стоял город — нагромождение стен и зданий, лабиринт улиц; у подножия холма изгибалась река, и волны ее плескались у высоких крепостных стен. На самой вершине холма устремилась ввысь белая башня, солнечные блики играли на ее металлических шпилях и бастионах. Реку у городских стен бороздили лодки с людьми, заваленные всевозможным товаром. Даже на таком расстоянии слышен был шум торжища. По ветру плыл едва различимый смешанный запах жилья.
— Вот мы и на месте, — объявил Финнан. От прежней его веселости теперь не осталось и следа. — Это — речной рынок. Там можно купить все, что душе угодно, — от куска хлеба до жизни. Свои обязательства по сделке я выполнил, хотя и не думал, что мне это так дорого обойдется. Сразу за рынком — Речные ворота. Мы пройдем через них прямо к пристани. — Он поглядел на спящую Мадру. — А с ней вы что собираетесь делать?
— Нужно найти ей хорошего лекаря, — сказал Байклин. — В таком большом городе это, должно быть, несложно.
— Я знаю тут одного, — предложил Финнан, — если хотите, могу отвести вас к нему.
Вскоре они уже плыли мимо причаленных к берегу лодок и барж, на которых толклись люди. Множество лодок, уйма народу. Суда соединялись друг с другом канатами, образуя запутанный лабиринт из палуб и мостиков, — словно еще один город вырос на воде в тени Талскера. Горы товара, гул голосов… пьяные ссоры волной перекатывались от лодки к лодке, заканчиваясь, как правило, всплеском в мутной воде. Повсюду мелькали ярко накрашенные женщины, чью наготу прикрывал лишь переливающийся тонкий, прозрачный шелк. Приглашения и угрозы, голоса торгующихся и ругань вырывались из глоток мужчин, женщин и оборванных ребятишек, смешиваясь с лаем собак, писком цыплят и криком мулов. На поверхности воды плавали клочки одежды, огрызки фруктов, гнилых овощей и другие остатки людской жизнедеятельности. В воздухе висел густой запах несвежего мяса, немытых тел и тонкий аромат жгучих специй. Проглотить все это за раз — все равно что выпить залпом слишком крепкого вина. Насмотревшись на рыночную толчею, Ривен вновь повернулся к Мадре и отогнал от нее мух.
Каким-то неведомым образом Финнану удалось разобраться в этом запутанном лабиринте и провести свое судно по узким проходам в скоплении лодок к освещенной солнцем скале у городской стены. Рядом с громадой этой величественной скалы и стены речной рынок казался муравейником, где копошились в бессмысленной суете мелкие насекомые.
Перед ними открылась огромная темная арка над бухтой, и баржа вошла в ее тень. Под гулкими сводами арки плеск воды отдавался испуганным эхом, а блики света играли на стенах, словно шелк на ветру. Всплески от их весел эхом отскакивали от стен, а если кто произносил слово, то оно рокотало многократным отражением. В свалках у воды кишели крысы. Их негромкое повизгивание, словно насмешливое напоминание о гриффешах, заставляло вздрагивать путников.
А потом вода впереди зажглась бликами солнца — резкий свет ослепил их. Они вошли в широкий канал, что вел прямо к пристаням. Городские крыши поднимались высокими шпилями по обеим сторонам канала, бросая на воду длинные тени. Здесь стояли крупные суда. Их уже можно было назвать кораблями. Канаты и тросы оплетали их мачты спутанной паутиной, и за них, как пауки, цеплялись фигурки людей. На каменных причалах были сложены грузы. Вновь донесся до их палубы сильный запах незнакомых специй. Раздавались крики чаек, что дрались за рыбу на набережной и кружили над мачтами кораблей, испещряя палубы пометом. — Финнан быстро отыскал свободное место у причальной стенки, и ралартцы помогли ослабленной команде Финнана поставить у нее баржу. Потом путники собрали то немногое, что осталось от их имущества. Льюб сошел на берег с Мадрой на руках, и стоял в ожидании остальных. Двое из команды остались приглядывать за скудным грузом, с остальными же Финнан расплатился тем серебром, которое Байклин отдал ему в уплату за проезд. Матросы разошлись по набережной, обмениваясь приветствиями и шлепками по спине со старыми знакомыми. Под многочисленными удивленными взглядами Финнан повел всю честную компанию туда, где кончался порт и начинался крутой подъем к центру города. Мощенные камнем узкие улицы давно не видали метлы. Кюветы были завалены доверху дурно пахнущими отбросами. То и дело где-нибудь наверху распахивалось окно, и прямо на улицу выплескивалось содержимое помойных ведер. Путь по городу, таким образом, превращался в довольно рисковое предприятие. Не раз они наблюдали картину, как облитый с головы до ног прохожий выкрикивал ругательства и угрозы в какое-нибудь открытое окно.
Город представлял собой лабиринт узких улочек, вдоль которых повсюду теснились пивные, лавки, кузнечные мастерские, публичные дома и конторы ростовщиков. На перекрестках им часто попадались группы вооруженных людей. И каждый раз повторялось одно и тоже: они начинали было подтрунивать над разношерстной компанией новоприбывших, но как-то сразу смолкали, заметив кушаки стражей и посохи мирканов, и принимались перешептываться друг с другом.
— Наемный сброд, — презрительно проговорил Финнан. — Их нанимают гуртом, чтоб охранять Нижний город.
Теперь они забрались еще выше. Здесь улицы были пошире и почище. Среди деревянных домов появлялись уже и каменные. Помои сверху здесь выплескивали реже. Показались таверны с намалеванными над дверьми вывесками и магазины с товарами, выставленными в витринах. Люди здесь были одеты получше, чем в Нижнем городе, но не менее любопытны. Наконец, Финнан остановился перед высоким каменным домом с вывеской над дверьми: змея, обвивающая посох.
Он глянул на Мадру. Она спала. Финнан повернулся к Байклину.
— Нам сюда. Фриний — мой друг. — Он как-то слишком уж нарочито подчеркнул последние слова. — Кое-кто в этом городе, скажем так, косо поглядывает на него. Говорят, что он — из Горнего народа… вроде, маг… в общем, большинство его недолюбливает. Однажды я остановил разбушевавшихся не на шутку соседей. Они пытались поджечь его дом. Так что он мне кое-чем обязан. Не знаю, что там у вас люди думают о таких, как он, но он ни разу не сделал еще ничего плохого ни единой живой душе. Я могу поручиться, он сделает все, от него зависящее, чтобы помочь девушке.
— Не все боятся Горнего народа, — тихо сказал Байклин. — И у меня нет причин сомневаться в тебе и в твоем друге.
Финнан кивнул, улыбнувшись, и постучал кулаком в дверь.
— Открывай, седобородый папаша. Это я, твой речной разбойник, решил тебя навестить!
По прошествии какого-то времени послышался скрежет засова, и дверь приотворилась. В щели появился блестящий черный глаз. Потом дверь распахнулась, и перед ними предстал смуглый старик невысокого роста с заостренной седой бородкой и черными, точно влажные агатовые камушки, глазами. Он широко улыбнулся, увидев Финнана, тоже расплывшегося в улыбке, и показал розовые, без единого зуба, десны.
— Мальчик мой, как я рад тебя видеть! Давай же, входи! — Тут он прищурился, разглядев остальных. — Да ты не один? Какие-нибудь неприятности, Финнан?
— Можно и так сказать, — вздохнул речной купец. — Нужна твоя помощь. Ты же врачуешь раны. У нас тут для тебя пациент.
Старичок отступил назад.
— Тем и живу. Проходи, и друзья твои пусть проходят.
Они вошли внутрь и направились следом за Фринием через обшарпанную прихожую и еще одну дверь в большую комнату, ставни которой были прикрыты от солнца. В Воздухе явственно ощущался запах аммиака и серы. В жаровне горел огонь. Вдоль стен тянулись полки с запыленными книгами. Стол завален бумагами и всякими банками-склянками. Поистершийся ковер покрывал каменный пол, в углу скалился человеческий череп. Ривен уже приготовился узреть крокодила, подвешенного к потолку, но с балок свисали лишь косы луковиц чеснока да пучки трав, названия которых он не знал. Их запах наполнял комнату, смешиваясь с запахами химикатов. У Ривена даже глаза заслезились. Он обвел взглядом ряды банок под книгами: в одной из них — человеческий глаз, который, казалось, пристально смотрел на Ривена, в другой — что-то похожее на человеческий эмбрион.
Льюб положил Мадру на выцветшую красную кушетку. Она проснулась и в изумлении огляделась по сторонам. Ривен сел рядом и взял ее за руку, пока Финнан представлял хозяину пришедших и рассказывал о приключениях, которые выпали на их долю во время последнего рейса.
Старик покачал головой.
— Ну и времечко наступило! То ли еще будет! — Шаркая ногами, он подошел к Мадре. Прогнав Ривена, уселся на его место и принялся ощупывать тело девушки своими тонкими руками, покрытыми старческими пятнами. Один раз она вздрогнула, от боли, но не проронила ни звука. Ни на кого не глядя, старик проговорил с неожиданной властностью в голосе:
— Финнан, нагрей воды и нарви повязок. Посмотри там, на кухне. Всем остальным надо выйти. Нечего вам здесь толкаться. Давайте отсюда. Займитесь чем-нибудь дельным. Пропустите по рюмочке, почистите свое снаряжение. Ну!
Они вышли покорно, как стадо баранов, и направились следом за Финнаном в крошечную грязную кухню, где он вешал уже над очагом наполненный водой котелок.
— Забавный старый козел, — сказал купец, — но зато очень добрый, добрее всех в этом городе, вместе взятых. Так что вы не волнуйтесь. Больная в хороших руках.
— Вот и отлично, — отозвался Байклин. — Я тебе верю. Стало быть, будем ждать. — Он осмотрелся кругом. Внезапно рассмеялся. — Но только не здесь. Здесь и затылок-то почесать — не развернешься.
— Пива, — вдруг произнес Ратаган. — Пива! Ради всего святого. Я и забыл почти, что мы наконец-то добрались до места, где продается пиво. Никаких мучений больше. Мы пойдем сейчас и промочим пересохшие глотки. А то она у меня без смазки совсем растрескалась.
— Вниз по улице есть таверна. «Черный дрозд», — сказал Финнан. — Там очень даже приличный эль, и кабатчик еще ни разу меня не надул.
— Тогда мы пошли, — объявил Байклин.
— Я тут побуду, — тихо вымолвил Льюб.
Все остальные выбрались из сумрачного дома лекаря на залитую солнцем улицу, радуясь возможности глотнуть уличного воздуха и ощутить дуновение ветерка на лице. Они едва ли-не бегом ринулись к кабаку, привлекая к себе изумленные взгляды прохожих. Но им было уже наплевать. Главное — они наконец-то покинули баржу и больше их не преследовал запах смерти, что держался на палубе со дня столкновения с гриффешами. Даже Ривен хохотал за компанию с остальными, когда они шумной толпой ввалились в таверну, — ту самую, что им посоветовал Финнан, — и Ратаган пожелал кабатчику доброго дня таким зычным басом, что заколыхались занавески на окнах. Вскоре они уже пинали стойку ногами, уткнувшись усами в холодное пиво. Лишь Коррари по-прежнему оставался подавлен, вспоминая своего брата, который лежит теперь в вырытой наскоро могиле на речном берегу, так далеко от своего Рорима. Меч Дармида он отдал Ривену взамен потерянного.
После первой кружки они заказали по второй и принялись разглядывать помещение. На удивление тихое место, хотя, может быть, их прибытие было слишком уж шумным. Местные завсегдатаи, сидящие, в основном, порознь, молча глазели на них. Кабатчик нервно тер полотенцем какую-то посудину.
Ратаган икнул и поднял свою кружку, приветствуя посетителей, знакомых и незнакомых. Айса — единственный, кто не пил. Он стоял рядом с Ривеном, задумчиво перебирая пальцами свой посох.
— Ну, вот мы и в Талскере, — объявил Ратаган, — в самом большом из северных городов и последнем на пути в горы. Что теперь, Байклин?
Смуглолицый отпил немного пива и провел пальцем по влажному боку кружки.
— Теперь начинается самая трудная часть пути.
— Горы, — пробормотал Ривен.
— А лошадей у нас нет, — добавил Коррари.
— Это не самое страшное. Все равно в горы Гресхорна особенно-то не поднимешься верхом, — успокоил его Байклин.
— И куда мы пойдем? — спросил Ривен.
— К Стэйру. Примерно три недели пути, если повезет с погодой. Во всяком случае, столько времени потребовалось мне, когда я ходил туда прошлой весной. Придется, правда, идти в обход, чтоб обогнуть самую крутую часть хребта. Сейчас там не пройти. Стало быть, выйдем из города через северные ворота и пересечем феод Армишира. Бароном там Квиринус. Он меня знает. Год назад я помогал в службе его мирканам. Там, если что, нам окажут помощь… — он нахмурился. — Хотя, несомненно, Квиринус начнет расспрашивать, что нам понадобилось в Гресхорне. Ум у него острый, что клинок меча, у барона Армишира.
Знакомые имена проносились в мозгу Ривена, пока он пытался сообразить, что здесь, в Мингнише, было реальным, своим, а что — вымыслом из его книг. Квиринус… имя звенело у него в голове. И тут он вспомнил красное вино, роскошные платья, лысую голову и глаза цвета гранита, омытого дождем. Резкий смех. Квиринус.
— Здесь много мирканов, в Талскере, — сказал он, то ли спрашивая, то ли утверждая.
Байклин посмотрел на него удивленно, потом кивнул.
— Талскер не так уж далеко от Меркадола, и к тому же — это самый крупный город в Мингнише. В городском гарнизоне сейчас числится пятьдесят мирканов под командованием Одхара, и в два раза больше — в окрестных поместьях. Талскеру есть чем похвалиться. У них тут, по меньшей мере, пять сотен стражей.
— В таком большом городе у них немало работы, — предположил Коррари, однако, похоже, слова Байклина произвели на него впечатление. Ривен заметил, как тот безотчетно коснулся своего кушака. Страж теперь был одет в простую кожаную куртку, почти все доспехи он потерял во время битвы, и сейчас они, верно, покоились на дне реки или ржавели среди трупов павших в сражении. Отряд походил теперь на группу затравленных беженцев, усталых, покрытых дорожной пылью. Только синие кушаки стражей да оружие, что было при них, отличали отряд от простого люда, бежавшего от мародеров. Да еще — присутствие мирканов.
— А кто здесь правитель? — спросил Коррари. — Я совсем ничего не знаю об этой стране, кроме того, что говорится в этих сказках про горы.
Байклин сделал хороший глоток пива.
— Городской Совет возглавляет герцог Годомар. Последнее слово практически всегда остается за ним, когда дело касается управления, хотя в Совете заседают люди не менее могущественные: Саффарак, Валентир и другие. Они возглавляют городские цеха и контролируют торговлю. Так что герцогу порой приходится идти с ними на компромисс, чтобы сохранить свою власть. Впрочем, у него более чем достаточно мирканов и стражей, чтобы держать в страхе своих сюзеренов из городских вождей. Так что они тут худо-бедно поддерживают относительный мир.
— Неплохо тут все устроено, я смотрю, — задумчиво проговорил Ратаган, отхлебнув пива.
Среди посетителей вновь завязались разговоры, хотя двое из сидевших в зале потихоньку поднялись и вышли, пока ралартцы беседовали промеж собой. Хозяин, однако, по-прежнему держался скованно и вид у него был испуганный, а когда Ратаган, скаля зубы, грохнул кружкой о стойку и потребовал снова наполнить ее, бедняга совсем разволновался.
— Какой-то ты нервный, друг мой, — обратился к нему ралартский верзила. — Зачем так волноваться? Мы не бандиты какие-нибудь. Просто люди, которые знают толк в добром пиве, и радуются, когда оно попадает в глотку.
Хозяин наполнил кружку из бочонка под стойкой. Когда он выпрямился, что-то отдаленно похожее на решимость появилось на багровом его лице.
— Вы ведь наемники, верно, сударь? И пришли сюда, чтобы присоединиться к Сергиусу?
Лицо Ратагана помрачнело, но Байклин положил руку ему на плечо.
— Ты когда-нибудь видел наемника-миркана? — спросил он, указав кивком на хмурящегося Айсу.
Хозяин с трудом сглотнул слюну.
— Я не хотел оскорбить вас, сударь. Поверьте. Просто в такие-то времена…
— Какие еще времена? — не сдержался Ривен. Внезапно он почувствовал себя бесконечно усталым. Пиво ударило ему в голову, заставив вспомнить о Мадре, которую они оставили в доме лекаря, и о долгом пути через горы, что ждал их впереди. Больше ему не хотелось уже никаких приключений.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48