- Ученые, как обычно в подобных случаях, делают вид, что ничего не происходит. Им так почему-то проще.
- Еще бы, - буркнул Тан. - Иначе пришлось бы расписаться в собственном бессилии. А так - никаких проблем.
- А как насчет «зеленого луча»? - спросил Денис. - В последнее время его видели в амазонской сельве.
- Если ничего не выясним в зоне Фишека, - Бакаль вновь ткнул пальцем в карту Брюсселя, - то будем отрабатывать следующую версию. Согласитесь, что путешествие по Европе значительно спокойнее, чем экспедиция в сельву.
Сеймур задумчиво пожевал сигару и лениво сказал:
- Жаль, не в Лондоне.
- Почему? - не сразу сообразил Денис.
- Хотелось бы побывать на родине, - Сеймур потер переносицу. - Забавно, знаете ли, было бы поглядеть на знакомые места спустя два столетия.
- Думаю, впечатлений хватит и без этого, - сказал Тан. - Давайте обсудим маршрут.
Пока мужчины горячо спорили, когда и каким транспортом им следует отправляться в путь, Шаки опять ушла в себя, замкнулась. Она и раньше довольно иронично относилась к полученному от Фрогга заданию, сейчас же возможный успех или провал волновали ее еще меньше. Она знала, что времени, отпущенного на эту странную, как будто потустороннюю жизнь, и у нее, и у других совсем мало. Не лучше ли использовать оставшиеся дни в свое удовольствие. Но раз Денис считает, что задание следует выполнить с честью, то она будет ему верной помощницей и, если понадобится, сделает все, что в ее силах.
- Нам может понадобиться оружие, - услышала Шаки голос Бакаля.
- Ни в коем случае, - возразил Тан. - Это только осложнит ситуацию при системе досмотров. Да и не в тайгу же мы едем. Что понадобится прежде всего, так это деньги. А они у нас есть.
- Не знаю, не знаю, - покачал головой Бакаль. - Есть у меня нехорошие предчувствия.
- Забудь о них, - посоветовал Денис. - А сегодня давайте пойдем куда-нибудь. Ну, хоть в кафе на берег моря.
Впервые за последние дни на прогулку отправились все вместе.
Фланирующие по лесным, проложенным между соснами дорожкам парочки и компании мало чем отличалась от любой другой праздношатающейся публики в любой другой курортной зоне Земли. Отовсюду слышались музыка и смех. Китайские фонарики, прикрепленные к сосновым веткам, создавали уютное, почти домашнее настроение. И позднее, сидя за столиком рядом с Денисом на берегу залива, потягивая так полюбившийся ей в последнее время крымский мускат, Шаки вдруг почувствовала такой прилив радости и счастья, что, более не сдерживаясь, протяжно поцеловала Дениса в губы. Но ее вызов общественному мнению остался незамеченным.

23. Бакаль
Хорошо оборудованный тренажерный зал с сауной и небольшим бассейном был, пожалуй, наименее посещаемым помещением в особняке на Золотодолинской. Только Бакаль взял за правило не пропускать ни одного дня и отводить хотя бы пару часов на тренировки. Изредка к нему присоединялся Тан, иногда забегал погреться в сауне Денис, чтобы потом с шумом поплескаться в голубоватой воде бассейна. Но в основном зал пустовал.
После общего решения лететь в Брюссель Бакаль спустился в зал. скорее по привычке, чем из желания размять мышцы. Он устало присел на низкую скамеечку, стянул через голову спортивную майку, обнажив мускулистые руки и грудь. Потом привычно посмотрел в сторону боксерской груши. Несколько мысленных ударов заставили грушу два раза резко качнуться.
Бакаль удовлетворенно хмыкнул и плюхнулся в бассейн.
Чем больше он в последние дни думал о поисках генератора, тем сильнее его занимало само понятие времени. Объяснения, почерпнутые из учебников физики, не удовлетворяли, а собственные умозаключения вызывали раздражение.
Плавать Бакаль любил. При желании он мог с острогой под водой даже охотиться на рыбу, но рыбы в бассейне не было, поэтому Бакаль дважды, резко взмахивая руками, пересек бассейн в длину, а потом перевернулся на спину и замер, покачиваясь на поверхности, как надувная игрушка. Тот момент, когда в зал вошел Тан, он пропустил и отчаянно забарахтался, услышав шум прыжка в воду.
- Мне кажется, - Тан, вынырнув, старался все же держаться поближе к бортику, - мы не очень убедили остальных в том, что следует ехать в Брюссель.
- Да, согласились они скорее по инерции и из-за нежелания спорить. Но проверить зону Фишека все равно надо - вдруг повезет.
- И я надеюсь на это. - Тан сел на бортик и стал болтать ногами в воде, как мальчишка. - Определенно мы сталкиваемся с проявлениями какой-то аномалии.
- Аномалии... - раздраженно повторил Бакаль. - Да мы сплошь и рядом живем в таких аномалиях. - Ему захотелось выговориться. - Что ты скажешь о теории отложенного времени?
- Смотрел я эти работы, - уныло отозвался Тан. - Забавно.
- Забавно, если смотреть на все глазами скептика, - возразил Бакаль. - Ведь что происходит - мы сами создаем искривления линейного потока. Каждый в отдельности и все вместе взятые. Причем чем стремительнее увеличивается человечество, тем воздействие его на время становится все ощутимее.
- Такой естественный биологический генератор... .
- Верно. Ведь если кратко резюмировать работы Эйнштейна и Бергсона, то вместо формулы «все во времени» мы получим совершенно иное заключение - «все из времени». И это хорошо понимали на уровне интуиции первые библейские пророки, обнаружив, что самым дефицитным материалом после Дня Седьмого оказалось именно время. Пророки выгибали его в дугу, создавая пустоту. Именно в этой нише позже смогли разместиться науки, развлечения, искусство. Потоки времени уже не могли беспрепятственно вторгаться в это пространство и огибали его по касательной, лишь косвенно влияя на то, что происходит внутри.
- Да, - согласился Тан и прошлепал босыми ногами к скамеечке с полотенцами, - но до тех пор, пока искусственная плотина, созданная на пути времени, не будет все же прорвана. А это неизбежно.
- Никто с этим и не спорит. Но посмотри, что получается: современный человек в совершенстве владеет приемом, получившим название «откладывание на потом» или «отсрочка». Ведь еще первые европейские мореплаватели и миссионеры, рассуждая об аборигенах, говорили об их поразительной беспечности, беззаботности. А на самом деле так называемые дикари просто не владели отсрочкой и жили в другом времени, точнее говоря, жили во временах, а не во времени. Они полностью совпадали с временными потоками, растворялись в них.
- Согласен. Но ведь и современному человеку не всегда удается спрятаться от времени в создаваемой им нише.
- Да он делает все, только бы его не выковыряли из норы, - рассердился Бакаль. Он также вылез из бассейна и накинул на плечи полосатое махровое полотенце. - Человек создал линейное абстрактное время, то есть то, которое измеряется стрелками часов. Но оно не изначально. Оно есть искусственный продукт. Можно даже назвать его основным сырьем, из которого создается то самое «ближайшее», или «горизонт повседневности», куда устремлена человеческая жизнь. Философия давно выражает досаду: ну почему мы никогда не в состоянии оценить то, что случилось с нами здесь и сейчас? Мы говорим себе: скорее, некогда. Или говорим: хорошо, это пригодится потом. Результат всегда известен: всегда потом, некогда сейчас.
- Да-да, я понимаю, в чем ты хочешь убедить меня. - Лицо Тана стало серьезным. - В буддийской практике есть понятие чары вещей, которое еще иногда называют созерцанием кончика сосновой иглы. Ведь некоторым людям, например художникам, приходится брать специальные уроки восприятия, чтобы заметить вещь потому, что она просто «сейчас», а не потому, что это восприятие ему когда-нибудь пригодится.
- И вот здесь - главный парадокс. - Бакаль устало вздохнул и небрежно бросил полотенце на скамейку. - Мы живем в уверенности, что настоящее будет потом. Озабоченность будущим, постоянная уверенность, что главное должно произойти через день, через два, через год, опустошает мгновение. Но из опустошенных мгновений складываются часы, дни, столетия, складывается Великая Пустота.
- Буддийская шуньята, - глухо буркнул Тан.
- Пустота, - повторил Бакаль и обвел руками тренажерный зал, словно он был Вселенной. -Люди, прежде всего, похожи друг на друга тем, что собираются жить вечно - как раз в этом направлении нас единообразно сплющило время. Этому уже невозможно сопротивляться. Ведь если даже попытаться задержать время, отменить собственную целеустремленность в будущее, то настоящего не станет больше, потому что и его придется тут же откладывать. Станет больше «ненастоящего». И мы, люди отложенного будущего, действительно живем не в настоящем, а в ненастоящем, искусственно созданном времени. И вжились столь основательно, что для выхода в иную размерность, гораздо более естественную, требуются сильнейшие изменения - вплоть до изменения химизма крови, что и происходит, например, под воздействием алкоголя.
- То есть как? - опешил Тан.
- А так, - усмехнулся Бакаль. Он подошел к холодильному шкафу и за неимением вина вынул из него бутылку «кока-колы». - Мы ведь что говорим, когда сильно устаем: надо снять физическое напряжение, надо расслабиться, - он отхлебнул из бутылки и протянул ее Тану. - Алкоголь действительно снимает давление, которое оказывает на нас время, мы на какой-то момент выходим из абстрактного времени, как бы прорываем искусственно созданную плотину, и тогда вдруг проявляем неожиданную щедрость, дарим веши, даем обещания, заводим знакомства - то есть тратим все то, что когда-то утаивали, оставляли на потом.
- Звучит весьма правдоподобно. - Тан также отхлебнул из бутылки и посмотрел через темное стекло на яркую лампу плафона. - Но все же малодоказательно. И какое это имеет отношение к нашему генератору?
- Возможно, никакого. Но мы сейчас и не говорим об этом. Смотри, что получается дальше... - Глаза Бакаля возбужденно блеснули. - Я жил в то время, когда Америка еще не знала пришельцев с запада. Алкоголь был известен, но предпочтение отдавалось слабым наркотикам. В частности галлюциногенным грибам. Так вот, современный человек, благодаря выпивке, попадает в один из потоков времени, идущих из архаики и огибающих привычное «ненастоящее». Точно так же аборигены в результате употребления наркотиков попадали в наше предположительное «сейчас», в растворенность безвременья. Курение, скажем, «трубки мира» сопровождало именно моменты собранности, это еще можно назвать тем, что делается сейчас «на трезвую голову». А все контакты по иному организованного народа с носителями западной цивилизации вызывали, как правило, вспышку алкоголизма, словно это было средство массового моделирования чужеродного времени.
- Уф! - выдохнул Тан. - Наворотил. Пиши диссертацию о философском понимании времени. А лучше выбрось все это из головы. Нам надо действовать, а не рассуждать.
- И это говоришь ты! - рассердился Бакаль. - Неужели тебе неинтересно? Погоди, я еще не закончил. Что ты можешь сказать об анабиозе?
- А это-то еще при чем?
- При том, что погружение в анабиоз означает приостановку собственного времени. Микроорганизмы, личинки насекомых, семена растений способны хранить жизнь в состоянии глубокого переохлаждения столетиями и тысячелетиями. Вообще температурные сдвиги можно рассматривать как вариации самого времени. Слово «температура» происходит от латинского «tempora», что означает «время». Язык интуитивно пользуется такими переходами значений. Мы говорим «не расхолаживайся», имея в виду «не медли, не откладывай». Или «не горячись», то есть не убыстряй события. Подвергаясь переохлаждению и впадая в анабиоз, организм вводит себя в состояние отсроченной жизни, что часто напоминает отсроченную смерть. Очень близок к этому понятию, например, летаргический сон. Человек может спать много лет, сохраняя при этом свой возраст, не старея. Но после пробуждения в течение двух-трех месяцев он нагоняет упущенное, когда происходит гормональный взрыв. То есть срабатывает бомба времени. Получается, время не только трудно поймать в ловушку - еще труднее взять его живьем.
- Постой, не хочешь ли ты сказать, что и наше появление в настоящем может вскоре обернуться для нас катастрофой? Время не терпит экспериментов над собой.
- Ну, что-то в этом роде, - согласился Бакаль. - Пока вроде все в порядке. Но надолго ли? Хочешь, я приведу еще один пример, относящийся, правда, не к живым организмам?
Тан ограничился кивком.
- Существуют любопытные наблюдения о способе сохранения античных текстов в эпоху Средневековья. Заключался он в следующем. Гарантировать неискаженную передачу источников должна была четырехзвенная система трансляции. Первой инстанцией был переписчик - scriptor. Он не имел права изменять ни одну букву. Затем следовали две следующие инстанции - компилятор и комментатор, они уже могли сопоставлять тексты между собой. И лишь для четвертой инстанции - для автора - допускались высказывания собственного мнения. Но вся эта система гарантий и подстраховок, позволив сохранить букву первоисточника, все равно привела к «порче», к совершенно фантастическому пониманию смысла античных текстов. Иначе говоря, герметически закупоренные тексты «выдохлись», обессмыслились.
- Достаточно! - Тан, словно сдаваясь, поднял вверх руки. - Пошли отсюда, а то ты меня совсем заговоришь. Начало вроде было совсем безобидным - теория отложенного времени. А к чему мы пришли?
- Пришли к тому, что, боюсь, само существование генератора времени невозможно. Все свидетельствует об этом.
- Конечно, - иронично согласился Тан. - А сам факт твоего существования - он что, подтверждение или опровержение твоей гипотезы?
- Не знаю, - хмуро признался Бакаль. - Но существует еще понятие псевдоморфоза, введенное Шпенглером в «Закате Европы». Это ситуация, когда культура не реализует себя, а исполняет вместо этого чужую роль, предназначенную не ей. То есть как бы наряжается в маску. Примером может послужить имитация эллинизма на Ближнем Востоке после завоеваний Александра Македонского. Она, кстати, продолжалась около тысячи лет. Или пример России после Петровских реформ. Исполнение не предназначенного можно трактовать как сход с дистанции, увиливание от бега к финишу, от полноты самореализации. Стало быть, псевдоморфоз - это средство обмануть смерть. Но трудность состоит в том, что такой псевдоморфоз пресекается остальными участниками. В повседневной жизни осуществимы лишь краткосрочные псевдоморфозы - большего не позволяют социальная память и традиция. Но если хорошо смешать фишки, сменить окружение, фальсифицировать документы - осуществим и достаточно длительный псевдоморфоз, что, надеюсь, с нами и происходит.
- Значит, говоришь, нас попытаются пресечь? - вздохнул Тан, поднимаясь по лестнице из зала на второй этаж. - И как скоро?
- Боюсь, что очень скоро, - мрачно ответил Бакаль. - Надо быть настороже.

24. Сеймур
Сеймур и сам не знал, радоваться ему или нет, отдавшись новому для него ощущению близости с любимой женщиной. Наверное, все-таки он еще до сих пор боялся самого себя, боялся пробуждения инстинктов, сделавших его несчастным в прошлой жизни. Оставаясь наедине с Анитой, он постоянно прислушивался к себе, контролировал каждое свое движение и уставал от этого так, как будто ему приходилось выполнять тяжелую физическую работу. Но надо отдать должное профессору Поланскому - таблетки действовали!
После возвращения с Вилюя Анита перебралась в комнату к Сеймуру, и они уже не скрывали ни от кого, что и впредь собираются быть вместе. Через несколько дней Сеймур заметил, что и Денис с Шаки образовали что-то вроде семейной пары - путешествие во времени рисковало превратиться в альковные приключения, и мысль об этом, как ни странно, скорее забавляла Гаррета, чем вызывала беспокойство.
А между тем события развивались по сценарию, который теперь контролировали в основном Бакаль и Тан. Сообщение о зоне Фишека застало Сеймура врасплох. Он настолько отдалился от дел, словно собирался провести остаток новой жизни в особняке на Золотодолинской и ни при каких условиях не покидать насиженного места - и вот снова дорога.
Анита никуда уезжать не хотела. Зачем, говорила она, нам снова срываться с насиженного места, чтобы выполнить задание, не понятное нам по смыслу? Зачем подвергать себя опасности, когда можно просто жить и наслаждаться покоем и любовью? Зачем все это? Ответить на эти вопросы Сеймур не мог даже самому себе, поэтому лишь раздраженно пожимал плечами. Но что-то подсказывало ему, что спокойной жизни все равно не будет - неважно, останутся они на месте или пустятся во все тяжкие. Зыбкое равновесие нового существования не давало ощущения стабильности, и еще Гаррет постоянно помнил слова Винсента Фрогга: на поиски генератора отпущен год, не больше. Если они не сумеют сделать то, ради чего их вытащили с того света, повторная гибель неизбежна, теперь уже окончательная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36