К тому же, Люськи здесь явно не
было - вряд ли бы она миновала знакомый театр и не зашла туда. Значит,
придется продолжить поиски в других мирах.
Не давала покоя и мысль об осколках. Неужели здесь ничего не удастся
найти? Пока я беспомощно лежал в постели, у меня окрепло решение тряхнуть
как следует Гришу, чтобы он наконец сдержал свое обещание и показал нам
место, где есть похожие стекла. Не исключен, правда, был и такой вариант,
что наш хозяин просто прихвастнул и сейчас всячески оттягивает неприятный
для себя момент.
Но оказывается у Гриши был свой собственный план.
Долгие вечерние разговоры о жизни в "нашей" галактике постепенно
уступили место сначала робким, а потом все более настойчивым просьбам
забрать Гришу с собой. Он даже перестал выпивать и постоянно намекал, что
лучшей кандидатуры для космических путешествий в неизведанные дали
подобрать на Земле будет трудно.
- Вы сами посудите, мужики, - откровенничал Гриша, хлопоча у
электрической плитки, - ну где вы найдете более типичного представителя. К
тому же, у меня родни нет, опять же на работе не хватятся. Пусть себе
строят коммунизм хоть еще тыщу лет, а я при жизни хочу на него посмотреть.
- Мы никого с собой не берем, - пытался возражать Овид. - Нам это
запрещено. Мы и контакт-то устанавливать не уполномочены. Произошла
случайность, нам за нее еще знаете как влететь может.
- А я спрячусь, - с горячностью юнги убеждал нас Гриша. - Меня и не
найдет никто. А уж когда полетим, тогда и выйду. Не обратно же тогда
поворачивать.
- Будет лишний вес и вас сразу обнаружат, - пугал я. - А если
обнаружат в полете, то сразу - бац! - усыпительным, и в реактор.
- Неужели, братцы, вы меня не спасете, - непреклонно гнул свое Гриша.
- Я же вас здесь выручил.
Против этих аргументов возражать было трудно, и я стыдливо отводил
глаза.
Осколки стали для Гриши козырной картой, которую он приберег на самый
крайний случай. На нашу очередную просьбу показать заветное место, он,
немного посомневавшись, так и бухнул:
- Возьмете с собой - помогу.
Нам ничего не оставалось делать, как, краснея от вранья, согласиться
прихватить Гришу с собой.
- Вот это дело, - обрадовался он. - Вот это уважили. Сейчас выпьем по
последней за счастливое будущее, и все. После этого навсегда в завязке.
За осколками договорились идти на следующий день, благо и температура
у меня стала почти нормальная.
На все расспросы, далеко ли нам ехать и, собственно, куда, Гриша
только загадочно улыбался, но потом не выдержал и сказал, что в парк
культуры и отдыха.
- Это еще зачем?
- Там у меня кореш работает в одном замечательном месте. В павильоне
кривых зеркал.
Я охнул от разочарования. Всю неделю этот тип водил нас за нос только
для того, чтобы притащить потом в дешевый аттракцион. Что я этих кривых
зеркал дома не видел?
- Ты подожди, не горячись, - успокаивал Овид. - Может быть, там
действительно...
- Не поеду, - разозлился я. - Аферист проклятый.
Гриша так растерялся, что у него затряслись руки, и мне неожиданно
стало его жалко.
- Ладно, чего уж, - смирился я с неизбежным. - Веди, Сусанин.
В парке, несмотря на летние каникулы, было пустовато.
Скучно крутилась разноцветная карусель, да скрипели облупившиеся
качели. Солнце пробивалось сквозь листву деревьев и пятнало дорожку
теплыми кляксами. Гриша напрямик через газон повел нас к маленькому
фанерному домику с невзрачной вывеской "Кривые зеркала".
- Сейчас ухохочемся, - предрекал я, замыкая процессию. - Сейчас
животики надорвем.
Молодой длинноволосый человек, сидящий у входа в павильон на
табурете, никак не походил на Гришиного товарища хотя бы по возрасту, но
тем не менее радушно приветствовал нашего проводника. Оценивающе оглядев
нас троих, он скрылся в павильоне и через минуту вернулся со стаканом.
- Нет-нет, - замахал на него руками Гриша. - Мы по делу.
- По делу, - сразу стал скучным владелец зеркал. - Вот ведь не везет,
вчера был рубль, сегодня - нету. И в аттракцион не идет никто, а у меня
левых билетов навалом.
- Так вот мы, посетители, - обнадежил его Гриша. - Давай, показывай.
- Вы это серьезно, - юноша запустил пятерню в сальные волосы. - Не
разыгрываете?
Я обреченно стоял в стороне, всем видом давая понять, как мне
неинтересна эта комедия.
- Подождите, - юноша вновь скрылся в павильоне и продолжал говорить
уже изнутри. - Мы тут посидели вчера с приятелями, прибраться нужно.
На улице было слышно, как он гремит пустыми бутылками и что-то
передвигает.
Я подошел ближе к входу. Гриша вполголоса увещевал Овида, что все
будет в порядке, пусть он не сомневается. Слушать весь этот бред я не
хотел и устало присел на освободившийся табурет.
- Ну что, удобно? - внезапно раздался знакомый скрипучий голос.
Я вскочил, схватил табурет и поднял его.
- Поставь на место, - тихо приказал Хома. - Истерики нам только не
хватало.
- Хома, как ты здесь очутился? И что за вид!
Табурет выглядел, как новенький. Кто-то его мастерски отремонтировал
и покрасил.
- Да уж нашлись добрые люди. Там, в столярке, и отремонтировали. А
сюда я позже сбежал.
- Почему именно сюда?
- Не мог же я бродить по всему городу и разыскивать вас. А сюда вы бы
все равно пришли. Где еще столько неправильных стекол, как не здесь?
Я так обрадовался, найдя Хому, и так увлекся разговором, что
совершенно забыл о Грише, и только теперь, обернувшись, увидел, какое
впечатление произвел на него говорящий табурет. Гриша стоял, нелепо
разведя руки, и с ужасом смотрел на нас.
Выручил, как всегда, Овид.
- Это наш робот, - внушительно сказал он. - Разведчик,
замаскированный под земной предмет. Никому ни слова.
Гриша мужественно кивнул.
- Ты здесь давно? - спросил я у Хомы.
- Почти неделю. И не напрасно. В павильоне есть осколок зеркала.
- Не может быть!
- Может. Сейчас сами убедитесь. Там, в самом дальнем углу. С виду
простое стекло, ничего не отражает. А когда этот тип к нему подносит
стакан, то сразу возникает отражение. Видимо, стакан и осколок попали сюда
одновременно и...
В этот момент в дверях показался юноша, и Хома замолк на полуслове.
Мы вошли в квадратную комнату, уставленную зеркалами.
Отразившись во множестве волнистых поверхностей, мы представали то
тощими и длинными, как Дон-Кихоты, то маленькими и толстыми, как Санчо
Панса, то изогнутыми, как удавы, а то и просто монстрами без названия.
- Ну хватит, - решил я наконец. - Показывай, где у тебя это.
- Это, что? - уточнил юноша.
- Там, где стакан отражается.
- Так для этого надо сначала налить, - развеселился юноша. - Пустой
стакан показывать неинтересно.
В магазин отрядили пойти Гришу. В его отсутствие мы с Овидом
беспомощно топтались по комнате, пока я не набрел на осколок входного
зеркала. Он стоял в углу, на обшарпанной тумбочке, небрежно прислоненный к
стене, и казался обычным стеклянным ломом. Но мы с Овидом отразились в нем
сразу и тут же отошли в сторону, чтобы этого не заметил хозяин.
Демонстрация фокуса нас уже не интересовала, но юноша все исполнил
добросовестно. Налил, поднес к стеклу, выпил, снова налил. Вопрос встал о
цене.
- Два портвейна и курево, - пошел нам навстречу подобревший юноша.
- Нам бы еще и табурет.
- Тогда еще два портвейна. Табурет хороший, новый, я его в парке
нашел.
В бомжатник мы возвращались в отличном настроении. Я с удовольствием
тащил Хому и не жаловался, что он тяжелый. Гриша обещал устроить
праздничный ужин. Поводов для тревоги не было.

Найденный во Втором Реальном осколок был значительно крупнее тех, что
хранились у меня, но все равно до целого зеркала не хватало многих
фрагментов. Удастся ли в этом городе отыскать что-нибудь еще, сказать
трудно.
Следующий день мы провели в праздности.
Сидя рядом с фургоном на дощатом ящике и греясь на солнце, я слышал,
как в Нахаловке кто-то на полную мощность крутил магнитофон.
"Не надо печалиться, вся жизнь впереди..." - уговаривал громкий
баритон.
- Вот и не буду, - пообещал я неведомо кому. - Только бы обратно
вернуться.
Хотелось домой, в привычную обстановку. Хотелось в театр, где меня
давно уже наверняка хватились и, может быть, даже объявили розыск, а я
сижу здесь и валяю дурака. Надо искать Люську, надо восстанавливать
входное зеркало, но что для этого следует предпринять, я не знал.
Накануне Гриша притащил домой очередной номер "Истины" со статьей,
разоблачающей внеземные контакты.
- Вот ведь врут! - возмущался он, шурша газетными листами. - А может,
вам прямиком так и пойти к правительству или к ученым. Пусть сами
убедятся, что вы не выдумка, - но тут же сам себя и опровергал. - Попробуй
к ним только сунься, живо в психушке окажетесь.
В психушку нам не хотелось, поэтому, плотно пообедав, мы приступили к
обсуждению планов на будущее.
Гришу очень волновала дата отлета, нас - возможность найти во Втором
Реальном хотя бы еще один осколок, а если повезет, то и зеркало целиком.
Кто знает, вдруг осколки не разлетелись мелкими брызгами по мирам Хезитат,
а очутились, почти все, в одном месте. Пока счастливые случайности
сопутствовали нам, но ведь везение может и кончиться.
- Где вы спрятали вашу летающую тарелку? - беспокоился Гриша. - Ее не
найдут?
- Не найдут, - успокаивал его Овид.
- А робот ваш не опасный? - к Хоме с самого начала Гриша отнесся
недоверчиво. Его беспокоил непонятный механизм, и он старался обходить
табурет стороной, что сделать в тесном фургоне было трудновато.
Хома, понимая ситуация, прикинулся на время бессловесной деревяшкой и
скромно стоял в углу, хотя я-то видел, каких усилий ему это стоило.
В один момент у меня возникло желание прекратить розыгрыш и сказать
наконец Грише правду, но я боялся, что разочарование будет слишком велико,
а, что ни говори, от Гриши в этом мире зависело очень многое.
Солнце, не заслоняемое высокими домами, медленно опускалось на
западе, где издалека угадывалась река. В пыльной траве у обочины грунтовой
дороги стрекотали кузнечики. Вечер выдался тихий и несуетливый. В
Нахаловке продолжал орать магнитофон, видимо, там гулянка продолжалась
вовсю, потому что к музыке примешались и нестройные голоса, пытающиеся
подпевать.
Обитатели бомжатника по одиночке и маленькими группками возвращались
из города, таща, кто мешок, набитый бутылками, кто авоськи с продуктами.
Скоро в хибарках зажглось электричество, которое аборигены воровали,
подключаясь напрямую к проводам. Жители Нахаловки были не против.
Я вернулся в фургон и еще раз перебрал осколки зеркала.
Сейчас для меня не было более ценных предметов. Я так боялся их
потерять, что, даже ложась спать, клал замшевый сверток рядом с кроватью.
Наверное, эта приобретенная в последнее время привычка и не дала им
пропасть в ту ночь.
Проснулся я часа в три.
Еще не рассвело, луна зашла за горизонт, и в чернильной темноте
невозможно было рассмотреть даже собственной руки.
Кузнечики за стеной фургона звенели так, что заглушали иногда Гришино
похрапывание.
Удобнее переложив подушку, я перевернулся на другой бок и вдруг
увидел, как луч фонарика метнулся по потолку, проникнув через маленькое
окно. Потом послышались осторожные шаги и сиплый шепот:
- Двое вон в тот проулок. Буценко к оврагу. Остальным оставаться пока
на месте.
Сон сдуло, как будто меня окатили холодной водой. Я вскочил на нары и
выглянул в окно.
На улице копошились неясные тени.
Сколько человек толпилось снаружи, было не разглядеть. Ясно одно, что
много. В короткой вспышке света блеснул золотистый кантик погон.
Милиция!
Я растолкал Гришу и Овида.
- Облава, черт! - выругался сразу понявший, в чем дело, Гриша. -
Давненько не было. Ну теперь держись!
Дверь фургона пнули. Облава началась.
Я схватил свой заветный сверток, Овид с лязгом обнажил шпагу, Хома
вертелся под ногами, больно стукая по коленям.
Дверь открывалась наружу, и нападавшим долго не удавалось сорвать ее
с петель.
Ждать, когда в фургон ворвется милиция, не имело смысла, поэтому
решительный Овид сам выбил защелку и, не давая врагам опомниться, рванулся
на улицу. Мы побежали следом.
Отбиваясь от цепких рук и спотыкаясь, я мчался за Овидом. Длина шпаги
внушала уважение, и к Овиду милиционеры старались не приближаться. Через
минуту я понял, что он направляется к оврагу.
У оврага нас поджидал бдительный Буценко.
Милиционер стоял на краю обрыва, как вратарь, расставив руки и
пригнувшись.
Овид обежал его слева, я - справа, и лишь один Хома пошел напролом.
Уже скатываясь по крутому склону, я услышал костяной стук и вслед за
этим заячий вопль милиционера, а потом мы еще с полчаса пробирались чахлым
леском до загородного шоссе.
Оставаться во Втором Реальном стало опасно.

На этот раз поляна у Коллектора встретила нас сумрачным деньком. Было
такое впечатление, что вот-вот пойдет дождь.
Изрядно промучившись всю ночь во Втором Реальном - вход в здание с
комнатой перехода был закрыт до начала рабочего дня - я и даже Овид
чувствовали себя утомленными, и лишь один Хома был по-прежнему бодр и
готов к новым приключениям.
Я не рассчитывал, что мне дадут отдохнуть у Коллектора, но Овид,
встретившись с очередным послушником, несущим караул, отправился с ним к
дальнему краю поляны и неожиданно исчез, словно провалился в какую-то
дыру.
Поняв, что он вошел в невидимую для меня дверь и возможен перерыв, я
лег прямо на траву и тут же уснул, благо, что погода, несмотря на
облачность, оставалась теплой.
Как выяснилось позже, проспал я часа три. Овид, вернувшись на поляну,
меня будить не стал и вздремнул сам - нам предстояло новое путешествие.
Зная, что расспрашивать Овида о чем-то таком, что он сам не захочет
рассказать, бесполезно, я не стал допытываться о причине его долгого
отсутствия. И без этого было ясно, что, если мне дали возможность
отдохнуть, следующее путешествие будет не из легких.
Открыв глаза, я еще лежал некоторое время на траве, наблюдая, как
Хома, словно щенок, гоняется за крупной стрекозой.
Табурет забавно подпрыгивал, норовя поддать стрекозе, когда она
пролетала над ним, и всякий раз промахивался. Наконец, проскакав по всей
поляне причудливым галопом, он запнулся о ноги Овида и полетел кувырком.
Отдых закончился.
- Ну и куда отправимся на сей раз? - спросил я Овида, пока он
приводил в порядок свой костюм.
- Это, как всегда, зависит от вас, Мастер.
- Но я же не знаком с этими вашими мирами. Вот выберу сейчас, сами
потом пожалеете.
- И все-таки решение придется принимать именно вам.
- Тогда пойдем вот сюда, - с каким-то отчаяньем ткнул я пальцем в
ближайшую дверь. - Вот в эту. Что там находится?
- Карнавал, - печально сказал Овид. - Очень удачный выбор.
- То есть как, карнавал?
- Этот мир называется - Карнавал.
- А почему ты об этом говоришь так грустно?
- Сейчас узнаете, - так и не ответил на мой вопрос Овид. - Хорошо
одно - переодеваться не придется. А то после Второго Реального не хотелось
бы опять выглядеть белыми воронами.
- Хорошенькое дельце, - я с сомнением уставился на закрытую пока
дверь. - Карнавал - значит праздник. Праздничный мир?
- Скажем, мир развлечений.
- Целый мир?
- Абсолютно точно.
- Ну, что ж, развлекаться так по крупному, - покорно сказал я и
охотно пропустил вперед пританцовывающего от нетерпения Хому.

Шапито, балаган, палатка. Одним словом, цирк, вот, где мы оказались.
Зал гоготал, свистел и топал. От шума заложило уши.
На наше появление из маленькой комнатки, дверью которой служил
простой брезентовый полог, никто не обратил никакого внимания.
Полог откидывался прямо в зал у подножия крутого амфитеатра,
переполненного публикой. Ярко освещенный манеж был совсем рядом, и клоун в
ярко-рыжем парике запустил в меня синий резиновый мячик.
От неожиданности я дернулся, пытаясь уклониться, но Овид среагировал
быстрее и, как вратарь шайбу, поймал мяч в десяти сантиметрах от моего
лица.
Я растерянно моргал и озирался, пока Овид вкруг манежа выводил меня
на улицу.
В цирке я не бывал с детства, но даже тогда шум, свет и музыка
воспринимались не так остро.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14