— А внутри будет обеденный зал на случай ненастной погоды. Мы выберем для него соответствующий морской декор.
— Вы уверены, что хотите приобрести в собственность именно это здание? — осторожно поинтересовался лорд Эрменвир.
За его за спиной механики методично мерили шагами помещение.
Горицвет высунулась из окна верхнего этажа и завопила:
— Видели бы вы, какой вид открывается отсюда! Если мы залатаем крышу и поставим несколько внутренних перегородок, будет просто замечательно. И посмотрите, что я нашла в углу. — Она помахала маленьким дохлым дракончиком, который пролежал так долго, что успел мумифицироваться. — Мы повесим его над главным входом и назовем наше заведение «Мертвый дракон».
Лорда Эрменвира передернуло.
— Нет, глупышка. Вывеска будет такой: «Гостиница „Панорама“. Фирменное блюдо — жареный угорь», — твердо заявила госпожа Смит.
— Агент по недвижимости говорил, что на авеню Ветров есть здания поновее, — напомнил лорд Эрменвир. — Неужели вы действительно хотите сделать гостиницу из этой развалины?
— А мне по душе этот дом. Чувствуется, что у него большое будущее, — уверил его Смит.
— Некоторым людям нравятся трудности, мой господин, — заметила Балншик, набрасывая на плечи лорда подбитый мехом плащ.
— Но этот дом просто истерзан временем и непогодой, — не сдавался лорд Эрменвир.
— Я бы скорее сказала, что у него есть характер, — подала голос госпожа Смит. — А характер — это как раз то, на чем все держится. Ты согласен со мной, Смит?
— Да, — отозвался Смит, обнимая ее за плечи и одновременно вглядываясь в невероятное будущее, скрытое за облаками. — Я согласен.
Часть вторая
Как прекрасен белоснежный приморский город Салеш во время Фестиваля!
Цепочки ярких фонарей освещают его широкие улицы, пурпурные и алые полотнища развеваются на высоких башнях. Юность в золотистых сандалиях со смехом носится по садам и паркам, срывая благоухающие розы и разбрасывая лепестки, а Старость покоится на мягких подушках в беседках возле виноделен, смакуя последние капли удовольствия из кубка жизни. Дымки сладковатых курений поднимаются от жаровен и плывут по воздуху вместе со звуками всевозможных трещоток, цитр, барабанов, лир и медных труб. Любовники слетаются сюда, как мухи на мед необузданного излишества, потому что во время Фестиваля в Салеше не существует запретов. Бог плоти в милостивом благословении опускает покров на своих детей, и сладостный Восторг исполняет веселый танец!
Так, во всяком случае, сообщается в рекламных проспектах устроителей Фестиваля. Нет нужды говорить, что в это время года в Салеше очень непросто отыскать свободную комнату в гостинице.
В ожидании шумных празднеств Смит занимался очисткой канализационной системы гостиницы «Панорама». Он уже несколько месяцев являлся владельцем этого заведения, но озадачился проблемой очистки впервые. Детям солнца свойственно забывать о подобного рода системах, неважно — больших или малых. Смита вполне устраивало, что всевозможные отходы гостиницы исчезают в канализации, и он совершенно не задумывался о том, что с ними происходит дальше.
Однако когда Смит получил уведомление о том, что в «Панораму» собирается нагрянуть санитарно-техническая инспекция и главным объектом проверки будет именно канализация, он решил, что сначала лучше посмотреть все самому.
Подняв железный люк, расположенный сразу за выходом из кухни, он с удивлением обнаружил, что толстая труба почти полностью забита плотной зеленоватой грязью, при этом для стока остается отверстие не более чем в соломинку для коктейля. Смит опустился на колени и уставился на эту картину в некотором замешательстве, персонал гостиницы выстроился тут же, беспомощно наблюдая за происходящим.
— Знаешь, кое-кто из постояльцев жаловался, что вода из ванны уходит очень медленно, — сообщил носильщик Тигель. — И мне кажется, теперь я знаю почему.
— И что же мне делать? — жалобно проговорил Смит. Он бросил взгляд на своих подчиненных. — Думаю, мы должны вооружиться лопатами и по очереди выкапывать всю эту грязь.
В поразительном единодушии носильщики отступили на шаг.
— Ты же знаешь, что от подобного беззакония нас защищает Гильдия носильщиков, — напомнил Тигель. — Мы уже на десятилетнем испытательном сроке.
— В любом случае наши плечи не пролезут в эту трубу, — высказался Винт. — Твои, кстати, тоже.
— Нужен кто-то маленький и тощенький, — добавил Горн.
Все они одновременно повернулись и уставились на Горицвет. Та с оскорбленным видом попятилась.
— Между прочим, Гильдия скороходов тоже существует! — возмущенно ответила девушка. — К тому же я тоже не пролезу в эту трубу, потому что, как видите, теперь у меня есть грудь. И бедра!
Это вполне соответствовало действительности. За последнее время некоторые части тела Горицвет значительно увеличились в размерах и аппетитно выступали под алой униформой. Постояльцы мужского пола с вожделением поглядывали на девушку, когда та пробегала по обеденному залу.
— Девять кругов ада, — пробормотал Смит, поднимаясь на ноги. — Я сам буду выкапывать эту грязь столько, сколько смогу. Где лопата?
— Чем это вы тут заняты? — поинтересовалась госпожа Смит, появляясь из кухни. Повариха вытерла руки о передник и заглянула в открытый люк: — О небеса! Что за гадость. Неудивительно, что вода так медленно уходит.
Госпожа Смит достала трубку и набила ее ароматным янтарным листом.
— Мы должны все прочистить до прихода инспекции, — пожаловался Смит.
Он отыскал наконец лопату и попытался вонзить ее в зеленоватую грязь. Но грязь, по плотности напоминавшая засохший сыр, практически не поддалась усилиям Смита.
— Так от этой гадости не избавитесь, — авторитетно заявила госпожа Смит, раскуривая трубку. Она сделала затяжку и, выпустив струйку дыма, пояснила: — Можно купить один ужасно едкий химикалий. Выливаете его в канализацию, ждете, пока все растворится, и готово! К утру ваша труба как новенькая. Так, во всяком случае, утверждают химики.
— Эта труба выходит прямо в море? — поинтересовался Тигель.
— Не имею ни малейшего представления, — ответила госпожа Смит. Она взглянула на Горицвет: — Ты молодая и ловкая, сбегай на набережную и посмотри.
Горицвет забралась на парапет и, свесившись с краю, стала пристально вглядываться вниз.
— Да-а! — закричала она. — Я вижу, как большой грязный хвост ползет прямо в море!
— Ну тогда никаких проблем, — радостно воскликнул Смит, откладывая лопату в сторону. — А мы сможем купить побольше этого химического средства?
К полудню носильщики доставили десять бочек из закаленного стекла, каждая из которых была помечена этикеткой, гласившей: «Пенящееся чудо Медночиста». Внизу более мелким шрифтом была отпечатана инструкция по применению, и совсем мелким, под изображением черепа и перекрещенных костей, значилось: «Яд. Не допускать попадания на кожу. Не добавлять в супы, тушеное мясо и десерты».
Смит смешал химикалии в пропорциях, рекомендованных при сильном загрязнении, и вылил раствор в трубу. Он удовлетворенно смотрел, как тут же поднялась ядовито-зеленая пена, пытаясь выскользнуть из трубы, затем со зловещим бульканьем пена стала опускаться. Смит поставил открытую бочку в кладовую, рядом с девятью запечатанными, и в прекрасном расположении духа отправился на кухню.
— Похоже, эта штука действует, — сообщил он госпоже Смит, которая была занята тем, что запихивала крошечную ощипанную костлявую птичку в широко раскрытый рот другой костлявой птички, но чуть больших размеров. — Э-э… что это?
— Яйца вкрутую в перепеле, который помещен в куропатку, которая находится в утке, которая скрывается в гусе, который покоится в морском драконе. Блюдо запекается, глазируется фруктовым сиропом и подается с хлебным соусом. Очень сложно готовить, но оно пользуется спросом во время Фестиваля, а, кроме того, — повариха произвела последний толчок, и маленькая птичка наконец скрылась в утробе большой, — прошел слух, что какой-то журналист заказал столик на сегодняшний вечер, а нам выгодно произвести впечатление на критика ресторанной кухни.
Смит кивнул. Гостиница «Панорама» размещалась в старом здании с сомнительной канализационной системой, в явно не модной части города, но у гостиничного ресторана была постоянно растущая клиентура гурманов, что поддерживало бизнес. И все это благодаря таланту госпожи Смит превращать обыкновенную колбасу или горстку холодной овсянки в блюдо, достойное богов.
— Мне нужно, чтобы Горицвет сбегала в магазинчик йендри за маленькими желтыми сливами. Они идеально подойдут для глазниц морского дракона и придадут ему естественно свирепый облик.
— Я пошлю ее немедленно, — пообещал Смит и, потихоньку стащив с подноса кусочек жареного угря, отправился на поиски Горицвет.
Смит предполагал, что в ответ на его просьбу последует поток жалоб, и не ошибся.
— Ненавижу ходить в район зеленюков, — скулила Горицвет. — Они всегда так мерзко на меня пялятся! Какое-то скопище сексуально озабоченных дикарей.
— Послушай, не станут же они тебя насиловать, — убеждал девушку Смит. — Йендри обязаны давать клятву не делать ничего подобного, для того чтобы им разрешили открыть магазин в нашем городе.
— Ну да, обычно они прячутся на обочинах горных дорог и насилуют посыльных, доставляющих сообщения на большие расстояния, — твердила Горицвет. — В Приюте для девочек-скороходов в городе Пылающей Горы мы…
— Ты знаешь кого-нибудь, с кем это действительно случилось?
— Нет, но всем известно, что…
— Ты можешь весь обратный путь проделать бегом, — предложил Смит, вкладывая ей в руку монету и осторожно подталкивая в сторону входной двери.
— Почему не могут сходить один из Смитов или Горн? — настаивала Горицвет.
— Потому что они отправились в караванный пакгауз за сундуками лорда Эрменвира, — ответил Смит.
— Ах этого, — поморщилась Горицвет и выскочила за дверь.
Ее не очень-то заботил лорд Эрменвир, несмотря на то, что он являлся покровителем гостиницы «Панорама». Неприязнь Горицвет была вызвана тем, что во время своих частых посещений лорд постоянно делал ей нескромные намеки, так что девушка считала его противным маленьким человечком, неважно, покровитель он или нет.
Решив проверить, все ли в порядке, Смит быстро обошел обеденный зал. В этот час здесь было тихо, как в храме, нетронутые салфетки и сверкающий хрусталь. Смит нырнул за стойку и принялся листать книгу регистрации гостей. Предварительных заказов было множество, и Смит надеялся, что во время празднеств посетителей не убавится.
Его взгляд выхватил из списка имя, следующее сразу же за именем лорда Эрменвира: Шарплин Меднорез. Имя показалось Смиту знакомым, и он сдвинул брови, пытаясь вспомнить, где мог слышать его раньше. Кто-нибудь из журналистов? Может, критик ресторанной кухни, которого поджидала госпожа Смит? Размышления его были прерваны появлением в дверях гостиницы легкой тени, вслед за которой показался и ее обладатель: стройный и элегантно одетый мужчина. За ним по пятам шел носильщик, сгибаясь под тяжестью увесистого сундука.
Элегантный мужчина направился прямо к стойке, двигаясь молча, как и его тень, и тихим голосом произнес:
— Шарплин Меднорез.
Смит молча уставился на него.
— О-о, — с некоторым опозданием воскликнул он. — Конечно, конечно. Вы делали заказ. Комната номер два. Вверх по лестнице, пожалуйста, первая дверь налево. Приехали повеселиться на Фестивале, верно?
— Надеюсь, что да, — отозвался Меднорез, ставя фамильную печать в регистрационную книгу. Затем убрал печать обратно в шкатулочку и обвел холл пронизывающим взглядом: — В вашем заведении имеется посыльный?
— Да, мой господин. У нас полностью укомплектованный штат. Мы можем доставить вашу корреспонденцию в любой район города. Девушка-скороход ненадолго вышла, но как только она появится, я почту за честь оправить ее с вашим поручением, — предложил Смит.
— Будьте так любезны, — оскалился Меднорез.
Он стал подниматься по лестнице с тем же спокойствием, с каким делал и все остальное, за ним, тяжело дыша и бормоча ругательства, носильщик тащил необъятный сундук.
Затем произошло волнение несколько иного рода. В двери гостиницы вошли двое самых больших мужчин, каких только доводилось видеть Смиту. Они чем-то напоминали парочку кирпичных башен. Казалось невероятным, что великаны сумели протиснуться в дверной проем рядом, плечом к плечу. Для этого, должно быть, следовало раздвинуть границы пространства. Но как бы то ни было, мужчинам пришлось войти рядом, потому что на их массивных плечах покоились передние шесты очень дорогого с виду паланкина. Великаны вошли в холл, и следом за ними просунули свои головы в дверь еще двое гигантов, несущие задние шесты. За паланкином показался долговязый йендри, одетый в белый халат доктора. Шествие замыкали носильщики Тигель, Винт, Старый Смит, Горн и Молодой Смит, тащившие каждый, как минимум, по три сундука.
— Смит, — донеслось шипение из недр паланкина, — в холле никого нет?
— Сейчас никого, — ответил Смит.
Занавеси паланкина раздвинулись, и из него выскользнул юркий, как горностай, лорд Эрменвир. Он выпрямился и стоял, трусливо озираясь по сторонам. Лорд был полностью одет в черное, отчего его кожа казалась бледнее обычного. На лице красовались напомаженная бородка и закрученные усики. В зубах лорд Эрменвир сжимал нефритовую трубку, из которой струился слабый зеленоватый дымок.
— Наконец-то в безопасности, — пробормотал он. — Привет, Смит. Мы путешествуем инкогнито, понимаешь? После недавних событий даже более инкогнито, чем обычно. Нет ли у тебя под рукой ключа от моего номера?
— Вот он, мой господин, — склоняясь над стойкой, ответил Смит.
Лорд Эрменвир схватил ключ и стремглав бросился по лестнице, фалды его фрака крыльями развевались за спиной. Великаны изумленно разинули рты, переглянулись, затем подняли паланкин и неуклюже стали подниматься по лестнице. Йендри с извиняющимся видом поклонился Смиту:
— Его светлость несколько перевозбудились.
— Все в порядке, — заверил доктора Смит. — Как только вы дадите ему дозу, он тут же успокоится.
Йендри, казалось, был потрясен. Смит отметил, что доктор молод и строен и у него приятные черты лица. Правда, со временем они, без сомнения, станут резкими, как у всех представителей этого племени, но сейчас у йендри был весьма поэтичный вид.
Ответное бормотание доктора было прервано визгливым окриком сверху:
— Ивострел! Где, черт побери, мое лекарство?
— Видите? — усмехнулся Смит.
Йендри стремительно бросился вверх по лестнице.
— Что здесь происходит? — поинтересовалась госпожа Смит. Нахмурившись, она стояла на пороге кухни и вытирала руки о передник.
— Прибыл лорд Эрменвир, — коротко объяснил Смит.
— Понятно, — кивнула она. — А кого это он так громко звал?
— Его светлость сопровождает доктор, — ответил Смит.
— Вместо мадам Балншик? В жизни не видела такого ипохондрика! Как ты думаешь, доктор знает, что…
— Наверное, должен знать… — слегка замялся Смит. — Кстати, кажется, прибыл критик ресторанной кухни.
— Ох! — Госпожа Смит приблизилась к стойке и заглянула в регистрационную книгу. — Посмотрим. Та-к. — Некоторое время повариха внимательно изучала записи. — Меднорез? — хмурясь еще больше, проговорила она. — Нет. Этот человек пишет не о ресторанной кухне. Совсем не о кухне. Он…
— А вот и мы! — весело пропел лорд Эрменвир, грациозно съезжая в холл по перилам лестницы.
Четыре великана торопливо спускались следом, но только по ступенькам. За ними на небольшом расстоянии шел доктор.
— Мы снова все вместе! — Лорд Эрменвир с грохотом приземлился и резво пронесся через холл. Зрачки его светлости стали совсем крошечными, как булавочные головки. — Дружище Смит! За то время, пока я здесь не появлялся, ты успел прочистить канализацию. Госпожа Смит, какое счастье видеть вас снова! Нянюшка шлет вам наилучшие пожелания. Она должна была приехать, но… мамочка произвела на свет очередного несносного младенца, — (здесь великаны и доктор йендри невольно поклонились), — а нянюшка обожает детишек, просто без ума от ленточек, кружев и всякой всячины. Я не устаю предупреждать всех, что в один прекрасный день они найдут люльку, полную крохотных обглоданных косточек, но меня никто не слушает. Смит! Рад тебя видеть! Я уже зарегистрирован?
— Нет, мой господин, — произнес один из великанов необыкновенно глубоким голосом и с несколько странноватой дикцией.
Смит внимательно посмотрел на него и обменялся взглядами с госпожой Смит.
— Какая беспечность с моей стороны! — Лорд Эрменвир достал печать и в пяти местах на странице оставил штамп: «Дом Зимородка». — И я до сих пор вас не познакомил. Смит, госпожа Смит, это мои телохранители:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
— Вы уверены, что хотите приобрести в собственность именно это здание? — осторожно поинтересовался лорд Эрменвир.
За его за спиной механики методично мерили шагами помещение.
Горицвет высунулась из окна верхнего этажа и завопила:
— Видели бы вы, какой вид открывается отсюда! Если мы залатаем крышу и поставим несколько внутренних перегородок, будет просто замечательно. И посмотрите, что я нашла в углу. — Она помахала маленьким дохлым дракончиком, который пролежал так долго, что успел мумифицироваться. — Мы повесим его над главным входом и назовем наше заведение «Мертвый дракон».
Лорда Эрменвира передернуло.
— Нет, глупышка. Вывеска будет такой: «Гостиница „Панорама“. Фирменное блюдо — жареный угорь», — твердо заявила госпожа Смит.
— Агент по недвижимости говорил, что на авеню Ветров есть здания поновее, — напомнил лорд Эрменвир. — Неужели вы действительно хотите сделать гостиницу из этой развалины?
— А мне по душе этот дом. Чувствуется, что у него большое будущее, — уверил его Смит.
— Некоторым людям нравятся трудности, мой господин, — заметила Балншик, набрасывая на плечи лорда подбитый мехом плащ.
— Но этот дом просто истерзан временем и непогодой, — не сдавался лорд Эрменвир.
— Я бы скорее сказала, что у него есть характер, — подала голос госпожа Смит. — А характер — это как раз то, на чем все держится. Ты согласен со мной, Смит?
— Да, — отозвался Смит, обнимая ее за плечи и одновременно вглядываясь в невероятное будущее, скрытое за облаками. — Я согласен.
Часть вторая
Как прекрасен белоснежный приморский город Салеш во время Фестиваля!
Цепочки ярких фонарей освещают его широкие улицы, пурпурные и алые полотнища развеваются на высоких башнях. Юность в золотистых сандалиях со смехом носится по садам и паркам, срывая благоухающие розы и разбрасывая лепестки, а Старость покоится на мягких подушках в беседках возле виноделен, смакуя последние капли удовольствия из кубка жизни. Дымки сладковатых курений поднимаются от жаровен и плывут по воздуху вместе со звуками всевозможных трещоток, цитр, барабанов, лир и медных труб. Любовники слетаются сюда, как мухи на мед необузданного излишества, потому что во время Фестиваля в Салеше не существует запретов. Бог плоти в милостивом благословении опускает покров на своих детей, и сладостный Восторг исполняет веселый танец!
Так, во всяком случае, сообщается в рекламных проспектах устроителей Фестиваля. Нет нужды говорить, что в это время года в Салеше очень непросто отыскать свободную комнату в гостинице.
В ожидании шумных празднеств Смит занимался очисткой канализационной системы гостиницы «Панорама». Он уже несколько месяцев являлся владельцем этого заведения, но озадачился проблемой очистки впервые. Детям солнца свойственно забывать о подобного рода системах, неважно — больших или малых. Смита вполне устраивало, что всевозможные отходы гостиницы исчезают в канализации, и он совершенно не задумывался о том, что с ними происходит дальше.
Однако когда Смит получил уведомление о том, что в «Панораму» собирается нагрянуть санитарно-техническая инспекция и главным объектом проверки будет именно канализация, он решил, что сначала лучше посмотреть все самому.
Подняв железный люк, расположенный сразу за выходом из кухни, он с удивлением обнаружил, что толстая труба почти полностью забита плотной зеленоватой грязью, при этом для стока остается отверстие не более чем в соломинку для коктейля. Смит опустился на колени и уставился на эту картину в некотором замешательстве, персонал гостиницы выстроился тут же, беспомощно наблюдая за происходящим.
— Знаешь, кое-кто из постояльцев жаловался, что вода из ванны уходит очень медленно, — сообщил носильщик Тигель. — И мне кажется, теперь я знаю почему.
— И что же мне делать? — жалобно проговорил Смит. Он бросил взгляд на своих подчиненных. — Думаю, мы должны вооружиться лопатами и по очереди выкапывать всю эту грязь.
В поразительном единодушии носильщики отступили на шаг.
— Ты же знаешь, что от подобного беззакония нас защищает Гильдия носильщиков, — напомнил Тигель. — Мы уже на десятилетнем испытательном сроке.
— В любом случае наши плечи не пролезут в эту трубу, — высказался Винт. — Твои, кстати, тоже.
— Нужен кто-то маленький и тощенький, — добавил Горн.
Все они одновременно повернулись и уставились на Горицвет. Та с оскорбленным видом попятилась.
— Между прочим, Гильдия скороходов тоже существует! — возмущенно ответила девушка. — К тому же я тоже не пролезу в эту трубу, потому что, как видите, теперь у меня есть грудь. И бедра!
Это вполне соответствовало действительности. За последнее время некоторые части тела Горицвет значительно увеличились в размерах и аппетитно выступали под алой униформой. Постояльцы мужского пола с вожделением поглядывали на девушку, когда та пробегала по обеденному залу.
— Девять кругов ада, — пробормотал Смит, поднимаясь на ноги. — Я сам буду выкапывать эту грязь столько, сколько смогу. Где лопата?
— Чем это вы тут заняты? — поинтересовалась госпожа Смит, появляясь из кухни. Повариха вытерла руки о передник и заглянула в открытый люк: — О небеса! Что за гадость. Неудивительно, что вода так медленно уходит.
Госпожа Смит достала трубку и набила ее ароматным янтарным листом.
— Мы должны все прочистить до прихода инспекции, — пожаловался Смит.
Он отыскал наконец лопату и попытался вонзить ее в зеленоватую грязь. Но грязь, по плотности напоминавшая засохший сыр, практически не поддалась усилиям Смита.
— Так от этой гадости не избавитесь, — авторитетно заявила госпожа Смит, раскуривая трубку. Она сделала затяжку и, выпустив струйку дыма, пояснила: — Можно купить один ужасно едкий химикалий. Выливаете его в канализацию, ждете, пока все растворится, и готово! К утру ваша труба как новенькая. Так, во всяком случае, утверждают химики.
— Эта труба выходит прямо в море? — поинтересовался Тигель.
— Не имею ни малейшего представления, — ответила госпожа Смит. Она взглянула на Горицвет: — Ты молодая и ловкая, сбегай на набережную и посмотри.
Горицвет забралась на парапет и, свесившись с краю, стала пристально вглядываться вниз.
— Да-а! — закричала она. — Я вижу, как большой грязный хвост ползет прямо в море!
— Ну тогда никаких проблем, — радостно воскликнул Смит, откладывая лопату в сторону. — А мы сможем купить побольше этого химического средства?
К полудню носильщики доставили десять бочек из закаленного стекла, каждая из которых была помечена этикеткой, гласившей: «Пенящееся чудо Медночиста». Внизу более мелким шрифтом была отпечатана инструкция по применению, и совсем мелким, под изображением черепа и перекрещенных костей, значилось: «Яд. Не допускать попадания на кожу. Не добавлять в супы, тушеное мясо и десерты».
Смит смешал химикалии в пропорциях, рекомендованных при сильном загрязнении, и вылил раствор в трубу. Он удовлетворенно смотрел, как тут же поднялась ядовито-зеленая пена, пытаясь выскользнуть из трубы, затем со зловещим бульканьем пена стала опускаться. Смит поставил открытую бочку в кладовую, рядом с девятью запечатанными, и в прекрасном расположении духа отправился на кухню.
— Похоже, эта штука действует, — сообщил он госпоже Смит, которая была занята тем, что запихивала крошечную ощипанную костлявую птичку в широко раскрытый рот другой костлявой птички, но чуть больших размеров. — Э-э… что это?
— Яйца вкрутую в перепеле, который помещен в куропатку, которая находится в утке, которая скрывается в гусе, который покоится в морском драконе. Блюдо запекается, глазируется фруктовым сиропом и подается с хлебным соусом. Очень сложно готовить, но оно пользуется спросом во время Фестиваля, а, кроме того, — повариха произвела последний толчок, и маленькая птичка наконец скрылась в утробе большой, — прошел слух, что какой-то журналист заказал столик на сегодняшний вечер, а нам выгодно произвести впечатление на критика ресторанной кухни.
Смит кивнул. Гостиница «Панорама» размещалась в старом здании с сомнительной канализационной системой, в явно не модной части города, но у гостиничного ресторана была постоянно растущая клиентура гурманов, что поддерживало бизнес. И все это благодаря таланту госпожи Смит превращать обыкновенную колбасу или горстку холодной овсянки в блюдо, достойное богов.
— Мне нужно, чтобы Горицвет сбегала в магазинчик йендри за маленькими желтыми сливами. Они идеально подойдут для глазниц морского дракона и придадут ему естественно свирепый облик.
— Я пошлю ее немедленно, — пообещал Смит и, потихоньку стащив с подноса кусочек жареного угря, отправился на поиски Горицвет.
Смит предполагал, что в ответ на его просьбу последует поток жалоб, и не ошибся.
— Ненавижу ходить в район зеленюков, — скулила Горицвет. — Они всегда так мерзко на меня пялятся! Какое-то скопище сексуально озабоченных дикарей.
— Послушай, не станут же они тебя насиловать, — убеждал девушку Смит. — Йендри обязаны давать клятву не делать ничего подобного, для того чтобы им разрешили открыть магазин в нашем городе.
— Ну да, обычно они прячутся на обочинах горных дорог и насилуют посыльных, доставляющих сообщения на большие расстояния, — твердила Горицвет. — В Приюте для девочек-скороходов в городе Пылающей Горы мы…
— Ты знаешь кого-нибудь, с кем это действительно случилось?
— Нет, но всем известно, что…
— Ты можешь весь обратный путь проделать бегом, — предложил Смит, вкладывая ей в руку монету и осторожно подталкивая в сторону входной двери.
— Почему не могут сходить один из Смитов или Горн? — настаивала Горицвет.
— Потому что они отправились в караванный пакгауз за сундуками лорда Эрменвира, — ответил Смит.
— Ах этого, — поморщилась Горицвет и выскочила за дверь.
Ее не очень-то заботил лорд Эрменвир, несмотря на то, что он являлся покровителем гостиницы «Панорама». Неприязнь Горицвет была вызвана тем, что во время своих частых посещений лорд постоянно делал ей нескромные намеки, так что девушка считала его противным маленьким человечком, неважно, покровитель он или нет.
Решив проверить, все ли в порядке, Смит быстро обошел обеденный зал. В этот час здесь было тихо, как в храме, нетронутые салфетки и сверкающий хрусталь. Смит нырнул за стойку и принялся листать книгу регистрации гостей. Предварительных заказов было множество, и Смит надеялся, что во время празднеств посетителей не убавится.
Его взгляд выхватил из списка имя, следующее сразу же за именем лорда Эрменвира: Шарплин Меднорез. Имя показалось Смиту знакомым, и он сдвинул брови, пытаясь вспомнить, где мог слышать его раньше. Кто-нибудь из журналистов? Может, критик ресторанной кухни, которого поджидала госпожа Смит? Размышления его были прерваны появлением в дверях гостиницы легкой тени, вслед за которой показался и ее обладатель: стройный и элегантно одетый мужчина. За ним по пятам шел носильщик, сгибаясь под тяжестью увесистого сундука.
Элегантный мужчина направился прямо к стойке, двигаясь молча, как и его тень, и тихим голосом произнес:
— Шарплин Меднорез.
Смит молча уставился на него.
— О-о, — с некоторым опозданием воскликнул он. — Конечно, конечно. Вы делали заказ. Комната номер два. Вверх по лестнице, пожалуйста, первая дверь налево. Приехали повеселиться на Фестивале, верно?
— Надеюсь, что да, — отозвался Меднорез, ставя фамильную печать в регистрационную книгу. Затем убрал печать обратно в шкатулочку и обвел холл пронизывающим взглядом: — В вашем заведении имеется посыльный?
— Да, мой господин. У нас полностью укомплектованный штат. Мы можем доставить вашу корреспонденцию в любой район города. Девушка-скороход ненадолго вышла, но как только она появится, я почту за честь оправить ее с вашим поручением, — предложил Смит.
— Будьте так любезны, — оскалился Меднорез.
Он стал подниматься по лестнице с тем же спокойствием, с каким делал и все остальное, за ним, тяжело дыша и бормоча ругательства, носильщик тащил необъятный сундук.
Затем произошло волнение несколько иного рода. В двери гостиницы вошли двое самых больших мужчин, каких только доводилось видеть Смиту. Они чем-то напоминали парочку кирпичных башен. Казалось невероятным, что великаны сумели протиснуться в дверной проем рядом, плечом к плечу. Для этого, должно быть, следовало раздвинуть границы пространства. Но как бы то ни было, мужчинам пришлось войти рядом, потому что на их массивных плечах покоились передние шесты очень дорогого с виду паланкина. Великаны вошли в холл, и следом за ними просунули свои головы в дверь еще двое гигантов, несущие задние шесты. За паланкином показался долговязый йендри, одетый в белый халат доктора. Шествие замыкали носильщики Тигель, Винт, Старый Смит, Горн и Молодой Смит, тащившие каждый, как минимум, по три сундука.
— Смит, — донеслось шипение из недр паланкина, — в холле никого нет?
— Сейчас никого, — ответил Смит.
Занавеси паланкина раздвинулись, и из него выскользнул юркий, как горностай, лорд Эрменвир. Он выпрямился и стоял, трусливо озираясь по сторонам. Лорд был полностью одет в черное, отчего его кожа казалась бледнее обычного. На лице красовались напомаженная бородка и закрученные усики. В зубах лорд Эрменвир сжимал нефритовую трубку, из которой струился слабый зеленоватый дымок.
— Наконец-то в безопасности, — пробормотал он. — Привет, Смит. Мы путешествуем инкогнито, понимаешь? После недавних событий даже более инкогнито, чем обычно. Нет ли у тебя под рукой ключа от моего номера?
— Вот он, мой господин, — склоняясь над стойкой, ответил Смит.
Лорд Эрменвир схватил ключ и стремглав бросился по лестнице, фалды его фрака крыльями развевались за спиной. Великаны изумленно разинули рты, переглянулись, затем подняли паланкин и неуклюже стали подниматься по лестнице. Йендри с извиняющимся видом поклонился Смиту:
— Его светлость несколько перевозбудились.
— Все в порядке, — заверил доктора Смит. — Как только вы дадите ему дозу, он тут же успокоится.
Йендри, казалось, был потрясен. Смит отметил, что доктор молод и строен и у него приятные черты лица. Правда, со временем они, без сомнения, станут резкими, как у всех представителей этого племени, но сейчас у йендри был весьма поэтичный вид.
Ответное бормотание доктора было прервано визгливым окриком сверху:
— Ивострел! Где, черт побери, мое лекарство?
— Видите? — усмехнулся Смит.
Йендри стремительно бросился вверх по лестнице.
— Что здесь происходит? — поинтересовалась госпожа Смит. Нахмурившись, она стояла на пороге кухни и вытирала руки о передник.
— Прибыл лорд Эрменвир, — коротко объяснил Смит.
— Понятно, — кивнула она. — А кого это он так громко звал?
— Его светлость сопровождает доктор, — ответил Смит.
— Вместо мадам Балншик? В жизни не видела такого ипохондрика! Как ты думаешь, доктор знает, что…
— Наверное, должен знать… — слегка замялся Смит. — Кстати, кажется, прибыл критик ресторанной кухни.
— Ох! — Госпожа Смит приблизилась к стойке и заглянула в регистрационную книгу. — Посмотрим. Та-к. — Некоторое время повариха внимательно изучала записи. — Меднорез? — хмурясь еще больше, проговорила она. — Нет. Этот человек пишет не о ресторанной кухне. Совсем не о кухне. Он…
— А вот и мы! — весело пропел лорд Эрменвир, грациозно съезжая в холл по перилам лестницы.
Четыре великана торопливо спускались следом, но только по ступенькам. За ними на небольшом расстоянии шел доктор.
— Мы снова все вместе! — Лорд Эрменвир с грохотом приземлился и резво пронесся через холл. Зрачки его светлости стали совсем крошечными, как булавочные головки. — Дружище Смит! За то время, пока я здесь не появлялся, ты успел прочистить канализацию. Госпожа Смит, какое счастье видеть вас снова! Нянюшка шлет вам наилучшие пожелания. Она должна была приехать, но… мамочка произвела на свет очередного несносного младенца, — (здесь великаны и доктор йендри невольно поклонились), — а нянюшка обожает детишек, просто без ума от ленточек, кружев и всякой всячины. Я не устаю предупреждать всех, что в один прекрасный день они найдут люльку, полную крохотных обглоданных косточек, но меня никто не слушает. Смит! Рад тебя видеть! Я уже зарегистрирован?
— Нет, мой господин, — произнес один из великанов необыкновенно глубоким голосом и с несколько странноватой дикцией.
Смит внимательно посмотрел на него и обменялся взглядами с госпожой Смит.
— Какая беспечность с моей стороны! — Лорд Эрменвир достал печать и в пяти местах на странице оставил штамп: «Дом Зимородка». — И я до сих пор вас не познакомил. Смит, госпожа Смит, это мои телохранители:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36