Миссис Колберт выпрямилась и охнула. Мысль о смерти дочери физической болью отдалась в ее сердце. Словно кинжал вонзили. Ах, Таша... Как же так могло случиться?Когда Барбара Колберт вошла в апартаменты дочери, у ее постели сидел Питер Блэк. На его лице застыло привычно мрачное выражение.— Нам остается только наблюдать и ждать, — сочувственно произнес он.Барбара проигнорировала его. Одна из сестер пододвинула кресло к кровати так, чтобы миссис Колберт могла сидеть и обнимать дочь за плечи. Она заглядывала в красивое лицо Таши, такое спокойное, будто молодая женщина спала и в любую минуту могла открыть глаза и сказать: «Привет».Барбара оставалась рядом с дочерью всю долгую ночь, не замечая ни медсестер, ни Питера Блэка, который поставил Таше капельницу.В шесть часов утра Блэк коснулся ее руки:— Миссис Колберт, судя по всему, состояние Таши стабилизировалось. Во всяком случае, на какое-то время. Выпейте чашечку кофе, пока сестры за ней присмотрят. А потом вернетесь.Она подняла на него глаза.— Хорошо. Кстати, мне надо поговорить с моим шофером. Вы уверены, что...Блэк понял ее с полуслова и кивнул:— Никто ни в чем не может быть уверен, но, думаю, Таша пока не готова покинуть нас. Она побудет с нами еще немного.Миссис Колберт вышла в холл. Как она и ожидала, Дэн заснул в большом кресле. Она легко коснулась его плеча, и шофер немедленно проснулся.Он начал работать у Колбертов еще до рождения Таши и с годами стал почти членом семьи. Барбара ответила на его невысказанный вопрос:— Пока нет. Они говорят, что сейчас состояние стабильное. Но это может случиться в любую минуту.Они заранее все обсудили, поэтому Дэн сказал:— Я звоню мальчикам, миссис Колберт.Мальчикам было пятьдесят и сорок восемь, но Дэн по-прежнему называл их так. Барбаре стало легче оттого, что Дэн разделяет ее горе.— Попроси, пусть кто-нибудь из них захватит из моей квартиры дорожную сумку с вещами. Позвони Нетти и попроси ее все приготовить.Барбара заставила себя зайти в маленький кафетерий. Бессонная ночь пока не давала о себе знать, но она понимала, что надолго ее не хватит.Официантка явно была в курсе событий.— Мы молимся о Таше, — сказала она и вздохнула. — Такая грустная неделя. Вы знаете, мистер Мэджим умер рано утром в субботу.— Нет, я не знала. Очень жаль.— Все этого ожидали, конечно, но мы надеялись, что он доживет до восьмидесяти. И знаете, что случилось? Перед самой смертью он открыл глаза, и миссис Мэджим клянется, что муж посмотрел прямо на нее."Если бы только Таша могла попрощаться со мной, — подумала Барбара. — Мы были очень счастливой семьей, но никогда не умели выражать своих чувств. Я теперь об этом жалею. Сколько родителей, заканчивая разговор с детьми, обязательно добавят: "Я люблю тебя*. А я всегда считала это нарочитым, даже глупым. И почему только я никогда не говорила этого Таше? "Когда Барбара вернулась к постели дочери, состояние Таши как будто не изменилось. Доктор Блэк стоял у окна в гостиной спиной к ней. Он говорил по сотовому телефону. Прежде чем Барбара дала знать о своем присутствии, она услышала его слова:— Я этого не одобряю, но если вы настаиваете, то выбора у меня нет.Его голос звучал напряженно. От гнева? Или от страха?"Интересно, кто отдает ему приказания? " — подумала Барбара. 51 В среду утром Фрэн приехала в Гринвич. У нее была назначена встреча с доктором Кирквудом, терапевтом, лечившим Джозефину Галло, мать Билли Галло, чью смерть попросили расследовать Фрэн. Она удивилась, не обнаружив в приемной ни одного пациента. Такое нечасто встретишь.Секретарша в приемной сразу же опустила стекло, отделяющее ее рабочее место от холла.— Мисс Симмонс, — сказала она, хотя Фрэн не успела назвать себя, — доктор ждет вас.Рой Кирквуд выглядел лет на шестьдесят с небольшим. Редеющие седые волосы, седые брови, очки в металлической оправе, лоб в морщинах и добрые, умные глаза — настоящий врач. Она поймала себя на мысли, что если бы пришла к доктору Кирквуду как пациентка, то полностью доверилась бы ему.С другой стороны, подумала она, усаживаясь в кресло у стола, она пришла именно потому, что одна из пациенток доктора умерла.— Благодарю вас, доктор Кирквуд, за то, что вы согласились меня принять, — начала Фрэн.— Я бы сказал, что это мне было просто необходимо поговорить с вами, мисс Симмонс, — прервал он ее. — Вы, должно быть, заметили, что моя приемная пуста. Я работаю только с моими давними пациентами и только до тех пор, пока не передам их карточки другим врачам. А так я на пенсии.— Это как-то связано со смертью матери Билли Галло?— Именно с ней это и связано, мисс Симмонс. Видите ли, миссис Галло могла умереть от сердечного приступа при любых обстоятельствах. Но с четырьмя шунтами она могла остаться в живых. Ее кардиограмма была в норме, но одна кардиограмма не поможет понять, что у пациента проблемы с сердцем. Я подозревал, что миссис Галло страдает от закупорки артерий, и хотел провести более серьезное обследование. Но мою просьбу отклонили.— Кто?— Руководство ХМО «Ремингтон».— Вы опротестовали их вето?— Мисс Симмонс, я протестовал до тех пор, пока пациентка не умерла. Я опротестовал это вето, как и множество предыдущих, касавшихся моих пациентов.— Значит, Билли Галло прав. Его мать могла прожить дольше. Вы это хотите сказать?Рой Кирквуд выглядел побежденным и печальным.— Мисс Симмонс, после того как у миссис Галло началась коронарная непроходимость, я отправился к Питеру Блэку и потребовал, чтобы ей срочно сделали необходимое шунтирование.— И что же сказал Питер Блэк?— Он неохотно согласился, но миссис Галло уже умерла. Мы бы могли спасти ее, если бы разрешение на операцию было дано раньше. Разумеется, для ХМО она была лишь статистической единицей, и ее смерть стала плюсом в графе доходов «Ремингтона», так что решайте сами, насколько они озабочены лечением пациентов.— Вы сделали все, что в ваших силах, доктор, — спокойно сказала Фрэн.— Не думаю. Моя карьера закончена, я ухожу на пенсию, буду жить с комфортом. Но помилуй бог молодых врачей. Многие из них начинают работать, имея огромный долг за обучение. Хотите — верьте, хотите — нет, но в среднем заем составляет сто тысяч долларов. Потом они должны еще занять денег, чтобы оборудовать кабинет, купить практику. Сейчас дело обстоит так, что они либо работают прямо на ХМО, либо девяносто процентов их пациентов связаны с ХМО. Теперь врачу диктуют, сколько пациентов он должен принять. Некоторые лечебные планы разработаны таким образом, что врачу предписывается тратить пятнадцать минут на одного больного, и содержится требование строго придерживаться этого времени на приеме. Очень часто врачи работают по пятьдесят пять часов в неделю и получают меньше, чем до появления ХМО.— И каков же выход? — спросила Фрэн.— Некоммерческие ХМО под управлением врачей. И к тому же доктора должны объединиться в собственные союзы. Медицина добилась выдающихся успехов. Появилось множество лекарств и доступных методик, позволяющих врачам продлить человеку жизнь и сделать ее лучше. Абсурдность ситуации в том, что все новые процедуры и медикаменты применяются или не применяются по чьему-то желанию, как это было в случае с миссис Галло.— Как «Ремингтон» выглядит на фоне других ХМО? Ведь, в конце концов, его основали два врача.— Два врача, унаследовавшие репутацию великого терапевта Джонатана Лэша. Гэри Лэш относился совсем к другой категории, нежели его отец, и как врач, и как человек. А ХМО «Ремингтон» ничем не лучше прочих. Например, здесь все время сокращают перечень процедур и персонал, добиваясь снижения расходов. Я желаю только одного: чтобы «Ремингтон» и те ХМО, которые он пытается поглотить, влились в Американскую национальную страховую компанию. Ею руководит бывший хирург. Он тот человек, в котором нуждается система здравоохранения. — Рой Кирквуд встал. — Простите меня, мисс Симмонс. Я позволил себе выпустить пар. Но у меня есть основания. Я думаю, что вы окажете услугу обществу, если используете возможности вашей программы и обратите внимание общественности на ненормальную и тревожную ситуацию в медицине. Слишком многие не замечают, что сумасшедшим домом уже давно руководят сами сумасшедшие.Фрэн тоже поднялась.— Доктор Кирквуд, скажите, вы знали доктора Морроу?Кирквуд грустно улыбнулся:— Джек Морроу был самым лучшим. Умный, отличный диагност, он любил своих пациентов. Его смерть стала трагедией.— Странно, что его убийство так и не было раскрыто.— Если вы думаете, что я сердит на ХМО «Ремингтон», то вам стоило бы послушать Джека Морроу. Но признаю, что он слишком далеко зашел со своими жалобами.— Слишком далеко? — быстро переспросила Фрэн.— Джек мог вспылить. Я помню, что он называл Гэри Лэша и Питера Блэка «убийцами с дипломом врача». Это чересчур, хотя сам я думал о Блэке и всей системе то же самое, когда умерла Джозефина Галло. Но я этого не произносил вслух.— А кто слышал эти слова от Джека Морроу?— Моя секретарша миссис Руссо. Когда-то она работала с Джеком. Если был еще кто-то, то я о них не знаю.— Это она сидит в приемной?— Да.— Спасибо, что уделили мне время, доктор.Фрэн вышла в холл и остановилась у стола секретарши.— Мне сказали, что вы работали с доктором Морроу, миссис Руссо, — обратилась она к хрупкой седой женщине. — Он был так добр ко мне, когда умер мой отец.— Джек Морроу был добр ко всем.— Миссис Руссо, вы назвали мою фамилию, как только я переступила порог. Вы знаете о том, что я расследую смерть Гэри Лэша для программы «Настоящее преступление»?— Да.— Доктор Кирквуд только что сказал мне, что доктор Морроу называл Гэри Лэша и Питера Блэка «убийцами с дипломом врача». Слишком сильно сказано, вам не кажется?— Доктор Морроу как-то вернулся из клиники и был ужасно расстроен. Я уверена, он, как всегда, переживал за пациента, которому отказали в том или ином обследовании. А спустя несколько дней доктора Морроу застрелили.— Насколько я помню, полиция выдвинула версию, что его убил наркоман, залезший в кабинет за лекарствами и обнаруживший там доктора, засидевшегося допоздна.— Правильно. Содержимое всех ящиков письменного стола было вывалено на пол. Я понимаю, что наркоманы хотели получить наркотики, но зачем было его убивать? Почему они не взяли то, что требовалось, а доктора просто не связали или что-нибудь в этом роде? — В глазах женщины заблестели слезы.«Потому что доктор мог узнать того, кто вломился к нему», — подумала Фрэн. Обычно именно по этой причине грабеж превращается в убийство. Она собралась уже попрощаться, как вспомнила, что не задала еще один вопрос.— Миссис Руссо, кто еще слышал, как доктор Морроу назвал Гэри и Блэка «убийцами с дипломом врача»?— Слава богу, только два человека, мисс Симмонс. Уолли Барри, давний пациент доктора Морроу, и его мать Эдна. 52 Лу Нокс жил в квартире над гаражом, стоявшим несколько в стороне от особняка Уайтхоллов. Три комнаты вполне его устраивали. Одним из его хобби была работа по дереву, и Келвин Уайтхолл разрешил ему разместить в одной из кладовок огромного гаража инструменты и рабочий стол. Он также позволил Ноксу переделать квартиру по своему вкусу.Теперь стены гостиной и спальни закрывали панели из отбеленного светлого дуба. Вдоль них тянулись полки, но никто не назвал бы их книжными, потому что Лу Нокс читать не любил. Там стояли телевизор, видеомагнитофон, стереоустановка — почти произведение искусства — и коллекция компакт-дисков и видеокассет.К тому же они служили отличным прикрытием для разраставшегося компромата, который собирал Лу против Келвина Уайтхолла, предполагая использовать его в случае крайней необходимости.Лу искренне верил, что эти улики ему никогда не пригодятся, потому что они с Келвином давно пришли к обоюдоприемлемому пониманию обязанностей Лу. К тому же Нокс осознавал всю опасность этих улик для него самого. Так что он приберегал «камень за пазухой» для крайних обстоятельств. «Себе навредить, чтоб другому досадить», как говаривала вырастившая его бабушка, когда в детстве Лу жаловался на мясника, у которого работал рассыльным.— Он тебе регулярно платит? — спрашивала она его тогда.— Да, но он просит своих клиентов включать чаевые в счет, — протестовал Лу, — а потом из этих же денег платит мне зарплату.Прошло много лет, но до сих пор Лу доставляло удовольствие вспоминать, как он расквитался с мясником. Доставляя заказ, он вскрывал упаковку и брал из свертка часть цыпленка, кусочек филе или потрохов для хорошего гамбургера.Его бабушка, работавшая с четырех до десяти часов вечера телефонисткой в мотеле в десяти милях от города, оставляла ему на ужин спагетти в банках, или мясные шарики, или еще что-нибудь такое же невкусное. Так что в те дни, когда он развозил заказы, Лу возвращался домой после работы у мясника и устраивал себе пир за счет клиентов хозяина, наслаждаясь курятиной или говядиной. Потом он выбрасывал то, что оставила бабушка, и она ни о чем не подозревала.Единственным человеком, догадавшимся, на что способен Лу, оказался Келвин Уайтхолл. Однажды вечером, когда они оба учились в выпускном классе, Кел заглянул к Лу как раз в тот момент, когда тот жарил стейк, позаимствованный из пакета, который мясник послал одному из своих лучших клиентов.— Ты дурак, — заявил Кел, — стейк надо жарить на открытом огне, а не на сковородке.В тот вечер они стали союзниками, Кел, сын городских пьяниц, и Лу, внук Биби Клосс, чья дочь сбежала с Пенни Ноксом, вернулась два года спустя, оставила у матери сына и была такова. Больше ее не видели.Несмотря на свое более чем скромное происхождение, Кел поступил в колледж, ему помогли его ум, хитрость и жажда успеха. Лу переходил с одного места на другое, успев между делом отсидеть тридцать дней в городской тюрьме за кражу в магазине и три года в тюрьме штата за изнасилование. Потом, почти шестнадцать лет спустя, ему позвонил Кел, или мистер Келвин Уайтхолл из Гринвича, штат Коннектикут.Лу был благодарен Келу за то, что старый приятель о нем вспомнил. С самого начала Кел дал ясно понять, что их воссоединение основано исключительно на потенциальной ценности Лу как подручного в любых делах.В тот же день Лу переехал в Гринвич и занял свободную спальню в доме, приобретенном Келом. Дом был намного меньше того, в котором Уайтхоллы жили теперь, но находился он в хорошем месте.Ухаживание Кела за Дженной Грэм открыло Лу глаза. За классной породистой красоткой ухлестывал парень, похожий на бывшего профессионального боксера. Что такого она могла в нем найти?Задавая этот вопрос, Лу уже знал на него ответ. Власть. Неприкрытая, грубая власть. Дженне нравилось, что Кел может все, ее завораживала его манера пользоваться своей властью. Пусть он не мог похвастаться такой же родословной, как она, но этот выскочка не терялся ни в какой ситуации. Очень скоро Кел почувствовал себя своим среди тех, с кем выросла Дженна. И что бы там ни думали представители старой гвардии, они остерегались переходить ему дорогу.Кел никогда не приглашал родителей навестить его. Когда они умерли — мать ненадолго пережила отца, — он послал Лу уладить все формальности и проводить тела в крематорий, причем сделать это предполагалось как можно быстрее. Кел никогда не отличался сентиментальностью.С годами Кел стал выше ценить Лу, и тот об этом знал. Но при этом Лу отлично понимал, что, если Келу Уайтхоллу понадобится, он бросит своего верного Нокса на растерзание волкам. С мрачным изумлением Лу раздумывал над тем, как Келу удается всегда поставить дело так, чтобы он сам ни в чем не был замешан. Так что если кого и поймают, так только Лу.Ладно, подумал Нокс, не один Уайтхолл такой умный.Теперь Лу предстояло выяснить, кто такая Фрэн Симмонс, просто заноза в заднице или же она опасна. Это интересно, решил он. Яблоко от яблони недалеко падает, так, что ли?Лу улыбнулся, вспомнив папашу Фрэн, этого угодливого идиота, которого мамочка не научила никогда не доверять таким, как Келвин Уайтхолл. Поэтому, когда мистер Симмонс наконец усвоил урок, было уже поздно. 53 Доктор Питер Блэк редко бывал днем в Уэст-Реддинге, находившемся примерно в сорока минутах езды от Гринвича, хотя машин на дорогах в это время было немного. Но он не хотел, чтобы его узнавали на улицах. Его путь лежал на удаленную ферму, где на втором этаже дома располагалась оборудованная по последнему слову техники лаборатория.В налоговых документах штата это здание числилось как частный дом доктора Адриана Лога, офтальмолога на пенсии. На самом деле дом и земля принадлежали ХМО «Ремингтон», и если в лаборатории требовались исходные материалы, то их привозил из главной лаборатории в багажнике машины Питер Блэк.Когда автомобиль остановился у порога дома, ладони Блэка были мокрыми от пота. Он боялся неизбежного спора, ожидавшего его. Более того, Питер знал, что победителем ему не быть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33