Твой старый друг Мартин, или Джок (так они меня тут назвали).
* * *
Цикл Синей Ящерицы, двенадцатый круг малой Луны
Баст сначала увязался за ним, но быстро осел в каком-то кабачке, которых в этих переулках было полным-полно. Несколько ближайших кварталов были заняты резиденциями сенаторов, кабаков этих, само собой, не посещавших, но зато имевших многочисленную свиту и, что еще важнее, внушительную охрану. Именно эта публика дружно спускала денежки (если таковые появлялись) во всех окрестных злачных местах. Сюда собирались многочисленные проститутки, гадалки, сводни, бродячие фокусники, акробаты и шулеры. Правда, Тэшу, который как свои пять пальцев знал самые лихие кабаки всего Лондона, места эти, где опрокидывала столы разбушевавшая солдатня, а в ход то и дело шли выхваченные из-за пояса ножи, показались просто детскими площадками. Поэтому он и решил сначала сходить по предложенному господином Шанли адресу, а веселиться начать поближе к ночи, когда обстановка станет более непринужденной.
Попетляв по извилистым переулкам, отгоняя наиболее назойливых нищих и излишне напористых девок, он наконец оказался перед заветной дверью. Канатная улица явно была не из центральных — горбатая и выщербленная булыжная мостовая, жутко пахнущая сточная канава, грязные и обшарпанные дома с облупившимися мрачными фасадами и тяжелыми запертыми дверями.
Нужная Тэшу дверь была на редкость массивной, да еще окованной железом. Тэш несколько раз двинул дверным молотком по медной табличке и стал ждать. Наконец в доме послышались шаги, заглушаемые толстым слоем дерева, затем смотровое окошко отворилось, и на Тэша глянул чей-то глаз.
Дверь отворилась, открыв щель, достаточную, чтобы туда мог протиснуться человек. Абсолютная темнота за дверью не слишком обнадеживала, но Тэш решил, что отступать, похоже, поздно. Шаг вперед — и дверь захлопнулась за его спиной. И сразу же в темноте замерцал слабый огонек, позволяющий Тэшу рассмотреть человека, который его впустил.
Загадочный привратник оказался немолодым лысоватым человеком с темными проницательными глазами. Подняв плошку с фитилем повыше, он внимательно оглядел Тэша с головы до ног и суховато осведомился:
— Что вам здесь нужно, молодой человек? Быть может, вы ошиблись адресом?
Тэш пожал плечами. Он не любил, когда его встречали так неприветливо.
— Может, и ошибся, — сказал он наконец, — меня зачем-то просил сюда наведаться управляющий Шанли. Слыхали про такого? Он служит у госпожи Лоэ. Я сопровождал их переезд в летнюю резиденцию.
— Так-так, — пробурчал его собеседник. — А как вас величают, позвольте узнать?
— Тэш, теперь — десятник Тэш.
— Гладиатор? — спросил привратник, кивнув на вытатуированные мечи на предплечье Тэша.
— Был, — нехотя ответил Тэш. — А вы, значит, и есть господин Ландри.
— Возможно, — ответил тот, — что ж, проходите, гладиатор Тэш.
Тэш последовал за ним. Считая по привычке шаги, он, к своему удивлению, обнаружил, что после того, как они нырнули в один из темных боковых коридоров, а затем свернули в другой, они прошли расстояние в несколько раз превышающее длину дома. Возможно, даже миновали пределы Канатной улицы. Пол под ногами все время уходил вниз. Вероятно, они двигались по системе подземных катакомб, в хитросплетениях ходов которых мог разобраться лишь очень опытный человек, каковым, очевидно, и являлся спутник Тэша. В глубокой тишине были слышны только их шаги, да еще потрескивание фитиля в глиняной плошке. На стенах виднелись крупные капли влаги, и Тэш, уже успевший привыкнуть к местной неослабевающей жаре, неожиданно почувствовал озноб. В тусклом свете, источаемом фитилем, он успел заметить на стенах какие-то знаки — выцарапанные в известняке, либо же выведенные копотью, но смысл и значение этих знаков были ему непонятны.
«Куда это он меня тащит, — невольно подумал Тэш, — в преисподнюю, что ли?»
Рефлекторно он положил руку на пояс, где находился в ножнах солдатский кинжал, но это не принесло желанного успокоения, ведь удобная рукоятка и острый клинок вряд ли помогут ему одному найти обратную дорогу в лабиринте ходов и поворотов.
Наконец, они остановились, и до Тэша долетел неразборчивый гул голосов.
Как раз в этот момент плошка с фитилем в руке Ландри дрогнула, и пламя, затрепетав, внезапно погасло. Где-то рядом слышалось негромкое журчание воды и еще — сдержанное дыхание нескольких десятков людей, которые, как по команде, обернулись и дружно застыли, моментально прервав свои разговоры.
— Эй, гладиатор, — шепотом сказал Ландри, — одень это на голову. — И он протянул Тэшу какой-то легкий лоскуток ткани. Маска с прорезями для глаз и для рта тут же плотно облегла лицо. Должно быть, Ландри сделал то же самое, потому что когда свет опять замерцал, Тэш обнаружил рядом с собой странное существо с черной, гладкой, как у саламандры, головой, дыркой вокруг рта и блестящими в прорезях глазами. Быстро освоившись в полумраке, Тэш рассмотрел окружающих — человек двадцать пять мужчин и женщин, сидящих на узких, неудобных скамьях. Все они были точно в таких же масках.
Тэш пожал плечами. Если эти дурачки считают, что видеть человек может только лицо, то пускай себе и дальше играют в конспираторов. Судя по всему, это было какое-то тайное собрание.
— Что я должен делать? — спросил он вполголоса у Ландри. — Может быть, надо представиться или что-нибудь еще?
— Да просто проходите и садитесь, — шепотом ответил тот. — Послушайте, о чем мы здесь говорим. Если вас это заинтересует, будете иногда наведываться. Если же нет — уйдете и, надеюсь, забудете обо всем, что видели здесь.
— Хорошо, — несколько неуверенно отозвался Тэш. — Это меня устраивает.
Он заметил, что один из присутствующих не сидит, как все, на скамье, а стоит на импровизированной кафедре. Видимо, появление Ландри и Тэша прервало его выступление.
Тэш, спотыкаясь в полутьме о чьи-то ноги, начал боком пробираться между рядами в поисках свободного места. Оно вскоре нашлось — рядом с молоденькой девушкой. В ее осанке, прическе, плавных движениях чувствовалось благородное изящество, и Тэш сделал для себя вывод, что она хорошо воспитана и совсем молода, не больше семнадцати земных лет. Если ее лицо, спрятанное под элегантной черной маской, такое же привлекательное, как фигура, девушка должна быть настоящей красавицей.
Тэш опустился на сиденье, и в голове его промелькнула интересная мысль: не может быть, чтобы господин Ландри все время болтался у входной двери в ожидании случайного посетителя. И раз ему потребовалось совсем немного времени, чтобы подойти к двери и отпереть ее, значит, весь этот длинный и извилистый путь по катакомбам был сплошным спектаклем, рассчитанным на непосвященных. Наверняка какое-нибудь сигнальное устройство оповещало о появлении перед дверью постороннего, и отсюда до входной двери существовал удобный, короткий путь.
Можно было бы даже уверенно предположить, что зал находится прямо под домом господина Ландри на Канатной, десять. Тэш в темноте удовлетворенно кивнул головой; он не очень-то любил, когда его так откровенно водили за нос. Решив при первой возможности отыскать этот второй выход, он наконец расслабился и спокойно огляделся по сторонам.
Похоже, большая часть сидящих в этом зале принадлежала отнюдь не к бедствующим и угнетенным классам. Это показалось Тэшу любопытным: обычно оппозиция вербует себе сторонников среди обойденных и обиженных, и если вожди ее вполне могут оказаться людьми состоятельными и хорошо образованными, большинство, как правило, состоит из бедняков и людей не слишком грамотных — да особой грамотности от них никогда и не требовалось, фанатичная преданность идее и голодный блеск в глазах шли на этом рынке по гораздо большей цене.
Тэш с интересом начал прислушиваться к докладчику, который возобновил свою речь.
«…До сих пор все такого рода исследования проводились утарийскими монастырями, поскольку согласно их Учению — основное предназначение человека — это познание Вселенной. По крайней мере, нам известно, что почти тысячу лет назад, еще до того, как они порвали всяческую связь с внешним миром, они занимались механическими изобретениями, и многому из того, чем мы сейчас пользуемся, мы обязаны именно им. Но затем они либо отошли от научных иследований, либо просто засекретили их результаты. Наука всегда считалась в основном уделом монахов, в миру это занятие было не слишком почетным, но нашлось несколько человек, которые, как гласит легенда, сумели заинтересовать своими изысканиями даже сторонников Учения. Потом, как всем вам известно, с этими людьми стали происходить странные несчастные случаи. Механика Дирмеда зарубил пьяный солдат, как раз когда тот занимался конструированием боевой машины совершенно нового образца, по его словам, абсолютного оружия, а все чертежи загадочным образом исчезли. Врач Гарран погиб при пожаре, пытаясь спасти записи своих опытов, а ведь ему, по слухам, удалось из самой обыкновенной плесени получить какой-то препарат, при помощи которого можно было излечивать горячку. Я могу припомнить еще несколько таких историй, но общая канва кажется достаточно ясной — из-за цепи трагических случайностей мы лишились целого ряда замечательных открытый, которые могли бы способствовать процветанию человечества. Поневоле приходит в голову, что подобные случайности очень легко организовать. Другой вопрос: какой в этом смысл? Кому может быть выгодно, чтобы больные непременно умирали от горячки, а осадные машины время от времени рушились или взрывались, калеча не неприятеля, а своих же солдат? Господа, я хочу обратить ваше внимание вот на что. Ведь формально сенатора Кироэ обвинили в государственном преступлении. Ответьте, в чем состояло это преступление?
— В заговоре против народа и существующего режима, — ответил кто-то за спиной Тэша.
— Боги, да ведь любого объявленного государственным преступником обвиняют в заговоре против народа и правительства, — раздраженно отозвался оратор, — зачем придумывать что-то новое? Я спрашиваю о реальной причине!
— Ну, — раздался еще один голос, — я знаю, что сенатор неоднократно говорил в Совете, что науку необходимо всячески поощрять и что любое государство, лишенное возможности технически и интеллектуально совершенствоваться, неизбежно гибнет. Он ратовал за то, чтобы на научные изыскания сенат выделял ежегодно специальные средства, и, кстати, довольно внушительные.
— Простите, соратник, — сказал кто-то из первых рядов. — Если я правильно понял из ваших слов, вы утверждаете, что существует негласная правительственная установка на то, чтобы тормозить развитие науки и общества? Вы это хотели сказать?
— Да, — ответил оратор, — именно это. Я хочу сказать, что сенатора Кироэ казнили по обвинению в государственной измене, а семью его отправили на арену именно потому, что он представлял опасность для тех тайных сил, которые стараются затормозить прогресс нашего общества.
— Это весьма смелое утверждение, — проговорил еще один голос.
— Тем не менее я уверен в его правильности, — отозвался оратор, — во всяком случае за него свидетельствует то, что вот уже более тысячи лет наша история не знает ни одного значительного изобретения. А посмотрите на монастыри Учения? Они давно уже превратились в крепости и практически полностью прервали всякую связь с внешним миром! Даже если там у них и проводятся какие-то изыскания, мы об этом все равно никогда не узнаем! Мне больше нечего добавить, господа.
Из тени незаметно возник новый человек — видимо, он-то и возглавлял это собрание. На фоне темной стены он казался призраком.
— Что ж, — изрек призрак. — Есть над чем задуматься. Тем не менее прошу вас собрать все свое внимание и выслушать одно очень неожиданное сообщение. Оно может перевернуть все наши взгляды на окружающий мир.
К этому моменту Тэша уже одолела нестерпимая скука. Челюсти у него сводило давно, и теперь он, к ужасу своей хорошенькой соседки, смачно и широко зевнул.
«Кажется, я тут напрасно теряю время. Лучше бы я сразу поперся в кабак, — подумал Тэш. — Какого черта Шанли меня сюда отправил? И Ранкаст тоже хорош: что, всерьез думает, будто эти трепачи представляют для него опасность? Эти чудаки способны лишь на то, чтобы залезть под землю и, сидя в темноте и сырости, с напяленными на морду идиотскими чулками, беседовать о науке».
Было бы неплохо потихонечку отсюда слинять, но, к сожалению, он не сможет самостоятельно найти дорогу обратно, так что надо набираться терпения и ждать естественного развития событий.
Он давно усвоил — если нет возможности поступать так, как хочется, не надо делать ничего. Сиди и наблюдай. Во-первых, всегда найдется идиот, который совершит все те глупости, которые собирался сделать ты. А во-вторых, никогда не знаешь заранее, где и когда получишь информацию, которая может пригодиться впоследствии.
Он прислушался.
— …Вы прекрасно знаете, что утарийские монастыри существуют вовсе не для того, чтобы распространять в мир накопленные адептами учения сведения, — вещал оратор, — но мне все же удалось раздобыть одну из их древних рукописей, и вот о чем там говорится…
«Он что же, будет читать в этой темнотище?» — подумал Тэш. Но по интонации говорившего тут же понял, что тот цитирует отрывок наизусть.
«Благодаря сконструированному нами прибору, мы способны проникать в самую суть вещей. Нам удалось увидеть то, что прежде было надежно сокрыто от человеческих глаз. Даже самые обычные предметы и объекты, увеличиваясь в размерах, выявляют нам свою истинную природу. Так, в капле воды видны мельчайшие существа с хвостами и ресничками, которые двигаются так же стремительно и уверенно, как рыбы в море или птицы в небе, пожирают друг друга, или же, напротив, делятся надвое, образуя две свои точные копии. Нам удалось также узреть, что все живые ткани состоят из мельчайших ячеек, которые мы назвали клетками. Но истинное значение этого прибора совсем не в этом — при верном размещении стекол он способен сильно увеличивать отдаленные объекты. Так, по очереди наводя его на наши луны, я обнаружил на обеих горы и впадины, но, если одна из них, совершенно очевидно, мертва и бесплодна, то другая имеет океаны, атмосферу, а возможно, там обитают и живые существа, во всем нам подобные…»
Оратор на миг замолчал.
— Так вот, — продолжил он, и Тэш понял, что говорит он уже от себя, оставив, наконец, в покое чертову рукопись, — в документе не сказано ни слова о конструкции этого прибора, но там упоминаются стекла, причем расположенные определенным образом, и что это, по всей видимости, система увеличительных линз.
— Еще бы, — злорадно пробормотал себе под нос Тэш, — надо же, какой ты умный. Это ведь микроскоп, дубина. Это даже я знаю.
— Поэтому я попробовал подобрать такое сочетание линз, которое увеличивает изображение значительно сильнее, чем каждая из этих линз по отдельности. И, как бы безумно это ни звучало, я готов с уверенностью подтвердить — все, что описали утарийские монахи, правда. В ближайшее время вы сумеете убедиться в этом сами. Мне также удалось преобразовать сконструированную мною трубу для наблюдения за небесными телами и увидеть, что одна из лун действительно мертва, зато другая окружена воздушной оболочкой, а на ее поверхности в изобилии имеются моря и реки. Мне удалось разглядеть даже островки зелени в ее долинах. Тогда я подумал, что и другие небесные тела могут быть похожи на наши луны, и там, на этих небесных телах, тоже могут жить люди или иные разумные существа. Не исключено, что они уже умеют строить аппараты, которые способны переносить их с одного небесного объекта на другой, как наши лодки перемещаются в море от острова к острову. Может, они уже давно посещают нас? Вспомните, сколько странных существ в последнее время мы увидели. Действительно ли своим происхождением все они обязаны джунглям, как принято считать?
«А этот малый не такой дурак, как кажется, — удивился Тэш. — Но выходит, они совсем не знают, что тут на самом деле творится».
Докладчик талдычил о своем блестящем открытии, но Тэш его больше не слушал. Он прикидывал расстановку сил в местном обществе и пытался извлечь пользу из полученной информации.
Во-первых, мы имеем сенат, который представляет собой официальную власть в империи. Знают ли сенаторы о том, что сюда время от времени попадают иномиряне? Кому-то, во всяком случае, об этом наверняка должно быть известно.
Во-вторых, оппозиция, ратующая за научный и социальный прогресс. До недавнего времени эти ни о чем не были осведомлены, но, как свидетельствует сегодняшнее собрание, скоро им будет известно если не все, то, по крайней мере, очень многое.
В-третьих — загадочные утарийские монастыри, о которых Тэш слышал впервые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
* * *
Цикл Синей Ящерицы, двенадцатый круг малой Луны
Баст сначала увязался за ним, но быстро осел в каком-то кабачке, которых в этих переулках было полным-полно. Несколько ближайших кварталов были заняты резиденциями сенаторов, кабаков этих, само собой, не посещавших, но зато имевших многочисленную свиту и, что еще важнее, внушительную охрану. Именно эта публика дружно спускала денежки (если таковые появлялись) во всех окрестных злачных местах. Сюда собирались многочисленные проститутки, гадалки, сводни, бродячие фокусники, акробаты и шулеры. Правда, Тэшу, который как свои пять пальцев знал самые лихие кабаки всего Лондона, места эти, где опрокидывала столы разбушевавшая солдатня, а в ход то и дело шли выхваченные из-за пояса ножи, показались просто детскими площадками. Поэтому он и решил сначала сходить по предложенному господином Шанли адресу, а веселиться начать поближе к ночи, когда обстановка станет более непринужденной.
Попетляв по извилистым переулкам, отгоняя наиболее назойливых нищих и излишне напористых девок, он наконец оказался перед заветной дверью. Канатная улица явно была не из центральных — горбатая и выщербленная булыжная мостовая, жутко пахнущая сточная канава, грязные и обшарпанные дома с облупившимися мрачными фасадами и тяжелыми запертыми дверями.
Нужная Тэшу дверь была на редкость массивной, да еще окованной железом. Тэш несколько раз двинул дверным молотком по медной табличке и стал ждать. Наконец в доме послышались шаги, заглушаемые толстым слоем дерева, затем смотровое окошко отворилось, и на Тэша глянул чей-то глаз.
Дверь отворилась, открыв щель, достаточную, чтобы туда мог протиснуться человек. Абсолютная темнота за дверью не слишком обнадеживала, но Тэш решил, что отступать, похоже, поздно. Шаг вперед — и дверь захлопнулась за его спиной. И сразу же в темноте замерцал слабый огонек, позволяющий Тэшу рассмотреть человека, который его впустил.
Загадочный привратник оказался немолодым лысоватым человеком с темными проницательными глазами. Подняв плошку с фитилем повыше, он внимательно оглядел Тэша с головы до ног и суховато осведомился:
— Что вам здесь нужно, молодой человек? Быть может, вы ошиблись адресом?
Тэш пожал плечами. Он не любил, когда его встречали так неприветливо.
— Может, и ошибся, — сказал он наконец, — меня зачем-то просил сюда наведаться управляющий Шанли. Слыхали про такого? Он служит у госпожи Лоэ. Я сопровождал их переезд в летнюю резиденцию.
— Так-так, — пробурчал его собеседник. — А как вас величают, позвольте узнать?
— Тэш, теперь — десятник Тэш.
— Гладиатор? — спросил привратник, кивнув на вытатуированные мечи на предплечье Тэша.
— Был, — нехотя ответил Тэш. — А вы, значит, и есть господин Ландри.
— Возможно, — ответил тот, — что ж, проходите, гладиатор Тэш.
Тэш последовал за ним. Считая по привычке шаги, он, к своему удивлению, обнаружил, что после того, как они нырнули в один из темных боковых коридоров, а затем свернули в другой, они прошли расстояние в несколько раз превышающее длину дома. Возможно, даже миновали пределы Канатной улицы. Пол под ногами все время уходил вниз. Вероятно, они двигались по системе подземных катакомб, в хитросплетениях ходов которых мог разобраться лишь очень опытный человек, каковым, очевидно, и являлся спутник Тэша. В глубокой тишине были слышны только их шаги, да еще потрескивание фитиля в глиняной плошке. На стенах виднелись крупные капли влаги, и Тэш, уже успевший привыкнуть к местной неослабевающей жаре, неожиданно почувствовал озноб. В тусклом свете, источаемом фитилем, он успел заметить на стенах какие-то знаки — выцарапанные в известняке, либо же выведенные копотью, но смысл и значение этих знаков были ему непонятны.
«Куда это он меня тащит, — невольно подумал Тэш, — в преисподнюю, что ли?»
Рефлекторно он положил руку на пояс, где находился в ножнах солдатский кинжал, но это не принесло желанного успокоения, ведь удобная рукоятка и острый клинок вряд ли помогут ему одному найти обратную дорогу в лабиринте ходов и поворотов.
Наконец, они остановились, и до Тэша долетел неразборчивый гул голосов.
Как раз в этот момент плошка с фитилем в руке Ландри дрогнула, и пламя, затрепетав, внезапно погасло. Где-то рядом слышалось негромкое журчание воды и еще — сдержанное дыхание нескольких десятков людей, которые, как по команде, обернулись и дружно застыли, моментально прервав свои разговоры.
— Эй, гладиатор, — шепотом сказал Ландри, — одень это на голову. — И он протянул Тэшу какой-то легкий лоскуток ткани. Маска с прорезями для глаз и для рта тут же плотно облегла лицо. Должно быть, Ландри сделал то же самое, потому что когда свет опять замерцал, Тэш обнаружил рядом с собой странное существо с черной, гладкой, как у саламандры, головой, дыркой вокруг рта и блестящими в прорезях глазами. Быстро освоившись в полумраке, Тэш рассмотрел окружающих — человек двадцать пять мужчин и женщин, сидящих на узких, неудобных скамьях. Все они были точно в таких же масках.
Тэш пожал плечами. Если эти дурачки считают, что видеть человек может только лицо, то пускай себе и дальше играют в конспираторов. Судя по всему, это было какое-то тайное собрание.
— Что я должен делать? — спросил он вполголоса у Ландри. — Может быть, надо представиться или что-нибудь еще?
— Да просто проходите и садитесь, — шепотом ответил тот. — Послушайте, о чем мы здесь говорим. Если вас это заинтересует, будете иногда наведываться. Если же нет — уйдете и, надеюсь, забудете обо всем, что видели здесь.
— Хорошо, — несколько неуверенно отозвался Тэш. — Это меня устраивает.
Он заметил, что один из присутствующих не сидит, как все, на скамье, а стоит на импровизированной кафедре. Видимо, появление Ландри и Тэша прервало его выступление.
Тэш, спотыкаясь в полутьме о чьи-то ноги, начал боком пробираться между рядами в поисках свободного места. Оно вскоре нашлось — рядом с молоденькой девушкой. В ее осанке, прическе, плавных движениях чувствовалось благородное изящество, и Тэш сделал для себя вывод, что она хорошо воспитана и совсем молода, не больше семнадцати земных лет. Если ее лицо, спрятанное под элегантной черной маской, такое же привлекательное, как фигура, девушка должна быть настоящей красавицей.
Тэш опустился на сиденье, и в голове его промелькнула интересная мысль: не может быть, чтобы господин Ландри все время болтался у входной двери в ожидании случайного посетителя. И раз ему потребовалось совсем немного времени, чтобы подойти к двери и отпереть ее, значит, весь этот длинный и извилистый путь по катакомбам был сплошным спектаклем, рассчитанным на непосвященных. Наверняка какое-нибудь сигнальное устройство оповещало о появлении перед дверью постороннего, и отсюда до входной двери существовал удобный, короткий путь.
Можно было бы даже уверенно предположить, что зал находится прямо под домом господина Ландри на Канатной, десять. Тэш в темноте удовлетворенно кивнул головой; он не очень-то любил, когда его так откровенно водили за нос. Решив при первой возможности отыскать этот второй выход, он наконец расслабился и спокойно огляделся по сторонам.
Похоже, большая часть сидящих в этом зале принадлежала отнюдь не к бедствующим и угнетенным классам. Это показалось Тэшу любопытным: обычно оппозиция вербует себе сторонников среди обойденных и обиженных, и если вожди ее вполне могут оказаться людьми состоятельными и хорошо образованными, большинство, как правило, состоит из бедняков и людей не слишком грамотных — да особой грамотности от них никогда и не требовалось, фанатичная преданность идее и голодный блеск в глазах шли на этом рынке по гораздо большей цене.
Тэш с интересом начал прислушиваться к докладчику, который возобновил свою речь.
«…До сих пор все такого рода исследования проводились утарийскими монастырями, поскольку согласно их Учению — основное предназначение человека — это познание Вселенной. По крайней мере, нам известно, что почти тысячу лет назад, еще до того, как они порвали всяческую связь с внешним миром, они занимались механическими изобретениями, и многому из того, чем мы сейчас пользуемся, мы обязаны именно им. Но затем они либо отошли от научных иследований, либо просто засекретили их результаты. Наука всегда считалась в основном уделом монахов, в миру это занятие было не слишком почетным, но нашлось несколько человек, которые, как гласит легенда, сумели заинтересовать своими изысканиями даже сторонников Учения. Потом, как всем вам известно, с этими людьми стали происходить странные несчастные случаи. Механика Дирмеда зарубил пьяный солдат, как раз когда тот занимался конструированием боевой машины совершенно нового образца, по его словам, абсолютного оружия, а все чертежи загадочным образом исчезли. Врач Гарран погиб при пожаре, пытаясь спасти записи своих опытов, а ведь ему, по слухам, удалось из самой обыкновенной плесени получить какой-то препарат, при помощи которого можно было излечивать горячку. Я могу припомнить еще несколько таких историй, но общая канва кажется достаточно ясной — из-за цепи трагических случайностей мы лишились целого ряда замечательных открытый, которые могли бы способствовать процветанию человечества. Поневоле приходит в голову, что подобные случайности очень легко организовать. Другой вопрос: какой в этом смысл? Кому может быть выгодно, чтобы больные непременно умирали от горячки, а осадные машины время от времени рушились или взрывались, калеча не неприятеля, а своих же солдат? Господа, я хочу обратить ваше внимание вот на что. Ведь формально сенатора Кироэ обвинили в государственном преступлении. Ответьте, в чем состояло это преступление?
— В заговоре против народа и существующего режима, — ответил кто-то за спиной Тэша.
— Боги, да ведь любого объявленного государственным преступником обвиняют в заговоре против народа и правительства, — раздраженно отозвался оратор, — зачем придумывать что-то новое? Я спрашиваю о реальной причине!
— Ну, — раздался еще один голос, — я знаю, что сенатор неоднократно говорил в Совете, что науку необходимо всячески поощрять и что любое государство, лишенное возможности технически и интеллектуально совершенствоваться, неизбежно гибнет. Он ратовал за то, чтобы на научные изыскания сенат выделял ежегодно специальные средства, и, кстати, довольно внушительные.
— Простите, соратник, — сказал кто-то из первых рядов. — Если я правильно понял из ваших слов, вы утверждаете, что существует негласная правительственная установка на то, чтобы тормозить развитие науки и общества? Вы это хотели сказать?
— Да, — ответил оратор, — именно это. Я хочу сказать, что сенатора Кироэ казнили по обвинению в государственной измене, а семью его отправили на арену именно потому, что он представлял опасность для тех тайных сил, которые стараются затормозить прогресс нашего общества.
— Это весьма смелое утверждение, — проговорил еще один голос.
— Тем не менее я уверен в его правильности, — отозвался оратор, — во всяком случае за него свидетельствует то, что вот уже более тысячи лет наша история не знает ни одного значительного изобретения. А посмотрите на монастыри Учения? Они давно уже превратились в крепости и практически полностью прервали всякую связь с внешним миром! Даже если там у них и проводятся какие-то изыскания, мы об этом все равно никогда не узнаем! Мне больше нечего добавить, господа.
Из тени незаметно возник новый человек — видимо, он-то и возглавлял это собрание. На фоне темной стены он казался призраком.
— Что ж, — изрек призрак. — Есть над чем задуматься. Тем не менее прошу вас собрать все свое внимание и выслушать одно очень неожиданное сообщение. Оно может перевернуть все наши взгляды на окружающий мир.
К этому моменту Тэша уже одолела нестерпимая скука. Челюсти у него сводило давно, и теперь он, к ужасу своей хорошенькой соседки, смачно и широко зевнул.
«Кажется, я тут напрасно теряю время. Лучше бы я сразу поперся в кабак, — подумал Тэш. — Какого черта Шанли меня сюда отправил? И Ранкаст тоже хорош: что, всерьез думает, будто эти трепачи представляют для него опасность? Эти чудаки способны лишь на то, чтобы залезть под землю и, сидя в темноте и сырости, с напяленными на морду идиотскими чулками, беседовать о науке».
Было бы неплохо потихонечку отсюда слинять, но, к сожалению, он не сможет самостоятельно найти дорогу обратно, так что надо набираться терпения и ждать естественного развития событий.
Он давно усвоил — если нет возможности поступать так, как хочется, не надо делать ничего. Сиди и наблюдай. Во-первых, всегда найдется идиот, который совершит все те глупости, которые собирался сделать ты. А во-вторых, никогда не знаешь заранее, где и когда получишь информацию, которая может пригодиться впоследствии.
Он прислушался.
— …Вы прекрасно знаете, что утарийские монастыри существуют вовсе не для того, чтобы распространять в мир накопленные адептами учения сведения, — вещал оратор, — но мне все же удалось раздобыть одну из их древних рукописей, и вот о чем там говорится…
«Он что же, будет читать в этой темнотище?» — подумал Тэш. Но по интонации говорившего тут же понял, что тот цитирует отрывок наизусть.
«Благодаря сконструированному нами прибору, мы способны проникать в самую суть вещей. Нам удалось увидеть то, что прежде было надежно сокрыто от человеческих глаз. Даже самые обычные предметы и объекты, увеличиваясь в размерах, выявляют нам свою истинную природу. Так, в капле воды видны мельчайшие существа с хвостами и ресничками, которые двигаются так же стремительно и уверенно, как рыбы в море или птицы в небе, пожирают друг друга, или же, напротив, делятся надвое, образуя две свои точные копии. Нам удалось также узреть, что все живые ткани состоят из мельчайших ячеек, которые мы назвали клетками. Но истинное значение этого прибора совсем не в этом — при верном размещении стекол он способен сильно увеличивать отдаленные объекты. Так, по очереди наводя его на наши луны, я обнаружил на обеих горы и впадины, но, если одна из них, совершенно очевидно, мертва и бесплодна, то другая имеет океаны, атмосферу, а возможно, там обитают и живые существа, во всем нам подобные…»
Оратор на миг замолчал.
— Так вот, — продолжил он, и Тэш понял, что говорит он уже от себя, оставив, наконец, в покое чертову рукопись, — в документе не сказано ни слова о конструкции этого прибора, но там упоминаются стекла, причем расположенные определенным образом, и что это, по всей видимости, система увеличительных линз.
— Еще бы, — злорадно пробормотал себе под нос Тэш, — надо же, какой ты умный. Это ведь микроскоп, дубина. Это даже я знаю.
— Поэтому я попробовал подобрать такое сочетание линз, которое увеличивает изображение значительно сильнее, чем каждая из этих линз по отдельности. И, как бы безумно это ни звучало, я готов с уверенностью подтвердить — все, что описали утарийские монахи, правда. В ближайшее время вы сумеете убедиться в этом сами. Мне также удалось преобразовать сконструированную мною трубу для наблюдения за небесными телами и увидеть, что одна из лун действительно мертва, зато другая окружена воздушной оболочкой, а на ее поверхности в изобилии имеются моря и реки. Мне удалось разглядеть даже островки зелени в ее долинах. Тогда я подумал, что и другие небесные тела могут быть похожи на наши луны, и там, на этих небесных телах, тоже могут жить люди или иные разумные существа. Не исключено, что они уже умеют строить аппараты, которые способны переносить их с одного небесного объекта на другой, как наши лодки перемещаются в море от острова к острову. Может, они уже давно посещают нас? Вспомните, сколько странных существ в последнее время мы увидели. Действительно ли своим происхождением все они обязаны джунглям, как принято считать?
«А этот малый не такой дурак, как кажется, — удивился Тэш. — Но выходит, они совсем не знают, что тут на самом деле творится».
Докладчик талдычил о своем блестящем открытии, но Тэш его больше не слушал. Он прикидывал расстановку сил в местном обществе и пытался извлечь пользу из полученной информации.
Во-первых, мы имеем сенат, который представляет собой официальную власть в империи. Знают ли сенаторы о том, что сюда время от времени попадают иномиряне? Кому-то, во всяком случае, об этом наверняка должно быть известно.
Во-вторых, оппозиция, ратующая за научный и социальный прогресс. До недавнего времени эти ни о чем не были осведомлены, но, как свидетельствует сегодняшнее собрание, скоро им будет известно если не все, то, по крайней мере, очень многое.
В-третьих — загадочные утарийские монастыри, о которых Тэш слышал впервые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35