Здесь находились диспетчерская служба спутника, контролировавшая взлеты и посадки звездолетов, а также бюро регистрации экипажей. Слева, в дальнем конце коридора, огибающего по периметру зал регистрации, располагалось сферическое помещение электронной биржи, имеющей прямую связь с Центральной биржей коммерческих торгов в Плобитауне. Тут всегда толпилось много народу.
На пути Делу Бакстеру и Скайту Уорнеру то и дело попадались самые разные люди. Пилоты торговых звездолетов со всевозможными нашивками и эмблемами на груди и рукавах курток, указывавшими на принадлежность к той или иной цивилизации; служащие спутника Блос, одетые в серые комбинезоны с эмблемой в виде двух концентрических золотых колец на темно-синем фоне; биржевые брокеры, маклеры и торговые агенты в традиционных строгих костюмах и полицейские, отвечающие за порядок на спутнике. Все эти люди с любопытством оглядывали двух молодых широкоплечих пилотов, закованных в наручники, идущих в сопровождении майора Хэндершота и пятерых омсбоновцев.
Пройдя по коридору десяток метров и не доходя до зала биржи, майор свернул в помещение, где находились скоростные гравитационные лифты. Просторная кабина без труда доставила их всего за несколько секунд на самый верхний уровень, в главный офис таможенного управления спутника, где также находился кабинет начальника службы безопасности Блоса и лаборатория исследования грузов.
Народу на этом уровне совсем не было. Посторонним сюда вход был закрыт. А рядом с бронированной дверью под табличками «Вход строго по пропускам» и «Посторонним вход строго воспрещен» со скучающим видом сидел рыжий, рослый омсбоновец и лениво просматривал иллюстрированный журнал, в котором печатали популярные комиксы.
Увидев майора, он встал по стойке «смирно» и отдал честь.
— Вольно, Нэд, — сказал Хэндершот, протягивая ему пропуск. — Эти господа, — продолжил он, указывая на Дела со Скайтом, — с нами. За мной! Не отставать! скомандовал он и, не оборачиваясь, пошел прямо по коридору, где в самом конце находился овальный люк с привинченной к нему стальными шурупами табличкой «Химическая лаборатория».
— У меня для вас есть срочная работа, ребята, — громко сказал майор Хэндершот, зайдя в лабораторию.
Словно по команде, головы всех находившихся в лаборатории сотрудников повернулись на его голос. Они с интересом смотрели, как Дел Бакстер и Скайт Уорнер в сопровождении трех солдат (двоих майор оставил дежурить у входа) с понурым видом встали около двери, недалеко от стеклянного шкафа, где хранились какие-то колбы и пробирки.
— Нужно быстренько проверить эти два рулона. — Хэндершот положил трофеи на железный стол, какие бывают в моргах.
— Но, майор, разве для того, чтобы провести этот тест, необходимы сотрудники моей лаборатории? Разве ваши люди не могут сходить по нужде сами? весело спросил румяный толстяк в белом халате и круглых очках, по виду начальник.
— Проверьте наличие наркотика в волокнах. И сделайте это быстро — без проволочек.
— Наш бдительный Вилли снова поймал контрабандистов! — догадавшись, воскликнул румяный толстяк. — Ну-ка, ребята, живо за дело. Поможем нашей доблестной таможне.
Толстяк грузно соскочил со своего табурета, на котором до этого сидел, рассматривая в большой микроскоп обрывок какой-то грязной веревки, и энергично, что было совсем необычно для его тучной комплекции, пожал сухопарую руку майора.
— Эти, что ли, наркотики привезли? — спросил начальник лаборатории, кивнув головой в сторону Дела со Скайтом.
— Эти, Сайлор. Видишь, какие рожи откормленные. Разъелись на контрабанде. Привезли на Плобой большой груз наркотиков под видом туалетной бумаги. Обычная уловка гангстеров. Хотели сбить нас со следа, делая остановки на нескольких планетах, где формально проходили, или, вернее, не проходили, таможенную проверку. За взятки в наше время можно поставить любые печати, Сайлор. Но меня не проведешь — я взяток не беру.
По всему было видно, что майор с начальником лаборатории старые приятели и могли позволить при разговоре друг с другом несколько фамильярный тон.
— Зажрались, бандюги, — поддержал Хэндершота начальник лаборатории Сайлор. — Все им легкие деньги подавай. Работать не хотят, дармоеды. Погнули бы хребет, как мы, простые труженики.
— Это точно, — согласился майор.
— Куда их потом, Вилли?
— Вначале на Плобой в федеральную тюрьму, а потом, после суда, на Пояс астероидов, где на урановых рудниках отдыхают все преступники. Этих господ ждет прекрасная компания в обществе таких же подонков, как и они сами.
— Полегче на поворотах, майор, — сказал Дел Бакстер с угрозой в голосе, подонки мы или нет — будет решать суд. Пока же мы свободные граждане. И вам, майор, никто не давал никакого права нас здесь оскорблять. В противном случае ты, паршивая орбитальная крыса, можешь жестоко пожалеть об этом.
За это высказывание он сразу же получил прикладом карентфаера чувствительный толчок в спину от стоявшего позади сержанта Логана.
— Говорят, там долго не протягивают? — спросил Сайлор.
— А это уж кому как повезет, — не обращая ни малейшего внимания на реплику Бакстера, ответил майор. — Те, кто непосредственно добывают руду, живут примерно с месяц, а тем, кому посчастливиться толкать вагонетки, доживают, случается, и до трех.
При этих словах майор посмотрел в сторону Дела Бакстера и Скайта Уорнера, словно пытаясь определить, куда же попадут они.
— Ладно, ребята, работаем! — воскликнул толстяк, обращаясь к своим подчиненным.
От аппарата, где из пузатой колбы с булькающей жидкостью по длинному змеевику в большую металлическую ванну перетекала густая фиолетовая масса, отошла высокая симпатичная девушка в белом халате с расстегнутой верхней пуговицей.
— Вначале проведем тест на реакцию Гуттерманна, шеф? — спросила она Сайлора, аккуратно отрывая полоску бумаги от одного из рулонов своими изящными пальчиками с длинными ногтями, покрытыми блестящим лаком ядовито-зеленого цвета.
— Предлагаю вначале провести реакцию Блюмкина, — встрял в разговор другой лаборант — длинный молодой веснушчатый парень с копной светлых волос на голове и в круглых очках в стальной оправе, точно таких же, как и у начальника лаборатории Сайлора.
До этого парень увлеченно разгадывал кроссворд. Но теперь, когда разговор зашел о деле, считал своим долгом выслужиться перед своим начальником, показав свою ученость и компетентность.
— Нет, Отто, реакцию Блюмкина мы проведем потом. Ты лучше приготовь кислоту для вытравливания кристаллов из структуры. А ты, Лейла, — начальник лаборатории обратился к девушке, — займись приготовлением кислоты, необходимой для реакции Гуттерманна. Через полчасика, Вилли, мы дадим тебе полный отчет о количественном и качественном содержании наркотиков в этой бумаге для подтирания задниц.
— Для санитарно-гигиенических целей, — поправил майор начальника лаборатории.
— Можете пока пойти выпить чего-нибудь, — сказал Сайлор, обращаясь к Хэндершоту.
— Мы лучше подождем здесь, — последовал лаконичный ответ.
Внезапно дверь распахнулась, и в лабораторию ввалился один из омсбоновцев, которых майор оставил дежурить у входа.
— Шеф, — по-военному вытянувшись в струнку, отрапортовал громила, — вас вызывает по внутренней связи заместитель начальника отдела межгалактической безопасности полковник Джойд Хантри. Это срочно.
— Я сейчас вернусь, — сказал майор, обращаясь к Сайлору. — Без меня не начинайте.
Хэндершот торопливо выскочил за дверь, оставив Скайта и Дела под охраной своих громил. Лейла, томно размешивая стеклянной палочкой прозрачную жидкость в колбе, с нескрываемым женским любопытством осматривала двух мужчин в наручниках с ног до головы и обратно. Она сидела за столом, закинув ногу за ногу, и играла туфелькой. Вдруг ее розовый язычок облизал пухлые губки, от чего Скайта бросило в жар.
— Лейла, — обратился к своей подчиненной Сайлор, — делом надо заниматься, делом. Иди приготовь посуду для эксперимента.
Лейла обиженно поджала свои прекрасные губки, встала и, бросив коварный взгляд на узников, вышла в соседнюю комнату, где нарочито громко зазвенела химической посудой.
— В вашем положении я бы думал о том, где нанять хорошего адвоката, господа, — заметив, каким взглядом проводил Дел лаборантку, произнес Сайлор.
— Даже без адвоката ясно, что груз нам не принадлежит, — ответил Скайт. Все, что нам грозит, так это конфискация нашего корабля вместе с наркотиком.
— Вам еще предстоит доказать, что груз не ваш, — ехидно заметил начальник лаборатории.
— В документах все отражено, — парировал Уорнер его замечание.
— Документы — та же самая бумага. Все будет решать майор Хэндершот. Этими словами Сайлор полностью испортил и до того мерзкое настроение друзей. Когда Хэндершот вернется, вы сможете поговорить с ним на эту тему, — продолжил Сайлор слащавым голосом. — Только не забывайте, он не берет взяток.
Тут дверь распахнулась — Хэндершот был легок на помине.
Лицо его отливало пунцово-красной краской, как панцирь у вареного рака, а сам вид майора был очень растерянный.
Ни слова не говоря, он взял со стола полоску туалетной бумаги, приготовленной для анализа, два рулона, лежащие там же, и сложил это все обратно в пакет. Затем приказал сержанту снять наручники с Уорнера и Бакстера.
— Счастливого прибытия на Плобой, господа, — обратился Хэндершот к Делу со Скайтом приветливым тоном, протягивая пакет. — Все в порядке. С грузом все нормально. Можете быть свободны. Примите мои искренние извинения за этот печальный инцидент. Сами понимаете, служба, черт бы ее побрал.
У всех присутствовавших от удивления вытянулись лица при виде того, как Хэндершот, не читая, ставит печати таможенного досмотра в бумагах пилотов, минуту тому назад скованных наручниками и находившихся под охраной.
Скайт, как и все остальные, не догадываясь о причине перемен в поведении майора, забрал подписанные документы и, натянуто улыбаясь, потащил Дела Бакстера к выходу. Он боялся, что Хэндершот в самый последний момент передумает и им с Делом все же придется попасть на урановые рудники.
— Ненавижу службу безопасности! Она всегда перебегает дорогу, — в гневе ударив кулаком по столу, отчего все пробирки подпрыгнули в своих подставках, произнес Хэндершот, когда дверь в лабораторию закрылась. — А вы что, разгильдяи, здесь торчите! — завопил он на своих омсбоновцев. — Оттого что у вас тупые рожи, контрабандистов меньше не станет! Все по местам! Работать надо!
Глава 22
Глава преступного синдиката Клиф Блекман очень любил животных. Эта любовь к нашим «меньшим братьям» жила в душе главы одной из самых могущественных гангстерских организаций в Плобитауне еще с детства. А проснулась она у Клифа в школе на уроке биологии, когда он впервые проколол иголочкой тельце бабочки для своей коллекции насекомых. Именно в этот момент будущий крестный отец испытал неописуемое наслаждение от общения с природой. Потом у него в доме жили кошки, собаки, рыбки, но все они долго не задерживались. Кошки обычно падали из окна, поскользнувшись на подоконнике, собаки погибали под колесами транспорта, а рыбки дохли вообще неизвестно от чего. Только по прошествии долгого времени Клиф понял, что проще держать хищника, чем все время самому мучиться с безобидными тварями. Теперь в его доме жила своя ручная змея по кличке Розалинда, которую Клиф назвал так в честь своей жены Розалинды Блекман единственного человека в мире, которого глава преступного синдиката боялся по-настоящему.
В огромном доме Блекмана, построенном в Лакосте-Генри, для Розалинды был отведен один из огромных залов, чтобы любимица хозяина чувствовала себя свободно и непринужденно. В редкие минуты досуга Клиф Блекман любил развлекаться, скармливая Розалинде мышей и других мелких грызунов, которых ему доставляли специально из самого дорогого плобитаунского зоомагазина «Друг животных».
От природы Клиф Блекман был крупным мужчиной с сильными «крестьянскими руками, которыми он мог согнуть стальную кочергу. Овальная, лишенная растительности голова с лысым черепом, похожим на бильярдный шар, крепко сидела на короткой шее. А на приплюснутом мясистом носу крепко держалось казавшееся неестественно маленьким для такого крупного человека пенсне в изящной золотой оправе, которое Клиф Блекман купил в антикварном магазине. Глава преступного синдиката считал, что пенсне придает его виду элемент элегантности и шарма. Он вообще считал себя шикарным парнем, который обладает тонким художественным вкусом. Он любил одеваться только в дорогие, „солидные“ вещи. Обычно Блекман носил просторные пиджаки малиновых оттенков и широкие темные брюки. Довершали его облик надраенные до зеркального блеска лакированные штиблеты с бежевыми гетрами и пестрая шелковая рубашка с таким же ярким широким галстуком, больше подходящим для гардероба какого-нибудь курортного диск-жокея, чем для босса преступного мира. Но спорить по поводу того, как Клиф Блекман одевается, никто из его окружения не решался, зная вспыльчивый, мстительный и жестокий характер своего босса. Пусть шеф одевается так, как считает нужным. В конце концов, мы живем в свободной стране, где каждый может самовыражаться так, как он хочет этого.
В то утро Клиф Блекман был одет в длинный ярко-красный шелковый халат, из-под пол которого торчали его заросшие густыми черными волосами голые ноги. Он сидел в необъятном кожаном кресле и с наслаждением наблюдал за грациозным, покрытым блестящей чешуей с замысловатыми пестрыми узорами телом своей любимицы Розалинды. В пустой комнате, где, кроме кресла, на котором сидел Клиф, больше не было никакой мебели.
В дальнем углу, сбившись в копошащуюся кучу, жалобно попискивали приготовленные для завтрака Розалинды белые лабораторные крысы, а в самом центре, лениво разворачивая тугие, упругие кольца своего тела, находилась сама змея.
Она никуда не спешила. Розалинда была умной зверюгой и знала, что двери в комнату плотно заперты и ее завтрак никуда отсюда не денется. Она любила перед едой чуть поиграть со своими жертвами, чтобы доставить своему хозяину радость, прежде чем, наведя на свою добычу немигающий гипнотизирующий взгляд желтых глазок, проглотить «завтрак». Постепенно распуская и сворачивая кольца, Розалинда с угрожающим шипением поползла к сжавшимся от ужаса в одну кучу мохнатым зверькам.
— Хорошая девочка, сиськи-сосиски, — с нежностью в голосе сказал Клиф Блекман, приободряя свою любимицу.
Слово «сиськи-сосиски» Клиф Блекман повторял почти после каждой сказанной им фразы. К этому речевому обороту все в окружении босса давно привыкли и никто не обращал на это внимания. Сам Блекман свыкся с этим выражением в федеральной тюрьме, где отсидел пять лет за сутенерство.
Мать Клифа Блекмана была проституткой, а своего отца он не знал. Когда маленькому Клифу было всего восемь лет, он с шайкой своих приятелей успешно «чистил» мелкие лавочки и карманы прохожих в своем квартале.
Блекман был толковым мальчиком и быстро шел по карьерной лестнице «уличных университетов», перепрыгивая через несколько ступенек. В тринадцать лет он был уже сутенером собственной матери, а в двадцать ему платили дань все проститутки, работавшие в его районе.
Клиф Блекман удовлетворенно улыбнулся. Да, он не зря прожил свою жизнь. Он сделал отличную карьеру. Ему только сорок лет, а он уже стоит несколько миллионов и под его контролем больше половины борделей и половина рынка глюкогена в Плобитауне.
Дверь, скрипнув, отворилась, и в комнату вошел Брик Илдор — человек, считавшийся в иерархии синдиката правой рукой босса. Ему Блекман доверял чуточку больше, чем кому бы то ни было, если Клиф вообще доверял кому-нибудь.
Брик Илдор был внешне очень похож на своего босса.
Он считал Блекмана, непревзойденным знатоком в области моды и старался одеваться точно так же, как его хозяин. Разница была лишь в том, что Илдор носил пышные усы и густую темную бороду, чтобы скрыть страшный шрам от ножа, изуродовавший его нижнюю челюсть.
В руках Илдор держал картонный пакет с молоком и большое позолоченное блюдце. Молоко он покупал каждое утро в дорогом супермаркете в центре города, потому что хорошо знал привычки любимицы своего хозяина. Розалинда очень любила после завтрака попить молочка, которое Клиф Блекман лично наливал ей в ее блюдце.
— Молоко свежее, Брик? — спросил Блекман, увидев Илдора с пакетом молока.
— Да, босс. Самое свежее на планете. Розалинде должно понравиться.
— Хорошо, Брик, — довольным тоном сказал Блекман. — Можешь идти.
Обычно Брик Илдор сразу уходил, оставляя хозяина наедине со своей любимицей, но сегодня он не спешил покинуть комнату.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21