Но сегодня появился новый конкурент — это глава Профсоюза докеров Боб Даркман.
С Хэнком для Смайлза было все понятно, комиссар был вынужден принять участие в предвыборной гонке как кандидат от партии Прагматиков. Хэнк — хороший полицейский, но политик из него никудышный. Даже своей должности комиссара он обязан счастливому стечению обстоятельств. Но на что рассчитывает Боб Даркман? Один раз, на позапрошлых выборах, этот человек уже выставлял свою кандидатуру. Тогда компромат от службы безопасности, вовремя слитый в средства массовой информации, надежно прикрыл ему дорогу на Олимп власти. Избиратель не прощает кандидатам связей с мафией. Так что заставило Даркмана выставить свою кандидатуру вновь? Он далеко не глупый человек и отлично понимает, что никто не забыл прошлого. Он также скорее всего догадывается, что восемь лет назад в газеты попала не вся информация насчет его отношений с Фаризетти и что те сведения могут всплыть вновь и утопить его уже навсегда. Что заставляет этого человека так рисковать? На этот вопрос Леон Смайлз не находил ответа, и это его тревожило. Если ему не удастся выиграть предстоящие выборы, он не сможет осуществить свой грандиозный план тотального контроля за населением Плобитауна, при котором в его руках окажется полная информация о каждом человеке, проживающем на Плобое. Полная информация — это абсолютная власть, Смайлз знал это лучше всех.
Только благодаря тому, что Леон узнал, когда и где Герб Кримсон встречается со своей секретаршей, он смог предупредить журналистов и репортеров. Эта информация стоила кучу денег, но Леон, не задумываясь, заплатил их. И не только потому, что деньги он заплатил не свои, а взял из секретного фонда спецслужб, но и потому, что никто другой не знал истинную ценность информации так, как начальник службы безопасности Плобитауна Леон Смайлз.
Так что же заставило Боба Даркмана бросить вызов? По всей вероятности, инициатива исходила от Фаризетти. Самостоятельно Боб не осмелился бы на подобный шаг. О том, что это именно так, свидетельствуют и отчеты отдела по контролю над преступлениями в финансовой сфере: деньги на предвыборную кампанию Боба Даркмана поступили от Фаризетти. Но больше всего в этой информации Смайлза настораживал тот факт, что Фаризетти перевел деньги, совершенно не маскируя свою причастность к этому делу.
Леон с досады покачал головой. Как ему сейчас пригодилась бы система тотального контроля. Он бы уже знал, о чем говорил этой ночью Боб Даркман со своей женой. Возможно, Боб проболтался ей о своих планах? Или, даже если Боб держал язык за зубами, подчиненные Смайлза составили бы карту перемещений всех людей Фаризетти: где они были, что говорили, кому звонили. И после недолгого анализа Смайлз выяснил бы, что замышляют эти два человека — Боб Даркман и Луи Фернандо Фаризетти. Если их планы идут вразрез с планами Леона Смайлза, то им придется поменять свои планы, иначе… Леон не имел комплексов, был готов на любые действия и использовал все методы работы секретных служб.
«Так что же все-таки пообещал Даркману Фаризетти, что тот так рьяно вступил в предвыборную гонку?» — за поисками на этот вопрос Леона Смайлза и застали вошедшие в кабинет помощники.
— Присаживайтесь, господа, — Смайлз показал на стулья возле длинного стола, сам сел в кресло. — Начнем совещание. Что запланировано у нас на этот день? -
Смайлз имел отменную память, и этот вопрос был задан им лишь для того, чтобы начать разговор.
— На сегодня, господин Смайлз, у нас намечена пресс-конференция для малотиражных средств массовой информации в доме ветеранов Имперских Войн, — с энтузиазмом стал информировать своего работодателя Перри Руте — толстый человек в желтом бумажном пиджаке, белой рубашке с пестрым галстуком-бабочкой и широких зеленых штанах, из-под складок которых выглядывали желтые тупоносые ботинки.
Внешний вид имиджмейкера Смайлзу абсолютно не нравился. Но больше всего Смайлзу в облике этого человека не нравилась козлиная бородка, покрашенная в фиолетовый цвет. Вместе с круглыми очками из розового стекла и обесцвеченным ежиком редких волос бородка превращалась в нечто сверхъестественное. Когда Перри Руте начинал говорить, эта фиолетовая борода приковывала к себе внимание, словно хрустальный шар гипнотизера, заставляя всех замолчать и слушать ее обладателя.
— На пресс-конференцию отводится час тридцать минут, — продолжал Перри, сверяясь с записями, сделанными в электронном органайзере. — Затем мы быстро перемещаемся на телевидение. Там нам необходимо за четыре часа сорок пять минут обойти двенадцать студий и записать короткие рекламные интервью. На каждое такое интервью приходится по двадцать минут, еще останется три минуты семьдесят пять секунд на переходы от студии к студии. Придется передвигаться очень быстро. Так, так, так, — Перри изучал записи, появляющиеся на жидкокристаллическом экране. — Тут имена журналистов и тексты ваших «остроумных» ответов на их «коварные» вопросы. Все уже оговорено и оплачено, нужно только отснять. — Перри Руте нажал кнопочку, и из щели в его органайзере вылез лист бумаги с распечаткой. Перри протянул распечатку Смайлзу и продолжил: — Затем мы быстро перемещаемся на Шестой канал, там принимаем участие в шоу «Доброе утро, Плобитаун!» — это еще сорок пять минут. После чего выбираемся на улицу и разговариваем с «народом». Одно из главных правил всех предвыборных кампаний: чем больше рук вы пожмете, тем больше голосов получите. «Народ» уже подобран. Затем нас ждут на открытии выставки художников-мастурбаторов…
— Минуту, — прервал Смайлз своего помощника, — на выставку обязательно ехать?
— Конечно! — воскликнул Перри, удивившись такому вопросу. — Вам необходимо показать избирателям, что вы не сухарь-чиновник, а образованный человек с богатым духовным миром. «Осквернители рукой» — это самое модное и революционное течение в искусстве. Можно сказать, последний писк. — Из органайзера Перри вылезли несколько листков распечаток. — Вот здесь все, что вам надо знать об этом направлении в искусстве. Несколько имен корифеев этого направления, методы работы и достигнутые ими результаты. — Перри протянул листки Смайлзу. Тот взглянул и поморщился. — Выставку необходимо посетить, — заверил Перри.
— А может, заменить выставку концертом какой-нибудь рок-группы?
— На концерт мы пойдем в другой день. Как раз в Центральном Плобитаунском Дворце Культуры состоится первый после двадцатилетнего перерыва концерт «Бешеной игуаны» — это классика рока.
— Группа «Бешеная игуана» мне нравится, — согласился Смайлз. — Я слушал ее, когда заканчивал школу.
— Отлично! Мы сфотографируем вас в компании музыкантов, и вы сможете завоевать голоса их выросших поклонников.
— С этим я согласен, но на выставку «осквернителей» я не поеду. На сколько, кстати, намечено ее открытие?
— На пять часов.
— Как раз в это время у меня важное совещание в министерстве.
— Хорошо, выставку вычеркиваем, — недовольно согласился Перри, — но это большая ошибка.
— Что у нас намечено на вечер?
— Вечером у вас благотворительный ужин для смертников в Северной Плобитаунской тюрьме.
— Ладно, — подумав, согласился Смайлз, — это лучше выставки.
— Теперь некоторые данные социологических опросов. — Перри, поправив очки, вновь защелкал кнопками на электронном органайзере. — По соцопросу до вступления в гонку Боба Даркмана вы обгоняли Джеймса Хэнка на пять процентов с результатом в пятнадцать процентов. Герб Кримсон получал три целых четыре десятых процента.
— А за кого проголосовали оставшиеся семьдесят один и шесть десятых процента? — быстро сосчитав в уме цифры, поинтересовался Смайлз.
— Они не определились.
— Как это понять?
— Если бы в бюллетенях стоял пункт против всех, они бы выбрали именно этот вариант.
— Мне это не нравится, — сделал вывод Смайлз. — Я чувствую неуверенность. А как изменилось соотношение, когда в гонку вступил Даркман?
— Вы набираете двенадцать и пять десятых, Хэнк семь целых пять десятых, Герб Кримсон три целых четыре десятых, а Даркман пять целых.
Когда Перри произносил все эти цифры, Смайлз неотрывно смотрел на его фиолетовую бородку. Данные социологического опроса ему не нравились так же, как и эта вызывающая деталь имиджа его специалиста по политическому пиару.
— Получается, Даркман отнял у меня и у Хэнка по два с половиной процента?
— Получается так.
— Семьдесят один и шесть десятых процента остались и опять не смогли определиться.
— Да.
— А электорат Кримсона остался прежним.
— Да, но у Кримсона минимум, который вряд ли будет расти в какую-нибудь сторону.
— Ладно, — согласился Смайлз, — но, даже если бы в гонку не вступил Даркман, с такими результатами выборы не состоятся.
— Поэтому я предлагаю начать наступление на позиции конкурентов, — предложил Перри. — Мы отберем голоса у Хэнка и Даркмана, а, увидев нашу победу, те, кто еще не определился к этому времени, примут нашу сторону. С каждым процентом, отнятым у конкурентов, мы получим два из числа неопределившихся. Главное, начать первыми. Тут важна скорость. Если мы отнимем у Хэнка один процент, ему придется отнимать у нас три.
— Это разумно, — согласился Смайлз.
— Самый радикальный способ отнять голоса у соперника — это «облить его грязью», вытащить наружу несколько «жареных фактов». Показать оппонента с неприглядной стороны. Например, в своих выступлениях по поводу комиссара Хэнка всегда указывать на то, что он плохо одевается. При этом непременно отпускать шутки, мол: на что тогда комиссар тратит полученные взятки?
— Мне этот ход нравится, — согласился Леон, — но не слишком ли это вульгарно? К тому же с Хэнком мы хорошо знакомы. Хочешь не хочешь, по работе постоянно приходится контактировать.
— Не волнуйтесь, уверен, он будет действовать точно так же. К тому же и вы, и он прекрасно понимаете, что это всего лишь игра. Нужно показать избирателю первоклассное шоу.
— Я не волнуюсь, — заметил Леон, — я анализирую.
— Насчет «жареных фактов», господин Смайлз, — продолжил Перри, — это поручите своим помощникам. Им это сделать будет проще: они профессионалы. Состоять компромат должен из полуправдивых историй…
— Насчет компромата не беспокойтесь, — прервал специалиста Смайлз. — Мы это делать умеем.
— Я и не беспокоюсь, — ответил Перри. — Я просто честно отрабатываю свой гонорар.
— Я это вижу, — заметил Смайлз.
— Тогда у меня пока все. — Перри замолчал.
Смайлз сложил в стопку все распечатки, которые дал ему Перри Руте, обвел присутствующих пристальным взглядом и, выдержав небольшую паузу, подытожил:
— Сегодня у нас напряженный день, постараемся провести его плодотворно. Спасибо, Перри, у нас еще есть несколько минут до начала пресс-конференции, я хочу отвести их государственным делам, поэтому вы свободны. Конвой проводит вас к лимузину. Ждите меня там. — Смайлз нажал под столом кнопку вызова, и в кабинет вошли два мордоворота в серых одинаковых костюмах. — Проводите этого господина до машины.
Перри поежился, поправил очки и, выдавив из себя улыбку, в сопровождении охранников вышел из кабинета начальника службы безопасности Плобитауна.
— Господа, — обратился Смайлз к двум своим заместителям, все время, пока их шеф разговаривал с Перри, сидевшим молча, — мы вышли на финишную прямую, здесь времени на то, чтобы исправить ошибку, уже не будет, поэтому постараемся их не делать.
Рэгнар Роке и Миррэр Войт были похожи друг на друга, как братья-близнецы: одинаковые прически, одинаковое выражение каменных лиц, пустой взгляд холодных глаз. Основным отличием Рокса от Войта был разный оттенок пиджаков. У Рокса пиджак отливал синим, а у Войта зеленым цветом.
— Как вы слышали, у меня насыщенная программа, — продолжил Смайлз, — поэтому вам предстоит действовать самостоятельно. Роке, ты займешься Джеймсом Хэнком. Ты, Войт, Бобом Даркманом. Мне нужно о них знать все: где спят, что пьют, с кем дружат. Но главное, ищите: неуплату налогов, любовниц. Если кто-то из них перейдет улицу на красный свет, я должен об этом знать.
— Шеф, — обратился Войт к Смайлзу, — на Боба Даркмана и его профсоюз у нас и так достаточно информации в банке данных.
— Мне нужна его связь с Фаризетти. Они что-то замышляют, и я хочу знать, что именно. Установите непрерывную слежку за Фаризетти. Имеющуюся же информацию пока попридержим и использовать не будем.
— Шеф, — на этот раз подал голос Роке, — на слежку за комиссаром полиции необходимо разрешение генерального прокурора.
— Ты не первый год работаешь со мной, Роке, и я не буду тебя учить, как делаются такие дела, но мне нужна полная информация о Хэнке.
— Ясно, шеф, — ответил Роке.
— Поставьте все телефоны интересующих меня людей и всего их окружения на прослушивание. В ваше распоряжение поступают все бригады наружного наблюдения. У меня на столе должны лежать документы о каждом шаге конкурентов, вплоть до записей храпа и фотографий из уборной.
— С Фаризетти будут проблемы, его люди профессионалы, — сказал Войт.
— Полицейские тоже могут заметить наблюдение, — отозвался Роке.
— А вы сами что, зеленые юнцы, что ли? — удивился Смайлз. — Если они заметят установленную за ними слежку, я подыщу себе новых помощников, например Перри. Всем все ясно?!
— Так точно!
— Тогда за работу!
Роке и Войт резко встали и, замерев на пару секунд по стойке «смирно», вышли из кабинета шефа.
Когда подчиненные вышли, Леон Смайлз встал, закрыл за ними дверь кабинета и подошел к виртуальному окну. На секунду задержав взгляд на деревьях, росших внизу вокруг лужайки с цветами, Леон четким голосом произнес ключевые слова:
— Леон Смайлз, начальник службы безопасности Плобитауна, номер удостоверения личности: один, один, один, четыре, пять, восемь, ноль, один, один.
Прямо посередине виртуального окна появился черный квадрат дверного проема. Смайлз решительно шагнул в темноту и оказался в небольшой кабине лифта.
— Глория, — сказал Смайлз.
Кабина с бешеной скоростью понеслась вниз. Через несколько минут стремительного падения лифт остановился, и Смайлз попал в потайное помещение глубоко под землей. Посередине круглой комнаты, освещенной скупым синеватым светом скрытых под полупрозрачными пластинами, покрывавшими пол, ламп, под куполообразным потолком на небольшом пирамидальном возвышении стояло одинокое кресло. Смайлз уселся в него и, закинув ногу на ногу, отрекомендовался, обращаясь в пространство перед собой:
— Леон Смайлз, начальник службы безопасности Плобитауна.
Лампы в полу комнаты погасли. Купол над головой Леона превратился в экран со стереоскопическим эффектом. Перед Смайлзом из воздуха возникла красивая женщина в строгом сером костюме.
— Добрый день, мистер Смайлз.
— Здравствуй, Глория. Что нового?
— По сообщению наших информаторов, на Плобой с неофициальным визитом прибыл наследник престола Империи Иван Штих.
— Это очень интересно, — произнес Смайлз. — Повернись, Глория, я хочу посмотреть на тебя в профиль.
Женщина выполнила указание начальника службы безопасности и продолжила доклад.
— Как сообщает агент Круг, в Империи ожесточилась борьба за престол. Ивана Штиха обвиняют в том, что он не является наследником Императора. По сведениям, полученным Кругом, этот визит как-то связан с борьбой за престол. — Когда она говорила, ее высокая грудь плавно колыхалась, готовая вырваться из тесных объятий серой материи строгого костюма.
— Мне нравится, как ты говоришь, — дрогнувшим голосом произнес Смайлз. — У тебя такой приятный низкий голос.
Глория сняла пиджак и отбросила его в сторону, оставшись в белой рубашке и серой юбке до колен. Ее идеальные черты лица тронула едва заметная улыбка. Розовый кончик языка облизал пухлые губки.
— Прекрасно, — Смайлз сглотнул и расстегнул пуговицы своего пиджака, давившего на грудь.
— Замечена активность боевого космического флота Империи в районах Сизариуса, Криптониуса, Эргинона, Энвантинента, на торговых путях ИНДОЛ-8323, ГЭВОЛ-0356. В районе галактики ПЛАСТ-232 на границах подконтрольного Союзу района проводятся широкомасштабные учения гвардейского космического корпуса Империи. — Все это Глория произнесла таким чувственным голосом, что начальнику службы безопасности показалось, будто он слышит пение райских птиц.
— Прекрасно, — голос Смайлза стал сиплым из-за того, что в горле перехватило, — продолжай. — Смайлз завороженный глядел на юбку собеседницы чуть ниже пояса там, где находились упругие ягодицы женщины. — Повернись еще немного… Да, да, вот так…
— Флагман имперского флота крейсер «Великий Император» смог скрыться от кораблей наблюдения объединенных войск Союза. Его местонахождение в данный момент неизвестно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
С Хэнком для Смайлза было все понятно, комиссар был вынужден принять участие в предвыборной гонке как кандидат от партии Прагматиков. Хэнк — хороший полицейский, но политик из него никудышный. Даже своей должности комиссара он обязан счастливому стечению обстоятельств. Но на что рассчитывает Боб Даркман? Один раз, на позапрошлых выборах, этот человек уже выставлял свою кандидатуру. Тогда компромат от службы безопасности, вовремя слитый в средства массовой информации, надежно прикрыл ему дорогу на Олимп власти. Избиратель не прощает кандидатам связей с мафией. Так что заставило Даркмана выставить свою кандидатуру вновь? Он далеко не глупый человек и отлично понимает, что никто не забыл прошлого. Он также скорее всего догадывается, что восемь лет назад в газеты попала не вся информация насчет его отношений с Фаризетти и что те сведения могут всплыть вновь и утопить его уже навсегда. Что заставляет этого человека так рисковать? На этот вопрос Леон Смайлз не находил ответа, и это его тревожило. Если ему не удастся выиграть предстоящие выборы, он не сможет осуществить свой грандиозный план тотального контроля за населением Плобитауна, при котором в его руках окажется полная информация о каждом человеке, проживающем на Плобое. Полная информация — это абсолютная власть, Смайлз знал это лучше всех.
Только благодаря тому, что Леон узнал, когда и где Герб Кримсон встречается со своей секретаршей, он смог предупредить журналистов и репортеров. Эта информация стоила кучу денег, но Леон, не задумываясь, заплатил их. И не только потому, что деньги он заплатил не свои, а взял из секретного фонда спецслужб, но и потому, что никто другой не знал истинную ценность информации так, как начальник службы безопасности Плобитауна Леон Смайлз.
Так что же заставило Боба Даркмана бросить вызов? По всей вероятности, инициатива исходила от Фаризетти. Самостоятельно Боб не осмелился бы на подобный шаг. О том, что это именно так, свидетельствуют и отчеты отдела по контролю над преступлениями в финансовой сфере: деньги на предвыборную кампанию Боба Даркмана поступили от Фаризетти. Но больше всего в этой информации Смайлза настораживал тот факт, что Фаризетти перевел деньги, совершенно не маскируя свою причастность к этому делу.
Леон с досады покачал головой. Как ему сейчас пригодилась бы система тотального контроля. Он бы уже знал, о чем говорил этой ночью Боб Даркман со своей женой. Возможно, Боб проболтался ей о своих планах? Или, даже если Боб держал язык за зубами, подчиненные Смайлза составили бы карту перемещений всех людей Фаризетти: где они были, что говорили, кому звонили. И после недолгого анализа Смайлз выяснил бы, что замышляют эти два человека — Боб Даркман и Луи Фернандо Фаризетти. Если их планы идут вразрез с планами Леона Смайлза, то им придется поменять свои планы, иначе… Леон не имел комплексов, был готов на любые действия и использовал все методы работы секретных служб.
«Так что же все-таки пообещал Даркману Фаризетти, что тот так рьяно вступил в предвыборную гонку?» — за поисками на этот вопрос Леона Смайлза и застали вошедшие в кабинет помощники.
— Присаживайтесь, господа, — Смайлз показал на стулья возле длинного стола, сам сел в кресло. — Начнем совещание. Что запланировано у нас на этот день? -
Смайлз имел отменную память, и этот вопрос был задан им лишь для того, чтобы начать разговор.
— На сегодня, господин Смайлз, у нас намечена пресс-конференция для малотиражных средств массовой информации в доме ветеранов Имперских Войн, — с энтузиазмом стал информировать своего работодателя Перри Руте — толстый человек в желтом бумажном пиджаке, белой рубашке с пестрым галстуком-бабочкой и широких зеленых штанах, из-под складок которых выглядывали желтые тупоносые ботинки.
Внешний вид имиджмейкера Смайлзу абсолютно не нравился. Но больше всего Смайлзу в облике этого человека не нравилась козлиная бородка, покрашенная в фиолетовый цвет. Вместе с круглыми очками из розового стекла и обесцвеченным ежиком редких волос бородка превращалась в нечто сверхъестественное. Когда Перри Руте начинал говорить, эта фиолетовая борода приковывала к себе внимание, словно хрустальный шар гипнотизера, заставляя всех замолчать и слушать ее обладателя.
— На пресс-конференцию отводится час тридцать минут, — продолжал Перри, сверяясь с записями, сделанными в электронном органайзере. — Затем мы быстро перемещаемся на телевидение. Там нам необходимо за четыре часа сорок пять минут обойти двенадцать студий и записать короткие рекламные интервью. На каждое такое интервью приходится по двадцать минут, еще останется три минуты семьдесят пять секунд на переходы от студии к студии. Придется передвигаться очень быстро. Так, так, так, — Перри изучал записи, появляющиеся на жидкокристаллическом экране. — Тут имена журналистов и тексты ваших «остроумных» ответов на их «коварные» вопросы. Все уже оговорено и оплачено, нужно только отснять. — Перри Руте нажал кнопочку, и из щели в его органайзере вылез лист бумаги с распечаткой. Перри протянул распечатку Смайлзу и продолжил: — Затем мы быстро перемещаемся на Шестой канал, там принимаем участие в шоу «Доброе утро, Плобитаун!» — это еще сорок пять минут. После чего выбираемся на улицу и разговариваем с «народом». Одно из главных правил всех предвыборных кампаний: чем больше рук вы пожмете, тем больше голосов получите. «Народ» уже подобран. Затем нас ждут на открытии выставки художников-мастурбаторов…
— Минуту, — прервал Смайлз своего помощника, — на выставку обязательно ехать?
— Конечно! — воскликнул Перри, удивившись такому вопросу. — Вам необходимо показать избирателям, что вы не сухарь-чиновник, а образованный человек с богатым духовным миром. «Осквернители рукой» — это самое модное и революционное течение в искусстве. Можно сказать, последний писк. — Из органайзера Перри вылезли несколько листков распечаток. — Вот здесь все, что вам надо знать об этом направлении в искусстве. Несколько имен корифеев этого направления, методы работы и достигнутые ими результаты. — Перри протянул листки Смайлзу. Тот взглянул и поморщился. — Выставку необходимо посетить, — заверил Перри.
— А может, заменить выставку концертом какой-нибудь рок-группы?
— На концерт мы пойдем в другой день. Как раз в Центральном Плобитаунском Дворце Культуры состоится первый после двадцатилетнего перерыва концерт «Бешеной игуаны» — это классика рока.
— Группа «Бешеная игуана» мне нравится, — согласился Смайлз. — Я слушал ее, когда заканчивал школу.
— Отлично! Мы сфотографируем вас в компании музыкантов, и вы сможете завоевать голоса их выросших поклонников.
— С этим я согласен, но на выставку «осквернителей» я не поеду. На сколько, кстати, намечено ее открытие?
— На пять часов.
— Как раз в это время у меня важное совещание в министерстве.
— Хорошо, выставку вычеркиваем, — недовольно согласился Перри, — но это большая ошибка.
— Что у нас намечено на вечер?
— Вечером у вас благотворительный ужин для смертников в Северной Плобитаунской тюрьме.
— Ладно, — подумав, согласился Смайлз, — это лучше выставки.
— Теперь некоторые данные социологических опросов. — Перри, поправив очки, вновь защелкал кнопками на электронном органайзере. — По соцопросу до вступления в гонку Боба Даркмана вы обгоняли Джеймса Хэнка на пять процентов с результатом в пятнадцать процентов. Герб Кримсон получал три целых четыре десятых процента.
— А за кого проголосовали оставшиеся семьдесят один и шесть десятых процента? — быстро сосчитав в уме цифры, поинтересовался Смайлз.
— Они не определились.
— Как это понять?
— Если бы в бюллетенях стоял пункт против всех, они бы выбрали именно этот вариант.
— Мне это не нравится, — сделал вывод Смайлз. — Я чувствую неуверенность. А как изменилось соотношение, когда в гонку вступил Даркман?
— Вы набираете двенадцать и пять десятых, Хэнк семь целых пять десятых, Герб Кримсон три целых четыре десятых, а Даркман пять целых.
Когда Перри произносил все эти цифры, Смайлз неотрывно смотрел на его фиолетовую бородку. Данные социологического опроса ему не нравились так же, как и эта вызывающая деталь имиджа его специалиста по политическому пиару.
— Получается, Даркман отнял у меня и у Хэнка по два с половиной процента?
— Получается так.
— Семьдесят один и шесть десятых процента остались и опять не смогли определиться.
— Да.
— А электорат Кримсона остался прежним.
— Да, но у Кримсона минимум, который вряд ли будет расти в какую-нибудь сторону.
— Ладно, — согласился Смайлз, — но, даже если бы в гонку не вступил Даркман, с такими результатами выборы не состоятся.
— Поэтому я предлагаю начать наступление на позиции конкурентов, — предложил Перри. — Мы отберем голоса у Хэнка и Даркмана, а, увидев нашу победу, те, кто еще не определился к этому времени, примут нашу сторону. С каждым процентом, отнятым у конкурентов, мы получим два из числа неопределившихся. Главное, начать первыми. Тут важна скорость. Если мы отнимем у Хэнка один процент, ему придется отнимать у нас три.
— Это разумно, — согласился Смайлз.
— Самый радикальный способ отнять голоса у соперника — это «облить его грязью», вытащить наружу несколько «жареных фактов». Показать оппонента с неприглядной стороны. Например, в своих выступлениях по поводу комиссара Хэнка всегда указывать на то, что он плохо одевается. При этом непременно отпускать шутки, мол: на что тогда комиссар тратит полученные взятки?
— Мне этот ход нравится, — согласился Леон, — но не слишком ли это вульгарно? К тому же с Хэнком мы хорошо знакомы. Хочешь не хочешь, по работе постоянно приходится контактировать.
— Не волнуйтесь, уверен, он будет действовать точно так же. К тому же и вы, и он прекрасно понимаете, что это всего лишь игра. Нужно показать избирателю первоклассное шоу.
— Я не волнуюсь, — заметил Леон, — я анализирую.
— Насчет «жареных фактов», господин Смайлз, — продолжил Перри, — это поручите своим помощникам. Им это сделать будет проще: они профессионалы. Состоять компромат должен из полуправдивых историй…
— Насчет компромата не беспокойтесь, — прервал специалиста Смайлз. — Мы это делать умеем.
— Я и не беспокоюсь, — ответил Перри. — Я просто честно отрабатываю свой гонорар.
— Я это вижу, — заметил Смайлз.
— Тогда у меня пока все. — Перри замолчал.
Смайлз сложил в стопку все распечатки, которые дал ему Перри Руте, обвел присутствующих пристальным взглядом и, выдержав небольшую паузу, подытожил:
— Сегодня у нас напряженный день, постараемся провести его плодотворно. Спасибо, Перри, у нас еще есть несколько минут до начала пресс-конференции, я хочу отвести их государственным делам, поэтому вы свободны. Конвой проводит вас к лимузину. Ждите меня там. — Смайлз нажал под столом кнопку вызова, и в кабинет вошли два мордоворота в серых одинаковых костюмах. — Проводите этого господина до машины.
Перри поежился, поправил очки и, выдавив из себя улыбку, в сопровождении охранников вышел из кабинета начальника службы безопасности Плобитауна.
— Господа, — обратился Смайлз к двум своим заместителям, все время, пока их шеф разговаривал с Перри, сидевшим молча, — мы вышли на финишную прямую, здесь времени на то, чтобы исправить ошибку, уже не будет, поэтому постараемся их не делать.
Рэгнар Роке и Миррэр Войт были похожи друг на друга, как братья-близнецы: одинаковые прически, одинаковое выражение каменных лиц, пустой взгляд холодных глаз. Основным отличием Рокса от Войта был разный оттенок пиджаков. У Рокса пиджак отливал синим, а у Войта зеленым цветом.
— Как вы слышали, у меня насыщенная программа, — продолжил Смайлз, — поэтому вам предстоит действовать самостоятельно. Роке, ты займешься Джеймсом Хэнком. Ты, Войт, Бобом Даркманом. Мне нужно о них знать все: где спят, что пьют, с кем дружат. Но главное, ищите: неуплату налогов, любовниц. Если кто-то из них перейдет улицу на красный свет, я должен об этом знать.
— Шеф, — обратился Войт к Смайлзу, — на Боба Даркмана и его профсоюз у нас и так достаточно информации в банке данных.
— Мне нужна его связь с Фаризетти. Они что-то замышляют, и я хочу знать, что именно. Установите непрерывную слежку за Фаризетти. Имеющуюся же информацию пока попридержим и использовать не будем.
— Шеф, — на этот раз подал голос Роке, — на слежку за комиссаром полиции необходимо разрешение генерального прокурора.
— Ты не первый год работаешь со мной, Роке, и я не буду тебя учить, как делаются такие дела, но мне нужна полная информация о Хэнке.
— Ясно, шеф, — ответил Роке.
— Поставьте все телефоны интересующих меня людей и всего их окружения на прослушивание. В ваше распоряжение поступают все бригады наружного наблюдения. У меня на столе должны лежать документы о каждом шаге конкурентов, вплоть до записей храпа и фотографий из уборной.
— С Фаризетти будут проблемы, его люди профессионалы, — сказал Войт.
— Полицейские тоже могут заметить наблюдение, — отозвался Роке.
— А вы сами что, зеленые юнцы, что ли? — удивился Смайлз. — Если они заметят установленную за ними слежку, я подыщу себе новых помощников, например Перри. Всем все ясно?!
— Так точно!
— Тогда за работу!
Роке и Войт резко встали и, замерев на пару секунд по стойке «смирно», вышли из кабинета шефа.
Когда подчиненные вышли, Леон Смайлз встал, закрыл за ними дверь кабинета и подошел к виртуальному окну. На секунду задержав взгляд на деревьях, росших внизу вокруг лужайки с цветами, Леон четким голосом произнес ключевые слова:
— Леон Смайлз, начальник службы безопасности Плобитауна, номер удостоверения личности: один, один, один, четыре, пять, восемь, ноль, один, один.
Прямо посередине виртуального окна появился черный квадрат дверного проема. Смайлз решительно шагнул в темноту и оказался в небольшой кабине лифта.
— Глория, — сказал Смайлз.
Кабина с бешеной скоростью понеслась вниз. Через несколько минут стремительного падения лифт остановился, и Смайлз попал в потайное помещение глубоко под землей. Посередине круглой комнаты, освещенной скупым синеватым светом скрытых под полупрозрачными пластинами, покрывавшими пол, ламп, под куполообразным потолком на небольшом пирамидальном возвышении стояло одинокое кресло. Смайлз уселся в него и, закинув ногу на ногу, отрекомендовался, обращаясь в пространство перед собой:
— Леон Смайлз, начальник службы безопасности Плобитауна.
Лампы в полу комнаты погасли. Купол над головой Леона превратился в экран со стереоскопическим эффектом. Перед Смайлзом из воздуха возникла красивая женщина в строгом сером костюме.
— Добрый день, мистер Смайлз.
— Здравствуй, Глория. Что нового?
— По сообщению наших информаторов, на Плобой с неофициальным визитом прибыл наследник престола Империи Иван Штих.
— Это очень интересно, — произнес Смайлз. — Повернись, Глория, я хочу посмотреть на тебя в профиль.
Женщина выполнила указание начальника службы безопасности и продолжила доклад.
— Как сообщает агент Круг, в Империи ожесточилась борьба за престол. Ивана Штиха обвиняют в том, что он не является наследником Императора. По сведениям, полученным Кругом, этот визит как-то связан с борьбой за престол. — Когда она говорила, ее высокая грудь плавно колыхалась, готовая вырваться из тесных объятий серой материи строгого костюма.
— Мне нравится, как ты говоришь, — дрогнувшим голосом произнес Смайлз. — У тебя такой приятный низкий голос.
Глория сняла пиджак и отбросила его в сторону, оставшись в белой рубашке и серой юбке до колен. Ее идеальные черты лица тронула едва заметная улыбка. Розовый кончик языка облизал пухлые губки.
— Прекрасно, — Смайлз сглотнул и расстегнул пуговицы своего пиджака, давившего на грудь.
— Замечена активность боевого космического флота Империи в районах Сизариуса, Криптониуса, Эргинона, Энвантинента, на торговых путях ИНДОЛ-8323, ГЭВОЛ-0356. В районе галактики ПЛАСТ-232 на границах подконтрольного Союзу района проводятся широкомасштабные учения гвардейского космического корпуса Империи. — Все это Глория произнесла таким чувственным голосом, что начальнику службы безопасности показалось, будто он слышит пение райских птиц.
— Прекрасно, — голос Смайлза стал сиплым из-за того, что в горле перехватило, — продолжай. — Смайлз завороженный глядел на юбку собеседницы чуть ниже пояса там, где находились упругие ягодицы женщины. — Повернись еще немного… Да, да, вот так…
— Флагман имперского флота крейсер «Великий Император» смог скрыться от кораблей наблюдения объединенных войск Союза. Его местонахождение в данный момент неизвестно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49