Оно совсем недалеко отсюда.
Поль за его спиной заскрипел зубами от досады, а вампирша ответила:
— Что вы, я вовсе не против. Наверно, это сама судьба послала вас мне! Я ведь совсем не знаю этого города. Я здесь недавно, — она использовала неприкрытое кокетство, и ей доставляло удовольствие видеть, как Антуан тает от ее слов, и повергало в восторг то, что он видит в ней лишь красивую девушку, и все равно чисто и искренне восхищается ею.
Они вместе, рука об руку, вышли в ночь. Молодой виконт очень удивился, когда узнал, что его спутница пришла сюда пешком. Даже самая шикарная карета, по его мнению, была недостойна ее. Его удивление стало еще сильнее, когда она сама предложила продолжить путь вдвоем на его лошади, но он даже не подумал возражать.
Антуан коротко свистнул, и тут же подскочил мальчишка-слуга, ведя его лошадь. Он взял поводья, вскочил в седло и протянул руку, чтобы помочь взобраться спутнице. Она приняла его руку, но он почти не почувствовал ее веса. Просто не успел, так как она в мгновение ока оказалась сидящей перед ним. Антуан осторожно обхватил ее одной рукой (она показалась ему хрупкой, словно птичка), а другой тронул поводья, заставляя кобылу тронуться вперед.
Таверна, к которой они вскоре подъехали, действительно оказалась намного приличнее первой. И публика здесь была более достойная. Не смотря на поздний час, им быстро подали вина и горячий ужин.
Менестрес наслаждалась теплом от очага, запахом еды, хотя, конечно, лишь делала вид, что ела. Но самое большое удовольствие ей доставляло общество Антуана. Давно ее так не тянуло к смертному.
Конечно, вампирша была не монашенкой. За ее долгую жизнь у нее были десятки, если не сотни романов и увлечений. Она не раз влюблялась, как в вампиров, так и в людей, последние даже иногда обращались ею в первых. Но все эти отношения были непродолжительными (по вампирским меркам). Самые долгие продолжались сто тридцать пять лет, но и им настал конец. Каждый раз возникала та или иная причина для расставания. Иногда становилось просто скучно, иногда они просто до смерти надоедали друг другу. Бывало она не могла наблюдать, как ее избранники старели и умирали, или, когда они обращались в вампиров, их отношения перерастали просто в дружеские. Всякое было.
Но сейчас все как-то поражало своей новизной! Наполняло восторгом и чем-то еще, чему даже она сама, обладая весьма немалым опытом, не могла дать объяснения. Но это вряд ли было связано с его силой. Рядом с ним она чувствовала себя обычной женщиной, а не вампиром, прожившим сотни, тысячи лет. Это было бы странным, если бы не казалось таким естественным.
Что же до Антуана, то он был просто очарован Менестрес. Она сняла капюшон, и он наслаждался ее безукоризненно прекрасным лицом. Он и представить себе не мог, что в природе может существовать подобное совершенство.
Они сидели и разговаривали на сотню разных тем. К изумлению молодого виконта, его спутница оказалась еще и прекрасной, весьма образованной собеседницей. Иногда ее рассуждения даже ставили его в тупик, но уже следующая ее реплика заставляла Антуана забыть об этом.
Время текло абсолютно незаметно. Он так до конца и не понял, как так случилось, что они вдруг оказались в чистой и уютно комнате на втором этаже таверны, но не имел ничего против. Подобное продолжение их знакомства приводило его в восторг.
Преисполнившись решимости, Антуан осторожно обнял вампиршу, притянул к себе и поцеловал. На это она звонко рассмеялась и вернула ему поцелуй. Потом Менестрес быстрым движением распустила волосы, и они золотым облаком окутали ее плечи, вызвав восторженный вздох Антуана.
Его руки осторожно коснулись этих волос, стали ласкать плечи. И эти прикосновения разжигали в вампирше голод, но совсем иного рода, чем тот, что заставил ее выйти сегодня в ночь.
Покончив с первоначальной робостью, они кинулись в объятья друг друга. И то, что произошло потом, Антуан не мог представить себе даже в самых смелых мечтах. У него, конечно, были женщины, но ни с одной из них он не испытывал подобного. Та, которую он сейчас держал в своих объятьях, пылко и страстно отзывалась на малейшее его прикосновение, будто ей заранее были известны все его желания. А он старался ответить ей тем же.
Менестрес и сама удивлялась силе той страсти, что вспыхнула в ней. Она с головой окунулась в эту пучину страстей, но все же не забывала и о своей истинной сущности. Ей даже приходилось сдерживаться. Меньше всего вампирше хотелось случайно раздавить в объятьях своего любовника. И все равно она получила массу удовольствия.
Лишь когда небо на востоке стало сереть они, наконец, разомкнули объятья. По лицу Антуана расплывалась блаженная улыбка. Сколько раз за эту ночь он думал, что попал в рай, а сейчас сам ангел лежал рядом с ним.
— Ты великолепна, мой ангел, — нежно проговорил он, перебирая ее локоны.
На это Менестрес ответила тихим смехом. Ее любовный голод был утолен, но осталась жажда. Она ощущала пьянящий аромат его крови, текущей по венам. Она должна была попробовать ее вкус, чтобы развеять те немногие сомнения, что остались у нее. Убедиться, что она не ошиблась.
Менестрес поцелуем коснулась шеи Антуана, вызвав этим его шумный вздох. Он ничего не почувствовал, когда острые клыки пронзили его плоть. Когда же вампирша начала пить его кровь, его охватило чувство полной эйфории, перетекающий в волшебный сон.
Менестрес выпила совсем немного, но этого было вполне достаточно, чтобы развеять все сомнения. Он действительно был избранным, одним из тех немногих, кто, став вампиром, может достигнуть уровня Черного Принца. Она ощущала, что его ждет великая судьба, хотя, конечно, не могла точно сказать, какие события ожидают его в будущем. Этого никто бы не сделал.
Вампирша с теплотой и нежностью посмотрела на мирно спящего Антуана, потом осторожно поцеловала ранки на его шее, которые уже начали заживать. Она все пыталась понять, чем же ей так запал в душу этот молодой человек. Да, он был умен, но за свою долгую жизнь она сталкивалась с настоящими гениями, он был чертовски красив, но встречала она юношей и прекраснее. И все же... Он затронул самое ее сердце.
Менестрес гладила его по волосам, вспоминала его жаркие ласки и поцелуи, и в ее голове созревал план. Нет, их встреча не может закончится просто так. Конечно, она могла бы обратить его, сделать вампиром здесь и сейчас, но это не казалось ей хорошим решением, хотя всем сердцем тянуло поступить именно так.
Чтобы не допустить этого, Менестрес осторожно выскользнула из постели, быстро оделась и покинула комнату, бросив на Антуана прощальный пламенный взгляд. Ей не хотелось уходить, но и остаться было бы непоправимой ошибкой. Она могла бы не сдержаться.
Вампирша вышла из таверны, навстречу первым лучам утреннего солнца. Но это нисколько не пугало ее. Дневное светило давным-давно перестало быть опасным для нее. Менестрес улыбалась. Ее переполняла радость, хотя где-то в глубине души затаилась и грусть.
Когда она вернулась домой, Димьен и Танис уже ждали ее. Вампирше было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что ее друзья в ее отсутствие успели утолить жажду. Танис сидела в кресле и что-то читала, а Димьен стоял, небрежно облокотившись о мраморную каминную полку и наблюдал за игрой огня. Он мог так стоять как несколько минут, так и несколько часов, даже не шелохнувшись. На его лице была написана полная безмятежность. Но глаза его выдавали. По ним Менестрес поняла, что он был обеспокоен ее долгим отсутствием, хоть и не сказал ни слова. Ее верный телохранитель, нет, друг в самом лучшем смысле этого слова, практически брат. Они столько веков путешествовали вместе, что она просто представить себе не могла, что их дороги могут разойтись. Конечно, иногда Димьен или Танис совершали одиночные поездки по своим личным делам или по поручениям Менестрес, да и она сама порой отлучалась, но эти расставания, как правило, длились недолго. Вместе они чувствовали себя спокойно и уютно, как семья.
Но вампирша знала, что если кому-нибудь из них захочется навсегда покинуть их союз, она, как глава этого сообщества, не будет им препятствовать, как бы трудно не далось ей это расставание. Никогда она не воспользовалась бы своей силой, чтобы сохранить их союз в неизменности. Это среди вампиров встречалось не часть, и ее друзья ценили это, отвечая безграничной преданностью.
Менестрес села поближе к огню, когда Димьен, будто выйдя из оцепенения, проговорил:
— Я приобрел новую четверку лошадей, более выносливых. Теперь мы мигом домчимся до Парижа. Они быстры как ветер.
— Замечательно, — с улыбкой кивнула вампирша. — Но, думаю, нам придется задержаться в Тулузе еще на несколько дней.
Димьен несколько удивленно посмотрел на нее, Танис тоже отложила книгу, обращаясь в слух.
— У меня возникло здесь неотложное дело, — ответила на их невысказанный вопрос Менестрес. Дальнейших вопросов не последовало. Ее друзьям не нужен был подобный отчет, и она знала это. Поднявшись одним движением, вампирша попросила, — Танис, поможешь мне переодеться ко сну? Я хочу отдохнуть.
— Конечно, Менестрес. Иду.
Они поднялись в небольшую, но чистую и уютную спальню, единственное окно которой было плотно занавешено тяжелыми гардинами, так что в комнату не проникало ни единого лучика. Танис достала из дорожного сундука ночную рубашку для своей госпожи и, положив ее на кровать, стала помогать Менестрес раздеваться.
Расшнуровывая и так не слишком затянутый корсет (он и без этого раздражал Менестрес), Танис тихо проговорила:
— И кому так повезло этой ночью?
— О чем ты? — вампирша попыталась сделать вид, что не поняла вопроса.
— Твоя кожа все еще хранит его запах, — прошептала Танис, — Он... он не может принадлежать всего лишь жертве. Жертву ты бы так близко к себе не подпустила, — ее голос стал лукавым.
Эта тирада вызвала у Менестрес ехидную улыбку, и она, высвобождаясь из остатков одежды, проговорила:
— Я вижу, от тебя ничего не скроешь!
— Я начала подозревать, что что-то произошло с той самой минуты, как ты переступила порог. У тебя волосы были распущены. Теперь же не осталось никаких сомнений.
Все эти доводы заставили вампиршу разразиться веселым смехом. У нее было великолепное настроение. Сейчас она ощущала себя скорее просто женщиной, нежели древним и могущественным вампиром.
— Наверно, этот мужчина само совершенство, раз ему удалось зажечь твои глаза такой страстью и таким счастьем, — продолжала Танис.
— Само совершенство? — усмехнувшись, переспросила Менестрес. — Ну уж нет, избави меня Бог от совершенства! Что может быть скучнее?! Но в одном ты права, он был замечателен. Таких людей встречаешь очень редко. Давно я так не развлекалась.
— Не он ли причина внезапно возникшего дела, заставляющего нас задержаться здесь?
— Я больше не собираюсь с ним встречаться, — уклончиво ответила Менестрес. — Это может погубить его, — а про себя подумала: «Он пока не готов. Его силы только просыпаются. Если я сейчас встану на его пути, то это не приведет ни к чему хорошему».
— Так обрати его, — продолжала Танис. — Пусть станет одним из нас, твоим птенцом.
— Нет, хватит об этом, — ответила вампирша, залезая в уже приготовленную горячую ванну.
— Как пожелаешь, — пожала плечами Танис, беря в руки кувшин с водой. А с лица ее не сходила лукавая улыбка.
Больше они эту тему не затрагивали.
* * *
Солнце било прямо в глаза, и именно оно заставило Антуана проснуться. Обведя взглядом комнату, он далеко не сразу понял, где находится. К тому же выяснилось, что он раздет, а все его одежда валяется в беспорядке. С трудом отыскав рубашку, он натянул ее, и сел на кровать, обхватив голову руками и пытаясь восстановить события прошлой ночи. Они никак не хотели складываться в единое целое.
Он помнил, как выпивал вместе с Франсуа в таверне у Поля. Затем туда пришла девушка потрясающей красоты. Он помнил драку. А потом... потом он ушел вместе с той девушкой. Они пришли сюда, и все подсказывало ему, что они провели весьма бурную ночь.
Но Антуан, как ни силился, не мог вспомнить ее лица. Знал, что оно было прекрасно, но вспомнить не мог. Странно. Он выпил не так уж много, чтобы настолько потерять память. Вот черт!
Все еще пытаясь вспомнить лицо прекрасной незнакомки, Антуан начал одеваться, находя детали своего костюма в самых неожиданных местах. Он как раз натягивал сапоги, когда заметил, что на полу что-то блестит. Нагнувшись, он поднял тонкую шпильку с бриллиантовой головкой. Именно она послужила ключом к тайникам его памяти. Все, что происходило ночью, прояснилось, будто туман рассеялся. И главное, он вспомнил ее лицо, не очень отчетливо, но все де, от чего в его сердце разлилось тепло. Но вместе с этим возникло сразу множество вопросов.
Почему она ушла? Кто она? Антуан только сейчас понял, что даже не знает ее имени. Но он был готов перевернуть весь город, чтобы найти ее. Он должен встретиться с ней! Хотя бы еще один раз!
С этой мыслью он покинул комнату и спустился вниз. Нужно было отыскать хозяина таверны, может у него удастся что-нибудь узнать.
Хозяин оказался плотным, но очень невысоким человеком. Завидев Антуана, его лицо расплылось в приветливой улыбке. В следующую минуту выяснилась и ее причина — оказывается, молодой виконт прошлым вечером заплатил за комнату и ужин чуть ли не вдвое больше, чем требовалось. Сам он ничего такого не помнил. Но дальше начались еще большие странности. Хозяин таверны клялся и божился, что не помнит никакой девушки, и не видел, чтобы кто-то рано утром покидал его комнату. И, судя по всему, он не лгал.
Домой Антуан возвращался несколько удрученным. Ночь была великолепна, но слова хозяина таверны ставили его в тупик. Временами ему даже начинало казаться, уж не было ли все это лишь прекрасным сном. Нет, это невозможно!
Возвратившись в поместье, Антуан поднялся к себе в комнату и весь день не выходил из нее, раздумывая над тем, что же все-таки произошло. Но вечером его одиночество было нарушено. В дверь деликатно постучали.
Получив разрешение, правда в довольно резкой форме, в комнату вошел Рауль.
— Что тебе нужно? — сразу же спросил его Антуан.
— Я вижу, ты слегка не в духе, — сокрушенно вздохнул брат. — А мои слова оптимизма тебе не прибавят.
На это он лишь удивленно приподнял бровь, как бы спрашивая: «О чем это ты?»
На всякий случай встав в некотором отдалении, Рауль продолжил:
— Меня прислала наша матушка. Она просила напомнить тебе, что завтра состоится бал, на котором ты обещал ей быть.
Эти слова вызвали у Антуана горестный вздох. Он практически забыл об этом. Как же ему не хотелось туда идти! Но он обещал. Поэтому он еще раз вздохнул и сказал:
— Да помню я. Передай матери, что буду, как и обещал.
— Уф, ну хорошо, — у Рауля явно камень с души свалился. — А что ты такой мрачный? Сегодня, вот, вернулся только утром...
— Не твое дело. Тебе не понять.
— Не надо держать меня за ребенка! — нахмурился брат.
— Я уже давно не считаю тебя ребенком. Но есть вещи, которые тебе не понять, — примирительно ответил Антуан. Он знал, что Рауль не вспыльчив, но только не в тех случаях, когда затрагивается вопрос о его возрасте.
Вот и сейчас брат презрительно фыркнул и ушел.
* * *
Едва на город спустилась ночь, как Менестрес покинула дом. И опять в одиночестве. Плотно закутавшись в плащ, она мимолетной тенью проносилась по улицам. Но сегодня не жажда была тому причиной. Она искала. Искала одного старого вампира. Она знала, что он где-то здесь. В Тулузе или ее окрестностях.
Остановившись в каком-то безлюдном переулке, она замерла и прислушалась. Прислушалась к звукам, которые не имели ничего общего с теми, которые может различить человек. Менестрес внимала тем импульсам, которые исходили от вампиров. Она могла услышать их всех со всей Земли, но научилась отгораживаться от них, иначе можно было сойти с ума. Сейчас же ей нужен был только один голос. Вампирша сосредоточилась, мысленно перебирая тысячи невидимых нитей в поисках единственной нужной.
Вот она нащупала ее. Едва уловимый мысленный импульс. Тот, кого она искала, находился совсем недалеко отсюда. Где-то на северо-западе. Направляясь туда, Менестрес подумала: «Неужели он живет все там же?»
Вампирша оказалась в самой старой части города, на одной из улиц, где селились лишь самые бедные и отчаянные. Здесь было не продохнуть от запаха нечистот, к которому порой примешивался запах разложения — трупы с улиц убирали далеко не сразу, а то и вовсе забывали про них, на радость крысам, которые вырастали здесь до размеров кошки. Чтобы не касаться дорожной грязи, Менестрес не шла, а парила над землей. Но отвращения не было. За свою долгую жизнь она видела вещи и похуже, чем грязные бедные улицы.
А вот и дом, который был ей нужен — старое, полуобвалившееся строение с пустыми глазницами окон, стоявшее в стороне от остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
Поль за его спиной заскрипел зубами от досады, а вампирша ответила:
— Что вы, я вовсе не против. Наверно, это сама судьба послала вас мне! Я ведь совсем не знаю этого города. Я здесь недавно, — она использовала неприкрытое кокетство, и ей доставляло удовольствие видеть, как Антуан тает от ее слов, и повергало в восторг то, что он видит в ней лишь красивую девушку, и все равно чисто и искренне восхищается ею.
Они вместе, рука об руку, вышли в ночь. Молодой виконт очень удивился, когда узнал, что его спутница пришла сюда пешком. Даже самая шикарная карета, по его мнению, была недостойна ее. Его удивление стало еще сильнее, когда она сама предложила продолжить путь вдвоем на его лошади, но он даже не подумал возражать.
Антуан коротко свистнул, и тут же подскочил мальчишка-слуга, ведя его лошадь. Он взял поводья, вскочил в седло и протянул руку, чтобы помочь взобраться спутнице. Она приняла его руку, но он почти не почувствовал ее веса. Просто не успел, так как она в мгновение ока оказалась сидящей перед ним. Антуан осторожно обхватил ее одной рукой (она показалась ему хрупкой, словно птичка), а другой тронул поводья, заставляя кобылу тронуться вперед.
Таверна, к которой они вскоре подъехали, действительно оказалась намного приличнее первой. И публика здесь была более достойная. Не смотря на поздний час, им быстро подали вина и горячий ужин.
Менестрес наслаждалась теплом от очага, запахом еды, хотя, конечно, лишь делала вид, что ела. Но самое большое удовольствие ей доставляло общество Антуана. Давно ее так не тянуло к смертному.
Конечно, вампирша была не монашенкой. За ее долгую жизнь у нее были десятки, если не сотни романов и увлечений. Она не раз влюблялась, как в вампиров, так и в людей, последние даже иногда обращались ею в первых. Но все эти отношения были непродолжительными (по вампирским меркам). Самые долгие продолжались сто тридцать пять лет, но и им настал конец. Каждый раз возникала та или иная причина для расставания. Иногда становилось просто скучно, иногда они просто до смерти надоедали друг другу. Бывало она не могла наблюдать, как ее избранники старели и умирали, или, когда они обращались в вампиров, их отношения перерастали просто в дружеские. Всякое было.
Но сейчас все как-то поражало своей новизной! Наполняло восторгом и чем-то еще, чему даже она сама, обладая весьма немалым опытом, не могла дать объяснения. Но это вряд ли было связано с его силой. Рядом с ним она чувствовала себя обычной женщиной, а не вампиром, прожившим сотни, тысячи лет. Это было бы странным, если бы не казалось таким естественным.
Что же до Антуана, то он был просто очарован Менестрес. Она сняла капюшон, и он наслаждался ее безукоризненно прекрасным лицом. Он и представить себе не мог, что в природе может существовать подобное совершенство.
Они сидели и разговаривали на сотню разных тем. К изумлению молодого виконта, его спутница оказалась еще и прекрасной, весьма образованной собеседницей. Иногда ее рассуждения даже ставили его в тупик, но уже следующая ее реплика заставляла Антуана забыть об этом.
Время текло абсолютно незаметно. Он так до конца и не понял, как так случилось, что они вдруг оказались в чистой и уютно комнате на втором этаже таверны, но не имел ничего против. Подобное продолжение их знакомства приводило его в восторг.
Преисполнившись решимости, Антуан осторожно обнял вампиршу, притянул к себе и поцеловал. На это она звонко рассмеялась и вернула ему поцелуй. Потом Менестрес быстрым движением распустила волосы, и они золотым облаком окутали ее плечи, вызвав восторженный вздох Антуана.
Его руки осторожно коснулись этих волос, стали ласкать плечи. И эти прикосновения разжигали в вампирше голод, но совсем иного рода, чем тот, что заставил ее выйти сегодня в ночь.
Покончив с первоначальной робостью, они кинулись в объятья друг друга. И то, что произошло потом, Антуан не мог представить себе даже в самых смелых мечтах. У него, конечно, были женщины, но ни с одной из них он не испытывал подобного. Та, которую он сейчас держал в своих объятьях, пылко и страстно отзывалась на малейшее его прикосновение, будто ей заранее были известны все его желания. А он старался ответить ей тем же.
Менестрес и сама удивлялась силе той страсти, что вспыхнула в ней. Она с головой окунулась в эту пучину страстей, но все же не забывала и о своей истинной сущности. Ей даже приходилось сдерживаться. Меньше всего вампирше хотелось случайно раздавить в объятьях своего любовника. И все равно она получила массу удовольствия.
Лишь когда небо на востоке стало сереть они, наконец, разомкнули объятья. По лицу Антуана расплывалась блаженная улыбка. Сколько раз за эту ночь он думал, что попал в рай, а сейчас сам ангел лежал рядом с ним.
— Ты великолепна, мой ангел, — нежно проговорил он, перебирая ее локоны.
На это Менестрес ответила тихим смехом. Ее любовный голод был утолен, но осталась жажда. Она ощущала пьянящий аромат его крови, текущей по венам. Она должна была попробовать ее вкус, чтобы развеять те немногие сомнения, что остались у нее. Убедиться, что она не ошиблась.
Менестрес поцелуем коснулась шеи Антуана, вызвав этим его шумный вздох. Он ничего не почувствовал, когда острые клыки пронзили его плоть. Когда же вампирша начала пить его кровь, его охватило чувство полной эйфории, перетекающий в волшебный сон.
Менестрес выпила совсем немного, но этого было вполне достаточно, чтобы развеять все сомнения. Он действительно был избранным, одним из тех немногих, кто, став вампиром, может достигнуть уровня Черного Принца. Она ощущала, что его ждет великая судьба, хотя, конечно, не могла точно сказать, какие события ожидают его в будущем. Этого никто бы не сделал.
Вампирша с теплотой и нежностью посмотрела на мирно спящего Антуана, потом осторожно поцеловала ранки на его шее, которые уже начали заживать. Она все пыталась понять, чем же ей так запал в душу этот молодой человек. Да, он был умен, но за свою долгую жизнь она сталкивалась с настоящими гениями, он был чертовски красив, но встречала она юношей и прекраснее. И все же... Он затронул самое ее сердце.
Менестрес гладила его по волосам, вспоминала его жаркие ласки и поцелуи, и в ее голове созревал план. Нет, их встреча не может закончится просто так. Конечно, она могла бы обратить его, сделать вампиром здесь и сейчас, но это не казалось ей хорошим решением, хотя всем сердцем тянуло поступить именно так.
Чтобы не допустить этого, Менестрес осторожно выскользнула из постели, быстро оделась и покинула комнату, бросив на Антуана прощальный пламенный взгляд. Ей не хотелось уходить, но и остаться было бы непоправимой ошибкой. Она могла бы не сдержаться.
Вампирша вышла из таверны, навстречу первым лучам утреннего солнца. Но это нисколько не пугало ее. Дневное светило давным-давно перестало быть опасным для нее. Менестрес улыбалась. Ее переполняла радость, хотя где-то в глубине души затаилась и грусть.
Когда она вернулась домой, Димьен и Танис уже ждали ее. Вампирше было достаточно одного взгляда, чтобы понять, что ее друзья в ее отсутствие успели утолить жажду. Танис сидела в кресле и что-то читала, а Димьен стоял, небрежно облокотившись о мраморную каминную полку и наблюдал за игрой огня. Он мог так стоять как несколько минут, так и несколько часов, даже не шелохнувшись. На его лице была написана полная безмятежность. Но глаза его выдавали. По ним Менестрес поняла, что он был обеспокоен ее долгим отсутствием, хоть и не сказал ни слова. Ее верный телохранитель, нет, друг в самом лучшем смысле этого слова, практически брат. Они столько веков путешествовали вместе, что она просто представить себе не могла, что их дороги могут разойтись. Конечно, иногда Димьен или Танис совершали одиночные поездки по своим личным делам или по поручениям Менестрес, да и она сама порой отлучалась, но эти расставания, как правило, длились недолго. Вместе они чувствовали себя спокойно и уютно, как семья.
Но вампирша знала, что если кому-нибудь из них захочется навсегда покинуть их союз, она, как глава этого сообщества, не будет им препятствовать, как бы трудно не далось ей это расставание. Никогда она не воспользовалась бы своей силой, чтобы сохранить их союз в неизменности. Это среди вампиров встречалось не часть, и ее друзья ценили это, отвечая безграничной преданностью.
Менестрес села поближе к огню, когда Димьен, будто выйдя из оцепенения, проговорил:
— Я приобрел новую четверку лошадей, более выносливых. Теперь мы мигом домчимся до Парижа. Они быстры как ветер.
— Замечательно, — с улыбкой кивнула вампирша. — Но, думаю, нам придется задержаться в Тулузе еще на несколько дней.
Димьен несколько удивленно посмотрел на нее, Танис тоже отложила книгу, обращаясь в слух.
— У меня возникло здесь неотложное дело, — ответила на их невысказанный вопрос Менестрес. Дальнейших вопросов не последовало. Ее друзьям не нужен был подобный отчет, и она знала это. Поднявшись одним движением, вампирша попросила, — Танис, поможешь мне переодеться ко сну? Я хочу отдохнуть.
— Конечно, Менестрес. Иду.
Они поднялись в небольшую, но чистую и уютную спальню, единственное окно которой было плотно занавешено тяжелыми гардинами, так что в комнату не проникало ни единого лучика. Танис достала из дорожного сундука ночную рубашку для своей госпожи и, положив ее на кровать, стала помогать Менестрес раздеваться.
Расшнуровывая и так не слишком затянутый корсет (он и без этого раздражал Менестрес), Танис тихо проговорила:
— И кому так повезло этой ночью?
— О чем ты? — вампирша попыталась сделать вид, что не поняла вопроса.
— Твоя кожа все еще хранит его запах, — прошептала Танис, — Он... он не может принадлежать всего лишь жертве. Жертву ты бы так близко к себе не подпустила, — ее голос стал лукавым.
Эта тирада вызвала у Менестрес ехидную улыбку, и она, высвобождаясь из остатков одежды, проговорила:
— Я вижу, от тебя ничего не скроешь!
— Я начала подозревать, что что-то произошло с той самой минуты, как ты переступила порог. У тебя волосы были распущены. Теперь же не осталось никаких сомнений.
Все эти доводы заставили вампиршу разразиться веселым смехом. У нее было великолепное настроение. Сейчас она ощущала себя скорее просто женщиной, нежели древним и могущественным вампиром.
— Наверно, этот мужчина само совершенство, раз ему удалось зажечь твои глаза такой страстью и таким счастьем, — продолжала Танис.
— Само совершенство? — усмехнувшись, переспросила Менестрес. — Ну уж нет, избави меня Бог от совершенства! Что может быть скучнее?! Но в одном ты права, он был замечателен. Таких людей встречаешь очень редко. Давно я так не развлекалась.
— Не он ли причина внезапно возникшего дела, заставляющего нас задержаться здесь?
— Я больше не собираюсь с ним встречаться, — уклончиво ответила Менестрес. — Это может погубить его, — а про себя подумала: «Он пока не готов. Его силы только просыпаются. Если я сейчас встану на его пути, то это не приведет ни к чему хорошему».
— Так обрати его, — продолжала Танис. — Пусть станет одним из нас, твоим птенцом.
— Нет, хватит об этом, — ответила вампирша, залезая в уже приготовленную горячую ванну.
— Как пожелаешь, — пожала плечами Танис, беря в руки кувшин с водой. А с лица ее не сходила лукавая улыбка.
Больше они эту тему не затрагивали.
* * *
Солнце било прямо в глаза, и именно оно заставило Антуана проснуться. Обведя взглядом комнату, он далеко не сразу понял, где находится. К тому же выяснилось, что он раздет, а все его одежда валяется в беспорядке. С трудом отыскав рубашку, он натянул ее, и сел на кровать, обхватив голову руками и пытаясь восстановить события прошлой ночи. Они никак не хотели складываться в единое целое.
Он помнил, как выпивал вместе с Франсуа в таверне у Поля. Затем туда пришла девушка потрясающей красоты. Он помнил драку. А потом... потом он ушел вместе с той девушкой. Они пришли сюда, и все подсказывало ему, что они провели весьма бурную ночь.
Но Антуан, как ни силился, не мог вспомнить ее лица. Знал, что оно было прекрасно, но вспомнить не мог. Странно. Он выпил не так уж много, чтобы настолько потерять память. Вот черт!
Все еще пытаясь вспомнить лицо прекрасной незнакомки, Антуан начал одеваться, находя детали своего костюма в самых неожиданных местах. Он как раз натягивал сапоги, когда заметил, что на полу что-то блестит. Нагнувшись, он поднял тонкую шпильку с бриллиантовой головкой. Именно она послужила ключом к тайникам его памяти. Все, что происходило ночью, прояснилось, будто туман рассеялся. И главное, он вспомнил ее лицо, не очень отчетливо, но все де, от чего в его сердце разлилось тепло. Но вместе с этим возникло сразу множество вопросов.
Почему она ушла? Кто она? Антуан только сейчас понял, что даже не знает ее имени. Но он был готов перевернуть весь город, чтобы найти ее. Он должен встретиться с ней! Хотя бы еще один раз!
С этой мыслью он покинул комнату и спустился вниз. Нужно было отыскать хозяина таверны, может у него удастся что-нибудь узнать.
Хозяин оказался плотным, но очень невысоким человеком. Завидев Антуана, его лицо расплылось в приветливой улыбке. В следующую минуту выяснилась и ее причина — оказывается, молодой виконт прошлым вечером заплатил за комнату и ужин чуть ли не вдвое больше, чем требовалось. Сам он ничего такого не помнил. Но дальше начались еще большие странности. Хозяин таверны клялся и божился, что не помнит никакой девушки, и не видел, чтобы кто-то рано утром покидал его комнату. И, судя по всему, он не лгал.
Домой Антуан возвращался несколько удрученным. Ночь была великолепна, но слова хозяина таверны ставили его в тупик. Временами ему даже начинало казаться, уж не было ли все это лишь прекрасным сном. Нет, это невозможно!
Возвратившись в поместье, Антуан поднялся к себе в комнату и весь день не выходил из нее, раздумывая над тем, что же все-таки произошло. Но вечером его одиночество было нарушено. В дверь деликатно постучали.
Получив разрешение, правда в довольно резкой форме, в комнату вошел Рауль.
— Что тебе нужно? — сразу же спросил его Антуан.
— Я вижу, ты слегка не в духе, — сокрушенно вздохнул брат. — А мои слова оптимизма тебе не прибавят.
На это он лишь удивленно приподнял бровь, как бы спрашивая: «О чем это ты?»
На всякий случай встав в некотором отдалении, Рауль продолжил:
— Меня прислала наша матушка. Она просила напомнить тебе, что завтра состоится бал, на котором ты обещал ей быть.
Эти слова вызвали у Антуана горестный вздох. Он практически забыл об этом. Как же ему не хотелось туда идти! Но он обещал. Поэтому он еще раз вздохнул и сказал:
— Да помню я. Передай матери, что буду, как и обещал.
— Уф, ну хорошо, — у Рауля явно камень с души свалился. — А что ты такой мрачный? Сегодня, вот, вернулся только утром...
— Не твое дело. Тебе не понять.
— Не надо держать меня за ребенка! — нахмурился брат.
— Я уже давно не считаю тебя ребенком. Но есть вещи, которые тебе не понять, — примирительно ответил Антуан. Он знал, что Рауль не вспыльчив, но только не в тех случаях, когда затрагивается вопрос о его возрасте.
Вот и сейчас брат презрительно фыркнул и ушел.
* * *
Едва на город спустилась ночь, как Менестрес покинула дом. И опять в одиночестве. Плотно закутавшись в плащ, она мимолетной тенью проносилась по улицам. Но сегодня не жажда была тому причиной. Она искала. Искала одного старого вампира. Она знала, что он где-то здесь. В Тулузе или ее окрестностях.
Остановившись в каком-то безлюдном переулке, она замерла и прислушалась. Прислушалась к звукам, которые не имели ничего общего с теми, которые может различить человек. Менестрес внимала тем импульсам, которые исходили от вампиров. Она могла услышать их всех со всей Земли, но научилась отгораживаться от них, иначе можно было сойти с ума. Сейчас же ей нужен был только один голос. Вампирша сосредоточилась, мысленно перебирая тысячи невидимых нитей в поисках единственной нужной.
Вот она нащупала ее. Едва уловимый мысленный импульс. Тот, кого она искала, находился совсем недалеко отсюда. Где-то на северо-западе. Направляясь туда, Менестрес подумала: «Неужели он живет все там же?»
Вампирша оказалась в самой старой части города, на одной из улиц, где селились лишь самые бедные и отчаянные. Здесь было не продохнуть от запаха нечистот, к которому порой примешивался запах разложения — трупы с улиц убирали далеко не сразу, а то и вовсе забывали про них, на радость крысам, которые вырастали здесь до размеров кошки. Чтобы не касаться дорожной грязи, Менестрес не шла, а парила над землей. Но отвращения не было. За свою долгую жизнь она видела вещи и похуже, чем грязные бедные улицы.
А вот и дом, который был ей нужен — старое, полуобвалившееся строение с пустыми глазницами окон, стоявшее в стороне от остальных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44