— Вы Дон Клоуз?
Он кивнул и в тот же миг осознал свою ошибку, проснулись старые инстинкты, но было уже слишком поздно. Мужчина поднес к его лицу пистолет, после чего оба визитера, не произнося ни слова, втолкнули его в прихожую. Молчали они и позже, игнорируя его вопросы. Когда Дон попытался закричать, мужчина ударил его рукояткой пистолета, и от этого удара он потерял сознание. Какое-то время спустя Дон очнулся на заднем сиденье автомобиля, ехавшего по разбитой проселочной дороге, ему удалось даже сесть и оглядеться, но тут женщина с силой ударила его по лицу, и от этого удара он вновь упал на сиденье. Лежа вниз лицом на теплой кожаной поверхности, он пытался определить, куда его везли, вспоминая пейзаж, увиденный за короткие мгновения: красные горы, далекие огни какой-то деревни, дорожный знак на чужом языке. Буквы, впрочем, были английскими и показались ему почти знакомыми. Возможно, его везли по Западной Европе. В те минуты Дон был убежден, что кто-то явился за ним из прошлого; у многих его врагов была достаточно долгая память. Он опять впал в забытье, а когда очнулся вновь, то увидел еще один дорожный знак, на сей раз по-уэльски. В этой части Уэльса ему не приходилось бывать более... более пятидесяти лет. Именно в этот миг он смутно представил себе причину, которой было вызвано его похищение. Когда автомобиль, наконец, остановился, ему на голову накинули дурно пахнувший мешок и потащили его по дорожке, засыпанной гравием, потом куда-то вниз по ступенькам и втолкнули в какое-то холодное помещение. С него сорвали одежду, а от очередного удара он вновь потерял сознание. Когда он очнулся в следующий раз, то его запястья и колени были уже прикованы к стене.
На следующий день после того, как его мучители переломали ему пальцы ног, они начали задавать ему вопросы о Святыне. Возможно, они рассчитывали быстро получить ответ; возможно, им казалось, что голод, унижение и боль должны были ослабить Дона настолько, что он открыл бы им свою тайну, не задумываясь. Они ошиблись, однако Дон подозревал, что его молчание вовсе их не удивило и даже не разочаровало. У них появился повод — если только они в этом нуждались — продолжать мучить его. Они делали это медленно и с большим искусством, получая огромное наслаждение от его страданий. За время, проведенное на военной службе, Дон хорошо научился распознавать этот тип людей — им доставляла удовольствие чужая боль.
Дверь в его темницу со скрипом отворилась, однако он удержался от того, чтобы повернуть голову и взглянуть на вошедшего: он не хотел ни в чем давать реванш своим мучителям.
Прежде чем женщина подошла к Дону, он уловил горьковатый резкий аромат ее духов. На ее тонких губах играла сочувственная улыбка, однако глаза по-прежнему оставались холодными.
— Я очень, очень сожалею, — спокойно произнесла она.
— О чем бы это? — спросил пленник, постаравшись вложить в вопрос побольше издевки, однако это ему плохо удалось, его голос был слабым и надтреснутым.
— Обо всем этом, — улыбнулась она.
— Однако я успел заметить, что сожаление не помешало вам истязать меня.
— Я была вынуждена это делать, иначе Саурин убил бы меня.
Дон машинально отвел место в памяти для имени смуглолицего, на всякий случай. Между тем, как ему казалось, он разгадал маневр. Парочка решила поиграть в старую игру с добрым и злым дознавателями; в те далекие времена, когда Дон служил в военной полиции Берлина, он и сам довольно часто прибегал к этому приему. Как правило, ему доставалась роль злого следователя, в то время как Марти Арден — его покойный друг — исполнял роль доброго. Дон знал сценарий этой игры назубок. Теперь она скажет, что хотела бы помочь ему.
— Я хочу вам помочь.
Она была запугана Саурином.
— Саурин запугивает меня.
Она не могла контролировать Саурина.
— У меня нет над ним контроля. Он похож на животное!
Однако, если бы Дон раскрыл местонахождение Святыни, она смогла бы помочь ему.
— Но если вы скажете мне, где находится Святыня, вы можете быть уверены — он вас больше не тронет.
— Я не знаю... я не знаю, о чем вы говорите, — пробормотал Дон спекшимися губами.
— О, Дон, — прошептала женщина, и в ее голосе звучало почти неподдельное огорчение. — Ему известно, что вы храните Святыню. Он уже завладел девятью из них. Еще две из них, Рог и Меч, скоро будут в его руках. Для него остались пока недоступными только Нож Всадника и Повод Клино Эйддина. Вы храните одну из этих реликвий, а Барбара Беннетт — вторую. — Ответом на изумленный взгляд Дона послужила ее улыбка. — Вы ведь помните Барбару, разве нет? Она была одной из тех детей, которым пятьдесят лет назад Эмброуз раздал Святыни для хранения. Она была хорошенькой девочкой с двумя светлыми косичками, и тем летом вы с ней были неразлучны. Барбара тоже находится здесь... в соседнем подвале. Я попытаюсь удержать Саурина от того, чтобы применить к ней пытки, однако я не могу сказать заранее, как долго мне удастся сдерживать его. А ведь с женщинами он обходится гораздо более жестоко. — Женщина покачала головой, а когда она подняла ее, в ее глазах сверкали тяжелые капли слез. Если бы Дон не знал правил игры, он мог бы поверить этим слезам. — Всех остальных он уже убил, — продолжала женщина. — Секстона, Рифкин, Бирн, Клей и всех остальных. Он завладел теми Святынями, которые они хранили. Он одержим желанием завладеть всеми Святынями. Если вы отдадите ему свою Святыню, тогда на какое-то время он забудет о Барбаре, а кроме того, я смогу помочь вам бежать отсюда.
— Как я могу быть уверен в том, что Барбара находится здесь? — прошептал Дон. — Дайте мне увидеть ее.
Молодая женщина с каменно-серыми глазами подняла голову и улыбнулась.
— Здесь с ней все в порядке. Слушайте, — произнесла она.
Сквозь каменные стены до слуха Дона донесся крик, от которого кровь застыла в его жилах, а потом послышались рыдания женщины, разбивавшие его сердце.
Услышав эти звуки, Дон Клоуз и сам не выдержал и заплакал — не о своей участи, но об участи женщины, бывшей некогда его первой любовью.
Саурин и Вивьен давно понимали, что с Клоузом им придется трудно. Профессиональный солдат, долгое время прослуживший в наемных войсках, работавший и в криминальных структурах, в плену, он заслужил репутацию «крепкого орешка» и пользовался уважением как со стороны самих заключенных, так и со стороны тюремных надзирателей. Саурин уже давно подозревал, что в случае с Клоузом обычных пыток окажется недостаточно, и что им понадобится какой-то другой ключ, который поможет развязать язык старика.
Саурин наблюдал за изображением на экране монитора, шедшем от скрытой камеры, вмонтированной в стену, потом снова нажал на кнопку звука. В глубине механизма завертелась кассета встроенного магнитофона, воспроизводившего качественный звук. Женщина кричала снова и снова, повторяя предсмертные крики, которые отзвучали вот уже месяц назад.
— Скорее, — настаивала женщина, — дайте же мне что-нибудь, чтобы я могла заставить его прекратить истязания. Я должна ему что-нибудь сказать.
Это был всего лишь нож, не более чем древний нож с серповидным клинком, острие которого было обломано, а края давно затупились. Барбара же получила миниатюрную конскую уздечку. Дон никогда не пользовался ножом; он видел реликвию в последний раз, когда вернулся в Кардифф.
Крик, отдававшийся эхом где-то в коридоре, перешел в прерывистое рыдание. Что было хуже — умереть за старый клинок или слышать крики Барбары — маленькой светловолосой Барбары с блестящими ярко-голубыми глазами цвета летнего неба, которую сейчас беспощадно истязал этот недочеловек? Дон должен был бы жениться на этой девочке, и тогда, возможно, его жизнь сложилась бы совсем по-другому, намного лучше. По слухам, дошедшим до него, она вышла замуж в Галифаксе за бухгалтера.
Барбара снова закричала, и на этот раз Дон расслышал сухой резкий щелчок.
— Скажите же мне, — настойчиво повторила женщина. — Скажите. Заставьте его остановиться.
Эмброуз говорил, что ни в коем случае нельзя никому указывать на местоположение Святынь. Даже сейчас, спустя пятьдесят лет, Дону казалось, что он ощущал возле своей щеки влажное дыхание старого бродяги. — По отдельности они могущественны, вместе они разрушительны. Когда-то они создали эту землю, но собранные вместе они способны погубить ее. — Верил ли в это Дон? В его жизни было время, когда он мог с уверенностью ответить — нет, однако он сражался в самых опасных уголках земли, он видел африканских колдунов-целителей, китайских магов, видел, как шаманы в Южной Америке творили свои заклинания. Однажды он дрался бок о бок с огромным зулусом, храбрейшим и бесстрашнейшим воином, какого ему когда-либо приходилось встречать, который без единого звука переносил многочисленные раны и умер только потому, что был проклят ю-ю.
— Дон... Скажите же мне!
Подняв голову, он взглянул на женщину, увидел ее сверкавшие глаза, заметил, как она нетерпеливо облизала губы.
— Вы говорите, что ему удалось собрать остальные?
Женщина, как ему показалось, облегченно вздохнула.
— Девять из тринадцати. А еще двумя он завладеет до рассвета.
«Поклянись мне в этом, Дон Клоуз. Поклянись в том, что ты никогда не откроешь местонахождение Святыни никому, кто, возможно, захотел бы завладеть ею. Поклянись защищать ее ценой собственной жизни».
Дон Клоуз в своей жизни делал много такого, чем не мог гордиться: он лгал, мошенничал, воровал и убивал, когда это было необходимо. Он нажил многих врагов и немногих друзей, однако и те и другие одинаково его уважали. Все они твердо знали одну простую вещь: слово Дона было законом.
— Скажите же мне, — продолжала настаивать женщина, когда крики возобновились.
— Прежде я увижу тебя в преисподней, — пробормотал он.
Вивьен с такой силой ударила его по лицу, что его голова стукнулась о каменную стену, а металлический «воротник» больно впился в шею. Женщина рассмеялась:
— Сперва ты мне скажешь... а потом посмотрим насчет преисподней.
Глава 52
Невероятных размеров Империал Отель в центре Пикадилли обслуживал своих клиентов анонимно. За сорок фунтов они получили крошечный отдельный номер и завтрак. Телевизора в номере не было, а ванная комната была общей для всех постояльцев и находилась в конце длинного коридора. Благодаря своему расположению в самом центре города, отель принимал за сутки сотни иностранцев, по преимуществу туристов, и потому девушка, сидевшая за регистрационной стойкой, заполняя документы, едва взглянула на мисс Повис, говорившую с весьма распространенным уэлльским акцентом.
Грег, ожидавший возле газетного киоска, увидел, как Элайн забрала ключ от номера и направилась к лифтам. Не глядя друг на друга, они добрались в переполненной и шумной кабине до шестого этажа, а когда створки дверей лифта распахнулись, оба они вышли друг за другом и направились в разные стороны коридора — он налево, а она направо, прислушиваясь к скрежету дверей лифта. Когда двери лифта захлопнулись, Элайн и Грег повернули по коридору обратно к номеру 602.
— Уж лучше было бы нам снять комнату в каком-нибудь борделе, — пробормотал Грег, не переставая оглядывать коридор и нервно следя за движениями Элайн, вставлявшей электронный ключ в дверной замок.
— Да, конечно, было бы лучше, если бы его хозяйка позвонила в полицию, увидев наши физиономии в ближайшем выпуске новостей, — поддела его Элайн, входя в номер и осматриваясь. — Ну что ж, вот мы и в безопасности.
Грег подошел к окну и отдернул шторы, явно нуждавшиеся в стирке. Его взгляду открылась плоская крыша, по всей поверхности которой до противоположного крыла отеля торчали вентиляционные трубы.
Элайн осторожно присела на край кровати, и старые пружины протестующе застонали.
— Не удивлюсь, если здесь проверяют, все ли жильцы номера указаны в регистрационной книге.
— Не сомневаюсь, что некоторые гости приводят в свои номера женщин — отозвался Грег.
— Что ж, если у нас потребуют объяснений, я скажу, что привела тебя в свой номер.
— Это будет несколько странно — женщина приглашает в номер мужчину.
— Думаю, что на свете не найдется ничего такого, что могло бы удивить или шокировать здешний персонал, — улыбнулась Элайн.
Грег опустился на кровать рядом с девушкой, поставив сумку с мечом возле ног, и достал из заднего кармана брюк тонкую рекламную брошюру Кельтского Фестиваля.
— Я купил ее в газетном киоске.
Элайн стала читать, склонившись к его плечу.
— Но здесь нет ничего нового, — сказала она. — Мне не приходилось ни разу слышать ни об одной из этих групп, — добавила девушка, внимательно просмотрев список музыкальных ансамблей. — Похоже, что многие из них названы в честь ирландских или шотландских островов, вот, например, Аран, Шкеллиг, Рокэлл, Окни... — А что это здесь написано? — спросил Грег, указывая на надпись, обрамлявшую следующую страницу. — Смахивает на язык шотландских кельтов. Это по-уэльски?
— Нет, не по-уэльски, — ответила Элайн. Мой отец родился в Уэльсе. Время от времени он получал письма на уэльском... — Сдвинув брови, девушка попыталась разобрать надпись. — Возможно, что это какое-то приветствие. Смотри: ... фестиваль состоится... вечером тридцать первого июля, первого августа, в субботу и воскресенье. — Она кивнула, и пряди рыжих волос упали ей на глаза. — Да, видимо, это какое-то кельтское приветствие.
— Знаешь, что сказала бы на это Алиса? — спросил Грег.
Элайн непонимающе взглянула на него:
— Какая Алиса?
— Алиса в Стране Чудес. Она сказала бы...
— ... все страньше и страньше, — закончила за него Элайн.
— Да уж, — задумчиво произнес Грег. — Во всем этом слишком много случайных совпадений.
— Может быть, не таких случайных, как кажется.
— Этого-то я и боюсь. А как же быть со свободой выбора?
Элайн кивком указала на стоявшую на полу сумку:
— А как же быть с мечом и со всем тем, что он представляет? Что общего во всем этом со свободой выбора?
— Абсолютно ничего, — шепотом ответил Грег.
Конечно, это казалось ему самому слишком глупым, однако он чувствовал себя спокойнее и безопаснее, когда меч был при нем, а не в сумке. Грег заткнул меч за пояс брюк; холодный металл теперь касался его ноги, и молодой человек ощутил уверенность в себе. Единственная опасность заключалась в том, что тяжелый меч мог соскользнуть вниз вместе с брюками, тогда Грег мог бы оказаться в смешном и нелепом положении.
Войдя в ванную, он продолжал улыбаться собственным мыслям, а когда увидел табличку на стене, его улыбка стала еще шире. Табличка гласила: «Напоминаем проживающим, что спать в ванной не разрешается». Наклонившись над растрескавшейся и нечистой раковиной, он взглянул на свое отражение в покрытом пятнами зеркале. Его больше не шокировала собственная внешность, хотя он все еще изумлялся тому, что так быстро подурнел. В его волосах появилось много седины, а под глазами залегли большие темные тени. Щеки покрывала густая щетина, не успевшая еще превратиться в бороду. Раскрыв бумажный пакет, молодой человек достал из него расческу, бритву, мыло, зубную щетку и пасту. Хорошо было бы сменить одежду, но ни у него, ни у Элайн не было наличных денег, а пользоваться кредитными карточками они не решились — полиция могла выйти на след по номерам карт.
Грег протер запыленное зеркало ладонью, неожиданно осознав, что не взял с собой полотенца, плеснул в лицо водой и намылил руки.
Элайн осталась в номере. Она уже воспользовалась ванной и теперь раздевалась, чтобы лечь спать. Она будет спать на кровати, а он устроится в кресле или на полу, а утром они отправятся в Уэльс, в деревню Мэйдок... хотя Грег не мог представить себе, что произойдет, когда они доберутся до этой деревни.
Он начал соскребать щетину со щек, и лезвие зацепило крошечный кусочек кожи. Грег поморщился от боли и дотронулся до маленькой ранки кончиком намыленного пальца. Мыльная пена порозовела. В раковину упало несколько капель крови.
* * *
Кровь забрызгала белый песок.
Мальчик Иешуа бесстрастно наблюдал, как фомор глодал правую руку убитого им торговца. С каждым движением отвратительных челюстей мясистые пальцы торговца вздрагивали, создавая впечатление теплившейся жизни. На берегу находилось не меньше сотни чудовищ. Большинство их пировало, угощаясь мертвой плотью, но некоторые просто стояли возле воды, нетерпеливо и упрямо глядя на корабль. Ждали. И, несмотря на то, что он преднамеренно пытался притушить их мысли, темные эмоции волна за волной захлестывали его до тех пор, пока их мысли не превратились в его собственные. Им нужен был корабль и его экипаж, но не только для того, чтобы насытиться. Они хотели заполучить судно вместе с экипажем для того, чтобы переправиться на юг, в теплые богатые земли, непохожие на эти холодные северные острова. Представив себе этих чудовищ свободно передвигавшимися по городам Италии или Египта, мальчик невольно содрогнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31