Любимое место для душ одиноких В ночной дождь и ветер – Цзичжоу.
Я прочитал это стихотворение и не удержался от горестного вздоха. Перерыв гору книг, я не нашел больше ничего интересного. От слепяще-белого света неоновых ламп у меня заболели глаза. Наконец, устав от своих бесплодных исследований, я уже собрался уходить, когда вдруг обратил внимание на страничку содержания в одной книге: глава VI называлась «1945 год. Несчастье с восточными гробницами».Почему 1945-й? Ведь Сунь Дяньин разграбил гробницы в 1928 году. Я внимательно прочитал эту главу. Вот что я узнал.
Во время второй мировой войны восточные гробницы охраняли японские войска и солдаты армии марионеточного государства Маньчжоу-го (ведь там были захоронены предки марионеточногоимператора Пуи). После победы над японцами охрана, конечно, ушла, чем и воспользовались расплодившиеся тогда банды. Многие из них решили поживиться на ограблении восточных гробниц. Бандиты вскрыли Цзинлин, гробницу Кан-си, Динлин, гробницу Сяньфэна, Хуйлин, гробницу Тунчжи, а также гробницу восточной императрицы.
Вновь я не удержался от горестного вздоха: великий стратег император Канси тоже не смог избежать позора – его гроб расколот, прах выброшен.Еще больше меня заинтересовало описание разграбления гробницы Хуйлин.
Грабители вскрыли подземный дворец и выбросили из гроба прах императора Тунчжи. Останки этого императора давно превратились в груду истлевших костей. Зато, когда вскрыли гроб императрицы, все замерли от испуга: тело императрицы было в целости и сохранности, как будто она только что умерла. Когда тело извлекли из гроба, его суставы оказались подвижными, как у живого человека. Лицо сохранило совершенно естественную окраску, а кожа была упругой, как живая. Разбойники сорвали с трупа одежду, сняли все драгоценности, забрали всю погребальную утварь. Оставив нагое тело императрицы валяться на полу, грабители удалились. Однако в скором времени сюда с той же подлой целью заявилась другая банда. Они проникли в подземный дворец и поняли, что их опередили. В ярости отчаяния они вспороли живот императрицы и изрубили ее внутренности, пытаясь отыскать тот золотой перстень, который шестьдесят лет назад проглотила императрица, чтобы покончить с собой. Через несколько дней в подземный дворец проникла уже третья банда и обнаружила нагой труп с длинными распущенными волосами. Лицо покойной императрицы было как живое, без каких-либо признаков тления, только живот распорот и внутренности вывалены наружу.
Читать дальше я был не в силах. Захлопнув книгу, я закрыл глаза, пытаясь представить себе эти страшные сцены. Мое воображение оказалось неспособным представить, как прекрасную и величественную императрицу выволакивают из гроба, срывают с нее одежды, кидают нагую на землю и потрошат, словно каплуна, выворотив все внутренности наружу.Алчность человеческая не щадит даже умершую много лет назад слабую женщину. Если допустить, что разграбление гробницы императрицы Цыси было воздаянием великого Неба за совершенные ею злодейства, то какие же преступления совершила супруга Тунчжи, юная императрица Алутэ?При жизни она сама вдоволь намучилась, так и не изведав счастья, которое, казалось, было суждено ей самим Небом, и от безысходности проглотила золотой перстень, чтобы оборвать свою такую короткую и несчастную жизнь.Когда она умерла, ей исполнился двадцать один год. Что сегодня делают девушки в возрасте двадцати одного года? Я вспомнил Розу и Хуан Юнь – они немного старше. Девушки в двадцать один год учатся в университете, прыгают на батуте, играют в боулинг. Алутэ была императрицей, но этой великолепной красавице пришлось лишить себя жизни – вот в чем настоящая несправедливость.Незаметно пролетело еще несколько часов. Когда я оторвался от книг о далеком прошлом, чтобы немного передохнуть, за окном уже стемнело: зимние вечера приходят очень быстро.– Извините, нам пора закрываться, – сказал мне библиотекарь.Я сдал книги и вышел на улицу.На город опустилась ночь, а я все думал об Алутэ. На самом деле это вовсе не имя, а родовая фамилия, фамилия ее клана. Ни книги, ни исторические документы не сохранили подлинного имени этой девочки. А было ли вообще у нее имя? Непременно. Хотя она была не мужчиной, а всего лишь женщиной, что в древнем Китае считалось невысоким «званием», она была еще и императрицей, поэтому в истории сохранился ее посмертный титул: императрица Сяо-чжэи.Я шел по темным безлюдным улицам, и во мраке ночи мне чудилась тень покойной императрицы Алутэ, одиноко бродящая по зимнему Шанхаю. ДВАДЦАТОЕ ЯНВАРЯ Я вновь нарушил обещание, данное мною Е Сяо, и еще раз посетил сайт «Блуждающие души древних могил». В лабиринт я не вошел, опасаясь, что Е Сяо стережет меня именно там, и сразу же открыл страницу форума. Как в прошлый раз, я решил заговорить первым и открыл тему: «Кто знает Алутэ?». Я так и не успел ничего оставить в постинге – топик закрылся сам собой. Почему модератор так жестко редактирует именно меня?Я пролистал несколько десятков страниц, чтобы найти старые отзывы Хуан Юнь, Лу Бая, Линь Шу. Отзывов Хуан Юнь было очень мало, причем, судя по датам, все они предшествовали самоубийству Лу Бая. В какой-то день она посмотрела фильм ужасов и пересказала здесь его сюжет, поделилась своими впечатлениями. После ее отзывов непременно следовали отклики Байбая (Лу Бая). Я обратил внимание на сообщение Байбая от 8 декабря:
Байбай: Хуан Юнь, пойдешь со мной в боулинг завтра вечером? Хуан Юнь: Байбай, завтра вечером я занята. Мы с тобой уже все решили. Не надо снова завлекать меня.
Именно тогда Лу Бай сказал мне, что у него с Хуан Юнь натянутые отношения и она хочет расстаться с ним. Я прокрутил страничку вверх и нашел записку Байбая от 11 декабря: Байбай: Хуан Юнь, выходи за меня замуж. В Сети я при всех признаюсь тебе в любви. ХуанЮнь: Байбай, я не могу дать тебе согласие. Байбай: Хуан Юнь, тогда я при всех встану на колени и буду умолять тебя. Хуан Юнь: Ты перебрал, что ли? Кем ты себя возомнил? Псих!
В своих ответах она явно вышла за грань, но и Лу Бай слишком давил на нее. Возможно, сложись все иначе, эти двое могли бы быть счастливы.Еще через несколько страниц я встретил постинг Хуан Юнь от 20 декабря:
Хуан Юнь: Байбай, я еще раз серьезно обдумала твое предложение. Я прошу у тебя прощения за грубый отказ. Я решила дать согласие на брак с тобой. Байбай: Я счастлив, счастлив, счастлив, счастлив, счастлив!!! В сочельник мы объявим об этом всему миру.
В переписке Хуан Юнь и Байбак явно была какая-то нестыковка. Сначала Хуан Юнь отнеслась к Лу Баю очень холодно и резко отвергла его предложение о браке, при этом даже нагрубив ему, а потом без всяких видимых причин приняла его предложение. Хотя тогда, в кафе, она вроде бы объяснила мне, почему дала согласие на брак. Но мне все равно было трудно понять ее мотивы: как можно в благодарность за паломничество Лу Бая дать согласие на создание семьи, на совместную жизнь? А как же любовь? Но, возможно, я просто не специалист в этих вопросах.Продвигаясь по странице вверх, я продолжил поиски сообщений, оставленных Хуан Юнь и Байбаем. К счастью, скорость обновления на сайте «Блуждающие души древних могил» была просто поразительной, и минут через десять я вышел на начальную страницу. Собственных посланий Байбая (Лу Бая) было немного, большинство из них прилагались к постингам Хуан Юнь, а сообщений Трех Деревьев (Линь Шу) было еще меньше. Линь Шу без конца писал отклики на электронное издание «Записок из кабинета неудачника».Я нашел на форуме самый первый постинг. Он был датирован 1 ноября 2000 года. Автор подписался так: «Древних могил блуждающий дух». Послание гласило: «Древние могилы уже построены, приглашаем войти грабителей могил». И ничего более. Значит, этот сайт открыт не ранее чем три месяца назад.Вернувшись на последнюю страницу, я обнаружил, что постинга, который я оставил только что, больше нет. Всего мгновение – и его уже удалили. Возможно, мои послания были табу для модератора, и может быть, таким же табу были для него упоминания о госпоже Алутэ. По-моему, я нашел нужную ниточку. Немедленно я послал еще один отзыв: «Мод, чего ты боишься?».Конечно, определенный риск в этом был, но попробовать все же стоило. Не успел я оставить послание, как появилась надпись: «Извините, мы уже удалили ваш постинг».Что за шутки? С таким модератором я еще никогда не сталкивался. От досады я закрыл страницу форума и вошел в чат «Блуждающих душ древних могил». Хуан Юнь там не оказалось, а с кем-либо еще я не решался заговорить.Вдруг кто-то обратился ко мне:
«Хуан Юнь ищете?»
Я оробел. Ко мне обратился некто с непристойным ником: «Трахай крепче».
Я: Ты кто? Трахай крепче: А ты угадай.Я: Как я могу угадать? Ты знаешь Хуан Юнь? Трахай крепче: Не ошибся.Я: И меня ты тоже знаешь? Трахай крепче: Конечно, знаю.Я: Раз ты знаешь и меня и Хуан Юнь, значит ты – доктор Мо!
Ну конечно! Все очень просто. «Трахай крепче» написано так: сверху иероглиф «цао», а под ним иероглифы «юэ» и «да». Это как акростих – если прочитать сверху вниз, получится иероглиф «мо».
Трахай крепче: Молодец, угадал.Я: Вот уж не знал, что ты тоже здешний юзер. Трахай крепче: Ты многого не знаешь.Я: Как ты думаешь, почему этот сайт такой странный? Трахай крепче: Не странный, а просто не похож на другие. Не банальный и занятный.Я: А ты знаешь, что жених Хуан Юнь, который покончил с собой, тоже был пользователем этого сайта? Трахай крепче: Знаю. Самоубийство – это поступок человека со слабой психикой, который не в состоянии перенести прессинг. Обычное дело. Если б он вовремя пришел ко мне лечиться, то, возможно, был бы жив.Я: Наверное, я просто не способен понять вас, интернетчиков. Трахай крепче: Естественно. И твоя неспособность нас понять доказывает, что у тебя проблемы с психикой.Я: Это я ненормальный? Кто же из нас тогда нормальный? Трахай крепче: С тобой все ясно. Тебе надо продолжить лечение.Я: После сегодняшнего я не смогу больше приходить к тебе лечиться. Трахай крепче: Что ж, потом сам пожалеешь. Значит, в этот раз ты приходил к Розе?Я: Тебя это не касается. Трахай крепче: Все ясно! Ты в нее втюрился, да? Она такая сладенькая.Я: Она мне действительно очень нравится. А ты – противная скотина. Как ты можешь? Роза же у тебя работает! Трахай крепче: Не волнуйся, ни волоска ее не трону. Если она тебе так понравилась, можешь приходить к ней, когда захочешь.Я: А вот это уже не твое дело! Трахай крепче: А как тебе Хуан Юнь?Я: Что ты лезешь в мою жизнь?! Трахай крепче: Похоже, ты ей нравишься.Я: Прекрати треп. Трахай крепче: Возможно, она сама скоро придет к тебе.Я: Заткнись!!! Трахай крепче: Здесь лечу я, ты понял?Я: Нет уж, выслушай правду: ты – обыкновенный шарлатан. Трахай крепче: Почему ты не доверяешь моей методе? Сфера моих исследований – сверхнаука, которую вам, обывателям и разным там интеллектуалам, не понять. Только постигнув свою собственную душу, человек сможет постичь неведомое.Я: Мне надоело слушать твой бред. Я выхожу из чата. Трахай крепче: Сегодня ночью я приду к тебе во сне. Жди!
Из чата я выскочил с таким чувством, будто спасся от большой беды. Я убрал сайт «Блуждающие души древних могил», вышел из Интернета и отключил компьютер. Дьявольские речи доктора Мо не выходили у меня из головы, особенно его слова о Розе и Хуан Юнь. Если он психолог, то, по идее, должен быть необычайно проницательным. Но ведь не умеет же он и в самом деле читать мысли! Значит, у него нет возможности проникнуть в мое сознание.Я стал думать о Розе. Возможно, она мне действительно нравится. А как же Хуан Юнь? Я уже ни в чем не был уверен, но, кажется, я окончательно запутался в своих чувствах.Негодяй доктор сказал, что я нравлюсь Хуан Юнь. Но ведь это абсолютно невозможно. Просто он меня дразнит, хочет завести, чтобы посмеяться надо мной. Вот уж подлость так подлость.Очень поздно, а я все не сплю, потому что не могу забыть последние слова доктора: «Сегодня ночью я приду к тебе во сне. Жди!». Ясно, что это чушь собачья, но я все равно не могу заснуть.А вдруг мне действительно приснится этот гад? Обычно мне снится всякая всячина, привидеться может все что угодно. Вдобавок сейчас я лежу и без конца думаю о нем. Так что вероятность, что он мне приснится, очень велика.Хватит! Если мне действительно приснится этот урод, то хотя бы во сне я смогу отлупить его.Наконец я заснул и, к счастью, никакого доктора Мо во сне не видел.В эту ночь мне приснилась императрица двадцати двух лет от роду. ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ ЯНВАРЯ Сегодня по лунному календарю малый новогодний сочельник.В этот день китайцы совершают жертвоприношения усопшим. Большинство людей у себя дома сжигают специальные бумажные жертвенные деньги, чтобы ублажить своих предков. Сегодня не обязательно посещать могилы, как в день зимнего солнцестояния или в день Цинмин, причем можно даже не поклоняться предкам, к ним всего лишь возносят молитву с просьбой защитить нас, ныне живущих, от всех напастей, чтобы в новом году в нашей жизни все было благополучно.Наша большая семья в полном составе обязательно собирается каждый малый сочельник, и я, как старший сын и старший внук, должен первым из младшего поколения отдавать почтительный поклон. На самом деле в душе я не признаю эти церемонии и, повзрослев, стал еще более скептически относиться к ним, хотя я по-прежнему уважаю религиозные чувства родителей и их традиции почитания предков. А в этом году они сами отказались от традиционных поклонов, быстренько что-то сожгли, и на этом все закончилось.На обратном пути я повсюду встречал людей, жгущих бумажные деньги; поджигали их почтительно, в полном молчании, но, как только жертвенные бумажки сгорали, все сразу начинали громко разговаривать и смеяться, а некоторые не только жгли поминальные деньги, но и взрывали хлопушки в честь уходящего года.Еще издали я увидел, что у входа в мой дом кто-то стоит. Подойдя ближе, я узнал в этой фигуре Хуан Юнь.– Откуда ты здесь? – изумился я. С чего бы это она пришла ко мне?– Я нашла твой адрес в записной книжке Лу Бая, – улыбнулась мне Хуан Юнь. Кажется, в отличие от меня, она совсем не испытывала смущения.– Давно ждешь? – поинтересовался я, пока открывал дверь и пропускал Хуан Юнь вперед.– Да нет. Зашла просто на минутку. А квартирка у тебя ничего. – Она осматривалась, непринужденно устроившись на моей софе.«Ничего»! Скажет тоже! Я даже покраснел: живу один, по-холостяцки, родители меня избаловали, поэтому убирать за собой я не привык, так что можно себе представить, как выглядит моя квартира. Здесь был первозданный хаос.– Не издевайся надо мной.– Да нет, я серьезно. У тебя тут хорошо.Она наверняка замерзла, пока ждала меня на улице. Хорошо бы ее чем-нибудь угостить. Традиционный чай? Но в моем доме никогда не водилось ни одного чайного листика. Я долго шарил в поисках кофе. Его тоже не оказалось – кончился. Варить какао неохота, да и не сумею я, а подавать холодный напиток – не сезон, ведь сейчас не лето. В конце концов я решился налить Хуан Юнь стакан кипятка и от этого засмущался еще больше.Она очень вежливо поблагодарила меня и даже сделала глоточек. Лицо у нее сразу порозовело, губки ее были очень аккуратно подкрашены, и вообще сегодня она выглядела лучше, чем когда-либо. Я давно заглядывался на Хуан Юнь, но не решался сказать ей об этом.В Сети я могу непринужденно болтать с кем угодно и о чем угодно, на улице или в кафе тоже сумел бы, хоть и с запинками, но что-нибудь сказать. А вот у себя дома, в моем личном, закрытом для посторонних пространстве я не мог выдавить из себя ни слова. Здесь я привык делать все что захочу, и вдруг сюда приходит красивая женщина, садится рядом со мной так близко, что стоит только руку протянуть – и вот она… Я окаменел. Сидел как парализованный. Ведь я привык думать, а не действовать. Все перемешалось у меня в голове.– Сколько тебе лет? – неожиданно спросила Хуан Юнь.– Фактически или по обычаю?– Конечно, фактически.– Уже исполнилось двадцать два года, – честно ответил я.– О, как раз подходит. – Она сказала это будто бы про себя.– Куда подходит? – все же переспросил я.– Да так, ничего. Значит, ты уже достиг официального брачного возраста?– Почему ты об этом спрашиваешь?Ни о чем таком я еще даже не задумывался. Женитьба, брак – все это было для меня совершенно чуждым, бесконечно далеким.Хуан Юнь молча смотрела на меня в упор, словно изучала мое лицо. Я чувствовал себя очень неловко. Оробев, я отвернулся к окну, лишь бы избежать этого взгляда – глаза в глаза.Наконец она прервала молчание.– Извини, у меня к тебе не совсем обычная просьба.– Говори, – хрипло сказал я. От волнения у меня перехватило горло.– Дело такое… Тебе будет трудно понять… Но я должна сказать, у меня просто нет выбора. – Ее тон был необычайно серьезным, а у меня вдруг отчаянно заколотилось сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Я прочитал это стихотворение и не удержался от горестного вздоха. Перерыв гору книг, я не нашел больше ничего интересного. От слепяще-белого света неоновых ламп у меня заболели глаза. Наконец, устав от своих бесплодных исследований, я уже собрался уходить, когда вдруг обратил внимание на страничку содержания в одной книге: глава VI называлась «1945 год. Несчастье с восточными гробницами».Почему 1945-й? Ведь Сунь Дяньин разграбил гробницы в 1928 году. Я внимательно прочитал эту главу. Вот что я узнал.
Во время второй мировой войны восточные гробницы охраняли японские войска и солдаты армии марионеточного государства Маньчжоу-го (ведь там были захоронены предки марионеточногоимператора Пуи). После победы над японцами охрана, конечно, ушла, чем и воспользовались расплодившиеся тогда банды. Многие из них решили поживиться на ограблении восточных гробниц. Бандиты вскрыли Цзинлин, гробницу Кан-си, Динлин, гробницу Сяньфэна, Хуйлин, гробницу Тунчжи, а также гробницу восточной императрицы.
Вновь я не удержался от горестного вздоха: великий стратег император Канси тоже не смог избежать позора – его гроб расколот, прах выброшен.Еще больше меня заинтересовало описание разграбления гробницы Хуйлин.
Грабители вскрыли подземный дворец и выбросили из гроба прах императора Тунчжи. Останки этого императора давно превратились в груду истлевших костей. Зато, когда вскрыли гроб императрицы, все замерли от испуга: тело императрицы было в целости и сохранности, как будто она только что умерла. Когда тело извлекли из гроба, его суставы оказались подвижными, как у живого человека. Лицо сохранило совершенно естественную окраску, а кожа была упругой, как живая. Разбойники сорвали с трупа одежду, сняли все драгоценности, забрали всю погребальную утварь. Оставив нагое тело императрицы валяться на полу, грабители удалились. Однако в скором времени сюда с той же подлой целью заявилась другая банда. Они проникли в подземный дворец и поняли, что их опередили. В ярости отчаяния они вспороли живот императрицы и изрубили ее внутренности, пытаясь отыскать тот золотой перстень, который шестьдесят лет назад проглотила императрица, чтобы покончить с собой. Через несколько дней в подземный дворец проникла уже третья банда и обнаружила нагой труп с длинными распущенными волосами. Лицо покойной императрицы было как живое, без каких-либо признаков тления, только живот распорот и внутренности вывалены наружу.
Читать дальше я был не в силах. Захлопнув книгу, я закрыл глаза, пытаясь представить себе эти страшные сцены. Мое воображение оказалось неспособным представить, как прекрасную и величественную императрицу выволакивают из гроба, срывают с нее одежды, кидают нагую на землю и потрошат, словно каплуна, выворотив все внутренности наружу.Алчность человеческая не щадит даже умершую много лет назад слабую женщину. Если допустить, что разграбление гробницы императрицы Цыси было воздаянием великого Неба за совершенные ею злодейства, то какие же преступления совершила супруга Тунчжи, юная императрица Алутэ?При жизни она сама вдоволь намучилась, так и не изведав счастья, которое, казалось, было суждено ей самим Небом, и от безысходности проглотила золотой перстень, чтобы оборвать свою такую короткую и несчастную жизнь.Когда она умерла, ей исполнился двадцать один год. Что сегодня делают девушки в возрасте двадцати одного года? Я вспомнил Розу и Хуан Юнь – они немного старше. Девушки в двадцать один год учатся в университете, прыгают на батуте, играют в боулинг. Алутэ была императрицей, но этой великолепной красавице пришлось лишить себя жизни – вот в чем настоящая несправедливость.Незаметно пролетело еще несколько часов. Когда я оторвался от книг о далеком прошлом, чтобы немного передохнуть, за окном уже стемнело: зимние вечера приходят очень быстро.– Извините, нам пора закрываться, – сказал мне библиотекарь.Я сдал книги и вышел на улицу.На город опустилась ночь, а я все думал об Алутэ. На самом деле это вовсе не имя, а родовая фамилия, фамилия ее клана. Ни книги, ни исторические документы не сохранили подлинного имени этой девочки. А было ли вообще у нее имя? Непременно. Хотя она была не мужчиной, а всего лишь женщиной, что в древнем Китае считалось невысоким «званием», она была еще и императрицей, поэтому в истории сохранился ее посмертный титул: императрица Сяо-чжэи.Я шел по темным безлюдным улицам, и во мраке ночи мне чудилась тень покойной императрицы Алутэ, одиноко бродящая по зимнему Шанхаю. ДВАДЦАТОЕ ЯНВАРЯ Я вновь нарушил обещание, данное мною Е Сяо, и еще раз посетил сайт «Блуждающие души древних могил». В лабиринт я не вошел, опасаясь, что Е Сяо стережет меня именно там, и сразу же открыл страницу форума. Как в прошлый раз, я решил заговорить первым и открыл тему: «Кто знает Алутэ?». Я так и не успел ничего оставить в постинге – топик закрылся сам собой. Почему модератор так жестко редактирует именно меня?Я пролистал несколько десятков страниц, чтобы найти старые отзывы Хуан Юнь, Лу Бая, Линь Шу. Отзывов Хуан Юнь было очень мало, причем, судя по датам, все они предшествовали самоубийству Лу Бая. В какой-то день она посмотрела фильм ужасов и пересказала здесь его сюжет, поделилась своими впечатлениями. После ее отзывов непременно следовали отклики Байбая (Лу Бая). Я обратил внимание на сообщение Байбая от 8 декабря:
Байбай: Хуан Юнь, пойдешь со мной в боулинг завтра вечером? Хуан Юнь: Байбай, завтра вечером я занята. Мы с тобой уже все решили. Не надо снова завлекать меня.
Именно тогда Лу Бай сказал мне, что у него с Хуан Юнь натянутые отношения и она хочет расстаться с ним. Я прокрутил страничку вверх и нашел записку Байбая от 11 декабря: Байбай: Хуан Юнь, выходи за меня замуж. В Сети я при всех признаюсь тебе в любви. ХуанЮнь: Байбай, я не могу дать тебе согласие. Байбай: Хуан Юнь, тогда я при всех встану на колени и буду умолять тебя. Хуан Юнь: Ты перебрал, что ли? Кем ты себя возомнил? Псих!
В своих ответах она явно вышла за грань, но и Лу Бай слишком давил на нее. Возможно, сложись все иначе, эти двое могли бы быть счастливы.Еще через несколько страниц я встретил постинг Хуан Юнь от 20 декабря:
Хуан Юнь: Байбай, я еще раз серьезно обдумала твое предложение. Я прошу у тебя прощения за грубый отказ. Я решила дать согласие на брак с тобой. Байбай: Я счастлив, счастлив, счастлив, счастлив, счастлив!!! В сочельник мы объявим об этом всему миру.
В переписке Хуан Юнь и Байбак явно была какая-то нестыковка. Сначала Хуан Юнь отнеслась к Лу Баю очень холодно и резко отвергла его предложение о браке, при этом даже нагрубив ему, а потом без всяких видимых причин приняла его предложение. Хотя тогда, в кафе, она вроде бы объяснила мне, почему дала согласие на брак. Но мне все равно было трудно понять ее мотивы: как можно в благодарность за паломничество Лу Бая дать согласие на создание семьи, на совместную жизнь? А как же любовь? Но, возможно, я просто не специалист в этих вопросах.Продвигаясь по странице вверх, я продолжил поиски сообщений, оставленных Хуан Юнь и Байбаем. К счастью, скорость обновления на сайте «Блуждающие души древних могил» была просто поразительной, и минут через десять я вышел на начальную страницу. Собственных посланий Байбая (Лу Бая) было немного, большинство из них прилагались к постингам Хуан Юнь, а сообщений Трех Деревьев (Линь Шу) было еще меньше. Линь Шу без конца писал отклики на электронное издание «Записок из кабинета неудачника».Я нашел на форуме самый первый постинг. Он был датирован 1 ноября 2000 года. Автор подписался так: «Древних могил блуждающий дух». Послание гласило: «Древние могилы уже построены, приглашаем войти грабителей могил». И ничего более. Значит, этот сайт открыт не ранее чем три месяца назад.Вернувшись на последнюю страницу, я обнаружил, что постинга, который я оставил только что, больше нет. Всего мгновение – и его уже удалили. Возможно, мои послания были табу для модератора, и может быть, таким же табу были для него упоминания о госпоже Алутэ. По-моему, я нашел нужную ниточку. Немедленно я послал еще один отзыв: «Мод, чего ты боишься?».Конечно, определенный риск в этом был, но попробовать все же стоило. Не успел я оставить послание, как появилась надпись: «Извините, мы уже удалили ваш постинг».Что за шутки? С таким модератором я еще никогда не сталкивался. От досады я закрыл страницу форума и вошел в чат «Блуждающих душ древних могил». Хуан Юнь там не оказалось, а с кем-либо еще я не решался заговорить.Вдруг кто-то обратился ко мне:
«Хуан Юнь ищете?»
Я оробел. Ко мне обратился некто с непристойным ником: «Трахай крепче».
Я: Ты кто? Трахай крепче: А ты угадай.Я: Как я могу угадать? Ты знаешь Хуан Юнь? Трахай крепче: Не ошибся.Я: И меня ты тоже знаешь? Трахай крепче: Конечно, знаю.Я: Раз ты знаешь и меня и Хуан Юнь, значит ты – доктор Мо!
Ну конечно! Все очень просто. «Трахай крепче» написано так: сверху иероглиф «цао», а под ним иероглифы «юэ» и «да». Это как акростих – если прочитать сверху вниз, получится иероглиф «мо».
Трахай крепче: Молодец, угадал.Я: Вот уж не знал, что ты тоже здешний юзер. Трахай крепче: Ты многого не знаешь.Я: Как ты думаешь, почему этот сайт такой странный? Трахай крепче: Не странный, а просто не похож на другие. Не банальный и занятный.Я: А ты знаешь, что жених Хуан Юнь, который покончил с собой, тоже был пользователем этого сайта? Трахай крепче: Знаю. Самоубийство – это поступок человека со слабой психикой, который не в состоянии перенести прессинг. Обычное дело. Если б он вовремя пришел ко мне лечиться, то, возможно, был бы жив.Я: Наверное, я просто не способен понять вас, интернетчиков. Трахай крепче: Естественно. И твоя неспособность нас понять доказывает, что у тебя проблемы с психикой.Я: Это я ненормальный? Кто же из нас тогда нормальный? Трахай крепче: С тобой все ясно. Тебе надо продолжить лечение.Я: После сегодняшнего я не смогу больше приходить к тебе лечиться. Трахай крепче: Что ж, потом сам пожалеешь. Значит, в этот раз ты приходил к Розе?Я: Тебя это не касается. Трахай крепче: Все ясно! Ты в нее втюрился, да? Она такая сладенькая.Я: Она мне действительно очень нравится. А ты – противная скотина. Как ты можешь? Роза же у тебя работает! Трахай крепче: Не волнуйся, ни волоска ее не трону. Если она тебе так понравилась, можешь приходить к ней, когда захочешь.Я: А вот это уже не твое дело! Трахай крепче: А как тебе Хуан Юнь?Я: Что ты лезешь в мою жизнь?! Трахай крепче: Похоже, ты ей нравишься.Я: Прекрати треп. Трахай крепче: Возможно, она сама скоро придет к тебе.Я: Заткнись!!! Трахай крепче: Здесь лечу я, ты понял?Я: Нет уж, выслушай правду: ты – обыкновенный шарлатан. Трахай крепче: Почему ты не доверяешь моей методе? Сфера моих исследований – сверхнаука, которую вам, обывателям и разным там интеллектуалам, не понять. Только постигнув свою собственную душу, человек сможет постичь неведомое.Я: Мне надоело слушать твой бред. Я выхожу из чата. Трахай крепче: Сегодня ночью я приду к тебе во сне. Жди!
Из чата я выскочил с таким чувством, будто спасся от большой беды. Я убрал сайт «Блуждающие души древних могил», вышел из Интернета и отключил компьютер. Дьявольские речи доктора Мо не выходили у меня из головы, особенно его слова о Розе и Хуан Юнь. Если он психолог, то, по идее, должен быть необычайно проницательным. Но ведь не умеет же он и в самом деле читать мысли! Значит, у него нет возможности проникнуть в мое сознание.Я стал думать о Розе. Возможно, она мне действительно нравится. А как же Хуан Юнь? Я уже ни в чем не был уверен, но, кажется, я окончательно запутался в своих чувствах.Негодяй доктор сказал, что я нравлюсь Хуан Юнь. Но ведь это абсолютно невозможно. Просто он меня дразнит, хочет завести, чтобы посмеяться надо мной. Вот уж подлость так подлость.Очень поздно, а я все не сплю, потому что не могу забыть последние слова доктора: «Сегодня ночью я приду к тебе во сне. Жди!». Ясно, что это чушь собачья, но я все равно не могу заснуть.А вдруг мне действительно приснится этот гад? Обычно мне снится всякая всячина, привидеться может все что угодно. Вдобавок сейчас я лежу и без конца думаю о нем. Так что вероятность, что он мне приснится, очень велика.Хватит! Если мне действительно приснится этот урод, то хотя бы во сне я смогу отлупить его.Наконец я заснул и, к счастью, никакого доктора Мо во сне не видел.В эту ночь мне приснилась императрица двадцати двух лет от роду. ДВАДЦАТЬ ВТОРОЕ ЯНВАРЯ Сегодня по лунному календарю малый новогодний сочельник.В этот день китайцы совершают жертвоприношения усопшим. Большинство людей у себя дома сжигают специальные бумажные жертвенные деньги, чтобы ублажить своих предков. Сегодня не обязательно посещать могилы, как в день зимнего солнцестояния или в день Цинмин, причем можно даже не поклоняться предкам, к ним всего лишь возносят молитву с просьбой защитить нас, ныне живущих, от всех напастей, чтобы в новом году в нашей жизни все было благополучно.Наша большая семья в полном составе обязательно собирается каждый малый сочельник, и я, как старший сын и старший внук, должен первым из младшего поколения отдавать почтительный поклон. На самом деле в душе я не признаю эти церемонии и, повзрослев, стал еще более скептически относиться к ним, хотя я по-прежнему уважаю религиозные чувства родителей и их традиции почитания предков. А в этом году они сами отказались от традиционных поклонов, быстренько что-то сожгли, и на этом все закончилось.На обратном пути я повсюду встречал людей, жгущих бумажные деньги; поджигали их почтительно, в полном молчании, но, как только жертвенные бумажки сгорали, все сразу начинали громко разговаривать и смеяться, а некоторые не только жгли поминальные деньги, но и взрывали хлопушки в честь уходящего года.Еще издали я увидел, что у входа в мой дом кто-то стоит. Подойдя ближе, я узнал в этой фигуре Хуан Юнь.– Откуда ты здесь? – изумился я. С чего бы это она пришла ко мне?– Я нашла твой адрес в записной книжке Лу Бая, – улыбнулась мне Хуан Юнь. Кажется, в отличие от меня, она совсем не испытывала смущения.– Давно ждешь? – поинтересовался я, пока открывал дверь и пропускал Хуан Юнь вперед.– Да нет. Зашла просто на минутку. А квартирка у тебя ничего. – Она осматривалась, непринужденно устроившись на моей софе.«Ничего»! Скажет тоже! Я даже покраснел: живу один, по-холостяцки, родители меня избаловали, поэтому убирать за собой я не привык, так что можно себе представить, как выглядит моя квартира. Здесь был первозданный хаос.– Не издевайся надо мной.– Да нет, я серьезно. У тебя тут хорошо.Она наверняка замерзла, пока ждала меня на улице. Хорошо бы ее чем-нибудь угостить. Традиционный чай? Но в моем доме никогда не водилось ни одного чайного листика. Я долго шарил в поисках кофе. Его тоже не оказалось – кончился. Варить какао неохота, да и не сумею я, а подавать холодный напиток – не сезон, ведь сейчас не лето. В конце концов я решился налить Хуан Юнь стакан кипятка и от этого засмущался еще больше.Она очень вежливо поблагодарила меня и даже сделала глоточек. Лицо у нее сразу порозовело, губки ее были очень аккуратно подкрашены, и вообще сегодня она выглядела лучше, чем когда-либо. Я давно заглядывался на Хуан Юнь, но не решался сказать ей об этом.В Сети я могу непринужденно болтать с кем угодно и о чем угодно, на улице или в кафе тоже сумел бы, хоть и с запинками, но что-нибудь сказать. А вот у себя дома, в моем личном, закрытом для посторонних пространстве я не мог выдавить из себя ни слова. Здесь я привык делать все что захочу, и вдруг сюда приходит красивая женщина, садится рядом со мной так близко, что стоит только руку протянуть – и вот она… Я окаменел. Сидел как парализованный. Ведь я привык думать, а не действовать. Все перемешалось у меня в голове.– Сколько тебе лет? – неожиданно спросила Хуан Юнь.– Фактически или по обычаю?– Конечно, фактически.– Уже исполнилось двадцать два года, – честно ответил я.– О, как раз подходит. – Она сказала это будто бы про себя.– Куда подходит? – все же переспросил я.– Да так, ничего. Значит, ты уже достиг официального брачного возраста?– Почему ты об этом спрашиваешь?Ни о чем таком я еще даже не задумывался. Женитьба, брак – все это было для меня совершенно чуждым, бесконечно далеким.Хуан Юнь молча смотрела на меня в упор, словно изучала мое лицо. Я чувствовал себя очень неловко. Оробев, я отвернулся к окну, лишь бы избежать этого взгляда – глаза в глаза.Наконец она прервала молчание.– Извини, у меня к тебе не совсем обычная просьба.– Говори, – хрипло сказал я. От волнения у меня перехватило горло.– Дело такое… Тебе будет трудно понять… Но я должна сказать, у меня просто нет выбора. – Ее тон был необычайно серьезным, а у меня вдруг отчаянно заколотилось сердце.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23