Дей Кин
Большой прощальный поцелуй
Дей Кин
Большой прощальный поцелуй
1. Болотная южная отмель
На толстом слое водорослей, тины и ила лежало шесть трупов. "Они здесь уже несколько дней, – подумал Кейд, – а погибли, похоже, от голода и жажды".
Узкая зеленая полоса впереди в блеске разгорающегося дня выглядела, как мираж. До материка было миль восемнадцать. Но для людей, лежавших на отмели, до него могло быть и сто раз по восемнадцать! Здесь редко появлялись суда. Изредка проходили рыбачьи баркасы, сокращая путь к Гранан Терре или Баратории-Бей, или лодки охотников из Нового Орлеана, бьющих диких уток или тарпанов.
Кейд, невысокий крепыш в старых, видавших виды джинсах, зажег плиту на камбузе и поставил на огонь кофейник. Зажав в зубах первую в этот день сигарету, он вернулся на кокпит и снова стал рассматривать трупы. Насколько он мог судить издали, двое из мертвецов были китайцы, национальность четверых он не взялся бы определить.
Кейд сплюнул на зеркальную поверхность воды. Да, старый бизнес процветал по-прежнему. Он пожалел, что вчера вечером не бросил якорь где-нибудь в другом месте. Но в темноте разве разглядишь трупы? Надо было бы встать подальше. Знай он о трупах, он прошел бы еще миль сорок к югу.
Когда кофе закипел, он заставил себя выпить чашку черной жидкости и закурил вторую сигарету, усевшись на стул, который был прикреплен болтами к палубе – он ловил с него рыбу.
Изящные линии его нового тридцативосьмифутового судна по-прежнему вызывали в нем восхищение. Он по-прежнему радовался тому, что сидит на солнце и чувствует дуновение морского воздуха на своей коже. Какое счастье делать то, что хочется! Малу, Пхеньян. Панмуньом казались уже дурным сном.
Но мысли упорно возвращались к трупам. Два года он питался просом, рисом и рыбными головами, тошнота стала постоянной и почти привычной. И сейчас, удивляясь тому, что запутавшиеся в тине и водорослях трупы так долго не сносит в открытое море, он снова почувствовал дурноту. На зеленой поверхности залива не останется никаких следов.
Он налил себе вторую чашку кофе, но только поднес ее к губам, как расстался и с первой. Он тихо выругался.
Возможно, правительственный катер подошел слишком быстро и парней захватили с поличным. За провоз запрещенного товара платили хорошо, но и риск был немалый.
Подавленный, он занялся забарахлившим мотором, из-за которого ему пришлось ночью стать на якорь. Поломка оказалась пустяковой. Заодно он проверил на всякий случай и второй мотор. Поднял якорь и осторожно начал пробираться между отмелями. И только миновав мелководье, прибавил оборотов и пошел к Саут-Пассу.
Кейд дотронулся до ниточки усов. Да, зря он отклонился от маршрута. Сегодня ему предстояло сделать много дел.
День не обманул его ожиданий: жара усиливалась, и постепенно на душе у него стало веселее. Приятно было подставлять спину горячим солнечным лучам. Он с удовольствием ловил языком соленые морские брызги. Все было, как всегда. А последних двенадцати лет как будто и вовсе не было!
Однако надо быть справедливым: пять лет из двенадцати, которые он отсутствовал, прошли чудесно, это стоит признать.
Он сдвинул свою белую капитанскую фуражку на затылок, открыв взъерошенные густые черные волосы и наслаждаясь скорым ходом своего судна. Он любил скорость. Любил дальние морские прогулки. Любил ром и женщин. В прошлом у него было много красивых женщин, о которых было приятно вспомнить.
Раскаленная палуба обжигала голые ступни. О Джанис думать не хотелось. Конечно, у нее были основания не ждать его. Она была молода, привлекательна, и ей надо было как-то устраиваться в жизни. А что такое оставшийся не у дел летчик-истребитель в мирное время!
День по-прежнему стоял ясный и жаркий. К полудню он вышел к фарватеру, и тут внезапно снова заглох мотор, кстати, новехонький. Он провозился с ним часа четыре.
Когда он наконец вошел в Саут-Пасс, залив окрасился багрянцем. Пайлстаун он миновал в сумерках, а заглушил моторы и пристал к ветхому дощатому пирсу у старого дома, в котором родился, уже в полной темноте.
Ни дом, ни Бей-Пэриш не изменились, во всяком случае, на первый взгляд. Дом Кзйнов возле самого причала обветшал и покосился. На набережной и на молу он заметил кое-какие новшества. Проложили несколько каналов. На здании, где играли в бильярд, красовалась новая вывеска. Маленький консервный заводик тоже обзавелся новой неоновой вывеской: "Еда и питье".
Но в остальном Бей-Пэриш оставался таким же, как и двенадцать лет назад.
Пожилой негр, ловивший рыбу в канаве, отставил свою жестянку и решительно зашагал к месту, где причалил Кэйн.
– Прошу прощения, капитан, – сказал он, – но это причал Кейда Кэйна.
– Да, совершенно верно! – подмигнул старику Кейд. – Я мчался к нему от самого Токио!
Старик пристально всматривался в Кейда сквозь сгущающуюся тьму.
– Матерь Божья! Да не может быть!
Он коснулся рукой полей своей шляпы, морщинистое лицо осветилось беззубой улыбкой, и он потрусил по заросшей травой тропинке к городу, чтобы первым принести весть о возвращении с войны полковника Кейда Кэйна.
Кейд больше не торопился. Все, что следовало сделать, он сделал. Выходное пособие он ухлопал на судно, в кармане у него было всего пять долларов, но это его не пугало. Пищи кругом было сколько угодно. Болота, заливы, скалы изобиловали диким рисом, птицей, рыбой и устрицами. Только не ленись! Покатает неделю рыболовов, вот тебе и деньги на электричество, газ и прочие услуги. А в неделе семь дней и знай живи себе в свое удовольствие.
Закрепив вельбот, он почувствовал страшный голод. Зажег свет на камбузе, открыл банку с бобами, достал черный хлеб, но первая же ложка холодных бобов застряла в горле комом. Нет, это не пойдет. Выпить бы сейчас стакан местного апельсинового вина, закусить свежезажаренной рыбой и яичницей с помидорами и луком. А вдобавок – горячего хлеба с чесноком, который тут никто не печет лучше Николины Салватора. Ну и салат с лягушачьими окорочками, конечно, не помешает.
От мыслей обо всей этой снеди у него потекли слюнки. О деньгах он подумает завтра, а сейчас пойдет, куда придется.
Он надел чистую рубашку, брюки и туфли на каучуковой подошве и пошел знакомой тропой. Со всех сторон неслись упоительные запахи апельсиновых деревьев, свежей рыбы, краски, пакли, водорослей. Кейд дышал полной грудью. Господи, как хорошо дома!
Он прошел мимо стайки заливающихся смехом молоденьких девушек. Они посмотрели ему вслед, примолкнув: ни одна его не знала. Когда он отсюда уехал, они едва начали ходить. Старый Добрович стоял у своей бильярдной и кинулся пожимать ему руку.
– С возвращением, – тепло сказал он.
Кейд улыбнулся.
Весть о его возвращении мгновенно облетела городок, на каждом шагу его останавливали люди и говорили, как они рады, что он наконец вернулся. Мисс Спенс, служившая на почте, расцеловала его.
Настроение Кейда поднималось с каждой минутой. Приятно видеть, что тебя любят, что ты нужен. Если бы Джанис не оказалась такой сучкой, радость была бы еще полнее. Извещение о разводе он воспринял как настоящий удар, тем более что получил его в лагере для военнопленных, где провел целых два года. Конечно, Бей-Пэриш был не для Джанис!
От Салваторов разносился запах вкусной еды, апельсинового вина и пива. Новой была лишь неоновая вывеска. Бар по обыкновению был битком набит рыбаками, фермерами, владельцами апельсиновых рощ. Над головами клубился синий табачный дым.
С порога его встретил дружный хор голосов: "Привет, Кейд! С возвращением!" Кейд растроганно поздоровался и поскорей занял место в одной из кабинок. Горло сжимала судорога, губы устали улыбаться.
Особенно радовался его возвращению Сэл. Сверкая белозубой улыбкой, огромный португалец тут же принес кварту апельсинового вина и вместе со стаканом поставил перед ним.
– Как я рад видеть тебя у нас! Сегодня ты наш самый дорогой гость, мы тебя угощаем. Столько лет не виделись!
– Двенадцать.
– Мы с Маммой так и считали. Последние два года совсем были скверные, да?
– Да уж, приятными их не назовешь.
– Мы это поняли, поверь, – искренне посочувствовал Салватор.
– Поэтому можешь представить себе нашу радость, когда мы увидели твое имя в списках освобожденных военнопленных. Ну, с авиацией покончено?
– Так считает Министерство...
Сэл пожал руку Кейда.
– Ну и прекрасно! А теперь Мамма займется обедом! Как ты отнесешься к жаренной в свежем молоке рыбе, омлету с помидорами и луком, хлебу с чесноком? А на закуску получишь тарелку румяных лягушачьих окорочков!
– Ну, ты просто читаешь мои мысли!
Салватор расхохотался на весь бар:
– Читаю, говоришь? Сэл хороших клиентов никогда не забывает! – И он отправился на кухню дать наставления Мамме.
Кейд пригубил вино, оно было таким же вкусным, как запечатлелось в его памяти. Выпив стакан залпом, он наполнил его снова. Когда он ставил бутылку на поцарапанный стол, в его кабине стало вдруг темнее. Подняв голову, он увидел, что свет загородили Джо Лейвел и Сквид. Они мало изменились, разве что стали старше на двенадцать лет. Тощий, сухопарый шериф по-прежнему напоминал хорька, у Сквида была белая, рыхлая, похожая на тесто физиономия и огромные ручищи.
– Издалека прибыл, ха? – спросил Лейвелл.
Кейд глотнул вина.
– Точно.
– Каким фарватером?
– Южным.
– Откуда?
– Из Корпус-Кристи.
– Прямым курсом?
Вопросы раздражали Кейда. Хотелось сказать шерифу, что это не его дело, но не нарываться же на неприятности в первый день возвращения домой!
И потом, возможно, у Лейвела были основания задавать такие вопросы.
– Один раз отклонился от курса, – сказал он, – мотор забарахлил.
– В каком месте?
Кейд вынул из пачки в нагрудном кармане сигарету и сунул ее в рот. Джо Лейвела он никогда не любил. Двенадцать лет не изменили его отношения к нему. Интересно, Джо по-прежнему пресмыкается перед Токо Калавичем? С Токо вполне станет бросить шесть человек в открытом море, если что-то угрожает его благополучию.
Кейд провел пальцем по ниточке своих усов.
– Почему столько вопросов?
– Есть причина, – ответил шериф. – В каком месте ты останавливался?
Отвечая, Кейд внимательно следил за выражением лица Лейвела.
– Неподалеку от болот южной отмели. В темноте я чуть не сел на нее.
Лейвел, затаив дыхание, ждал, что Кейд еще что-то добавит, но тот молчал, и тогда он вместе с выдохом произнес:
– Ага, понятно.
Он поправил воротник своего изрядно помятого белого кителя и заявил:
– Знаешь, Кейд, пойдем-ка прогуляемся немного!
– Зачем?
– Токо хочет поздороваться с тобой у себя дома.
Кейд помнил обходительного югослава. Если в Бей-Пэрише был человек, к которому он испытывал большую неприязнь, чем к Лейвелу, так это к Токо Калавичу. Ради денег Токо был готов на что угодно. Его траулеры добывали креветок и устриц, что приносило ему баснословные барыши, если, разумеется, это было правдой...
Кейд покачал головой.
– Не испытываю никакого желания встречаться с Токо!
Лейвел осклабился:
– Как же, отважный полковник! Герой! А может, и не такой уж герой? Герои воевали, а кое-кого сбили, и они спокойненько отдыхали себе в тихом месте.
Кейд сдержался, не хотелось связываться с этим подонком, пусть идет к чертовой матери!
Тот отошел от стола.
– О'кей! Выведите его, Сквид. И побыстрей!
Кейду не удалось стряхнуть с себя руку Сквида. Тот без всяких церемоний выволок его из кабины и потащил через весь бар с грохотом, перекрывшим музыкальный автомат.
Из кухни выскочил Салватор.
– Послушайте, какого черта? – спросил он растерянно.
– Не вмешивайся, Сэл! – рявкнул Лейвел.
И в баре наступила тишина, напомнившая Кейду ту, что стояла над большой южной отмелью. Ни один из темнокожих посетителей бара не шелохнулся. В Бей-Пэрише каждый сражается за себя и блюдет только свои собственные интересы.
На вид неповоротливый, Сквид двигался удивительно быстро, Кейд не успевал увертываться от сыпавшихся на него ударов, гнавших его к выходу. Попытка дать сдачи ни к чему не привела: драться со Сквидом было все равно что с каменной стеной. Кейд выплюнул кровь, заполнившую рот и душившую его.
– Ублюдок! Будь со мной пистолет, я бы вас обоих застрелил!
Лейвел криво ухмыльнулся:
– Зачем поднимать шум? Мы ведь хотим только поговорить с тобой.
Внезапно Кейд схватил стул, вырвал одну из ножек и с силой опустил ее на голову Сквида.
Тот издал слабый жалобный стон, как кисейная барышня, но при этом его кулачище метнулся вперед. И в тот же миг свет в баре погас, а Кейд почувствовал, что падает в пропасть.
2. Черноволосая русалка
Кейд лежал, уткнувшись лицом в грязь, на дамбе, его окружали знакомые ночные звуки: шум прибоя, шуршащая под ветром трава, удары волн о сваи. Вдали, у развилки фарватеров, неумолчно кипела и грохотала река.
Он приподнялся на локте. Ему хотелось вернуться домой. Вот и вернулся.
Ощупал разбитое лицо грязными пальцами. Нос распух. Под одним глазом свисал лоскут кожи со скулы, второй глаз полностью заплыл и ничего не видел.
Здорово его Сквид отделал!
Постепенно он вспомнил все, что произошло у Сэла. После того как он огрел Сквида ножкой стула и тот тихонько охнул, погас свет. Очнулся он уже на дамбе, по щиколотку в грязи, его поддерживал за плечи Сквид, а костлявая физиономия Лейвела качалась в нескольких дюймах от него. В ушах у него еще звучал резкий голос Лейвела:
– Уматывай отсюда, Кейд! Убирайся с дельты! Отправляйся в Новый Орлеан или возвращайся в Корпус, куда хочешь, но чтоб завтра в полдень тебя здесь не было! А иначе Токо разрешит Сквиду сделать из тебя котлету! Понял?
Кейда замутило. Неужели тут полное беззаконие? Но почему? Что он сделал Джо Лейвелу? Что он сделал Токо? Почему они его так боятся?
С залива дул свежий ветер. Какое-то судно бросало якорь у Карантина. Слышался скрип лебедки, шуршание канатов, громкие команды. По реке, сверкая огнями, шел теплоход. Из Саут-Пасса он, наверное, пойдет на Мартинику, в Гондурас, Рио, Буэнос-Айрес.
Куда угодно!
На мгновение ему захотелось оказаться на теплоходе, но он подавил это желание. Ему нравилось быть здесь.
В Бей-Пэрише жило восемь поколений Кэйнов. В давние-предавние времена один непоседливый житель Кентукки решил узнать, куда течет Миссисипи после того, как огибает Новый Орлеан. Тут он влюбился в девушку с оливковой кожей, женился на ней и прочно осел в этих краях.
Кейд с большим трудом перевернулся на спину и вытащил сигарету из нагрудного кармана. Одно для него было несомненно: после всех испытаний, через которые он прошел, чтобы вернуться домой, его отсюда никто не прогонит.
Он закурил. Избиение оставалось для него загадкой. Он не сделал ничего плохого ни Токо, ни Лейвелу. Двенадцать лет он вообще с ними не встречался. Вот только шесть трупов иностранцев на большой южной отмели. Это был не первый случай. И, конечно, не последний.
Кейд сел прямо в грязь. До нее ли ему было? Дурнота прошла, боль немного утихла. Он встал и побрел к старому деревянному дому, где родился. Все кругом заросло бурьяном, калитка висела на одной петле. Он подергал дверь, она была заперта. Старый дом вверг его в еще большее уныние. Разумеется, завтра утром он откроет дом и посмотрит его. Может быть, стоит его продать? Зачем дом одинокому мужчине?
Он вновь вернулся на дамбу. Город был погружен во тьму. Лишь желтое пятно света обозначало заведение Сэла. Музыкальный автомат в который раз прокручивал "Джабалаю".
Кейд стоял, посасывая промокшую сигарету, и раздумывал: не вернуться ли к Салватору, может быть, он и знает, чего взбесились Джо Лейвел и Токо. Нет, даже если португалец что-то знает, вряд ли он скажет. Неписаный закон Бей-Пэриша требовал делать свое дело и не лезть туда, куда не просят.
Кейд решил, что утром сходит к Токо сам. Посмотрит, что это за птица.
Посиневшие и распухшие пальцы плохо слушались, он выронил сигарету, придавил ее каблуком и двинулся по набережной дальше, но тут же остановился: огромная тень выступила из темноты и пошла ему навстречу.
Сквид говорил с натугой. Голос у него был удивительно тонкий, совершенно не соответствующий его исполинской фигуре.
– Ты собираешься уезжать, как тебе приказал Джо? – спросил он.
Кейду хотелось разглядеть физиономию помощника шерифа.
– Сквид, скажи, в чем, собственно, дело? Почему Токо взъелся на меня?
Тот хитро улыбнулся.
– Я первый спросил. Ты собираешься уезжать или остаешься?
Кейд приготовил ответ. Ему не улыбались новые побои.
– Я решу завтра.
Маленькая головка Сквида так же не соответствовала фигуре, как и голос. Он одобрительно закивал:
– Джо велел к полудню.
Сквид шумно втянул в себя воздух и легко провел рукой по спине Кейда, в голосе его неожиданно прозвучала мольба:
– Не уезжай! Пожалуйста!
Потрясенный Кейд попятился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15