«Фалетти Дж. Я убиваю»: Азбука-классика; СПб.; 2005
ISBN 5-352-01525-4
Аннотация
Монте-Карло — это солнце и изумрудные волны Средиземного моря, казино и белоснежные виллы, парусные регаты и гонки «Формулы-1». Монте-Карло — это символ безмятежной жизни, идиллия, рай на земле. Но сегодня здесь царит ужас. В прямой эфир радио Монте-Карло позвонил неизвестный и словами «я убиваю» объявил начало страшной игры. Теперь он будет предлагать полиции и жителям города музыкальные подсказки, а они должны суметь предотвратить очередное убийство, которое он планирует совершить. По следу убийцы, похищающего человеческие лица, идут комиссар полиции Монако Никола Юло и его друг, бывший агент ФБР американец Фрэнк Оттобре. Игра началась…
В романе «Я убиваю» есть все — напряженный и увлекательный сюжет, неповторимая атмосфера залитого солнцем Монте-Карло, музыка от Шуберта до Тома Уэйтса, и в центре — загадочный ночной убийца, коллекционирующий чужие лица, персонаж, который по праву займет свое место между доктором Ганнибалом Лектором из «Молчания ягнят» и великим Парфюмером Патрика Зюскинда.
«Я убиваю» — самый знаменитый итальянский роман последнего десятилетия. За два года продано более двух с половиной миллионов экземпляров книги.
Джорджо Фалетти
Я убиваю
Давиду и Маргарите

Дорогой, обрамленной плачем,
шагает смерть
в венке увядшем.
Она шагает
с песней старой,
она поет, поет,
как белая гитара.
Федерико Гарсия Лорка
ПЕРВЫЙ КАРНАВАЛ
Он — это некто и никто.
Уже многие годы носит он свое приклеенное к голове лицо и свою пришитую к ногам тень, но так и не может понять, что из них тяжелее. Порой у него внезапно возникает неукротимое желание оторвать их, повесить куда-нибудь на гвоздь, а самому остаться все там же, на полу, подобно марионетке, у которой чья-то милосердная рука обрезала нити.
Иногда усталость не дает ему понять, что единственный надежный способ следовать голосу разума — это пуститься в неудержимую гонку по стезе безумия. Все вокруг — беспрестанная круговерть лиц, теней, голосов и людей, которые даже не задаются никакими вопросами и ведут безвольное существование, терпя скуку и трудности путешествия, довольствуясь лишь отправлением время от времени глупых открыток.
Здесь, где он сейчас находится, звучит музыка, движутся тела, растягиваются в улыбке губы, произносятся какие-то слова… Он же тут, среди этих людей, только из любопытства, зная, что и этот снимок день за днем будет постепенно выцветать.
Он стоит у колонны, и думает о том, как же они все никчемны.
Напротив него, на другом конце зала, за столиком у широкого окна в сад, сидят рядом мужчина и женщина.
В мягком свете она выглядит тонкой и нежной, как сама грусть, у нее черные волосы, а зеленые глаза такие огромные и лучистые, что он видит их даже издали. Мужчина определенно без ума от нее. Он что-то говорит ей на ухо, стараясь пробиться сквозь музыку. Они держатся за руки, и она смеется в ответ на его слова, то запрокидывая голову, то пряча лицо в ложбинке на его плече.
Но вот она оглядывается, почувствовав, видимо, его пристальный взгляд — он стоит у колонны — и пытается понять причину своего смутного беспокойства. Заметив его, она равнодушно скользит взглядом по его лицу, как впрочем и по всем другим, и снова дарит свой чудесный взгляд мужчине, сидящему рядом, и он отвечает ей тем же: он ничего не видит вокруг — только ее.
Они молоды, красивы и счастливы.
Он стоит, прислонившись к колонне, и думает, что вскоре они умрут.

1
Жан-Лу Вердье нажал кнопку на пульте дистанционного управления и, чтобы поменьше дышать выхлопными газами в тесном боксе, завел двигатель лишь тогда, когда гофрированная железная штора наполовину поднялась. Свет фар не спеша проник за ползущую вверх металлическую стенку и прорвал черную завесу мрака. Жан-Лу переключил коробку передач в автоматический режим и медленно вывел свой «мерседес SLK» наружу. Направив пульт за спину, чтобы опустить штору, и ожидая, пока щелкнет замок, он невольно окинул взглядом панораму, которая открывалась со двора его дома.
Лежащий внизу Монте-Карло — бетонное ложе посреди моря — казался почти бесформенным в легкой дымке, отражавшей вечерние огни. Чуть ниже его дома, уже на территории Княжества, возле указующего перста «Парк Сен-Ромен»
— одного из самых высоких небоскребов города — виднелись освещенные площадки «Кантри клуба», где наверное тренировалась в этот час звезды мирового тенниса. Еще ниже, в направлении мыса Ай, у старой городской крепости, угадывался квартал Фонтвьей, метр за метром, клочок за клочком отвоеванный у воды.
Жан-Лу закурил сигарету и включил приемник, настроенный на волну «Радио Монте-Карло». Двигаясь по пандусу к дороге, он с помощью пульта открыл ворота и, свернув влево, стал не спеша поехал вниз, в город, наслаждаясь жарким уже в конце мая воздухом.
Из радиоприемника выплеснулась характерная партия ритм-гитары — U2 пели «Pride». Жан-Лу улыбнулся. Стефания Вассало, диджей, которая вела в этот час передачу, была без ума от Эджа, гитариста ирландцев, и не упускала случая включить в программу что-нибудь из их репертуара. Как-то раз, взяв интервью у своих кумиров, она целый месяц ходила с мечтательным выражением лица, и коллеги то и дело подшучивали над ней.
Спускаясь по серпантину от Босолей к Монте-Карло, Жан-Лу принялся отстукивал ритм то левой ногой, то рукой, лежащей на руле, вторя Боно, который своим печальным с хрипотцой голосом пел о человеке, пришедшем in the name of love.
В воздухе ощущалась близость лета — он был напоен особым ароматом приморских городов, — солоновато-горьким запахом пиний, розмарина. Большие обещания, высокие ставки. Те не выполнены, эти проиграны. Море, пинии, розмарин и все краски лета останутся здесь еще долго и после того, как не станет и его самого, и многих других людей, как и он задыхающихся тут от жары, как впрочем и повсюду.
Но пока что он едет в открытой машине, нисколько не страдая от зноя, ветер ворошит волосы, и в душе у него тоже свои добрые намерения и свои неплохие жизненные ставки.
В мире существовало кое-что и похуже.
Несмотря на позднее время, других машин дороге не было.
Зажав окурок в пальцах, Жан-Лу щелчком выбросил его в окно и, наблюдая в зеркало заднего вида пламенеющую траекторию, увидел, как огонек, упав на асфальт, рассыпался крохотными искорками. Последнюю затяжку тоже унес ветер.
Жан-Лу спустился с холма и немного помедлил, думая, как лучше добраться до порта. У развилки он решил ехать к центру города и свернул на Итальянский бульвар.
Туристы уже начали заполнять Княжество Монако. Только что завершился этап «Формулы-1» — «Гран-при Монако», — и это стало как бы сигналом к началу летнего сезона. Отныне и впредь все дни, вечера и ночи на этом побережье будет постоянно царить оживленная круговерть актеров и зрителей. Одни, с высокомерием и скукой на лицах, будут перемещаться в лимузинах с персональным водителем, другие, восторженные, взмокшие от пота, — в малолитражках. Это будут те же люди, что стоят сейчас у витрин, огни которых отражаются в их глазах. Те, кто соображает, как найти свободную минутку, чтобы заехать сюда и купить вон тот пиджак, и те, кто ломает голову, где раздобыть денег. Это полярные категории людей, такие же противоположные, как белое и черное, между которыми пролегает невообразимая гамма всех оттенков серого. Кто-то из них живет с единственной целью — пускать, как говорится, пыль в глаза, а кто-то в прямом смысле слова пытается спастись от пыли настоящей.
Жан-Лу подумал, что жизненные приоритеты в общем-то довольно просты и неизменны, и мало где еще на свете можно так же легко разложить их по полочкам, как здесь. Охота за деньгами на первом месте. Одни их имеют, другие хотят иметь. Все просто. Избитая истина становится таковой из-за толики правды, скрывающейся в ней. Возможно, деньги и не приносят счастья, но в ожидании его это неплохой способ провести время.
Так думают все.
В нагрудном кармане зазвонил мобильник. Жан-Лу достал его и ответил, даже не взглянув на дисплей, поскольку отлично знал, кому он нужен. Слова Лорана Бедона, режиссера и автора «Голосов», передачи, которую Жан-Лу вел каждую ночь на «Радио Монте-Карло», донеслись до него вместе с дуновением воздуха в микрофоне.
— Ну, как, ты собираешься почтить нас сегодня вечером своим присутствием, или мы должны справиться без нашей звезды?
— Привет, Лоран. Еду, еду.
— Ладно. Ты ведь знаешь, что если диджеев нет в студии по меньшей мере за час до эфира, у Роберта тут же начинает барахлить кардиостимулятор. И задница дымятся.
— Как? И она тоже? Ему что, курева не хватает?
— Похоже на то.
С Итальянского бульвара Жан-Лу выехал на бульвар де Мулен. Освещенные витрины по обеим сторонам улицы засверкали морем обещаний, подмигивая, словно дорогие проститутки. Как и с ними, нужно было всего лишь иметь немного денег, чтобы приобрести…
Разговору помешал тонкий свист в телефоне — помеха из-за радиоволн. Жан-Лу перенес аппарат к другому уху, и свист прекратился, будто послужив условным сигналом. Лоран сменил тон.
— Ладно, кроме шуток, поторопись. У меня тут была пара…
— Подожди минутку. Полиция, — прервал его Жан-Лу.
Он поспешно опустил руку с мобильником, изобразил на своем лице предельную наглость, подъехав к светофору на перекрестке авеню де ла Мадон и остановился в левом ряду, ожидая зеленого света. Полицейский на углу строго следил, чтобы сидевшие за рулем неукоснительно выполняли указания его светящегося коллеги. Жан-Лу понадеялся, что успел спрятать мобильник, и тот ничего не заметил. В Монте-Карло крайне строго следили за тем, чтобы водители не пользовались телефоном во время движения. И сейчас ему вовсе не хотелось терять время на разговоры с неумолимым княжеским блюстителем порядка.
Когда загорелся зеленый, Жан-Лу свернул налево и проехал мимо подозрительно смотревшего на него полицейского, который проводил взглядом его «мерседес», пока он не исчез на спуске к отелю «Метрополь». Поняв, что его уже не достать, Жан-Лу снова поднес телефон к уху.
— Опасность миновала. Извини, Лоран. Так что ты говорил?
— Я говорил, что у меня появилась пара идей, весьма достойных похвалы, и хотелось бы обсудить их с тобой до выхода в эфир. Поторопись.
— Насколько достойных? Как тридцать три или двадцать семь?
— Пошел ты в задницу, сквалыжник! — Обидевшись, Лоран тотчас с иронией отразил удар.
— Как там говорил кто-то: мне нужны не советы, мне нужны адреса.
— Перестань болтать глупости и поторопись лучше.
— Указание получено. Уже въезжаю в туннель, — солгал Жан-Лу.
Лоран выключил телефон, и Жан-Лу улыбнулся. Лоран всякий раз называл свои идеи именно так — весьма достойными похвалы. Отдавая кесарю кесарево, Жан-Лу должен был с этим согласиться, однако с такой же уверенностью Лоран, на свою беду, называл и числа, которые, как ему казалось, должны были выпасть в рулетке. Только они почти никогда не выпадали.
На перекрестке Жан-Лу свернул налево к спуску на авеню де Спелюг и увидел справа огни площади, где друг против друга стояли по обе стороны «Казино», вытянувшись, словно часовые, «Отель де Пари» и «Кафе де Пари». Временное ограждение и передвижные трибуны, установленные здесь по случаю Гран-при, разобрали весьма быстро. Ничто не должно было долго омрачать языческую святость этого места, целиком и полностью посвященного культу игры, денег и броских эффектов.
Он миновал площадь Казино и не спеша поехал по дороге, по которой всего несколько дней назад с бешеной скоростью летали «феррари», «уильямсы» и «макларены». За поворотом Портье в лицо ему пахнул свежий морской ветер, впереди показались желтые огни туннеля. Жан-Лу ощутил прохладу, окунувшись в этот ненатуральный свет, при котором все краски обезличивались. На другом конце туннеля открылась яркая россыпь огней порта — всю его акваторию заполняли всевозможные плавучие средства общей стоимостью, по всей вероятности, в добрую сотню миллионов евро, не меньше. А на утесе слева над портом возвышался окутанный мягким светом княжеский замок, оберегая сон князя и его семьи.
Хотя Жан-Лу и привык к этой панораме, она все равно не оставляла его равнодушным. Он понимал, что у какого-нибудь жителя Осаки, или Остина либо Йоханнесбурга дух захватит при виде подобного зрелища.
Можно считать, он уже был на месте. Миновал порт с его бассейнами, где работы по снятию ограждений велись не так спешно, проехал по всей рю Раскас, свернул налево на подземную трехэтажную стоянку возле здания «Радио Монте-Карло».
Он поставил машину на ближайшее свободное место и поднялся наверх. Из открытых дверей расположенного по соседству «Старз-энд-барз» доносилась музыка. Это место притягивало всех любителей ночной жизни Монако — видеоклуб, где можно было выпить пива или отведать какое-нибудь мексиканско-техасское блюдо в ожидании позднего часа, когда все разбредутся по дискотекам и злачным местам побережья.
Во внушительном здании, фасад которого смотрел на набережную Антуана Первого с другой стороны порта, кроме «Радио Монте-Карло» помещалась еще множество разных учреждений: рестораны, торговые представительства судостроительных фирм, галереи живописи, телестудии.
У стеклянной двери Жан-Лу позвонил по видеодомофону, подставив один глаз прямо под объектив.
Голос Ракели, секретарши, прозвучал настолько грозно, насколько она была на это способна:
— Кто там?
— Добрый вечер, я — месье Око-за-Око. Откройте мне, пожалуйста. Я надел контактные линзы, и сканер не считывает сетчатку глаза.
Он немного отступил, чтобы девушка его узнала. Из динамика послышался приглушенный смех, потом снисходительное приглашение:
— Поднимайся, месье Око-за-Око…
Раздался щелчок, и дверь открылась. Когда Жан-Лу поднялся на четвертый этаж и створки лифта раздвинулась, он увидел полное лицо Пьеро, стоявшего на площадке со стопкой компакт-дисков в руках.
Пьеро считали на радиостанции своего рода талисманом. Несмотря на двадцать два года, мозг его оставался недоразвитым, как у ребенка. Он был ниже среднего роста, лицо круглое, волосы упрямо торчат во все стороны, словно листья ананаса. Пьеро был самым неподкупным существом на свете. Он обладал даром, каким отмечены лишь некоторые бесхитростные натуры, — невольно, с первого же взгляда внушать симпатию, и сам питал симпатию только к тому, кто, по его мнению, ее заслуживал.
Пьеро обожал музыку, и когда начинал говорить о ней, его мозг, не способный к самыми простыми умозаключениями, вдруг обретал несомненную склонность к анализу. Пьеро обладал поистине компьютерной памятью в том, что касалось безграничного архива записей на радио и музыки вообще. Стоило лишь назвать ему какое-нибудь имя или напеть мелодию, как он пулей уносился в архив и тотчас возвращался с нужной пластинкой или диском. Из-за сходства с героем известного фильма его окрестили на радио Мальчиком дождя.
— Привет, Жан-Лу.
— Пьеро? Что ты здесь делаешь так поздно?
— Мама сегодня вечером работает, господа устраивают прием. Она приедет за мной, когда уже немного потом.
Жан-Лу улыбнулся про себя. У Пьеро был свой особый язык, и наивные ошибки при абсолютном простодушии делали его речь весьма оригинальной. Мать, которая должна была приехать за ним, когда уже немного потом, служила домработницей в одной итальянской семье, жившей в Монте-Карло, и тем зарабатывала на жизнь.
Они познакомились года два назад у входа в радиостудию. Жан-Лу почти не обратил внимания на странную пару, но женщина подошла ближе и робко обратилась к нему с видом человека, который постоянно извиняется за свое присутствие в этом мире. Он понял, что эти двое ждут именно его.
— Простите, не вы ли Жан-Лу Вердье?
— Да, мадам. Чем могу помочь?
— Вы уж извините за беспокойство, но не могли бы вы дать автограф моему сыну? Пьеро все время слушает радио, и вы самый любимый его диджей.
Жан-Лу окинул взглядом ее поношенную одежду, волосы, поседевшие, похоже, раньше времени. Ей было, наверное, много меньше лет, чем можно было дать. Он улыбнулся.
— Конечно, мадам. Думаю, это самое меньшее, что я могу сделать для такого преданного слушателя.
Он взял протянутые ему лист бумаги и ручку, тут подошел поближе Пьеро.
— А ты такой же.
Жан-Лу растерялся.
— Такой же, как что?
— Такой же, как по радио.
Жан-Лу в недоумении посмотрел на женщину. Она опустила глаза и тихо произнесла:
— Знаете, мой сын… Как бы это сказать…
Она замолчала, будто не решалась произнести нужное слово. Жан-Лу внимательно посмотрел на Пьеро и, поняв по его лицу, что она имеет в виду, проникся сочувствием к обоим.
Такой же, как по радио…
Жан-Лу догадался, что хотел сказать юноша: он, Жан-Лу, оказался точно таким, каким тот представлял его себе, слушая радио.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60