Он резко остановился.
— Может быть, вы хотите мне что-то сказать?
Бенелли не решался. Было огромное желание попросить у отца исповедника совета, но нельзя. Некоторые вопросы ему положено обсуждать только с папой, и ни с кем больше, ни с каким другим человеческим существом. Этот обет он дал, когда стал главой святой палаты. Его нельзя нарушить.
Бенелли напряженно улыбнулся.
— Со мной все в порядке.
Отец исповедник открыл дверь, пропуская Бенелли вперед.
Конечно, папе он тоже ничего говорить не собирался. Святой отец слишком занят, чтобы беспокоить его по пустякам. У него сотни других проблем, ведь католиков на земле свыше полумиллиарда. И что по сравнению с этим какие-то сомнения пожилого кардинала!
Выходя из часовни, Бенелли оглянулся. Может быть, все-таки надо было сделать признание? Рассказать о Божественном послании? Поговорить о странной легенде, пришедшей из глубины веков?
Дверь часовни закрылась. Бенелли признания не сделал.
Глава девятая
Теперь давайте проверим, как дьяволу удается возбуждать у человека фантазии и внутренние ощущения… Прямо манипулировать сознанием и волей человека дьявол не может, однако… способен воздействовать на тело и возбуждать мысленные образы.
Молот ведьм
Наступила осень. Новый учебный год.
У кабинета Пола собралась группа первокурсников.
— Он сказал, в девять тридцать?
— Да, да, успокойся.
Некоторые устроились на полу, другие стояли, прислонившись к ярко окрашенной стене, поставив сумки рядом. Возраст приблизительно между восемнадцатью и двадцатью годами, хотя один вроде выглядел постарше.
Только две девушки надели легкие летние платья, на остальных были джинсы и футболки. Вели они себя, как и положено первокурсникам, несколько скованно. Но это скоро пройдет, как только они начнут общаться с пациентами.
— Я слышал, он классный преподаватель.
— Потрясающий.
— И сейчас на большом подъеме после дела Крамера. Здорово он его вытащил!
Дейв Раттингер из Колорадо, белокурый красавчик, футболист, приблизился к самой симпатичной девушке. Быстро оценил и решил, что такую с ходу не возьмешь, потребуется какое-то время — слишком застенчивая. Это было видно по тому, как она прижимала к груди учебник, видимо, стараясь закрыть ее от обозрения. Но девушка приятная. Стоит попробовать, тем более что прежняя подружка осталась дома. Он завел разговор.
— Говорят, мы сегодня поедем в тюрьму.
— Я этого не знала.
— Да, — уверенно проговорил Дейв. — Мой приятель с третьего курса сказал, что он возит туда студентов в первый день. Чтобы напугать. Кстати, меня зовут Дейв Раттингер. Из Денвера.
— А я Сьюзенн Делейни.
— Сигарету?
— Спасибо.
— Вот он идет.
Пол шагал по коридору. На нем были джинсы и рубашка с открытым воротом. Завидев студентов, он широко улыбнулся.
— Я не ожидал, что вы так рано придете. — Он, отпер дверь кабинета и кивком пригласил их внутрь. — Устраивайтесь, где найдете место.
Кабинет был просторный. В одном углу письменный стол, книжные полки. В центре диван и стулья. На столиках навалены газеты, а стены увешаны экспонатами, которые Пол собрал за двенадцать лет преподавания и практики. Мачете, подаренный убийцей, теперь излеченным. Маска театра Но, подарок японского профессора психиатрии, который работал с Полом по программе обмена преподавателями. Гравюра восемнадцатого века работы Хоггарта, на которой изображена знаменитая английская психлечебница Бедлам. И еще масса других интересных вещей — от африканских тотемов до вырезок из газет в рамках, где описывались особенно ужасные преступления, по которым Пол делал психиатрическую экспертизу.
Студенты разбрелись, рассматривая диковины и громко их обсуждая. Пол их не торопил.
Сьюзенн села на диван, опустила книги на колени. Дейв Раттингер поспешно устроился рядом. Она застонала про себя. «Ну почему я всегда притягиваю всяких хмырей? Потому что веду себя слишком скромно? Или они сразу клюют на мою потрясающую грудь?»
Она улыбнулась Дейву приятной, но равнодушной улыбкой. Мол, не стоит тратить силы. Дейв улыбнулся в ответ с надеждой, совершенно не понимая, что ему хотят сказать. А жаль. Для будущего психиатра это недостаток.
Пол сверился со списком.
— Правильно, в группе должно быть двенадцать человек. Теперь пусть каждый представится, по-быстрому.
— Боб Трейтал.
— Донна Джексон.
— Арт Яковиц.
— Хосе Рамирес.
— Ди Макенна.
— Дейв Раттингер.
— Сьюзенн Делейни.
— Брэд Хансон.
— Лора Куо.
— Салли Эйкерз.
— Грег Парсонз.
— Эймил Бузек.
Пол схватил стул. Поставил в центре комнаты, сел.
— Итак, добро пожаловать на курс общей криминальной психиатрии, часть первая. Его буду читать я вместе с заведующим кафедрой профессором Беном Ингельманном. — Он внимательно осмотрел собравшихся. — Криминальная психиатрия — очень специфическая область медицины. Я с первых же дней начну вырабатывать у вас практические навыки. Теория, разумеется, тоже будет, как же без нее, но в меру. Вы уже обзавелись рекомендованными учебниками — Карлтоном и Брауном и моей книгой по криминальной психиатрии?
Студенты закивали.
— Хорошо. — Пол подождал, пока все утихомирятся. — По традиции, я начинаю курс с так называемого введения в специальность, чтобы вы сразу же начали размышлять, верно ли выбрали профессию. Чтобы потом не жалеть об утерянном времени. Так что сегодня мы отправимся с визитом в учреждение с режимом строгой изоляции, самую знаменитую тюрьму в стране.
Студенты оживились. Так, значит, это правда, что говорили старшекурсники. Мы поедем в тюрьму, и не простую. Даже у самых циничных ребят засосало под ложечкой.
Может быть, удастся увидеть Пола Хоррата, человека с мягкими манерами, который девять лет назад в лесу устроил ритуальную бойню, вырезав у десяти человек языки. Или девушку-крысу Дженни Джи Ли, которая травила родственников таллием. Или Винсенте Буззолини, главного исполнителя приговоров сицилийской мафии в Штатах. Или Томми Эрла, бывшего мясника, который любил полакомиться детьми.
— А теперь, пожалуйста, выслушайте меня внимательно, — сказал Пол. — Мы отправляемся в особое учреждение, где вы встретите людей, совершивших очень тяжкие преступления. И здесь мне хотелось бы отметить три момента. Первый. Вас скорее всего удивит, что они будут выглядеть как обыкновенные нормальные люди, такие же, как вы и я. На лбах у них не будет написано «Осторожно, убьет», они не станут сверлить вас тяжелыми взглядами и вообще совершенно не будут похожи на преступников. Второе. Эти заключенные видели уже много групп любознательных студентов. Так что ваше посещение никакого впечатления на них не произведет. И третье. Сегодня у них там работает выставка художественного творчества. Поэтому, пожалуйста, говорите с ними об искусстве, а не о преступлениях. Этого они не любят. Все поняли? Теперь кратко ознакомьтесь с делами тех, кого вы, возможно, там встретите.
Пол взял со стола стопку красных папок.
— Прочитайте в автобусе и возвратите мне перед входом на территорию тюрьмы. Автобус отъезжает от этого корпуса в десять тридцать. Девушкам я предлагаю надеть джинсы.
— Почему? — с вызовом спросила Салли Эйкерз.
— Потому что иначе к вам могут начать приставать, — коротко ответил Пол. — Еще вопросы?
— Они все мужчины?
— Нет. И мужчины, и женщины, в отношении примерно два к одному. К вашему сведению, по статистике, женщины совершают тяжкие преступления гораздо реже, чем мужчины.
— Там будут убийцы?
— Конечно. Об этом вы прочтете в папках, которые я вам раздал. Двое убийц, один детоубийца, есть поджигатель, несколько насильников. В общем, теплая компания. Еще.
— Это не опасно?
— Абсолютно. Мы возим туда группы студентов уже пять лет, и никогда не было инцидентов. Те, с кем вы будете встречаться, опасности не представляют, но все равно без сопровождения не ходите. И держитесь так, чтобы вас видели надзиратели. Они в синей форме.
— И что, они действительно занимаются там живописью?
— Да, — ответил Пол. — Некоторые довольно одаренные. Выставка размещена в блоке D. — Он повысил голос. — Вы можете покинуть зал и погулять по этажу. Но далеко не уходите. — Он знал, что через десять минут студенты осмелеют и начнут разбредаться.
— Но я не вижу тут никаких знаменитых фамилий, — разочарованно проговорил Боб Трейтал, перебирая красные папки.
— Что значит — знаменитые фамилии?
— Ну, — Боб заулыбался, не переставая жевать жвачку, — настоящие злодеи. Вроде Гэри Снайдера, каннибала из Техаса.
Пол усмехнулся.
— Советую вам больше не использовать слово «злодей». Это термин из области морали, а не психиатрии. Люди, с которыми мы имеем дело, в той или иной степени больные или дефективные. Вчастности, в данный момент мистер Снайдер уже не числится пациентом, склонным к насилию. И все, кого вы сегодня увидите, относятся к категории не склонных к насилию. А склонные к насилию, представляющие опасность, заперты в камерах. — Он сделал серьезное лицо. — Конечно, Боб, если вы хотите побеседовать с мистером Снайдером с глазу на глаз, это можно организовать.
Боб Трейтал сглотнул. Самоуверенная улыбка исчезла.
— Нет… я просто спросил.
— Прекрасно. Итак, мы проведем в тюрьме около двух часов, затем возвратимся в университет. Не берите с собой ничего лишнего. Вас тщательно обыщут у главного входа, а затем мы пойдем в блок D. Это все. Встречаемся у автобуса в десять тридцать.
Слегка возбужденные, студенты спустились вниз. Две девушки побежали переодеваться. Через полчаса автобус отъехал. Студенты обменивались папками, охали и ахали, рассматривая мирные лица на фотографиях и ужасаясь содеянным преступлениям.
— Как он мог такое сделать?
— Бедные женщины!
— Скотина!
— Надо было просто застрелить эту сволочь!
Пол слышал это все прежде. Совершенно нормальная реакция. Страх искажает восприятие. Можно понять.
— А вы что, вообще не боитесь? — послышался чей-то голос.
Пол развернулся. Посмотрел на симпатичную девушку с большими темно-карими глазами.
— Сьюзенн? — уточнил он.
— Да. Сьюзенн Делейни. Вы действительно их не боитесь? — повторила она свой вопрос.
— Пожалуй, нет. Во-первых, поведение большинства из них довольно несложно предсказать. К тому же для смягчения симптомов мы используем медикаменты. Во всяком случае, на меня пока еще не нападали.
Сьюзенн чуть коснулась его рукой.
— Я буду держаться к вам поближе.
Пол засмеялся. Она будет украшением группы. Такая славная фигурка!
Тюрьма строгого режима располагалась за городом, в пустыне. В радиусе нескольких километров ни единого человека. Селиться здесь запрещалось, да никому и в голову не могло прийти обустраивать свой дом в каменистой пустыне поблизости от такого заведения. Достаточно было вспомнить, какие преступники там содержались.
Начальник тюрьмы, не менее знаменитый, чем сама тюрьма, Хэнлон Досон утверждал: из его учреждения (или зоопарка, как он его про себя называл) еще никто никогда не бежал. В том смысле, что не выбрался отсюда живым.
Заключенные понимали, что у них нет шансов, и потому не пытались уйти без спроса. Тех, кому повезло в лотерее системы правосудия, казнили, причем происходило это в Калифорнии, где считалось важным предоставить потребителю выбор: приговоренный мог предпочесть либо смертельную инъекцию, либо газ. Его выбирали те, кто боялся уколов. Последняя чашка кофе и гроб предоставлялись за счет заведения.
— Вот она.
На горизонте начали вырисовываться очертания тюрьмы. Дейв Раттингер слегка присвистнул. Отсутствие вокруг любых форм жизни производило впечатление, будто это дорога в один конец.
— Приехали, — сказал Пол. — Пожалуйста, прикрепите идентификационные карты, а все вещи оставьте в салоне. — Автобус затормозил перед массивными стальными воротами. Из будки вышли двое вооруженных охранников. Плотно сложенные, бесстрастные, насупленные. — Выходите.
Студенты вышли. Автобус сдал назад метров на двадцать. Пол повел всех к боковой двери. Они прошли по узкому, огороженному колючей проволокой проходу в небольшое помещение. К нему подошел надзиратель.
— Доброе утро, профессор. Что, привезли молодняк?
— Да, первое посещение.
Они прошли через металлодетектор, — такой, как в аэропортах, — выложив на пластиковые подносы ключи, ручки, монеты, кольца и заколки для волос.
— Проходите во второй сектор.
Еще один огороженный колючей проволокой проход, и еще одна проверка. Здесь охранники — мужчины и женщины — обыскали студентов с помощью ручных детекторов.
У Донны Джексон детектор загудел. Она покраснела.
— На вас есть какие-нибудь металлические предметы? — спросила охранница.
— Да, колечко в соске, — заикаясь проговорила Донна.
— Это все?
— Нет.
— Есть еще в интимных местах?
— Да.
— Где именно?
— Ну… там.
— Идите в ту комнату и снимите, — рявкнула охранница. Наблюдая за этим, Пол удовлетворенно кивнул. Ничего, пусть привыкают.
— Теперь следуйте в третий сектор.
Группа прошла по еще одному проходу во внутренний двор. Зрелище впечатляло. Двадцатипятиметровые стены с колючей проволокой наверху, через которую пропущен электрический ток, и сторожевые вышки. Отсюда можно было войти в четыре корпуса (блоки), помеченные крупными черными буквами от А до О.
Был в тюрьме еще блок Е, подземный, где содержались самые опасные преступники. Разумеется, Пол бывал там много раз, но без специального разрешения начальника тюрьмы вход посторонним был туда категорически запрещен.
— Следуйте за мной в блок D, — сказал охранник привычным повелительным тоном.
Студенты прошли гуськом по длинному коридору, один охранник шагал впереди, другой замыкал шествие. Еще ворота, двери с электронными замками, еще охранники. Конечно, сбежать отсюда невозможно.
— Здравствуйте, профессор. — К Полу подошла женщина в белом халате, пожала руку. Худая, жилистая, с усталым лицом. Седеющие волосы убраны в пучок, перевязанный лентой. Эмма Брек, пятидесятилетняя, незамужняя, уже свыше десяти лет главный психиатр тюрьмы. — Выставка только открылась. Вы наши первые гости. — Она окинула добрым взглядом группу — приятно было видеть свежие лица в этом обиталище зомби — и повела по коридору. — Выставка здесь, направо.
На цокольном этаже камер не было — только комнаты для общественных занятий. Доктор Брек ввела их в небольшой зал, который, если не считать решеток на окнах, мало чем отличался от школьного класса. Стены были увешаны картинами, в углу стоял стол с апельсиновым соком в пластиковых чашках и печеньем на подносах. Несколько заключенных в синих рубашках и джинсах стояли за мольбертами, негромко переговариваясь. Никаких монстров. Вполне нормальная обстановка.
На картинах тоже никакого насилия. Автопортреты, корабли на рейде, цветы.
Студенты начали постепенно расслабляться, заговаривать с заключенными.
— Давно вы рисуете? — поинтересовался у заключенной Дейв Раттингер.
— Только начала. И не очень хорошо получается. — Она улыбнулась ему.
Он улыбнулся в ответ.
Женщина принялась объяснять, почему ей нравятся яркие цвета и сцены на море. Дейв кивал. Она была старше, чем на фотографии, примерно лет сорок пять. Детоубийца. Зарезала двоих соседских детей, сначала мальчика постарше, потом девочку. Пришла с работы усталая, а они слишком громко играли, мешали отдыхать. Теперь вот эта женщина говорила с Дейвом о ранних работах Винсента Ван Гога, высказывала предположения, почему художник использовал темно-зеленые оттенки.
К Донне Джексон подошел молодой человек.
— Принести вам апельсинового сока?
На вид он был на пару лет старше ее — года двадцать три. Красивый, с детскими чертами лица.
Он внимательно рассматривал вначале ее лицо, затем перевел взгляд на промежность. Странно, но Донна не чувствовала смущения, скорее жалость. У него уже давно не было женщины и не будет до конца дней. При других обстоятельствах они, возможно, пошли бы куда-нибудь вместе, кто знает? Он был симпатичный.
— Спасибо.
Она смотрела ему вслед, когда он шел к столу за соком. Парень был насильник. Причем сначала душил своих жертв, а затем совокуплялся с ними. А на вид — воплощенная невинность. Что подвигло его к этому? О чем он сейчас думает?
Прошел час, и студенты полностью освоились, оживленно беседовали с заключенными, смеялись. Пока все было хорошо.
— Пол, я хочу, чтобы вы посмотрели одного пациента, — сказала Эмма Брек. — Его привезли вчера. Восемнадцать лет, психопат. Убил всю свою семью. Бейсбольной битой и ножом.
— Конечно, — отозвался Пол.
Они поднялись по металлической лестнице на третий этаж. А студенты уже вовсю разгулялись, забыв, где находятся. Некоторые даже пробовали рисовать.
— Хотите прогуляться? — спросила тоненькая девушка с усталым лицом и пустыми глазами.
Сьюзенн Делейни узнала Мэри Драйвер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
— Может быть, вы хотите мне что-то сказать?
Бенелли не решался. Было огромное желание попросить у отца исповедника совета, но нельзя. Некоторые вопросы ему положено обсуждать только с папой, и ни с кем больше, ни с каким другим человеческим существом. Этот обет он дал, когда стал главой святой палаты. Его нельзя нарушить.
Бенелли напряженно улыбнулся.
— Со мной все в порядке.
Отец исповедник открыл дверь, пропуская Бенелли вперед.
Конечно, папе он тоже ничего говорить не собирался. Святой отец слишком занят, чтобы беспокоить его по пустякам. У него сотни других проблем, ведь католиков на земле свыше полумиллиарда. И что по сравнению с этим какие-то сомнения пожилого кардинала!
Выходя из часовни, Бенелли оглянулся. Может быть, все-таки надо было сделать признание? Рассказать о Божественном послании? Поговорить о странной легенде, пришедшей из глубины веков?
Дверь часовни закрылась. Бенелли признания не сделал.
Глава девятая
Теперь давайте проверим, как дьяволу удается возбуждать у человека фантазии и внутренние ощущения… Прямо манипулировать сознанием и волей человека дьявол не может, однако… способен воздействовать на тело и возбуждать мысленные образы.
Молот ведьм
Наступила осень. Новый учебный год.
У кабинета Пола собралась группа первокурсников.
— Он сказал, в девять тридцать?
— Да, да, успокойся.
Некоторые устроились на полу, другие стояли, прислонившись к ярко окрашенной стене, поставив сумки рядом. Возраст приблизительно между восемнадцатью и двадцатью годами, хотя один вроде выглядел постарше.
Только две девушки надели легкие летние платья, на остальных были джинсы и футболки. Вели они себя, как и положено первокурсникам, несколько скованно. Но это скоро пройдет, как только они начнут общаться с пациентами.
— Я слышал, он классный преподаватель.
— Потрясающий.
— И сейчас на большом подъеме после дела Крамера. Здорово он его вытащил!
Дейв Раттингер из Колорадо, белокурый красавчик, футболист, приблизился к самой симпатичной девушке. Быстро оценил и решил, что такую с ходу не возьмешь, потребуется какое-то время — слишком застенчивая. Это было видно по тому, как она прижимала к груди учебник, видимо, стараясь закрыть ее от обозрения. Но девушка приятная. Стоит попробовать, тем более что прежняя подружка осталась дома. Он завел разговор.
— Говорят, мы сегодня поедем в тюрьму.
— Я этого не знала.
— Да, — уверенно проговорил Дейв. — Мой приятель с третьего курса сказал, что он возит туда студентов в первый день. Чтобы напугать. Кстати, меня зовут Дейв Раттингер. Из Денвера.
— А я Сьюзенн Делейни.
— Сигарету?
— Спасибо.
— Вот он идет.
Пол шагал по коридору. На нем были джинсы и рубашка с открытым воротом. Завидев студентов, он широко улыбнулся.
— Я не ожидал, что вы так рано придете. — Он, отпер дверь кабинета и кивком пригласил их внутрь. — Устраивайтесь, где найдете место.
Кабинет был просторный. В одном углу письменный стол, книжные полки. В центре диван и стулья. На столиках навалены газеты, а стены увешаны экспонатами, которые Пол собрал за двенадцать лет преподавания и практики. Мачете, подаренный убийцей, теперь излеченным. Маска театра Но, подарок японского профессора психиатрии, который работал с Полом по программе обмена преподавателями. Гравюра восемнадцатого века работы Хоггарта, на которой изображена знаменитая английская психлечебница Бедлам. И еще масса других интересных вещей — от африканских тотемов до вырезок из газет в рамках, где описывались особенно ужасные преступления, по которым Пол делал психиатрическую экспертизу.
Студенты разбрелись, рассматривая диковины и громко их обсуждая. Пол их не торопил.
Сьюзенн села на диван, опустила книги на колени. Дейв Раттингер поспешно устроился рядом. Она застонала про себя. «Ну почему я всегда притягиваю всяких хмырей? Потому что веду себя слишком скромно? Или они сразу клюют на мою потрясающую грудь?»
Она улыбнулась Дейву приятной, но равнодушной улыбкой. Мол, не стоит тратить силы. Дейв улыбнулся в ответ с надеждой, совершенно не понимая, что ему хотят сказать. А жаль. Для будущего психиатра это недостаток.
Пол сверился со списком.
— Правильно, в группе должно быть двенадцать человек. Теперь пусть каждый представится, по-быстрому.
— Боб Трейтал.
— Донна Джексон.
— Арт Яковиц.
— Хосе Рамирес.
— Ди Макенна.
— Дейв Раттингер.
— Сьюзенн Делейни.
— Брэд Хансон.
— Лора Куо.
— Салли Эйкерз.
— Грег Парсонз.
— Эймил Бузек.
Пол схватил стул. Поставил в центре комнаты, сел.
— Итак, добро пожаловать на курс общей криминальной психиатрии, часть первая. Его буду читать я вместе с заведующим кафедрой профессором Беном Ингельманном. — Он внимательно осмотрел собравшихся. — Криминальная психиатрия — очень специфическая область медицины. Я с первых же дней начну вырабатывать у вас практические навыки. Теория, разумеется, тоже будет, как же без нее, но в меру. Вы уже обзавелись рекомендованными учебниками — Карлтоном и Брауном и моей книгой по криминальной психиатрии?
Студенты закивали.
— Хорошо. — Пол подождал, пока все утихомирятся. — По традиции, я начинаю курс с так называемого введения в специальность, чтобы вы сразу же начали размышлять, верно ли выбрали профессию. Чтобы потом не жалеть об утерянном времени. Так что сегодня мы отправимся с визитом в учреждение с режимом строгой изоляции, самую знаменитую тюрьму в стране.
Студенты оживились. Так, значит, это правда, что говорили старшекурсники. Мы поедем в тюрьму, и не простую. Даже у самых циничных ребят засосало под ложечкой.
Может быть, удастся увидеть Пола Хоррата, человека с мягкими манерами, который девять лет назад в лесу устроил ритуальную бойню, вырезав у десяти человек языки. Или девушку-крысу Дженни Джи Ли, которая травила родственников таллием. Или Винсенте Буззолини, главного исполнителя приговоров сицилийской мафии в Штатах. Или Томми Эрла, бывшего мясника, который любил полакомиться детьми.
— А теперь, пожалуйста, выслушайте меня внимательно, — сказал Пол. — Мы отправляемся в особое учреждение, где вы встретите людей, совершивших очень тяжкие преступления. И здесь мне хотелось бы отметить три момента. Первый. Вас скорее всего удивит, что они будут выглядеть как обыкновенные нормальные люди, такие же, как вы и я. На лбах у них не будет написано «Осторожно, убьет», они не станут сверлить вас тяжелыми взглядами и вообще совершенно не будут похожи на преступников. Второе. Эти заключенные видели уже много групп любознательных студентов. Так что ваше посещение никакого впечатления на них не произведет. И третье. Сегодня у них там работает выставка художественного творчества. Поэтому, пожалуйста, говорите с ними об искусстве, а не о преступлениях. Этого они не любят. Все поняли? Теперь кратко ознакомьтесь с делами тех, кого вы, возможно, там встретите.
Пол взял со стола стопку красных папок.
— Прочитайте в автобусе и возвратите мне перед входом на территорию тюрьмы. Автобус отъезжает от этого корпуса в десять тридцать. Девушкам я предлагаю надеть джинсы.
— Почему? — с вызовом спросила Салли Эйкерз.
— Потому что иначе к вам могут начать приставать, — коротко ответил Пол. — Еще вопросы?
— Они все мужчины?
— Нет. И мужчины, и женщины, в отношении примерно два к одному. К вашему сведению, по статистике, женщины совершают тяжкие преступления гораздо реже, чем мужчины.
— Там будут убийцы?
— Конечно. Об этом вы прочтете в папках, которые я вам раздал. Двое убийц, один детоубийца, есть поджигатель, несколько насильников. В общем, теплая компания. Еще.
— Это не опасно?
— Абсолютно. Мы возим туда группы студентов уже пять лет, и никогда не было инцидентов. Те, с кем вы будете встречаться, опасности не представляют, но все равно без сопровождения не ходите. И держитесь так, чтобы вас видели надзиратели. Они в синей форме.
— И что, они действительно занимаются там живописью?
— Да, — ответил Пол. — Некоторые довольно одаренные. Выставка размещена в блоке D. — Он повысил голос. — Вы можете покинуть зал и погулять по этажу. Но далеко не уходите. — Он знал, что через десять минут студенты осмелеют и начнут разбредаться.
— Но я не вижу тут никаких знаменитых фамилий, — разочарованно проговорил Боб Трейтал, перебирая красные папки.
— Что значит — знаменитые фамилии?
— Ну, — Боб заулыбался, не переставая жевать жвачку, — настоящие злодеи. Вроде Гэри Снайдера, каннибала из Техаса.
Пол усмехнулся.
— Советую вам больше не использовать слово «злодей». Это термин из области морали, а не психиатрии. Люди, с которыми мы имеем дело, в той или иной степени больные или дефективные. Вчастности, в данный момент мистер Снайдер уже не числится пациентом, склонным к насилию. И все, кого вы сегодня увидите, относятся к категории не склонных к насилию. А склонные к насилию, представляющие опасность, заперты в камерах. — Он сделал серьезное лицо. — Конечно, Боб, если вы хотите побеседовать с мистером Снайдером с глазу на глаз, это можно организовать.
Боб Трейтал сглотнул. Самоуверенная улыбка исчезла.
— Нет… я просто спросил.
— Прекрасно. Итак, мы проведем в тюрьме около двух часов, затем возвратимся в университет. Не берите с собой ничего лишнего. Вас тщательно обыщут у главного входа, а затем мы пойдем в блок D. Это все. Встречаемся у автобуса в десять тридцать.
Слегка возбужденные, студенты спустились вниз. Две девушки побежали переодеваться. Через полчаса автобус отъехал. Студенты обменивались папками, охали и ахали, рассматривая мирные лица на фотографиях и ужасаясь содеянным преступлениям.
— Как он мог такое сделать?
— Бедные женщины!
— Скотина!
— Надо было просто застрелить эту сволочь!
Пол слышал это все прежде. Совершенно нормальная реакция. Страх искажает восприятие. Можно понять.
— А вы что, вообще не боитесь? — послышался чей-то голос.
Пол развернулся. Посмотрел на симпатичную девушку с большими темно-карими глазами.
— Сьюзенн? — уточнил он.
— Да. Сьюзенн Делейни. Вы действительно их не боитесь? — повторила она свой вопрос.
— Пожалуй, нет. Во-первых, поведение большинства из них довольно несложно предсказать. К тому же для смягчения симптомов мы используем медикаменты. Во всяком случае, на меня пока еще не нападали.
Сьюзенн чуть коснулась его рукой.
— Я буду держаться к вам поближе.
Пол засмеялся. Она будет украшением группы. Такая славная фигурка!
Тюрьма строгого режима располагалась за городом, в пустыне. В радиусе нескольких километров ни единого человека. Селиться здесь запрещалось, да никому и в голову не могло прийти обустраивать свой дом в каменистой пустыне поблизости от такого заведения. Достаточно было вспомнить, какие преступники там содержались.
Начальник тюрьмы, не менее знаменитый, чем сама тюрьма, Хэнлон Досон утверждал: из его учреждения (или зоопарка, как он его про себя называл) еще никто никогда не бежал. В том смысле, что не выбрался отсюда живым.
Заключенные понимали, что у них нет шансов, и потому не пытались уйти без спроса. Тех, кому повезло в лотерее системы правосудия, казнили, причем происходило это в Калифорнии, где считалось важным предоставить потребителю выбор: приговоренный мог предпочесть либо смертельную инъекцию, либо газ. Его выбирали те, кто боялся уколов. Последняя чашка кофе и гроб предоставлялись за счет заведения.
— Вот она.
На горизонте начали вырисовываться очертания тюрьмы. Дейв Раттингер слегка присвистнул. Отсутствие вокруг любых форм жизни производило впечатление, будто это дорога в один конец.
— Приехали, — сказал Пол. — Пожалуйста, прикрепите идентификационные карты, а все вещи оставьте в салоне. — Автобус затормозил перед массивными стальными воротами. Из будки вышли двое вооруженных охранников. Плотно сложенные, бесстрастные, насупленные. — Выходите.
Студенты вышли. Автобус сдал назад метров на двадцать. Пол повел всех к боковой двери. Они прошли по узкому, огороженному колючей проволокой проходу в небольшое помещение. К нему подошел надзиратель.
— Доброе утро, профессор. Что, привезли молодняк?
— Да, первое посещение.
Они прошли через металлодетектор, — такой, как в аэропортах, — выложив на пластиковые подносы ключи, ручки, монеты, кольца и заколки для волос.
— Проходите во второй сектор.
Еще один огороженный колючей проволокой проход, и еще одна проверка. Здесь охранники — мужчины и женщины — обыскали студентов с помощью ручных детекторов.
У Донны Джексон детектор загудел. Она покраснела.
— На вас есть какие-нибудь металлические предметы? — спросила охранница.
— Да, колечко в соске, — заикаясь проговорила Донна.
— Это все?
— Нет.
— Есть еще в интимных местах?
— Да.
— Где именно?
— Ну… там.
— Идите в ту комнату и снимите, — рявкнула охранница. Наблюдая за этим, Пол удовлетворенно кивнул. Ничего, пусть привыкают.
— Теперь следуйте в третий сектор.
Группа прошла по еще одному проходу во внутренний двор. Зрелище впечатляло. Двадцатипятиметровые стены с колючей проволокой наверху, через которую пропущен электрический ток, и сторожевые вышки. Отсюда можно было войти в четыре корпуса (блоки), помеченные крупными черными буквами от А до О.
Был в тюрьме еще блок Е, подземный, где содержались самые опасные преступники. Разумеется, Пол бывал там много раз, но без специального разрешения начальника тюрьмы вход посторонним был туда категорически запрещен.
— Следуйте за мной в блок D, — сказал охранник привычным повелительным тоном.
Студенты прошли гуськом по длинному коридору, один охранник шагал впереди, другой замыкал шествие. Еще ворота, двери с электронными замками, еще охранники. Конечно, сбежать отсюда невозможно.
— Здравствуйте, профессор. — К Полу подошла женщина в белом халате, пожала руку. Худая, жилистая, с усталым лицом. Седеющие волосы убраны в пучок, перевязанный лентой. Эмма Брек, пятидесятилетняя, незамужняя, уже свыше десяти лет главный психиатр тюрьмы. — Выставка только открылась. Вы наши первые гости. — Она окинула добрым взглядом группу — приятно было видеть свежие лица в этом обиталище зомби — и повела по коридору. — Выставка здесь, направо.
На цокольном этаже камер не было — только комнаты для общественных занятий. Доктор Брек ввела их в небольшой зал, который, если не считать решеток на окнах, мало чем отличался от школьного класса. Стены были увешаны картинами, в углу стоял стол с апельсиновым соком в пластиковых чашках и печеньем на подносах. Несколько заключенных в синих рубашках и джинсах стояли за мольбертами, негромко переговариваясь. Никаких монстров. Вполне нормальная обстановка.
На картинах тоже никакого насилия. Автопортреты, корабли на рейде, цветы.
Студенты начали постепенно расслабляться, заговаривать с заключенными.
— Давно вы рисуете? — поинтересовался у заключенной Дейв Раттингер.
— Только начала. И не очень хорошо получается. — Она улыбнулась ему.
Он улыбнулся в ответ.
Женщина принялась объяснять, почему ей нравятся яркие цвета и сцены на море. Дейв кивал. Она была старше, чем на фотографии, примерно лет сорок пять. Детоубийца. Зарезала двоих соседских детей, сначала мальчика постарше, потом девочку. Пришла с работы усталая, а они слишком громко играли, мешали отдыхать. Теперь вот эта женщина говорила с Дейвом о ранних работах Винсента Ван Гога, высказывала предположения, почему художник использовал темно-зеленые оттенки.
К Донне Джексон подошел молодой человек.
— Принести вам апельсинового сока?
На вид он был на пару лет старше ее — года двадцать три. Красивый, с детскими чертами лица.
Он внимательно рассматривал вначале ее лицо, затем перевел взгляд на промежность. Странно, но Донна не чувствовала смущения, скорее жалость. У него уже давно не было женщины и не будет до конца дней. При других обстоятельствах они, возможно, пошли бы куда-нибудь вместе, кто знает? Он был симпатичный.
— Спасибо.
Она смотрела ему вслед, когда он шел к столу за соком. Парень был насильник. Причем сначала душил своих жертв, а затем совокуплялся с ними. А на вид — воплощенная невинность. Что подвигло его к этому? О чем он сейчас думает?
Прошел час, и студенты полностью освоились, оживленно беседовали с заключенными, смеялись. Пока все было хорошо.
— Пол, я хочу, чтобы вы посмотрели одного пациента, — сказала Эмма Брек. — Его привезли вчера. Восемнадцать лет, психопат. Убил всю свою семью. Бейсбольной битой и ножом.
— Конечно, — отозвался Пол.
Они поднялись по металлической лестнице на третий этаж. А студенты уже вовсю разгулялись, забыв, где находятся. Некоторые даже пробовали рисовать.
— Хотите прогуляться? — спросила тоненькая девушка с усталым лицом и пустыми глазами.
Сьюзенн Делейни узнала Мэри Драйвер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28