Там полно диких вепрей и волков, да и сам Хиппинг хищник, но сейчас оказался на стороне короля, а в этой жизни важно только то, что происходит сейчас.Она посмотрела прямо в глаза вождю общины:– Мне надо туда.Он обменялся понимающими взглядами со своими людьми и покачал головой:– Это опасно для вас, мисси. И для нас тоже. Лучше, чтобы сильные люди не знали, что мы здесь. Каждый раз, когда о нас вспоминают, это нам дорого обходится. Едва ли вам есть что нам предложить, достойное таких жертв.Гвин нащупала на поясе один из войлочных мешочков, развязала шнурок и высыпала на стол его содержимое. Золотые и серебряные монеты обрушились на щербатый стол, громко звеня в мгновенно притихшей комнате. В тускло освещенной хижине они блестели очень ярко. Гвин посмотрела прямо в изумленные глаза Клида.– Пожалуйста. Мне надо туда попасть. Сегодня вечером! Мой дом в опасности. Если я не смогу остановить лорда Эндшира…Клид крякнул:– Марка фиц Майлза?– …мой замок падет, и мои люди погибнут.Она замолчала и уставилась на огонь широко открытыми глазами.Взгляд Клида стал настороженным.– Почему бы вам не назвать свое имя, мисси?Она вскинула подбородок:– Мое имя принадлежит только мне, и я бы хотела, сэр, чтобы так оставалось и впредь. Правда заключается в том, что в этом случае для всех нас будет безопаснее.Она увидела, как из-под его бороды по лицу расползается медленная улыбка, и выглядело это неприятно.– Но раз я тебя не знаю, девочка, то едва ли могу тебе доверять.По комнате раскатился низкий и зловещий смех. Мужчины переглядывались.Клид снова повернулся к ней.– Здесь целая куча золота, слишком много для одной девчушки… и носить его тяжело.– Возьмите его.Она толкнула к нему горку монет.– …и мне думается, что ты сама стоишь гораздо больше, чем любая куча денег. Поэтому я снова тебя спрашиваю: как твое имя и где твой замок, которым так сильно хочет завладеть фиц Майлз?В голове у Гвин уже было готово с полдюжины ответов, но она нашла наилучший выход – ложь. И внезапно сказала:– Мне нужно в отхожее место.– Ступай-ступай, – махнул он рукой. – Иди с ней, Элфрида. Покажи, где наше отхожее место.– Не вздумай что-нибудь учудить, – предупредила Гвиневру женщина, когда они отошли на какое-то расстояние от дома.Гвин улыбнулась ей самой дружелюбной улыбкой и махнула рукой, попросив не смотреть в ее сторону.– Что я могу учудить и куда могу спрятаться?Элфрида отвернулась и отошла от нее.А Гвин бросилась бежать что есть сил. Глава 9 Она добралась до Хиппингторп-Холла, и ее проводили внутрь, угрожая ножом. Это лезвие опустилось бы ей на шею, если бы они узнали, кто она, но, к ее удивлению, нож был только отчасти обнажен. Другая его часть оставалась в ножнах. Она выглядела как дама благородного происхождения, оказавшаяся в несчастье. Какую опасность могла представлять женщина в подобном состоянии?– Леди Гвиневра, – приветствовал ее сам Хиппингторп и поднес к губам ее руку. – Что мне думать по поводу вашего неожиданного визита? Где ваш отец?Он огляделся, будто рассчитывал на появление из-за дубового столба Жонесса де л’Ами.– Его… нет.– А! – Хиппинг повернулся к ней, и его глазки сверкнули, а выражение их обрело жесткость. – Он всегда считал, что слишком хорош для таких, как я, баронов низшего порядка. А? Лорду Эверуту все казались недостойными.Гвин с трудом удержала на лице улыбку.– Нет, милорд, это не так. Мой отец всегда почитал всех людей короля. Но раз уж вы упомянули об этом, должна признаться, что я здесь по ничтожному поводу.Брови его взметнулись вверх, хотя взгляд он опустил. Кустистые брови поднялись почти до линии волос.– Что случилось, леди?Он пошире распахнул ее плащ, и перед ним открылось неприглядное зрелище ее порванного и заляпанного грязью платья.– Милость Господня, что это?– Это Марк фиц Майлз.Хиппинг посмотрел на нее, продолжая держаться за капюшон ее плаща.– Силы небесные! Эндшир? Он напал на вас?Она кивнула, испытывая огромное облегчение и легкость в мыслях. Хиппинг был почти ручным бароном, но все же дворянином, и он ей поможет.– Какая муха его укусила? Ваш отец потребует его головы.– Мой отец скончался. Хиппинг отпустил ее плащ:– Жонесс де л’Ами скончался?– Да. Милорд граф отошел в лучший мир две недели назад, упокой Господь его душу. Я накануне сообщила об этом королю и его советникам. И, как видите, – усмехнулась она горько, – фиц Майлз недолго сокрушался.– Нет, но… – Хиппинг отвечал с отсутствующим видом. Взгляд его стал отстраненным.Он уставился в пространство, потом щелкнул пальцами, призывая слугу, и распорядился приготовить для нее ванну.Колени Гвин чуть не подгибались от облегчения. Сам Хиппинг повел ее вверх по лестнице в одну из комнат второго этажа. Это была маленькая, но чистая спальня с узкой кроватью, матрасом, набитым соломой, и маленьким оконцем.– Благодарю вас, – выдохнула Гвиневра. – Превосходно!Он повернулся к ней:– А теперь скажите мне, что у вас за дело.– Я должна поговорить с королем. Марк пытался меня убедить, что король Стефан одобрил союз между ним и домом Эверута, но я полагаю, что мой король никогда бы не согласился на такой союз.– Едва ли, – подтвердил Хиппинг. – Нет, он не одобрил бы союза наследницы де л’Ами с бароном низшего ранга.Гвин ощутила легкое беспокойство, но улыбнулась, стараясь выказать бодрость.– Король высоко оценил бы ваше слово, если бы вы высказались в мою пользу, милорд. Ручаюсь.– Неужели? Как мило.Он взял ее за руку, подвел к постели и усадил, потом отступил на несколько шагов:– Скажите мне, леди Гвиневра, как вы выдерживаете подобное напряжение?– О, прекрасно, милорд, – смущенно засмеялась она, стараясь понять его внезапную озабоченность. – Такое всегда тяжело переносить, но я справляюсь с этим недурно.– Да, но ваш отец, должно быть, возложил на вас, как на свою наследницу, тяжкое бремя.Он опустил глаза на мешочек, привязанный шнурком к ее поясу, обхватывающему талию. Гвин проследила за его взглядом.– Там всего лишь отцовские письма, – сказала она бодро.Его глаза поднялись снова к ее лицу, как храповик подъемного моста:– В самом деле?– Да.Она дотронулась до мешочка, сжала его рукой, инстинктивно стараясь укрыть от его взгляда:– Там частные письма лорда Эверута к графине, моей матери, писанные в то время, когда он был вдали от нее.Хиппинг как будто поверил.– Когда он был в крестовом походе?Поколебавшись, Гвин ответила:– Да.– Вы уверены, что там только письма?– То есть?..– Ну, в том, что там ничего другого?– Другого?– Ну каких-нибудь вещей неизвестного вам происхождения. Например, из Святой земли.– Конечно, нет, – резко ответила она.Он примирительно поднял руки:– Как скажете, леди. Я спрашиваю только потому, что ходили слухи о сокровищах, связанных с Эверутом, но Эндшир ничего не нашел.Ее кровь превратилась в лед.– Эндшир? Ничего не нашел? Где? Она встала с матраса и сказала серьезно:– Я полагаю, лояльность лорда Эндшира не вызывает доверия, лорд Хиппинг.– В самом деле? – процедил он сквозь зубы, и то, как он это произнес, походило на явную насмешку и даже глумление. Он прислонился к стене, откинув голову и скрестив руки на груди. – Как насчет того, чтобы показать мне письма вашего отца к матери?Она с горечью улыбнулась, осознав, что напрасно надеялась на его благородство, даже если оно когда-нибудь у него и было. Теперь речь шла о власти.Запахнув плащ на плечах, она вскинула подбородок, приняв самую надменную позу, на какую была способна:– Лорд Хиппинг, я озябла и промокла, и одежда моя в лохмотьях. Если вы собираетесь торговаться со мной, то мне следует сперва согреться и обсохнуть.Он некоторое время смотрел на нее в раздумье.– Очень хорошо, леди Гвин. Я пошлю за едой и ванной, – Его взгляд снова обратился к мешочку на ее поясе. – Как только мы прочтем эти письма.Он вышел, затворив за собой дверь, и она услышала, как ключ повернулся в замке.– Ваши комнаты готовы, и снова примите мои поздравления, милорд.Гриффин кивнул. Было поздно. Зал, освещаемый только светом огня в камине, был темным, и Роберт Бомон уже удалился на покой в свою комнату, довольный успехом переговоров. Он стал союзником Генриха фиц Эмпресса.– Не желаете ли еще выпить перед сном? – снова спросил Хиппинг.Гриффин покачал головой:– Я устал, а завтра мне предстоит долгий путь верхом.Усталость, на которую он сослался, была всего лишь предлогом. Он обеспечил себе поддержку одного из самых влиятельных союзников Генриха фиц Эмпресса, если она ему когда-нибудь понадобится, но утомление он, конечно, чувствовал. Он устал выведывать и шпионить, устал от войны и политических махинаций.Что-то загремело где-то на верхнем этаже. Они с Хиппингом подняли головы и уставились в потолок. Звук был такой, будто на пол упало что-то тяжелое. Хиппинг посмотрел наверх с заговорщической улыбкой.– Моя суженая.– А!– Только что прибыла.– Примите мои поздравления. Хиппинг помолчал, потом добавил: – Все еще устраивается.– Мм. Похоже, что ей у вас не очень нравится.Хиппинг рассмеялся слишком поспешно.– Да, уж сегодня я не стану ее беспокоить своим вниманием. За священником уже послали. Завтра будет самое время.Гриффин ощутил странное беспокойство, хотя понимал, что его вмешательства не требуется, это не его дело.В спальню его отвел благообразный слуга. Комната оказалась простой, маленькой и пахла сыростью. К тому же было довольно холодно, несмотря на жаровню с углями. Но и это было не столь уж важно. Он поискал ночной сосуд, но не нашел его.Не найдя искомого предмета в своей спальне и понимая, что полная кружка пресловутого эля, которую он выпил, скоро даст о себе знать, Гриффин направился к лестнице и нашел слугу, показавшего ему, где находится туалет для гостей. Он оказался снаружи.Когда Гриффин снова вошел в дом, то опять услышал грохот где-то в конце коридора. Все, что ему сейчас требовалось, это несколько часов сна. Но, поднявшись на площадку второго этажа, он, вместо того чтобы повернуть к своей спальне, пошел в другую сторону, остановился и прислушался.Было тихо, только приглушенно стонал ветер. Не было слышно ни криков о помощи, ни стука. Сам не понимая почему, он подошел к чужой двери.Как ни странно, в замке двери торчал ключ. Он дотронулся до него, на мгновение приостановился, потом повернул его и открыл замок.Тишина. По-прежнему ничего не было ни видно, ни слышно.– Конечно, нет, – сказал он, обращаясь к пустоте. – Потому что там нет никого.Дверь со скрипом отворилась, и Гвиневра упала в его объятия. Глава 10 Они оба свалились на пол, причем Гриффин отлетел назад, опрокинутый ее рывком. Он поднялся на колени и зажал рукой ей рот, видя, что она готова закричать.– Не могу поверить, – проговорил он, убирая руку от ее рта, потому что заметил, что она слишком растеряна, чтобы кричать.– О, слава Богу! – ответила она громким шепотом. – Язычник! Как ты сюда попал? Нет-нет, не сейчас. Не могу поверить, что ты здесь, но сперва мы должны отсюда выбраться…– А ты что здесь делаешь?– У нас очень мало времени, пока он не вернулся за мной.– О чем ты говоришь? Я оставил тебя с Клидом, в надежном убежище, и теперь ты оказалась здесь!Мгновение он пристально смотрел на нее. В его сознании забрезжила догадка.– Его невеста!– Это не я!Он потер лоб тыльной стороной руки, бормоча:– Не могу поверить! Это невероятно. Быть похищенной дважды за одну ночь.Она помрачнела.– Это удивительно. Я и сама едва верю во все это. Я уехала из деревни…– Почему? Там было сухо и тепло…– Да, да.Она отмела его заверения, говоря шепотом, но убедительно:– Но небезопасно. С твоей стороны было безумием оставлять меня там, – зашептала она с силой. – Но сейчас нет времени… Я пришла сюда потому, что должна была прийти. Мне, конечно, известна репутация Хиппинга и то, что он причинил много неприятностей милорду королю, но я не знала, что он разбойник.Ее губы искривились, и Гриффин подумал, уж не попытался ли Хиппинг поцеловать ее.Эта мысль, вопреки здравому смыслу, вызвала в нем приступ гнева.– Он запер меня здесь… против моей воли.– Чего ради? – спросил он подозрительно.Она мгновение помедлила с ответом, потом сказала:– Не важно. Речь идет о политике.Гриффин вдруг осознал, что главной его задачей стало не расширение границ владений Генриха фиц Эмпресса, а эта девица с волосами цвета воронова крыла и пылающими щеками, оказавшаяся снова рядом с ним. Ее взлохмаченные волосы и безумные глаза вызвали его беспокойство, но гораздо важнее был ее несломленный неукротимый дух.Он схватил ее за руку:– Пошли.Он взял фонарь со стола и, уменьшив его свет до минимума, потащил девушку вниз по лестнице.Стараясь держаться в тени, они вышли из парадной двери и, преодолевая поднявшийся ветер, добрались до конюшни, и никто их не увидел и не услышал.Гриффин рывком открыл дверь конюшни. Бормоча ругательства себе под нос, он втолкнул Гвиневру внутрь, и сильный порыв ветра захлопнул за ним дверь.Рев ветра смолк. Внутри слышались мирные звуки – животные жевали сено и время от времени переступали ногами. Здесь было тепло, намного лучше, чем в отведенной ему спальне.– Где моя лошадь? – спросила Гвиневра.Он поставил фонарь на приступку. Свет распространился по темной конюшне чуть дальше.– Какая лошадь?– У меня была лошадь.– Что?– Я прискакала сюда на лошади.Он бросил на нее подозрительный взгляд:– Где ты раздобыла лошадь?Она пожала плечами:– В деревне.– Они дали тебе лошадь? – спросил он недоверчиво.Покупка единственной пригодной для пахоты лошади потребовала бы выплаты годовой прибыли сельчан, которая в течение нескольких десятилетий была почти равна нулю.– Да, но, если быть точной, они мне не давали лошадь.– Ты ее взяла сама.Она бросила на него сердитый взгляд:– Да. Я взяла лошадь. Но я никого не убивала, поэтому нечего на меня так смотреть. Я думала, что смогу вернуть коня, но сейчас…Она замолчала.– Значит, так, – пробормотал он, пытаясь найти Нуара, рост которого составлял семнадцать вершков в холке и потому он возвышался над остальными лошадьми в конюшне. Услышав голос Гриффина, конь заржал.– Что значит «так»? – Гвин поспешила за ним, отводя от лица мешавшие волосы.Он вывел Нуара из денника и принялся надевать на него седло. Гвин подошла к лошади и протянула руку, чтобы приласкать.– Я бы не стал этого делать, – мрачно заметил Гриффин.Он набросил попону на спину Нуара, потом надел седло почти на холку, сдвинул то и другое на дюйм назад, пригладил шерсть.– Он не любит людей.– Кажется, тебя любит.– Ну да. Я для него не человек.Он поправил подпругу седла, опустил, застегнул и затянул ремень под брюхом Нуара.– О!Больше они не разговаривали. Гриффин с суровым видом закончил седлать своего коня, потом потянул девушку к огромной тяжелой дубовой двери.– Я ее открою, а ты придержи, чтобы не захлопнулась.Она кивнула. Он слегка приоткрыл дверь. Ветер принялся за дело и, широко распахнув ее, злокозненно хлопнул по стене. Гвин чуть не упала, пытаясь удержать дверь на месте. Он бросил на нее яростный взгляд.– Прошу прощения, – прошептала она, продолжая сражаться с дверью. Гриффин протянул руку через ее плечо и закрыл дверь.– Думаешь, я больше, чем ты, хочу, чтобы нас поймали?– Я понятия не имею, чего ты хочешь.Он схватил ее, бросил в седло и сел сам.– Я бы хотел оказаться в сухом и теплом месте и хотя бы немного поспать, но, видно, не суждено. Ты предпочитаешь бури и похищения. Старайся стать незаметной, прислонись ко мне. Я накрою плащом нас обоих.Впечатав каблуки в бока Нуара, Гриффин медленно проехал через двор, потом через внутренние ворота, все еще поднятые, что счел добрым знаком. Часовые наружных ворот махнули ему рукой, едва удостоив взглядом, и он проехал под подъемными воротами, опасные деревянные когти которых свисали всего лишь на полфута выше его головы, и оказался снаружи, среди королевского леса. Глава 11 Копыта Нуара почти бесшумно ступали по влажным листьям лесной тропинки. Луна то выныривала из рваных облаков, то снова пряталась, и среди ветвей гнездились тени. В темноте подлеска, где сновали мелкие лесные обитатели, слышался негромкий шорох. Иногда сухой сучок взрывался треском. Потревоженная сова пронеслась над головами, чуть не коснувшись их крылом, и ее уханье в темном лесу показалось жутким.Держа лошадь в поводу, Гриффин пытался понять, отчего эта ночь приняла столь причудливый оборот.Он остановил Нуара и посмотрел на сидящую на коне Гвиневру.Он подумал, что она никогда не делает того, чего не хочет делать.– Ответь мне, когда в последний раз ты сделала что-нибудь против воли.– Я… Да вот прямо сейчас! – выкрикнула она, выбрасывая руку из-под плаща. – Смотри! Я сижу на твоем свирепом коне, позволив тебе вести его, а ты углубляешься все дальше в королевские охотничьи угодья, и я понятия не имею, куда еду, и даже не знаю, вернусь ли оттуда. Можно подумать, что это я выбрала такую ночь, Язычник.Он снова двинулся вперед, испытывая какое-то мрачное удовлетворение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30