Я впервые испытал сладкий до боли приступ восхищения и безумной влюбленности в Долорес. Это было чистое, возвышенное чувство, совершенно не похожее на те ощущения, которые я испытывал по отношению к Пегги и другим соседским девчонкам. Глядя на изящную и независимую позу, с которой она сидела на стуле, я подумал, что она походит на танцующего ангела, на что-то совершенно неземное. Да, так оно и было. Я любил Долорес Улыбаясь, я подошел к ней.
— Что это был за танец? Как он называется?
Она надменно взглянула на меня через плечо.
— А я думала, что ты знаешь все. Это интерпретирующий танец, раскрывающий смысл музыки. Ты вовсе не такой умный, каким себя воображаешь.
Я стоял с горящим лицом, не в силах найти нужный ответ.
— Долорес занимается, чтобы стать профессиональной танцовщицей, — произнес Косой. — Когда-нибудь она станет звездой Бродвея. — Он постучал по гармонике, лежащей у него на ладони, и в быстром темпе заиграл «Да, сэр, это моя крошка». Долорес вновь поплыла по комнате в ритме музыки. Почему-то ее внимание к Косому ни капли меня не беспокоило. Я ревновал ее к Максу. Пока она танцевала, Макс с озорным видом забросил за скамейку ее туфли.
Окончив танец, она остановилась и с улыбкой сказала Косому:
— Большое спасибо, Хай. Ты прекрасно играешь.
Косой покраснел и пробормотал что-то невнятное. Когда Долорес с сердитым видом начала искать туфли, я залез за скамейку и достал их оттуда. Она бросила на меня разъяренный взгляд и, не произнеся ни слова, стала переобуваться. Я готов был убить Макса. Надменно подняв голову и сердито сверкая зелеными глазами, девушка удалилась. Подавленный, я молча вышел из кондитерской и остановился в дверях. Я чувствовал себя так, будто мир рушился на моих глазах. Долорес очень много значила для меня, а Макс все испортил. Мои мрачные размышления прервал виноватый голос Макса:
— Башка, хочешь «Свит Корпорал»? — Макс протягивал мне сигарету. Я принял его предложение о мире.
Мы стояли и курили. К кондитерской не спеша приближался мистер Джелли. У входа в свое заведение он остановился и шепотом обратился к нам:
— Мальчики, вы принесете мне утром несколько пачек?
Макс кивнул:
— Конечно. Ведь мы всегда снабжаем вас утренними газетами.
Мистер Джелли погладил Макса по голове.
— Завтра утром прихватите мне пачку «Тагеблатт», ладно?
— Да, — ответил Макс и легонько меня пихнул. — Завтра придется встать пораньше, Башка. — Во сколько?
— Примерно в четыре тридцать. Я буду ждать тебя на углу.
Мы стояли, загораживая дверной проход и пытаясь найти тему для разговора. К дверям подошел посетитель, и мы подвинулись в стороны, освободив ровно столько места, чтобы хорошо одетый, усатый Профессор смог пройти. Мы почувствовали приятную гордость, когда он, ласково улыбнувшись, поинтересовался:
— Как дела, мальчики?
— Отлично, Профессор, — ответил Макс.
— Отлично, Профессор, — повторил я.
— Ребята, подождите меня. Я скоро выйду.
— Конечно, Профессор, — сказал Макс.
Профессор направился к телефону. Макса переполняло восхищение.
— Он очень умный, этот парень, у него полным-полно мозгов. Он всего неделя как из тюрьмы, и могу поспорить, что он снова начнет заниматься опиумом. Хотел бы я знать, где он его достает?
— У него есть связи. Думаю, что он его импортирует. У нас в стране он не растет, — произнес я с важным видом всезнайки.
— Откуда, как ты думаешь, Башка, из Италии?
— Может быть. А может быть, из Китая. В основном его курят китаезы. Где-то я про это читал.
— А для чего люди курят опиум?
— После они видят прекрасные сны.
— Влажные сны о девчонках? — ухмыльнулся Макс.
Мы рассмеялись, и я сказал:
— Я бы хотел, когда-нибудь его покурить.
— Я тоже. Это называется ловить кайф в лежку, так, Башка?
Я кивнул и многозначительно улыбнулся. Профессор вышел из кондитерской, попыхивая большой сигарой.
— У меня есть для вас работа, мальчики, — прошептал он. — Пойдемте ко мне.
Мы двинулись за ним. Он завернул за угол, вошел в темное подвальное помещение под магазином, распахнул дверь, пропустил нас и запер ее на засов. В темноте мы прошли вслед за ним в дальнее помещение. Он чиркнул спичкой и зажег газовый рожок. У Профессора была целая мастерская с разноооразным плотницким инструментом, ручными дрелями и небольшим штамповочным прессом в углу. Я присмотрел маленький камень для хонингования и, дождавшись, когда Профессор повернулся ко мне спиной, сунул его в карман. На скамейке стояла большая деревянная коробка с откинутой крышкой. Внутри виднелись колесики и шестеренки. В ее задней и передней стенках были прорезаны щели, а по бокам приделаны рычаги. Мы с Максом подошли поближе. стенки коробки были тщательно отполированы, и она казалась совершенно неуместной в этом грязном пбдвале. Профессор стоял, глядя на нас и подкручивая свои усы.
Макс кивнул в сторону коробки:
— Что это?
— Это? — Профессор с довольным видом закрыл крышку и проговорил: — Позвольте мне продемонстрировать мое последнее изобретение. Оно из тех вещей, которые должны находиться в каждом доме.
Он повернул рычаг. Было слышно, как внутри загремели шестеренки, и к нашему изумлению из прорези выполз хрустящий десятидолларовый банкнот. Профессор отошел в сторону и сказал:
— Ну ладно, давайте на время забудем об этой машине. Вы, парни, нужны мне для… — Он замолчал и внимательно посмотрел на нас, подкручивая загнувшийся вниз ус. — Вы ведь хотите подзаработать, верно?
— Конечно, Профессор, мы за этим и пришли, — сказал я. Его взгляд посуровел.
— Я знаю, что вы умные парни, и верю, что вы не будете распускать языки, верно?
— Верно, — хором ответили мы. Он улыбнулся, обнажив крупные белые зубы:
— Прекрасно, прекрасно, вы — хорошие парни, как раз такие, каким я могу доверять. Я бы не стал просить кого-нибудь другого, потому что в большинстве своем молодые ребята слишком много болтают. Ну а теперь, для чего вы мне понадобились: вы знаете, где находится Мотт-стрит?
— Конечно, Профессор, — гордо ответил Макс. — Башка знает город, как прочитанную книгу.
— Мотт-стрит в Китайском городе, — сказал я.
— Правильно. — Профессор достал из выдвижного ящика маленький, круглый, по виду восковой шарик. — Держите его в кармане. Отнесете в магазин по адресу, который я назову. Там просто оставите на столе и уйдете. Понятно?
Он заставил нас повторять адрес магазина, пока мы его не запомнили.
— Будьте осторожны с этой штукой. Она ценная, и не надо с ней играть.
Макс кивнул:
— Да, Профессор, мы знаем, что внутри.
Профессор вопросительно поднял брови.
— Опиум, — сказал я. Профессор хмыкнул и похлопал меня по спине.
— Умный мальчик. Я буду ждать вас здесь, и вы получите по доллару, когда вернетесь.
Добравшись до Китайского города, мы без труда нашли магазин. Когда мы открывали входную дверь, мимо, помахивая дубинкой, прошел полицейский, но не обратил на нас никакого внимания. Колокольчик, висевший над дверями, издал слабый, надтреснутый звон, и мы вошли. Освещение было таким сумеречным, что мы не сразу обратили внимание на здоровенного китайца, сидящего за столом. Он злобно смотрел в нашу сторону. Я был рад, что у меня с собой нож. Он придавал мне ощущение полной уверенности в себе. Я ответил китайцу точно таким же взглядом и ласково потрогал кнопку, освобождающую лезвие. Мысленно я несколько раз всадил нож в его жирное горло, а в конце полоснул его по лицу. И тут случилась странная вещь: я вдруг увидел, что глаза китайца расширились от страха. Могу поклясться, что он прочитал мои мысли. Он понял, что единственное, что мне оставалось сделать, — это приблизиться к нему еще на один шаг. И тогда я искромсал бы его физиономию своим волшебным ножом. Он в ужасе отвернул от меня свое мучнистое обвислое лицо. Я засмеялся и плюнул на пол. Макс положил шарик на стол, и мы вышли на улицу.
— Над чем ты смеялся, Башка? — спросил Макс.
— Над тем, что мог бы управиться с этим китаезой или с кем-нибудь еще, — похвастался я.
Макс с любопытством посмотрел на меня.
— Это был большой китаеза.
Я пожал плечами:
— Ну и что? Я бы подстрогал его до своих размеров.
Макс рассмеялся и похлопал меня по спине.
— Да, я забыл, что у тебя нож Пипи.
— Мой нож.
— Да, твой нож. Тебе хорошо оттого, что у тебя есть такая классная вещь, да, Башка?
Я кивнул:
— Да, сразу чувствуешь, что ты кое-что значишь. — Я тоже хочу завести кое-что для себя, — сказал Макс. Он поднял с тротуара сигарный окурок и сунул его в уголок рта. — Я хочу когда-нибудь завести себе револьвер. Надо будет спросить у Профессора.
Он протянул мне окурок. Я затянулся несколько раз и вернул его Максу.
Профессор распахнул перед нами дверь и придерживал ее, пока мы входили в подвал.
— Все в порядке? Вы отнесли это куда надо? — обеспокоенно спросил он.
— Да, все в порядке. Мы отнесли это куда надо. — Макс сплюнул на пол и затянулся сигарным окурком. Я холодно глядел на Профессора. Он рассмеялся и вручил нам по доллару.
— Вы, детки, далеко пойдете. У вас хорошие способности.
— Да, Профессор. Мы ищем, где бы подзаработать. Нам нужны деньги, — сказал я.
— Вы, ребята, будете много зарабатывать. Я покажу вам как.
— Вы ведь Профессор, — сострил Макс. Профессор хмыкнул и, потер руки.
— Да, да, я могу научить вас, парни, множеству уловок. И возможно, что к нашей взаимной выгоде
— Эй, Профессор… — Макс неуклюже провел по полу носком ботинка.
— Да, Макс?
— Вы можете достать нам с Башкой пару пушек?
— Пушек? — удивленно переспросил Профессор.
— Да, пару пушек, то есть револьверов.
— Да, Макс, я понял, о чем ты говоришь. — Он подкручивал ус и очень пристально смотрел на нас. — Для чего они вам?
— Ну, мы думаем, что они нам смогут пригодиться.
— К примеру, когда и для чего?
— Ну, чтобы сделать налет.
— На кого ты собрался делать налет, Макс?
Макс немного помялся, а затем сказал:
— Ну, конечно, нам надо еще разработать план.
— Что ж, давай послушаем твой план. Может быть, я смогу вам дать несколько советов, как лучше подойти к делу. На кого вы собрались делать налет? На кондитерскую Джелли?
— Нет, мы собрались ограбить Федеральный резервный банк, — взволнованно сообщил Макс.
Профессор отвернулся и прижал ко рту платок. Вначале нам показалось, что он смеется. Но мы ошиблись. У него был сильный приступ кашля. Отдышавшись и вытерев глаза, он извинился:
— У меня сильный кашель. Сами понимаете, жить в сыром подвале… Ну а теперь насчет ограбления Федеральногорезерва. Вы, парни, пока еще немного малы для этого. Подождите несколько лет. После того как вы набьете руку в небольших делах вроде кондитерских и аптек, вы постепенно дорастете до Федерального резерва. Договорились, парни. — Он широко улыбнулся. — Приходите всегда, когда понадобится помощь.
— Так вы сможете достать нам револьверы? — упрямо спросил Макс.
— Да, да, я могу достать все. Предоставь это мне, Макс. Когда я решу, что вам можно доверить оружие, вы их получите. Это тебя устраивает? Одна из вещей, которым ты должен научиться, — это не быть чересчур импульсивным, понятно, дружок? — Он похлопал Макса по спине. — Как называется книга, которая лежит у тебя в кармане? — спросил он у меня
Я достал и показал ему книгу. Он неприязненно взглянул на нее и проворчал:
— «В богачи из оборванцев»… Не слишком ли она детская для твоего возраста?
Я пожал плечами.
— Ты любишь книги? — улыбнулся Профессор.
— Да. Я люблю читать.
— Почему ты не берешь хорошие книги в публичной библиотеке?
— Библиотека для маменькиных сынков.
Он рассмеялся:
— Ладно. Тогда вот что я тебе скажу. Я разрешу тебе пользоваться моей библиотекой. Иди выбирай. Она вон там. — Он показал на туалет.
— Вы держите книги там?
— Да, иди выбирай. Это лучшее место для библиотеки. Место, где человек по-настоящему может сосредоточиться на том, что читает.
Я зашел в туалет. Две стены от самого потолка до пола были увешаны полками с книгами. И не было ни одного знакомого мне названия. «Образование» Генри Адамса, книга парня по имени Йейтс и другие такие же, о которых я никогда не слышал.
— Ну, нашел себе что-нибудь по вкусу? — крикнул Профессор. Я увидел название, которое для меня имело какой-то смысл: «Жизнь Джонсона» Босуэла. Я подумал, что это может быть интересным. Все про Джека Джонсона, чемпиона по боксу. Я взял книжку и вышел. — Что ты выбрал? — спросил Профессор. Я показал ему книгу. Он с сомнением посмотрел на меня.
— Ты думаешь, что она тебе понравится и ты там что-то поймешь?
— Вы что, издеваетесь? — усмехнулся я.
— Она несколько сложновата для мальчика.
— Вы не знаете Башку, Профессор. Он очень умный парень. Самый умный на Деланси-стрит.
— Ну ладно, Башка, после того как ты ее прочитаешь, мне будет интересно узнать, что ты о ней думаешь.
— Да, я вам расскажу, — пообещал я.
Глава 2
— Я найду вас, когда понадобитесь, — прошептал Профессор нам вслед, когда мы поднимались по лестнице из подвала. Мы направились в кондитерскую.
— Что это такое он сказал про меня? — спросил Макс. — Что я должен научиться не вести себя ими.. Как там, ты не помнишь, Башка?
— Импульсивно?
— Да, правильно, импульсивно. Что он имел в виду?
— Не хвататься за дела, не обдумав их хорошенько.
— Хороший совет. Да, надо все обдумывать заранее. Я это запомню.
Простак, Косой и Домииик стояли в дверях кондитерской, поджидая нас.
— Где были, ребята? — спросил Простак.
— Мы с Башкой заработали по доллару, — произнес Макс, заходя в кондитерскую. Остальные последовали за ним. — Дай мне свой доллар, Башка, — сказал Макс.
— Дать тебе мой доллар? Для чего? — спросил я, не скрывая своего нежелания делать это.
— Мы все в доле, — напористо ответил Макс. Я неохотно отдал доллар Максу. Он подошел к прилавку, за которым стоял Джелли, и положил перед ним две бумажки: — Разменяйте мелочью.
Макс разделил два доллара на пять равных частей. Я с разочарованием уставился на свои сорок центов. Макс ободряюще улыбнулся:
— Не расстраивайся, Башка. У нас будет куда больше.
Он купил пачку сигарет, и мы вышли на улицу. Мы курили, свистели и отпускали непристойные замечания в адрес проходящих мимо девчонок. Появился отец Доминика, вырвал сигарету из губ сына и потащил его домой. Мы насмешливо загалдели им вслед. На противоположной стороне улицы я увидел Долорес, выглядывающую из окна своей комнаты. Макс помахал ей рукой, и она с раздражением захлопнула окно.
Я стоял и грезил о ней. Моя первая любовь. Я представлял, как она попадает в различные неприятные ситуации. Как ее преследуют и оскорбляют незнакомые хулиганы. Себе я отводил героическую роль защитника.
Себе и своему ножу. Затем я подумал о Пегги. Странное волнение уже совсем другого характера охватило меня. Мне захотелось узнать, не стоит ли она на крыльце нашего подъезда. А может быть, мне повезет, и я смогу немного подержаться за маленькую толстую Фанни?
— Пойду залягу, — сказал я и двинулся в сторону своего дома.
— Что за спешка? — крикнул вдогонку Макс. — Не забывай, Башка, встречаемся рано утром, в четыре тридцать.
— Не беспокойся, буду, — бросил я через плечо.
Пегги на крыльце не оказалось. Крадучись, словно кот, я осмотрел все лестничные площадки в надежде найти ее или Фанни. Входя в нашу погруженную в темноту квартиру, я чувствовал себя оставленным в дураках. Было тихо, вся семья уже спала.
На кухонном столе потрескивали субботние свечи. Рядом с ними мать заботливо оставила для меня тарелку с заливной рыбой и кусок плетенки. Я жадно проглотил еду и запил ее стаканом воды из кухонной раковины. После чего опустил двадцать пять центов в газовый счетчик, вошел в свою спальню без окон, зажег газовый рожок и разделся. Спихнув младшего брата на принадлежащую ему сторону узкой железной кровати, я достал «Жизнь Джонсона» и открыл первую страницу.
Предисловие про парня, написавшего книгу, я пропустил. Какого идиота может интересовать автор? Мне хотелось узнать все о чемпионе и о его боях, и о том, правда ли, что у него было множество женщин и он был женат на белой? Я начал читать. Что за мусор? В книге говорилось о парне, которого звали Самуэль Джонсон и который был доктором.
Я с отвращением положил книгу на пол и полез за «В богачи из оборванцев», но тут вспомнил, как Профессор чуть не рассмеялся надо мной, когда увидел книгу, которую я выбрал. Он сказал, что мне ее не понять. Чтобы я, Башка, не понял, о чем какая-то вшивая книга? Это был вызов, и я снова взялся за «Жизнь Джонсона». Мне пришлось сходить за толковым словарем на кухню. Бог ты мой, эта книга была просто до отказа забита прессованными отходами. Этот парень, Джонсон, только и делал, что болтал то о том, то о другом. Не было никакого действия. Я заставлял себя читать и уснул, позабыв выключить свет.
Глава 3
Я проснулся внезапно. Свет по-прежнему горел. Который час? Брат, похрапывая, спал на спине.
1 2 3 4 5 6 7 8
— Что это был за танец? Как он называется?
Она надменно взглянула на меня через плечо.
— А я думала, что ты знаешь все. Это интерпретирующий танец, раскрывающий смысл музыки. Ты вовсе не такой умный, каким себя воображаешь.
Я стоял с горящим лицом, не в силах найти нужный ответ.
— Долорес занимается, чтобы стать профессиональной танцовщицей, — произнес Косой. — Когда-нибудь она станет звездой Бродвея. — Он постучал по гармонике, лежащей у него на ладони, и в быстром темпе заиграл «Да, сэр, это моя крошка». Долорес вновь поплыла по комнате в ритме музыки. Почему-то ее внимание к Косому ни капли меня не беспокоило. Я ревновал ее к Максу. Пока она танцевала, Макс с озорным видом забросил за скамейку ее туфли.
Окончив танец, она остановилась и с улыбкой сказала Косому:
— Большое спасибо, Хай. Ты прекрасно играешь.
Косой покраснел и пробормотал что-то невнятное. Когда Долорес с сердитым видом начала искать туфли, я залез за скамейку и достал их оттуда. Она бросила на меня разъяренный взгляд и, не произнеся ни слова, стала переобуваться. Я готов был убить Макса. Надменно подняв голову и сердито сверкая зелеными глазами, девушка удалилась. Подавленный, я молча вышел из кондитерской и остановился в дверях. Я чувствовал себя так, будто мир рушился на моих глазах. Долорес очень много значила для меня, а Макс все испортил. Мои мрачные размышления прервал виноватый голос Макса:
— Башка, хочешь «Свит Корпорал»? — Макс протягивал мне сигарету. Я принял его предложение о мире.
Мы стояли и курили. К кондитерской не спеша приближался мистер Джелли. У входа в свое заведение он остановился и шепотом обратился к нам:
— Мальчики, вы принесете мне утром несколько пачек?
Макс кивнул:
— Конечно. Ведь мы всегда снабжаем вас утренними газетами.
Мистер Джелли погладил Макса по голове.
— Завтра утром прихватите мне пачку «Тагеблатт», ладно?
— Да, — ответил Макс и легонько меня пихнул. — Завтра придется встать пораньше, Башка. — Во сколько?
— Примерно в четыре тридцать. Я буду ждать тебя на углу.
Мы стояли, загораживая дверной проход и пытаясь найти тему для разговора. К дверям подошел посетитель, и мы подвинулись в стороны, освободив ровно столько места, чтобы хорошо одетый, усатый Профессор смог пройти. Мы почувствовали приятную гордость, когда он, ласково улыбнувшись, поинтересовался:
— Как дела, мальчики?
— Отлично, Профессор, — ответил Макс.
— Отлично, Профессор, — повторил я.
— Ребята, подождите меня. Я скоро выйду.
— Конечно, Профессор, — сказал Макс.
Профессор направился к телефону. Макса переполняло восхищение.
— Он очень умный, этот парень, у него полным-полно мозгов. Он всего неделя как из тюрьмы, и могу поспорить, что он снова начнет заниматься опиумом. Хотел бы я знать, где он его достает?
— У него есть связи. Думаю, что он его импортирует. У нас в стране он не растет, — произнес я с важным видом всезнайки.
— Откуда, как ты думаешь, Башка, из Италии?
— Может быть. А может быть, из Китая. В основном его курят китаезы. Где-то я про это читал.
— А для чего люди курят опиум?
— После они видят прекрасные сны.
— Влажные сны о девчонках? — ухмыльнулся Макс.
Мы рассмеялись, и я сказал:
— Я бы хотел, когда-нибудь его покурить.
— Я тоже. Это называется ловить кайф в лежку, так, Башка?
Я кивнул и многозначительно улыбнулся. Профессор вышел из кондитерской, попыхивая большой сигарой.
— У меня есть для вас работа, мальчики, — прошептал он. — Пойдемте ко мне.
Мы двинулись за ним. Он завернул за угол, вошел в темное подвальное помещение под магазином, распахнул дверь, пропустил нас и запер ее на засов. В темноте мы прошли вслед за ним в дальнее помещение. Он чиркнул спичкой и зажег газовый рожок. У Профессора была целая мастерская с разноооразным плотницким инструментом, ручными дрелями и небольшим штамповочным прессом в углу. Я присмотрел маленький камень для хонингования и, дождавшись, когда Профессор повернулся ко мне спиной, сунул его в карман. На скамейке стояла большая деревянная коробка с откинутой крышкой. Внутри виднелись колесики и шестеренки. В ее задней и передней стенках были прорезаны щели, а по бокам приделаны рычаги. Мы с Максом подошли поближе. стенки коробки были тщательно отполированы, и она казалась совершенно неуместной в этом грязном пбдвале. Профессор стоял, глядя на нас и подкручивая свои усы.
Макс кивнул в сторону коробки:
— Что это?
— Это? — Профессор с довольным видом закрыл крышку и проговорил: — Позвольте мне продемонстрировать мое последнее изобретение. Оно из тех вещей, которые должны находиться в каждом доме.
Он повернул рычаг. Было слышно, как внутри загремели шестеренки, и к нашему изумлению из прорези выполз хрустящий десятидолларовый банкнот. Профессор отошел в сторону и сказал:
— Ну ладно, давайте на время забудем об этой машине. Вы, парни, нужны мне для… — Он замолчал и внимательно посмотрел на нас, подкручивая загнувшийся вниз ус. — Вы ведь хотите подзаработать, верно?
— Конечно, Профессор, мы за этим и пришли, — сказал я. Его взгляд посуровел.
— Я знаю, что вы умные парни, и верю, что вы не будете распускать языки, верно?
— Верно, — хором ответили мы. Он улыбнулся, обнажив крупные белые зубы:
— Прекрасно, прекрасно, вы — хорошие парни, как раз такие, каким я могу доверять. Я бы не стал просить кого-нибудь другого, потому что в большинстве своем молодые ребята слишком много болтают. Ну а теперь, для чего вы мне понадобились: вы знаете, где находится Мотт-стрит?
— Конечно, Профессор, — гордо ответил Макс. — Башка знает город, как прочитанную книгу.
— Мотт-стрит в Китайском городе, — сказал я.
— Правильно. — Профессор достал из выдвижного ящика маленький, круглый, по виду восковой шарик. — Держите его в кармане. Отнесете в магазин по адресу, который я назову. Там просто оставите на столе и уйдете. Понятно?
Он заставил нас повторять адрес магазина, пока мы его не запомнили.
— Будьте осторожны с этой штукой. Она ценная, и не надо с ней играть.
Макс кивнул:
— Да, Профессор, мы знаем, что внутри.
Профессор вопросительно поднял брови.
— Опиум, — сказал я. Профессор хмыкнул и похлопал меня по спине.
— Умный мальчик. Я буду ждать вас здесь, и вы получите по доллару, когда вернетесь.
Добравшись до Китайского города, мы без труда нашли магазин. Когда мы открывали входную дверь, мимо, помахивая дубинкой, прошел полицейский, но не обратил на нас никакого внимания. Колокольчик, висевший над дверями, издал слабый, надтреснутый звон, и мы вошли. Освещение было таким сумеречным, что мы не сразу обратили внимание на здоровенного китайца, сидящего за столом. Он злобно смотрел в нашу сторону. Я был рад, что у меня с собой нож. Он придавал мне ощущение полной уверенности в себе. Я ответил китайцу точно таким же взглядом и ласково потрогал кнопку, освобождающую лезвие. Мысленно я несколько раз всадил нож в его жирное горло, а в конце полоснул его по лицу. И тут случилась странная вещь: я вдруг увидел, что глаза китайца расширились от страха. Могу поклясться, что он прочитал мои мысли. Он понял, что единственное, что мне оставалось сделать, — это приблизиться к нему еще на один шаг. И тогда я искромсал бы его физиономию своим волшебным ножом. Он в ужасе отвернул от меня свое мучнистое обвислое лицо. Я засмеялся и плюнул на пол. Макс положил шарик на стол, и мы вышли на улицу.
— Над чем ты смеялся, Башка? — спросил Макс.
— Над тем, что мог бы управиться с этим китаезой или с кем-нибудь еще, — похвастался я.
Макс с любопытством посмотрел на меня.
— Это был большой китаеза.
Я пожал плечами:
— Ну и что? Я бы подстрогал его до своих размеров.
Макс рассмеялся и похлопал меня по спине.
— Да, я забыл, что у тебя нож Пипи.
— Мой нож.
— Да, твой нож. Тебе хорошо оттого, что у тебя есть такая классная вещь, да, Башка?
Я кивнул:
— Да, сразу чувствуешь, что ты кое-что значишь. — Я тоже хочу завести кое-что для себя, — сказал Макс. Он поднял с тротуара сигарный окурок и сунул его в уголок рта. — Я хочу когда-нибудь завести себе револьвер. Надо будет спросить у Профессора.
Он протянул мне окурок. Я затянулся несколько раз и вернул его Максу.
Профессор распахнул перед нами дверь и придерживал ее, пока мы входили в подвал.
— Все в порядке? Вы отнесли это куда надо? — обеспокоенно спросил он.
— Да, все в порядке. Мы отнесли это куда надо. — Макс сплюнул на пол и затянулся сигарным окурком. Я холодно глядел на Профессора. Он рассмеялся и вручил нам по доллару.
— Вы, детки, далеко пойдете. У вас хорошие способности.
— Да, Профессор. Мы ищем, где бы подзаработать. Нам нужны деньги, — сказал я.
— Вы, ребята, будете много зарабатывать. Я покажу вам как.
— Вы ведь Профессор, — сострил Макс. Профессор хмыкнул и, потер руки.
— Да, да, я могу научить вас, парни, множеству уловок. И возможно, что к нашей взаимной выгоде
— Эй, Профессор… — Макс неуклюже провел по полу носком ботинка.
— Да, Макс?
— Вы можете достать нам с Башкой пару пушек?
— Пушек? — удивленно переспросил Профессор.
— Да, пару пушек, то есть револьверов.
— Да, Макс, я понял, о чем ты говоришь. — Он подкручивал ус и очень пристально смотрел на нас. — Для чего они вам?
— Ну, мы думаем, что они нам смогут пригодиться.
— К примеру, когда и для чего?
— Ну, чтобы сделать налет.
— На кого ты собрался делать налет, Макс?
Макс немного помялся, а затем сказал:
— Ну, конечно, нам надо еще разработать план.
— Что ж, давай послушаем твой план. Может быть, я смогу вам дать несколько советов, как лучше подойти к делу. На кого вы собрались делать налет? На кондитерскую Джелли?
— Нет, мы собрались ограбить Федеральный резервный банк, — взволнованно сообщил Макс.
Профессор отвернулся и прижал ко рту платок. Вначале нам показалось, что он смеется. Но мы ошиблись. У него был сильный приступ кашля. Отдышавшись и вытерев глаза, он извинился:
— У меня сильный кашель. Сами понимаете, жить в сыром подвале… Ну а теперь насчет ограбления Федеральногорезерва. Вы, парни, пока еще немного малы для этого. Подождите несколько лет. После того как вы набьете руку в небольших делах вроде кондитерских и аптек, вы постепенно дорастете до Федерального резерва. Договорились, парни. — Он широко улыбнулся. — Приходите всегда, когда понадобится помощь.
— Так вы сможете достать нам револьверы? — упрямо спросил Макс.
— Да, да, я могу достать все. Предоставь это мне, Макс. Когда я решу, что вам можно доверить оружие, вы их получите. Это тебя устраивает? Одна из вещей, которым ты должен научиться, — это не быть чересчур импульсивным, понятно, дружок? — Он похлопал Макса по спине. — Как называется книга, которая лежит у тебя в кармане? — спросил он у меня
Я достал и показал ему книгу. Он неприязненно взглянул на нее и проворчал:
— «В богачи из оборванцев»… Не слишком ли она детская для твоего возраста?
Я пожал плечами.
— Ты любишь книги? — улыбнулся Профессор.
— Да. Я люблю читать.
— Почему ты не берешь хорошие книги в публичной библиотеке?
— Библиотека для маменькиных сынков.
Он рассмеялся:
— Ладно. Тогда вот что я тебе скажу. Я разрешу тебе пользоваться моей библиотекой. Иди выбирай. Она вон там. — Он показал на туалет.
— Вы держите книги там?
— Да, иди выбирай. Это лучшее место для библиотеки. Место, где человек по-настоящему может сосредоточиться на том, что читает.
Я зашел в туалет. Две стены от самого потолка до пола были увешаны полками с книгами. И не было ни одного знакомого мне названия. «Образование» Генри Адамса, книга парня по имени Йейтс и другие такие же, о которых я никогда не слышал.
— Ну, нашел себе что-нибудь по вкусу? — крикнул Профессор. Я увидел название, которое для меня имело какой-то смысл: «Жизнь Джонсона» Босуэла. Я подумал, что это может быть интересным. Все про Джека Джонсона, чемпиона по боксу. Я взял книжку и вышел. — Что ты выбрал? — спросил Профессор. Я показал ему книгу. Он с сомнением посмотрел на меня.
— Ты думаешь, что она тебе понравится и ты там что-то поймешь?
— Вы что, издеваетесь? — усмехнулся я.
— Она несколько сложновата для мальчика.
— Вы не знаете Башку, Профессор. Он очень умный парень. Самый умный на Деланси-стрит.
— Ну ладно, Башка, после того как ты ее прочитаешь, мне будет интересно узнать, что ты о ней думаешь.
— Да, я вам расскажу, — пообещал я.
Глава 2
— Я найду вас, когда понадобитесь, — прошептал Профессор нам вслед, когда мы поднимались по лестнице из подвала. Мы направились в кондитерскую.
— Что это такое он сказал про меня? — спросил Макс. — Что я должен научиться не вести себя ими.. Как там, ты не помнишь, Башка?
— Импульсивно?
— Да, правильно, импульсивно. Что он имел в виду?
— Не хвататься за дела, не обдумав их хорошенько.
— Хороший совет. Да, надо все обдумывать заранее. Я это запомню.
Простак, Косой и Домииик стояли в дверях кондитерской, поджидая нас.
— Где были, ребята? — спросил Простак.
— Мы с Башкой заработали по доллару, — произнес Макс, заходя в кондитерскую. Остальные последовали за ним. — Дай мне свой доллар, Башка, — сказал Макс.
— Дать тебе мой доллар? Для чего? — спросил я, не скрывая своего нежелания делать это.
— Мы все в доле, — напористо ответил Макс. Я неохотно отдал доллар Максу. Он подошел к прилавку, за которым стоял Джелли, и положил перед ним две бумажки: — Разменяйте мелочью.
Макс разделил два доллара на пять равных частей. Я с разочарованием уставился на свои сорок центов. Макс ободряюще улыбнулся:
— Не расстраивайся, Башка. У нас будет куда больше.
Он купил пачку сигарет, и мы вышли на улицу. Мы курили, свистели и отпускали непристойные замечания в адрес проходящих мимо девчонок. Появился отец Доминика, вырвал сигарету из губ сына и потащил его домой. Мы насмешливо загалдели им вслед. На противоположной стороне улицы я увидел Долорес, выглядывающую из окна своей комнаты. Макс помахал ей рукой, и она с раздражением захлопнула окно.
Я стоял и грезил о ней. Моя первая любовь. Я представлял, как она попадает в различные неприятные ситуации. Как ее преследуют и оскорбляют незнакомые хулиганы. Себе я отводил героическую роль защитника.
Себе и своему ножу. Затем я подумал о Пегги. Странное волнение уже совсем другого характера охватило меня. Мне захотелось узнать, не стоит ли она на крыльце нашего подъезда. А может быть, мне повезет, и я смогу немного подержаться за маленькую толстую Фанни?
— Пойду залягу, — сказал я и двинулся в сторону своего дома.
— Что за спешка? — крикнул вдогонку Макс. — Не забывай, Башка, встречаемся рано утром, в четыре тридцать.
— Не беспокойся, буду, — бросил я через плечо.
Пегги на крыльце не оказалось. Крадучись, словно кот, я осмотрел все лестничные площадки в надежде найти ее или Фанни. Входя в нашу погруженную в темноту квартиру, я чувствовал себя оставленным в дураках. Было тихо, вся семья уже спала.
На кухонном столе потрескивали субботние свечи. Рядом с ними мать заботливо оставила для меня тарелку с заливной рыбой и кусок плетенки. Я жадно проглотил еду и запил ее стаканом воды из кухонной раковины. После чего опустил двадцать пять центов в газовый счетчик, вошел в свою спальню без окон, зажег газовый рожок и разделся. Спихнув младшего брата на принадлежащую ему сторону узкой железной кровати, я достал «Жизнь Джонсона» и открыл первую страницу.
Предисловие про парня, написавшего книгу, я пропустил. Какого идиота может интересовать автор? Мне хотелось узнать все о чемпионе и о его боях, и о том, правда ли, что у него было множество женщин и он был женат на белой? Я начал читать. Что за мусор? В книге говорилось о парне, которого звали Самуэль Джонсон и который был доктором.
Я с отвращением положил книгу на пол и полез за «В богачи из оборванцев», но тут вспомнил, как Профессор чуть не рассмеялся надо мной, когда увидел книгу, которую я выбрал. Он сказал, что мне ее не понять. Чтобы я, Башка, не понял, о чем какая-то вшивая книга? Это был вызов, и я снова взялся за «Жизнь Джонсона». Мне пришлось сходить за толковым словарем на кухню. Бог ты мой, эта книга была просто до отказа забита прессованными отходами. Этот парень, Джонсон, только и делал, что болтал то о том, то о другом. Не было никакого действия. Я заставлял себя читать и уснул, позабыв выключить свет.
Глава 3
Я проснулся внезапно. Свет по-прежнему горел. Который час? Брат, похрапывая, спал на спине.
1 2 3 4 5 6 7 8