Да. Колония Малибу в часе езды. Вы увидите черный Порше перед домом. Как зовут клиента? Майкл Винсент. Она выключила телефон.
— Он уже в пути.
— Спасибо, Мария, очень вам признателен.
— Не стоит благодарности. Рада, что могла помочь. Стоит мне позвонить Лео по поводу покупки дома?
— Звоните. Лео знает, где меня найти, если я ему понадоблюсь. И вот что еще, Мария, я не хочу, чтобы обо всем этом знал кто-либо, кроме нас с Лео. Я не желаю, чтобы в прессу просочилась ненужная информация.
— Понятно. Если вы больше не нуждаетесь во мне, я откланяюсь. У меня еще показ одного дома в районе Бел-Эйр.
— Конечно же, поезжайте.
Они обменялись рукопожатиями, и она уехала.
Поджидая дизайнера, Майкл еще раз обошел дом. Он нравился ему все больше и больше.
Полчаса спустя, появился Джеймс Фоллоуфилд.
— Бюджет составит миллион долларов и ни пенни больше — и это включая оплату вашего труда, заявил Майкл.
— Оплата моего труда составляет десять процентов от всех затрат, и я доставлю вам все необходимое с учетом моего гонорара.
— Хорошо. Срок — шесть недель, начиная с сегодняшнего дня. Я желаю войти в этот дом и увидеть, что он меблирован, что в нем есть все: посуда в шкафах, книги на полках, полотенца в ванной, картины на стенах. Я не собираюсь потом бегать по магазинам в поисках каких-то вещей.
— Нет проблем, — сказал Фоллоуфилд. — Какой предпочитаете стиль?
— Богато, элегантно, пристойно. Мягкая удобная мебель. Я хотел бы поставить в гостиной рояль Стейнвэй. Я хочу, чтобы у дома был уже обжитой вид. Я хочу войти и почувствовать, что прожил здесь всю жизнь.
— Рассчитывать ли мне на то, что тут будет жить женщина?
— Да, но она не будет заниматься оформлением и дизайном.
— И мне не надо будет получать одобрение женщины на дизайн?
— Нет, только мое. Так было гораздо проще. Он удивит Ванессу, когда они завершат съемки Тихоокеанских дней .
— В таком случае, мы сэкономим уйму времени.
Майкл взял блокнот, вписал в него несколько строк, вырвал лист и вручил его дизайнеру. — Завтра я еду в Кармел. Это адрес гостиницы, где я остановлюсь. Шлите мне эскизы того, что вы задумаете. Счета направляйте в офис моему секретарю Марго Глэдстоун. Я хочу, чтобы вы предоставляли детальный расчет расходов, а Марго будет проверять счета по мере их поступления.
Фоллоуфилд взглянул на часы. — Я бы предпочел начать прямо сейчас.
— Приступайте.
Майкл еще раз обошел дом. Идеальней не может быть.
ГЛАВА 38
Майкл стоял на пляже в Кармеле и смотрел, как Роберт Харт приближался верхом на лошади. Ванесса поджидала Харта на съемочной площадке. Гигантский красный солнечный шар погружался в Тихий океан за их спиной, идеально освещая сцену. Харт спрыгнул с седла, запечатлел легкий поцелуй на щеке девушки, взял ее за руку и повел, держа лошадь под уздцы, вдоль берега туда, где располагался фасад коттеджа, сотворенного фантазией Джорджа Хэсавея.
— Не останавливайте, — прошептал Майкл Элиоту Розену. — Снимайте все, что попадет в камеру. Мы используем этот материал в титрах к картине.
Элиот кивнул в знак согласия. — Хорошо. Даже более того, вы не находите, идеально?
— Лучше и быть не может.
— У меня все, — крикнул кинооператор. — Хотите сделать еще один дубль до захода солнца?
— Не стоит, — крикнул ему в ответ Элиот.
Оператор поднял вверх большой палец руки, подав знак, что понял.
Майкл взял Элиота под руку и повел его вдоль побережья к коттеджу. — Вы прекрасно справились с работой. Хочу, чтобы вы об этом знали.
Розен покраснел. — Благодарю.
— Когда мы начнем съемки в студии на будущей неделе, я хочу, чтобы вы изменили кое-что в сценах с Бобом Хартом.
— Что вы имеете в виду?
— Во время натурных съемок вы были совершенно уверены в Бобе, и правильно, поскольку он был, так сказать, в своей стихии. К тому же, многие сцены, отснятые здесь, дали понять, что доктор — хозяин своей судьбы. Но в тех сценах, которые мы будем снимать в студии, он уже не так уверен в себе, так как не знает, как девушка отнесется к нему, к его чувству к ней. Боб почти во всех сценах будет уверен, я бы сказал, даже самоуверен, но в интерьерах вы должны в корне изменить его. Словом, используйте кнут и пряник, но добейтесь, чтобы он сделался другим человеком.
— Не уверен, что сумею так обращаться с самим Бобом Хартом, — ответил Элиот. — Вы думаете, он стерпит это?
— Думаю, стерпит, поскольку знает, что должен. А вот Сюзан, та вряд ли.
— О, боже! Должен признаться, что до смерти ее боюсь.
— Это и видно. Я постараюсь держать ее от вас подальше, насколько это в моих силах, но если она станет требовать, скажите, как можно спокойней, что вы — директор картины, и что решение за вами. Если это ее не удовлетворит, попросите ее обратиться ко мне. А уж я прикрою вас, как смогу.
— Хорошо, будь по-вашему, — сказал юноша. — Кстати, Майкл, я забыл вам сообщить, что Сюзан уже обращалась ко мне по поводу сцены с пением. Она, и впрямь, против того, чтобы Боб пел.
— Я в курсе, и вряд ли мы с вами сумеем изменить ее мнение. Но, так или иначе, эту сцену мы будем снимать.
— Боюсь, ее отношение поубавит у Боба решимости сыграть эту сцену.
— Может это сработает в нужном нам направлении. В любом случае, доктор начинает эту сцену, будучи не в ладах с самим собой, потом постепенно к нему возвращается уверенность. И я вижу, как это произойдет.
— Не знаю, как у вас это выйдет, — сказал Элиот, — но желаю вам удачи.
— Ладно, можете решать все прочие вопросы. А Боба с этой сценой оставьте мне.
Когда труппа вернулась в Лос Анжелес, офисы Майкла по своей активности стали напоминать осиные гнезда. Кроме него самого, Марго и Рика Риверы, у Майкла работали два ассистента по производству. Майкл все дни проводил в комнате, где совместно с Элиотом Розеном, директором фильма, редактировал отснятые на натуре сцены. Работа над Тихоокеанскими днями вдохновляла Майкла и заставляла трудиться с полной самоотдачей.
Закончив свою ежедневную работу в студии, он приходил домой, а там его ждала Ванесса. У нее было немного съемок на природе, и там не возникало никаких проблем. Но теперь, снимаясь в сценах с Бобом Хартом, она нервничала, была излишне напряжена и все чаще проявляла свой стервозный характер. Майкл поначалу прорабатывал тексты вместе с ней, но со временем она стала выводить его из себя, и он нанял одну актрису второго плана, хотя и профессионалку старой школы, чтобы та помогала Ванессе, а сам предпочел ночевать в своем офисе.
Лео завел себе привычку ежедневно встречаться с Майклом, Элиотом и Марго, которой вменялось в обязанности делать заметки. Он стремился обезопасить свои капиталовложения, и, кажется, был удовлетворен. Как-то ближе к завершению съемок он попросил Майкла остаться, когда все остальные вышли.
— Майкл, по-моему, все идет превосходно.
— Лео, я рад, что вы так считаете. Он полагал, что знает, что сейчас произойдет, и не ошибся.
— Малыш, сегодня утром меня навестила Сюзан Харт.
— Точно по расписанию, — улыбнулся Майкл.
— Думаю, что у нее имеется уважительная причина. Майкл, она считает, что Боб не должен играть в заключительной сцене, потому что она знает его гораздо лучше других. Она была жутко взвинчена. Такой мне еще не доводилось ее видеть.
— Просто она получила отлуп у Элиота, да и я, кажется, не был с ней слишком мил.
— Не думаю, что ты можешь так поступать, особенно сейчас, когда надо отснять эту сцену.
— Лео, ради бога, — сказал Майкл, едва сдерживаясь. — Я заключил с ней сделку. Я сказал ей, что, если она или Боб целиком и полностью не одобрят этой сцены, я заменю ее на альтернативную. Что еще я могу сделать?
— Может, ты снимешь альтернативную сцену и просто забудешь об этом пении?
— Нет, ни в коем случае.
Лео зажег сигару и выдохнул дым в сторону экрана. — Я вижу, что проблема существует. Сюзан категорически против того, чтобы Боб сделался посмешищем. Она волнуется, что это вызовет негативную реакцию в Голливуде. Дело в том, что, когда Боб напивался, он становился несдержан на язык. Естественно, он нажил много врагов.
— Понимаю.
— Надеюсь, что понимаешь. Либо ты найдешь способ уговорить Сюзан, либо она не позволит мужу сыграть эту сцену.
— Обещаю сделать все от меня зависящее.
— Да, уж, пожалуйста, малыш.
Майкл сидел в репетиционном зале студии и слушал, как Роберт Харт исполняет Dein ist mein ganzes Herz. За роялем сидел Антон, и Майкл посчитал, что все идет отлично. Харт исполнял арию гораздо лучше, чем Майкл мог себе представить. У него был легкий баритон, причем довольно приятный. Даже Антону нравилось его пение. Но вот появилась Сюзан и пригласила Майкла выйти на минутку.
— Майкл, — сказала она, когда они удалились на приличное расстояние, — я не хочу, чтобы Боб участвовал в этой сцене.
— Но, Сюзан, мы же договорились.
— Считайте, что нет. Эта сцена сведет его с ума. Вы этого не видите, но зато вижу я, когда он приходит домой. Я не позволю ему доводить себя до такого состояния и точка.
— Разве вам не показалось, что он хорошо пел? — вздохнул Майкл. — Ладно, Сюзан. Мы заканчиваем съемки послезавтра. Я вырежу эту сцену. И мы отснимем альтернативную.
— Так-то лучше, — сказала она, потрепав его по щеке. — А когда я смогу увидеть ее?
— Я хочу, чтобы Марк сначала все довел до блеска. Как насчет десяти утра в пятницу у меня в офисе? Нам надо переменить декорации, и вряд ли мы успеем начать съемки до конца ланча.
— Обещаете?
— Обещаю. Сцена будет готова для вас.
Она широко улыбнулась и пошла по коридору к женскому туалету.
Майкл наблюдал за ней. И лихорадочно обдумывал свой очередной ход.
ГЛАВА 39
Майкл ночевал в своем офисе с четверга на пятницу и в восемь утра в пятницу, последний день съемок Тихоокеанских дней устроил встречу с Элиотом Розеном и менеджером по производству, Барри Виммером.
— Барри, мне нужно, чтобы вы приготовили все для съемок сцены в рисовальной комнате.
— Какую из двух — с пением или без?
— Мы должны снимать и ту, и другую, но сначала альтернативную.
— Кто-нибудь ввел в курс дела Боба Харта?
— Предоставьте это мне. Мне надо, чтобы Элиот приготовил всю аппаратуру в течение часа. Снимать начнем в десять-тридцать. Элиот, по графику сегодня мы работаем с тремя кинокамерами, верно?
— Совершенно верно. Я хотел использовать одну для Боба, потом две другие для Ванессы и небольшой аудитории.
— В сцене с пением мы используем все три камеры для сцен с Бобом, а реакцию на его пение снимем позже. Барри, дайте знать операторам.
— Как скажете, — поднявшись с места, произнес Барри.
— Имейте в виду, что Боб не должен ничего знать о наших планах, пока я ему не скажу.
— Хорошо.
Барри ушел.
Элиот был сильно взволнован.
— Вы не посвятили в это Сюзан?
— Она планировала придти к десяти, но может появиться на четверть часа раньше. Я возьму ее на себя.
— Вы сумеете удержать ее подальше от меня?
— Она не будет присутствовать на съемках.
— Каким образом вы собираетесь не допустить ее до съемочной площадки?
— Элиот, предоставьте дело мне. А сейчас идите к своим людям и подготовьте актеров и все прочее к началу ровно в десять тридцать. И не забудьте костюм для Антона.
Элиот вышел, покачав головой.
Майкл подошел к портфелю, вынул из него небольшую склянку с Валлиумом и вынул из нее две пилюли. Чуть подумал и добавил третью. Из кофейного сервиза взял чашку и авторучкой фирмы Монблан раскрошил пилюли до порошкообразного состояния. Добавил несколько капель кипятка и перемешал в чашке состав, чтобы порошок совершенно растворился в воде. Затем перелил жидкость в стакан и поставил его на полку. Если это не сработает, ему ничего не останется, как просто ее задушить.
Без четверти десять Марго впустила Сюзан в офис Майкла. Он усадил ее на диван и дал прочесть несколько страниц.
— Только что с факсмашины Марка, — сказал он. То были листы, которые он вытащил из первого чернового сценария Марка Адара.
Она начала читать. Он направился к бару.
— Можно предложить вам что-нибудь выпить?
— Нет, благодарю, — ответила она, глотая лист за листом.
— Фруктовый сок? Минералку? В противном случае, подумал он, придется перерезать тебе горло.
— Ну, хорошо, давайте томатный сок.
— Он снял с полки приготовленный стакан, открыл банку с соком, перелил содержимое в стакан и быстро перемешал чайной ложкой. Затем налил себе пива и вернулся к кушетке. — Пожалуйста, — сказал он, вручая ей стакан.
Сюзан машинально потягивала сок и продолжала читать. Наконец, она закончила чтение и улыбнулась. — Я думаю, это намного лучше сцены с пением, как по-вашему?
— Как скажете, дорогая.
Она выпила еще сока. — Во сколько начало съемок?
— Ровно в час дня. Сейчас они заняты оборудованием площадки.
— А почему бы нам не взглянуть на нее?
— Я пообещал Джорджу Хэсавею, что не побеспокою его, пока он не закончит подготовительные работы. Если у вас есть какие-либо возражения, у нас есть время их учесть.
— Ладно, — сказала Сюзан, зевнув, — прошу прощения, я не очень выспалась нынче ночью.
Ты будешь хорошо спать сегодня, думал Майкл.
— Расслабьтесь, почитайте что-нибудь, если у вас есть время.
— Конечно. Что-нибудь для Боба?
— Не совсем. Мне просто нужно выслушать чужое мнение. Он дал ей киносценарий под названием В лабиринтах прямоты . Вы будете первой, кто прочтет рукопись, даже Лео еще не видел.
Она взяла рукопись. — Мне нравится заглавие.
— Прочтите хотя бы первый акт и скажите, что вы об этом думаете.
— Непременно.
— Прошу прощения, но мне надо на время вас покинуть.
— Идите. Я буду читать. Она пила сок маленькими глотками.
— Еще сока?
— Нет, этого вполне достаточно.
Майкл вышел из офиса и прикрыл за собой дверь.
Он подождал минут десять, потом вернулся. Сюзан Харт сидела на диване, ее голова упала на грудь, и было слышно легкое похрапывание. Майкл положил подушку в изголовье дивана и аккуратно уложил Сюзан.
Он подошел к бару, вынул из него коробку, обернутую в подарочную бумагу, и вышел. Он поспешил в бунгало, которое Роберт Харт использовал как гримерную комнату, постучался и вошел.
Боб Харт сидел перед зеркалом и читал газету. — Входите, Майкл, — произнес он. — Все ли готово к началу съемок?
— Через несколько минут, Боб. Майкл протянул ему коробку. — Это стояло возле ваших дверей.
— От кого? — спросил Харт, принимая пакет.
— Понятия не имею. Откройте.
— До меня дошли слухи, что мы снимаем запасной вариант, — сказал Харт. Он сорвал ленточку и обертку из фольги и раскрыл коробку.
— Верно.
— Где Сюзан?
— Она — в моем офисе, читает сценарий.
Актер заглянул в коробку и слегка присвистнул. — Боже мой, взгляните на это. В его руках была бутылка вина.
— А я не очень-то разбираюсь в винах. Что, что-нибудь хорошее?
— Да это же Шато Мутон Ротшильд 1961 года. Знатоки утверждают, что это одно из лучших вин столетия.
— Я определенно никогда не пробовал ничего подобного, — сказал Майкл. — Думаю, вы сохраните его для какого-нибудь торжественного случая.
Харт вынул из коробки два стакана и штопор. — Давайте, прямо сейчас. Попробуйте за меня. И скажете, каково оно!
— С удовольствием, — сказал Майкл. Он наблюдал, как любовно Харт вытащил пробку, обтер краешек бутылки и наполнил стакан. Боб повертел стакан в руке и глубоко вдохнул, чтобы ощутить запах.
— Великолепно, — сказал он и отдал стакан Майклу.
Майкл взял его и поднес к свету. — Прекрасный цвет. Он понюхал вино и сделал глоток.
— Вы правы, у него чудесный букет.Боже, я никогда не пробовал ничего подобного!
— Оно и впрямь такое чудесное? — спросил Харт с очевидной завистью.
— А знаете что, Боб, в этой сцене доктор должен был выпить пару стаканов вина.
— Но не я, — с сожалением вздохнул Харт. — Я на колесах.
— Конечно, — подтвердил Майкл, внимательно наблюдая за актером.
— И все же, если это нужно для сцены, то вряд ли повредит, если я выпью пол стакана.
Майкл взял бутылку и наполнил второй стакан. — Не думаю, что это может повредить, — поддержал он Боба.
Харт принюхался к стакану и сделал глоток, удержав его как можно дольше во рту. — Само совершенство, — заключил он. — Вкус черной смородины, не находите?
— Думаю, так оно и есть, — произнес Майкл, понятия не имея, какой у черной смородины вкус.
Харт сделал еще один глоток. — Какая прелесть! Боже, какие оно будит воспоминания! Он сделал большой глоток. — Ах, Майкл, знаете, я, право же, сильнее волновался по поводу сцены с пением, чем следовало.
— Не знаю. Это не было заметно.
Боб допил свой стакан, и Майкл наполнил его снова.
— Да, боюсь, что я позволил Сюзан распоряжаться собой. То есть во время репетиции все было не так плохо, но я сомневался. Представьте, последний раз я пел перед аудиторией тридцать лет назад — и то это были актеры.
— Ну, сейчас нечего переживать по этому поводу.
— Знаю, но мне бы хотелось, чтобы в фильме была эта сцена. То есть я не хотел бы, чтобы кто-то увидел ее, но, по-моему, она интересна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Он уже в пути.
— Спасибо, Мария, очень вам признателен.
— Не стоит благодарности. Рада, что могла помочь. Стоит мне позвонить Лео по поводу покупки дома?
— Звоните. Лео знает, где меня найти, если я ему понадоблюсь. И вот что еще, Мария, я не хочу, чтобы обо всем этом знал кто-либо, кроме нас с Лео. Я не желаю, чтобы в прессу просочилась ненужная информация.
— Понятно. Если вы больше не нуждаетесь во мне, я откланяюсь. У меня еще показ одного дома в районе Бел-Эйр.
— Конечно же, поезжайте.
Они обменялись рукопожатиями, и она уехала.
Поджидая дизайнера, Майкл еще раз обошел дом. Он нравился ему все больше и больше.
Полчаса спустя, появился Джеймс Фоллоуфилд.
— Бюджет составит миллион долларов и ни пенни больше — и это включая оплату вашего труда, заявил Майкл.
— Оплата моего труда составляет десять процентов от всех затрат, и я доставлю вам все необходимое с учетом моего гонорара.
— Хорошо. Срок — шесть недель, начиная с сегодняшнего дня. Я желаю войти в этот дом и увидеть, что он меблирован, что в нем есть все: посуда в шкафах, книги на полках, полотенца в ванной, картины на стенах. Я не собираюсь потом бегать по магазинам в поисках каких-то вещей.
— Нет проблем, — сказал Фоллоуфилд. — Какой предпочитаете стиль?
— Богато, элегантно, пристойно. Мягкая удобная мебель. Я хотел бы поставить в гостиной рояль Стейнвэй. Я хочу, чтобы у дома был уже обжитой вид. Я хочу войти и почувствовать, что прожил здесь всю жизнь.
— Рассчитывать ли мне на то, что тут будет жить женщина?
— Да, но она не будет заниматься оформлением и дизайном.
— И мне не надо будет получать одобрение женщины на дизайн?
— Нет, только мое. Так было гораздо проще. Он удивит Ванессу, когда они завершат съемки Тихоокеанских дней .
— В таком случае, мы сэкономим уйму времени.
Майкл взял блокнот, вписал в него несколько строк, вырвал лист и вручил его дизайнеру. — Завтра я еду в Кармел. Это адрес гостиницы, где я остановлюсь. Шлите мне эскизы того, что вы задумаете. Счета направляйте в офис моему секретарю Марго Глэдстоун. Я хочу, чтобы вы предоставляли детальный расчет расходов, а Марго будет проверять счета по мере их поступления.
Фоллоуфилд взглянул на часы. — Я бы предпочел начать прямо сейчас.
— Приступайте.
Майкл еще раз обошел дом. Идеальней не может быть.
ГЛАВА 38
Майкл стоял на пляже в Кармеле и смотрел, как Роберт Харт приближался верхом на лошади. Ванесса поджидала Харта на съемочной площадке. Гигантский красный солнечный шар погружался в Тихий океан за их спиной, идеально освещая сцену. Харт спрыгнул с седла, запечатлел легкий поцелуй на щеке девушки, взял ее за руку и повел, держа лошадь под уздцы, вдоль берега туда, где располагался фасад коттеджа, сотворенного фантазией Джорджа Хэсавея.
— Не останавливайте, — прошептал Майкл Элиоту Розену. — Снимайте все, что попадет в камеру. Мы используем этот материал в титрах к картине.
Элиот кивнул в знак согласия. — Хорошо. Даже более того, вы не находите, идеально?
— Лучше и быть не может.
— У меня все, — крикнул кинооператор. — Хотите сделать еще один дубль до захода солнца?
— Не стоит, — крикнул ему в ответ Элиот.
Оператор поднял вверх большой палец руки, подав знак, что понял.
Майкл взял Элиота под руку и повел его вдоль побережья к коттеджу. — Вы прекрасно справились с работой. Хочу, чтобы вы об этом знали.
Розен покраснел. — Благодарю.
— Когда мы начнем съемки в студии на будущей неделе, я хочу, чтобы вы изменили кое-что в сценах с Бобом Хартом.
— Что вы имеете в виду?
— Во время натурных съемок вы были совершенно уверены в Бобе, и правильно, поскольку он был, так сказать, в своей стихии. К тому же, многие сцены, отснятые здесь, дали понять, что доктор — хозяин своей судьбы. Но в тех сценах, которые мы будем снимать в студии, он уже не так уверен в себе, так как не знает, как девушка отнесется к нему, к его чувству к ней. Боб почти во всех сценах будет уверен, я бы сказал, даже самоуверен, но в интерьерах вы должны в корне изменить его. Словом, используйте кнут и пряник, но добейтесь, чтобы он сделался другим человеком.
— Не уверен, что сумею так обращаться с самим Бобом Хартом, — ответил Элиот. — Вы думаете, он стерпит это?
— Думаю, стерпит, поскольку знает, что должен. А вот Сюзан, та вряд ли.
— О, боже! Должен признаться, что до смерти ее боюсь.
— Это и видно. Я постараюсь держать ее от вас подальше, насколько это в моих силах, но если она станет требовать, скажите, как можно спокойней, что вы — директор картины, и что решение за вами. Если это ее не удовлетворит, попросите ее обратиться ко мне. А уж я прикрою вас, как смогу.
— Хорошо, будь по-вашему, — сказал юноша. — Кстати, Майкл, я забыл вам сообщить, что Сюзан уже обращалась ко мне по поводу сцены с пением. Она, и впрямь, против того, чтобы Боб пел.
— Я в курсе, и вряд ли мы с вами сумеем изменить ее мнение. Но, так или иначе, эту сцену мы будем снимать.
— Боюсь, ее отношение поубавит у Боба решимости сыграть эту сцену.
— Может это сработает в нужном нам направлении. В любом случае, доктор начинает эту сцену, будучи не в ладах с самим собой, потом постепенно к нему возвращается уверенность. И я вижу, как это произойдет.
— Не знаю, как у вас это выйдет, — сказал Элиот, — но желаю вам удачи.
— Ладно, можете решать все прочие вопросы. А Боба с этой сценой оставьте мне.
Когда труппа вернулась в Лос Анжелес, офисы Майкла по своей активности стали напоминать осиные гнезда. Кроме него самого, Марго и Рика Риверы, у Майкла работали два ассистента по производству. Майкл все дни проводил в комнате, где совместно с Элиотом Розеном, директором фильма, редактировал отснятые на натуре сцены. Работа над Тихоокеанскими днями вдохновляла Майкла и заставляла трудиться с полной самоотдачей.
Закончив свою ежедневную работу в студии, он приходил домой, а там его ждала Ванесса. У нее было немного съемок на природе, и там не возникало никаких проблем. Но теперь, снимаясь в сценах с Бобом Хартом, она нервничала, была излишне напряжена и все чаще проявляла свой стервозный характер. Майкл поначалу прорабатывал тексты вместе с ней, но со временем она стала выводить его из себя, и он нанял одну актрису второго плана, хотя и профессионалку старой школы, чтобы та помогала Ванессе, а сам предпочел ночевать в своем офисе.
Лео завел себе привычку ежедневно встречаться с Майклом, Элиотом и Марго, которой вменялось в обязанности делать заметки. Он стремился обезопасить свои капиталовложения, и, кажется, был удовлетворен. Как-то ближе к завершению съемок он попросил Майкла остаться, когда все остальные вышли.
— Майкл, по-моему, все идет превосходно.
— Лео, я рад, что вы так считаете. Он полагал, что знает, что сейчас произойдет, и не ошибся.
— Малыш, сегодня утром меня навестила Сюзан Харт.
— Точно по расписанию, — улыбнулся Майкл.
— Думаю, что у нее имеется уважительная причина. Майкл, она считает, что Боб не должен играть в заключительной сцене, потому что она знает его гораздо лучше других. Она была жутко взвинчена. Такой мне еще не доводилось ее видеть.
— Просто она получила отлуп у Элиота, да и я, кажется, не был с ней слишком мил.
— Не думаю, что ты можешь так поступать, особенно сейчас, когда надо отснять эту сцену.
— Лео, ради бога, — сказал Майкл, едва сдерживаясь. — Я заключил с ней сделку. Я сказал ей, что, если она или Боб целиком и полностью не одобрят этой сцены, я заменю ее на альтернативную. Что еще я могу сделать?
— Может, ты снимешь альтернативную сцену и просто забудешь об этом пении?
— Нет, ни в коем случае.
Лео зажег сигару и выдохнул дым в сторону экрана. — Я вижу, что проблема существует. Сюзан категорически против того, чтобы Боб сделался посмешищем. Она волнуется, что это вызовет негативную реакцию в Голливуде. Дело в том, что, когда Боб напивался, он становился несдержан на язык. Естественно, он нажил много врагов.
— Понимаю.
— Надеюсь, что понимаешь. Либо ты найдешь способ уговорить Сюзан, либо она не позволит мужу сыграть эту сцену.
— Обещаю сделать все от меня зависящее.
— Да, уж, пожалуйста, малыш.
Майкл сидел в репетиционном зале студии и слушал, как Роберт Харт исполняет Dein ist mein ganzes Herz. За роялем сидел Антон, и Майкл посчитал, что все идет отлично. Харт исполнял арию гораздо лучше, чем Майкл мог себе представить. У него был легкий баритон, причем довольно приятный. Даже Антону нравилось его пение. Но вот появилась Сюзан и пригласила Майкла выйти на минутку.
— Майкл, — сказала она, когда они удалились на приличное расстояние, — я не хочу, чтобы Боб участвовал в этой сцене.
— Но, Сюзан, мы же договорились.
— Считайте, что нет. Эта сцена сведет его с ума. Вы этого не видите, но зато вижу я, когда он приходит домой. Я не позволю ему доводить себя до такого состояния и точка.
— Разве вам не показалось, что он хорошо пел? — вздохнул Майкл. — Ладно, Сюзан. Мы заканчиваем съемки послезавтра. Я вырежу эту сцену. И мы отснимем альтернативную.
— Так-то лучше, — сказала она, потрепав его по щеке. — А когда я смогу увидеть ее?
— Я хочу, чтобы Марк сначала все довел до блеска. Как насчет десяти утра в пятницу у меня в офисе? Нам надо переменить декорации, и вряд ли мы успеем начать съемки до конца ланча.
— Обещаете?
— Обещаю. Сцена будет готова для вас.
Она широко улыбнулась и пошла по коридору к женскому туалету.
Майкл наблюдал за ней. И лихорадочно обдумывал свой очередной ход.
ГЛАВА 39
Майкл ночевал в своем офисе с четверга на пятницу и в восемь утра в пятницу, последний день съемок Тихоокеанских дней устроил встречу с Элиотом Розеном и менеджером по производству, Барри Виммером.
— Барри, мне нужно, чтобы вы приготовили все для съемок сцены в рисовальной комнате.
— Какую из двух — с пением или без?
— Мы должны снимать и ту, и другую, но сначала альтернативную.
— Кто-нибудь ввел в курс дела Боба Харта?
— Предоставьте это мне. Мне надо, чтобы Элиот приготовил всю аппаратуру в течение часа. Снимать начнем в десять-тридцать. Элиот, по графику сегодня мы работаем с тремя кинокамерами, верно?
— Совершенно верно. Я хотел использовать одну для Боба, потом две другие для Ванессы и небольшой аудитории.
— В сцене с пением мы используем все три камеры для сцен с Бобом, а реакцию на его пение снимем позже. Барри, дайте знать операторам.
— Как скажете, — поднявшись с места, произнес Барри.
— Имейте в виду, что Боб не должен ничего знать о наших планах, пока я ему не скажу.
— Хорошо.
Барри ушел.
Элиот был сильно взволнован.
— Вы не посвятили в это Сюзан?
— Она планировала придти к десяти, но может появиться на четверть часа раньше. Я возьму ее на себя.
— Вы сумеете удержать ее подальше от меня?
— Она не будет присутствовать на съемках.
— Каким образом вы собираетесь не допустить ее до съемочной площадки?
— Элиот, предоставьте дело мне. А сейчас идите к своим людям и подготовьте актеров и все прочее к началу ровно в десять тридцать. И не забудьте костюм для Антона.
Элиот вышел, покачав головой.
Майкл подошел к портфелю, вынул из него небольшую склянку с Валлиумом и вынул из нее две пилюли. Чуть подумал и добавил третью. Из кофейного сервиза взял чашку и авторучкой фирмы Монблан раскрошил пилюли до порошкообразного состояния. Добавил несколько капель кипятка и перемешал в чашке состав, чтобы порошок совершенно растворился в воде. Затем перелил жидкость в стакан и поставил его на полку. Если это не сработает, ему ничего не останется, как просто ее задушить.
Без четверти десять Марго впустила Сюзан в офис Майкла. Он усадил ее на диван и дал прочесть несколько страниц.
— Только что с факсмашины Марка, — сказал он. То были листы, которые он вытащил из первого чернового сценария Марка Адара.
Она начала читать. Он направился к бару.
— Можно предложить вам что-нибудь выпить?
— Нет, благодарю, — ответила она, глотая лист за листом.
— Фруктовый сок? Минералку? В противном случае, подумал он, придется перерезать тебе горло.
— Ну, хорошо, давайте томатный сок.
— Он снял с полки приготовленный стакан, открыл банку с соком, перелил содержимое в стакан и быстро перемешал чайной ложкой. Затем налил себе пива и вернулся к кушетке. — Пожалуйста, — сказал он, вручая ей стакан.
Сюзан машинально потягивала сок и продолжала читать. Наконец, она закончила чтение и улыбнулась. — Я думаю, это намного лучше сцены с пением, как по-вашему?
— Как скажете, дорогая.
Она выпила еще сока. — Во сколько начало съемок?
— Ровно в час дня. Сейчас они заняты оборудованием площадки.
— А почему бы нам не взглянуть на нее?
— Я пообещал Джорджу Хэсавею, что не побеспокою его, пока он не закончит подготовительные работы. Если у вас есть какие-либо возражения, у нас есть время их учесть.
— Ладно, — сказала Сюзан, зевнув, — прошу прощения, я не очень выспалась нынче ночью.
Ты будешь хорошо спать сегодня, думал Майкл.
— Расслабьтесь, почитайте что-нибудь, если у вас есть время.
— Конечно. Что-нибудь для Боба?
— Не совсем. Мне просто нужно выслушать чужое мнение. Он дал ей киносценарий под названием В лабиринтах прямоты . Вы будете первой, кто прочтет рукопись, даже Лео еще не видел.
Она взяла рукопись. — Мне нравится заглавие.
— Прочтите хотя бы первый акт и скажите, что вы об этом думаете.
— Непременно.
— Прошу прощения, но мне надо на время вас покинуть.
— Идите. Я буду читать. Она пила сок маленькими глотками.
— Еще сока?
— Нет, этого вполне достаточно.
Майкл вышел из офиса и прикрыл за собой дверь.
Он подождал минут десять, потом вернулся. Сюзан Харт сидела на диване, ее голова упала на грудь, и было слышно легкое похрапывание. Майкл положил подушку в изголовье дивана и аккуратно уложил Сюзан.
Он подошел к бару, вынул из него коробку, обернутую в подарочную бумагу, и вышел. Он поспешил в бунгало, которое Роберт Харт использовал как гримерную комнату, постучался и вошел.
Боб Харт сидел перед зеркалом и читал газету. — Входите, Майкл, — произнес он. — Все ли готово к началу съемок?
— Через несколько минут, Боб. Майкл протянул ему коробку. — Это стояло возле ваших дверей.
— От кого? — спросил Харт, принимая пакет.
— Понятия не имею. Откройте.
— До меня дошли слухи, что мы снимаем запасной вариант, — сказал Харт. Он сорвал ленточку и обертку из фольги и раскрыл коробку.
— Верно.
— Где Сюзан?
— Она — в моем офисе, читает сценарий.
Актер заглянул в коробку и слегка присвистнул. — Боже мой, взгляните на это. В его руках была бутылка вина.
— А я не очень-то разбираюсь в винах. Что, что-нибудь хорошее?
— Да это же Шато Мутон Ротшильд 1961 года. Знатоки утверждают, что это одно из лучших вин столетия.
— Я определенно никогда не пробовал ничего подобного, — сказал Майкл. — Думаю, вы сохраните его для какого-нибудь торжественного случая.
Харт вынул из коробки два стакана и штопор. — Давайте, прямо сейчас. Попробуйте за меня. И скажете, каково оно!
— С удовольствием, — сказал Майкл. Он наблюдал, как любовно Харт вытащил пробку, обтер краешек бутылки и наполнил стакан. Боб повертел стакан в руке и глубоко вдохнул, чтобы ощутить запах.
— Великолепно, — сказал он и отдал стакан Майклу.
Майкл взял его и поднес к свету. — Прекрасный цвет. Он понюхал вино и сделал глоток.
— Вы правы, у него чудесный букет.Боже, я никогда не пробовал ничего подобного!
— Оно и впрямь такое чудесное? — спросил Харт с очевидной завистью.
— А знаете что, Боб, в этой сцене доктор должен был выпить пару стаканов вина.
— Но не я, — с сожалением вздохнул Харт. — Я на колесах.
— Конечно, — подтвердил Майкл, внимательно наблюдая за актером.
— И все же, если это нужно для сцены, то вряд ли повредит, если я выпью пол стакана.
Майкл взял бутылку и наполнил второй стакан. — Не думаю, что это может повредить, — поддержал он Боба.
Харт принюхался к стакану и сделал глоток, удержав его как можно дольше во рту. — Само совершенство, — заключил он. — Вкус черной смородины, не находите?
— Думаю, так оно и есть, — произнес Майкл, понятия не имея, какой у черной смородины вкус.
Харт сделал еще один глоток. — Какая прелесть! Боже, какие оно будит воспоминания! Он сделал большой глоток. — Ах, Майкл, знаете, я, право же, сильнее волновался по поводу сцены с пением, чем следовало.
— Не знаю. Это не было заметно.
Боб допил свой стакан, и Майкл наполнил его снова.
— Да, боюсь, что я позволил Сюзан распоряжаться собой. То есть во время репетиции все было не так плохо, но я сомневался. Представьте, последний раз я пел перед аудиторией тридцать лет назад — и то это были актеры.
— Ну, сейчас нечего переживать по этому поводу.
— Знаю, но мне бы хотелось, чтобы в фильме была эта сцена. То есть я не хотел бы, чтобы кто-то увидел ее, но, по-моему, она интересна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30