— Я же чувствую по тону, что тебя что-то расстроило. Так что же именно?— Ты понимаешь, судя по всему, она там встретила молодого человека.Лукаса при этих словах так и передернуло: нервная волна, казалось, прошла через все тело. Ну и сюрприз, Лукас несколько секунд не мог вымолвить ни единого слова.— Ну так и что дальше? — с подозрительным спокойствием поинтересовался он.— Что дальше, что дальше?! — занервничал Гарольд. — Ты представь только, а ну как она и вправду в него влюбилась? — Он помолчал и затем с явным беспокойством сказал: — Ты только представь на одну секунду, что она вполне может вбить себе в голову, что, дескать, втрескалась в этого парня!— Ой, да ладно тебе, Гарольд, — с ухмылкой произнес Лукас, тогда так на ум ему пришли однажды произнесенные Фриско слова: «А что если я когда-нибудь встречу человека и влюблюсь в него?»О, черт побери…«Спокойно, — приказал себе Маканна, — не дергайся раньше времени. Она всего-навсего женщина.Впрочем, что это я говорю, — она моя женщина!»Осознание этой простой истины возымело не меньший эффект, чем неожиданность первоначального сообщения.— Я думаю, подобный исход маловероятен, — уверенным тоном сказал он Гарольду и даже слегка подивился тому, насколько спокойно и бесстрастно прозвучал его голос. — Фриско из тех женщин, которые не теряют головы, и едва ли она так вот может влюбиться с бухты-барахты.— О, тут никогда не знаешь заранее, — не унимался Гарольд. — Насколько я понял, с прошлой среды она неотлучно находится рядом с этим человеком.А сегодня уже воскресенье.Черт!В эту самую минуту Маканна даже не вспомнил о своем решении освободить Фриско от взятого обязательства выйти за него замуж. Ведь они же с ней договорились, все решили, напомнил он себе. И она тогда со всем этим согласилась. Справедливо это будет или же нет, но он намерен вынудить ее исполнить все взятые на себя обязательства.— Ладно, Гарольд, я сам слетаю на Гавайи и постараюсь сделать все возможное для того, чтобы она не натворила там глупостей.— Да, я вот тоже подумал, что это было бы наилучшим вариантом, — в голосе Гарольда чувствовалось облегчение: именно это он и желал услышать.Наилучшим для тебя вариантом, мысленно подправил Лукас услышанную фразу. Лукас ни на секунду не сомневался в истинных причинах озабоченности Гарольда. Может, конечно, этому человеку и казалось, будто он любит свою дочь, однако Лукас готов был поспорить, что в данный момент Гарольда больше других интересовал сам Гарольд, собственное его благополучие.Завершив разговор и повесив трубку, Лукас принялся искать в справочнике телефон компании «Юнайтед Эрлайнз».Через несколько секунд он уже вновь брал трубку: улыбка некоторого удовлетворения чуть тронула в этот момент его губы.Занимавшаяся предварительной продажей билетов сотрудница авиакомпании знала свое дело: Лукас сразу же сумел забронировать билет на рейс из Филадельфии, отправлявшийся около полудня. Лукас даже цокнул языком, когда операторша предусмотрительно сообщила, что его ожидают в пути кратковременные остановки в Чикаго и Сан-Франциско.Сделав заказ, Лукас вновь поднял трубку, на сей раз — чтобы позвонить брату Майклу. Трубку на том конце никто не снимал.Нажав на рычаг, он тихо усмехнулся себе под нос: было ведь раннее субботнее утро. Наверняка в этот час Майкл играл в гандбол или гольф.Значит, оставался Роб.Лукас поморщился, припомнив те споры, что возникали между ним и Робом в последнюю неделю. О чем бы ни говорили, всякий раз спор сводился к происшествию недельной давности.Тяжело вздохнув, Лукас все-таки вынужден был набрать номер Роба.— Алло?Лукас хотел было вздохнуть, но пересилил себя: голос в трубке принадлежал кому угодно, только не Робу.— С кем это я говорю? — спросил он.— Это Мелани, — женский голос прозвучал незамедлительно, видимо, среагировав на командные нотки в тоне Лукаса. Затем, как бы опомнившись, она, в свою очередь, поинтересовалась: — С кем я говорю и что вам нужно?— Это говорит Лукас Маканна, — рявкнул он в трубку. — И мне нужно переговорить с Робом.— О! — голос Мелани утратил прежнюю боевитость. — Одну секундочку, мистер Маканна. Я сейчас позову его…Где он, интересно? В постели валяется? Вопросы эти едва не сорвались с уст Лукаса, но в самый последний момент он сумел-таки сдержаться. Провоевав и проспорив с братом целую неделю, Лукас и сам вдруг задумался: а не слишком ли туго он натягивает удила? Может, братьям и впрямь нужна большая свобода действий?Кроме того, в данную минуту у него были куда более важные и неотложные проблемы, нежели забивать себе голову подружками Роба. Его особенно беспокоили отношения, или правильнее было бы сказать, отсутствие оных со своей как бы невестой.Дьявольщина, неужели в это самое время, когда он так страдает, Фриско преспокойно трахается на каждом углу?!— Лукас? — прорезался в трубке, прервав ход рассуждений, голос Роба, явно только что проснувшегося. — Что там еще у тебя?— Ты что, на бабе лежишь? — проворчал Лукас.— Ничего подобного, — ответил Роб. — Хотя ты мне подал идею. Вполне мог бы совмещать Мелани и тебя.— Это какая еще такая Мелани? Та, с которой ты был на прошлой неделе?— Да.— У тебя с ней что же, серьезно?Роб несколько секунд молчал, видимо, обдумывая вопрос, затем сказал:— Все может быть. Пока я еще и сам не знаю. Задай этот вопрос месяца через два-три, тогда скажу более определенно.— Обязательно задам.— Вот уж не сомневаюсь, — сказал Роб таким миролюбивым голосом, что в эту минуту плохо верилось в длительную, который уж день длившуюся войну между братьями.Собственно, Лукасу давно уже хотелось установить если не мир, то хотя бы перемирие. За эту неделю Лукас многократно прокручивал в памяти все случившееся, так и этак анализировал аргументы, приведенные братом в свое оправдание, и понемногу начал подходить к мысли, что некоторые доводы, высказанные Робом еще в пятницу во время разговора в офисе компании, не стоит так уж лихо отметать в сторону.
— Ты ведь даже и понятия не имеешь о том, чего именно, каких усилий требовало от меня и Майкла постоянное с тобой соперничество! — выпалил внезапно Роб.— А вы разве пытались со мной соперничать?! — ошеломленно спросил Лукас, ничего подобного ему и в голову не приходило. — Вот уж никогда бы не подумал… Да зачем вам это понадобилось?— Затем… — Явно расстроенный, Роб провел рукой по волосам. — Ты попробуй глянуть со стороны. Все, буквально все, за что бы ты ни брался, тебе удавалось легко и как-то даже играючи. Взять хотя бы те деньги, что мы выручили от продажи земли. Господи Боже, Лукас, ведь ты сумел вложить их так, что мы выиграли не одну сотню тысяч.— Ну, я бы не стал говорить о выигрыше: кто хотел в ту пору, тот и вкладывал деньги в «Майклрософт», — объяснил Лукас.— Да, но так точно угадать время! Кто мог об этом знать!— Я знал.— Вот об этом я сейчас и толкую, — воскликнул Роб. — Ты знал — и ты выиграл.— Да, выиграл. Но лишь потому, что когда услышал о работе Гейтса, меня это все прямо заворожило, — как бы оправдываясь, пояснил Лукас. — Уверяю тебя, здесь не было никакой мистики. — Он улыбнулся. — Ты ведь сам отлично понимаешь, что никаким сверхзнанием я не обладаю.— Можешь говорить теперь что хочешь, — пробурчал Роб. — Всю жизнь твой пример, твои дела у меня перед глазами. Мистика, наверное, тут действительно ни при чем, твоя железная воля и несокрушимая решительность — вот что творит чудеса. У меня дух всегда захватывало, видя, как ты рискуешь в бизнесе и какие получаешь потрясающие результаты. Мы с Майклом и гордимся тобой, и одновременно чувствуем себя какими-то вечными мальчиками.Вновь и вновь возвращался Лукас к словам Роба: запало, что называется, в самое сердце. Конечно, он упустил момент, когда ребята выросли, когда им нужно было бы предоставить самостоятельные участки работы. А он все держал их на помочах, и каждый его новый успех вызывал у братьев чувство собственной ущербности, давил на их самолюбие. Еще немного — и между ним и братьями образуется непроходимая пропасть. Да не взять ли ему в компанию какого-нибудь крепкого руководителя, чей авторитет будет восприниматься ими не так болезненно?Правда, именно сейчас для подобных замещений не самое подходящее время. Более важные вопросы стояли перед Лукасом.И чтобы хоть как-то успокоить и ободрить брата, он произнес:— Знаешь, Роб, мне очень нужна нынче твоя помощь.— Ты только скажи, Лукас. Если это будет в моих силах, я для тебя в лепешку готов разбиться. — Вся сонливость мигом исчезла из голоса Роба, слова прозвучали твердо и осмысленно.Ага, вот как раз сейчас самое подходящее время для доверительного разговора — Лукас вспомнил сетования Майкла на то, что он ничем с братьями не делится.Он сказал:— Понимаешь, суть в том, что по личному, так сказать, делу мне срочно нужно уехать из города. И пока меня тут не будет, я хочу, чтобы вы оба, ты и Майкл, все взяли на себя.— Договорились, — с улыбкой сказал Роб и добавил: — Если, конечно же, ты уверен, что я справлюсь. И если меня оставят на свободе.— Ну, в этом можешь не сомневаться, Роб. Каталажка обойдется без тебя, — произнес Лукас непререкаемым тоном.— Ну, раз ты говоришь… — в голосе Роба звучало прямо-таки монашеское смирение. Видно, тут он во всем полагался на старшего брата.— Но! — И в голосе Лукаса зазвучал металл. — Изволь впредь не вляпываться в подобное дерьмо, вторично я тебя вытаскивать за уши не намерен, ты понимаешь?— Скажи, ты веришь моему слову? — в голосе Роба слышалась уязвленность, замешенная на робкой надежде.— Я верю твоему слову, — с ударением на «верю» тотчас же ответил Лукас.Роб удовлетворенно вздохнул.— Спасибо, — с чувством проговорил он и затем, придав голосу деловой оттенок, поинтересовался: — Ты уже разговаривал об этом с Майклом?— Нет, и едва ли успею. Я спешу на самолет, так что ты уж введи его в курс дела, когда сумеешь с ним связаться.— Непременно. В этот час по субботам он, как правило, играет в гольф.— Наверное, — согласился Лукас и про себя улыбнулся.— Словом, ты спокойно поезжай, занимайся своими делами и ни о чем плохом не думай. За лавкой мы с братом присмотрим.— Спасибо тебе, Роб. Я надеюсь на тебя.Образовалась пауза, достаточно протяженная, чтобы Лукас успел подумать о том, что невесть с каких пор он не благодарил своих братьев за их преданность ему и его компании.— Всегда готов помогать тебе, ты же знаешь, — сказал Роб, и по его тону чувствовалось, что это не пустые слова. — Кстати, ты не против, если я задам тебе один вопрос?— Всегда пожалуйста.— Скажи, то дело, из-за которого ты должен уехать, — связано с женщиной?Теперь настала очередь Лукаса держать паузу, обдумывая свой ответ. Не в его характере было делиться даже и с братьями. Но, правда, и говорить-то было не о чем — то есть в личном плане. Ему еще не приходилось в прямом смысле этого слова бегать за женщиной.Впрочем, какого черта…— Да, это связано с одной дамой, — произнес он наконец. — Ничего больше ты от меня не услышишь.Роб рассмеялся: судя по всему, он пребывал в эту минуту в отличном настроении.— Ладно, поезжай к ней, Лукас, — милостиво разрешил он. — Настоящий мужчина из семейства Маканны своего счастья не проворонит.— Ага, вот тут ты совершенно прав. Счастливо тебе, Роб. Как только смогу, объявлюсь.Роб весело рассмеялся.— Удачи тебе, Лукас.Мягко прищелкнув языком, Лукас положил трубку на рычаг.
На гладкой поверхности спящего ночного океана выделялась серебряная лунная дорожка. Ветер лениво перешептывался с пальмовыми ветвями и овевал лицо и плечи Фриско.— Ты великолепный гид, Кен, — сказала она, останавливаясь возле самого берега, где неспешные волны накатывались на остывший океанский песок, и я тебе чертовски благодарна. Я столько увидела. — В ее мягком голосе отчетливо слышалась сердечная нота признательности. Фриско была искренна: именно благодаря Кену отдых выдался таким удачным.Правда, отведав знаменитую запеченную свинью, она не пришла от нее в восторг, но охотно попробовала другие местные блюда, которые предлагались на луау. А после некоторых уговоров Кена она также согласилась вместе еще с несколькими туристами узнать прелесть хулы. Тот маршрут, который предложил ей на два своих выходных дня Кен, оказался чрезвычайно интересным, хотя и отнял у девушки едва ли не все силы. Они обошли столицу — побывали в особняке губернатора, посетили епископский музей, считающийся старейшим на Гавайских островах (был открыт в 1889 году), с удовольствием посмотрели выступления полинезийских танцоров, много смеялись и, аплодируя, практически отбили себе ладони. Также они отдали дань уважения морякам американского флота в мемориале на борту «Аризоны», пришвартованной в Перл Харбор.И это еще не все. Память Фриско прямо-таки распухла от обилия увиденного, от массы звуков, от невероятного обилия красот.В этот вечер Кен вновь решил повести ее в один из малоизвестных туристам ресторанчиков. На ужин они ели нежнейшее филе копченой рыбы, рис, хрустевшие на зубах листья салата, фрукты и запивали все это тонкого букета белым вином. По возвращении в отель Кен предложил немного прогуляться по пляжу.Вечер выдался просто на удивление.— Спасибо тебе огромное, — произнесла Фриско с легким вздохом сожаления, должным означать, что все хорошее, увы, рано или поздно заканчивается.— О чем речь… — Кен обернулся к ней, и в лунном свете лицо его показалось Фриско мертвенно бледным. — Но это еще не все сюрпризы. — Улыбнувшись, он наклонился к ней.Фриско непроизвольно сжала кожаные ремешки сандалий, которые держала в руках. Он намеревался поцеловать ее, и она заранее догадалась о его намерении. Собственно, она и думала, что так произойдет. Она ждала этого поцелуя всякий раз, когда они поздними вечерами расставались, чтобы порознь провести очередную ночь.— Кен, я… — Голос изменил ей, она переложила одну сандалию в другую руку и свободной ладонью слегка уперлась ему в грудь.Кен замер. Губы его застыли в нескольких дюймах от ее губ. В напряженных темных глазах было ожидание.— Я хочу поцеловать тебя, Фриско, — прошептал он. — Я хочу этого с тех самых пор, как ты впервые переступила порог отеля, такая усталая, разбитая и вместе с тем желанная. — Его губы растянулись в насмешливую улыбку. — И потом, грех не воспользоваться такой располагающей обстановкой.В глазах Фриско сквозила неопределенность. Она чувствовала искушение, сильнейшее искушение. Кен был таким милым, с ним так приятно находиться рядом. И в то же время…В ее памяти возник совершенно другой, отчетливый и пронзительный образ, который, собственно, и вынудил Фриско сделать эту паузу.Лукас Маканна.Образ был таким четким: казалось, протяни руку — и можно потрогать. Совсем как в жизни, высокий и стройный, Маканна смотрел прямо на нее, и выражение лица его было жестким.Она поежилась.— Ты никак замерзла? — в голосе Кена слышался отзвук надежды, что ей будет нужно его тепло.— Нет, это просто… — она не закончила, и слова ее были унесены океанским бризом: не было таких слов, при помощи которых можно было бы объяснить Кену, кто такой Лукас Маканна.Эти двое мужчин походили друг на друга не более, чем морская и пресная вода. Один — легкий и веселый человек, рядом с которым и могло быть только легко и весело; от другого исходило ощущение силы и потенциальной опасности. Один представлялся ей чем-то вроде искрящегося водопада, тогда как другой — сродни океану.— Я хочу просто один раз поцеловать тебя, — закончил Кен, делая вид, будто завершает ее же собственное предложение. — Ну какой вред может произойти от одного-единственного поцелуя?Какой вред? С Лукасом Маканной она заключила что-то вроде сделки. Они все обговорили и запечатали негласный документ не поцелуем — но вином и рукопожатием.И все же Кен по-своему абсолютно прав. Какой вред может принести один поцелуй? И что плохого в том, если она немного пофлиртует? Если позволит себе легкое, ни к чему не обязывающее увлечение сродни курортному роману?Ей и отдыхать-то осталось всего одну неделю. А потом придется возвращаться домой, где ее будет ожидать договорный союз с Маканной. Маканна поклялся в верности, вот и она будет верна своему слову, как только таковое даст.— Как ты полагаешь, в обозримом будущем ты сможешь решить в ту или другую сторону? — поинтересовался Кен, прерывая ее не слишком радостные размышления. — Я так ужасно хочу целоваться, что у меня даже зубы ломит. — Он рассмеялся собственным словам. — В буквальном смысле ломит. И потом, если я в таком положении пробуду еще хоть немного, мне придется весь остаток жизни ходить скособоченным.А впрочем, какого черта… Фриско улыбнулась и подалась в его сторону.Выдохнув что-то вроде «хвала небесам», Кен взял ее в свои объятия и обхватил своими губами ее губы.Поцелуй его получился таким же, как и сам Кен: теплым, приятным, доставившим наслаждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Ты ведь даже и понятия не имеешь о том, чего именно, каких усилий требовало от меня и Майкла постоянное с тобой соперничество! — выпалил внезапно Роб.— А вы разве пытались со мной соперничать?! — ошеломленно спросил Лукас, ничего подобного ему и в голову не приходило. — Вот уж никогда бы не подумал… Да зачем вам это понадобилось?— Затем… — Явно расстроенный, Роб провел рукой по волосам. — Ты попробуй глянуть со стороны. Все, буквально все, за что бы ты ни брался, тебе удавалось легко и как-то даже играючи. Взять хотя бы те деньги, что мы выручили от продажи земли. Господи Боже, Лукас, ведь ты сумел вложить их так, что мы выиграли не одну сотню тысяч.— Ну, я бы не стал говорить о выигрыше: кто хотел в ту пору, тот и вкладывал деньги в «Майклрософт», — объяснил Лукас.— Да, но так точно угадать время! Кто мог об этом знать!— Я знал.— Вот об этом я сейчас и толкую, — воскликнул Роб. — Ты знал — и ты выиграл.— Да, выиграл. Но лишь потому, что когда услышал о работе Гейтса, меня это все прямо заворожило, — как бы оправдываясь, пояснил Лукас. — Уверяю тебя, здесь не было никакой мистики. — Он улыбнулся. — Ты ведь сам отлично понимаешь, что никаким сверхзнанием я не обладаю.— Можешь говорить теперь что хочешь, — пробурчал Роб. — Всю жизнь твой пример, твои дела у меня перед глазами. Мистика, наверное, тут действительно ни при чем, твоя железная воля и несокрушимая решительность — вот что творит чудеса. У меня дух всегда захватывало, видя, как ты рискуешь в бизнесе и какие получаешь потрясающие результаты. Мы с Майклом и гордимся тобой, и одновременно чувствуем себя какими-то вечными мальчиками.Вновь и вновь возвращался Лукас к словам Роба: запало, что называется, в самое сердце. Конечно, он упустил момент, когда ребята выросли, когда им нужно было бы предоставить самостоятельные участки работы. А он все держал их на помочах, и каждый его новый успех вызывал у братьев чувство собственной ущербности, давил на их самолюбие. Еще немного — и между ним и братьями образуется непроходимая пропасть. Да не взять ли ему в компанию какого-нибудь крепкого руководителя, чей авторитет будет восприниматься ими не так болезненно?Правда, именно сейчас для подобных замещений не самое подходящее время. Более важные вопросы стояли перед Лукасом.И чтобы хоть как-то успокоить и ободрить брата, он произнес:— Знаешь, Роб, мне очень нужна нынче твоя помощь.— Ты только скажи, Лукас. Если это будет в моих силах, я для тебя в лепешку готов разбиться. — Вся сонливость мигом исчезла из голоса Роба, слова прозвучали твердо и осмысленно.Ага, вот как раз сейчас самое подходящее время для доверительного разговора — Лукас вспомнил сетования Майкла на то, что он ничем с братьями не делится.Он сказал:— Понимаешь, суть в том, что по личному, так сказать, делу мне срочно нужно уехать из города. И пока меня тут не будет, я хочу, чтобы вы оба, ты и Майкл, все взяли на себя.— Договорились, — с улыбкой сказал Роб и добавил: — Если, конечно же, ты уверен, что я справлюсь. И если меня оставят на свободе.— Ну, в этом можешь не сомневаться, Роб. Каталажка обойдется без тебя, — произнес Лукас непререкаемым тоном.— Ну, раз ты говоришь… — в голосе Роба звучало прямо-таки монашеское смирение. Видно, тут он во всем полагался на старшего брата.— Но! — И в голосе Лукаса зазвучал металл. — Изволь впредь не вляпываться в подобное дерьмо, вторично я тебя вытаскивать за уши не намерен, ты понимаешь?— Скажи, ты веришь моему слову? — в голосе Роба слышалась уязвленность, замешенная на робкой надежде.— Я верю твоему слову, — с ударением на «верю» тотчас же ответил Лукас.Роб удовлетворенно вздохнул.— Спасибо, — с чувством проговорил он и затем, придав голосу деловой оттенок, поинтересовался: — Ты уже разговаривал об этом с Майклом?— Нет, и едва ли успею. Я спешу на самолет, так что ты уж введи его в курс дела, когда сумеешь с ним связаться.— Непременно. В этот час по субботам он, как правило, играет в гольф.— Наверное, — согласился Лукас и про себя улыбнулся.— Словом, ты спокойно поезжай, занимайся своими делами и ни о чем плохом не думай. За лавкой мы с братом присмотрим.— Спасибо тебе, Роб. Я надеюсь на тебя.Образовалась пауза, достаточно протяженная, чтобы Лукас успел подумать о том, что невесть с каких пор он не благодарил своих братьев за их преданность ему и его компании.— Всегда готов помогать тебе, ты же знаешь, — сказал Роб, и по его тону чувствовалось, что это не пустые слова. — Кстати, ты не против, если я задам тебе один вопрос?— Всегда пожалуйста.— Скажи, то дело, из-за которого ты должен уехать, — связано с женщиной?Теперь настала очередь Лукаса держать паузу, обдумывая свой ответ. Не в его характере было делиться даже и с братьями. Но, правда, и говорить-то было не о чем — то есть в личном плане. Ему еще не приходилось в прямом смысле этого слова бегать за женщиной.Впрочем, какого черта…— Да, это связано с одной дамой, — произнес он наконец. — Ничего больше ты от меня не услышишь.Роб рассмеялся: судя по всему, он пребывал в эту минуту в отличном настроении.— Ладно, поезжай к ней, Лукас, — милостиво разрешил он. — Настоящий мужчина из семейства Маканны своего счастья не проворонит.— Ага, вот тут ты совершенно прав. Счастливо тебе, Роб. Как только смогу, объявлюсь.Роб весело рассмеялся.— Удачи тебе, Лукас.Мягко прищелкнув языком, Лукас положил трубку на рычаг.
На гладкой поверхности спящего ночного океана выделялась серебряная лунная дорожка. Ветер лениво перешептывался с пальмовыми ветвями и овевал лицо и плечи Фриско.— Ты великолепный гид, Кен, — сказала она, останавливаясь возле самого берега, где неспешные волны накатывались на остывший океанский песок, и я тебе чертовски благодарна. Я столько увидела. — В ее мягком голосе отчетливо слышалась сердечная нота признательности. Фриско была искренна: именно благодаря Кену отдых выдался таким удачным.Правда, отведав знаменитую запеченную свинью, она не пришла от нее в восторг, но охотно попробовала другие местные блюда, которые предлагались на луау. А после некоторых уговоров Кена она также согласилась вместе еще с несколькими туристами узнать прелесть хулы. Тот маршрут, который предложил ей на два своих выходных дня Кен, оказался чрезвычайно интересным, хотя и отнял у девушки едва ли не все силы. Они обошли столицу — побывали в особняке губернатора, посетили епископский музей, считающийся старейшим на Гавайских островах (был открыт в 1889 году), с удовольствием посмотрели выступления полинезийских танцоров, много смеялись и, аплодируя, практически отбили себе ладони. Также они отдали дань уважения морякам американского флота в мемориале на борту «Аризоны», пришвартованной в Перл Харбор.И это еще не все. Память Фриско прямо-таки распухла от обилия увиденного, от массы звуков, от невероятного обилия красот.В этот вечер Кен вновь решил повести ее в один из малоизвестных туристам ресторанчиков. На ужин они ели нежнейшее филе копченой рыбы, рис, хрустевшие на зубах листья салата, фрукты и запивали все это тонкого букета белым вином. По возвращении в отель Кен предложил немного прогуляться по пляжу.Вечер выдался просто на удивление.— Спасибо тебе огромное, — произнесла Фриско с легким вздохом сожаления, должным означать, что все хорошее, увы, рано или поздно заканчивается.— О чем речь… — Кен обернулся к ней, и в лунном свете лицо его показалось Фриско мертвенно бледным. — Но это еще не все сюрпризы. — Улыбнувшись, он наклонился к ней.Фриско непроизвольно сжала кожаные ремешки сандалий, которые держала в руках. Он намеревался поцеловать ее, и она заранее догадалась о его намерении. Собственно, она и думала, что так произойдет. Она ждала этого поцелуя всякий раз, когда они поздними вечерами расставались, чтобы порознь провести очередную ночь.— Кен, я… — Голос изменил ей, она переложила одну сандалию в другую руку и свободной ладонью слегка уперлась ему в грудь.Кен замер. Губы его застыли в нескольких дюймах от ее губ. В напряженных темных глазах было ожидание.— Я хочу поцеловать тебя, Фриско, — прошептал он. — Я хочу этого с тех самых пор, как ты впервые переступила порог отеля, такая усталая, разбитая и вместе с тем желанная. — Его губы растянулись в насмешливую улыбку. — И потом, грех не воспользоваться такой располагающей обстановкой.В глазах Фриско сквозила неопределенность. Она чувствовала искушение, сильнейшее искушение. Кен был таким милым, с ним так приятно находиться рядом. И в то же время…В ее памяти возник совершенно другой, отчетливый и пронзительный образ, который, собственно, и вынудил Фриско сделать эту паузу.Лукас Маканна.Образ был таким четким: казалось, протяни руку — и можно потрогать. Совсем как в жизни, высокий и стройный, Маканна смотрел прямо на нее, и выражение лица его было жестким.Она поежилась.— Ты никак замерзла? — в голосе Кена слышался отзвук надежды, что ей будет нужно его тепло.— Нет, это просто… — она не закончила, и слова ее были унесены океанским бризом: не было таких слов, при помощи которых можно было бы объяснить Кену, кто такой Лукас Маканна.Эти двое мужчин походили друг на друга не более, чем морская и пресная вода. Один — легкий и веселый человек, рядом с которым и могло быть только легко и весело; от другого исходило ощущение силы и потенциальной опасности. Один представлялся ей чем-то вроде искрящегося водопада, тогда как другой — сродни океану.— Я хочу просто один раз поцеловать тебя, — закончил Кен, делая вид, будто завершает ее же собственное предложение. — Ну какой вред может произойти от одного-единственного поцелуя?Какой вред? С Лукасом Маканной она заключила что-то вроде сделки. Они все обговорили и запечатали негласный документ не поцелуем — но вином и рукопожатием.И все же Кен по-своему абсолютно прав. Какой вред может принести один поцелуй? И что плохого в том, если она немного пофлиртует? Если позволит себе легкое, ни к чему не обязывающее увлечение сродни курортному роману?Ей и отдыхать-то осталось всего одну неделю. А потом придется возвращаться домой, где ее будет ожидать договорный союз с Маканной. Маканна поклялся в верности, вот и она будет верна своему слову, как только таковое даст.— Как ты полагаешь, в обозримом будущем ты сможешь решить в ту или другую сторону? — поинтересовался Кен, прерывая ее не слишком радостные размышления. — Я так ужасно хочу целоваться, что у меня даже зубы ломит. — Он рассмеялся собственным словам. — В буквальном смысле ломит. И потом, если я в таком положении пробуду еще хоть немного, мне придется весь остаток жизни ходить скособоченным.А впрочем, какого черта… Фриско улыбнулась и подалась в его сторону.Выдохнув что-то вроде «хвала небесам», Кен взял ее в свои объятия и обхватил своими губами ее губы.Поцелуй его получился таким же, как и сам Кен: теплым, приятным, доставившим наслаждение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30