Она тотчас же кинулась в атаку.— Вот именно! И как раз поэтому я смею настаивать на том, чтобы вы мне предоставили некоторые гарантии спокойствия. Мне нужно быть уверенной, что как только вы добьетесь того, чего хотите, не выбросите после этого меня из фирмы.Бросив таким образом кубик, Фриско затаила дыхание, выжидая: выиграла или проиграла, пан или пропал? К счастью — или к несчастью, что едва ли не одно и то же, — долго ждать не пришлось.— Что ж, если вы так настаиваете, — начал он, давая понять, что отныне вся ответственность перекладывается на ее плечи, — я согласен узаконить узы нашего с вами партнерства.О черт! Было такое ощущение, словно желудок вовсе оторвался от остального тела и перешел в свободный полет. Выходило так, что Фриско сумела лишь загнать себя в ею же самой изобретенную ловушку. Но кто мог предвидеть, что он так легко согласится на женитьбу?!И как же теперь ей следовало себя вести? Мысли ее лихорадочно заметались. Голова шла кругом.— Устраивает?— Да! — выпалила Фриско и тут же поправилась: — Нет! — Она покрутила ничего уже не соображавшей головой и призналась: — Впрочем, я сама толком не знаю.— Дело ваше, вам и решать, — Лукас пожал плечами. — Так или иначе, мне это решительно все равно. Ну так каков же будет ваш ответ?— Я подумала, что будет лучше, если мы с вами позабудем все то, что было сейчас сказано. — И Фриско устало помассировала виски.— А как же ваша мать? И ваш отец, если уж на то пошло? Как же тогда ваш бизнес, который целое столетие находился под контролем семьи?!Он бил точно по цели. Жестокая, но точная работа. Фриско вынуждена была признать это. Она уставилась в глаза своему истязателю. Как же ей отвечать? Она не имела представления. Да и как вообще вести себя в такой нелепой, неправдоподобной и, в общем-то, неприятной ситуации? Она-то хороша, конечно. Но и он ничуть не лучше. Если бы речь не шла о столь серьезных вопросах, то можно было бы расхохотаться.Однако ей сейчас было отнюдь не до смеха. Будь ее воля, Фриско послала бы Маканну ко всем чертям и выгнала бы его из квартиры. Но здравый смысл говорил, что ничего подобного делать нельзя. Впрочем, с его стороны вести себя так было невероятной наглостью. Против желания на лице у Фриско появилось такое выражение, которое лучше всяких слов говорило о ее чувствах.— Что, горькая пилюля? — поинтересовался Ма-канна. — Но не говорите только, будто во всем этом виноват один лишь я. Ведь как бы там ни было, но заварил всю эту кашу ваш отец. Я всего лишь предлагаю новое лечение.— Только ни один из вариантов не слишком-то напоминает действенное лекарство, — в сердцах воскликнула Фриско.— Я бы сформулировал иначе. Всякий вариант имеет свои плюсы, но также и свои минусы, — подкорректировал Лукас.Несколько секунд она смотрела на него глазами, полными отчаяния. Затем тяжело вздохнула.— Джо совершенно правильно говорит: мужчины — животные.— По своей природе — да, пожалуй, — он пожал плечами, затем поинтересовался: — Собственно, а кто такой этот Джо?— Не такой, а такая. Джо — женщина. Моя подруга. Она феминистка. Но также — офицер полиции. — Фриско тряхнула головой, чтобы сбросить с лица несколько огненно-рыжих волосков, отделившихся от остальной прически.— Занятный экземпляр! Кстати, а о женщинах она думает так же или лучше?Фриско тотчас же ощетинилась.— Джо — одна из самых близких моих подруг и одна из самых умных женщин, каких я только знаю.— Что ж, дай Бог ей здоровья. Как, впрочем, и вам. — В его голосе послышалась резкость, свидетельствовавшая о том, что выдержка постепенно начинает изменять Маканне. — А нельзя ли вернуться к нашей главной теме? Мне, признаюсь, несколько поднадоело стоять тут посредине комнаты.— Ну так присядьте.— Я не хочу присаживаться, — Маканна вытянул вдоль тела руки и пошевелил пальцами. В этот самый момент Фриско подумала, что он, пожалуй, не прочь был бы сейчас придушить ее. — Черт побери, женщина! Я хочу наконец услышать вразумительный ответ! Да или нет, вы можете решить?!Боль охватила голову стальным обручем, и внезапно Фриско ощутила во всем теле такую слабость, что испугалась. Не хватало еще грохнуться перед ним в обморок.— Именно сейчас я не могу дать вам решительно никакого ответа. Мне нужно хорошенько все обдумать. — То был, конечно же, детский лепет, да она и сама понимала это. Но остановиться не могла. — А в данную минуту голова ничего не соображает. Я устала. И, кроме того, у меня уйма разных дел. Черт возьми, ведь на следующей неделе я уезжаю в отпуск.— Куда именно? — тотчас же откликнулся он.Она взмахнула ресницами и выпалила:— На Гавайи.— Прекрасно.— Вот как? — Фриско поняла, что еще одно очко удалось набрать ее сопернику. — И что же в этом прекрасного?— Гавайи… — Он посмотрел на нее так, словно бы ответ должен быть совершенно очевидным. — И на сколько же?Не выйдя из состояния растерянности, она автоматически ответила:— На две недели.— Я тоже полечу туда. Там мы сможем пожениться.— Но это же совершеннейшее безумие! — ошара-шенно воскликнула она.— Позвольте узнать, почему же? — спокойным голосом поинтересовался он. — Разве не вы сами сказали, что хотите выйти замуж? Со своей стороны, я лишь принял ваше условие. Так почему же мы не можем пожениться именно на Гавайях?— Почему? Почему?! — переспросила она. — Да хотя бы потому, что мы толком даже не знакомы, вот почему.— Ну так и что? — он пожал плечами. — У меня есть знакомые, которые тридцать лет живут вместе и все еще толком не знают друг друга. — Он улыбнулся той из своих улыбочек, от которой у Фриско все внутри растопилось. — Да и потом, какое все это может иметь значение, если всю оставшуюся жизнь мы только и будем лучше и лучше узнавать друг друга. И поверьте, Фриско Бэй, месяцев через шесть после женитьбы мы вполне сумеем составить друг о друге вполне определенное представление.Уверенность Маканны звучала несколько даже угрожающе, но она в то же самое время и возбуждала. Фриско чувствовала себя совершенно потерянной. Присущая ей сила духа оставила девушку. Как подкошенная, она опустилась на край ближайшего стула.— Не могу ушам своим поверить.— Отчего же? — спросил он, и его жесткое лицо сделалось вдруг на удивление добрым, а взгляд — нежным.— Ну просто потому, что такого не бывает, — и она пытливо заглянула ему в глаза. — Понимаете, в жизни такого не может происходить.— А вот как раз тут-то вы и не правы, Фриско Бэй. — К неподдельному ее изумлению, он вдруг встал перед ней на колено. — Как раз похожее в реальной жизни случается постоянно. Можете поверить, что люди очень часто именно так вот договариваются друг с другом, и это, смею вас уверить, приносит неплохие результаты.— Да, но… но… — Фриско лихорадочно пыталась придумать хоть что-нибудь, чтобы выиграть время, вздохнуть, освободиться от его напора. Напрочь позабыв о том, что именно от нее исходила идея женитьбы, Фриско сказала первое, что пришло в ее несчастную голову:— Но представьте, например, что пройдет какое-то время, и я встречу человека… Ведь тогда я захочу снова стать свободной, чтобы быть с ним, так ведь?Некоторое время Маканна обдумывал, что ей ответить.— Вы имеете в виду какого-нибудь конкретного человека? — спросил он наконец, и в голосе его зазвенела сталь, так что у Фриско даже мурашки побежали по спине.— Нет, — она замотала головой. — Я ведь вам уже говорила, что у меня нет никого. Но представьте, что мне доведется встретить какого-нибудь мужчину…— Вот тогда мы все и обсудим.Фриско была в смятении: ей хотелось еще затянуть разговор, но она решительно не знала, о чем еще можно поговорить с Лукасом, какую придумать тему. Наконец в ее лихорадочном мозгу прорезался следующий вопрос:— Ну хорошо, а вот давайте представим, что через определенное время вы влюбитесь в какую-нибудь женщину и захотите быть свободным?Он сухо улыбнулся.— В этом году я разменяю пятый десяток, Фриско Бэй. И коли уж до сих пор любовный клоп не мог укусить меня, нет никаких оснований полагать, что насекомое подберет ко мне отмычку в обозримом будущем или вообще когда бы то ни было.— Но ведь вы сами не можете быть уверены!— Не могу, — согласился он и кивнул в подтверждение собственных слов. — Я должен признаться, что причисляю себя к одержимым людям. Я поставил перед собой вполне определенные цели и некоторые сумел воплотить. Но это вовсе не означает, будто бы мне более не к чему стремиться. У меня совершенно нет времени на ухаживания, любовные переживания и прочее в том же роде. Именно поэтому я предпочитаю сейчас играть в открытую.— И одной из таких вот открытых игр будет попытка прибрать к своим рукам отцовскую компанию, — сказала она голосом, в котором явно чувствовалась усталость.— Да, — ни секунды не раздумывая, ответил он.— И для реализации этого плана вам необходима я.— Да, — согласился он и взял в руки ее ладонь. — И еще вы мне нужны, чтобы я не чувствовал себя в постели одиноко по завершении своих игр.— Вы грубиян, Маканна, и это еще мягко сказано.— Всего лишь откровенен, Фриско Бэй. — Улыбка его исчезла, лицо приобрело строгое и даже суровое выражение. — Знайте, что если я даю слово — оно неколебимо. Мое слово можно отнести в банк в качестве обеспечения. И вот я даю вам слово, что если мы поженимся, у вас не будет никаких причин сомневаться в моей супружеской верности. Я привык сдерживать обещания.Фриско не могла пошевельнуться, столь сильным было впечатление от искренних слов Лукаса, от его низкого голоса.— Я обязуюсь защищать вас, заботиться о вас, быть с вами всегда, в горе и радости, — продолжал он. — А кроме того, я буду поддерживать вас во всех ваших начинаниях. В свою очередь, я ожидаю от вас как минимум полнейшей преданности. — Он вздохнул и переплел свои пальцы с пальцами ее руки. — Ну и после всего сказанного можете вы ответить, согласны ли вы пойти за меня замуж, Фриско Бэй Стайер? — Он улыбнулся. — Или же вы намерены просто жить со мной и быть моим партнером?Что она могла ответить? Он буквально запугал ее. Но он же и возбуждал ее, как ни один мужчина ранее. Однако сексуальная привлекательность мужчины, с ее точки зрения, не являлась достаточным основанием для того, чтобы связывать с ним свою жизнь.Но есть ли у нее выбор? Увы, откровенно говоря, нет. Ведь если она не примет какой-нибудь из двух предложенных вариантов, он запросто запустит механизм разрушения, и речь пойдет не только об уничтожении отца, но также и матери. И существует вероятность того, что отца засадят в тюрьму.При одной только этой мысли Фриско задрожала.— Сейчас уже довольно-таки поздно, Фриско Бэй, — сказал Маканна, не желавший упускать выигрышную позицию. — Не пора ли на боковую?Фактически ее участь была решена. И Фриско не заблуждалась на сей счет. Если она сумеет побороть себя, то вполне сможет жить с Маканной. Ну а уж если она намерена жить с этим человеком, то лучше всего оформить это законными брачными узами.— Ну хорошо, хорошо, — воскликнула она, сдаваясь в который уже раз за эти дни. — Черт возьми, считайте, что ваша взяла! Я выйду за вас.— Только, пожалуйста, без истерик. Вы сами увидите, что все получится как нельзя лучше, — сказал он своим мягким голосом. — И вам не придется сожалеть.— Я уже сожалею, — резко ответила она и вырвала ладонь из его рук. — Позвольте, мне нужно позвонить отцу, — она выпрямилась, сделала несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоиться, прежде чем пойти к телефону. — А что мне ему сказать? — Она покрутила головой. — Ума не приложу, как я смогу ему объяснить?Взгляд Лукаса был поразительно цепким, от него не ускользнули широко раскрытые глаза Фриско, ее подрагивающие ноздри, нервно сжатые губы. Резко и шумно выдохнув, он поднялся с пола и огляделся по сторонам.— Где здесь кухня?— Кухня? — переспросила удивленная Фриско. — А зачем?— Вам совершенно необходимо чего-нибудь выпить: кофе, воды — чего угодно, чтобы прийти в себя. — Он взял ее за руку.Фриско попыталась осторожно высвободиться, однако он держал крепко.— Так где тут кухня, Фриско Бэй?Понимая, сколь неуместны сейчас препирательства, она вновь уступила Маканне.— Вот туда, через арку, — и она взмахнула свободной рукой.— Так пойдемте же, — и он широкими шагами направился в указанном направлении. У Фриско не было иного выбора, кроме как последовать за ним.Она не пыталась помешать (да и с какой целью?), а молча семенила за Лукасом. Фриско уже поняла, что Маканне лучше не перечить, что вообще он из тех людей, с которыми шутки плохи. Если бы вдруг она и попыталась сделать что-нибудь наперекор ему, то ничего, кроме стыда, из всего этого не вышло бы.— Тут очень неплохо, — сказал он, войдя в ярко освещенную, в желтых и белых тонах кухню. — Что вам предложить — кофе или, может?..— Только сейчас я пожалела о бокале вина, который так и не тронула в баре, — сказала она, чувствуя, что вполне может потерять сознание. — Глоток спиртного мне очень бы не помешал.Он рассмеялся, но не издевательски, как прежде, а с некоторой даже толикой искренней симпатии.— Хотите сказать, что в квартире не найдется ни капли спиртного?— Есть бутылка шампанского, которую мне преподнесли на прошлое Рождество. — Она приподняла плечи, давая этим жестом понять, что, кроме означенного шампанского, у нее решительно ничего нет. — Только вот не представляю, можно ли пить шампанское, которое пролежало столько времени.— Разве бутылка открыта?— Нет, — Фриско нахмурилась. — У меня как-то не было повода…— Ну зато теперь он есть. А с шампанским ничего произойти не могло, можете не сомневаться, — сказал он, после чего тон его сделался серьезным. — Сейчас вы позвоните. Ну а я тем временем открою шампанское. Выпьем за прекрасное будущее.Превосходно. Впрочем, Фриско сочла целесообразным оставить свой ответ при себе. Вообще она должна выглядеть как можно более невозмутимой. Правильнее было бы сказать — потрясенной и оттого предельно сдержанной. Она вновь дернула руку, пытаясь высвободиться из его ладони.— Я непременно позвоню, если только вы отпустите руку.Разжав свою ладонь, Лукас демонстративно отодвинулся в сторону.— Полагаю, вино в холодильнике?— Да, — рассеянно ответила она и направилась к желтому телефонному аппарату. Она отчаянно пыталась найти слова, при помощи которых могла бы вразумительно объяснить отцу свой более чем ответственный шаг.В голову решительно ничего не приходило. Боже, как же все-таки она устала… Признав сама перед собой поражение — что, очевидно, уже сделалось ее новой привычкой, — она обернулась к Маканне: только он один и мог что-нибудь присоветовать.— Не представляю, что сказать отцу. — С некоторым опозданием Фриско поняла, что посылает слова ему в спину: Маканна, присев на корточки, извлекал из недр холодильника темную бутылку с упрятанной под слоем фольги пробкой.— Что ж, не Бог весть что, но по крайней мере оно должно быть сделано из виноградного сока, — произнес Лукас, судя по всему, из желания хоть что-то сказать. Повернувшись от холодильника, он подбадривающе улыбнулся Фриско. — Что же касается вашего отца, то просто сообщите ему, чтобы он держал пока язык за зубами и не расстраивал собственную супругу. Скажите, что мы с вами нашли обоюдоприемлемое решение, которое чуть погодя обязательно сообщим ему. Скажите также, что завтра мы непременно встретимся с ним и тогда расскажем подробно.— Завтра?! — Фриско отчаянно встряхнула головой, отчего густые волосы разлетелись по плечам. Машинальным движением она убрала пряди с лица. — Завтра ведь понедельник. По понедельникам я хожу на службу. — В ее голосе слышался явно саркастический оттенок. — Если вдруг я не явлюсь на работу, моему начальнику это вовсе не понравится.— Да в гробу я видал вашего начальника, — воскликнул Маканна. — Вы уйдете с нынешней службы и начнете работать на меня — в нашей с вами компании, Неужели нужно напоминать?— Но в таком случае я должна заранее объявить о своем уходе, — в те самые секунды, пока она произносила данную фразу, в голову пришла мысль: а какого, собственно, черта она так суетится? Фриско понимала, что все будет в точности, как Лукас того хочет, и что ей лучше не спорить и не обсуждать, а следовать его советам.— Слушайте, уже довольно поздно. Или вы и вправду хотите, чтобы он выложил все вашей матери?«Ну вот, я же говорила…» — мысленно произнесла она. Вслух же ответила: — Не хочу, — после чего подняла трубку и надавила на кнопку, чтобы извлечь из телефонной памяти родительский номер.К счастью, и на этот раз трубку поднял отец.Фриско пунктуально пересказала слова Маканны, придерживаясь только что полученных инструкций. Гарольд был явно обрадован, хотя и весьма озадачен.— Нет, нет, папа, только не по телефону, — сказала она. — Прошу тебя, ничего не сообщай матери, по крайней мере не ранее чем сам обо всем узнаешь… Я говорю про наше предложение. — На двух последних словах она едва не поперхнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30