Ты знаешь, что вам принадлежит гектар земли возле приюта для животных?
– Конечно. Моя мать получила его в приданое. Совершенно бесполезная земля, если я не заблуждаюсь.
– А как эта земля попала к твоей матери?
– Мой дед был тогда одним из крупных фермеров. Мой дядя, брат матери, унаследовал эту землю. Но он уже довольно старый.
– А как девичья фамилия твоей матери?
– Почему ты интересуешься этим?
– Говори же!
– Дреер.
– Сестра Макса Дреера?
– Да, но теперь…
– Мы можем с тобой встретиться? Срочно!
– Все так плохо? – спросила Моника.
– Очень плохо!
Упаковывая товар в магазине, Линда размышляла о том, что делать с деньгами. Нести их в банк она не хотела. Зная тамошних служащих, Линда была почти уверена, что такие суммы вызовут у них по меньшей мере удивление. Она откроет накопительный счет в каком-нибудь другом банке, скорее всего, в Штутгарте, и будет вносить на этот счет все деньги, полученные от Понтера. Это радовало ее. Оставалось надеяться, что Гюнтер не зайдет в своих сексуальных желаниях слишком далеко. Или, что еще лучше, предпочтет нормальный секс, который, вероятно, получал и прежде. Нормальный рацион для мужчины.
Моника немедленно отправилась в путь. Значительно безопаснее встречаться в городской управе, чем в каком-нибудь ресторане, на природе или даже у нее дома. Что делает и с кем встречается обер-бургомистр такого маленького городка, как Рёмерсфельд, знают почти все жители. Их отношения могли дорого ему обойтись, а они оба не хотели этого. Они знакомы еще со школы, входили в одну компанию, очень любили тогда друг друга, вместе сдавали экзамены на аттестат зрелости. Потом вступили в брак. Иоахим влюбился тогда в молоденькую Ильзе, прелестницу из соседнего с Рёмерсфельдом местечка, с личиком цвета спелого персика, а Моника нашла Клауса, даровитого, перспективного, занятого в сфере имущественных отношений. С годами Иоахим и Моника поняли, что все еще желанны друг другу, тогда как любовь к партнерам по браку постепенно прошла. Время от времени они поговаривали, что было бы хорошо возобновить прежние отношения.
Они прошли в зал заседаний, и Иоахим закрыл дверь.
– Надеюсь, сюрпризов, подобных вчерашнему, сегодня не будет. – Иоахим усмехнулся.
– Я могу кое-что рассказать тебе в дополнение ко вчерашнему. – Моника посвятила Иоахима в историю Марион.
– Интересно, – сказал Иоахим. – Значит, это все-таки имеет личный характер. Вот уж не предполагал! Но может, наш друг Шмидт невольно натолкнул всех кое на что!
– О чем ты? – спросила Моника.
Давая понять, что дело касается только их двоих, Иоахим поставил два стула совсем близко, и они сели рядом.
– Речь пойдет о некоей секретной операции X? – прошептала она.
– Вполне возможно, речь идет об огромном количестве денег.
Манфред проснулся часа через два. Он спал в состоянии, близком к коматозному, укрывшись с головой толстым одеялом, и теперь голова раскалывалась от боли. К Манфреду не пришло во сне решение его проблемы. «Я должен заняться делом», – сказал он себе и направился в ванную принять холодный душ и побриться. Он едва не прослушал звонок телефона, но громкий голос на автоответчике привлек его внимание. Манфред поспешил в гостиную, чтобы выяснить, кто звонит. Видимо, с работы, но – нет. Это Моника Раак.
– Мне сказали в офисе, что вы не совсем здоровы. Полагаю, причина вашего недуга – участок земли рядом с приютом для животных. Вы прикупили по случаю совершенно бесполезный кусок земли с сараем за бешеные деньги. Догадываюсь, какая теперь у вас головная боль.
Манфред рухнул на стул.
– Откуда вам это известно? – слабым голосом спросил он, прижав руку ко лбу.
– Думаю, завтра об этом узнает весь город. Журналисты уже там, и сенсационная история о продаже земли завтра появится на первых полосах.
– О нет! Это мой конец!
– Скажете тоже!
Манфреду с трудом удалось взять себя в руки.
– Что вы хотите?
– Выкупить у вас землю по весьма достойной цене!
– Зачем?
– Земля принадлежит моей семье. Макс не имел права продавать этот участок без согласия всех родственников. Ни госпоже Розер, ни кому-то еще!
– Я не совсем понимаю.
– Макс Дреер – мой дядя. Его хозяйственный двор – родительский дом моей матери!
– Ага!
Манфреду все становится понятно. Можно вынуть голову из петли. Он нашел дурочку, готовую вернуть ему деньги.
– Сколько? – осведомился он.
– 90 тысяч марок.
– Но это только половина! – возразил Манфред.
– Половина или вообще ничего. – Голос Моники прозвучал решительно.
– Так не пойдет. Я заплатил за землю 180 тысяч марок!
– Что вам на это сказать? – Моника засмеялась. – Сами виноваты, господин Бушельмейер. Но для меня это еще неприятнее. Я должна сейчас свою, заметьте, свою землю, цена которой 10 тысяч, выкупать за 90 тысяч марок. И все, простите, только из-за вашей глупости. Вам следовало бы благодарить меня за такое предложение. Я могла бы вообще бросить вас на произвол судьбы.
– Но у меня есть проблема, – заметил, помолчав, Манфред. – Мне очень нужно достать оставшиеся 90 тысяч, иначе я погиб!
Довольная собой и жизнью, Моника положила трубку. Она и не ожидала, что Манфред сдаст поле боя так бездарно и без сопротивления. Он, видимо, смертельно боится чего-то. Как и было условленно, очень скоро ей позвонил Иоахим.
– Земля в моих руках, – сообщила ему Моника. – По оговоренной цене. Мы урегулируем все с нотариусом сегодня же. Ты можешь внести во вторник в повестку дня соответствующий пункт.
Больше часа Гюнтер бродил по салону Беаты Узе. Уж коли он попал сюда, то не уйдет, пока не пересмотрит все товары. Когда Гюнтер собрался уходить, в пакете с покупками у него лежали две кассеты с порнофильмами (он посмотрит их вместе с Линдой: надо что-нибудь перенять оттуда) и вибратор на батарейках – такого огромного размера, какого его дружок не достигнет, пожалуй, даже после трех пилюль. Надеясь, что это придется Линде по душе, Гюнтер направился к машине.
Марион принесла в контору Анны Кель все, что удалось найти и показалось важным. К несчастью, все документы о фирмах, недвижимости, земельных участках Гюнтера находились либо у него в офисе, либо у советника по имуществу. А не заодно ли с ним Клаус? Такого Марион не могла себе представить. Достаточно уже страхов за последнее время, к тому же еще конец недели, пятница, и в течение двух последующих дней, так или иначе, ничего путного сделано не будет. А как ей быть в выходные? Остаться дома? Попытаться еще раз поговорить с Гюнтером? Но придет ли он домой? Пожалуй, ей остается только ждать.
Чтобы не терять понапрасну времени, Марион села к столу на террасе и начала записывать на листе бумаги все, что ей известно о деловой жизни Гюнтера. Внезапно она вспомнила, что во вторник у нее день рождения. Как такое могло случиться? Совсем недавно Гюнтер предлагал заказать столик по случаю ее пятидесятипятилетия не где-нибудь, а в роскошном отеле «Палас», а сегодня выставил ее из дома. Марион снова ощутила беспомощность. Ей хотелось бы стать ребенком, забиться куда-нибудь в уголок. Ведь все как-нибудь наладится, все плохое пройдет. А еще лучше закрыть лицо руками и громко сказать: «Меня вообще здесь нет!»
Но Марион преодолела свою слабость. Она отпразднует день рождения – если не с Гюнтером, то со своими подругами по игре в бридж. Устроит вечеринку. Такую, какой еще никогда не устраивала для себя самой. Не по законам семьи Шмидт. А по правилам Марион Шмидт! Она быстро подошла к телефону и позвонила Ульрике Гоерхард.
Одна из ее лучших приятельниц удивлена, она никак не ожидала получить приглашение на день рождения Марион.
– Ты же его никогда не празднуешь, – заметила Ульрике.
– Но в этот раз буду! – заявила Марион. – Это должен быть загул по полной программе, с музыкой и, если сочтем необходимым, с мужским стриптизом!
– Мужской стриптиз и ты?!
– Да, я. Что в этом такого?
– Ну, не знаю…
Ульрике Гоерхард – архитектор. Из-за патриархального характера делового мира Рёмерсфельда она не слишком преуспела на своем поприще.
– Я поделюсь с тобой кое-чем, Марион, и, если у тебя есть настроение, можешь прийти. К сожалению, в день твоего рождения вся наша компания собирается совсем на другой праздник.
Это сообщение разочаровало Марион поначалу, но она все же приняла предложение.
– И я тоже могу с вами?
– Конечно, мы будем очень рады. Вечеринка обещает быть весьма потешной!
– Может, объяснишь в двух словах…
Сначала до Марион доносится лишь веселый смешок.
– Ты хоть раз бывала на приватном показе дамского белья? – наконец спросила Ульрике.
– Даже никогда не слышала, что такие бывают. Что там происходит?
– Мы тоже сначала удивлялись. Грета Кремер пригласила, кроме нас, нескольких дам из Рёмерсфельда и Кирхвейлера. Кого, точно не знаю, но абсолютно уверена, что будет очень весело.
Показ дамского белья. Марион даже не представляла себе, что за этим кроется.
– Мы будем праздновать во время показа? Ульрике заразительно рассмеялась.
– На таких вечеринках демонстрируют и продают товар: всякие дамские шмотки. Я тоже никогда не бывала на таких мероприятиях. Ты только возьми с собой немного наличности на случай, если надумаешь что-то купить, и весь вечер принадлежит тебе!
Линда увидела с балкона, как серебристый лимузин свернул с улицы во двор. Она быстро забежала в ванную, чтобы проверить, как выглядит. На обратном пути остановилась возле телефона и критически оглядела маленькую гостиную. В обеденный перерыв Линда сбегала в лучший в Рёмерсфельдс магазин фарфора и присмотрела там три великолепные большие вазы для цветов. По ее прежним представлениям о жизни, они имели запредельные цены, но прсдставления Линды день ото дня менялись. Поэтому она купила их. С нескрываемой гордостью Линда подумала о том, как будут смотреться в них роскошные букеты, ожидая, когда раздастся звонок телефона.
Перед тем как заехать в гараж, Гюнтер позвонил ей.
– Ты готова?
Она бросила быстрый взгляд в зеркало.
– Тебе понравится, – ответила Линда с легкой эротической интонацией в голосе.
– Опиши себя.
– Сверху на мне короткий топ, плотно облегающий пышную грудь без бюстгальтера, а под моей короткой юбкой… – Бетонные стены подземного гаража не пропустили сигнал, и связь прервалась. Линда с облегчением положила трубку. Пусть лучше сам посмотрит, что она приготовила.
Через несколько мгновений раздался звонок в дверь. Похоже, Гюнтер поставил машину прямо у лифта. Она открыла, и у него перехватило дыхание.
– Ты выглядишь потрясающе! – удовлетворенно констатировал Гюнтер, поцеловал ее и зашел в квартиру, помахивая в воздухе двумя картонными карточками. – Один раз в Гамбург, на разведку, туда и обратно, не очень много?
Много. Линда никогда не была в Гамбурге.
Гюнтер поставил на пол свой кейс, а билеты положил на стол.
Линда бросилась ему на шею.
– Это потрясающе! Классная идея!
– Немного шопинга, небольшая экскурсия, потом покатаемся на канатной дороге. Завтра рано утром вылет, в воскресенье прилет. Не долго, но достаточно… – Ухмыльнувшись, Гюнтер прикоснулся к ее груди.
– С ума сойти! – Линда засмеялась. – Что мне взять с собой?
Гюнтер запустил руку ей под юбку и слегка сжал ягодицы.
– Самое важное у тебя всегда с собой. Обо всем остальном позаботимся по ходу дела. У тебя есть еще что-нибудь выпить, прежде чем я начну лакомиться тобой?
Марион, наверное, даже не представляет, что проделывает ее муж, подумала Линда, идя к холодильнику.
– Основная партия у меня в машине, – услышала она его голос. – Коробочка шампанского, коробочка красного и коробочка белого вина. Как по-твоему, этого хватит на следующую неделю?
Гюнтер громко засмеялся, и когда Линда вернулась с бутылкой, на столе уже стояли два бокала для шампанского.
– Где ты раздобыл их? – удивилась она.
Он указал на свой кейс и заговорщицки подмигнул Линде.
– Это особый ящичек чародеев.
– Что?
– Сейчас увидишь!
В приюте для животных мало-помалу снова воцарился покой. История о том, какую сделку провернула с участком земли Аннемари Розер, быстро разнеслась по округе. Вместе с журналистами в приют явилась целая делегация друзей животных, поддерживающих приют более или менее регулярно финансами или работающих там безвозмездно. Таким образом, набралось больше двадцати человек, и Регине пришлось быстро съездить в город за напитками и бутербродами. Все расселись во дворе, кто на пустых коробках, кто на старых стульях. Настроение было приподнятое, все желали друг другу иметь побольше денег.
– Сначала ты вернешь на ваш общий счет то, что сняла с него, и свое пожертвование, – сразу сказала Аннемари Регине.
– Пожертвование только в том случае, если ты то же самое сделаешь со своим, – возразила Регина.
Тут Аннемари не выдержала и раскрыла Регине свою маленькую тайну.
– Ну и что? – сказала Регина. – Ты заработала эти деньги! По дружбе Манфред ничего не заплатит, не сомневайся.
Гюнтер поставил наполненные бокалы в спальне и пошел в ванную. Линда в нерешительности стояла перед дверью комнаты. Душ она уже приняла, и что будет дальше, тоже ясно. Просто детали несколько смущали ее. Что там, в его волшебном чемоданчике?
Сияющий Гюнтер вернулся, обмотав полотенце вокруг живота. На коже капли воды.
– Где у тебя видеомагнитофон? – Он огляделся.
– У меня его нет.
– Нет? Но это невозможно! – Гюнтер бросил взгляд на телевизор в гостиной. – Почему ты не купила?
– Он мне пока совсем не нужен, – смущенно ответила Линда.
– Если бы я знал! Тебе необходим маленький видеоблок для спальни. Маленькая система со встроенным видеомагнитофоном. Ну, в следующий раз. – Громко вздохнув, Гюнтер добавил: – Если в этом вообще будет смысл.
Линда решила, что ослышалась.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, – он подал ей бокал, – многое может очень быстро измениться. Возможно, ты скоро переедешь отсюда, тогда тебе понадобится большой комплекс с домашним кинотеатром и большое количество разных видеоприспособлений во всем доме.
– Почему это должно произойти? – Линда чокнулась с ним.
– Не спеши!
В это же время Манфред покинул офис Моники с двойственным чувством. С одной стороны, 90 тысяч марок, лежащие в его портфеле, успокаивали Манфреда, с другой – одна мыслишка не давала ему покоя. Он не мог поверить в историю о том, что Моника хотела лишь выкупить у него фамильную землю. То есть в то, что хотела выкупить, поверий он мог. Но за такую бешеную сумму? 80 тысяч сверх реальной стоимости? Что касается остальных 90 тысяч, Манфред получит кредит в ее банке; это она обещала устроить немедленно. Манфреду останется только сходить туда в понедельник. Вся эта история кажется ему слишком прекрасной, чтобы быть правдой. И все же в этой игре он чувствовал себя полностью проигравшим. То, что из долговой ямы его вытаскивала женщина, было совсем не по душе Манфреду.
Линда между тем забавлялась в постели с Гюнтером. Если он считает, что ему необходимы дополнительные возбуждающие факторы и хочет усилить ее наслаждение, пусть применяет их. Она ничего не имела против «дилдо», хотя им с Дирком это никогда не приходило в голову. Пока на пустующее место не придет другой мужчина, Линда была готова терпеть и это. С Гюнтером все происходило довольно легко и быстро. Он, еще не остыв от любовной игры, сел на кровати и оглядел Линду, которая повернулась, чтобы взять со стола бокал.
– У тебя божественная фигура. – Гюнтер провел рукой по се талии. – Стоит мне посмотреть на тебя, я готов начать снова.
Засмеявшись, Линда сделала большой глоток.
– По-моему, ты на это способен. – Она повернулась к нему. – Но мы же продолжим наслаждаться и завтра, или у нас не будет времени?
– Можешь на меня положиться. – Вытянувшись на постели, Гюнтер посмотрел на нее. – Тебе не кажется, что мы неплохо подходим друг другу в сексуальном плане?
– Ты умеешь делать свое дело.
– Спасибо, я знаю. Но и ты тоже ничего.
В субботнее утро Гюнтер и Линда направились в аэропорт Штутгарта, после того как Гюнтер съездил домой и упаковал свои вещи. Марион сделала вид, что ее это ничуть не интересует, и направилась в сад, опасаясь выказать реакцию на его появление. Клаус позвал Регину на прогулку по городу все в тот же Штутгарт, а Моника села в поезд, идущий в Мюнхен. Вечером она пойдет с подругой в оперу. Ричи хотел вытащить Дирка выпить пива, но тот снова углубился в подготовку к экзамену и, по уши зарывшись в учебники, сидел дома. И только Ирэн, как всегда, где-то в дороге.
Линда впервые в жизни летела на самолете. Это доставляло ей наслаждение, хотя она постоянно ловила на себе взгляды окружающих, явно интересующихся тем, дочь она Гюнтеру или любовница. Довольно щекотливое положение, подумала Линда, но потом ей стало все равно. Здесь ее никто не знает, поэтому все эти взгляды не имеют никакого значения.
Гамбург очаровал ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
– Конечно. Моя мать получила его в приданое. Совершенно бесполезная земля, если я не заблуждаюсь.
– А как эта земля попала к твоей матери?
– Мой дед был тогда одним из крупных фермеров. Мой дядя, брат матери, унаследовал эту землю. Но он уже довольно старый.
– А как девичья фамилия твоей матери?
– Почему ты интересуешься этим?
– Говори же!
– Дреер.
– Сестра Макса Дреера?
– Да, но теперь…
– Мы можем с тобой встретиться? Срочно!
– Все так плохо? – спросила Моника.
– Очень плохо!
Упаковывая товар в магазине, Линда размышляла о том, что делать с деньгами. Нести их в банк она не хотела. Зная тамошних служащих, Линда была почти уверена, что такие суммы вызовут у них по меньшей мере удивление. Она откроет накопительный счет в каком-нибудь другом банке, скорее всего, в Штутгарте, и будет вносить на этот счет все деньги, полученные от Понтера. Это радовало ее. Оставалось надеяться, что Гюнтер не зайдет в своих сексуальных желаниях слишком далеко. Или, что еще лучше, предпочтет нормальный секс, который, вероятно, получал и прежде. Нормальный рацион для мужчины.
Моника немедленно отправилась в путь. Значительно безопаснее встречаться в городской управе, чем в каком-нибудь ресторане, на природе или даже у нее дома. Что делает и с кем встречается обер-бургомистр такого маленького городка, как Рёмерсфельд, знают почти все жители. Их отношения могли дорого ему обойтись, а они оба не хотели этого. Они знакомы еще со школы, входили в одну компанию, очень любили тогда друг друга, вместе сдавали экзамены на аттестат зрелости. Потом вступили в брак. Иоахим влюбился тогда в молоденькую Ильзе, прелестницу из соседнего с Рёмерсфельдом местечка, с личиком цвета спелого персика, а Моника нашла Клауса, даровитого, перспективного, занятого в сфере имущественных отношений. С годами Иоахим и Моника поняли, что все еще желанны друг другу, тогда как любовь к партнерам по браку постепенно прошла. Время от времени они поговаривали, что было бы хорошо возобновить прежние отношения.
Они прошли в зал заседаний, и Иоахим закрыл дверь.
– Надеюсь, сюрпризов, подобных вчерашнему, сегодня не будет. – Иоахим усмехнулся.
– Я могу кое-что рассказать тебе в дополнение ко вчерашнему. – Моника посвятила Иоахима в историю Марион.
– Интересно, – сказал Иоахим. – Значит, это все-таки имеет личный характер. Вот уж не предполагал! Но может, наш друг Шмидт невольно натолкнул всех кое на что!
– О чем ты? – спросила Моника.
Давая понять, что дело касается только их двоих, Иоахим поставил два стула совсем близко, и они сели рядом.
– Речь пойдет о некоей секретной операции X? – прошептала она.
– Вполне возможно, речь идет об огромном количестве денег.
Манфред проснулся часа через два. Он спал в состоянии, близком к коматозному, укрывшись с головой толстым одеялом, и теперь голова раскалывалась от боли. К Манфреду не пришло во сне решение его проблемы. «Я должен заняться делом», – сказал он себе и направился в ванную принять холодный душ и побриться. Он едва не прослушал звонок телефона, но громкий голос на автоответчике привлек его внимание. Манфред поспешил в гостиную, чтобы выяснить, кто звонит. Видимо, с работы, но – нет. Это Моника Раак.
– Мне сказали в офисе, что вы не совсем здоровы. Полагаю, причина вашего недуга – участок земли рядом с приютом для животных. Вы прикупили по случаю совершенно бесполезный кусок земли с сараем за бешеные деньги. Догадываюсь, какая теперь у вас головная боль.
Манфред рухнул на стул.
– Откуда вам это известно? – слабым голосом спросил он, прижав руку ко лбу.
– Думаю, завтра об этом узнает весь город. Журналисты уже там, и сенсационная история о продаже земли завтра появится на первых полосах.
– О нет! Это мой конец!
– Скажете тоже!
Манфреду с трудом удалось взять себя в руки.
– Что вы хотите?
– Выкупить у вас землю по весьма достойной цене!
– Зачем?
– Земля принадлежит моей семье. Макс не имел права продавать этот участок без согласия всех родственников. Ни госпоже Розер, ни кому-то еще!
– Я не совсем понимаю.
– Макс Дреер – мой дядя. Его хозяйственный двор – родительский дом моей матери!
– Ага!
Манфреду все становится понятно. Можно вынуть голову из петли. Он нашел дурочку, готовую вернуть ему деньги.
– Сколько? – осведомился он.
– 90 тысяч марок.
– Но это только половина! – возразил Манфред.
– Половина или вообще ничего. – Голос Моники прозвучал решительно.
– Так не пойдет. Я заплатил за землю 180 тысяч марок!
– Что вам на это сказать? – Моника засмеялась. – Сами виноваты, господин Бушельмейер. Но для меня это еще неприятнее. Я должна сейчас свою, заметьте, свою землю, цена которой 10 тысяч, выкупать за 90 тысяч марок. И все, простите, только из-за вашей глупости. Вам следовало бы благодарить меня за такое предложение. Я могла бы вообще бросить вас на произвол судьбы.
– Но у меня есть проблема, – заметил, помолчав, Манфред. – Мне очень нужно достать оставшиеся 90 тысяч, иначе я погиб!
Довольная собой и жизнью, Моника положила трубку. Она и не ожидала, что Манфред сдаст поле боя так бездарно и без сопротивления. Он, видимо, смертельно боится чего-то. Как и было условленно, очень скоро ей позвонил Иоахим.
– Земля в моих руках, – сообщила ему Моника. – По оговоренной цене. Мы урегулируем все с нотариусом сегодня же. Ты можешь внести во вторник в повестку дня соответствующий пункт.
Больше часа Гюнтер бродил по салону Беаты Узе. Уж коли он попал сюда, то не уйдет, пока не пересмотрит все товары. Когда Гюнтер собрался уходить, в пакете с покупками у него лежали две кассеты с порнофильмами (он посмотрит их вместе с Линдой: надо что-нибудь перенять оттуда) и вибратор на батарейках – такого огромного размера, какого его дружок не достигнет, пожалуй, даже после трех пилюль. Надеясь, что это придется Линде по душе, Гюнтер направился к машине.
Марион принесла в контору Анны Кель все, что удалось найти и показалось важным. К несчастью, все документы о фирмах, недвижимости, земельных участках Гюнтера находились либо у него в офисе, либо у советника по имуществу. А не заодно ли с ним Клаус? Такого Марион не могла себе представить. Достаточно уже страхов за последнее время, к тому же еще конец недели, пятница, и в течение двух последующих дней, так или иначе, ничего путного сделано не будет. А как ей быть в выходные? Остаться дома? Попытаться еще раз поговорить с Гюнтером? Но придет ли он домой? Пожалуй, ей остается только ждать.
Чтобы не терять понапрасну времени, Марион села к столу на террасе и начала записывать на листе бумаги все, что ей известно о деловой жизни Гюнтера. Внезапно она вспомнила, что во вторник у нее день рождения. Как такое могло случиться? Совсем недавно Гюнтер предлагал заказать столик по случаю ее пятидесятипятилетия не где-нибудь, а в роскошном отеле «Палас», а сегодня выставил ее из дома. Марион снова ощутила беспомощность. Ей хотелось бы стать ребенком, забиться куда-нибудь в уголок. Ведь все как-нибудь наладится, все плохое пройдет. А еще лучше закрыть лицо руками и громко сказать: «Меня вообще здесь нет!»
Но Марион преодолела свою слабость. Она отпразднует день рождения – если не с Гюнтером, то со своими подругами по игре в бридж. Устроит вечеринку. Такую, какой еще никогда не устраивала для себя самой. Не по законам семьи Шмидт. А по правилам Марион Шмидт! Она быстро подошла к телефону и позвонила Ульрике Гоерхард.
Одна из ее лучших приятельниц удивлена, она никак не ожидала получить приглашение на день рождения Марион.
– Ты же его никогда не празднуешь, – заметила Ульрике.
– Но в этот раз буду! – заявила Марион. – Это должен быть загул по полной программе, с музыкой и, если сочтем необходимым, с мужским стриптизом!
– Мужской стриптиз и ты?!
– Да, я. Что в этом такого?
– Ну, не знаю…
Ульрике Гоерхард – архитектор. Из-за патриархального характера делового мира Рёмерсфельда она не слишком преуспела на своем поприще.
– Я поделюсь с тобой кое-чем, Марион, и, если у тебя есть настроение, можешь прийти. К сожалению, в день твоего рождения вся наша компания собирается совсем на другой праздник.
Это сообщение разочаровало Марион поначалу, но она все же приняла предложение.
– И я тоже могу с вами?
– Конечно, мы будем очень рады. Вечеринка обещает быть весьма потешной!
– Может, объяснишь в двух словах…
Сначала до Марион доносится лишь веселый смешок.
– Ты хоть раз бывала на приватном показе дамского белья? – наконец спросила Ульрике.
– Даже никогда не слышала, что такие бывают. Что там происходит?
– Мы тоже сначала удивлялись. Грета Кремер пригласила, кроме нас, нескольких дам из Рёмерсфельда и Кирхвейлера. Кого, точно не знаю, но абсолютно уверена, что будет очень весело.
Показ дамского белья. Марион даже не представляла себе, что за этим кроется.
– Мы будем праздновать во время показа? Ульрике заразительно рассмеялась.
– На таких вечеринках демонстрируют и продают товар: всякие дамские шмотки. Я тоже никогда не бывала на таких мероприятиях. Ты только возьми с собой немного наличности на случай, если надумаешь что-то купить, и весь вечер принадлежит тебе!
Линда увидела с балкона, как серебристый лимузин свернул с улицы во двор. Она быстро забежала в ванную, чтобы проверить, как выглядит. На обратном пути остановилась возле телефона и критически оглядела маленькую гостиную. В обеденный перерыв Линда сбегала в лучший в Рёмерсфельдс магазин фарфора и присмотрела там три великолепные большие вазы для цветов. По ее прежним представлениям о жизни, они имели запредельные цены, но прсдставления Линды день ото дня менялись. Поэтому она купила их. С нескрываемой гордостью Линда подумала о том, как будут смотреться в них роскошные букеты, ожидая, когда раздастся звонок телефона.
Перед тем как заехать в гараж, Гюнтер позвонил ей.
– Ты готова?
Она бросила быстрый взгляд в зеркало.
– Тебе понравится, – ответила Линда с легкой эротической интонацией в голосе.
– Опиши себя.
– Сверху на мне короткий топ, плотно облегающий пышную грудь без бюстгальтера, а под моей короткой юбкой… – Бетонные стены подземного гаража не пропустили сигнал, и связь прервалась. Линда с облегчением положила трубку. Пусть лучше сам посмотрит, что она приготовила.
Через несколько мгновений раздался звонок в дверь. Похоже, Гюнтер поставил машину прямо у лифта. Она открыла, и у него перехватило дыхание.
– Ты выглядишь потрясающе! – удовлетворенно констатировал Гюнтер, поцеловал ее и зашел в квартиру, помахивая в воздухе двумя картонными карточками. – Один раз в Гамбург, на разведку, туда и обратно, не очень много?
Много. Линда никогда не была в Гамбурге.
Гюнтер поставил на пол свой кейс, а билеты положил на стол.
Линда бросилась ему на шею.
– Это потрясающе! Классная идея!
– Немного шопинга, небольшая экскурсия, потом покатаемся на канатной дороге. Завтра рано утром вылет, в воскресенье прилет. Не долго, но достаточно… – Ухмыльнувшись, Гюнтер прикоснулся к ее груди.
– С ума сойти! – Линда засмеялась. – Что мне взять с собой?
Гюнтер запустил руку ей под юбку и слегка сжал ягодицы.
– Самое важное у тебя всегда с собой. Обо всем остальном позаботимся по ходу дела. У тебя есть еще что-нибудь выпить, прежде чем я начну лакомиться тобой?
Марион, наверное, даже не представляет, что проделывает ее муж, подумала Линда, идя к холодильнику.
– Основная партия у меня в машине, – услышала она его голос. – Коробочка шампанского, коробочка красного и коробочка белого вина. Как по-твоему, этого хватит на следующую неделю?
Гюнтер громко засмеялся, и когда Линда вернулась с бутылкой, на столе уже стояли два бокала для шампанского.
– Где ты раздобыл их? – удивилась она.
Он указал на свой кейс и заговорщицки подмигнул Линде.
– Это особый ящичек чародеев.
– Что?
– Сейчас увидишь!
В приюте для животных мало-помалу снова воцарился покой. История о том, какую сделку провернула с участком земли Аннемари Розер, быстро разнеслась по округе. Вместе с журналистами в приют явилась целая делегация друзей животных, поддерживающих приют более или менее регулярно финансами или работающих там безвозмездно. Таким образом, набралось больше двадцати человек, и Регине пришлось быстро съездить в город за напитками и бутербродами. Все расселись во дворе, кто на пустых коробках, кто на старых стульях. Настроение было приподнятое, все желали друг другу иметь побольше денег.
– Сначала ты вернешь на ваш общий счет то, что сняла с него, и свое пожертвование, – сразу сказала Аннемари Регине.
– Пожертвование только в том случае, если ты то же самое сделаешь со своим, – возразила Регина.
Тут Аннемари не выдержала и раскрыла Регине свою маленькую тайну.
– Ну и что? – сказала Регина. – Ты заработала эти деньги! По дружбе Манфред ничего не заплатит, не сомневайся.
Гюнтер поставил наполненные бокалы в спальне и пошел в ванную. Линда в нерешительности стояла перед дверью комнаты. Душ она уже приняла, и что будет дальше, тоже ясно. Просто детали несколько смущали ее. Что там, в его волшебном чемоданчике?
Сияющий Гюнтер вернулся, обмотав полотенце вокруг живота. На коже капли воды.
– Где у тебя видеомагнитофон? – Он огляделся.
– У меня его нет.
– Нет? Но это невозможно! – Гюнтер бросил взгляд на телевизор в гостиной. – Почему ты не купила?
– Он мне пока совсем не нужен, – смущенно ответила Линда.
– Если бы я знал! Тебе необходим маленький видеоблок для спальни. Маленькая система со встроенным видеомагнитофоном. Ну, в следующий раз. – Громко вздохнув, Гюнтер добавил: – Если в этом вообще будет смысл.
Линда решила, что ослышалась.
– Что ты имеешь в виду?
– Ну, – он подал ей бокал, – многое может очень быстро измениться. Возможно, ты скоро переедешь отсюда, тогда тебе понадобится большой комплекс с домашним кинотеатром и большое количество разных видеоприспособлений во всем доме.
– Почему это должно произойти? – Линда чокнулась с ним.
– Не спеши!
В это же время Манфред покинул офис Моники с двойственным чувством. С одной стороны, 90 тысяч марок, лежащие в его портфеле, успокаивали Манфреда, с другой – одна мыслишка не давала ему покоя. Он не мог поверить в историю о том, что Моника хотела лишь выкупить у него фамильную землю. То есть в то, что хотела выкупить, поверий он мог. Но за такую бешеную сумму? 80 тысяч сверх реальной стоимости? Что касается остальных 90 тысяч, Манфред получит кредит в ее банке; это она обещала устроить немедленно. Манфреду останется только сходить туда в понедельник. Вся эта история кажется ему слишком прекрасной, чтобы быть правдой. И все же в этой игре он чувствовал себя полностью проигравшим. То, что из долговой ямы его вытаскивала женщина, было совсем не по душе Манфреду.
Линда между тем забавлялась в постели с Гюнтером. Если он считает, что ему необходимы дополнительные возбуждающие факторы и хочет усилить ее наслаждение, пусть применяет их. Она ничего не имела против «дилдо», хотя им с Дирком это никогда не приходило в голову. Пока на пустующее место не придет другой мужчина, Линда была готова терпеть и это. С Гюнтером все происходило довольно легко и быстро. Он, еще не остыв от любовной игры, сел на кровати и оглядел Линду, которая повернулась, чтобы взять со стола бокал.
– У тебя божественная фигура. – Гюнтер провел рукой по се талии. – Стоит мне посмотреть на тебя, я готов начать снова.
Засмеявшись, Линда сделала большой глоток.
– По-моему, ты на это способен. – Она повернулась к нему. – Но мы же продолжим наслаждаться и завтра, или у нас не будет времени?
– Можешь на меня положиться. – Вытянувшись на постели, Гюнтер посмотрел на нее. – Тебе не кажется, что мы неплохо подходим друг другу в сексуальном плане?
– Ты умеешь делать свое дело.
– Спасибо, я знаю. Но и ты тоже ничего.
В субботнее утро Гюнтер и Линда направились в аэропорт Штутгарта, после того как Гюнтер съездил домой и упаковал свои вещи. Марион сделала вид, что ее это ничуть не интересует, и направилась в сад, опасаясь выказать реакцию на его появление. Клаус позвал Регину на прогулку по городу все в тот же Штутгарт, а Моника села в поезд, идущий в Мюнхен. Вечером она пойдет с подругой в оперу. Ричи хотел вытащить Дирка выпить пива, но тот снова углубился в подготовку к экзамену и, по уши зарывшись в учебники, сидел дома. И только Ирэн, как всегда, где-то в дороге.
Линда впервые в жизни летела на самолете. Это доставляло ей наслаждение, хотя она постоянно ловила на себе взгляды окружающих, явно интересующихся тем, дочь она Гюнтеру или любовница. Довольно щекотливое положение, подумала Линда, но потом ей стало все равно. Здесь ее никто не знает, поэтому все эти взгляды не имеют никакого значения.
Гамбург очаровал ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32