Как он смел пообещать ее сыну вернуться! Как он смел дать ему повод для еще одного разочарования!
— А что я должен был сказать? — возразил Джо сурово. Он все терзал свою несчастную шляпу. — Вы хотели, чтобы я сказал Коли: нет, я не вернусь никогда? Это было бы лучше?
Губы ее сжались. Она постаралась приглушить свой гнев. Застыв в раздумье, она машинально пропускала свои длинные волосы сквозь пальцы. Что правильнее в этой ситуации? Должны ли они лгать, или лучше разбить сразу все надежды маленького человека? Что для Коди будет больнее?
Она представила себе разочарование сына, если Джо никогда больше не придет. Ковбои вообще редко появляются. Они живут своей бродячей жизнью, не думая, насколько это тяжело для их близких. Семья для них всегда на втором месте после работы и родео. Разве она еще не выучила этот горький урок?
— И что же вы собираетесь делать? — спросила она. — Обманывать его?
— Нет. Мне казалось, вы хотите, чтобы я немного подыграл. — Шляпа продолжала прыгать в руках Джо.
— С чего это вы взяли?
— Из ваших собственных слов, сказанных в больнице. Помните, доктор велел создать Коди спокойную обстановку для скорейшего возвращения памяти. Вы же сами сказали, нужно подыграть мальчику. Это значит, притвориться его отцом, а не бросить его.
— Но вы не отец ему! — Она скрестила на груди руки, пытаясь защитить себя от холодного страха, вползающего в ее сердце. — Значит, вы собираетесь вернуться?
— Надеюсь, да.
— Вы надеетесь! — С негодованием передразнила она Джо. Марта представила себе, как опять рушатся надежды сына. — Так да или нет? Или, может, Коди ждет очередное разочарование, когда вы не появитесь?
Лицо его застыло, губы сжались в решительную линию.
— Нет.
— Господи, ведь вы же называли его сыном! Вы обещали ему, что вернетесь. Почему вы называли его сыном?
Джо устало потер глаза.
— Я не замечал этого, пока вы сейчас не сказали. — Он пожал своими широкими плечами. — Коди так смотрел на меня… Я… Черт, я не знаю!
Она увидела, как на секунду от затаенной боли глаза его стали темно-синими, точно ночное небо. Но тут же льдинки блеснули в них.
— В общем, вы ничего не знаете. Что ж, я как-нибудь постараюсь исправить тот вред, который вы причинили.
Казалось, его черты высечены из гранита. На один долгий момент он уставился на нее, но взгляд его был совершенно безжизненным. Потом вдруг что-то в нем изменилось. Глаза его вспыхнули и засверкали, как драгоценные камни.
— Слушайте, чего, черт возьми, вы от меня хотите? — Он надел шляпу. — Я дал вам слово. Это все, что у меня есть. И я вернусь, хотите вы того или нет. Я обещал Коли вернуться. — Джо отвел глаза и направился к двери.
— Пожалуйста, подождите. — Марта удержала дверь рукой прежде, чем та захлопнулась за ним. Холодный ночной ветер дунул ей в лицо.
Джо продолжал идти. Каждый шаг его, гулко отдающийся по бетонному полу, звучал для нее обвинением. Плечи его распрямились, спина застыла при звуке ее голоса, но он продолжал идти, как будто не слыша ее.
Холод закрался в сердце Марти. Он уходил, оставлял ее так же, как раньше уходил и ее бывший муж. Вообще-то она уже привыкла, что все ей приходится делать одной. Но сейчас, после того страшного потрясения днем, когда она увидела неподвижное тело своего сына, она чувствовала себя совершенно потерянной, угнетенной, сломленной.
— Джо, — позвала она снова, — ну, пожалуйста, подождите.
Он подошел к машине.
— Джо, я… мне нужна ваша помощь. — Голос ее надломился. Слезы, которые она так долго держала внутри, теперь душили ее.
Шаги Джо замедлились, и он остановился. Медленно повернувшись, он взглянул на нее.
— Простите меня, — прошептала она. — Пожалуйста, простите. — В груди у нее перехватило, и она прерывисто вздохнула. — Прошу вас, Джо, вернитесь в дом.
На один долгий момент он опустил голову, раздумывая. Затем не торопясь, мерным шагом направился обратно к крыльцу. Подойдя, он взглянул ей прямо в лицо и, едва разжимая губы, спросил:
— Зачем?
Этот сухой голос отнял у нее остатки решимости. Она почувствовала, как слабеет ее тело, опускаются руки и холод заполняет душу. Она привыкла быть сильной, привыкла сама справляться с любыми невзгодами. Но теперь, похоже, им удалось взять верх над ней. В груди у нее щемило, слезы застряли в горле. Марти крепко зажмурилась, пытаясь всеми силами загнать их обратно, но они все равно упрямо просачивались сквозь ресницы, стекая по щекам.
В тот момент, когда она уже не видела ничего вокруг, Джо мягко коснулся ее. Марти почувствовала тепло его рук, когда он осторожно поднял ее лицо. Отодвинуться, высвободиться она была уже не в силах и стояла, глядя, как зачарованная, в его глаза.
Тогда Джо обнял ее и притянул к себе. Тепло его тела словно обволокло ее и успокоило измученную душу.
— Вам сегодня досталось. Успокойтесь, все уже позади, — мягко произнес он.
Подняв руку, Марти тронула его теплую спину, которая оказалась твердой, как скала. Ей хотелось обнять его, уткнуться лицом в его грудь, отдохнуть на широком плече. Она вдохнула его запах, запах сена и кожи. Эти знакомые запахи давали ей удивительное чувство защищенности и в то же время заставили ощущать то, что она не ощущала уже долгое время… Какое счастье дать волю слезам, разделить тяжкое бремя с Джо!
Джо? Что она делает? Повисла на практически незнакомому мужчине и хлюпает носом, как девчонка.
Она резко отодвинулась, вытерла мокрые щеки:
— Со мной все в порядке.
Джо посмотрел на нее. Что это с ним? Ради всего святого, почему он начал ее обнимать?
Он никогда не забудет нежность и теплоту ее тела, прижавшегося к нему. Он нужен ей, действительно нужен. В нем так долго никто не нуждался. Конечно, это была его вина, он сам оттолкнул от себя семью и друзей. Но теперь по совершенно непонятной причине он страстно захотел стать нужным кому-то.
— Простите, — произнесла она. — Обычно я держу себя в руках.
— Я все понимаю. Вы столько пережили за последние несколько часов.
— За последние несколько лет, — пробормотала она чуть слышно и поспешно отвела взгляд. — Простите, я оскорбила вас. Дело в том, что я давно утратила доверие к людям.
— У вас вообще нет причин мне доверять. Она пожала плечами.
— Вы дали мне для этого больше оснований, чем те, которых я знаю многие годы. — Она вздохнула. — Я и в самом деле не знаю, как лучше поступить. Может быть, лучше вам просто исчезнуть. Я объясню Коди, что это был сон.
— Или кошмар? — Джо улыбнулся, стараясь разрядить обстановку. — Скажите, как нам теперь вести себя?
— Я и сама не знаю. — Она стиснула от волнения руки. — Будем действовать очень осторожно. Если Коди проснется завтра утром и все вспомнит, то мы ничего не будем делать. Я позабочусь о нем сама. Если же он все еще будет думать, что вы его отец, то, я полагаю, нам придется продолжать игру. Конечно, вы будете жить не с нами…
— У меня есть ранчо. — Он резко перебил ее.
— Это значит, вам нужно жить там. Мы что-нибудь придумаем, чтобы объяснить ваши отъезды. Если вы приедете всего несколько раз на короткое время… — Она отвернулась. — Конечно же, я с радостью заплачу вам. У нас не очень много денег, но…
— Мне не нужны ваши деньги, — решительно сказал Джо.
— Ну, раз так… — На губах ее промелькнула тень улыбки. — Я не представляю, сколько это все продлится, только очень прошу, не забывайте, что он еще ребенок и все принимает за чистую монету.
— Я не причиню боль вашему мальчику. — Он шагнул вперед, чувствуя, что речь идет о чем-то большем, и ласково тронул ладонью ее подбородок. — Вам я тоже не причиню боль, Марта. Я останусь здесь, пока буду вам нужен, — добавил он. — Я помогу вам с Коди. — Он взглянул на улицу. — Возможно, мне это нужно не меньше, чем вам.
Джо взглянул на Марта. Увидев, как в удивлении поднимаются ее брови, он быстро продолжил, прежде чем она смогла задать вопрос, на который он вовсе не желал отвечать.
— Но это только временно, не навсегда.
— Спасибо за предупреждение, — ответила она. — Не беспокойтесь, Джо Ролинз, на большее я и не претендую. А если вы все-таки обманете наши надежды, это лишь подтвердит мое мнение о ковбоях.
Сдвинув большим пальцем шляпу чуть назад, он спросил:
— И что это за мнение?
— Ковбоям не стоит доверять. Он кивнул.
— Вы правы, Марта. И никогда об этом не забывайте.
Глава 3
— Мама! — тишину прорезал пронзительный крик Коди.
Скаут залился громким лаем. Марта схватила Джо за руку, но не в поисках поддержки, а давая ему знак остаться.
— Я пойду посмотрю, что с ним. — Она убежала в комнату сына, оставив Джо в растерянности мерить шагами прихожую и ждать ее возвращения.
Текли минуты. Он все ходил взад и вперед, разглядывая на стенах фотографии Коди. На некоторых он был снят со своей матерью, на других — с незнакомыми детишками.
Джо зашел на кухню. Через окно на пол падал свет уличных фонарей. Вдоль подоконника стояли горшки с растениями — плющ, алоэ, герань. Он вдохнул запах корицы. Здесь пахло домом, настоящим домом. Сколько уже прошло времени с тех пор, как он чувствовал такое же удивительное тепло? Ему вдруг захотелось, чтобы это был его дом.
Он сдержит свое слово. Останется здесь столько, сколько будет нужен Марта и Коди. А потом — все! От этой мысли стало почему-то больно. У него не было права на дом, права на тепло и уют. Вот почему он перебрался на заброшенное ранчо, подальше от семьи, друзей или кого-нибудь еще, кто мог бы скрасить ему жизнь… и кому он мог бы причинить боль.
Он лишил Саманту права на жизнь и на материнство. Сколько бы ни прошло времени, Джо всегда будет жалеть, что не он был тогда в машине, а потом и в гробу, обтянутом блестящим атласом. Он постоянно пытался представить себе, как бы она выглядела с ребенком на руках возле маленькой кроватки, которую он купил. В годовщину ее смерти Джо разломал эту кроватку и сжег ее в камине, щепку за щепкой, словно стараясь выжечь саму память о Саманте. Но ее образ, вечно оставался с ним, терзая душу и разум. Вот и сейчас воспоминания о Саманте сразу же превратились в поток нескончаемых самообвинений. Черты его исказились от боли.
Почему, Джо? Почему ты не был тогда со мной?
Острый приступ тоски сжимал его сердце все сильнее и сильнее, пока оно не перестало ничего чувствовать, кроме тупой боли, пульсировавшей где-то в груди. Эти слова он повторял себе каждый день в течение всех этих пяти лет.
Он вспомнил, как доктор тогда сказал ему:
«Ваша жена носила мальчика». И затем: «Извините». Эти слова без конца крутились у него в голове. За что извинялся доктор? Не его вина, что они погибли, что Саманте не суждено прижать к груди своего ребенка или что маленький мальчик никогда уже не вырастет, не сядет на лошадь, не поцелует девушку, не станет мужчиной.
Это была вина его, Джо. Он так хотел верить, что будет замечательным отцом для своего мальчика. Но в глубине его сердца таилось сомнение. Саманта забеременела случайно. Жена принесла ему новость, вся сияя от радости; в нем же она не вызвала особого восторга, разве что вспышку мужской гордости. Он сомневался, что сможет пожертвовать своей карьерой, и даже не нашел времени, чтобы помочь Саманте оборудовать детскую комнату. Все его внимание было отдано родео. До тех пор, пока…
Ему не довелось взять сына на руки, сказать, как любит его, и услышать, как тот назовет его папой.
И вот теперь этот малыш, Коли, назвал его отцом.
Обхватив руками голову, Джо наклонился вперед. Упершись локтями в колени, он невидяще уставился на холодный камин за черной решеткой. Пепел от сгоревших в нем дров покрывал кирпичи. Такой же пепел и у меня внутри, подумал Джо.
Прошло уже полчаса с тех пор, как Марта ушла взглянуть на Кода. Обеспокоенный, Джо прошел на цыпочках по темному коридору и, войдя в комнату, увидел Марти, свернувшуюся клубочком рядом с сыном. На другом конце кровати сопел Скаут, брюхом вверх и раскинув лапы.
Сняв с ближайшего кресла мягкое шерстяное одеяло, Джо укрыл им хрупкую фигурку Марти. Рука его невольно потянулась, чтобы убрать прядь волос с ее щеки. Резкий контраст между его обветренными, загорелыми пальцами и ее нежной кожей поразил его. Сердце его замерло. Он ведет себя глупо. Это не его семья.
Тоскливо вздохнув, он повернулся и направился обратно в прихожую. Опустившись снова в кожаное кресло, устроился на ночь. Он не может уйти сейчас, когда нужен им. Он уйдет завтра. А пока будет здесь, готовый в любую минуту прийти им на помощь.
Марти разбудила боль в шее. Она мигнула. Холодный неприветливый свет проникал сквозь деревянные ставни. Глаза, казалось, были полны песка. Она подавила стон и, покрутив головой, попробовала размять затекшие мышцы.
Сын спал рядом, уютно устроившись возле нее. Она почувствовала теплый детский запах. Руки малыша были сложены под щекой, ресницы отбрасывали длинные тени, грудь тихо поднималась и опускалась. Она коснулась губами его лобика, проверяя температуру. Вроде все нормально.
Взглянув на часы, Марта обнаружила, что еще нет и семи. Теперь, когда кризис позади, она хотела, чтобы Коди отдохнул как можно дольше. Сегодня воскресенье, и поэтому нет необходимости рано вставать. Воскресную школу можно и пропустить.
Зевнув, она наконец встала с кровати. Это движение разбудило Скаута. Пес скатился на свое место и просяще посмотрел на нее, стуча хвостом по матрасу. Она улыбнулась и погладила его по мягкой шерсти. — Пойдем, мальчик.
Выходя из комнаты. Марта потянулась и еще раз сладко зевнула, вдохнув теплый, приглашающий запах кофе и свежего печенья с корицей. Откуда этот запах? Неужели?.. Джо. О Боже, она совсем забыла о нем! Ночью она пошла успокоить Коди и прилегла рядом с ним. Монотонно тикали часы, глаза у нее стали потихоньку слипаться, и, когда Коди заснул, она, похоже, заснула вместе с ним. Значит, Джо ночевал здесь? Как она могла о нем забыть!
Ковер на полу скрадывал ее шаги, ноги в одних носках мягко ступали по нему. Еще в коридоре она услышала звон сковородок и шум воды в раковине, доносящийся с кухни. Схватив Скаута за ошейник, она быстро отвела его назад в комнату. Дойдя до кухни. Марта встала в дверях, пораженная открывшимся видом.
Джо стоял у газовой плиты спиной к ней. Бекон шипел и брызгался жиром на горячей сковородке. Марта не могла отвести взгляд от этого человека. Волосы с одной стороны взлохматились и стояли торчком: должно быть, он лежал на этом боку. Где он спал? На софе или на ее кровати? Она невольно представила его крепкое тело, лежащее на ее простынях.
Утреннее солнце играло золотыми бликами на густых волосах. Он обладал сильной, мужественной красотой, а в таком встрепанном виде, как ни странно, взволновал ее еще сильнее, чем раньше. Сегодня его плечи казались еще шире, ноги в облегающих джинсах — еще длиннее. И как естественно он смотрелся на кухне!
Марта провела рукой по спутавшимся за ночь волосам, пытаясь хоть немного пригладить их. Потом опустила глаза и увидела свою выбившуюся из смятых джинсов футболку. Ей необходимо принять душ и переодеться. Надеясь незаметно выскользнуть из кухни прежде, чем ее заметят, Марта развернулась и…
— Доброе утро, — раздался голос Джо. Застигнутая врасплох, она решила, что лучше уж встретиться с ним лицом к лицу, чем трусливо сбежать.
— Доброе утро.
Он весело улыбнулся в ответ. Внутри у нее что-то дрогнуло. Волосы свободной волной падали ему на лоб, на руке была одна из ее кухонных рукавичек. Синий взгляд задержался на Марти, снова вызвав в ней ощущение жара.
— Вы хорошо выглядите. Женщина нервно хихикнула.
— Это уж точно! — И потрогав рукой лицо, добавила:
— С размазанной косметикой, растрепанными волосами и в измятой одежде.
Его улыбка стала еще шире, складки вокруг рта — еще глубже, а зубы ослепительно сверкнули на фоне темной, обветренной кожи. От уголков глаз разбежались смешливые морщинки. Сапфировые глаза излучали тепло, от которого подкашивались ноги.
— Да, мы оба выглядим, как будто мы… — Глаза его вдруг потемнели, туман желания углубил их цвет так, что они стали напоминать море во время шторма. — Как будто мы спали в одежде. Но я хочу сказать, что вы сегодня выглядите намного спокойней. Полагаю, Коди уже лучше?
— Он все еще спит.
— Хорошо. У вас, наверное, была тяжелая ночь.
— Не слишком. Я просыпалась только время от времени поглядеть на него. А вы где спали?
— В прихожей. Большое кожаное кресло оказалось очень удобным, и я чувствовал себя в нем прекрасно. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Надеюсь, я сделал все правильно. Когда вы ушли к Коди, я долго ждал вас, но не дождался, а когда пошел туда сам, увидел, что вы спите, и решил никого не будить.
— Вы могли бы уехать домой.
— Мог бы. Но я хотел быть здесь. Вдруг что-нибудь случилось бы.
Марти подавила резкий ответ, что она способна сама позаботиться о себе и своем сыне.
— Завтрак почти готов. — Он схватил щипцами кусок бекона и перевернул его.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12