Она протянула пальто Бинки, а потом села туда, куда указал Нат, – на край кушетки. Старик вернулся в свое кресло, а Ной сел на маленькую скамеечку возле него. Бинки, вернувшись, села на другой край кушетки и наклонилась вперед, чтобы разлить чай.
– Ною нравится мятный, а не обычный, – сказала она Делии. – Надеюсь, вы не возражаете.
– Конечно, нет.
Значит, каждый раз, когда Ной приезжал сюда, они устраивали это чаепитие? Делия всегда думала, что мальчик играет в шашки или что-нибудь вроде того. Она посмотрела на его деда, качавшего головой.
– Ной пьет у меня чай с тех пор, как он начал пить из чашки-непроливашки, – улыбнулся Нат. – Он единственный мальчик в семье! Нам, мужчинам, нужно держаться вместе.
Бинки протянула ей чашку и поинтересовалась:
– И как вам нравится вести дом у отца Ноя, Делия?
– О, очень, – ответила Делия.
– Джоэл хороший человек, – сказал Нат мирно. – Я предпочитаю придерживаться нейтралитета во время семейных конфликтов своих дочерей. Когда мои девочки были еще совсем маленькими, я поклялся, что приму любого, за кого они выйдут замуж.
После этих его слов возникла пауза, поэтому Делия спросила:
– Удалось?
– О, абсолютно. – Голос старика звучал несколько скрипуче. – Я обожаю своих зятьев! И они думают, что я – просто чудесный человек.
– Ну вы и есть чудесный человек! – воскликнула Бинки.
Нат поклонился ей:
– Спасибо, мадам. Хотя, хочу заметить, что, может быть, и не настолько чудесный, как им кажется.
Затем состроил гримасу, и Бинки хитро подмигнула Делии.
Эта Бинки была компаньонкой? Или одной из его дочерей? Но веселое лицо женщины совсем не походило на лицо Ната. И казалось, что к его внуку она не имеет никакого отношения.
– Возьми масла, – предложила женщина Ною, не замечая, что мальчику не на что его намазать.
– Возьми немного масляной поливки с низким содержанием холестерина, – поправил Нат. – Сперва я называл его «не могу поверить, что это – не масло», – объяснил он Делии. – А потом я начал мыть волосы средством под названием «господи, волосы пахнут потрясающе».
Делии это замечание показалось таинственным, но Ной хихикнул. Дедушка взглянул на подростка, его губы шевельнулись, как будто он пытался улыбнуться. Потом повернулся к Делии:
– Я слышал, вы из Балтимора.
– Да, – ответила она.
– У вас там семья?
– Вроде того.
Старик приподнял брови, но она ничего больше не сказала.
– В этом доме девяносто процентов людей – из Балтимора, – после паузы заговорил Нат.
– Правда?
– Богачи с Восточного побережья, вышедшие на пенсию. Люди из Роланд-Парка и Гилфорда.
Делия и бровью не повела, будто она никогда не слышала о Роланд-Парке и Гилфорде.
– Вы же не думаете, что все эти расфуфыренные старушки – местные, – продолжал старик, – Господи, разумеется, нет. Я бы сам никогда не оказался здесь, если бы не женился на Мюррей. «Мюррей» как «Специи для крабов Мюррея». Вы думаете, заштатный никчемный фотограф мог бы позволить себе жить здесь?
– Я слышала, в июле снова собираются поднять цены, – сказала ему Бинки.
Делия рассматривала комнату. Упоминание о фотографии заставило ее присмотреться к снимкам, развешенным повсюду, – большим черно-белым фотографиям в профессиональных рамках.
– Это ваши работы?
– Эти? Если бы.
Нат встал, в этот раз потянувшись за тростью.
– Они были сделаны мастерами, – сказал старик, подходя к ярко-зеленому стеллажу. – Эдвард Уэстон, Маргарет Бёрк-Уайт. – Затем наклонился, чтобы посмотреть на снимок слева – трубы заводов, расположенные, как ноты на бумаге. – Я фотографировал невест, сорок два года снимал невест. Время от времени подворачивались пары, праздновавшие золотую свадьбу. Потом у меня началась, как я это называю, подагра.
Он потянул свою бороду и сделал неопределенный жест. Делия сначала подумала, что он указывает на коврик.
– Перенесенный в детстве полиомиелит снова дал о себе знать, – продолжал Нат. – Тельма, это моя жена, спокойно все восприняла, но записала нас в очередь, когда Сениор-Сити только собирались строить. Не знаю, почему она не хотела уезжать из нашего большого старого дома еще долго после того, как девочки выросли и разъехались. Тельма всегда говорила: «А что если они захотят вернуться по какой-нибудь причине?» И, вы знаете, они возвращались: все они бросались домой, как только у них наступал какой-нибудь мелкий кризис, таково мое мнение. «Господи, Тел, – говорил я, – мы не можем всю жизнь с ними нянчиться! Посмотри на кошек, – сказал я ей, – они рожают котят, облизывают их, а потом, когда через несколько лет встречают на улице, знать их не знают. Думаешь, у людей должно быть по-другому?»
– Ну конечно, должно! – запротестовала Бинки, и они с Делией обменялись улыбками.
Но Нат что-то неодобрительно прошипел себе в бороду.
– Поросенок, – сказал он Ною.
Мальчик в это время слизывал глазурь с большого пальца.
– По любому поводу, – рассказывал старик, – у меня начинались расстройства памяти. Бывали времена, когда нога меня совершенно доканывала, это длилось до самого вечера. Я дошел до того, что по вечерам не мог подняться по лестнице, и начал понимать, что не смогу жить там, где жил. Поэтому я однажды позвонил этим людям и сказал: «Послушайте, разве моя жена не записала нас в этот ваш список ожидания?» Так я оказался в Сениор-Сити. Господи, Сениор-Сити. Что за отвратительное название!
– Во всяком случае, кажется, что все здесь очень хорошо организовано, – мягко возразила Делия.
– Точно. Организовано. Вот это подходящее слово! – Старик развернулся (даже в самом болезненном его движении было что-то взрывное, едва сдерживаемое) и снова сел в свое кресло. – Как документы на полке, мы организованы по вертикали. Чем немощнее мы становимся, тем выше забираемся. Этажом ниже живут «старенькие-но-бодрые». Некоторые из них по-прежнему ходят на работу, или что они там еще делают, играют в гольф и пинг-понг, ездят на юг в Рождество. Этот этаж для тех, кто слегка утратил самостоятельность. Для тех из нас, кто кроме инвалидных кресел еще пользуется стульями и кому нужна некоторая помощь. Четвертый этаж для полностью парализованных. Там сиделки, кровати с носилками. Все надеются умереть до того, как им придется переезжать на четвертый.
– Вот и нет! – возмущенно сказала Бинки. – На четвертом этаже очень мило! Возьми еще кусочек пирога, Ной.
– «Мило» – это совсем не то слово, которое приходит мне на ум, – сказал Делии Нат. – Нет, я все понимаю, теоретически даже восхищаюсь идеей Сениор-Сити. Это определенно лучше, чем становиться обузой для детей. Но что-то во всем этом есть, скажем так, символичное. Видите ли, я всегда представлял себе жизнь, как одну из лестниц на детских горках, – лестница лет, по которой взбираешься все выше и выше, а потом – упс! Ты срываешься с края, а на твое место приходят другие. И я продолжаю себя спрашивать: неужели Тельма не могла найти для нас место с лестницей подлиннее?
Делия рассмеялась, а Нат откинулся в кресле.
– Ну, – ухмыльнулся он ей, – мне только дай поболтать. Я рад, что мы в конце концов познакомились, Делия. Ной мне много рассказывал о том, сколько вы для них сделали.
Делия поняла намек и поднялась:
– Мне тоже было приятно с вами познакомиться.
– Почему бы вам с этого дня не заходить к нам на чай вместе с Ноем, когда вы его привозите?
– Так я и буду делать, – пообещала она. Делия просунула руки в рукава пальто, которое ей подала Бинки, а Ной натянул свою куртку.
– Будьте осторожны в дороге, – напутствовала Бинки, открывая дверь.
В зигзагообразном вырезе платья показалась пухлая, напудренная, розовая ложбинка между ее грудей. То ли из-за этого, то ли из-за воспоминания о плутоватой ухмылке Ната, Делия подумала, а не была ли Бинки на самом деле подружкой старика?
Джоэл сказал, что не имеет понятия, кто такая Бинки. Он даже не знал о ее существовании.
– Бинки? Что за Бинки? – удивился мистер Миллер. – Бинки – это сокращенно... от какого имени?
Они ужинали вдвоем на кухне. Ной в последнюю минуту согласился пойти к Моссам. Делия сначала собиралась провести весь вечер на ногах, но Джоэл наконец сказал:
– Присядьте, Делия, – таким мягким тоном, что Делии показалось, что мужчина видит ее насквозь. – Расскажите мне, как, по вашему мнению, себя чувствует Ной, – попросил он.
Этот «рассказ» занял около трех секунд (с Ноем все было в порядке). Потом им пришлось искать новую тему для разговора, поэтому Делия решила упомянуть о Бинки.
– Как вам показалось, сколько ей лет? – спросил Джоэл.
– О, тридцать пять–тридцать шесть.
– Так: значит, она слишком молода для того, чтобы быть соседкой. И я сомневаюсь, чтобы Нату была нужна сиделка. Что о ней говорил Ной?
– Сказал, что Бинки навещает дедушку. Я спросила, кто она такая, а он ответил только, что не знает, что она просто часто приходит.
Джоэл хмыкнул.
– Ну во всяком случае, – смутилась Делия, – это правда не мое дело. Не знаю, почему я вообще об этом заговорила.
Но потом вспомнила почему, когда снова возникла неловкая пауза.
– Его жена была образцом добродетели, – сказал Джоэл, взяв еще одну булочку– Я имею в виду бабушку Ноя.
– О, правда?
Она себя таковой считала.
О!
– Я никогда не мог выносить эту женщину. Она всегда вмешивалась, вторгалась в нашу жизнь. Вечно спрашивала, что стало с ее подарками. «Вы используете то-то и то-то? Почему я никогда не вижу у вас то-то?»
Делия рассмеялась.
– Так что, если эта Бинки его любовница, – продолжил Джоэл (резкое, дерзкое слово, которое повергло Делию в легкий шок), – я за него только рад. Он заслуживает немного счастья.
– Ну я не хотела сказать...
– Почему нет? Ему только шестьдесят семь. Если бы не эта чертова подагра, он бы сейчас плавал на своей яхте.
Делия не знала, что Нат был яхтсменом, но с легкостью представила, как его угловатая фигура носится по палубе, находясь везде одновременно.
– Тельма любила говорить, что когда она была нужна людям, то всегда была «на месте». – Джоэл, должно быть, снова вернулся к обсуждению бабушки Ноя. – Она была первым человеком, от кого я это услышал, хотя, видит бог, с тех пор это выражение стало обычным. «Когда я нужна своим дочерям, я всегда на месте», – передразнил он. – Мне всегда хотелось спросить: «В каком именно месте?» Это одно из моих самых нелюбимых слов.
Делия надеялась, что сама она его никогда не употребляла. Но была в этом не совсем уверена.
– Это и еще «выживший», – продолжал Джоэл. – Ну если только оно не употребляется в буквальном смысле.
– Выживший?
– Сейчас ты считаешься выжившим, даже если ты всего лишь пережил свое детство. А еще я ненавижу слово...
Наверное, хорошо, когда мужчина настолько принципиален. В конце концов, Делии не нужно было поддерживать беседу. Вместо этого она сидела, глядя на его рот, широкий, упрямый, хорошо очерченный рот с решительно изогнутой верхней губой, и думала, что для человека, который настолько одержим точностью употребления слов, он слишком редко выражает свои мысли столь откровенно.
Теперь, когда по средам Делия отвозила Ноя и отправлялась в продуктовый отдел магазина, она выбирала какое-нибудь дополнительное лакомство – французские корнишоны, перечное желе, – платила за него из своих денег и привозила Нату к чаю.
– Как вы догадались, что мне нравятся такие вещи? – спрашивал Нат. – Большинство людей приходят с шоколадками, фруктовыми компотами. С чем-то сладким.
Она не стала рассказывать, что ее отец тоже любил пикантную еду, поскольку галантные манеры и некоторое кокетство Ната свидетельствовали, что он не считает себя стариком.
Нат часто подшучивал над Сениор-Сити, будто в доказательство того, что он сам не совсем принадлежит этому месту. Называл его «Домом живых мертвецов». Утверждал, что пересчитывал кучки чаячьего помета на крыше здания, говорил о «несчастных бедолагах» с четвертого этажа. И к тому же у старика был роман с Бинки.
Бинки действительно была его подружкой, Делия в этом не сомневалась. Все те три раза, что Делия заезжала на чай, женщина сидела там на кушетке и играла. роль хозяйки. В четвертый раз, когда ее там не оказалось, Нат счел нужным объяснить, что Бинки отозвали в последнюю минуту – у ее сына откололся кусок зуба.
– У Бинки есть сын? – удивилась Делия.
– Два сына, если быть точным.
– Я этого не знала.
– Так что сегодня Ной будет за нами ухаживать. Делия присела на кушетку, перекинув пальто через руку, и смотрела, как Ной неуверенно разливает по чашкам чай.
– Я даже не знала, что она замужем. – Делия осторожно подбирала слова, она не сказала «была замужем», потому что могло оказаться, что Бинки по-прежнему замужем. А ответ Ната не слишком прояснил ситуацию.
– О да, – сообщил он. – За дантистом. Делия облегченно улыбнулась:
– Ну тогда расколовшийся зуб не станет большой проблемой.
Точно. – Нат бросил на нее взгляд из-под мохнатых серых бровей. И затем продолжил: – Если учесть, что ее не затрудняет отправлять сына на самолете в Вайоминг.
О...
– Она в разводе.
– О, понимаю.
– И этот развод ей очень тяжело дался, – проговорил Нат с некоторым наслаждением. – Несколько месяцев в суде, одни юристы сменяли других; для того чтобы отсудить пять тысяч долларов, ей пришлось потратить сорок тысяч, в общем, можешь себе представить.
– Мне жаль это слышать.
– Бинки осталась почти без гроша, поэтому ей пришлось устроиться в сувенирную лавку в Сениор-Сити.
– Она работает в сувенирной лавке?
– Ну пока да. – Старик взглянул на Ноя, который протягивал блюдо с печеньем, держа его под опасным наклоном. – Дело в том, что мы с Бинки собираемся пожениться.
Ной наклонил блюдо еще сильнее. Делия воскликнула:
– О! Поздравляю! – И подняла с ковра печенье.
– Честно? – спросил Ной у деда.
– Честно. Но ты ведь пока не скажешь об этом девочкам, правда? Мне надо было бы рассказать об этом сначала твоей маме и тетям.
– Значит, ты отсюда уедешь? – заинтересовался Ной.
– Боюсь что нет, сынок. – Нат повернулся к Делии: – Ною больше нравилось в моем старом доме.
– Позади того дома росло классное дерево, – сказал мальчик.
– Во всяком случае, там не было лифта. Или опоры у ванны. Или физиотерапевтического кабинета для старых дураков.
– Ты – не старый дурак! – воскликнул Ной.
– К тому же есть некоторые сложности с моим контрактом с Сениор-Сити, – сказал Нат Делии. – Некоторые проблемы с советом директоров, как ты можешь себе представить. Все мои сбережения вложены в это жилье, а минимальный возраст, в котором сюда можно переехать, – шестьдесят пять. Бинки тридцать восемь.
– А как же ее сыновья? – спросила Делия.
– Да уж, это было бы здорово! Рок-музыка в кафетерии, скейты в коридоре. Так или иначе, сыновья останутся с ее родителями. Один уже в колледже, а другой собирается поступать. Но даже так совет директоров корчит рожи, к тому же на меня злятся некоторые жильцы, потому что мужчины здесь на вес золота. Предполагалось, что я женюсь на одной из соседок, а не на какой-то аппетитной малышке из сувенирной лавки.
– Думаю, вы сделали отличный выбор, – уверенно заявила Делия.
Она действительно так думала. Постепенно ей начала нравиться Бинки, которая во время их бесед что-то восхищенно ворковала или отпускала ободряющие замечания.
Поэтому, заехав на следующей неделе, она сказала Бинки, что Нату повезло.
– Ну спасибо, – просияла Бинки.
– Вы уже назначили дату?
– Мы говорили об этом. Может быть, в июне.
– Или в марте, – напомнил Нат.
Бинки забавно округлила глаза, глядя на Делию. Март совсем не за горами – была середина февраля.
– Нат не представляет, как много нужно сделать, – пожаловалась она.
– О, а вы планируете устроить пышную свадьбу?
– Ну не то чтобы пышную, но... Свою первую свадьбу я провалила. Я была первокурсницей в колледже Вашингтона, и на мне была форма. Поэтому на этот раз я хочу устроить все, как полагается.
– А я буду шафером! – сообщил Ной Делии.
– Ты!
– Я буду держать кольца.
– Ты ведь тоже придешь, Делия, правда? – спросил Нат.
– Если вы меня пригласите, то, конечно, приду.
– О, разумеется, мы тебя пригласим. – Бинки потрепала Делию по руке и смущенно улыбнулась.
Но позже, по дороге домой, Ной сказал Делии, что, когда он приехал туда, Бинки плакала.
– Плакала! Почему?
– Не знаю, но у нее глаза были красные. Она сделала вид, что все в порядке, но я все равно догадался. А потом, когда зазвонил телефон, дедушка закричал: «Не бери трубку!» – и она не взяла. И дед тоже не взял, а телефон все звонил и звонил. Наконец я спросил: «Мне ответить?» – но он сказал: «Не-а, не бери в голову». Сказал, что это, наверное, Дуди.
– Кто такая Дуди?
– Это одна из моих тетушек.
– О, – кивнула Делия, – но почему дедушка не стал с ней говорить?
Ной пожал плечами:
– Понятия не имею, следи за спидометром, Делия.
– Спасибо, – язвительно ответила она.
За прошлые недели ей выписали два штрафа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42