Он хочет побеседовать? Замечательно, они будут беседовать, только на те темы, что она сама предложит.— Так если тетя Ханна не приехала на такси, то как же тогда? — потребовала ответа Эмми.Зная его особенность говорить только о том, что он считает самым важным, она удивилась, что сейчас ей ответил:— Я сам ее привез. Она мигнула:— Вы?— Я ведь говорил вам, что хотел обсудить… — и снова сомнение в голосе, словно он очень аккуратно подбирает нужное слово, — кое-что с вами. Я звонил вам утром, но не застал.— Я ходила по магазинам, — сказала она и хмыкнула про себя: оказывается, ему так приспичило ее повидать, что он притащился из Штатов на неделю раньше. Уж врал бы с умом!— Я знаю, — прокомментировал Барден, (Что он знает?) — Но это было правда неотложно — увидеть вас. А не застав вас, я поехал к миссис Витфорд.Мозги у Эмми начали плавиться.— Вы отправились туда, чтобы узнать, где я?— Я не виделся с ней, но поговорил со служащей, с той, что помнила меня. — (О, лучше не вспоминать!) — Служащая сказала, что миссис Витфорд председательствует на собрании, и она не смеет ее отвлекать, и не подожду ли я, пока моя невеста не заедет за своей бабушкой днем?Бессовестный, неужели нельзя было не повторять дословно?— Вы желаете, чтобы я извинилась? — спросила Эмми.— Как можно, если вы так прелестно краснеете? — мягко откликнулся он.Она чуть не улыбнулась, потом вспомнила, что он ее почти соблазнил!— Прекратите, Каннингем! — надо запретить себе краснеть.— Вы прекрасны, — сказал он тихо и, не дожидаясь, пока она вспыхнет снова, продолжал:— Я испытал огромное облегчение, когда узнал, что вы никуда не собираетесь на выходные…— Облегчение? — спросила Эмми, решив, что давно пора приводить в исполнение принятые когда-то решения. Ну и хитер же он! Но то, что она жаждет оказаться в его объятиях, вовсе не означает, что она будет слабой, податливой и готовой уступить. Ничего у него не получится! Она слишком любит его, чтобы стать просто одной из соблазненных им женщин.— У меня собрание в Нью-Йорке в понедельник, для компании и всех работников важно, чтобы я там был.— Вы возвращаетесь в Штаты?— Я прилетел лишь для того, чтобы повидать вас, Эмми.Ее сердце остановилось, потом снова забилось в уже привычном ускоренном темпе.— Когда же вы прилетели? — промолвила она.— Прошлой ночью.Наверное, она не правильно поняла. Человек его положения, с такой уймой обязательств, не станет же он возвращаться из такой дали только ради мимолетной интрижки?— Прошлой ночью, вы сказали?— Да, — он не отрывал от нее глаз.— И вы прилетели, чтобы только… только поговорить со мной?— Мне казалось… что это дело первоочередной важности, Эмми.Она снова расслабилась. Ему надо только произнести вот так ее имя, будто важнее слов не существует, и она начинает раскисать. Но это не пройдет.— А телефонов у них там нет? — язвительно спросила она.— Если вы потрудитесь припомнить, то я пытался позвонить. В прошлую среду — у меня до сих пор звон в ушах! — здорово вы треснули трубкой!Все-таки скорее всего для него важен только бизнес. Эмми не знала, огорчена она или нет, но решила — с нее хватит.— Если вы из жалости хотите предложить мне снова занять мою бывшую должность, то вы прекрасно можете…— Жалости? — он, казалось, искренне удивился такой интерпретации. — С чего бы мне вас жалеть, простофиля?— Большое спасибо!— Вы нежная, добрая и никогда не жалуетесь, я безмерно восхищаюсь вами. — (Ну зачем он так, у нее внутри все дрожит мелкой дрожью.) — Но жалеть вас никогда не жалел. Я… — Он вроде хотел что-то сказать, но переменил свое решение. — Я позвонил, потому что хотел поговорить. И мне показалось уместным небольшое вступление относительно работы…— Когда это вам требовалось вступление?— Никогда, до тех пор, пока я не встретил вас. Я не знал, что такое нервы, пока вы не появились, — сразил он ее наповал.— Вы удивили меня, — больше она не нашла, что сказать. — Удивили. Оглушили — правильнее!— С тех пор как узнал вас, я сам себя удивляю, — признался он. Что он говорит? Она уже потеряла надежду разобраться.— Я слушаю, — пробормотала она. Большего поощрения ему и не требовалось.— После того телефонного звонка — злосчастного телефонного звонка, когда вы сказали, что не будете больше у меня работать, — я понял, что хочу видеть вас.Она недоуменно глядела ему в глаза.— Я чуть не перезвонил, чтобы попросить вас приехать ко мне.— Но вы решили не делать этого?— Я хотел пригласить вас в качестве своего персонального секретаря.— Естественно.Он позволил себе полуулыбку.— Естественно, — согласился Барден. — Но вы сообщили, что скорее будете голодать, чем согласитесь на меня работать. И в этот момент я понял, что в любом случае пора кончать с этим притворством. — Он прервался, глядя на нее в упор. — Я хотел видеть вас, Эмми, — тихо сказал он, внимательно следя за выражением ее лица. Но Эмми сидела, оцепенев. — Вот почему я прилетел прошлой ночью — повидать вас и поговорить с вами.Эмми кашлянула, прочистила горло.— И это никак не связано с работой?— Никак, — заверил Барден. Значит, ее первое предположение было верным.— Мне жаль разочаровывать вас, Барден… — начала она так твердо, как только могла, стараясь держаться хотя бы вежливо.— Разочаровывать! — Слово вырвалось у него, как будто его душили, даже глаза изменили свой цвет. — Вы говорите, что не заинтересованы в…— Нет! — тихо прервала она. Как она его любит и как больно глядеть на его застывшее лицо! — Я не могу допустить связи с вами…— Связи! — воскликнул он.Она вздрогнула. Тут-то ей и конец — она поняла не правильно. И ведь решила больше не краснеть, но не краснеть в таком идиотском положении невозможно.— Простите! — всхлипнула она, вскакивая на ноги и бросаясь к двери. — Я буду в машине!Барден перехватил ее. Она отчаянно боролась, но он ее не отпускал.— Перестань, — попытался он успокоить ее.— Пустите меня! — Она боролась и вырывалась, но обнаружила, что поделать ничего не может.— Пока нет… никогда нет, дурочка сумасшедшая!Эмми остановилась, сжалась в комок и подняла на него лицо.— Прости меня, — улыбнулся он. — Но ты все поняла неверно.— Я… — закончить она не могла.— Не смущайся, любовь моя! — Хорошо, что он все не отпускал ее, потому что слова «любовь моя» грозили превратить ее ноги в желе.— Мне очень жаль. Я ошиблась, — сказала она со всем достоинством, которое только могла в себе найти.— Это моя вина, — признал он. — Тут все для меня внове. Учти это — и постоянную взвинченность, которую я в последнее время испытываю. Напрасно я репетировал слова, которые хотел тебе сказать. Будь же снисходительна ко мне, Эмми. И позволь произнести то, что я собирался.Если это не работа и не любовная связь… Мысли ее замерли, думать дальше просто невозможно. Она уже не сопротивлялась, и Барден, все еще полуобняв ее, словно утверждая невозможность очередного побега, повел ее к дивану.На этот раз он сел рядом. Эмми освободилась от его руки, хотя нельзя сказать, что она слишком стремилась к обретению независимости — он так дорог ей, так близок…Он полуобернулся к ней, стараясь не терять из вида ее лицо.— Чтобы не возникло больше никаких недопониманий, Эмми, я начну сначала и рискну сообщить, что… только не высмеивай меня сразу… — Он перевел дыхание и произнес:— Я люблю вас.Что это? Он, конечно, честный и прямолинейный человек, но, несмотря на его неистовое отрицание, все же не любовную ли связь он предлагает? Не было ли это «я люблю вас» средством, к которому он прибегнул в надежде на победу? Откуда ей знать?— Вы не смеетесь, — сказал он.Она боялась слишком поощрить его. Кто знает, как все повернется, стоит ему узнать о ее любви?У нее прорезался голос — слабенький и хрипловатый, но пригодный для общения.— Видимо, потому, что я не имею опыта в таких вопросах.— Как и я, — улыбнулся он. Эмми почувствовала, что ступила на зыбкую почву.— И когда… это началось? — захотела узнать она, стараясь оценить его правдивость.— С тех пор, как передо мной положили заполненный бланк на мисс Эмили Лоусон. Она замечательно подходила для предлагаемой должности. Будет ли голос соответствовать?— Никакого смысла нет иметь классного персонального секретаря, если у нее голос как у героя мультфильма, — пробормотала Эмми. Ей безумно хотелось понять, что действительно значит его «я люблю вас». Пока он лишь готовится к тому, чтобы объясниться. Чего же он добивается? — Поэтому вы и пригласили меня на собеседование?— Я знал, что у вас прелестный голос. Сюрпризом оказалось то, что вы и сами прелестны. И все-таки я чуть не отказал вам.— Были другие претенденты с такой же квалификацией?— Да, но дело не в том. Я знал, что вы что-то скрываете, когда спросил о ваших обязательствах.— Знали?— Вы не умеете лгать.— Старалась, как могла, — ответила она, и он улыбнулся, словно впрямь любил ее.— Вот вы на собеседовании — милая, отстраненная и… что-то скрывающая. Еще тогда мне надо было понять, что я нарываюсь на неприятности.— Какие неприятности? Думаю, что работала я неплохо.— Работа тут ни при чем. По правде говоря, вы очень скоро показали себя прекрасным работником, как и обещали. Беда для меня была с вами, и это никак не связано с работой.— Вы говорите, что я навредила вам персонально? — нервно спросила она.— С первого же дня. Вашу отчужденность можно было выносить, я убеждал себя, что лучше так, чем иметь рядом кого-то излишне дружелюбного. Но ваше колоссальное высокомерие — вот это да!— Вы имеете в виду мою ошибку по отношению к Роберте Шорт? — догадалась Эмми. — Я думала, что вы вышвырнете меня сразу после ссоры.— Тогда я понять не мог, что меня останавливает, — сейчас-то мне все ясно.Эмми бросила на него робкий взгляд. He-ужели он имеет в виду — из-за любви к ней? Как хочется поверить этому. Но такое предположение все еще кажется маловероятным — ей надо услышать еще, еще что-то.— Я ведь извинилась… потом. — Ей показалось, что надо дать пояснения. — Я… мне постоянно попадались начальники — любители женщин, а вам постоянно звонили женщины. Я…— Вы решили, что и я выкроен по тому же лекалу, — закончил он.Вспомнив Карлу, она подумала, что от своего мнения еще не отказалась.— Карла Несбитт… — имя слетело с губ Эмми словно само собой.— Вы ревнуете? — быстро спросил он, явно обрадованный.— Ничуть, — безапелляционно объявила она. Смотри, Эмми, смотри. Он куда хитрее тебя — обведет вокруг пальца запросто.Лицо его снова посерьезнело. Он молча разглядывал ее и потом мягко сказал:— Не поможет ли, если я признаюсь, что пару раз просто голову терял от ревности? Она широко раскрыла глаза.— Да к кому? — в такое не очень-то верится.— Хотите узнать? Сначала Джек Бриант, после пары часов знакомства попросивший у меня ваш номер телефона. Потом..— Но это было давным-давно! Неужели вы ревновали к Джеку?Барден улыбнулся ее изумлению.— За день до того у нас с вами вышла ссора, и с тех самых пор вы постоянно вставали между мной и работой. Я думал: черт вас возьми! — и обнаруживал, что вы в единую секунду перевернули мой мир вверх тормашками.— Я вас сердила?— Я находил вас утомительной, но избавляться от вас было слишком поздно. Не мог я. Вы — коварная женщина! Было в вас нечто, что крепко держало меня.— О, — по ее лицу скользнула тень улыбки. Барден немедленно уловил ее и обрадовался. Он покачал головой, как будто пытаясь разобраться.— Логика, моя дорогая, вышла из двери в тот день, когда туда вошли вы.— Но вы… вы следуете логике больше, чем кто-либо иной!— Что я могу сказать? Иногда вы поражали меня своей добротой и нежностью, а через мгновение становились маленькой надутой мисс, вызывающей ярость.— Я думала, что вы обманываете вашего друга, а потом, из-за всех этих бесконечно звонящих женщин, думала, что и жену его вы тоже обманываете.— Значит, вы все же ревновали? — настаивал он. — Ну, немножко?— Злилась, — сказала Эмми. — Я злилась.— Любовь моя, — Барден поймал ее руку и поднес к своим губам. — Я не святой, Эмми, и сознаю это, но все те звонки, за одним исключением, были по поводу приглашений, разосланных Робертой.Он сказал: «Одно исключение».— Карла Несбитт, — произнесла она, сразу перестав смеяться.— Несколько раз мы с Карлой обедали. Но в прошлое воскресенье, когда она без приглашения появилась у меня, я сказал ей, что мы не будем больше видеться.— Вы порвали с ней?— Если честно — а я хочу, чтобы между нами не оставалось никакой недоговоренности, — то и рвать-то было особенно нечего. Боюсь, это повредит моему образу неотразимого обольстителя, но я встречался с Карлой, скорее, чтобы отвлечься от мыслей о вас, и понял, что не смогу.— Простите, — улыбнулась она.— Я люблю вас.— О, Барден! — прошептала она трепеща.— Вы любите меня? — спросил он, пытаясь прочитать ответ в ее глазах.Ей не справиться с нервной дрожью. Она покачала головой.— Я… — слова потерялись.— Нет?! — воскликнул он хрипло.— Я… — попыталась она снова.— Вы еще не готовы? — Глаза его не отрывались от ее лица. — Что я еще могу сказать вам о смятении и ревности, которые вы возбуждаете во мне? Надо ли мне рассказать, как я получил пачку безобразных характеристик с ваших прежних мест работы? Там говорилось о грубости — мне ли не знать о вашем поразительном нахальстве? И об опозданиях, это тоже знакомо. Я пытался дозвониться вам, но…— Вы рассердились.— Как я мог не рассердиться? Дон позвонила и отпросилась. И вот я сижу без секретаря и без помощника секретаря тоже. Ваши характеристики не солгали. И вы мне были совсем не симпатичны, дорогая Эмми, когда явились с дурацким оправданием: «домашние проблемы».— Мне больше ничего не пришло в голову, — пробормотала она.— Все проклятое самолюбие, вы ведь уязвили меня, надо же было вас наказать… Откуда мне было знать, что вам придется пробираться через снежные заносы и пургу? И… мне никогда не забыть вас той ночью — синюю от холода. — Он рискнул прикоснуться губами к ее щеке. — Одна ваша верность искупила все эти мерзкие характеристики. Думаю, что в ту ночь я в вас и влюбился.Эмми вздохнула. О, она так его любит! Ей даже трудно дышать от любви.— А когда мы приехали в вашу квартиру, то я понял, что вы, прирожденная лгунья, опять пытаетесь скрыть что-то от меня.— Тетю Ханну.— Тетю Ханну, — подтвердил он. — Если бы я знал тогда о тете Ханне! Я беспокоился, позвонил, а вы мне отвечаете, что веселитесь в компании. Я жутко ревновал. Был уверен, что у вас мужчина. Неудивительно, что я был потрясен, когда вы представили меня миссис Витфорд, и я понял, какое вы чудо.— О, Барден, вы перехвалите меня, — прошептала она, любя его с новой силой, мечтая лишь о его добрых словах. Наверное, частичка ее чувств отразилась в глазах. Что еще могло зажечь этот свет у него на лице?— Когда вы поняли? — спросил он быстро.— Что?— Что любите меня.— Это было… — она застыла, испугавшись. Он улыбнулся, сама радость.— Значит, правда! — воскликнул он. — Вы любите, любите меня. Я так надеялся. Бессонной прошлой ночью я думал, что заметил признаки вашей любви, но потом засомневался. Ведь это правда, да? Вы любите меня, Эмми?— Да, — прошептала она. Больше он и не хотел ничего услышать. В следующее мгновение она была в его объятиях.— Эта последняя неделя прошла как в аду, — бормотал он в ее волосы, потом откинулся назад и прошептал:— Скажи же, милая, что не позволишь мне и дальше пребывать в отчаянии.— Я люблю тебя, — произнесла Эмми трепеща и была вознаграждена самым страстным из поцелуев.Он не отпускал ее, прижимая к себе, как величайшую драгоценность.— Когда это началось?— Любовь подкралась, когда я смотрела в другую сторону.— Но все-таки?— Мне ужасно не нравился длинный список интересующихся тобой женщин. Мне не хотелось снова работать у бабника в подчинении.— Ой, милая, как давно у меня не было подобных отношений с женщинами!— Но ведь какие-то были?— Поверь, волноваться тебе не стоит. Все, что было, кончилось давным-давно. И я никогда не встречал никого, похожего на тебя, Эмми. Я хочу, чтобы ты любила только меня! Ведь ты любишь?— Да.— Вот это гораздо лучше, — пробормотал он. (Трудно поверить, подумала Эмми, что он тут и можно его поцеловать. Только чуть придвинуться.) — Ой, Эмми, Эмми, как я люблю тебя! — произнес он прямо у ее губ.— Я думала, что ты выгонишь меня тогда, когда узнал о тете Ханне, а ты повез выручать мою машину.— Но до Давида-Адриана мне было далеко.— Ты ревновал к Адриану? — А точно, ведь это с Адрианом она собиралась ехать за машиной.— Я бы не стал называть это ревностью. Хотя вопрос миссис Витфорд, собираешься ли ты выйти за него замуж, мне отнюдь не понравился.— Об этом и речи никогда не было.— И потому-то вы, как два голубка, отправились сегодня утром по магазинам?— Да не ходили мы по магазинам! У Адриана квартира над моей и…— Разве?— А ты что, не знаешь? Потому он и явился тем утром, когда ты очаровывал его тетиным халатом. Наверное, он пришел, чтобы что-нибудь занять, он постоянно ходит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13