Адрес... этот адрес на 55-й Восточной улице тоже может ввести в заблуждение. Я знаю, что это адрес небольшого пансиона. По всей вероятности, Финнер снял там комнату на имя Уил-лиса П. Экзетера (он, наверное, снимал в городе несколько таких комнат, и каждую на другое имя), поместил туда девушку, которой он в тот момент зани-
мался, а потом отвез ее в родильный дом и выдал там за свою жену.
По данным, полученным Квином в канцелярии, «миссис Уиллис П. Экзетер» было двадцать четыре года, она принадлежала к белой расе, обладала светлыми волосами и карими глазами. Прибыла она в больницу 26 мая в 9 часов 18 мин. утра, родила 27 мая в 3 часа 56 мин. дня и выписалась, вместе с ребенком, 3 июня в 10 часов 15 мин. утра. Находилась она в родильном отделении больницы, где лежала в двухместной палате.
— В этом деле, похоже, был замешан и доктор, — со злостью сказала Джесси. — Как его фамилия?
Квин отрицательно покачал головой.
— Финнер действовал через порядочных врачей, которые даже и не знали о его существовании. Он послал эту девушку к врачу под фамилией миссис Уиллис П. Экзетер с выученной наизусть фиктивной биографией, и врач, ничего не подозревая, делал свое дело. Для того чтобы не вызвать подозрений, Финнер посылал каждую девушку к новому врачу, и все было в порядке. Нет, врач нам не поможет. — Квин хитро прищурился. — Вы когда-нибудь здесь работали?
-Да.
— Тогда вы должны знать кого-нибудь из дежурных нянь родильного отделения.
— Да, некоторых я знаю.
— Почему бы вам не зайти туда и не попытаться навести справки? Может быть, вы натолкнетесь там на няню, которая еще помнит роженицу. Ведь она была здесь всего три месяца назад.
— Чем я могу объяснить свой интерес к ней?
— Скажите, что помогаете одному адвокату разыскать миссис Экзетер. Она, видите ли, получила наследство, но адвокат не может найти ее. — Квин ухмыльнулся. — Такое объяснение еще никогда не подводило.
Спустя некоторое время Джесси возвратилась. Глаза у нее блестели.
— Дженевив Фулер, — сообщила она. — Минут через десять она придет в кафе.
— Я прекрасно помню миссис Экзетер, мистер Квин, — продолжала няня Фулер — маленькая энергичная женщина с седыми волосами и пытливыми глазами. — Все время она была такой печальной и почти не разговаривала. Ее соседка по палате решила, что миссис Экзетер ужасно скучная особа, но я-то понимала, что у нее в жизни произошло что-то тяжелое. Милая женщина, испытавшая какое-то большое потрясение. Она родила такого славного мальчишку.
Джесси отпила глоток кофе.
— Она рассказывала вам что-нибудь о себе, мисс Фулер? — спросил Квин.
— Нет, да я и не расспрашивала. Я же чувствовала, что в ее жизни произошло что-то трагическое... И знаете, ведь ее муж так ни разу у нее и не был.
— Да что вы!
— Уж эти мужчины! Помню, я как-то заглянула к ней, когда она мучилась, а она схватила меня за руку и разрыдалась от радости, что увидела сочувственное лицо. Ее никто не навещал. Ни родители, ни брат, ни сестра, ни друзья... Я даже не могу себе представить, из какой она семьи!
— Мисс Фулер, а она рассказывала вам что-нибудь такое, что помогло бы нам найти ее сейчас?
— Нет.
Няня обвела взглядом кафе, а потом шепотом сообщила:
— Однако я абсолютно уверена, что Экзетер не настоящая ее фамилия!
— Серьезно? Возможно, поэтому мы и не можем ее найти. Почему вы так думаете?
— Да потому, что, увидев ее в больнице, я сразу же решила, что видела ее где-то раньше, но никак не могла вспомнить где. А потом, однажды утром, она выдала себя.
— Каким образом?! — воскликнула Джесси.
— Я, конечно, даже не намекнула, что о чем-то догадываюсь, а лишь заметила, какой у нее хороший голос. Ну, в общем, ты понимаешь!
— Нет, Джен, честное слово! При чем тут вообще ее голос?
— Как-то утром, — Дженевив Фулер снова оглянулась, — за день до того, как она выписалась, я проходила по коридору мимо ее комнаты и услыхала, как кто-то очень низким и приятным голосом тихо напевает. Я заглянула в комнату, и будь я проклята, если пела не эта женщина! У ее кровати стояла ширма, и ей только что принесли младенца для кормления — мне в ней еще нравилось, что она сама кормила ребенка, не так, как те бездельницы, которые целыми днями торчат в ресторанах в своих норковых манто и позволяют посторонним пичкать своих младенцев чем угодно. Они, видимо, полагают, что природа дала им грудь для украшения...
— Вы упомянули ее голос, мисс Фулер, — прервал ее Квин.
— Да, так вот я хотела вам сказать. Она нянчила своего ребенка и напевала при этом. Ну, уж насчет голосов меня не проведешь. Ты же знаешь, Джесси, как я люблю эстрадных певцов и певиц. Голос этой женщины я узнала бы когда угодно. Вам могут нравиться ваши Розмари Клуни, Дина Шор, Джо Стэ-форд, Пэтти Пэйджс и Дорис Дэй, и они, возможно, во много раз лучше этой женщины, которая пока напела всего лишь несколько пластинок; но запомните мои слова: наступит время, когда она превзойдет их всех! Пластинки с ее записями будут известны не немногим, как сейчас, но будут продаваться нарасхват.
— И ее настоящая фамилия?
— Я не уверена, что это ее настоящая фамилия. Но на эстраде она известна как Конни Кой. — Няня Фулер откинулась на спинку стула и прищурилась, ожидая реакции на сообщенную ею сенсацию, но, видимо, разочаровалась в своих ожиданиях и продолжала: — Да и, кроме того, я решила, что она, очевидно, здесь инкогнито, и я ни за что на свете не должна разглашать это, тем более, как я уже сказала, мне показалось, что у нее какие-то неприятности. Но я могу поклясться хоть на сотне библий, что это была певица Конни Кой, выступавшая в ночных клубах... Так вы говорите, что она получила наследство?! Это же чудесно! Как только вы ее найдете, мистер Квин, скажите ей, что я — ее самый верный
«болельщик», хорошо? А какой у нее чудесный ребенок!..
После ухода Дженевив Фулер Квин спросил:
— Джесси, вы когда-нибудь слыхали имя Конни Кой?
— Я не переступала порога ночного клуба с восемнадцатого декабря сорок третьего года.
— Если бы сегодня не было воскресенье, я мог бы узнать ее адрес десятком способов, — продолжал Квин. — Теперь же нам придется ждать до завтра.
— А я знаю способ, пригодный и для воскресенья, — сказала Джесси.
— Какой?
— Заглянуть в телефонный справочник.
Квин долго смотрел на Джесси, а затем совершенно серьезно заметил:
— Я даже не могу себе представить, Джесси, как мог раньше вообще обходиться без вас. Извините меня, я отлучусь на минуту.
Очень скоро он возвратился, размахивая бумажкой.
— Она проживает на 88-й улице, около Вест-Энд-авеню, — ликующе сообщил он. — Вперед, господин начальник!
— Мистер Вирхаузер все еще не дает знать о себе, — заметила Джесси, когда Квин тронул машину с места.
Черный «крайслер» они не видели в течение всего дня.
— Странно.
— Может быть, по воскресеньям он не работает вообще или же ему дали другое задание.
Квин промолчал, но в дороге время от времени поглядывал в боковое зеркальце.
Многоквартирный дом, к которому они подъехали, нелепо украшенный затейливым каменным орнаментом и псевдобалконами, был построен, видимо, в начале века: штукатурка потрескалась и поблекла, когда-то полосатые тенты над окнами нижнего этажа — выцвели, решетчатые железные двери покрылись струпьями ржавчины, тротуар перед домом был разрисован линиями детских «классиков». Все здание словно ежилось от стыда.
Квин и Джесси вошли в вестибюль, наполненный запахами кухни. Около висевшего на стене коммутатора, скорчившись в три погибели на трехногом стульчике, под тусклой лампочкой сидел тощий веснушчатый подросток в слишком большой для него униформе и читал комиксы.
— Кого вам? — спросил он, даже не поднимая головы.
— Мисс Конни Кой.
— Нету ее.
— Когда она вернется?
— Не знаю.
— Вот там на двери написано: «Управляющий домом», — заметила Джесси.
Квин что-то проворчал. Они подошли к двери, и он нажал звонок.Дверь им открыл плотный коренастый человек в рубашке без воротничка; за ворот у него была заткнута бумажная салфетка.
— Что угодно?
— Мне нужна кое-какая информация об одной из ваших жиличек — мисс Конни Кой.
— От меня вы ничего не получите. — Человек попытался было закрыть дверь, но не смог это сделать и спокойно взглянул вниз. — А знаете, — продолжал он, — ведь так можно и ногу потерять. Вы хотите, чтобы я сообщил в полицию?
В руке Квина блеснул золотой значок инспектора полиции.
— Вот теперь — другое дело, — угодливо улыбнулся управляющий. — Заходите.
— Мы можем поговорить и так. Да, кстати, как ваша фамилия?
— Маккеун, Джозеф Н. Маккеун.
— Вы знаете, Маккеун, где сейчас мисс Кой?
— В Нью-Йорке ее нет. В пятницу исполнилось три недели, как она уехала. Она предполагала, что будет отсутствовать всего неделю, но до сих пор не вернулась. Видимо, ее там задержали.
— Она поехала на гастроли?
— Ага. Она же эстрадная певица... Ну, эта, как ее там... шансонетка. — Маккеун искоса взглянул на Джесси.
— В таком случае она может вернуться со дня на день?
— Да, пожалуй.
— Давно она у вас живет?
— Месяцев семь-восемь.
— Где она сейчас выступает?
— В Чикаго. — Маккеун посмотрел на подростка у коммутатора и тихо спросил: — Что она натворила, господин офицер?
— Ничего. Возможно, ей придется выступить свидетельницей по одному делу.
— Рад это слышать, — сказал управляющий домом. — Ведь она такая милая, приятная девушка. Очень жаль, что у нее неудачно получилось с мужем.
— Да? — удивился Квин. — Разве у нее есть муж?
— Конечно. Военный, сейчас в Корее. Он даже не видел своего сынишку. — Маккеун сделал печальное лицо. — Нелегко уезжать, когда жена в положении: ей приходится мучиться в одиночестве, а тут еще ребенок умирает во время родов. Из родильного дома она вернулась совсем убитая горем.
— Понимаю, — сказал Квин. — А вы знаете, в какой она была больнице или в родильном доме?
— По ее словам, в каком-то военном госпитале в Джерси... К нам она приехала, когда уже можно было вполне заметить ее положение. Трудно ей пришлось.
— Да, конечно, шепотом подтвердила Джесси.
— Здесь она проживала под фамилией мужа?
— Да, как миссис Артур Диммсдейл.
— Как эта фамилия пишется? — спросил инспектор и вынул из кармана скомканный конверт и шариковую ручку.
Маккеун повторил фамилию своей жилички по буквам, и Квин записал ее на обратной стороне конверта.
«Артур Диммсдейл... — подумала Джесси, — где я слышала эту фамилию? »
— Следовательно, мисс Кой, или миссис Диммсдейл, приехала сюда лишь после того, как ее муж отбыл в Корею, и вы с ним незнакомы?
— И в глаза не видел, — отвечал Маккеун.
— Вы, может быть, знаете, в каком роде вооруженных сил он служит? Его звание?
— По-моему, она как-то сказала, что он — лейтенант, в пехоте.
Квин записал и эти сведения.
— Еще несколько вопросов, Маккеун, и я отпущу вас доедать ваш обед. В какой квартире проживает мисс Кой?
— «С», на пятом, последнем этаже.
— Квартира «С» на пятом этаже. Она проживает одна?
— Одна-одинешенька, начальник.
— Кто-нибудь иногда ночует у нее?
— У нас не какой-нибудь там шикарный отель, — ухмыляясь, ответил Маккеун, — и за нашими жильцами мы не следим. Драк у нее в квартире не бывает, и для меня этого вполне достаточно.
— Ничего не рассказывайте обо мне мисс Кой, когда она вернется, Маккеун.
— Я все понял, начальник.
Они прошли по направлению к Бродвею.
— Куда мы идем, Ричард? — поинтересовалась Джесси. — Почему мы не сели в машину?
— Но вы же должны пообедать, Джесси, а на углу Бродвея и 87-й улицы есть уютный ресторанчик.
— Это не причина. Скажите же, в чем дело?
— От вас ничего не скроешь, правда? Мы ошибались в отношении Вирхаузера; выйдя из дома, я заметил его в стоявшей у обочины машине. Он пытался спрятаться за газетой, но я его узнал.
— Ничего не понимаю! — воскликнула Джесси. — Я целый день следила, не появится ли за нами его «крайслер».
— То же делал и я, и поэтому-то мы его не видели. Не поворачивайтесь, Джесси, он сейчас направляется к дому. — Квин поспешно заставил Джесси повернуть за угол на Бродвей. — Вирхаузер сегодня нас здорово обманул, поменяв свой старенький «крайслер» на новенький форд.
— Ловко! — с напускной беззаботностью заметила Джесси. — Но ведь он сейчас же узнает, что мы спрашивали о Конни Кой. Если Маккеун и промол-
чит, все равно проболтается мальчишка у коммутатора.
— Более важно другое — Вирхаузеру теперь известно, что мы нашли Конни Кой. А вечером об этом будет знать и тот, кто поручил ему следить за нами.
Ричард Квин погрузился в свои мысли. Он продолжал размышлять, даже когда они вошли в ресторан.
— Что же мы теперь будем делать, Ричард?
— Обедать, — ответил Квин, пожимая ей локоть. В ресторане он выбрал столик, из-за которого
можно было наблюдать за входом. Однако Вирхаузер не появлялся.
— Вы думаете, что она действительно замужем? — спросила Джесси.
Квин пожал плечами.
— Может быть, поэтому она назвалась в родильном доме Экзетер. И поэтому же сказала управляющему домом, что лежала в госпитале в Нью-Джерси, хотя на самом деле рожала в Нью-Йорке. Если она замужем, и ее муж вовсе не отец ее ребенка...
— Но если она не замужем, то все равно лежала бы в больнице под вымышленной фамилией. Завтра утром я первым делом наведу справки насчет лейтенанта Артура Диммсдейла. — Квин помолчал, пока официант убирал со стола тарелки. — С какой бы стороны, Джесси, мы ни подходили к этому вопросу, результат получается один и тот же. Если Конни замужем, Диммсдейл — не отец ее ребенка. Если она мать-одиночка и придумала Диммсдейла, чтобы не осложнять себе жизнь в многоквартирном доме, нам следует найти отца ребенка.
— Или того, другого, — сурово добавила Джесси.
— Кого другого?
— Того, кто нанял частного детектива для слежки за нами.
— Но это, возможно, одно и то же лицо, — заметил Квин, намазывая маслом кусок хлеба.
— Вы так думаете? — удивилась Джесси. — А может быть... Ричард! Может быть, клиент Вирхаузера это — Артур Диммсдейл?
— Из Кореи?
— Не улыбайтесь. Предположим, что муж у нее все же есть. Предположим, Диммсдейлу известно,
что, когда он уезжал, его жена не была в положении. Потом какой-нибудь «доброжелатель» написал ему в Корею, что его женушка должна родить или родила. Он приходит в ярость и становится дезертиром или получает отпуск и приезжает в Штаты. Вначале он находит ребенка в семье Хамфри и убивает его...
— Это означало бы, что он — маньяк, Джесси. Как же можно тогда объяснить убийство Финнера?
— После убийства Майкла Финнер мог сообразить, что это дело рук ревнивого мужа, навести тихонько некоторые справки, а затем попытаться начать шантажировать Диммсдейла...
Однако инспектор отрицательно покачал головой.
— Судя по поведению Финнера, я почти убежден, что он и представления не имел о причинах смерти ребенка. Одну минуту... Спасибо, официант. Да, именно так, как я люблю... Джесси, ну-ка давайте займемся этим ростбифом.
Выйдя из ресторана, они не обнаружили каких-либо признаков Джорджа Вирхаузера и направились на 88-ю улицу, где стояла машина Джесси.
— Он исчез, — заметил Квин, потирая подбородок.
— Вот и хорошо! — воскликнула Джесси.
— Вы так думаете? Это, вероятно, значит, что его клиент узнает о том, что мы нашли Конни Кой не вечером, а сейчас.
В этот вечер, выйдя из квартиры Джесси, Квин немного прошел вдоль улицы, а затем резко распахнул дверцу стоявшего у тротуара синего «студебеккера» и сел в него.
— Здравствуйте, инспектор, — приветствовал его Полонский.
— Гэс, ты замечал где-нибудь сегодня вечером форд серовато-оранжевого цвета?
— Нет, я думал, что Вирхаузер разъезжает в черном «крайслере», — озабоченно ответил бывший полицейский.
— Он сменил машину и сегодня уже обманул нас. Полонский выругался.
— Кто-то все же хорошо научил делу этого мерзавца. Хотя я тоже приложил к этому руку... На форды я и внимания не обращал.
— Так же, как и я. — Квин принялся покусывать свои усы, а потом спросил: — Гэс, а что произошло с Питом?.. Забыл его фамилию... Ты знаешь его — одно время вы работали вдвоем.
— Пит Анжело? Через два года после того как Пит перешел на пенсию, у него умерла жена. Его старшая дочь переехала с мужем в Цинциннати, младшая — живет в интернате колледжа, а сын — военный моряк. Сам Пит несколько лет служил в заводской охране, а затем уволился. — Полонский вздохнул. — По крайней мере он всем рассказывает, что ушел сам, хотя на самом деле его просто уволили по старости. Старость! Да Пит Анжело до сих пор один справится с бандой хулиганов на улице и разбросает их, как щенят!
— Ты с ним встречаешься?
— Постоянно. Он живет здесь недалеко, в западной части города. Мы встречаемся в кафетерии, выпиваем чашки по четыре кофе и рассказываем друг другу, какими хорошими когда-то были.
— Следовательно, Анжело сейчас ничего не делает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
мался, а потом отвез ее в родильный дом и выдал там за свою жену.
По данным, полученным Квином в канцелярии, «миссис Уиллис П. Экзетер» было двадцать четыре года, она принадлежала к белой расе, обладала светлыми волосами и карими глазами. Прибыла она в больницу 26 мая в 9 часов 18 мин. утра, родила 27 мая в 3 часа 56 мин. дня и выписалась, вместе с ребенком, 3 июня в 10 часов 15 мин. утра. Находилась она в родильном отделении больницы, где лежала в двухместной палате.
— В этом деле, похоже, был замешан и доктор, — со злостью сказала Джесси. — Как его фамилия?
Квин отрицательно покачал головой.
— Финнер действовал через порядочных врачей, которые даже и не знали о его существовании. Он послал эту девушку к врачу под фамилией миссис Уиллис П. Экзетер с выученной наизусть фиктивной биографией, и врач, ничего не подозревая, делал свое дело. Для того чтобы не вызвать подозрений, Финнер посылал каждую девушку к новому врачу, и все было в порядке. Нет, врач нам не поможет. — Квин хитро прищурился. — Вы когда-нибудь здесь работали?
-Да.
— Тогда вы должны знать кого-нибудь из дежурных нянь родильного отделения.
— Да, некоторых я знаю.
— Почему бы вам не зайти туда и не попытаться навести справки? Может быть, вы натолкнетесь там на няню, которая еще помнит роженицу. Ведь она была здесь всего три месяца назад.
— Чем я могу объяснить свой интерес к ней?
— Скажите, что помогаете одному адвокату разыскать миссис Экзетер. Она, видите ли, получила наследство, но адвокат не может найти ее. — Квин ухмыльнулся. — Такое объяснение еще никогда не подводило.
Спустя некоторое время Джесси возвратилась. Глаза у нее блестели.
— Дженевив Фулер, — сообщила она. — Минут через десять она придет в кафе.
— Я прекрасно помню миссис Экзетер, мистер Квин, — продолжала няня Фулер — маленькая энергичная женщина с седыми волосами и пытливыми глазами. — Все время она была такой печальной и почти не разговаривала. Ее соседка по палате решила, что миссис Экзетер ужасно скучная особа, но я-то понимала, что у нее в жизни произошло что-то тяжелое. Милая женщина, испытавшая какое-то большое потрясение. Она родила такого славного мальчишку.
Джесси отпила глоток кофе.
— Она рассказывала вам что-нибудь о себе, мисс Фулер? — спросил Квин.
— Нет, да я и не расспрашивала. Я же чувствовала, что в ее жизни произошло что-то трагическое... И знаете, ведь ее муж так ни разу у нее и не был.
— Да что вы!
— Уж эти мужчины! Помню, я как-то заглянула к ней, когда она мучилась, а она схватила меня за руку и разрыдалась от радости, что увидела сочувственное лицо. Ее никто не навещал. Ни родители, ни брат, ни сестра, ни друзья... Я даже не могу себе представить, из какой она семьи!
— Мисс Фулер, а она рассказывала вам что-нибудь такое, что помогло бы нам найти ее сейчас?
— Нет.
Няня обвела взглядом кафе, а потом шепотом сообщила:
— Однако я абсолютно уверена, что Экзетер не настоящая ее фамилия!
— Серьезно? Возможно, поэтому мы и не можем ее найти. Почему вы так думаете?
— Да потому, что, увидев ее в больнице, я сразу же решила, что видела ее где-то раньше, но никак не могла вспомнить где. А потом, однажды утром, она выдала себя.
— Каким образом?! — воскликнула Джесси.
— Я, конечно, даже не намекнула, что о чем-то догадываюсь, а лишь заметила, какой у нее хороший голос. Ну, в общем, ты понимаешь!
— Нет, Джен, честное слово! При чем тут вообще ее голос?
— Как-то утром, — Дженевив Фулер снова оглянулась, — за день до того, как она выписалась, я проходила по коридору мимо ее комнаты и услыхала, как кто-то очень низким и приятным голосом тихо напевает. Я заглянула в комнату, и будь я проклята, если пела не эта женщина! У ее кровати стояла ширма, и ей только что принесли младенца для кормления — мне в ней еще нравилось, что она сама кормила ребенка, не так, как те бездельницы, которые целыми днями торчат в ресторанах в своих норковых манто и позволяют посторонним пичкать своих младенцев чем угодно. Они, видимо, полагают, что природа дала им грудь для украшения...
— Вы упомянули ее голос, мисс Фулер, — прервал ее Квин.
— Да, так вот я хотела вам сказать. Она нянчила своего ребенка и напевала при этом. Ну, уж насчет голосов меня не проведешь. Ты же знаешь, Джесси, как я люблю эстрадных певцов и певиц. Голос этой женщины я узнала бы когда угодно. Вам могут нравиться ваши Розмари Клуни, Дина Шор, Джо Стэ-форд, Пэтти Пэйджс и Дорис Дэй, и они, возможно, во много раз лучше этой женщины, которая пока напела всего лишь несколько пластинок; но запомните мои слова: наступит время, когда она превзойдет их всех! Пластинки с ее записями будут известны не немногим, как сейчас, но будут продаваться нарасхват.
— И ее настоящая фамилия?
— Я не уверена, что это ее настоящая фамилия. Но на эстраде она известна как Конни Кой. — Няня Фулер откинулась на спинку стула и прищурилась, ожидая реакции на сообщенную ею сенсацию, но, видимо, разочаровалась в своих ожиданиях и продолжала: — Да и, кроме того, я решила, что она, очевидно, здесь инкогнито, и я ни за что на свете не должна разглашать это, тем более, как я уже сказала, мне показалось, что у нее какие-то неприятности. Но я могу поклясться хоть на сотне библий, что это была певица Конни Кой, выступавшая в ночных клубах... Так вы говорите, что она получила наследство?! Это же чудесно! Как только вы ее найдете, мистер Квин, скажите ей, что я — ее самый верный
«болельщик», хорошо? А какой у нее чудесный ребенок!..
После ухода Дженевив Фулер Квин спросил:
— Джесси, вы когда-нибудь слыхали имя Конни Кой?
— Я не переступала порога ночного клуба с восемнадцатого декабря сорок третьего года.
— Если бы сегодня не было воскресенье, я мог бы узнать ее адрес десятком способов, — продолжал Квин. — Теперь же нам придется ждать до завтра.
— А я знаю способ, пригодный и для воскресенья, — сказала Джесси.
— Какой?
— Заглянуть в телефонный справочник.
Квин долго смотрел на Джесси, а затем совершенно серьезно заметил:
— Я даже не могу себе представить, Джесси, как мог раньше вообще обходиться без вас. Извините меня, я отлучусь на минуту.
Очень скоро он возвратился, размахивая бумажкой.
— Она проживает на 88-й улице, около Вест-Энд-авеню, — ликующе сообщил он. — Вперед, господин начальник!
— Мистер Вирхаузер все еще не дает знать о себе, — заметила Джесси, когда Квин тронул машину с места.
Черный «крайслер» они не видели в течение всего дня.
— Странно.
— Может быть, по воскресеньям он не работает вообще или же ему дали другое задание.
Квин промолчал, но в дороге время от времени поглядывал в боковое зеркальце.
Многоквартирный дом, к которому они подъехали, нелепо украшенный затейливым каменным орнаментом и псевдобалконами, был построен, видимо, в начале века: штукатурка потрескалась и поблекла, когда-то полосатые тенты над окнами нижнего этажа — выцвели, решетчатые железные двери покрылись струпьями ржавчины, тротуар перед домом был разрисован линиями детских «классиков». Все здание словно ежилось от стыда.
Квин и Джесси вошли в вестибюль, наполненный запахами кухни. Около висевшего на стене коммутатора, скорчившись в три погибели на трехногом стульчике, под тусклой лампочкой сидел тощий веснушчатый подросток в слишком большой для него униформе и читал комиксы.
— Кого вам? — спросил он, даже не поднимая головы.
— Мисс Конни Кой.
— Нету ее.
— Когда она вернется?
— Не знаю.
— Вот там на двери написано: «Управляющий домом», — заметила Джесси.
Квин что-то проворчал. Они подошли к двери, и он нажал звонок.Дверь им открыл плотный коренастый человек в рубашке без воротничка; за ворот у него была заткнута бумажная салфетка.
— Что угодно?
— Мне нужна кое-какая информация об одной из ваших жиличек — мисс Конни Кой.
— От меня вы ничего не получите. — Человек попытался было закрыть дверь, но не смог это сделать и спокойно взглянул вниз. — А знаете, — продолжал он, — ведь так можно и ногу потерять. Вы хотите, чтобы я сообщил в полицию?
В руке Квина блеснул золотой значок инспектора полиции.
— Вот теперь — другое дело, — угодливо улыбнулся управляющий. — Заходите.
— Мы можем поговорить и так. Да, кстати, как ваша фамилия?
— Маккеун, Джозеф Н. Маккеун.
— Вы знаете, Маккеун, где сейчас мисс Кой?
— В Нью-Йорке ее нет. В пятницу исполнилось три недели, как она уехала. Она предполагала, что будет отсутствовать всего неделю, но до сих пор не вернулась. Видимо, ее там задержали.
— Она поехала на гастроли?
— Ага. Она же эстрадная певица... Ну, эта, как ее там... шансонетка. — Маккеун искоса взглянул на Джесси.
— В таком случае она может вернуться со дня на день?
— Да, пожалуй.
— Давно она у вас живет?
— Месяцев семь-восемь.
— Где она сейчас выступает?
— В Чикаго. — Маккеун посмотрел на подростка у коммутатора и тихо спросил: — Что она натворила, господин офицер?
— Ничего. Возможно, ей придется выступить свидетельницей по одному делу.
— Рад это слышать, — сказал управляющий домом. — Ведь она такая милая, приятная девушка. Очень жаль, что у нее неудачно получилось с мужем.
— Да? — удивился Квин. — Разве у нее есть муж?
— Конечно. Военный, сейчас в Корее. Он даже не видел своего сынишку. — Маккеун сделал печальное лицо. — Нелегко уезжать, когда жена в положении: ей приходится мучиться в одиночестве, а тут еще ребенок умирает во время родов. Из родильного дома она вернулась совсем убитая горем.
— Понимаю, — сказал Квин. — А вы знаете, в какой она была больнице или в родильном доме?
— По ее словам, в каком-то военном госпитале в Джерси... К нам она приехала, когда уже можно было вполне заметить ее положение. Трудно ей пришлось.
— Да, конечно, шепотом подтвердила Джесси.
— Здесь она проживала под фамилией мужа?
— Да, как миссис Артур Диммсдейл.
— Как эта фамилия пишется? — спросил инспектор и вынул из кармана скомканный конверт и шариковую ручку.
Маккеун повторил фамилию своей жилички по буквам, и Квин записал ее на обратной стороне конверта.
«Артур Диммсдейл... — подумала Джесси, — где я слышала эту фамилию? »
— Следовательно, мисс Кой, или миссис Диммсдейл, приехала сюда лишь после того, как ее муж отбыл в Корею, и вы с ним незнакомы?
— И в глаза не видел, — отвечал Маккеун.
— Вы, может быть, знаете, в каком роде вооруженных сил он служит? Его звание?
— По-моему, она как-то сказала, что он — лейтенант, в пехоте.
Квин записал и эти сведения.
— Еще несколько вопросов, Маккеун, и я отпущу вас доедать ваш обед. В какой квартире проживает мисс Кой?
— «С», на пятом, последнем этаже.
— Квартира «С» на пятом этаже. Она проживает одна?
— Одна-одинешенька, начальник.
— Кто-нибудь иногда ночует у нее?
— У нас не какой-нибудь там шикарный отель, — ухмыляясь, ответил Маккеун, — и за нашими жильцами мы не следим. Драк у нее в квартире не бывает, и для меня этого вполне достаточно.
— Ничего не рассказывайте обо мне мисс Кой, когда она вернется, Маккеун.
— Я все понял, начальник.
Они прошли по направлению к Бродвею.
— Куда мы идем, Ричард? — поинтересовалась Джесси. — Почему мы не сели в машину?
— Но вы же должны пообедать, Джесси, а на углу Бродвея и 87-й улицы есть уютный ресторанчик.
— Это не причина. Скажите же, в чем дело?
— От вас ничего не скроешь, правда? Мы ошибались в отношении Вирхаузера; выйдя из дома, я заметил его в стоявшей у обочины машине. Он пытался спрятаться за газетой, но я его узнал.
— Ничего не понимаю! — воскликнула Джесси. — Я целый день следила, не появится ли за нами его «крайслер».
— То же делал и я, и поэтому-то мы его не видели. Не поворачивайтесь, Джесси, он сейчас направляется к дому. — Квин поспешно заставил Джесси повернуть за угол на Бродвей. — Вирхаузер сегодня нас здорово обманул, поменяв свой старенький «крайслер» на новенький форд.
— Ловко! — с напускной беззаботностью заметила Джесси. — Но ведь он сейчас же узнает, что мы спрашивали о Конни Кой. Если Маккеун и промол-
чит, все равно проболтается мальчишка у коммутатора.
— Более важно другое — Вирхаузеру теперь известно, что мы нашли Конни Кой. А вечером об этом будет знать и тот, кто поручил ему следить за нами.
Ричард Квин погрузился в свои мысли. Он продолжал размышлять, даже когда они вошли в ресторан.
— Что же мы теперь будем делать, Ричард?
— Обедать, — ответил Квин, пожимая ей локоть. В ресторане он выбрал столик, из-за которого
можно было наблюдать за входом. Однако Вирхаузер не появлялся.
— Вы думаете, что она действительно замужем? — спросила Джесси.
Квин пожал плечами.
— Может быть, поэтому она назвалась в родильном доме Экзетер. И поэтому же сказала управляющему домом, что лежала в госпитале в Нью-Джерси, хотя на самом деле рожала в Нью-Йорке. Если она замужем, и ее муж вовсе не отец ее ребенка...
— Но если она не замужем, то все равно лежала бы в больнице под вымышленной фамилией. Завтра утром я первым делом наведу справки насчет лейтенанта Артура Диммсдейла. — Квин помолчал, пока официант убирал со стола тарелки. — С какой бы стороны, Джесси, мы ни подходили к этому вопросу, результат получается один и тот же. Если Конни замужем, Диммсдейл — не отец ее ребенка. Если она мать-одиночка и придумала Диммсдейла, чтобы не осложнять себе жизнь в многоквартирном доме, нам следует найти отца ребенка.
— Или того, другого, — сурово добавила Джесси.
— Кого другого?
— Того, кто нанял частного детектива для слежки за нами.
— Но это, возможно, одно и то же лицо, — заметил Квин, намазывая маслом кусок хлеба.
— Вы так думаете? — удивилась Джесси. — А может быть... Ричард! Может быть, клиент Вирхаузера это — Артур Диммсдейл?
— Из Кореи?
— Не улыбайтесь. Предположим, что муж у нее все же есть. Предположим, Диммсдейлу известно,
что, когда он уезжал, его жена не была в положении. Потом какой-нибудь «доброжелатель» написал ему в Корею, что его женушка должна родить или родила. Он приходит в ярость и становится дезертиром или получает отпуск и приезжает в Штаты. Вначале он находит ребенка в семье Хамфри и убивает его...
— Это означало бы, что он — маньяк, Джесси. Как же можно тогда объяснить убийство Финнера?
— После убийства Майкла Финнер мог сообразить, что это дело рук ревнивого мужа, навести тихонько некоторые справки, а затем попытаться начать шантажировать Диммсдейла...
Однако инспектор отрицательно покачал головой.
— Судя по поведению Финнера, я почти убежден, что он и представления не имел о причинах смерти ребенка. Одну минуту... Спасибо, официант. Да, именно так, как я люблю... Джесси, ну-ка давайте займемся этим ростбифом.
Выйдя из ресторана, они не обнаружили каких-либо признаков Джорджа Вирхаузера и направились на 88-ю улицу, где стояла машина Джесси.
— Он исчез, — заметил Квин, потирая подбородок.
— Вот и хорошо! — воскликнула Джесси.
— Вы так думаете? Это, вероятно, значит, что его клиент узнает о том, что мы нашли Конни Кой не вечером, а сейчас.
В этот вечер, выйдя из квартиры Джесси, Квин немного прошел вдоль улицы, а затем резко распахнул дверцу стоявшего у тротуара синего «студебеккера» и сел в него.
— Здравствуйте, инспектор, — приветствовал его Полонский.
— Гэс, ты замечал где-нибудь сегодня вечером форд серовато-оранжевого цвета?
— Нет, я думал, что Вирхаузер разъезжает в черном «крайслере», — озабоченно ответил бывший полицейский.
— Он сменил машину и сегодня уже обманул нас. Полонский выругался.
— Кто-то все же хорошо научил делу этого мерзавца. Хотя я тоже приложил к этому руку... На форды я и внимания не обращал.
— Так же, как и я. — Квин принялся покусывать свои усы, а потом спросил: — Гэс, а что произошло с Питом?.. Забыл его фамилию... Ты знаешь его — одно время вы работали вдвоем.
— Пит Анжело? Через два года после того как Пит перешел на пенсию, у него умерла жена. Его старшая дочь переехала с мужем в Цинциннати, младшая — живет в интернате колледжа, а сын — военный моряк. Сам Пит несколько лет служил в заводской охране, а затем уволился. — Полонский вздохнул. — По крайней мере он всем рассказывает, что ушел сам, хотя на самом деле его просто уволили по старости. Старость! Да Пит Анжело до сих пор один справится с бандой хулиганов на улице и разбросает их, как щенят!
— Ты с ним встречаешься?
— Постоянно. Он живет здесь недалеко, в западной части города. Мы встречаемся в кафетерии, выпиваем чашки по четыре кофе и рассказываем друг другу, какими хорошими когда-то были.
— Следовательно, Анжело сейчас ничего не делает?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22