Если бы Стефано знал, насколько невинны их отношения!
— Зрители будут в восторге, потому что пьеса Дэвида идет от сердца. Он полагает, что порядочность важнее, чем выгода, — холодно сказала Крессида. — Хотя, полагаю, это слово не из твоего лексикона.
Муж презрительно фыркнул:
— На порядочность хлеба не купишь. Крессида неожиданно почувствовала, что страшно устала. Этот разговор был абсолютно бессмыслен. Когда у Стефано такое настроение, с ним невозможно спорить, кроме того, в любую минуту может прийти Дэвид, и меньше всего на свете она хотела, чтобы они здесь встретились.
— Пожалуйста, уходи!
В полном противоречии с ее просьбой он уселся в одно из жестковатых кресел.
— Можешь не устраиваться как дома, — бросила она резко. — Я не знаю, зачем ты здесь, Стефано, но я хочу, чтобы меня оставили в покое! Я хочу жить по-своему. Я хочу, чтобы ты убрался отсюда. Разве непонятно?
Он не отреагировал на ее слова.
— А труппа, они знают о взаимоотношениях между исполнительницей главной роли и новым спонсором, «ангелом», как они меня называют?
От страха у нее пересохло во рту.
— Конечно, нет. Никто не знает…
— Никто не знает, что мы муж и жена. — В голосе его звучал гнев. — Ну в этом-то я не сомневался. Крессида желает быть опять свободной и независимой! — Он щелкнул пальцами. — Ее желание будет исполнено. В этом обществе узы брака можно не учитывать, просто вышвырнуть как ненужную вещь.
— Это не правда! — возмутилась она. — Для развода имеются все основания, причем совершенно законные. И более того, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о моих прошлых отношениях с тобой.
Его темные глаза вспыхнули.
— Да? И почему же? Ее гнев отступил.
— Стефано, не притворяйся таким наивным! Мое положение станет невыносимым! Если кто-нибудь узнает, что я была твоей женой, то ко мне станут относиться с подозрением. Ко мне больше не будут относиться как к равной, понимаешь?
Его рот искривился в усмешке:
— Но все же ты не возражаешь против того, чтобы все знали о твоих встречах с автором пьесы?
— Это совсем другое, и ты понимаешь это! — взорвалась она. — Ты — спонсор, и ты даешь деньги. А деньги — это власть, как ты прекрасно знаешь.
Стефано посмотрел на Крессиду, чуть прищурившись.
— Хорошо, — сказал он. — Я согласен скрыть наши отношения, но при условии, что сегодня вечером ты со мной поужинаешь.
Крессида готова была ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это происходит на самом деле.
— Я не могу поужинать с тобой. Я жду Дэвида. Он зло улыбнулся:
— Тогда мы возьмем его с собой. Она почувствовала, как по спине пробежала дрожь. Когда Стефано рассуждал спокойно и логично, он был наиболее опасным.
— О чем ты говоришь? — спросила она дрогнувшим голосом. — Чего ты хочешь? Он пожал плечами:
— Разве такие вещи не приняты в этой стране? Это называется «вести себя цивилизованно» — это когда муж и жена, ранее составлявшие семью, ужинают с новым партнером одного из супругов. Разве не ты мне однажды говорила, что хочешь, чтобы мы разошлись полюбовно.
Она беспомощно смотрела на него, вспоминая сумбурное письмо, которое написала ему после шести месяцев раздельной жизни — еще одно письмо, на которое он так и не ответил. Неужели она могла быть настолько наивной, чтобы предложить ему такое?
— Чего ты хочешь? — в отчаянии спросила Крессида опять.
— Я же сказал. Поужинай со мной сегодня, и наша маленькая тайна останется между нами.
Раздался звонок, не такой настойчивый, каким звонил Стефано, однако достаточно громкий, чтобы расколоть напряженную тишину.
Стефано улыбнулся, медленно окинув ее взглядом.
— Так что, красавица моя, выбор за тобой, решай.
Она поняла, что оказалась в ловушке, взглянув на его невозмутимую физиономию. Ей хотелось послать его к черту и забыть обо всем. Но Стефано был не из тех, кто послушно выполнит подобное требование. Если в труппе станет известно о ее браке со Стефано, сразу же начнутся всевозможные сплетни и слухи, бесконечные вопросы. Если ее брак станет предметом всеобщего обсуждения, она будет вынуждена посмотреть правде в глаза. Ей не хотелось вспоминать о том, какой несчастной и разбитой она чувствовала себя последние годы.
Опять раздался звонок.
— Ну что, красавица, ты уже решила что-нибудь?
— Разумеется, черт бы тебя побрал. Я говорю «да».
Глава 3
Крессида пожалела о принятом решении в следующую же секунду. Открывая дверь Дэвиду, она не могла понять, что заставило Стефано желать встречи с человеком, который вошел в ее жизнь. Улыбающийся Дэвид стоял на пороге, вид у него был взъерошенный и совершенно домашний, на нем были синие джинсы, джинсовая рубашка и довольно поношенный твидовый пиджак с кожаными заплатами на локтях. Вокруг него вился запах трубочного табака (он иногда курил трубку). Войдя, он поцеловал Крессиду в губы.
— Привет, лапонька, — сказал он. Раздался резкий голос:
— Может быть, ты переоденешься, Крессида? — В дверях стоял Стефано, на губах его играла улыбка, однако глаза смотрели строго.
— Привет, — с любопытством сказал Дэвид, и Крессида заметила, что Стефано усмехнулся.
Именно это ей нравилось в Дэвиде больше всего — его доброжелательность и оптимизм. Даже сейчас, когда атмосфера в квартире напоминала зимнюю стужу, при виде красивого незнакомого мужчины, распоряжающегося здесь, Дэвид не испытывал ничего кроме любопытства. И почему-то это ее задело. Если бы все было наоборот… Она даже вздрогнула, представив реакцию Стефано, если бы он застал ее полуодетой в компании постороннего мужчины.
Она неловко прошла вперед, чтобы познакомить их:
— Дэвид Чалмерз — это Стефано ди Камилла. Дэвид нахмурился и с задумчивым видом почесал кончик носа. Крессида поняла, что он что-то мучительно вспоминает.
— Ди Камилла, — медленно произнес он. — По-моему, я слышал…
— Возможно, вы действительно слышали мое имя, — спокойно сказал Стефано, почти без акцента — свидетельство того, что он либо сердит, либо взволнован. — Имею честь поддержать своими скромными средствами нашу великолепную пьесу, в которой играет Крессида.
«Лицемерная свинья, — подумала Крессида, испепеляя его взглядом, однако не добившись ответной реакции. — Как он может так притворяться после того, как наговорил столько гадостей о работе Дэвида?»
Дэвид шагнул вперед и схватил Стефано за Руку.
— Добрый вечер, мистер ди Камилла, — радостно сказал он. — Конечно, я слышал о вас от Джастина. Мы очень переживали — ведь другие спонсоры грозились отказаться от нас. Вы, конечно, знаете, как обстоят дела с финансированием в нашей области. Я и не подозревал, что ситуация настолько тяжелая. Джастин должен был мне рассказать об этом, — добавил он со слегка обиженным видом.
— Одним из условий моей поддержки была полная конфиденциальность до принятия окончательного решения и оформления наших отношений, — вежливо пояснил Стефано.
— Ну конечно, конечно, я понимаю! — с жаром поддержал его Дэвид.
«Скачет как щенок перед каким-то неизвестным зверем раз в десять больше него», — подумала Крессида. Только не доверяй ему ни на грамм, пожелала она мысленно, неуверенная, сможет ли сама последовать этому совету.
Стефано взглянул на дорогие часы.
— Уже поздно. Я предлагаю поехать куда-нибудь поужинать.
Дэвид перевел взгляд с него на Крессиду, как бы впервые почувствовав напряжение, носившееся в воздухе.
— Не думаю, что Кресси этого хочется, — сказал он с некоторой неуверенностью.
— Кресси? — повторил Стефано с насмешкой и недоверием.
Она холодно посмотрела на него.
— Мне так нравится, — солгала она. — По крайней мере короче, чем Крессида.
Дэвид с растерянностью смотрел на нее.
— Мне кажется, я не совсем понимаю, что здесь происходит.
Крессида вздохнула. Как она может надеяться сохранить в тайне свое прошлое, если они со Стефано все время будут цепляться друг к другу, как старые враги?
Стефано улыбнулся молодому человеку.
— Ничего особенного здесь не происходит, кроме того, что я уже уговорил Кресси пойти и надеть что-нибудь симпатичное, а затем позволить мне пригласить вас обоих куда-нибудь поужинать — просто, чтобы отметить мое участие в этом замечательном предприятии. На губах его заиграла добродушная улыбка, и Крессида увидела, что Дэвид успокоился и улыбнулся:
— Это было бы здорово! — воскликнул он с энтузиазмом.
Крессида бросила на мужа сердитый взгляд. Стефано не утратил своей способности манипулировать людьми. Он ответил на ее взгляд, и она заметила в темных глазах недобрые огоньки.
— Ну, иди, — сказал он так, будто разговаривал с несмышленышем. — И надень самое красивое платье. Мы с Дэвидом подождем тебя здесь.
Спорить было бесполезно; она знала это по прошлому опыту. Лучше постараться угодить ему и выяснить, зачем он опять появился в ее жизни. Она отправилась в спальню, спиной чувствуя его взгляд.
В спальне Крессида стянула атласный халатик и бросила его на кровать. Настроение у нее было отвратительное. «Самое красивое платье» — вот уж не дождется!
Она выбрала облегающие белые джинсы и мягкую белую бумажную водолазку. Белые туфли без каблука довершили туалет. Она расчесала и заплела свои густые волосы, слегка подкрасилась и осталась довольна достигнутым эффектом: современный невозмутимый вид — то, что Стефано терпеть не мог. Однако, вернувшись в комнату, она была озадачена явно одобрительным выражением, появившимся на красивом смуглом лице.
Дэвид, который как раз рассказывал о своей мечте когда-нибудь создать собственный театр, смолк на полуслове и, взглянув на Крессиду, спокойно сказал:
— А, ты уже готова. — И поднявшись с кресла, спросил:
— Можно воспользоваться ванной комнатой?
— Ну, конечно, — недовольно ответила Крессида, мечтая, чтобы именно сейчас Дэвид удостоил ее каким-нибудь сногсшибательным комплиментом, затем с хозяйским видом обнял за талию и объяснил Стефано, куда ему следует отправиться, вместо того, чтобы соглашаться со всем, что тот скажет.
Когда Дэвид вышел из комнаты, Стефано подошел к ней поближе.
— Ты выглядишь потрясающе, дорогая, — сказал он осевшим голосом. — Потрясающе.
— Правда? — удивилась она. — Странно, что ты так говоришь — ведь ты, по-моему, не любил, когда я надевала брюки. Брюки должны носить мужчины, а не женщины — это один из твоих нелепых стереотипов, разве не так, Стефано?
Но на его лице она увидела не ожидаемое раздражение, а торжествующую улыбку, как будто он играл с ней в какую-то игру и сам определял правила, а потому опережал ее на один ход.
— И именно поэтому ты их и надела? — предположил он.
Она опустила голову и пожала плечами.
— Не совсем, — солгала она. — Нравится тебе это или нет, меня абсолютно не волнует.
Но, к ее возмущению, он искренне рассмеялся.
— Ох, Крессида, — промурлыкал он, — ты уже не такая тихоня. Научилась огрызаться.
Она отвернулась, лицо ее вспыхнуло. Если бы она раньше научилась отвечать ему!.. Может быть, если бы его семья, его друзья, он сам не подавляли ее. Может быть…
Крессида подошла к столику и, взяв бутылку с содовой, наклонила ее над пустым стаканом, стараясь сдержать дрожь в руках. Вода оказалась теплой и выдохшейся, однако освежила ее пересохший рот, кроме того, за это время она получила передышку, чтобы немного взять себя в руки, так что, когда стакан опустел, она смогла повернуться и посмотреть ему в глаза совершенно спокойно. Лицо ее опять стало матово-бледным, как обычно, зеленые глаза смотрели вполне невозмутимо.
Стефано посмотрел вопросительно:
— Ты сейчас была где-то далеко-далеко, — сказал он тихо. — Где?
Голос ее прозвучал резко, поскольку воспоминания о своем одиночестве в семейной жизни придавали ей силы:
— Вспомнила, — сказала она, — наш брак. Напомнила себе, как… — Но тут послышался звук закрываемого крана, и из ванной показался Дэвид, лицо его сияло, очевидно, в предвкушении приятного вечера в их компании.
Как Крессида и предполагала, вечер закончился полным провалом. Это стало ясно уже по дороге в ресторан. Дэвид, приверженец защиты окружающей среды, приехал на автобусе, и поэтому они втроем подошли к машине Стефано — черному спортивному автомобилю лишь с намеком на заднее сиденье.
— Чудно, — язвительно заметила Крессида, — здесь и лилипут не поместится.
— Вообще-то это двухместная машина, — спокойно отреагировал Стефано. — Дэвиду придется поджать ноги.
— Сзади сяду я, — заявила Крессида.
— Разумеется, нет. Ведь Дэвид — мужчина, разве не так?
Крессида с бешенством уловила в голосе Стефано нотки сомнения и захлопнула дверцу. Она просто сошла с ума, пойдя на эту авантюру. Она молила Бога, чтобы Стефано не превратил эту встречу в вечер издевательств над Дэвидом, потому что прекрасно понимала: Стефано и Дэвид — бойцы разных весовых категорий, если дело дойдет до столкновений.
Но уже через пару минут после того, как они устроились за одним из самых удобных столиков в изысканном итальянском ресторане , выбранном Стефано, она поняла, что он не так глуп, чтобы открыто высказывать враждебность по отношению к ее приятелю. Совсем наоборот — он проявил самый глубокий интерес к работе Дэвида, на его губах появилась сочувственная улыбка, когда Дэвид начал увлеченно рассказывать об одном из своих главных героев. К своей досаде, она все время сравнивала их и не могла понять, почему те черты характера Дэвида, которые ей так нравились именно тем, что отличались от характера Стефано, теперь раздражали ее на фоне холодного обаяния Стефано. Да, в обаянии ему отказать было нельзя. На него по-прежнему устремлялись жадные взгляды всех женщин в ресторане, и все официанты были готовы броситься к нему по первому знаку.
— Что ты будешь есть, Крессида, — спросил он с необыкновенной учтивостью.
— Или, может быть, хочешь, чтобы я сделал заказ для тебя?
— Нет, благодарю, — ответила она нежно и, повернувшись к официанту, сделала заказ на ломаном итальянском, чем вызвала на лице Дэвида выражение полного изумления, что в свою очередь озадачило ее.
— Я и не знал, что ты говоришь по-итальянски! — с восхищением воскликнул Дэвид.
— Да вообще-то нет, — сказала она дрожащим голосом, поняв, что чуть было себя не выдала. — Так, немножко. — Она не могла смотреть Стефано в глаза. Когда-то, пытаясь выучить этот язык, думая, что он сможет сблизить их, она мучилась над учебниками, надеясь, что хоть это спасет их несчастливый брак. Но, разумеется, это не помогло. Сначала Крессида пробовала говорить по-итальянски во время своих еженедельных поездок в Италию в магазинах, но продавцы не могли понять, почему супруга сеньора ди Камилла сама покупает овощи, вместо того, чтобы послать в магазин прислугу, и намеренно делали вид, что не понимают ее. Она вспомнила, как Стефано бесцеремонно уводил ее с торжественных обедов, сконфуженный ее неловкими попытками освоить незнакомый язык. И после нескольких месяцев безнадежных опытов она сдалась, вернулась и к родному языку, и к привычной уже для себя роли посторонней.
— Вина? — спросил Стефано, возвращая ее к действительности.
Крессида кивнула, и ей показалось, что в бархатных карих глазах мелькнула искра понимания. Она глотнула прекрасного густого красного вина и почувствовала, как теплая волна пробежала по ее жилам, однако тут же пожалела, что не отказалась, испугавшись, что не сможет полностью контролировать себя. Допив бокал, Крессида почувствовала, как погружается в какое-то теплое мягкое облако, а ее мозг просто не желает подчиняться ей, иначе почему она с таким трудом отрывает взгляд от красивого темноглазого мужчины, сидящего напротив? Он вежливо разговаривал только с Дэвидом, словно забыв о ее присутствии. И вопреки всякой логике это приводило ее в бешенство так же, как чуть раньше, в ее квартире, приводило в бешенство его слишком пристальное внимание.
Забыв об осторожности, она легкомысленно позволила официанту налить ей еще бокал и, отхлебывая ароматную жидкость, сквозь полуприкрытые ресницы тайком разглядывала Стефано. Ее взгляд скользил по его чеканному профилю, мужественному подбородку, сильной шее, тому месту, где тонкая ткань его сорочки прикрывала крепкие мышцы грудной клетки. Когда они только поженились и ходили в подобные рестораны, она просто упивалась его красотой, не в силах поверить, что этот неотразимый мужчина действительно ее муж. И как кончались эти вечера! Добравшись до своей лондонской квартиры, они обменивались короткими поцелуями, пока их не охватывала страсть, от которой на пол летела их нарядная одежда — так они спешили поскорее оказаться в постели.
Стефано внимательно посмотрел на нее:
— У тебя усталый вид, Крессида. Наверное, очень утомилась сегодня?
Она прикусила губу, надеясь, что он не сумел прочитать ее мысли, догадаться о том, что она вспоминает их близость. Что она с собой делает? Весь этот вечер напоминает какой-то фарс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
— Зрители будут в восторге, потому что пьеса Дэвида идет от сердца. Он полагает, что порядочность важнее, чем выгода, — холодно сказала Крессида. — Хотя, полагаю, это слово не из твоего лексикона.
Муж презрительно фыркнул:
— На порядочность хлеба не купишь. Крессида неожиданно почувствовала, что страшно устала. Этот разговор был абсолютно бессмыслен. Когда у Стефано такое настроение, с ним невозможно спорить, кроме того, в любую минуту может прийти Дэвид, и меньше всего на свете она хотела, чтобы они здесь встретились.
— Пожалуйста, уходи!
В полном противоречии с ее просьбой он уселся в одно из жестковатых кресел.
— Можешь не устраиваться как дома, — бросила она резко. — Я не знаю, зачем ты здесь, Стефано, но я хочу, чтобы меня оставили в покое! Я хочу жить по-своему. Я хочу, чтобы ты убрался отсюда. Разве непонятно?
Он не отреагировал на ее слова.
— А труппа, они знают о взаимоотношениях между исполнительницей главной роли и новым спонсором, «ангелом», как они меня называют?
От страха у нее пересохло во рту.
— Конечно, нет. Никто не знает…
— Никто не знает, что мы муж и жена. — В голосе его звучал гнев. — Ну в этом-то я не сомневался. Крессида желает быть опять свободной и независимой! — Он щелкнул пальцами. — Ее желание будет исполнено. В этом обществе узы брака можно не учитывать, просто вышвырнуть как ненужную вещь.
— Это не правда! — возмутилась она. — Для развода имеются все основания, причем совершенно законные. И более того, я не хочу, чтобы кто-нибудь знал о моих прошлых отношениях с тобой.
Его темные глаза вспыхнули.
— Да? И почему же? Ее гнев отступил.
— Стефано, не притворяйся таким наивным! Мое положение станет невыносимым! Если кто-нибудь узнает, что я была твоей женой, то ко мне станут относиться с подозрением. Ко мне больше не будут относиться как к равной, понимаешь?
Его рот искривился в усмешке:
— Но все же ты не возражаешь против того, чтобы все знали о твоих встречах с автором пьесы?
— Это совсем другое, и ты понимаешь это! — взорвалась она. — Ты — спонсор, и ты даешь деньги. А деньги — это власть, как ты прекрасно знаешь.
Стефано посмотрел на Крессиду, чуть прищурившись.
— Хорошо, — сказал он. — Я согласен скрыть наши отношения, но при условии, что сегодня вечером ты со мной поужинаешь.
Крессида готова была ущипнуть себя, чтобы убедиться, что это происходит на самом деле.
— Я не могу поужинать с тобой. Я жду Дэвида. Он зло улыбнулся:
— Тогда мы возьмем его с собой. Она почувствовала, как по спине пробежала дрожь. Когда Стефано рассуждал спокойно и логично, он был наиболее опасным.
— О чем ты говоришь? — спросила она дрогнувшим голосом. — Чего ты хочешь? Он пожал плечами:
— Разве такие вещи не приняты в этой стране? Это называется «вести себя цивилизованно» — это когда муж и жена, ранее составлявшие семью, ужинают с новым партнером одного из супругов. Разве не ты мне однажды говорила, что хочешь, чтобы мы разошлись полюбовно.
Она беспомощно смотрела на него, вспоминая сумбурное письмо, которое написала ему после шести месяцев раздельной жизни — еще одно письмо, на которое он так и не ответил. Неужели она могла быть настолько наивной, чтобы предложить ему такое?
— Чего ты хочешь? — в отчаянии спросила Крессида опять.
— Я же сказал. Поужинай со мной сегодня, и наша маленькая тайна останется между нами.
Раздался звонок, не такой настойчивый, каким звонил Стефано, однако достаточно громкий, чтобы расколоть напряженную тишину.
Стефано улыбнулся, медленно окинув ее взглядом.
— Так что, красавица моя, выбор за тобой, решай.
Она поняла, что оказалась в ловушке, взглянув на его невозмутимую физиономию. Ей хотелось послать его к черту и забыть обо всем. Но Стефано был не из тех, кто послушно выполнит подобное требование. Если в труппе станет известно о ее браке со Стефано, сразу же начнутся всевозможные сплетни и слухи, бесконечные вопросы. Если ее брак станет предметом всеобщего обсуждения, она будет вынуждена посмотреть правде в глаза. Ей не хотелось вспоминать о том, какой несчастной и разбитой она чувствовала себя последние годы.
Опять раздался звонок.
— Ну что, красавица, ты уже решила что-нибудь?
— Разумеется, черт бы тебя побрал. Я говорю «да».
Глава 3
Крессида пожалела о принятом решении в следующую же секунду. Открывая дверь Дэвиду, она не могла понять, что заставило Стефано желать встречи с человеком, который вошел в ее жизнь. Улыбающийся Дэвид стоял на пороге, вид у него был взъерошенный и совершенно домашний, на нем были синие джинсы, джинсовая рубашка и довольно поношенный твидовый пиджак с кожаными заплатами на локтях. Вокруг него вился запах трубочного табака (он иногда курил трубку). Войдя, он поцеловал Крессиду в губы.
— Привет, лапонька, — сказал он. Раздался резкий голос:
— Может быть, ты переоденешься, Крессида? — В дверях стоял Стефано, на губах его играла улыбка, однако глаза смотрели строго.
— Привет, — с любопытством сказал Дэвид, и Крессида заметила, что Стефано усмехнулся.
Именно это ей нравилось в Дэвиде больше всего — его доброжелательность и оптимизм. Даже сейчас, когда атмосфера в квартире напоминала зимнюю стужу, при виде красивого незнакомого мужчины, распоряжающегося здесь, Дэвид не испытывал ничего кроме любопытства. И почему-то это ее задело. Если бы все было наоборот… Она даже вздрогнула, представив реакцию Стефано, если бы он застал ее полуодетой в компании постороннего мужчины.
Она неловко прошла вперед, чтобы познакомить их:
— Дэвид Чалмерз — это Стефано ди Камилла. Дэвид нахмурился и с задумчивым видом почесал кончик носа. Крессида поняла, что он что-то мучительно вспоминает.
— Ди Камилла, — медленно произнес он. — По-моему, я слышал…
— Возможно, вы действительно слышали мое имя, — спокойно сказал Стефано, почти без акцента — свидетельство того, что он либо сердит, либо взволнован. — Имею честь поддержать своими скромными средствами нашу великолепную пьесу, в которой играет Крессида.
«Лицемерная свинья, — подумала Крессида, испепеляя его взглядом, однако не добившись ответной реакции. — Как он может так притворяться после того, как наговорил столько гадостей о работе Дэвида?»
Дэвид шагнул вперед и схватил Стефано за Руку.
— Добрый вечер, мистер ди Камилла, — радостно сказал он. — Конечно, я слышал о вас от Джастина. Мы очень переживали — ведь другие спонсоры грозились отказаться от нас. Вы, конечно, знаете, как обстоят дела с финансированием в нашей области. Я и не подозревал, что ситуация настолько тяжелая. Джастин должен был мне рассказать об этом, — добавил он со слегка обиженным видом.
— Одним из условий моей поддержки была полная конфиденциальность до принятия окончательного решения и оформления наших отношений, — вежливо пояснил Стефано.
— Ну конечно, конечно, я понимаю! — с жаром поддержал его Дэвид.
«Скачет как щенок перед каким-то неизвестным зверем раз в десять больше него», — подумала Крессида. Только не доверяй ему ни на грамм, пожелала она мысленно, неуверенная, сможет ли сама последовать этому совету.
Стефано взглянул на дорогие часы.
— Уже поздно. Я предлагаю поехать куда-нибудь поужинать.
Дэвид перевел взгляд с него на Крессиду, как бы впервые почувствовав напряжение, носившееся в воздухе.
— Не думаю, что Кресси этого хочется, — сказал он с некоторой неуверенностью.
— Кресси? — повторил Стефано с насмешкой и недоверием.
Она холодно посмотрела на него.
— Мне так нравится, — солгала она. — По крайней мере короче, чем Крессида.
Дэвид с растерянностью смотрел на нее.
— Мне кажется, я не совсем понимаю, что здесь происходит.
Крессида вздохнула. Как она может надеяться сохранить в тайне свое прошлое, если они со Стефано все время будут цепляться друг к другу, как старые враги?
Стефано улыбнулся молодому человеку.
— Ничего особенного здесь не происходит, кроме того, что я уже уговорил Кресси пойти и надеть что-нибудь симпатичное, а затем позволить мне пригласить вас обоих куда-нибудь поужинать — просто, чтобы отметить мое участие в этом замечательном предприятии. На губах его заиграла добродушная улыбка, и Крессида увидела, что Дэвид успокоился и улыбнулся:
— Это было бы здорово! — воскликнул он с энтузиазмом.
Крессида бросила на мужа сердитый взгляд. Стефано не утратил своей способности манипулировать людьми. Он ответил на ее взгляд, и она заметила в темных глазах недобрые огоньки.
— Ну, иди, — сказал он так, будто разговаривал с несмышленышем. — И надень самое красивое платье. Мы с Дэвидом подождем тебя здесь.
Спорить было бесполезно; она знала это по прошлому опыту. Лучше постараться угодить ему и выяснить, зачем он опять появился в ее жизни. Она отправилась в спальню, спиной чувствуя его взгляд.
В спальне Крессида стянула атласный халатик и бросила его на кровать. Настроение у нее было отвратительное. «Самое красивое платье» — вот уж не дождется!
Она выбрала облегающие белые джинсы и мягкую белую бумажную водолазку. Белые туфли без каблука довершили туалет. Она расчесала и заплела свои густые волосы, слегка подкрасилась и осталась довольна достигнутым эффектом: современный невозмутимый вид — то, что Стефано терпеть не мог. Однако, вернувшись в комнату, она была озадачена явно одобрительным выражением, появившимся на красивом смуглом лице.
Дэвид, который как раз рассказывал о своей мечте когда-нибудь создать собственный театр, смолк на полуслове и, взглянув на Крессиду, спокойно сказал:
— А, ты уже готова. — И поднявшись с кресла, спросил:
— Можно воспользоваться ванной комнатой?
— Ну, конечно, — недовольно ответила Крессида, мечтая, чтобы именно сейчас Дэвид удостоил ее каким-нибудь сногсшибательным комплиментом, затем с хозяйским видом обнял за талию и объяснил Стефано, куда ему следует отправиться, вместо того, чтобы соглашаться со всем, что тот скажет.
Когда Дэвид вышел из комнаты, Стефано подошел к ней поближе.
— Ты выглядишь потрясающе, дорогая, — сказал он осевшим голосом. — Потрясающе.
— Правда? — удивилась она. — Странно, что ты так говоришь — ведь ты, по-моему, не любил, когда я надевала брюки. Брюки должны носить мужчины, а не женщины — это один из твоих нелепых стереотипов, разве не так, Стефано?
Но на его лице она увидела не ожидаемое раздражение, а торжествующую улыбку, как будто он играл с ней в какую-то игру и сам определял правила, а потому опережал ее на один ход.
— И именно поэтому ты их и надела? — предположил он.
Она опустила голову и пожала плечами.
— Не совсем, — солгала она. — Нравится тебе это или нет, меня абсолютно не волнует.
Но, к ее возмущению, он искренне рассмеялся.
— Ох, Крессида, — промурлыкал он, — ты уже не такая тихоня. Научилась огрызаться.
Она отвернулась, лицо ее вспыхнуло. Если бы она раньше научилась отвечать ему!.. Может быть, если бы его семья, его друзья, он сам не подавляли ее. Может быть…
Крессида подошла к столику и, взяв бутылку с содовой, наклонила ее над пустым стаканом, стараясь сдержать дрожь в руках. Вода оказалась теплой и выдохшейся, однако освежила ее пересохший рот, кроме того, за это время она получила передышку, чтобы немного взять себя в руки, так что, когда стакан опустел, она смогла повернуться и посмотреть ему в глаза совершенно спокойно. Лицо ее опять стало матово-бледным, как обычно, зеленые глаза смотрели вполне невозмутимо.
Стефано посмотрел вопросительно:
— Ты сейчас была где-то далеко-далеко, — сказал он тихо. — Где?
Голос ее прозвучал резко, поскольку воспоминания о своем одиночестве в семейной жизни придавали ей силы:
— Вспомнила, — сказала она, — наш брак. Напомнила себе, как… — Но тут послышался звук закрываемого крана, и из ванной показался Дэвид, лицо его сияло, очевидно, в предвкушении приятного вечера в их компании.
Как Крессида и предполагала, вечер закончился полным провалом. Это стало ясно уже по дороге в ресторан. Дэвид, приверженец защиты окружающей среды, приехал на автобусе, и поэтому они втроем подошли к машине Стефано — черному спортивному автомобилю лишь с намеком на заднее сиденье.
— Чудно, — язвительно заметила Крессида, — здесь и лилипут не поместится.
— Вообще-то это двухместная машина, — спокойно отреагировал Стефано. — Дэвиду придется поджать ноги.
— Сзади сяду я, — заявила Крессида.
— Разумеется, нет. Ведь Дэвид — мужчина, разве не так?
Крессида с бешенством уловила в голосе Стефано нотки сомнения и захлопнула дверцу. Она просто сошла с ума, пойдя на эту авантюру. Она молила Бога, чтобы Стефано не превратил эту встречу в вечер издевательств над Дэвидом, потому что прекрасно понимала: Стефано и Дэвид — бойцы разных весовых категорий, если дело дойдет до столкновений.
Но уже через пару минут после того, как они устроились за одним из самых удобных столиков в изысканном итальянском ресторане , выбранном Стефано, она поняла, что он не так глуп, чтобы открыто высказывать враждебность по отношению к ее приятелю. Совсем наоборот — он проявил самый глубокий интерес к работе Дэвида, на его губах появилась сочувственная улыбка, когда Дэвид начал увлеченно рассказывать об одном из своих главных героев. К своей досаде, она все время сравнивала их и не могла понять, почему те черты характера Дэвида, которые ей так нравились именно тем, что отличались от характера Стефано, теперь раздражали ее на фоне холодного обаяния Стефано. Да, в обаянии ему отказать было нельзя. На него по-прежнему устремлялись жадные взгляды всех женщин в ресторане, и все официанты были готовы броситься к нему по первому знаку.
— Что ты будешь есть, Крессида, — спросил он с необыкновенной учтивостью.
— Или, может быть, хочешь, чтобы я сделал заказ для тебя?
— Нет, благодарю, — ответила она нежно и, повернувшись к официанту, сделала заказ на ломаном итальянском, чем вызвала на лице Дэвида выражение полного изумления, что в свою очередь озадачило ее.
— Я и не знал, что ты говоришь по-итальянски! — с восхищением воскликнул Дэвид.
— Да вообще-то нет, — сказала она дрожащим голосом, поняв, что чуть было себя не выдала. — Так, немножко. — Она не могла смотреть Стефано в глаза. Когда-то, пытаясь выучить этот язык, думая, что он сможет сблизить их, она мучилась над учебниками, надеясь, что хоть это спасет их несчастливый брак. Но, разумеется, это не помогло. Сначала Крессида пробовала говорить по-итальянски во время своих еженедельных поездок в Италию в магазинах, но продавцы не могли понять, почему супруга сеньора ди Камилла сама покупает овощи, вместо того, чтобы послать в магазин прислугу, и намеренно делали вид, что не понимают ее. Она вспомнила, как Стефано бесцеремонно уводил ее с торжественных обедов, сконфуженный ее неловкими попытками освоить незнакомый язык. И после нескольких месяцев безнадежных опытов она сдалась, вернулась и к родному языку, и к привычной уже для себя роли посторонней.
— Вина? — спросил Стефано, возвращая ее к действительности.
Крессида кивнула, и ей показалось, что в бархатных карих глазах мелькнула искра понимания. Она глотнула прекрасного густого красного вина и почувствовала, как теплая волна пробежала по ее жилам, однако тут же пожалела, что не отказалась, испугавшись, что не сможет полностью контролировать себя. Допив бокал, Крессида почувствовала, как погружается в какое-то теплое мягкое облако, а ее мозг просто не желает подчиняться ей, иначе почему она с таким трудом отрывает взгляд от красивого темноглазого мужчины, сидящего напротив? Он вежливо разговаривал только с Дэвидом, словно забыв о ее присутствии. И вопреки всякой логике это приводило ее в бешенство так же, как чуть раньше, в ее квартире, приводило в бешенство его слишком пристальное внимание.
Забыв об осторожности, она легкомысленно позволила официанту налить ей еще бокал и, отхлебывая ароматную жидкость, сквозь полуприкрытые ресницы тайком разглядывала Стефано. Ее взгляд скользил по его чеканному профилю, мужественному подбородку, сильной шее, тому месту, где тонкая ткань его сорочки прикрывала крепкие мышцы грудной клетки. Когда они только поженились и ходили в подобные рестораны, она просто упивалась его красотой, не в силах поверить, что этот неотразимый мужчина действительно ее муж. И как кончались эти вечера! Добравшись до своей лондонской квартиры, они обменивались короткими поцелуями, пока их не охватывала страсть, от которой на пол летела их нарядная одежда — так они спешили поскорее оказаться в постели.
Стефано внимательно посмотрел на нее:
— У тебя усталый вид, Крессида. Наверное, очень утомилась сегодня?
Она прикусила губу, надеясь, что он не сумел прочитать ее мысли, догадаться о том, что она вспоминает их близость. Что она с собой делает? Весь этот вечер напоминает какой-то фарс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16