Мистер ван дер Эйслер ждал ее в гостиной, стоя у двери, выходящей в очаровательный маленький сад. Приветливая комната была обставлена антикварной мебелью и удобными современными креслами, сразу возникало ощущение, что жить здесь приятно. Берти, кошка Бекки, сидела на столике у стены и умывалась; она прервала свое занятие, чтобы посмотреть на Оливию, а мистер ван дер Эйслер опустил письмо, которое читал, и пригласил ее сесть у окна.– Перед ленчем неплохо будет выпить. Шерри? Или вы предпочитаете что-то другое?– Шерри, пожалуйста. – Оливия огляделась: стены были почти сплошь увешаны портретами. Несколько минут хозяин и гостья о чем-то разговаривали, потом она спросила: – Можно посмотреть портреты? Это ваша семья?– Да, английская ветвь. Моя бабушка была англичанкой, она оставила мне этот дом и все, что в нем находится. Я тут часто бывал в детстве и когда учился в Кембридже, так что чувствую себя тут, как в родном доме.Она кивнула.– Так и должно быть, раз вы здесь были счастливы. – Она вдруг засмеялась. – Подумать только, Дебби вас жалела, что вам в Лондоне одиноко.– Добрый ребенок. А вы тоже меня жалели, Оливия?– Нет, не то чтобы жалела. Мне было просто интересно, где вы живете. – Она торопливо прибавила: – Пустое любопытство.Ничего плохого тут нет, решила она, когда вошла в гостиную и увидела его у двери в сад. Несколько минут в туалетной комнате Оливия давала себе добрые советы и теперь держалась спокойно, уверенно. Правда, она испытывала сильнейшее желание броситься ему на шею, но чувство собственного достоинства возобладало. Обходя комнату, она разглядывала портреты: пожилые джентльмены с бакенбардами, мужчины помоложе, с решительными подбородками, опирающимися на белоснежные галстуки, маленькие, изящные леди, несколько миниатюр с детскими головками. Были также два портрета красивых молодых женщин со смеющимися глазами; Оливия остановилась перед ними и услышала за спиной:– Это бабушка и мама. Они совсем не похожи на женщин предыдущих поколений в нашей семье. Такие же высокие, прекрасно сложенные, как вы. И такие же красивые.– О, – только и сказала слабым голосом Оливия. «Прекрасно сложенные» – значит, толстые? Женщины на портретах не казались толстыми, но они были пышными. Мысленно Оливия оглядела себя и вспыхнула, когда он иронически сказал:– Нет, Оливия, я не имел в виду «Полные». Можете не беспокоиться об этом. У вас именно такие формы, какие должна иметь женщина.Она не глядела на него. Да, беседа отклонилась от того прохладно-дружелюбного русла, в котором начиналась. Оливия сказала с вежливой холодностью, хоть щеки ее еще горели:– У вас красивые предки.– Видели бы вы голландскую ветвь семьи! Они провели полжизни, позируя художникам.– Они тоже были врачами?– Все до одного.Она решилась взглянуть на него.– Вам в наследство должна была достаться вся их мудрость.На мгновенье тяжелые веки поднялись, приоткрыв ясную голубизну глаз.– Очень глубокая мысль, Оливия. Я постараюсь поддержать семейную традицию.В дверь постучали, вошла Бекки.– Эта безобразница Берти опять сидит у вас на столе. А для нее тоже готов обед. Мистер Хасо, если вы уже выпили для аппетита, я разливаю суп.Столовая находилась по другую сторону холла. В небольшой комнате стоял громадный круглый стол, вокруг него были расставлены стулья с плетеными спинками, на боковом столике блестело массивное столовое серебро, над камином эпохи Регентства мирно постукивали часы. Шторы из толстого фиолетового бархата, полированный паркетный пол. В такой комнате приятно обедать, думала Оливия, принимая от Бекки тарелку супа.Суп оказался вкусный, с зеленью и сметаной, за супом последовали бараньи отбивные с молодой картошкой, горошком и мелкой-мелкой морковкой. А уж бисквит с кремом был само совершенство! Оливия, которая никогда не жаловалась на аппетит и к тому же была непривередлива, съела все до крошки.Пить кофе они перешли в гостиную, и Оливия огляделась уже без смущения. Здесь не было какого-то господствующего цвета: на ковре смешались приглушенно-синий, тускло-зеленый и розовый тона, длинные парчовые шторы в обоих концах комнаты имели цвет увядшей розы, а обивка стульев соответствовала цвету ковра. Мебель из тиса и яблони и великолепный шкаф-горка с замысловатой инкрустацией украшали комнату.– У вас, конечно, есть кабинет, – высказала вслух свою мысль Оливия.– Да, и внизу еще одна маленькая комната, я ею не пользуюсь, Бекки говорит, у бабушки там был ее собственный уголок, где она могла пошить, почитать. Квартира большая: апартаменты Бекки, три спальни, три ванных, кухня.– Вашей бабушке нравилось жить в Голландии?– О да. Видите ли, они с дедушкой были идеальной парой, бабушка согласилась бы жить и в пустыне, лишь бы с ним. Но, конечно, они часто приезжали сюда, привозили детей, потом внуков.Он смотрел на ее прекрасные черты, на глаза, светившиеся живым интересом, и недоумевал про себя, почему он все это говорит. Видимо, что-то отразилось на его обычно невозмутимом лице, и Оливия сказала тоном вежливого посетителя:– Как интересно жить сразу в двух мирах. Она отставила чашку. – Я думаю, у вас есть дела, я получила огромное удовольствие от ленча, спасибо, и очень любезно, что вы меня подвезли. Я думаю, мне пора уходить.Он не стал возражать, и, сказав Бекки несколько приличествующих слов, она пошла к машине. Он отвез ее на Силвестер-Кресент. Дома глядели неприветливо, тюлевые занавески на окнах были задернуты, двери заперты. Перед бабушкиным домом Оливия предложила:– Не хотите ли зайти?Она очень надеялась, что он скажет «нет». Но вместо этого он тут же ответил:– Я бы с удовольствием снова повидался с вашей матушкой. – И вышел, чтобы открыть ей дверцу и вынуть из багажника вещи.К тому времени, как они подошли к двери, мать уже открывала ее, широко улыбаясь.– Дорогая, как я рада тебя видеть, кажется, сто лет прошло. – Она поцеловала Оливию и протянула руку мистеру ван дер Эйслеру. – Заходите, пожалуйста, мистер ван дер Эйслер. Большое спасибо, что привезли Оливию. Будете обедать? Или, может, выпьете кофе?– Мы уже обедали, мама. У мистера ван дер Эйслера.– Тогда чай. Может быть, рановато, но выпить чаю всегда хорошо.– С удовольствием выпью чаю, – сказал он и пошел следом за миссис Хардинг в гостиную, где миссис Фицгиббон сидела в своем кресле.Она протянула руку.– Как приятно снова видеть вас, – сказала старуха со всей возможной изысканностью. – Садитесь и рассказывайте, что вы делали. Я здесь ничего не знаю, прикована к дому, только дочь составляет компанию. – Миссис Фицгиббон равнодушно подставила Оливии щеку для обязательного поцелуя. – Знаешь, Оливия, тебе тут будет скучно, уж и не знаю, чем ты будешь заниматься полтора месяца. Хотя, полагаю, твоя мать будет рада помощнице по дому. Раз уж ты здесь, можешь пойти приготовить чай.На кухне Оливия остыла. Жалко, что он решил зайти. Бабка обожает ее унижать, обычно Оливия не дает себя в обиду, но при мистере ван дер Эйслере… Он, конечно, не интересуется ею как женщиной, в этом она не сомневалась, но, видя, что бабка третирует ее, как назойливую дуру, потеряет ту симпатию к ней, которую до сих пор проявлял. А что это значит? – свирепо говорила она себе, насыпая заварку в чайник. Это значит, что сейчас они видятся в последний раз. Она слышала, как он говорил Нелл, что осенью мама сама привезет ее в школу. Значит, у него ничего другого и в мыслях нет. Кроме того, пройдет так много времени, что все равно он ее позабудет.Разлив чай и подав печенье, Оливия неохотно признала, что его огромное обаяние произвело впечатление на бабушку, и та стала распространяться о своих связях с дальними родственниками-аристократами, к большому смущению Оливии и ее матери. Когда он наконец встал, собираясь уходить, Оливия протянула руку, поблагодарила за то, что он ее подвез, и пожелала всего наилучшего, не отрывая глаз от средней пуговицы его жилета.– Великолепный мужчина, – заметила миссис Фицгиббон. – Жаль, что ты ему совсем не нравишься, Оливия. Я полагаю, он хочет жениться на матери той девочки – Нелл, кажется? Он о ней говорил.– Понятия не имею, – беспечно сказала Оливия, желая запустить мотком шерсти в эти злобные глазки. – Ничего об этом не знаю. Он был так любезен, что подвез меня, вот и все, бабуля.Она поймала взгляд матери – мать хотела что-то сказать, но благоразумно промолчала.Жизнь на Силвестер-Кресент текла скучно, и через десять дней, устав от бабушкиных едва прикрытых намеков на лишние рты, Оливия пошла искать работу. Далеко ходить не пришлось. В «Кофейнике» требовалась официантка на неполный рабочий день. Четыре раза в неделю, с десяти утра до часу дня, когда приходят постоянные официантки. Зарплата минимальная, но чаевые можно оставлять себе. Оливия вернулась в бабушкин дом, выложила новость и выслушала отповедь бабки об унизительности ее новой работы.– Честная работа за честные деньги, – бодро отозвалась Оливия.Все было не так плохо. Правда, болели ноги и посетители иногда грубили, но она им втайне сочувствовала, потому что кофе был скверный. Зато у нее было занятие, и в кармане оставались деньги, даже после того, как она большую часть отдавала на свое содержание.Днем она была свободна, и они с матерью ходили в парк или разглядывали витрины магазинов, оставляя бабушку играть в бридж с друзьями.– Бабушке было бы гораздо лучше одной, – вздохнула мать.Оливия дружески сжала ей руку.– Если на будущий год мисс Кросс возьмет меня на постоянную работу, ты переедешь ко мне. На эту четверть приезжай и живи, сколько хочешь.– Я могу понадобиться бабушке…– Ерунда! Пока мы не приехали, она была вполне довольна жизнью, а то, что она якобы не может нанять прислугу, – выдумки, – убежденно сказала Оливия.– Ты довольна жизнью, девочка? – поинтересовалась мать.– Конечно, мама. У меня есть все, что надо: жилье, деньги, приятное место работы. – Воспоминание о мистере ван дер Эйслере сводило на нет всю жизнерадостность ее тона; она думала о мистере ван дер Эйслере днем и ночью, не надеясь когда-либо снова его увидеть. Он в больнице Джерома или в Голландии, думала она…
Он находился в Голландии и вскоре должен был вернуться в Англию с Нелл и ее матерью. Рита неохотно согласилась навестить свекровь – при условии, что оставит у нее Нелл, чтобы поехать к друзьям на юг Франции. Рита видела в Нелл помеху, но, пользуясь присутствием дочери, старалась как можно чаще встречаться с Хасо, он же не проявлял желания проводить с ней свободное время, хотя был неизменно дружелюбен и готов помочь. Она сказала себе: разлука пробуждает нежность – она приедет из отпуска, и он будет смотреть на нее другими глазами.Дня на два они остановились в его лондонском доме, чтобы Рита могла сделать кое-какие покупки. Именно Нелл дала мистеру ван дер Эйслеру повод навестить Оливию. Он вовсе не собирался идти, так он говорил себе, в свое время он помог ей в сложном положении, интерес к ней объяснялся обстоятельствами, и ничем больше. Тем не менее, как только Нелл спросила, нельзя ли сходить к Оливии в гости, он тут же согласился.– Пойдем, когда мама уйдет в магазин, – предложил он.Но Рита тут же сказала:– Я тоже хочу пойти с вами. Такая милая девушка, так добра к Нелл…Дверь им открыла миссис Хардинг.– Заходите, – она пожала руку Рите и улыбнулась. – Вы к Оливии? К сожалению, ее нет. Она устроилась на работу в «Кофейник».– Замечательно! – воскликнула Рита. – Мы можем выпить кофе и заодно поговорить.– Вряд ли, – с сомнением в голосе произнесла миссис Хардинг, – Оливия будет занята.– О, я уверена, она найдет время поболтать, Нелл так хотела ее увидеть.Мистер ван дер Эйслер ровным голосом сказал:– Если мы придем, когда Оливия работает, нельзя будет считать, что мы ее навестили.Однако Рита настаивала:– Нам все равно по пути, и потом, нельзя же лишать Нелл обещанного удовольствия.Он сомневался в ее искренности, но понимал, что Нелл в самом деле будет разочарована. И они поехали в кафе.Оливия стояла к ним спиной, обслуживала посетителей. Вошедшие втроем сели за единственный свободный столик, Оливия повернулась и увидела их.Она покраснела, потом побледнела, но подошла к их столику. Сдержанно поздоровавшись и улыбнувшись Нелл, спросила, желают ли они кофе. Оливия укоризненно посмотрела на мистера ван дер Эйслера, но сердце ее забилось от восторга, что она опять его видит, хоть и при таких нежелательных обстоятельствах.– Ваша матушка сказала, где вас найти, – просто объяснил он. – Нелл очень хотела вас повидать перед тем, как уехать к леди Бреннон. Вы уж простите нас, что мы пришли незваными.Он видел, что она порывается уйти – были и другие посетители.– Можно попросить кофе, а для Нелл молочный коктейль?Она ушла. Рита сказала:– Какое убогое место. Догадываюсь, что и кофе будет отвратительный. Хотя для девушки в стесненных обстоятельствах все же лучше, чем ничего.Рита украдкой поглядела на своего спутника, ее насторожило, как он смотрел на Оливию. Красивая девушка, ничего не скажешь, но без блеска. Рита довела умение блистать до высокого искусства и теперь критически оглядывала Оливию, несшую им кофе. Высмеять ее перед Хасо будет совсем нетрудно.Кафе ненадолго опустело, и Оливия минуту-другую поговорила с Нелл и отошла к новым посетителям, но, когда увидала, что Нелл машет рукой на прощанье, снова подошла.– Мы уходим, – сказала Нелл, – а вы будете в школе?– Да, Нелл, буду.– Какая тяжелая работа, – заметила Рита. – Я бы выбрала что угодно, только не это. И кофе тут скверный. – Она издала легкий смешок. – Так мы должны дать чаевые?Ставит меня на место, подумала Оливия. Сначала бабка, теперь она – мистер ван дер Эйслер должен считать меня полным ничтожеством. Хоть внутри у нее все кипело, она безмятежно улыбнулась.– До свидания. Мне надо идти. Рада была повидать Нелл.Все трое тоже улыбнулись, и Оливия отвернулась к другим посетителям. Мистер ван дер Эйслер не проронил ни слова. Ему очень хотелось высказаться, но он ни за что бы не посягнул на достоинство Оливии перед незнакомыми, заполнявшими кафе людьми, ведь слова, которые у него вертелись на языке и предназначались Рите, были столь жесткими, что непременно вызвали бы любопытство окружающих. В машине он сказал ровным голосом:– Рита, почему ты была такая грубая и злая?– Грубая? Я без умысла, Хасо… О Господи, так я обидела эту бедную девушку? Все мой глупый язык. Мне жаль. – Рита через плечо посмотрела на Нелл. – Детка, когда в школе увидишь Оливию, передай, что я не хотела ее задеть. Я пошутила, но не у всех есть чувство юмора.– Мама, а ты приедешь проводить меня в школу?– Душечка, я постараюсь, в самом деле постараюсь, но я так ужасно занята, что, может быть, не смогу. Тебя отведет бабушка, а я приеду в конце четверти.– Обещаешь?– Обещаю. – Рита с улыбкой повернулась к ван дер Эйслеру, сидевшему с каменным лицом. – Ты ведь меня привезешь, Хасо?– Зависит от того, где я буду и что буду делать. Ты всегда можешь долететь до Бристоля, а там взять машину.Рита кокетливо надулась.– Ты же знаешь, я терпеть не могу путешествовать одна.Ему было хорошо известно, что через несколько дней она летит – совсем одна – к друзьям на юг Франции, но он промолчал. Он бы охотно напомнил ей об этом факте, но Нелл рассердится. Девочка растет слишком чуткой и сообразительной – ее и так ранит равнодушие матери.Не задерживаясь у леди Бреннон, он поехал обратно в Лондон; в дороге он думал об Оливии и желал, чтобы она сидела рядом. Боже мой, что заставило девушку пойти работать официанткой? Неужели она так отчаянно нуждается? Неужели ей придется до конца дней своих браться за любую бесперспективную работу, практически не имея возможности встретить приличного молодого человека, который бы женился на ней? Видит Бог, она достаточно красива, чтобы привлечь внимание мужчин. Он стал перебирать в уме молодых врачей и хирургов из больницы Джерома, прикидывая, как бы их познакомить с Оливией, но потом бросил это пустое занятие.Он подъехал к больнице и забыл об Оливии, а когда наконец вернулся домой, надо было отвечать на письма, звонить по телефону, изучать истории болезни пациентов. Он съел поздний ужин под кудахтанье Бекки и отправился спать, а в следующие несколько дней был так занят, что лишь изредка в голове его проносилась мысль об Оливии.В своей области хирургии он имел широкую известность и по вызову срочно отправился в Италию, так что, когда Нелл пришло время идти в школу, его не было в Англии, а поскольку Рита все еще отдыхала во Франции, Нелл провожала бабушка.
Оливия принимала детей, по мере того как их привозили. Вдруг к ней кинулась, вся в слезах, Нелл.– Мама не приехала, а дядя Хасо прислал открытку, там много синего неба и горы. Они оба забыли…У малышки задрожали губы, и леди Бреннон быстро заговорила:– Я уверена, что они не забыли о тебе, миленькая. Вероятно, в самолете не было мест;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Он находился в Голландии и вскоре должен был вернуться в Англию с Нелл и ее матерью. Рита неохотно согласилась навестить свекровь – при условии, что оставит у нее Нелл, чтобы поехать к друзьям на юг Франции. Рита видела в Нелл помеху, но, пользуясь присутствием дочери, старалась как можно чаще встречаться с Хасо, он же не проявлял желания проводить с ней свободное время, хотя был неизменно дружелюбен и готов помочь. Она сказала себе: разлука пробуждает нежность – она приедет из отпуска, и он будет смотреть на нее другими глазами.Дня на два они остановились в его лондонском доме, чтобы Рита могла сделать кое-какие покупки. Именно Нелл дала мистеру ван дер Эйслеру повод навестить Оливию. Он вовсе не собирался идти, так он говорил себе, в свое время он помог ей в сложном положении, интерес к ней объяснялся обстоятельствами, и ничем больше. Тем не менее, как только Нелл спросила, нельзя ли сходить к Оливии в гости, он тут же согласился.– Пойдем, когда мама уйдет в магазин, – предложил он.Но Рита тут же сказала:– Я тоже хочу пойти с вами. Такая милая девушка, так добра к Нелл…Дверь им открыла миссис Хардинг.– Заходите, – она пожала руку Рите и улыбнулась. – Вы к Оливии? К сожалению, ее нет. Она устроилась на работу в «Кофейник».– Замечательно! – воскликнула Рита. – Мы можем выпить кофе и заодно поговорить.– Вряд ли, – с сомнением в голосе произнесла миссис Хардинг, – Оливия будет занята.– О, я уверена, она найдет время поболтать, Нелл так хотела ее увидеть.Мистер ван дер Эйслер ровным голосом сказал:– Если мы придем, когда Оливия работает, нельзя будет считать, что мы ее навестили.Однако Рита настаивала:– Нам все равно по пути, и потом, нельзя же лишать Нелл обещанного удовольствия.Он сомневался в ее искренности, но понимал, что Нелл в самом деле будет разочарована. И они поехали в кафе.Оливия стояла к ним спиной, обслуживала посетителей. Вошедшие втроем сели за единственный свободный столик, Оливия повернулась и увидела их.Она покраснела, потом побледнела, но подошла к их столику. Сдержанно поздоровавшись и улыбнувшись Нелл, спросила, желают ли они кофе. Оливия укоризненно посмотрела на мистера ван дер Эйслера, но сердце ее забилось от восторга, что она опять его видит, хоть и при таких нежелательных обстоятельствах.– Ваша матушка сказала, где вас найти, – просто объяснил он. – Нелл очень хотела вас повидать перед тем, как уехать к леди Бреннон. Вы уж простите нас, что мы пришли незваными.Он видел, что она порывается уйти – были и другие посетители.– Можно попросить кофе, а для Нелл молочный коктейль?Она ушла. Рита сказала:– Какое убогое место. Догадываюсь, что и кофе будет отвратительный. Хотя для девушки в стесненных обстоятельствах все же лучше, чем ничего.Рита украдкой поглядела на своего спутника, ее насторожило, как он смотрел на Оливию. Красивая девушка, ничего не скажешь, но без блеска. Рита довела умение блистать до высокого искусства и теперь критически оглядывала Оливию, несшую им кофе. Высмеять ее перед Хасо будет совсем нетрудно.Кафе ненадолго опустело, и Оливия минуту-другую поговорила с Нелл и отошла к новым посетителям, но, когда увидала, что Нелл машет рукой на прощанье, снова подошла.– Мы уходим, – сказала Нелл, – а вы будете в школе?– Да, Нелл, буду.– Какая тяжелая работа, – заметила Рита. – Я бы выбрала что угодно, только не это. И кофе тут скверный. – Она издала легкий смешок. – Так мы должны дать чаевые?Ставит меня на место, подумала Оливия. Сначала бабка, теперь она – мистер ван дер Эйслер должен считать меня полным ничтожеством. Хоть внутри у нее все кипело, она безмятежно улыбнулась.– До свидания. Мне надо идти. Рада была повидать Нелл.Все трое тоже улыбнулись, и Оливия отвернулась к другим посетителям. Мистер ван дер Эйслер не проронил ни слова. Ему очень хотелось высказаться, но он ни за что бы не посягнул на достоинство Оливии перед незнакомыми, заполнявшими кафе людьми, ведь слова, которые у него вертелись на языке и предназначались Рите, были столь жесткими, что непременно вызвали бы любопытство окружающих. В машине он сказал ровным голосом:– Рита, почему ты была такая грубая и злая?– Грубая? Я без умысла, Хасо… О Господи, так я обидела эту бедную девушку? Все мой глупый язык. Мне жаль. – Рита через плечо посмотрела на Нелл. – Детка, когда в школе увидишь Оливию, передай, что я не хотела ее задеть. Я пошутила, но не у всех есть чувство юмора.– Мама, а ты приедешь проводить меня в школу?– Душечка, я постараюсь, в самом деле постараюсь, но я так ужасно занята, что, может быть, не смогу. Тебя отведет бабушка, а я приеду в конце четверти.– Обещаешь?– Обещаю. – Рита с улыбкой повернулась к ван дер Эйслеру, сидевшему с каменным лицом. – Ты ведь меня привезешь, Хасо?– Зависит от того, где я буду и что буду делать. Ты всегда можешь долететь до Бристоля, а там взять машину.Рита кокетливо надулась.– Ты же знаешь, я терпеть не могу путешествовать одна.Ему было хорошо известно, что через несколько дней она летит – совсем одна – к друзьям на юг Франции, но он промолчал. Он бы охотно напомнил ей об этом факте, но Нелл рассердится. Девочка растет слишком чуткой и сообразительной – ее и так ранит равнодушие матери.Не задерживаясь у леди Бреннон, он поехал обратно в Лондон; в дороге он думал об Оливии и желал, чтобы она сидела рядом. Боже мой, что заставило девушку пойти работать официанткой? Неужели она так отчаянно нуждается? Неужели ей придется до конца дней своих браться за любую бесперспективную работу, практически не имея возможности встретить приличного молодого человека, который бы женился на ней? Видит Бог, она достаточно красива, чтобы привлечь внимание мужчин. Он стал перебирать в уме молодых врачей и хирургов из больницы Джерома, прикидывая, как бы их познакомить с Оливией, но потом бросил это пустое занятие.Он подъехал к больнице и забыл об Оливии, а когда наконец вернулся домой, надо было отвечать на письма, звонить по телефону, изучать истории болезни пациентов. Он съел поздний ужин под кудахтанье Бекки и отправился спать, а в следующие несколько дней был так занят, что лишь изредка в голове его проносилась мысль об Оливии.В своей области хирургии он имел широкую известность и по вызову срочно отправился в Италию, так что, когда Нелл пришло время идти в школу, его не было в Англии, а поскольку Рита все еще отдыхала во Франции, Нелл провожала бабушка.
Оливия принимала детей, по мере того как их привозили. Вдруг к ней кинулась, вся в слезах, Нелл.– Мама не приехала, а дядя Хасо прислал открытку, там много синего неба и горы. Они оба забыли…У малышки задрожали губы, и леди Бреннон быстро заговорила:– Я уверена, что они не забыли о тебе, миленькая. Вероятно, в самолете не было мест;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16