Она сумела привлечь гостей на свою сторону и заставить их играть по придуманным правилам.
Но что заставило Лекса Элленберга играть?
В этот момент Лекс вышел из душа. Он был полностью обнаженным. Капельки воды покрывали плечи и грудь. Влажные волосы зачесаны назад. Желание охватило ее. Но Фейт запретила себе думать о сексе.
— Ты проснулась, — улыбнулся Лекс, и она чуть не утонула в этом полном любви и нежности взгляде. Но тут его взгляд опустился на книгу в ее руках. Он застыл. Улыбка сползла с лица. Он снова взглянул на нее, на этот раз неуверенно. Лицо его помрачнело.
— Зачем ты это сделал? — спросила она, радуясь тому, что ее голос звучит спокойно. Сохранять спокойствие, когда чувствуешь себя так, словно по тебе проехался грузовик, нелегко.
Плечи у Лекса опустились. Он поспешил обернуть бедра полотенцем.
Фейт скривилась.
— Поздновато для проявлений скромности.
Она тоже была голой, но прикрываться не стала. Не было ни одного сантиметра ее тела, который этот мужчина не исследовал. Очевидно, она заболела, наверно, даже потеряла память. Но она определенно не сознавала, что делает. Они воспользовались ее состоянием.
Лекс виновато вспыхнул.
— Фейт…
— Зачем ты это сделал? — повторила она. Ей важно было узнать ответ.
Чертовски важно.
— Ты помнишь визит к доктору Гивенсу? — осторожно начал он.
— Я все помню, — отрезала Фейт.
— Хорошо… Доктор говорил с Труди и со мной в коридоре, пока ты одевалась. Он сказал, что у тебя амнезия.
— От падения? — спросила Фейт скептически.
Но она получила только шишку. Ничего, что могло бы довести ее до такого состояния.
— Не совсем, — вздрогнул Лекс. — Он сказал, что удар был только толчком, который требовался подсознанию. Ты готовилась к роли, ты знала героиню как саму себя. Ведь Зоя — это продолжение тебя самой.
Фейт закатила глаза.
— Сомневаюсь.
Он старался поймать ее взгляд.
— Я прочел твои книги и вижу много сходства.
Но в любом случае доктор сказал, чтобы мы подыграли тебе, пока память не вернется. Это мы и сделали… — Он пожал плечами, отводя взгляд.
И в это мгновение Фейт все поняла. Она беспомощно ловила ртом воздух.
— Труди заплатила тебе, так ведь?
— Она предложила мне денег, — ответил он после паузы, — но ты не правильно поняла…
— О нет, я все правильно поняла, — фыркнула Фейт. — Сколько?
Хотя ее существо вопило, чтобы она бросила все и бежала прочь, она хотела знать, сколько из ее честно заработанных денег было заплачено этому мужчине за секс с ней.
— Все не так просто. Ты должна меня выслушать…
— Сколько?
Лекс сосчитал про себя до трех и назвал сумму.
Девушка присвистнула. Теперь понятно, почему он так хорошо играл свою роль. За такие деньги она могла бы нанять дюжину мужчин и устроить недельную оргию в Греции. Она закусила губу. Слезы навернулись на глаза. Девушка зажмурилась.
Она не будет плакать.
Она не будет плакать из-за того, что сделал этот жадный до денег ублюдок.
— Господи! — воскликнул Лекс. — Я знал, что тебе будет больно. Я пытался объяснить это Труди, но она не хотела слушать. Мне плевать на деньги.
Оставь их. Мне они не нужны.
Лекс упал на колени перед ней и хотел взять девушку за руку, но Фейт отдернула ее, избегая его прикосновений. Он выглядел так, словно она его ударила. Но, зная, каким хорошим актером этот мужчина может быть, она не позволила себя разжалобить.
— Не трогай меня, — жестко отрезала Фейт каким-то чужим голосом. — Никогда больше не трогай меня, — с презрением произнесла она.
— Ты помнишь, что произошло вчера ночью?
Помнишь, что я тебе говорил?
Она отвела взгляд.
— Я уже сказала, что помню все.
— Тогда ты должна помнить, что я люблю тебя, голосом, полным отчаяния и искренности, прошептал он.
Это не правда. Это не может быть правдой. Если он и влюблен в кого-то, так это в Зою.
Девушка вздрогнула.
— Пожалуйста, Фейт, — прошептал он. — Я так просил тебя запомнить! Для меня это так важно…
Она обвела взглядом его лицо — синие глаза, твердые губы, шрам на виске… Так похож на Нэша… и так не похож… Сердце пронзила острая боль.
Она влюблена в этого негодяя.
— Я люблю тебя, — повторил он, ища ее взгляда.
Было так больно, что слезы готовы были брызнуть из глаз. Фейт посмотрела на него.
— Нет, не любите, мистер Элленберг, — сказала она, улыбнувшись. — Вы любите героиню, которую я играла. А теперь извините меня. Мне нужно найти Труди и закончить праздник.
— Я не влюблен в твою чертову героиню! вспыхнул Лекс. — Я люблю тебя.
Фейт поднялась с кровати с достоинством королевы. Надев халат, она произнесла:
— Может быть, я должна поблагодарить вас за все, что вы сделали, но, надеюсь, вы понимаете, что я не могу это сделать. Труди поблагодарит вас.
— Черт, Фейт! — Лекс запустил пальцы в волосы. — Пожалуйста, послушай меня! Не делай этого!
Она обвела взглядом комнату, заваленную ее вещами.
— Я попрошу Труди собрать мои вещи.
И, не говоря больше ни слова, вышла из комнаты.
И из его жизни.
В доме было очень тихо. Фейт нужно было побыть одной. Хотя бы несколько минут, чтобы собраться с силами, прежде чем встретиться с Труди и остальными. Фейт всхлипнула. Желание зарыдать было таким сильным, что она бросилась на кухню, открыла кран с холодной водой и сунула лицо под струю. Выпрямившись, она вытерла покрасневшие глаза и тут заметила, что не одна в кухне.
Фейт медленно повернулась.
Миллеры при ее появлении застыли. Мистер Миллер у холодильника, а миссис Миллер у плиты. Ей потребовалось пять секунд, чтобы оценить обстановку. Миссис Миллер была занята опрокидыванием солонки в молоко, а мистер Миллер пересыпал содержимое второй солонки в коробки с надписями «Сахар» и «Мука».
— Чем, черт побери, вы занимаетесь? — ошарашенно воскликнула Фейт.
— Ничем, — всполошенно промямлила миссис Миллер. — Мы.., э.., готовим завтрак.
— Именно так, — поспешил подтвердить мистер Миллер.
Он был прирожденным лжецом.
Фейт попыталась вспомнить, что же еще она видела в их комнате, помимо садомазохистских штучек. Фотографии охотничьего приюта, планы, карты… Она нахмурила брови. И хотя у нее не было никакого желания видеть Лекса, ему следует об этом знать. Что-то здесь не так. Она переводила взгляд с одного лица, испуганного, на другое, самоуверенное, и подозрения ее возрастали.
Не рискуя оставлять их одних, Фейт открыла дверь в холл и позвала Лекса. Секундой позже он влетел в кухню и застыл при виде происходящей там сцены. Он перевел взгляд на Фейт, потом на Миллеров. Фейт видела, как меняется выражение его лица, как искажаются болью черты. Ей тоже стало больно в груди.
— Что здесь происходит? — спросил он, изо всех сил сдерживая ярость, готовую выплеснуться наружу. — Марджи? Джеймс?
— Они высыпали соль, которую привезли с собой, в молоко, сахар и муку. Они пытались испортить продукты, — бесцветным от шока голосом пояснила Фейт, хотя внутри у нее все кипело негодованием. — Они постоянные посетители, так?
Лекс кивнул. Лицо его превратилось в маску.
Ей стало жаль беднягу, но Фейт подавила это чувство.
— Подождите минутку, — перебила Марджи. Это не…
Фейт наградила ее взглядом, заставившим женщину замолчать.
— Полагаю, они давно этим занимаются. Делают тебе гадости. Наверно, все неприятности случались во время их пребывания здесь, так ведь? — Девушка сделала паузу. — Кроме того, я нашла у них в кейсе кучу фотографий гостиницы, планы и заметки по площади и другие документы о «Дубовой роще».
Лекс во все глаза уставился на супругов. Лицо его стало бледной маской, искаженной страданием и гневом.
— Мой компьютер… Отопление… Кондиционер… — Его глаза распахнулись. — Негодяи!
Джеймс и Марджи, как по команде, отвели глаза.
— До этого не дошло бы, если бы ты принял предложение, — наконец произнесла Марджи. Это было невероятно щедрое предложение. Тебе следовало продать гостиницу.
Лекс горько усмехнулся.
— Боже мой. Я никогда не подозревал.., даже подумать не мог, что это были вы. Проклятье, неудивительно, что у меня так плохо шли дела. Вы все время ставили мне палки в колеса. Вы практически уничтожили меня! — воскликнул он.
Лекс закрыл лицо руками, пытаясь успокоиться. Спустя несколько минут он смог говорить:
— Я попрошу Джорджа собрать счета за ремонт. Вам придется оплатить их до отъезда. А это произойдет сразу, как только вы соберете ваше барахло. В противном случае я позвоню шерифу, и тогда вам будет совсем невесело.
Марджи побледнела. Супруги кивнули и молча вышли из комнаты. Лекс повернулся к Фейт.
— Спасибо! — сдавленным голосом сказал он.
— Не за что, — небрежно проговорила она, поворачиваясь к двери.
— Фейт!
Она замедлила шаг.
— Я не лгал, когда говорил, что люблю тебя.
— Не сомневаюсь, Лекс.
Теперь ей было по-настоящему больно. Она зажмурила глаза, чтобы не разрыдаться. Боль была такой сильной, что она пошатнулась.
— Но ты любишь другую женщину.
Она отвернулась и вышла из кухни. Лекс не пытался остановить ее.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
— Мне так жаль, — с грустью в голосе произнесла Труди. — Я думала, что помогаю вам обоим.
Я видела, какими глазами вы смотрите друг на друга, и решила, что не будет ничего плохого, если дать природе… — она многозначительно пожала плечами. — Она передумает. Просто дай ей пару дней.
Лекс с Труди ждали на веранде, когда Фейт подгонит джип. Она рассталась с гардеробом Зои и снова была одета в мягкий свитер цвета карамели и подходящие брючки. Губы были легко подкрашены нежно-малиновой помадой. Больше никакой ярко-красной. Волосы она убрала в узел и закрепила заколкой. Эта прическа открывала стройную шею. Глядя на ее беззащитный затылок, Лекс чувствовал такую нежность, что это причиняло боль.
Она была такой милой, женственной.., такой красивой… Лекс отчаянно, до боли, любил ее.
Он не отрывал взгляда от Фейт, наклонившейся, чтобы потрепать Бино. По крайней мере она перестала бояться собак.
Финал праздника «Поймать вора» был ошеломляюще успешным. Гости были увлечены игрой и даже не заметили, что главная героиня только изображает веселость, а глаза ее полны муки.
Праздник закончился совместным ланчем и раздачей автографов. Фейт сделала все, как и планировалось, ни разу не выдав своего состояния.
Стоя рядом с ней перед гостями и кланяясь, Лекс чувствовал, как она напряжена. Ему хотелось коснуться ее, успокоить. Но он знал, что его прикосновения будут ей неприятны. Поэтому только сжимал руки в кулаки и улыбался. На лице у него застыла улыбка, а внутри была пустота. Холодная, безжизненная…
— Все будет хорошо, — сказала Труди. — Вот увидишь. Ей просто нужно время, — повторила она, словно от этого что-то зависело. Ассистентка потянулась за сумочкой и достала чек, который протянула Лексу.
Лекс взял его, разорвал пополам и отдал обратно. Он не лгал, когда сказал, что не возьмет деньги. Он справится. Раньше справлялся и сейчас справится. А теперь, без Миллеров, строивших козни, будет значительно легче. Нужно благодарить Фейт за то, что она открыла ему глаза на планы этих негодяев. Лекс все еще не мог поверить, что они оказались такими подлыми, расчетливыми и хитрыми лицемерами.
Труди грустно улыбнулась.
— Я знала, что ты так и сделаешь, поэтому отдала другой чек Джорджу. Он обещал сохранить его. — Она огляделась по сторонам. — Это очень красивое место.., но новая крыша не помешает. Я слышала, прошлый год был для вас неудачным.
Спасибо, Лекс. Спасибо за все.
Труди села в машину. Джип тронулся, и через минуту они исчезли из виду.
Все вокруг потемнело для Лекса. Он перестал различать цвета, перестал дышать… В горле стоял комок. Собрав все силы, он приказал себе держаться. Нельзя опускать руки. Он не смеет потерять ее. Это невозможно.
Надо подождать пару дней. Труди так и сказала. А потом он должен стать для Фейт Боннер героем, о котором она мечтает.., или умереть…
— Я хочу вот этого, — сказала Фейт.
Сотрудник собачьего приюта посмотрел на нее как на сумасшедшую.
— Вы уверены? У нас столько симпатичных щенков.
Фейт покачала головой.
— Нет, — улыбнулась она. — Я возьму этого.
«Этот» был самым жалким подобием собаки, когда-либо рождавшимся на земле. Старый, костлявый, облезлый, с порванным ухом. Цвет шерсти определить было невозможно. Хотя больше всего он напоминал старый протершийся ковер.
Но глаза у пса были добрыми и преданными. И ему любовь и забота были нужнее, чем очаровательным щенкам. Щенков заберут, потому что они милые, но этому псу грозит усыпление…
Она решила взять его.
У них столько общего.
Спустя несколько минут Фейт усадила своего нового любимца на переднее сиденье машины и, молясь, чтобы он не испортил обшивку, поехала в один из тех магазинов, куда можно зайти с собакой.
Несколько женщин с маленькими декоративными собачками с жалостью посмотрели на ее собаку, но Фейт проигнорировала их взгляды. У ее пса есть характер и достоинство. Она назовет его Рой. Это простое старомодное имя как нельзя лучше подходит ему. Наполнив тележку собачьей едой, подстилками, игрушками (хотя она сомневалась, что Рой умеет играть, но игрушки у него должны быть), пакетом костей, она подкатила ее к кассе, а потом направилась к машине.
Потрепав Роя по голове, девушка сказала:
— Тебе у меня понравится. — Она даже удивилась тому, как легко ей говорить с ним. — Там тепло и уютно и есть сад, где ты сможешь играть.
Перед глазами вдруг возник дом Лекса, и она невольно подумала, что там Рою было бы еще лучше. Он мог бы лежать на веранде и греться на солнышке. Она разозлилась на себя за такие мысли.
С тех пор как Фейт вернулась домой, она все время сравнивала свой современный коттедж со старым, но таким гостеприимным охотничьим приютом. Она сравнивала свои яркие светлые комнаты, камин, итальянские мраморные полы с по-семейному домашней обстановкой «Дубовой рощи». То, что ей всегда нравилось дома, теперь не казалось таким приятным. Она скучала по охотничьему приюту, скучала по шепоту ветра в деревьях, по пению птиц, по свежему горному воздуху.
Но больше всего она скучала по Лексу.
Всю дорогу до дома Труди пыталась объяснить, что произошло и почему они поступили так, как поступили. Труди рассказала ей все, что узнала от Джорджа о семье Лекса и финансовых затруднениях, которые они испытывали. Неудивительно, что гостиница казалась такой домашней.
Она и была домом для трех поколений Элленбергов. Любовь, жизнь и смерть оставили на ней свой след. Каждое бревно в этом доме дышало историей. Фейт почувствовала это сразу, как только увидела гостиницу.
И Лекс отдал всего себя делу сохранения фамильного дома. Во всем чувствовалось его присутствие. Она, наверно, влюбилась в него еще до того, как увидела.
Забавно, решила Фейт. Все это время она думала, что знает, каким должен быть герой, способный воплотить в жизнь мечты любой женщины. Но это оказалось самообманом. Ничего она не знала. Лекс не говорил на семи языках. Он не умел обращаться со взрывчаткой и понятия не имел о восточных единоборствах. Он не умел управлять самолетом и не умел ничего из того, что умел Нэш Остин — ее герой в течение стольких лет.
Но зато Лекс был хорошим парнем. У него было доброе сердце. Он верный и, немотря на события последней недели, честный. Лекс заботился о своем дяде, о служащих гостиницы, платил им зарплату из собственного кармана. Он делал любую работу, какая понадобится, включая мытье посуды.
Вот кто ее герой, поняла Фейт. Лекс Элленберг оказался ее героем.
Но он любит другую. Он любит Зою Уайлдер.
И разве можно его винить за это? Миллионы читателей влюбились в ее героиню. И Фейт обожала ее. Как может она винить другого за то, что он влюбился в Зою, которой она сама восхищается?
Не может. Что ей тогда остается? Только плакать.
И Фейт плакала. Оплакивала жизнь, которая у нее могла бы быть. Оплакивала те ночи, которые она никогда не проведет рядом с Лексом в охотничьем приюте. Детей, которых у них никогда не будет. Занятия любовью, которых не будет. А когда слез больше не осталось, она пошла в собачий приют и взяла Роя. Он, конечно, не заменит ей Лекса, но зато она больше не будет одна. У нее появится компания, кто-то, о ком надо будет заботиться, помимо ее выдуманных героев.
Скоро надо начинать новую книгу, но обычного радостного предвкушения Фейт не испытывала. У нее просто не было энтузиазма. Она ревновала к Зое, и, хотя у Лекса с Нэшем не было ничего общего, поразительное физическое сходство никуда не делось и все время напоминало ей о том роковом уикенде.
Лекс просил ее запомнить, просил ничего не забывать, И она помнила. Помнила, с какой любовью он на нее смотрел. И каждый раз, когда вспоминала, сердце готово было разорваться от боли.
Она ничего не забыла.
Она помнила, как он любил ее… Нет, не ее.
Зою.
Фейт затормозила перед домом. Дорогу преграждал старый выцветший пикап. Она попыталась объехать машину, но тут заметила, что в салоне кто-то есть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13