— Обвинение просит объявить перерыв, — срывающимся голосом пролепетал адвокат Дэвида.
Еще бы!
Глава 54
Сами понимаете, после разоблачительных показаний Лайзы окончательно развенчать показания Дэвида и остальных его свидетелей было уже делом техники. О кротком агнце, безвинно пострадавшем от свирепого и безжалостного чудовища в образе Элисон Харрис, никто больше не вспоминал. Все жаждали лишь одного: вывести проходимца на чистую воду.
Вспоминая потом случившееся, я пришла к твердому выводу, что это и был мой звездный час. Судья Максвелл-Харрис, выслушав доводы мистера Тейлфорта, согласилась с ним: да, никаких оснований для дальнейшего рассмотрения моего дела нет. Затем, вперив гневный взгляд в Дэвида, она заявила, что он виновен в тяжком преступлении — в попытке оклеветать доброе имя законопослушной гражданки. Когда же она добавила, что так этого не оставит, я едва не подскочила до потолка от радости. На этом процесс был завершен, и я, еле живая, выползла на солнечный свет. Ноги плохо слушались меня, словно я провела несколько месяцев в темнице.
На ступеньках меня поджидала Марсия Гуттенберг во главе своей шайки. Феминистки держали плакаты с лозунгами в мою честь. Не успела я пробежать глазами ближайший плакат, объявлявший меня героической заступницей всех британских женщин, как послышались хлопки и меня с ног до головы облили шампанским. Со всех сторон мне совали букеты, а оглянувшись, я увидела растерянную Лайзу с целой охапкой цветов. Что ж, если кто и спас британскую женщину, так это она.
И только тогда выяснилось, какую роль в моем чудесном избавлении сыграла Марсия Гуттенберг. Вот уж не подумала бы, что именно она окажется тем самым отважным рыцарем в сверкающих доспехах, о котором я так мечтала. Пока феминистки из «Сафьянового клуба» на руках тащили меня к машине, Марсия пояснила, что пресловутая владелица порнографической студии «Мягкие губки» была их подсадной уткой. Марсия лично рассчитала операцию по минутам, чтобы Лайза, вернувшись домой, застала своего возлюбленного в самом компрометирующем виде.
Можно было только пожалеть, что рядом со мной нет Лоретты. Воистину долг оказался платежом красен.
— Кто эти странные женщины? — спросила меня Лайза, вытирая со щек алую помаду.
— Сестры из «Сафьянового клуба», — ответила я. — А поцелуи означают, что тебя приняли в почетные члены клуба.
— Зачем это мне? — вздохнула она. И вдруг лицо ее болезненно сморщилось. — Как он мог? Я ведь его любила. И он любил меня. Мы собирались пожениться. Что же мне теперь делать?
— Вступай в мой клуб брошенных женщин, Лайза, — предложила я. — У меня уже кое-какой опыт имеется. Вместе мы в два счета преодолеем все трудности. Поверь уж мне на слово.
Родители в мою честь закатили небывалую пирушку. Перед домом красовался огромный щит с лозунгом «Свободу Эли Харрис!». На этот раз слово «свобода» написали через «о», а не через «а». В гостиной меня поджидало обычное сборище, за исключением, разумеется, Бакстеров и теток, старых дев. На почетном месте восседала моя бабушка. Платье на ней вновь было такое же, как у моей мамы. Правда, теперь канареечно-желтое.
— Смысл уяснила? — спросила мама, когда встречать меня вышли обе сестрицы, также в желтых одеяниях. — Как в песне «Обвяжи желтой лентой наш старый дуб». На память. На тот случай, если б тебя посадили. Чтобы ни на минуту не забывать о тебе.
Это меня проняло. Крупные слезы хлынули из моих глаз прямо в стакан джина с тоником, который кто-то заботливо вложил в мою ладонь.
— Мы знали, Элисон, что ты не виновата, — провозгласил мистер Гриффите, с размаху хлопая меня по спине. — Ты всегда вела себя как настоящая леди. Даже когда ты провожала меня, пьяного в стельку, домой, и то ни разу не попыталась воспользоваться моим беспомощным состоянием и изнасиловать. Я был готов, если надо, подтвердить это в суде…
— Спасибо! — с чувством поблагодарила я. — Всем вам — огромное спасибо!
— Давайте-ка споем! — выкрикнула бабушка. — Как насчет «Тюремного рока»?
Я надеялась, что по окончании процесса обо мне все забудут, однако всю следующую неделю телефон мой буквально разрывался от звонков. Куда меня только не зазывали! Не выступлю ли я по радио? Не соглашусь ли дать эксклюзивное интервью таким-то и таким-то? Был даже один звонок из Америки. Некий продюсер предлагал мне сняться в фильме, в основу сюжета которого была положена моя последняя ночь с Дэвидом. Разумеется, распространяться фильм должен был только на видеокассетах. Сами понимаете, в каком жанре его собирались снять.
Я держалась стойко и раз за разом отклоняла все предложения, даже самые соблазнительные. Мне совершенно не улыбалось вечно таскать за собой шлейф дурной славы. Не говоря уж о том, что меня ожидало еще одно судебное разбирательство. Хороша бы я была, раздавая интервью налево и направо после подачи иска против Джереми Бакстера и помощницы редактора журнала «Совершенная женщина» по имени Аманда по поводу распространения клеветы и слухов, порочащих мое доброе имя.
Удача, похоже, вконец отвернулась от Джереми. Я-то, разумеется, сторонилась его как чумы, а вот Эмме довелось с ним встретиться. В травматологическом отделении местной больницы.
Эмма поджидала, пока Эшли наложит швы на рваные раны какому-то пьянчуге, пострадавшему в пьяной потасовке, и вдруг увидела Джереми. И не одного, а с Амандой. Голова Джереми была повязана скатертью наподобие тюрбана. Эмма расспрашивать их ни о чем не стала, но дежурная медсестра охотно поведала ей, что парень в тюрбане угодил в жуткий переплет. Оказывается, во время романтического ужина со своей изящной дамой он слишком близко наклонился к зажженному канделябру, и волосы, обильно политые лаком, вспыхнули, как нейлоновая ночнушка. Аманда усугубила положение, когда попыталась загасить пламя с помощью стакана бренди. Судя по всему, Джереми еще не скоро суждено обзавестись новыми локонами. Да и блистательная карьера в качестве модели оказалась под большим вопросом. Разве что Жан-Поль Готье решит ввести в моду особые костюмы для огнепоклонников. Ну а Кандида, понятно, давно вернулась к Вадиму.
Дэвид тем временем залег на дно. Барри получил дисциплинарное взыскание. Лайза сменила место работы. На предложение активисток «Сафьянового клуба» сняться для обложки их летнего циркуляра она не ответила.
А как же я, спросите вы. Занятно, но сегодня утром я получила прелюбопытное письмо. Из редакции журнала «Вы и ваша киска». Не спрашивайте, почему мне это взбрело в голову, но во время прошлого Рождества, когда лежала в больнице, я приняла участие и в их письменном конкурсе. И вот теперь выяснилось, что главный приз достался мне. Пожизненный запас кошачьих консервов.
Не могу сказать, чтобы новость меня очень обрадовала. Ведь Пушистик сорвался с подоконника моей спальни и разбился насмерть. Он отважно шипел на беснующегося внизу Бандита и вдруг, чего-то не рассчитав, камнем рухнул вниз. Впервые за все время не сумел сгруппироваться и приземлиться на лапки.
И вот я, обливаясь горючими слезами, позвонила в редакцию журнала «Вы и ваша киска» и поделилась своим горем. Там, сами понимаете, сочувствующих нашлось немало.
— Не могу я после случившегося другого кота заводить, — хныкала я. — Нельзя ли получить приз деньгами?
Разумеется, этот номер не прошел. Триста шестьдесят пять банок изысканнейших кошачьих консервов уже громоздились в редакционном коридоре, ожидая, когда я за ними приеду. Вот почему я провела полдня в бриндлшемском приюте для бродячих кошек. Я хотела пожертвовать свой приз этому заведению.
Ожидание затянулось, потому что у одной из накануне подброшенных туда кошек начались роды и весь персонал дружно их принимал.
— А что будет с котятами? — спросила я секретаршу.
— Если повезет, мы пристроим их в добрые руки. Если же нет… — Она выразительно чиркнула себя по горлу.
— Как, вы не оставите их у себя? — в ужасе спросила я.
— Столько лишних ртов нам не прокормить, — последовал ответ.
Пока я ожидала завершения родов, в приемную вошел молодой парень. Крепко сбитый, пышущий здоровьем красавец с густой курчавой шевелюрой. Увидев его, секретарша вскочила и, как мне показалось, едва не встала по стойке «смирно».
— Я вкатил ей пятьдесят кубиков, — сказал молодой человек. — Часа три проспит беспробудным сном.
— О, спасибо вам, доктор Фаррингдон! — воскликнула девушка. — Миссис Смит будет вам всю жизнь благодарна, если вы спасете ее Плюшку.
Надо ли говорить, что акции мистера Аполлона, как только я узнала, что он ветеринар, подскочили до небес? Как однажды выразилась Джулия, это даже лучше, чем настоящий врач, — деньги те же, но не нужно психовать из-за того, что он целый день на бабские сиськи пялится. Если, конечно, он не падок до овечек.
— Ладно, я пошел, — сказал ветеринар секретарше. — Если понадоблюсь, позвоните. — И повернулся, чтобы уйти, но уже в дверях перехватил мой пылкий взгляд и, чуть замявшись, остановился. — Мы с вами знакомы? — спросил он.
Я непроизвольно выпрямилась. Горло от волнения перехватило.
— Вы меня спрашиваете? — сдавленно пропищала я.
— Да, — ответило божество. — Мне кажется, мы с вами где-то встречались.
Я пожала плечами:
— Наверное, вы видели мои фотографии в газетах. В последнее время я была довольно популярна.
— Нет, — ответил он, озабоченно хмурясь. — Я эту белиберду в руки не беру. Думаю, мы познакомились на какой-нибудь вечеринке. Или в клубе. Ах да! Вспомнил!
В тот же миг и меня осенило: тот самый злополучный девичник, от которого мне не удалось отвертеться. Подвыпивший гиббон по имени Барри. Эпилептический припадок. И доблестный красавчик ветеринар, который спас моего незадачливого ухажера.
— Вы тогда сбежали, — напомнил он.
— Я не нарочно, — проблеяла я.
— А я очень беспокоился из-за вас. Боялся, что вы в шоке.
— Мне было стыдно, — пробормотала я.
— Это же прекрасно, — расцвел ветеринар. — Я сразу понял, что у вас сердце доброе.
— Не то слово, — вставила секретарша. — Вы только посмотрите, доктор Фаррингдон, что она нам привезла. — И милая девушка указала на многочисленные ящики с консервами.
— Я победила в конкурсе, — смущенно пояснила я. — А мой кот погиб.
— Какое поразительное совпадение, — произнес Купидон. — Одна моя пациентка только что принесла пятерых котят. Хотите, отдам одного вам?
— Нет, спасибо, — отказалась я. — В том смысле, что услуги ветеринара ведь денег стоят, а я сейчас…
Доктор Фаррингдон обезоруживающе улыбнулся:
— Это мы живо уладим. Как насчет «Ротонды»? Обсудим этот вопрос за кружкой пива.
Вот куда я надену свое алое платье от Версаче…
А что, не думаете же вы, что я до конца дней буду коротать время в обществе «Черного красавца», фаллоимитатора, который подарила мне Эмма?

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36