Равновесие, напомнила она себе, важно удержать равновесие, прежде чем нырнуть.
Она подошла к микрофону, прикрыла его рукой и посмотрела на толпу. Она не ее мать, напомнила она себе. Она сама строит свою жизнь, и это выступление — часть этой жизни.
Она начала говорить:
— «Хайленд Тобакко» готова выкинуть нас из бизнеса после того, как столько лет покупала у нас лист. Мы все обеспокоены тем, как оказать давление на Хайленда и заставить покупать урожай у нас, а не искать другие источники, У Уилла были кое-какие идеи по этому поводу, но, поскольку он не мог прийти, разрешите мне доложить вам о них…
Слова так и сыпались из нее, подогреваемые чувством тех же самых забот, что и у ее аудитории. А также жаждой справедливости со стороны Хайлендов, если не для себя, так для любого другого, заслужившего ее.
Она не смогла бы повторить того, что говорила — она слышала свой голос как бы издалека. Под конец она полностью завладела вниманием людей. Когда она закончила и отошла от микрофона, с минуту продолжалось молчание. Она колебалась с минуту, придя в замешательство, затем повернулась, чтобы уйти. В этот момент зал огласился криками и аплодисментами.
— Держу пари, Ники, мы им покажем!
— Мы не отступим на этот раз!
— Мы заставим их считаться с нами!..
Она оглядела зал, затем вытерла глаза, как будто только что вынырнула из воды. Этот прыжок, думала она, был почти превосходен. Было так чудесно, что хотелось попробовать еще раз.
Глава 22
Атмосфера на складе Джонсона напоминала восточный базар. На грязном полу были сложены кипы табачного листа, фермеры гордо расхаживали между ними. Они шумно обсуждали разного рода истории купли-продажи, сравнивали, у кого какой урожай, ожидая, пока появится пукцпопшт. В воздухе повисло ожидание. После долгих месяцев тяжелой работы это был день награды, знаменательный день.
Единственная женщина в толпе мужчин, Ники вместе с Джимом Дарком стояла рядом с кипами золотого листа, который они отвоевали у земли; Это был превосходный продукт, мягкий и ароматный, который отражал затраченный на него труд и заботу.
Ники тоже чувствовала, что она как бы выросла и созрела вместе со своим урожаем, утвердилась в своем желании выжить здесь. От солнца ее кожа стала бронзовой, волосы отливали золотом, мышцы стали крепкими. Сейчас Ники наконец могла расслабиться на несколько драгоценных мгновений, предвкушая удовольствие расплатиться за ссуду. Может быть, теперь она сможет позволить себе какое-нибудь небольшое удовольствие.
Внезапно она услышала, как кто-то ее окликнул:
— Николетта, Ники, это ты? Я не ошибся?.. Обернувшись, она увидела, что к ней приближается высокий мужчина. Он был покрыт темным загаром, у него были такие же светлые волосы, как и у нее, он был одет лучше, чем фермеры, которые пришли продать свой урожай. Он казался удивительно знакомым, но Ники не могла вспомнить его.
— Ты не помнишь меня? — спросил он, разочарованный тем, что она его не узнала. — Бейб Хайленд… Дядя Бейб, — напомнил он.
Ники застыла, с ее губ сбежала приветливая улыбка.
— Я помню, — холодно сказала она.
Бейб Хайленд покачал головой, явно смущенный реакцией Ники.
— Я действительно рад тебя снова видеть, Ники. Ты стала взрослой. Ты такая же красивая, как твоя…
— Что вам угодно, мистер Хайленд? — спросила Ники, желая избавиться от Бейба. Появление врага грозило испортить ей сегодняшний праздничный день.
В глазах Бейба застыла боль.
— Ники, я лишь хотел поздороваться с тобой… Ники помнила, что Бейб всегда был добр к ней, всегда был готов помочь Элл, когда другие члены семьи отказались от нее. И все же он был одним из них. Она не могла протянуть ему руку примирения. отделившись от группы фермеров, к ней подошел Джим Дарк.
— Что-то не так, мэм? — спросил он, неприветливо глядя на Бейба.
— Ничего, справлюсь, Джим, — ответила она, но он не отошел, пока она не добавила:
— Спасибо, действительно все в порядке.
— Только свистните, если будет нужно, — сказал Джим и отошел к фермерам.
— Послушайте, мистер Хайленд, — сказала Ники, стараясь быть вежливой, — у меня сегодня хлопотный день. Прошу прощения, но мне некогда разговаривать.
Бейб понимающе кивнул, но потом с умоляющим видом взял ее за руку.
— Ники, поверь мне, я скорблю по твоей маме. Гейбриэл так много значила для меня. Ты помнишь? Я хотел поговорить с тобой, когда она умерла, но ты была ребенком, и тебя отослали отсюда. Я всегда сожалел о том, что у меня не было возможности увидеться с тобой.
— Неужели? — холодно спросила Ники. — Меня было нетрудно найти. Мне всегда казалось, что никому из Хайлендов не было жаль избавиться от моей матери или от меня.
Она заколебалась, будучи неуверенной, стоит ли обвинять в смерти матери X. Д. Что теперь, когда она умерла, может измениться? Потом она решила, что Бейбу это следует знать, если он еще этого не знает.
— По сути, вам очень нужно было избавиться от нас… Громкие возгласы присутствующих заглушили ее слова. Это прибыл аукционист. Ники забыла о мести. Теперь ей хотелось только одного: получить за урожай самую высокую цену. Она прокричала Бейбу:
— Я уже сказала вам, что у меня нет времени ворошить прошлое! Мне нужно заниматься делом!
— Ники, пожалуйста, — попросил он, удели мне немного времени после аукциона. Я хочу кое-что рассказать тебе.
Если ты не захочешь меня больше видеть после нашего разговора, обещаю больше тебя не треножить.
— Хорошо, — согласилась она, горя нетерпением закончить, разговор с Бейбом, прежде чем начнется аукцион.
Когда он повернулся, чтобы уйти, Ники была поражена иронией этой ситуации.
— Подождите минутку, — сказала она, — вы собираетесь участвовать в торгах?
— Не совсем, ответил Бейб. — Я здесь в роли официального наблюдателя. В торгах для Хайленда будет участвовать кто-то другой.
Наблюдая, как он исчезает в толпе, Ники не могла удержаться от сочувствия к нему. Было ясно, что у Бейба никогда не было полномочий действовать от имени компании, которая носила имя его семьи.
Тем временем в центре зала преподобный Клей поднялся на сцену, помахивая рукой в знак приветствия фермерам, которых он знал. Как и многие священники Юга, он пополнял свой скромный доход в качестве аукциониста.
У каждого фермера был номер лота. Позиция Ники, как новичка, была в самом конце. Покупателям, которых было значительно меньше, вручили цветные лопатки, чтобы заявлять цену.
— Лот номер один, — выкрикнул аукционист. — Пять тысяч фунтов отборного листа. Доллар за фунт для начала, один доллар, один доллар-десять, один доллар-десять, один доллар-десять, теперь один доллар-двадцать… один доллар-двадцать пять… ЦИФРЫ вылетали изо рта аукциониста так быстро, что превратились в какой-то новый язык, понятный только тем, кто много лет занимался табаком.
Через тридцать секунд первый лот был продан, торги продолжались. Останавливаясь лишь для того, чтобы сделать глоток воды, аукционист работал пять часов, под конец голос его уже звучал хрипло. Атмосфера вокруг уже не была столь напряженной, поскольку один за другим фермеры испытывали облегчение, продав свой урожай. По мере того как лотов становилось все меньше, торги замедлились. Ники забеспокоилась. Конечно, программа поддержки цен защищала ее. Если никто не согласится дать за ее лист доллар и двадцать семь центов за фунт или около того, то ее урожай будет складирован. Но она чувствовала, что ее урожай заслуживает большего, и когда аукционист выкрикнул номер ее лота, Ники скрестила пальцы и стала молиться.
— Даю один доллар… один-десять, один-десять…
Ники заметила, что Бейб Хайленд спорит с другим мужчиной, который качает головой.
— Один-пятнадцать… один-пятнадцать…
— Один-двадцать… один-двадцать пять… Красная лопаточка поднялась опять — и урожай Ники был продан за доллар-тридцать! Одна из самых высоких цен дня!
Она закрыла глаза и про себя возблагодарила Бога, испытывая слабость триумфа и облегчения.
Ники скользнула на переднее сиденье красного «феррари» Бейба. Он завел мотор, с минуту с удовольствием прислушивался к его работе, затем рванул с места так, что взвизгнули покрышки. Ники была уверена, что Джим Дарк наблюдает за ними и молча предостерегает Бейба, лучше ему вернуть Ники домой в целости и сохранности. Ники решила поговорить с Джимом позже и заверить его, что Бейб не является такой угрозой, как Дьюк Хайленд.
«Феррари» летел по сельской дороге, потом выскочил на главное шоссе. Теплый ветер трепал волосы Ники. Она взглянула на Бейба, который, казалось, был весь погружен в свой собственный мир скорости и движения. Это был мужчина, который однажды принес в жизнь Элл смех.
Когда машина пересекла городскую черту, она спросила себя, может быть, он стыдится показаться с ней.
Наконец машина снова свернула на какую-то грязную дорогу, проехала с полмили и остановилась перед крошечной белой деревянной гостиницей с голубыми ставнями. Бейб вышел из машины и, обойдя ее, помог Ники выйти. Они молча пошли в направлении гостиницы. Ники глубоко вздохнула, почувствовав запах близкого водоема.
Улыбающаяся хозяйка приветствовала Бейба, назвав его по имени, и провела их к столику в углу крошечной столовой.
Бейб углубился в меню, как бы отодвигая момент, когда нужно будет встретиться с Ники глазами.
— Можно мне заказать для тебя? — спросил он наконец.
Ники безразлично пожала плечами. Ей не очень-то хотелось преломлять хлеб с Хайлендом.
— Кое-что они превосходно готовят, — сказал он. Цыпленка, например. Думаю, именно его мы и закажем.
Ники не улыбалась, не желая облегчить ему ситуацию. Он подозвал официанта и заказал бутылку белого вина. Передайте шефу, что мы хотим попробовать цыпленка и клецки. И какой-нибудь свежий салат.
Когда официант ушел, Бейб глубоко вздохнул и начал говорить, опустив глаза вниз, как бы изучая бело-голубую клетчатую скатерть.
— Ники, — спокойно сказал он. — Я никогда не забывал тебя. Я знаю, что семья позаботилась о том, чтобы ты получила образование, а когда я интересовался тобой, мне всегда отвечали, что ты счастлива и довольна. — Он встретился с ней глазами. — Но это не освобождало меня от чувства, что я должен сделать для тебя больше. Было слишком трудно плыть против течения, ты понимаешь, что я хочу сказать? Когда X. Д. был жив…
— Не надо говорить, что теперь, когда он умер, вы сделаете больше, — резко перебила Ники. — Ваша сестра уже однажды говорила мне это, и я допустила ошибку, поверив ей. Но больше этого не повторится.
— Пеппер? — с удивлением спросил Бейб. — Она мне никогда не рассказывала, что виделась с тобой!
— Не сомневаюсь!
— Я не понимаю. Пеппер причинила тебе боль, Ники?
Потому что, если она…
— Я не хочу больше говорить об этом. Это был скверный опыт, но теперь все кончено. — Ники старалась сдержать себя. — Послушайте, Бейб, вы говорили, что есть вещи, которые я должна знать, и поэтому я здесь. Это будет нелегко для нас обоих. Расскажите мне, а потом я уеду.
Подали вино, и после того как официант наполнил бокалы, Бейб осушил свой в два глотка.
— Я хотел, чтобы ты поверила, что я действительно заботился о Гейбриэл, — сказал он. — Мы сделали друг друга счастливыми, Ники. Ты слишком молода, чтобы понять это, но это было редкое и драгоценное чувство, которое возникло между нами…
Вернулись нежелательные воспоминания. Об удовольствии, которое испытывала Элл в компании Бейба, о смехе, который раздавался в их коттедже, о надеждах и мечтах, которые умерли одной ужасной ночью… Она услышала, как Бейб сказал:
— Мы думали о том, что настало время пожениться. Ники с изумлением уставилась на Бейба, а он взял бутылку, опять наполнил бокал и залпом проглотил содержимое. С ее губ сорвался вопрос:
— X. Д. знал?
Послужило ли это мотивом, мучил ее вопрос. Был ли он взбешен до такой степени, чтобы помешать Элл предъявить свои права на имя Хайлендов. Может быть, он избрал самый быстрый и жестокий путь, чтобы предотвратить женитьбу?
— Нет, — ответил Бейб, — мы знали, что было бы ошибкой сообщать об этом кому-нибудь. Мы думали о побеге. Я собирался посадить в машину Элл и тебя и уехать в Чарлстон.
Ники покачала головой, потом слабая улыбка тронула ее губы: ирония судьбы — Бейб Хайленд мог стать ее отчимом.
— Насколько я помню, — сказала она, — вы не были на похоронах. Если вы так ее любили…
Бейб посмотрел на нее с неподдельным сожалением.
— Меня, как и тебя, Ники, отослали. На этом настаивал X. Д. Он сказал, что мое присутствие на похоронах Гейбриэл может вызвать нежелательные сплетни. И для тебя…
Эти извинения были жалкими и раздражали Ники.
— Вы хотите, чтобы я поверила, будто ваш отец осудил то, что люди говорили о нас? Он сделал нас отверженными.
Бейб наклонил голову и опять наполнил свой бокал. Еда была уже перед ними, но осталась нетронутой.
— Ники, — мягко сказал он, — я не могу осуждать тебя за то, что ты так думаешь. Я не могу отрицать того, что ты говоришь. Я был молод, эгоистичен, бездумен. У меня не было сил противостоять X. Д. Он был… слишком могущественным. Но Бог свидетель, я заботился о твоей матери. И мне стыдно, что я не смог помочь тебе.
Он хочет, чтобы Ники его поняла? Что это? Внезапно перед ней встала картина из ее детства: мужчина рядом с откинувшимся телом Элл. X. Д…? Или, может быть, Бейб? Может быть, он убийца, молящий о прощении?
— Вы были там, да? — обвинила она. Вы были там в ту ночь, когда она умерла!
Мальчишеское лицо Бейба застыло в ужасе.
— Бог мой, — прошептал он, — ты не можешь верить… Ники, ты не можешь верить этому!
Глаза Ники сузились, когда она изучала Бейба через призму воспоминаний. Он выглядел невинным, как ангел, но она лучше чем кто-либо другой знала, что Хайленды мастера обманывать.
Внезапно Бейб начал плакать. Он всхлипывал, как ребенок, открыто и не стыдясь, хотя на него смотрели официант, хозяйка и другие обедающие. Для Ники было очевидно, что к нему — вернулись давно похороненные воспоминания.
— Я был там, сказал он отрывисто. Она была так счастлива, так прекрасна. Мы говорили о том, что уедем, начнем новую жизнь. Мы собирались жить одной семьей, мы трое… Мы… Это моя вина, сказал он тонким голосом, закатив глаза, точно в бреду, отчего у Ники по спине пробежали мурашки. Это все моя вина. Если бы я остался с ней в тот вечер, как она просила меня, я мог бы защитить ее от убийцы. Но я… я сказал «нет», сказал, что мы не должны выставлять напоказ наши отношения, пока не поженимся.
Наступило долгое молчание. Бейб вернулся к окружающей действительности и с выражением искренности заглядывал Ники в глаза.
— Ты имеешь право ненавидеть меня. Я мог бы спасти ее!..
Но меня там не было!
Ники верила ему. Не только из-за его слез. Или из-за слов.
Просто она видела перед собой человека, который был подавлен смертью Элл — с ней было то же самое. Воспоминания этого человека были такими же болезненными, как и ее собственные. Рассказ Бейба опять заставил ее пережить трагедию матери. После стольких лет пустых обещаний Элл наконец поверила, что она будет невестой. Как счастлива она, должно быть, была!
Прощение пришло.
— Вы не могли знать, что это случится, — спокойно сказала она.
— Ники…
— Что?
— Дай мне шанс быть твоим другом… в память о Гейбриэл. Она засомневалась. Поверить Бейбу Хайленду — это одно, но пойти дальше этого… Ники трудно было такое вообразить.
— Друзья доверяют друг другу, — сказала она, но без горечи. — А я не думаю, что смогу доверять кому-то из Хайлендов. Даже вам, Бейб.
Он понимающе кивнул.
— Тогда дай мне шанс доказать тебе, что я не враг тебе. Можешь ты сделать это?
— Не знаю. Я сама построила свою жизнь, Бейб. Мне понадобилось на это много времени. Я не хочу, чтобы что-то… или кто-то испортил ее. — Видя грусть в его глазах, она воспользовалась методом Хелен сохранять мир. — Но я подумаю об этом, — сказала она. — Обещаю, что подумаю.
Глава 23
Проснувшись от какого-то внутреннего толчка, Ники зевнула и потянулась, наслаждаясь последними мгновениями тепла постели. За окном деревья застыли от мороза. Это не совсем былое Рождество, подумала она, но все равно оно чудесное.
Она с неохотой откинула одеяло и потянулась за шерстяным халатом. На ноги она натянула толстые шерстяные носки и тихо прошла в ванную, чтобы не разбудить спящих гостей.
— Веселое Рождество, — прошептала она своему отражению в зеркале. Отражение улыбнулось ей в ответ, излучая то же счастье, что чувствовала она сама.
Она быстро умылась и почистила зубы, затем спустилась вниз, чтобы приготовить завтрак. Все сегодня казалось другим, даже пахло по-другому. Может быть, это просто запах вчерашнего обеда? А может быть, это присутствие Хелен и Ральфа, которые спят наверху, и от этого дом такой уютный и теплый.
Рождество всегда было горьковато-сладким праздником для Ники. Потому что она всегда была зависима от других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52
Она подошла к микрофону, прикрыла его рукой и посмотрела на толпу. Она не ее мать, напомнила она себе. Она сама строит свою жизнь, и это выступление — часть этой жизни.
Она начала говорить:
— «Хайленд Тобакко» готова выкинуть нас из бизнеса после того, как столько лет покупала у нас лист. Мы все обеспокоены тем, как оказать давление на Хайленда и заставить покупать урожай у нас, а не искать другие источники, У Уилла были кое-какие идеи по этому поводу, но, поскольку он не мог прийти, разрешите мне доложить вам о них…
Слова так и сыпались из нее, подогреваемые чувством тех же самых забот, что и у ее аудитории. А также жаждой справедливости со стороны Хайлендов, если не для себя, так для любого другого, заслужившего ее.
Она не смогла бы повторить того, что говорила — она слышала свой голос как бы издалека. Под конец она полностью завладела вниманием людей. Когда она закончила и отошла от микрофона, с минуту продолжалось молчание. Она колебалась с минуту, придя в замешательство, затем повернулась, чтобы уйти. В этот момент зал огласился криками и аплодисментами.
— Держу пари, Ники, мы им покажем!
— Мы не отступим на этот раз!
— Мы заставим их считаться с нами!..
Она оглядела зал, затем вытерла глаза, как будто только что вынырнула из воды. Этот прыжок, думала она, был почти превосходен. Было так чудесно, что хотелось попробовать еще раз.
Глава 22
Атмосфера на складе Джонсона напоминала восточный базар. На грязном полу были сложены кипы табачного листа, фермеры гордо расхаживали между ними. Они шумно обсуждали разного рода истории купли-продажи, сравнивали, у кого какой урожай, ожидая, пока появится пукцпопшт. В воздухе повисло ожидание. После долгих месяцев тяжелой работы это был день награды, знаменательный день.
Единственная женщина в толпе мужчин, Ники вместе с Джимом Дарком стояла рядом с кипами золотого листа, который они отвоевали у земли; Это был превосходный продукт, мягкий и ароматный, который отражал затраченный на него труд и заботу.
Ники тоже чувствовала, что она как бы выросла и созрела вместе со своим урожаем, утвердилась в своем желании выжить здесь. От солнца ее кожа стала бронзовой, волосы отливали золотом, мышцы стали крепкими. Сейчас Ники наконец могла расслабиться на несколько драгоценных мгновений, предвкушая удовольствие расплатиться за ссуду. Может быть, теперь она сможет позволить себе какое-нибудь небольшое удовольствие.
Внезапно она услышала, как кто-то ее окликнул:
— Николетта, Ники, это ты? Я не ошибся?.. Обернувшись, она увидела, что к ней приближается высокий мужчина. Он был покрыт темным загаром, у него были такие же светлые волосы, как и у нее, он был одет лучше, чем фермеры, которые пришли продать свой урожай. Он казался удивительно знакомым, но Ники не могла вспомнить его.
— Ты не помнишь меня? — спросил он, разочарованный тем, что она его не узнала. — Бейб Хайленд… Дядя Бейб, — напомнил он.
Ники застыла, с ее губ сбежала приветливая улыбка.
— Я помню, — холодно сказала она.
Бейб Хайленд покачал головой, явно смущенный реакцией Ники.
— Я действительно рад тебя снова видеть, Ники. Ты стала взрослой. Ты такая же красивая, как твоя…
— Что вам угодно, мистер Хайленд? — спросила Ники, желая избавиться от Бейба. Появление врага грозило испортить ей сегодняшний праздничный день.
В глазах Бейба застыла боль.
— Ники, я лишь хотел поздороваться с тобой… Ники помнила, что Бейб всегда был добр к ней, всегда был готов помочь Элл, когда другие члены семьи отказались от нее. И все же он был одним из них. Она не могла протянуть ему руку примирения. отделившись от группы фермеров, к ней подошел Джим Дарк.
— Что-то не так, мэм? — спросил он, неприветливо глядя на Бейба.
— Ничего, справлюсь, Джим, — ответила она, но он не отошел, пока она не добавила:
— Спасибо, действительно все в порядке.
— Только свистните, если будет нужно, — сказал Джим и отошел к фермерам.
— Послушайте, мистер Хайленд, — сказала Ники, стараясь быть вежливой, — у меня сегодня хлопотный день. Прошу прощения, но мне некогда разговаривать.
Бейб понимающе кивнул, но потом с умоляющим видом взял ее за руку.
— Ники, поверь мне, я скорблю по твоей маме. Гейбриэл так много значила для меня. Ты помнишь? Я хотел поговорить с тобой, когда она умерла, но ты была ребенком, и тебя отослали отсюда. Я всегда сожалел о том, что у меня не было возможности увидеться с тобой.
— Неужели? — холодно спросила Ники. — Меня было нетрудно найти. Мне всегда казалось, что никому из Хайлендов не было жаль избавиться от моей матери или от меня.
Она заколебалась, будучи неуверенной, стоит ли обвинять в смерти матери X. Д. Что теперь, когда она умерла, может измениться? Потом она решила, что Бейбу это следует знать, если он еще этого не знает.
— По сути, вам очень нужно было избавиться от нас… Громкие возгласы присутствующих заглушили ее слова. Это прибыл аукционист. Ники забыла о мести. Теперь ей хотелось только одного: получить за урожай самую высокую цену. Она прокричала Бейбу:
— Я уже сказала вам, что у меня нет времени ворошить прошлое! Мне нужно заниматься делом!
— Ники, пожалуйста, — попросил он, удели мне немного времени после аукциона. Я хочу кое-что рассказать тебе.
Если ты не захочешь меня больше видеть после нашего разговора, обещаю больше тебя не треножить.
— Хорошо, — согласилась она, горя нетерпением закончить, разговор с Бейбом, прежде чем начнется аукцион.
Когда он повернулся, чтобы уйти, Ники была поражена иронией этой ситуации.
— Подождите минутку, — сказала она, — вы собираетесь участвовать в торгах?
— Не совсем, ответил Бейб. — Я здесь в роли официального наблюдателя. В торгах для Хайленда будет участвовать кто-то другой.
Наблюдая, как он исчезает в толпе, Ники не могла удержаться от сочувствия к нему. Было ясно, что у Бейба никогда не было полномочий действовать от имени компании, которая носила имя его семьи.
Тем временем в центре зала преподобный Клей поднялся на сцену, помахивая рукой в знак приветствия фермерам, которых он знал. Как и многие священники Юга, он пополнял свой скромный доход в качестве аукциониста.
У каждого фермера был номер лота. Позиция Ники, как новичка, была в самом конце. Покупателям, которых было значительно меньше, вручили цветные лопатки, чтобы заявлять цену.
— Лот номер один, — выкрикнул аукционист. — Пять тысяч фунтов отборного листа. Доллар за фунт для начала, один доллар, один доллар-десять, один доллар-десять, один доллар-десять, теперь один доллар-двадцать… один доллар-двадцать пять… ЦИФРЫ вылетали изо рта аукциониста так быстро, что превратились в какой-то новый язык, понятный только тем, кто много лет занимался табаком.
Через тридцать секунд первый лот был продан, торги продолжались. Останавливаясь лишь для того, чтобы сделать глоток воды, аукционист работал пять часов, под конец голос его уже звучал хрипло. Атмосфера вокруг уже не была столь напряженной, поскольку один за другим фермеры испытывали облегчение, продав свой урожай. По мере того как лотов становилось все меньше, торги замедлились. Ники забеспокоилась. Конечно, программа поддержки цен защищала ее. Если никто не согласится дать за ее лист доллар и двадцать семь центов за фунт или около того, то ее урожай будет складирован. Но она чувствовала, что ее урожай заслуживает большего, и когда аукционист выкрикнул номер ее лота, Ники скрестила пальцы и стала молиться.
— Даю один доллар… один-десять, один-десять…
Ники заметила, что Бейб Хайленд спорит с другим мужчиной, который качает головой.
— Один-пятнадцать… один-пятнадцать…
— Один-двадцать… один-двадцать пять… Красная лопаточка поднялась опять — и урожай Ники был продан за доллар-тридцать! Одна из самых высоких цен дня!
Она закрыла глаза и про себя возблагодарила Бога, испытывая слабость триумфа и облегчения.
Ники скользнула на переднее сиденье красного «феррари» Бейба. Он завел мотор, с минуту с удовольствием прислушивался к его работе, затем рванул с места так, что взвизгнули покрышки. Ники была уверена, что Джим Дарк наблюдает за ними и молча предостерегает Бейба, лучше ему вернуть Ники домой в целости и сохранности. Ники решила поговорить с Джимом позже и заверить его, что Бейб не является такой угрозой, как Дьюк Хайленд.
«Феррари» летел по сельской дороге, потом выскочил на главное шоссе. Теплый ветер трепал волосы Ники. Она взглянула на Бейба, который, казалось, был весь погружен в свой собственный мир скорости и движения. Это был мужчина, который однажды принес в жизнь Элл смех.
Когда машина пересекла городскую черту, она спросила себя, может быть, он стыдится показаться с ней.
Наконец машина снова свернула на какую-то грязную дорогу, проехала с полмили и остановилась перед крошечной белой деревянной гостиницей с голубыми ставнями. Бейб вышел из машины и, обойдя ее, помог Ники выйти. Они молча пошли в направлении гостиницы. Ники глубоко вздохнула, почувствовав запах близкого водоема.
Улыбающаяся хозяйка приветствовала Бейба, назвав его по имени, и провела их к столику в углу крошечной столовой.
Бейб углубился в меню, как бы отодвигая момент, когда нужно будет встретиться с Ники глазами.
— Можно мне заказать для тебя? — спросил он наконец.
Ники безразлично пожала плечами. Ей не очень-то хотелось преломлять хлеб с Хайлендом.
— Кое-что они превосходно готовят, — сказал он. Цыпленка, например. Думаю, именно его мы и закажем.
Ники не улыбалась, не желая облегчить ему ситуацию. Он подозвал официанта и заказал бутылку белого вина. Передайте шефу, что мы хотим попробовать цыпленка и клецки. И какой-нибудь свежий салат.
Когда официант ушел, Бейб глубоко вздохнул и начал говорить, опустив глаза вниз, как бы изучая бело-голубую клетчатую скатерть.
— Ники, — спокойно сказал он. — Я никогда не забывал тебя. Я знаю, что семья позаботилась о том, чтобы ты получила образование, а когда я интересовался тобой, мне всегда отвечали, что ты счастлива и довольна. — Он встретился с ней глазами. — Но это не освобождало меня от чувства, что я должен сделать для тебя больше. Было слишком трудно плыть против течения, ты понимаешь, что я хочу сказать? Когда X. Д. был жив…
— Не надо говорить, что теперь, когда он умер, вы сделаете больше, — резко перебила Ники. — Ваша сестра уже однажды говорила мне это, и я допустила ошибку, поверив ей. Но больше этого не повторится.
— Пеппер? — с удивлением спросил Бейб. — Она мне никогда не рассказывала, что виделась с тобой!
— Не сомневаюсь!
— Я не понимаю. Пеппер причинила тебе боль, Ники?
Потому что, если она…
— Я не хочу больше говорить об этом. Это был скверный опыт, но теперь все кончено. — Ники старалась сдержать себя. — Послушайте, Бейб, вы говорили, что есть вещи, которые я должна знать, и поэтому я здесь. Это будет нелегко для нас обоих. Расскажите мне, а потом я уеду.
Подали вино, и после того как официант наполнил бокалы, Бейб осушил свой в два глотка.
— Я хотел, чтобы ты поверила, что я действительно заботился о Гейбриэл, — сказал он. — Мы сделали друг друга счастливыми, Ники. Ты слишком молода, чтобы понять это, но это было редкое и драгоценное чувство, которое возникло между нами…
Вернулись нежелательные воспоминания. Об удовольствии, которое испытывала Элл в компании Бейба, о смехе, который раздавался в их коттедже, о надеждах и мечтах, которые умерли одной ужасной ночью… Она услышала, как Бейб сказал:
— Мы думали о том, что настало время пожениться. Ники с изумлением уставилась на Бейба, а он взял бутылку, опять наполнил бокал и залпом проглотил содержимое. С ее губ сорвался вопрос:
— X. Д. знал?
Послужило ли это мотивом, мучил ее вопрос. Был ли он взбешен до такой степени, чтобы помешать Элл предъявить свои права на имя Хайлендов. Может быть, он избрал самый быстрый и жестокий путь, чтобы предотвратить женитьбу?
— Нет, — ответил Бейб, — мы знали, что было бы ошибкой сообщать об этом кому-нибудь. Мы думали о побеге. Я собирался посадить в машину Элл и тебя и уехать в Чарлстон.
Ники покачала головой, потом слабая улыбка тронула ее губы: ирония судьбы — Бейб Хайленд мог стать ее отчимом.
— Насколько я помню, — сказала она, — вы не были на похоронах. Если вы так ее любили…
Бейб посмотрел на нее с неподдельным сожалением.
— Меня, как и тебя, Ники, отослали. На этом настаивал X. Д. Он сказал, что мое присутствие на похоронах Гейбриэл может вызвать нежелательные сплетни. И для тебя…
Эти извинения были жалкими и раздражали Ники.
— Вы хотите, чтобы я поверила, будто ваш отец осудил то, что люди говорили о нас? Он сделал нас отверженными.
Бейб наклонил голову и опять наполнил свой бокал. Еда была уже перед ними, но осталась нетронутой.
— Ники, — мягко сказал он, — я не могу осуждать тебя за то, что ты так думаешь. Я не могу отрицать того, что ты говоришь. Я был молод, эгоистичен, бездумен. У меня не было сил противостоять X. Д. Он был… слишком могущественным. Но Бог свидетель, я заботился о твоей матери. И мне стыдно, что я не смог помочь тебе.
Он хочет, чтобы Ники его поняла? Что это? Внезапно перед ней встала картина из ее детства: мужчина рядом с откинувшимся телом Элл. X. Д…? Или, может быть, Бейб? Может быть, он убийца, молящий о прощении?
— Вы были там, да? — обвинила она. Вы были там в ту ночь, когда она умерла!
Мальчишеское лицо Бейба застыло в ужасе.
— Бог мой, — прошептал он, — ты не можешь верить… Ники, ты не можешь верить этому!
Глаза Ники сузились, когда она изучала Бейба через призму воспоминаний. Он выглядел невинным, как ангел, но она лучше чем кто-либо другой знала, что Хайленды мастера обманывать.
Внезапно Бейб начал плакать. Он всхлипывал, как ребенок, открыто и не стыдясь, хотя на него смотрели официант, хозяйка и другие обедающие. Для Ники было очевидно, что к нему — вернулись давно похороненные воспоминания.
— Я был там, сказал он отрывисто. Она была так счастлива, так прекрасна. Мы говорили о том, что уедем, начнем новую жизнь. Мы собирались жить одной семьей, мы трое… Мы… Это моя вина, сказал он тонким голосом, закатив глаза, точно в бреду, отчего у Ники по спине пробежали мурашки. Это все моя вина. Если бы я остался с ней в тот вечер, как она просила меня, я мог бы защитить ее от убийцы. Но я… я сказал «нет», сказал, что мы не должны выставлять напоказ наши отношения, пока не поженимся.
Наступило долгое молчание. Бейб вернулся к окружающей действительности и с выражением искренности заглядывал Ники в глаза.
— Ты имеешь право ненавидеть меня. Я мог бы спасти ее!..
Но меня там не было!
Ники верила ему. Не только из-за его слез. Или из-за слов.
Просто она видела перед собой человека, который был подавлен смертью Элл — с ней было то же самое. Воспоминания этого человека были такими же болезненными, как и ее собственные. Рассказ Бейба опять заставил ее пережить трагедию матери. После стольких лет пустых обещаний Элл наконец поверила, что она будет невестой. Как счастлива она, должно быть, была!
Прощение пришло.
— Вы не могли знать, что это случится, — спокойно сказала она.
— Ники…
— Что?
— Дай мне шанс быть твоим другом… в память о Гейбриэл. Она засомневалась. Поверить Бейбу Хайленду — это одно, но пойти дальше этого… Ники трудно было такое вообразить.
— Друзья доверяют друг другу, — сказала она, но без горечи. — А я не думаю, что смогу доверять кому-то из Хайлендов. Даже вам, Бейб.
Он понимающе кивнул.
— Тогда дай мне шанс доказать тебе, что я не враг тебе. Можешь ты сделать это?
— Не знаю. Я сама построила свою жизнь, Бейб. Мне понадобилось на это много времени. Я не хочу, чтобы что-то… или кто-то испортил ее. — Видя грусть в его глазах, она воспользовалась методом Хелен сохранять мир. — Но я подумаю об этом, — сказала она. — Обещаю, что подумаю.
Глава 23
Проснувшись от какого-то внутреннего толчка, Ники зевнула и потянулась, наслаждаясь последними мгновениями тепла постели. За окном деревья застыли от мороза. Это не совсем былое Рождество, подумала она, но все равно оно чудесное.
Она с неохотой откинула одеяло и потянулась за шерстяным халатом. На ноги она натянула толстые шерстяные носки и тихо прошла в ванную, чтобы не разбудить спящих гостей.
— Веселое Рождество, — прошептала она своему отражению в зеркале. Отражение улыбнулось ей в ответ, излучая то же счастье, что чувствовала она сама.
Она быстро умылась и почистила зубы, затем спустилась вниз, чтобы приготовить завтрак. Все сегодня казалось другим, даже пахло по-другому. Может быть, это просто запах вчерашнего обеда? А может быть, это присутствие Хелен и Ральфа, которые спят наверху, и от этого дом такой уютный и теплый.
Рождество всегда было горьковато-сладким праздником для Ники. Потому что она всегда была зависима от других.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52