Не говоря ничего из боязни расплакаться, Дендре кивнула.Гидеон вышел из комнаты, и она снова подошла к камину. Подбросила в огонь несколько поленьев, села в шезлонг и смотрела, как занимаются дрова, как пламя становится ярким. Она ощущала острую боль утраты, была ошеломлена поведением Гидеона и собственным поступком. От переживаний ее отвлекла сигнальная лампочка телефона. Гидеон звонил из мастерской… Дендре долго сидела, не сводя глаз с маленькой красной точки. Гидеон звонил Эдер, сообщал хорошие новости. «Теперь, Эдер, ты узнаешь, какими страданиями сопровождается брак с ним», – мстительно подумала она.Дендре взглянула на часики. Если поспешить, она успеет на последний паром до Афин. Быстро переоделась в кожаный брючный костюм, нашла свою сумочку, убедилась, что кредитные карточки и чековая книжка на месте. Открыла ящик стола, в котором они держали наличность, и взяла половину денег. Укладывать было нечего, этот дом принадлежал ей. Выходя из комнаты, она невольно обратила внимание на то, что сигнальная лампочка все еще помигивает. Поспешила из спальни на кухню и нашла там Юкио.– Мне нужно возвращаться в Нью-Йорк. Позвоню оттуда и все объясню.– Я провожу тебя к парому. Придется поторопиться. Дендре, один только вопрос: с детьми все в порядке?– Все отлично.Они вышли из дома и стали торопливо спускаться по узким, мощенным булыжником улочкам. Глава 14 Прилетев в Нью-Йорк, Дендре прямиком поехала на квартиру. Там стояла темнота и тишина. Проходя по комнатам, она включила все светильники. В своей спальне села и расплакалась. Долго не могла успокоиться, а когда справилась с собой, позвонила в Калифорнию и разбудила Орландо.– Я развожусь с Гидеоном, – выпалила Дендре.– Как ты? Сможешь это перенести? Бедная девочка, вот уж не думал, что он так поступит с тобой.Дендре чуть было не разрыдалась вновь, но тут вернулся спасительный гнев. Она твердо сказала:– Нет, Орландо, ты не так понял. Я ушла от Гидеона. Я потребовала развода.– Господи, почему?– Говорить об этом неприятно, но главное – я развожусь с Гидеоном, чтобы вернуть его себе на моих условиях. Ты сказал, что я скорее одержима Гидеоном, чем люблю его. Насчет одержимости ты был прав, насчет любви ошибался. Я люблю Гидеона и никогда не перестану любить. А он – думаю, он сам не сознает, как сильно любит меня. Можешь считать это стратегическим отступлением. Я проиграла сражение, но намерена выиграть войну.– Дендре, ты не можешь все уладить?– Улаживать нечего, развод полюбовный. Я получаю половину всего.– Хочешь, чтобы я приехал в Нью-Йорк?– Пока нет.– Найми хорошего адвоката. Звони, когда станет грустно.Они поговорили еще несколько минут, и, положив трубку, Дендре поняла, что все сказанное было правдой. Нужно перестать хандрить, жалеть себя, нужно продолжать жить!Орландо в Калифорнии сидел на кровати, думая о звонке Дендре. Он давно предвидел это печальное событие. Он любил сестру, восхищался ее смелостью, силой любви к Гидеону, подвигшей ее на такой решительный шаг. Он повернулся, взглянул на своего спящего друга, нежно поцеловал его в губы, провел тыльной стороной по щеке любовника. До этой минуты он не сознавал, до какой степени устал притворяться, насколько – подобно сестре – хочет раскрыть свое подлинное «я».Дендре пошла на кухню заварить чашку чаю. Собравшись лить кипяток, она внезапно похолодела и задрожала. Держа чайник в трясущейся руке, она подумала, что по ее кухне ходит какой-то призрак. Выронила чайник и отскочила, спасаясь от горячей воды, казалось, расплескавшейся во все стороны. Вытерла стол и пол, сказала вслух:– То была Эдер, – и рассмеялась.Дендре собрала осколки чашки. Раньше она никогда не била посуды. Села и оглядела кухню, свое владение, место, откуда управляла жизнью мужа, детей и своей собственной. Все было кончено. Она чувствовала себя чужой в этом доме. Ну, если не чужой, то гостьей. Скоро именно так и будет. Осознание этого заставило ее подняться на ноги. Она не хотела оставаться здесь. Взяла телефон, позвонила в несколько отелей. Свободных номеров не оказалось.Дендре размышляла, куда позвонить еще – так не хотелось проводить ночь в будущем доме Эдер, – и тут тишину нарушил пронзительный телефонный звонок. Она подождала, потом все-таки взяла трубку. Звонил Гидеон.– Хотел удостовериться, что ты благополучно добралась. Без тебя здесь как-то странно. Я подло обошелся с тобой. Ты не заслуживала этого.– Ты прав, не заслуживала. Гидеон, давай не будем больше об этом. Предоставим времени залечивать эту рану. Я не хочу оставаться здесь. Поживу в отеле, пока не найду квартиру.– В каком?– Не знаю. В тех, куда я успела позвонить, свободных номеров нет.– Сообщи мне факсом, когда что-то найдешь.– Гидеон, ты не против, если я оставлю при себе Юкио? Дел много, а Эдер наверняка предпочтет слуг, которых сама сможет вышколить.После недолгого молчания он ответил:– Да, конечно, я об этом не думал. Ты права. Детям еще не звонила?– Нет. Позвоню утром.– Значит, я могу все оставить на тебя?– Да, я ведь обещала.– До свидания, – сказал Гидеон, и Дендре положила трубку.Она снова села в кресло и улыбнулась. Она знала его лучше, чем кто бы то ни было. И произнесла вслух пустой комнате:– Даю Эдер год, от силы полтора, потом наверняка вернусь в эти стены.Потом ей пришло в голову: зачем экономить, выбирая отель подешевле, с какой стати, ведь она богатая женщина? Она могла себе позволить любой отель, какой пожелает. И вспомнила, что ей всегда говорил Юкио: «Сначала нужно представиться, а затем проси, что хочешь».Дендре позвонила в «Шерри незерленд» и впервые в жизни воспользовалась именем в личных интересах.– Здравствуйте, – сказала она телефонистке на коммутаторе. – Можно поговорить с управляющим? Я миссис Гидеон Пейленберг.Дендре знала по долгому опыту, что Гидеон не станет заниматься столь прозаическим делом, как объяснение слугам того, что произошло. Поэтому сама позвонила на Гидру, считая, что должна объяснить Юкио и Китти свое внезапное исчезновение.Китти сняла трубку.– У вас все в порядке? – спросила она.Дендре закрыла глаза и вздохнула. Вопрос привел ее в раздражение. Неужели Китти думает, что она ляжет и умрет из-за того, что ушла от мужа? У нее, разумеется, не все в порядке, но и умирать она не собирается. Не ответив на вопрос, Дендре спросила, там ли Юкио.– Как раз вошел, – ответила ее верная помощница.– Отлично, скажи, пусть задержится, я хочу поговорить с ним.Мысли Дендре метались, собрав всю силу воли, она привела их в порядок. Дала себе клятву следовать интуиции, сосредоточиться на своей цели и делать все, что нужно, ради ее достижения.Дендре слышала, как Китти разговаривает с Юкио. Потом служанка произнесла в трубку:– Я слушаю.– Китти, на Гидру я не вернусь. Мы с Гидеоном пришли к полюбовному соглашению – я подаю на развод. Так вот, прошу тебя сделать для меня кое-что. Оставайся с ним и заботься о нем. Делай, как обычно, свою работу, но без меня. Когда Эдер съедется с Гидеоном, – если захочешь работать у нее, прекрасно. Если нет, возвращайся ко мне. Где бы я ни была, дверь для тебя всегда открыта. Ладно?В ответ раздался плач, но наконец, все еще хлюпая, Китти согласилась.Потом трубку взял Юкио. Дендре сказала ему о предстоящем разводе и попросила приехать к ней как можно скорее. Юкио держался более сдержанно, ни о чем не спрашивал, только сообщил, что Гидеон несколько минут назад велел ему ехать в Нью-Йорк, не добавив ни слова. Дендре сказала ему, где ее найти. Потом попросила снова дать трубку Китти и сказала, что очень благодарна ей за все, что она делала для нее и для семьи. Китти поблагодарила хозяйку за прямоту и пообещала, что останется с Гидеоном, пока Эдер не возьмет все в свои руки.Дендре не ожидала, что будет так расстроена этим разговором. Китти и Юкио прошли с ней через многое. Видели, как появлялись и исчезали другие женщины Гидеона, но ни одна не могла разрушить брак Пейленбергов. До появления Эдер.Было восемь часов, когда Дендре внезапно почувствовала сильный голод. Поднялась из кресла, глубоко вздохнула и пошла в свою спальню взять кое-что. Оттуда отправилась в мастерскую Гидеона и включила освещение. Из темноты проступила монументальная красота, страсть, квинтэссенция жизни. Женщина медленно спустилась по лестнице, не желая отводить глаз от картин, заправленной постели, кистей, горшочков и тюбиков с красками, голых холстов, ждущих прикосновения мастера. Вдохнула всей грудью аромат льняного масла и скипидара. По щекам Дендре покатились слезы, она опустилась на колени и попросила Господа дать ей сил. Она не представляла себе, сколько времени так прошло, потом слезы высохли, она поднялась и вышла из мастерской. С сумкой на ремне и небольшим чемоданом, где лежали некоторые ее вещи, Дендре уже собиралась закрыть дверь, когда услышала, что звонит телефон. Она чуть было не вернулась. Даже сделала несколько шагов внутрь, потом сказала: «К черту», захлопнула дверь и заперла на два оборота ключа. В такси по пути к «Шерри незерленд» она чувствовала себя несколько растерянной, потому что ни разу не останавливалась в отеле одна. И никогда – в таком роскошном. Что сказал бы Гидеон? «Ты преуспела для еврейской девочки из Бруклина». И был бы прав.Послушав десяток длинных гудков, Эдер с раздражением швырнула трубку. Ей очень хотелось поговорить с Дендре. Сказать, между прочим, что через несколько дней едет на Гидру к Гидеону. Предпринять попытку завязать какой-то диалог с оставленной женой, чтобы они могли оставаться добрыми знакомыми, если не подругами, ради Гидеона.Раздражение Эдер быстро прошло. Она была так рада, что сердиться не могла. Наконец-то им не нужно больше таить свою любовь. Можно ходить, взявшись за руки, целоваться, бывать вместе на людях, как обычная любящая пара. Эдер не сознавала, как сильно хочет быть главной женщиной в его жизни, пока Гидеон не сообщил ей, что разводится с женой. Спать с ним всю ночь – сущее блаженство! Художник находился на вершине своей славы, и она хотела, чтобы он поднялся еще выше.Эдер обхватила себя за локти, испытывая громадную радость. Она никогда по-настоящему не верила, что Дендре уйдет от Гидеона. Теперь он свободен, и она будет той женщиной, которая ему необходима. О которой он мечтал.А что Дендре? Вернется опять в Бруклин, может быть, переедет во Флориду поближе к родителям или в Лос-Анджелес работать в клинике брата, отправится с ним в какую-нибудь страну третьего мира с международной группой врачей лечить там бедняков?..А может, и нет. Эдер не сомневалась, что Гидеон положит бывшей жене приличное ежемесячное денежное содержание. Дендре всегда была экономной, если не скуповатой, – значит, ей не потребуется искать работу, будет жить дома, ухаживать за садом. Что же касается дочерей… Ну, надо признать, девушки очень интересные, обожают ее и Гидеона. Мать они, конечно, любят, но жить им с ней будет невесело. Сама она, разумеется, сохранит свою квартиру, они с Гидеоном будут жить то у него, то у нее. Девушек она потерпит в его доме – в их с Гидеоном доме – до тех пор, пока те не будут ни во что соваться.Все эти соображения проносились у нее в голове. «Ведь я предупреждала Дендре, что не нужно покидать его, – думала Эдер. – Теперь он мой, но на моих условиях. Я предупреждала, что попытка избавиться от меня для нее плохо кончится, так и вышло!»Потом Эдер подумала, долго ли ей придется жить на Гидре. Хоть остров ей и нравился, она там скучала. Ей нужны были большие города, такие как Нью-Йорк, Париж, Лондон, Рим, Флоренция, знаменитые музеи, художники и ученые, торговцы картинами, которым интересна она сама и ее мнения. Как замечательно, что они с Гидеоном могут теперь вместе ездить по этим местам!Когда зазвонил телефон, Эдер бросилась к нему, думая, что это Гидеон. Им так хотелось быть вместе без маячившей на заднем плане Дендре, что они перезванивались целыми днями. Эдер питала к Гидеону безумную страсть. До сих пор ни один мужчина не мог эксплуатировать эту сторону ее натуры до такой степени. Они так сильно хотели друг друга, что для Эдер это было постоянным сладким мучением. Они с Гидеоном испытывали друг к другу любовь и страсть, и теперь могли заявить об этом всему миру.Услышав в трубке голос Хэвера, Эдер была горько разочарована. И решила, что позвонит Гидеону, как только закончит этот разговор. Она не успела даже поздороваться, как Хэвер произнес:– Поздравляю! Сейчас, видимо, ты одна из самых счастливых на свете женщин.– Не мерила свою радость такой мерой, но, пожалуй, да.– Эдер, ты должна мне помочь.– Конечно, в чем угодно. Сегодня любые просьбы исполняются. – Бруклинская королева мертва, да здравствует королева! Звучит несколько стервозно, но она, в сущности, отдала его мне.– Ты не представляешь, что наделал Гидеон! Отдал ей половину всего, что имел, в виде полюбовного соглашения при разводе, в том числе собственные работы и другие произведения искусства.Эдер ахнула, потом крикнула: «Как!» Взяла себя в руки и ледяным голосом произнесла:– Это просто невозможно. Все равно что дать ей в руки готовую взорваться бомбу. Столько работ Пейленберга теперь принадлежат Дендре? Полнейшее безумие.– Вот именно, и потому ты должна отговорить Гидеона. Деньги не имеют значения, но картины – огромное. Что, если она устроит в отместку продажу его полотен, наводнит ими рынок? Это обесценит его работу. Она это знает и настолько глупа, что может так поступить. Я ее прекрасно знаю. Огромное богатство для Дендре почти ничего не значит. Экономить на всем – вот ее стихия. Все годы, что я знаю ее, хорошо у нее получалось только любить Гидеона. Сейчас она лишена даже этого.– Она погубит его!– Постараюсь этого не допустить.– Что ты собираешься делать? – спросила Эдер.– Повидаться с ней, убедить ее передать мне контроль над всеми его работами. Потом надо будет позвонить Орландо. Если мне удастся склонить его на свою сторону – а я надеюсь, что удастся, – она может прислушаться к совету брата. Но конечно, первым делом я должен повидаться с ней. Гидеон обещал сообщить мне факсом, когда узнает, где она остановилась.– Еще ничего не подписано, так ведь?– Они составили соглашение, и Гидеон его подписал.– Ах, черт! Она потребовала выкуп, так ведь? Он попался на эту удочку и отдал ей все, чего она хотела, потому что очень хотел от нее избавиться!– Не совсем так. По его словам, Дендре не просила ничего, он сам предложил ей то, что считал справедливым. Подожди, заработал факс.Когда Хэвер снова взял трубку, он сказал Эдер:– Сообщение от Гидеона. Я прочту тебе. «Дендре остановилась в "Шерри незерленд"».Несколько секунд оба молчали.– Я думал, что отель вроде «Челси» ей больше по вкусу. Это совсем не в ее характере, – проговорил Хэвер обеспокоенным тоном.– И не только это. Еще, например, ее старание улучшить свою внешность. Она уже являлась сюда, требовала, чтобы я бросила Гидеона, иначе пожалею. Пожалуй, мы недооценивали Дендре. – Я поговорю с Гидеоном. А ты повидайся с ней, пока эта бомба не взорвалась.Дендре подошла к портье и представилась. Хотя служащий держался сдержанно, она заметила, что он разглядывает ее. Когда молодой человек улыбнулся, Дендре почувствовала себя так, будто прошла проверку как жена великого человека. Это ее позабавило. Портье отдал ключ носильщику, стоявшему с ее старой сумкой и небольшим чемоданом. Появился управляющий, чтобы приветствовать ее и проводить в номер. Дендре оглядела тихий вестибюль с антикварной мебелью и великолепными цветочными композициями. Под ногами приятно пружинил толстый ковер. Атмосферой спокойной изысканности отель больше походил на клуб для избранных.– Мистер Пейленберг присоединится к вам? – поинтересовался управляющий с надеждой во взгляде.– Нет, не думаю.В лифте они мило поговорили о погоде. Управляющий проводил Дендре в ее номер люкс. Маленькая гостиная была очаровательной, на ее взгляд, слишком шикарной, но Дендре оценила ее по достоинству. Управляющий попросил носильщика разжечь камин.Он продемонстрировал Дендре вид на Центральный парк из стеклянной башенки, внутри которой была покрытая подушками скамья. Башенки были только в лучших номерах. Комнаты были элегантными и уютными. Из гостиной мистер Добсон повел гостью в крохотную буфетную со всем необходимым, а оттуда в большую спальню. Мебель в спальне была красивой, кровать красного дерева с пологом в стиле первых поселенцев и комод. Стены в номере были густого кремового цвета, ткани – от шелковой камчатой до светлого льна, шторы розовых оттенков, белого и кремового цветов и цвета матового серебра, деревянные полы устланы восточными коврами. Повсюду были великолепные цветы: тюльпаны, маленькие орхидеи, нарциссы, несколько разноцветных лилий, в том числе совершенно белая. Цветы создавали в каждой комнате особую атмосферу. Номер, казалось, был убран так, чтобы служить фоном для них.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19