Ни она, ни Гидеон никуда не подталкивали дочерей, однако каждая из девочек нашла свое место в жизни, и все были очень довольны. Каждая, казалось, понимала, что быть дочерью великого человека – привилегия, и девушки были щедрыми, добрыми, не совали нос в необычный образ жизни родителей.– Я всем сердцем люблю вас и папу. Вы создали для меня лучшую жизнь, о какой только может мечтать женщина. Обещаю, что так будет всегда, и помните об этом, что бы ни произошло. А теперь едем домой. Мы очень задержались, Гидеон будет недоумевать, где мы. На ужин у нас будет говяжья грудинка с кровью, – с улыбкой сказала Дендре. Глава 12 Только когда такси подкатило к бровке тротуара, Дендре вспомнила об утреннем столкновении. Рассказала ли Эдер Гидеону о ее визите? Приняла ли к сердцу предостережение о том, что случится, если она не уйдет из их с Гидеоном жизни?Все это пронеслось в ее сознании, когда она услышала голос старшей дочери:– Мам, мне не терпится взглянуть на лицо папы, когда он увидит тебя.– И лицо Эмбер, и лицо Хэвера, – пробормотала Дейзи.Девушки начали выходить из машины, Дендре вытянула руку и преградила им путь.– Погодите! Я хочу попросить вас о любезности. Хочу быть наедине с отцом, когда он увидит меня. И обещайте не поднимать особого шума по поводу моей внешности. Я буду чувствовать себя неловко.То, что сказала Дендре, было правдой, но не всей: ее очень беспокоило, не сообщила ли Эдер Гидеону о ее утреннем визите. Она хотела избавить дочерей от возможной сцены: Гидеон скорее всего разгневался бы на жену за то, что она нарушила сложившееся равновесие и осложнила его жизнь.Девушки запротестовали, но в конце концов согласились. Все четверо стояли на тротуаре, пока Дендре расплачивалась с водителем. Повернувшись, она увидела на лицах дочерей восторг и гордость тем, как выглядит их мать.– Мам, – спросила Пьета, – а у тебя за спиной можно восторгаться?Дендре растрогалась.– Да, если за спиной, я, наверное, это вынесу.Уже стемнело. В мастерской горел свет, Гидеон все еще находился там. Девушки поднялись в квартиру, а Дендре открыла дверь своим ключом и вошла в мастерскую. Она очень волновалась, но не стеснялась, как можно было ожидать. Появилась она в самое удачное время: Вальдес мыл кисти, Гидеон с большой гаванской сигарой и шампанским в кофейной чашке сидел перед неоконченным полотном, разглядывая его.Вальдес услышал, как вошла Дендре, и оторвался от работы. Она подошла к нему и положила руку на его плечо в знак приветствия. Тот улыбнулся и одобрительно кивнул. Дендре улыбнулась в ответ и направилась к мужу.Гидеон оглянулся посмотреть, кто появился в мастерской. Дендре улыбнулась ему на ходу. Не отрывая взгляда от жены, художник поднял с пола бутылку шампанского и снова наполнил чашку. Поднялся со стула и пошел навстречу ей.Он протянул жене чашку со словами:– Дендре, ты очень изменилась с тех пор, как я поднял тебя с той скамейки в Вашингтон-сквер и потянул за собой. Едва мне начинает казаться, что я знаю тебя – знаю, как ты думаешь, как чувствуешь, – ты меня удивляешь. Иногда, как сейчас, ставишь в тупик. Выглядишь великолепно!Он обошел ее вокруг, потом поцеловал и сказал:– Спасибо.Гидеон коснулся ее волос, погладил ладонью ее голову. Дендре отпила большой глоток вина и отдала мужу чашку. Он допил то, что осталось в ней, поставил чашку на пол, заключил жену в объятия и крепко стиснул. Потом обвил рукой ее талию, и они стали подниматься по лестнице в квартиру.Дендре была счастлива. Его реакция подтверждала то, что Гидеон любил ее такой, как она выглядела раньше, и будет любить такой, как выглядит теперь. Не будь это так, он вел бы себя по-другому. По тому, как он встретил Дендре, было ясно, что Эдер не сказала ему об их утреннем разговоре. Может, она и вправду решила бросить Гидеона? Сердце Дендре заколотилось от надежды.Наверху лестницы, которая вела из мастерской в квартиру, Гидеон положил руку ей на талию, не похотливо, скорее любовно, – и спросил:– Что на ужин?– Мусс с креветками, говяжья грудинка с кровью, как тебе нравится, картошка, жаренный в оливковом масле лук с бальзаминовым уксусом и чуточкой свежего тимьяна. Зеленый салат с бараньим языком. А на десерт – апельсины в карамели. Гидеон засмеялся:– Помнишь, мы первые годы питались тем, что готовила Фрида, и не смели, как и Орландо, сказать твоей матери, чтобы кормила нас менее плотно? Ну что ж, с тех пор многое изменилось. Всем, в том числе и твоему мужу, очень нравится, как ты готовишь.Его обаяние, очарование, любовь к ней не исчезли. Почему Гидеон не захотел признать ее заслуг перед всем миром, выразить любовь и восхищение вчера вечером? – спросила себя Дендре. И честно ответила: «Потому что Эдер он любит больше». Она подалась вперед, чмокнула мужа в щеку, потом открыла дверь в квартиру.– Да, чуть не забыл, с нами будут ужинать еще двое.– Кто? – спросила Дендре.– Позвонил Хэвер, напросился в гости, а кроме того, я случайно встретил Эдер, она тоже хотела приехать.Случайно встретил Эдер? Ничего не изменилось! Гидеон по-прежнему действовал осторожно, чтобы причинить жене как можно меньше боли в данных обстоятельствах. Теперь Дендре была уверена: Эдер не сказала Гидеону о ее требовании. Вместо этого любовники улеглись в постель и занялись сексом. Что ж, она решительнее, чем когда бы то ни было, была настроена избавиться от Эдер Корнинг.В квартире было тихо, девушки, видимо, разошлись по своим комнатам. В спальне Гидеон объявил, что хочет принять душ, и начал раздеваться, бросая одежду по всей комнате. У него была привычка, раздевшись догола, подбирать вещи и вешать на место.Дендре, снимая жакет, смотрела на мужа. Она знала все привычки Гидеона и любила их. Она помнила все до мелочей, его манеру раздеваться или пускать горячую воду в душе, чтобы ванная согрелась, пока он бреется. Знание мелочей украшало их совместную жизнь. Она знала все это наизусть, видела тысячи раз и хотела видеть еще и еще. И снова ощутила боль. Мучительно было думать, что муж не питает к ней тех же чувств. Потом она нашла в глубине души силы и перестала мучить себя этими мыслями. Ее решимость действовать по своему плану окрепла.Дендре повернулась от шкафа к Гидеону, наблюдавшему за ней из дверного проема ванной. Подошла к туалетному столику и открыла ящик, где хранились драгоценности. Надела на шею драгоценное ожерелье индейцев майя, на руки несколько серебряных браслетов. Вспомнила Марио, который посоветовал ей носить украшения доколумбовой эпохи с полупрозрачной блузкой из тончайшего коричневого шелка. Полюбовалась своим отражением в зеркале, хотя едва отдавала себе отчет, на кого смотрит. Наконец поднялась из кресла и повернулась к Гидеону, все еще стоявшему на месте. Муж улыбнулся ей.– Далеко не всякая женщина, прожив столько лет с мужем и тремя детьми, смогла бы позволить себе подобную блузку. Я восхищаюсь твоей смелостью. И твоей прекрасной грудью, – проговорил он с улыбкой, потом повернулся и вошел в ванную.– Держись, Эдер, – негромко произнесла Дендре.Она вошла в кухню, поприветствовала Китти и Юкио, которые сидели за одним концом массивного стола и готовили салат. Они не скрыли своего ошеломления, а Дендре не смогла удержаться от смеха.– Дендре, ты замечательно выглядишь, – сказал Юкио.– О, Дендре, даже не знаю, что и сказать, кроме того, что согласна с Юкио. Ты очаровательна.Китти встала, подошла и обняла хозяйку.И Китти, и Юкио работали у Пейленбергов много лет. Были почти членами семьи, путешествовали вместе с ними, сидели за одним столом, если не было гостей. Были наперсниками девушек. Видели много перемен, перенесли много потрясений и капризов. Дом Пейленбергов был радушным, и слуги любили своих нанимателей, их дочерей, славу Гидеона, бросавшую отблеск и на них. Поэтому держаться с Дендре запросто было вполне обычным делом и для Китти, и для Юкио, который обошел хозяйку вокруг и взял у нее из рук фартук.– Чудесно, не правда ли? – весело сказала Дендре обоим.– Поразительно, как ты на это решилась, – отозвался Юкио и, немного подумав, добавил: – С чего бы, интересно?– А-завтра мы идем с девочками за покупками, – сказала Дендре с радостью.Юкио издал тихий стон. Домашние знали, что в такие дни у всех неизбежно портится настроение.– Нет, Юкио, с прежним покончено. Это будет нелегко, но завтра я не стану скряжничать.– Увидим, – ответил он, подошел к Дендре и бережно надел ей через голову фартук.Звонок раздался, когда Дендре проверяла, готово ли мясо. Она попросила Юкио поставить на стол еще две тарелки.– Все свои, будут только Хэвер и Эдер, так что ужинайте с нами, если хотите, – предложила она.Дендре последний раз прикоснулась к стряпне, но мысли ее вряд ли были о еде.Девушки, казалось, были в восторге от радикальной перемены в облике и поведении матери. Если они ничего не сказали Юкио и Китти о ее преображении, то наверняка будут помалкивать, пока она сама выйдет к гостям. Обычно Эдер и Хэвер приезжали вместе. По голосам Дендре поняла, что гостей впустила Дейзи.– Юкио, шампанского в гостиную, – сказала она.Дейзи вошла в кухню.– Мам, я не пустила сюда Хэвера поздороваться с тобой. Ты должна появиться торжественно, и, пожалуйста, на сей раз без фартука. Мне просто не терпится увидеть их лица.– Мне тоже, – сказала Дендре дочери, возившейся с завязками ее фартука.Ладно, Дейзи. Сделаю еще кое-что на кухне, лотом войду. – Она поцеловала дочь и распушила ей волосы. – Твою прическу нужно оживить, – серьезным толом сказала она.– Не верю своим ушам! Ты говоришь о прическе, а не о суфле!И все в кухне рассмеялись.Двадцать минут спустя Дендре появилась в гостиной. Девушки и Гидеон вели себя превосходно, словно в ее внешности не появилось ничего необычного. Не было ни малейшего сомнения, что Дендре выглядит просто потрясающе в кожаных брюках и шоколадного цвета блузке с длинными рукавами, сквозь которую просвечивали груди. Украшения смотрелись просто по-царски.При виде ее Хэвер так и подскочил. Эдер, напротив, окаменела. Дендре посмотрела любовнице мужа прямо в глаза. Увидела в них гнев – впрочем, Эдер тут же залилась краской. Придя в себя, она нарушила молчание:– Гидеон, надо было предупредить меня, что Дендре сочла нужным на старости лет изменить свой образ. Я могла умереть от шока! Я восхищена этой разительной переменой, но хотела бы узнать, почему она совершила такой беспрецедентный шаг. Почему, Дендре?Язвительность в голосе Эдер возмутила девушек, которые ее обожали. Они ожидали восхищения, по крайней мере – комплимента тому, как похорошела Дендре.Пьета наивно сказала:– В Русской чайной все поворачивались и смотрели на маму. Сейчас она выглядит по меньшей мере так же изящно и элегантно, как Барбра Стрейзанд, не правда ли, Эдер?– Пьета, мне внешность Барбры всегда не нравилась. Что бы она с собой ни делала, некрасивый нос есть некрасивый нос, тебе не кажется?Раньше Эдер не позволяла себе ничего подобного. Гидеон, всегда защищавший Дендре, бросил неодобрительный взгляд на свою красивую любовницу с безупречным носом.– Кажется, наша очаровательная Эдер восприняла твой новый облик как вызов. Так ведь, Дендре? Весьма неожиданно, поскольку вы всегда находились в совершенно разных лигах.Гидеон пришел на помощь жене, как всегда, когда думал, что та растерялась. Но Дендре испытывала совсем иные чувства. Ей удалось вывести из равновесия молодую красавицу. Впервые за то время, пока длились отношения Эдер с Гидеоном, она нарушила неписаный закон: «Никогда не оскорбляй жену».Эдер поняла, что совершила ошибку, и пошла на попятный. Встала с дивана, подошла к Дендре, чмокнула ее в щеку и сказала:– Я всегда считала, что у тебя свой, совершенно индивидуальный стиль, а теперь ты преобразилась. Выглядишь потрясающе – красивой, интересной, очень обаятельной.Дендре понимала, что соперница держится снисходительно по отношению к ней, но не хотела, чтобы язвительность продолжала отравлять вечер. В этом случае Эдер как более умная и находчивая одержала бы верх.– Эдер, это очень любезно с твоей стороны. Теперь прошу прощения, мне нужно вернуться на кухню. Гидеон, будь добр, выбери вина. Эмбер, расставь стулья. Пора к столу.Ужин был, как всегда, превосходным. Все обсуждали прошлый вечер, даже Дендре. Ели и пили слишком много. Гидеон сидел рядом с Эдер, и не замечать страсть молодой женщины было трудно: она забавляла, поддразнивала его, заставляла постоянно смеяться. Гидеон очень хотел ее и все время прикасался к ней под видом шутки или желания подчеркнуть важность сказанного.Наконец ужин кончился. Гости и хозяева поднялись, но задержались, обсуждая достоинства бронзовой статуэтки Генри Мура – полулежащей обнаженной, – которая украшала стол, освещенный свечами. Дендре взяла Эдер под руку со словами:– Пойдем, посмотришь мой новый жакет. Хочется знать твое мнение о нем.Это была откровенная ложь, обе женщины это понимали. Дендре поступила расчетливо, обратясь к Эдер, когда та стояла рядом с Гидеоном. Художник просиял от удовольствия и высвободил руку, которую держала его любовница.В спальне Эдер сказала:– Ну, показывай свой треклятый жакет. Это ведь только повод, да?– Ты не говорила Гидеону о моем утреннем визите?– Сама понимаешь, что нет, – раздраженно ответила она.– Собираешься оставить его? – с надеждой спросила Дендре.– Разумеется, нет! Забудь об этом, Дендре, если хочешь удержать его. Гидеон готов бросить тебя ради меня, уверяю, это правда. Достаточно будет одного ложного шага.– Эдер, я не остановлюсь.– О Господи! Ты подчас так наивна, Дендре, что я прихожу в отчаяние. Новая одежда и прическа, дабы произвести впечатление на Гидеона, не помогут тебе добиться цели.– Думаешь, я сделала это для Гидеона? Ошибаешься. Для себя. Кстати, он тебя предупредил, что мы уезжаем на Гидру на несколько месяцев?– Когда? – спросила Эдер.– О, так ты не знала? Я сказала ему, что хочу поехать туда, он все обдумал, и мы едем в пятницу.– Ты сделала это нарочно, чтобы разлучить нас! Знала, что мне будет трудно уехать из-за моих обязанностей в «Метрополитен». Ты более изобретательна, чем я могла представить.– Нужда всему научит.– Раз так, я расскажу ему все.– Подумай о последствиях, – напомнила Дендре.– Тебе тоже следует подумать!– О, я подумала.С этими словами Дендре подошла к шкафу, достала жакет и надела.– Теперь ты его видела, – сказала она и ушла, оставив Эдер. Ее соперница посидела несколько минут на кровати, стараясь справиться с гневом. Она никак не ожидала от этой домашней клуши такой решительности! Войдя в гостиную, Дендре объявила:– Хочу поехать в «Содружество». Что скажешь, Хэвер?– Я – за, – ответил он.– Гидеон?– Отличная мысль. Девочки, надевайте пальто. О, минутку. Эдер терпеть не может это заведение. Ну что ж, она в меньшинстве. Едем. Кстати, где она?– Здесь. Что происходит? – ответила Эдер, войдя в комнату.– У Дендре блестящая мысль – едем заканчивать вечер в «Содружество», – сказал Хэвер.– Раз я в меньшинстве, то, видимо, должна буду составить вам компанию, хотя мне там не нравится. Нет! Видеть не могу это заведение. Лучше пораньше лягу спать.– Я вызову тебе такси, – сказал Гидеон.На быстроходном пароме от Пирея до Гидры пассажиров было немного: несколько американцев и с полдюжины островитян. Гидеон и Дендре были знакомы со всеми. Начались объятия, поздравления с возвращением, улыбки и, конечно, болтовня обо всем, что произошло на острове, пока Пейленбергов не было. Были открыты ящики, появились фисташки, свежие фрукты, бутылки вина.Гидеон был на острове самой известной личностью, все его любили и не нарушали его уединения. Местные жители с почтением относились к тому, что он, Дендре и их дочери учили греческий язык. К хозяйке дома обращались со всеми проблемами, какие возникали между местными и жившими на острове иностранцами, потому что она в отличие от большинства из них бегло говорила по-гречески! О Гидеоне и Дендре часто можно было слышать: «Они не только говорят, но и думают по-гречески».Островитяне, отнюдь не отличавшиеся утонченностью, без конца говорили о том, какой красивой стала Дендре. Интересовались, когда приедут их дочери и Эдер, не стесняясь задавать вопросы.Когда показался остров, Гидеон взял жену за руку, они вышли из бара и пошли на нос судна, как и почти все пассажиры. Солнце было теплым, воздух свежим, прохладным, дул легкий ветерок. Стоял прекрасный день средиземноморской зимы.– В греческих островах есть особое очарование – неудивительно, что на них жили боги. Мне всегда хотелось верить, что они существовали в действительности и решили превратиться в мифы, чтобы пережить всех нас, – сказал Гидеон. Обняв Дендре за талию, он притянул ее к себе и страстно поцеловал в губы.Дендре тоже любила острова. Они с Гидеоном никогда не бывали так близки, как в Греции. «Этот поцелуй, его чувство ко мне сейчас – любовь, какую он никогда не будет питать к Эдер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19