Спустив ноги, Хоуп нашарила здоровой ногой тапочку и потянулась за костылями, стоявшими у изголовья.Пора кормить новорожденного ягненка, которого Фред Уилсон упросил приютить. Хоуп не возражала — выкармливание молодняка всегда было ее любимой работой на ферме.Ее нога окунулась в холодную воду, и Хоуп взвизгнула от неожиданности. Поджав ноги, она свесила голову вниз — на полу было несколько дюймов ледяной воды и вокруг ножек кровати завивались мрачные водовороты. О Господи! Этого только не хватало!Стиснув зубы, Хоуп проскакала на другой конец комнаты, вытянув перед собой больную ногу. Там она присела на краешек отцовского письменного стола и взяла в руки телефон. Хоть и противно чувствовать себя беспомощнее младенца, было ясно, что в одиночку ей не справиться. Гордость уступила перед здравым смыслом.— Анна, слава Богу, ты проснулась! — Нельзя сказать, что у сестрицы чуткий сон. — Ах, ты кормила малышей… Ну, ясное дело, случилось — я бы не позвонила в три часа ночи пожелать тебе сладких снов! Прости, я просто немного взвинченна, — извинилась она. — Понимаешь, где-то течет вода. Нет, я понятия не имею, где именно. Я едва набралась смелости выбраться из постели. Разумеется, я одна! — возмутилась она на осторожный вопрос сестры. Итак, Адам все-таки проболтался. Краска залила ей лицо. — Можно я переночую у вас? Если бы Адам приехал за мной, я была бы очень благодарна.Она молча выслушала, что Адама вызвали в госпиталь, где ему предстоит сотворить чудо и спасти ногу безрассудного байкера.— Я пришлю его, как только он вернется, — пообещала Анна. — Только ничего не делай сама! — предупредила она напоследок.«Можно подумать, я забыла, что теперь ни на что не гожусь!» — сказала себе Хоуп, вешая трубку. Тем не менее времени она не теряла и, когда в коридоре послышались шаги, уже успела запихнуть загипсованную ногу в большой пластиковый мешок и даже раскопала в старом сундуке у стены чудовищных размеров резиновый сапог. Кроме того, она натянула поверх ночной сорочки стеганую куртку и затолкала кое-что из одежды в большую сумку. Из курса физики Хоуп смутно помнила, что вода не очень ладит с электричеством, а потому пользовалась фонариком.— Адам, прости, пожалуйста, что я не даю тебе спать. — Она направила желтый луч света на дверной проем. Ужас быстро сменился яростью, как только она узнала силуэт. — Убирайся к черту!— Всему свое время, — холодно отозвался Алекс. — Твоя сестра позвонила и попросила меня поспешить на помощь. Кажется, она выразилась именно так. — Он поставил на бюро большой переносной фонарь. Лицо Алекса было в тени, и Хоуп не могла разобрать его выражения.— Да я лучше утону! — Это было вполне возможно: вода неуклонно прибывала.— Смотри, как бы я не решил, что ты и правда этого хочешь, — предостерег он. — Тебе не пришло в голову отключить воду?— По-твоему, я совсем дура? Вентиль в погребе, и туда надо спускаться по приставной лестнице. Спасибо, в самоубийцы я пока не собираюсь.— Зато предпочитаешь утонуть, лишь бы не находиться в моем обществе.Оставшись одна, Хоуп изо всей силы стукнула кулаком по столбику кровати. Ну куда это годится?! Анна наверняка вообразила, что делает доброе дело! Нет, так больше нельзя!— Много комнат залило? — Спокойствие, Хоуп, спокойствие, подбодрила она себя.— Кошмар, — коротко ответил Алекс. — На чердаке лопнула цистерна с водой. По лестнице течет настоящая река, и штукатурка кое-где уже отвалилась. — Он вошел в комнату. — Я на всякий случай перекрыл воду, и электричество тоже, но больше ночью ничего не сделаешь.— Все равно мои родители будут по гроб жизни благодарны тебе. — Хоуп с ужасом подумала, какая огромная работа предстоит родителям по возвращении из отпуска. — Бедные они, бедные, — пожаловалась она вслух. — Стоило им оставить ферму на меня — и случился потоп.— Нет смысла себя винить. Хоуп вскинула голову, гневно глядя на него блестящими от подступивших слез глазами.— Я и не виню! — Надо думать, у него дома водопровод никогда не посмеет лопнуть!— Вот и хорошо. Как, по-твоему, будет проще всего?— Что именно? — воинственно поинтересовалась она.— Как мне тебя вынести? Достойно, без сопротивления, или как мешок картошки, который к тому же брыкается и вопит?— Картошка не вопит и не брыкается, но я сделаю и то и другое, если ты меня хоть пальцем тронешь! Мне не нужны благородные рыцари в сияющих доспехах!Ее угрозы нисколько его не задели, и Хоуп почувствовала себя до глубины души оскорбленной.— Ты позвала Адама, а я, можно сказать, его заместитель…— Знай Анна, какой ты святоша, она бы не обратилась к тебе.— Увы, — сухо ответил он, — в своем невежестве она не ведала, что творит, и я вытащу тебя отсюда, хочешь ты этого или нет. Может быть, я и не похож на рыцаря Ланселота…— Совсем не похож — он был куда моложе, — сладко пропела Хоуп.— ..но одну я тебя тут не оставлю. Она поджала губы.— Клянусь, меня никогда не интересовал принц на белом коне.— Мой «лендровер» зеленого цвета, и характер у него куда покладистее. Перестань упрямиться, Хоуп, и забудь о гордости. Тебе нужна помощь, и я тут, чтобы тебе помочь.Нет, какова наглость!И она забыла о гордости, чувствуя себя навеки униженной, — он был прав. Взяв сумку, Хоуп с видом жертвы прижала ее к груди.— Валяй.— Лучше поздно, чем никогда, — пробормотал он, подхватывая ее на руки.Странно, однако его прикосновение отнюдь не вызывало в ней дрожь отвращения. Ей припомнилось, как эти же самые руки в экстазе кружили ее по комнате. «Не смей думать об этом, идиотка!» — выбранила она себя.Впрочем, при виде затопленной прихожей все сердечные переживания мигом вылетели у нее из головы.— Какой ужас!— Нет ничего непоправимого, — заверил ее Алекс, носком сапога отталкивая с дороги плавающий посреди дверного проема зонтик.— Тебе легко говорить… Стой! — неожиданно воскликнула она.— Что теперь? — Похоже, терпение у него было на пределе. — Только говори быстрее — не такая уж ты легкая.Хоуп задохнулась от негодования.— Скорее в кухню — там Дафна.— Дафна? Это еще кто такая? — ошарашенно переспросил Алекс.— Не задавай глупых вопросов — скорее! В кухне Алекс усадил Хоуп на стол — единственное сухое место.— Открой духовку, только осторожно. Алекс покачал головой.— Нашла время беспокоиться о выпечке. — Он отворил приоткрытую дверцу. — Оно живое…— Надеюсь, что живое, — сухо отозвалась Хоуп. Она не смогла сдержать улыбки, когда Алекс повернулся к ней с белым блеющим комочком на руках. — Сухое молоко в холодильнике — достань, пожалуйста.Алекс молча передал ей овечку. Хоуп расстегнула молнию на сумке и выкопала в дорогом белье уютное гнездышко. Что-то заставило ее поднять голову — Алекс не отрываясь недоверчиво смотрел на нее.— Тебе не жаль, что она может перепачкать вещи? — спросил он, дотронувшись до невесомого шелкового пеньюара, край которого свесился наружу.— Не говори глупостей, — презрительно отозвалась Хоуп. Неужели он не понимает, что новорожденный ягненок для нее важнее любых тряпок?Хоуп затолкала в карманы куртки пакеты молока.— Готово.— Ее величество позволит прикоснуться к ее августейшей особе? — насмешливо спросил Алекс. Хоуп тут же ощетинилась.— Только не очень-то воображай, — огрызнулась она.— Мы едем не туда, — запротестовала она, когда они проехали развилку с поворотом к дому Анны.Взгляд Алекса не отрывался от дороги.— Не туда.— Что ты сказал?— Ты плохо слышишь?Хоуп зажмурилась, когда «лендровер» заскользил по мокрому льду.— Изволь объясниться, — потребовала она, когда машина снова выбралась на грунтовую дорогу.— Только не думай, что я пытаюсь тебя похитить!Наглец! На щеках у Хоуп выступили красные пятна. Склонив голову, она прижалась лицом к теплой шерстке ягненка. Глупо, но от слов Алекса ее пронзила дрожь. Не позавидуешь тому, кто окажется во власти этого человека.— Я могу узнать, куда ты меня везешь? — хрипло спросила она. Незачем открывать все карты — он не должен догадаться, как она струсила.— Поскольку эта дорога ведет только к моему дому, я думал, ты сама все поняла. На шоссе сейчас слишком опасно, а мне, ей-Богу, хочется спать. Кроме того, сейчас не время вваливаться в дом, где спят два младенца. Говоря со мной, Анна сильно нервничала.— Тогда почему ты просто не назовешь меня эгоистичной нахалкой? Так будет и проще, и короче.Машина миновала открытые ворота.— Слушай, неужели ты всегда принимаешь все так близко к сердцу? — раздраженно поинтересовался он.«Да, особенно в тех случаях, когда речь идет о тебе», — подумала Хоуп. Бывшая мельница была каменным трехэтажным строением. Свет из незашторенных окон позволял увидеть сад, спускавшийся к самой реке. Алекс открыл дверцу автомобиля, и Хоуп услышала журчание воды.— Держись крепче, — приказал он. Подхватив на руки, он прижал ее к себе, и Хоуп вдруг заметила, как напряжены у него мускулы. Не может быть! В темноте она попыталась всмотреться ему в лицо. На мгновение он сбросил маску притворного гнева, и сердце Хоуп бешено забилось от внезапной догадки. Глаза у него блестели, а взгляд стал особенно неподвижным. Хоуп ощутила, как силы оставляют ее.— Не надо, — тихо попросила она.— О чем ты?— Ты сам знаешь о ч-чем! — Она резко вскрикнула и чудом удержала готовую выскользнуть из рук сумку. — О Господи, какой ужас — я едва не уронила Дафну! Ты хорошо себя чувствуешь, мое сокровище? — заворковала она, заглядывая в сумку. Все к лучшему — по крайней мере ей удалось рассеять чары вожделения.— Да нет, в последнее время у меня частенько побаливает спина.— Я не с тобой разговариваю!— А я-то, дурак, решил, что ты беспокоишься, не вредно ли мне таскать тяжести!— Надо полагать, ты считаешь меня неблагодарной стервой! — Хоуп не могла понять, почему ей так досадно оттого, что ее спасителем оказался именно Алекс. — Я уверена, ты никогда не простишь мне, что тебя вытащили из теплой постельки!Алекс поднялся на крыльцо, и дверь вдруг распахнулась.— Слава Богу, а я уже начала волноваться! — Дверь выходила прямо в просторную гостиную, но Хоуп не заметила обстановки.Ночная сорочка, видневшаяся из-под мужского махрового халата, была почти прозрачной, а при взгляде на кружево, украшавшее воротник, Хоуп почувствовала себя одетой в обноски. Просторный халат не скрывал полной груди безупречной формы. Женщина была высокой, но не слишком. Ей можно было дать лет тридцать — тридцать пять, а резкие черты и крупный, улыбчивый рот помогут ей даже в старости оставаться привлекательной. Глаза были темными, как и коротко подстриженные волосы, и все в ней говорило об элегантности, уме и внутренней силе.Хоуп понадобилось не больше секунды, чтобы это понять.Алекс шагнул в дом.— Хорошенькие дела, — чуть слышно пробормотала Хоуп.Он быстро взглянул на нее — не взгляд, а сплошное предостережение.Дурнота понемногу отступила. Ей нет дела, даже если Алекс заведет себе сотню подружек! И все же она чувствовала себя обманутой, преданной и никак не могла избавиться от этого чувства. От его лицемерия голова шла кругом — подумать только, и он еще имел наглость критиковать ее отношения с Ллойдом, а сам!..— Зря ты встала, Ребекка.Воображение тут же подсказало Хоуп, как Алекс скользнет под одеяло и прижмется иззябшим телом к другому — теплому, податливому, женственному.— Глупости, Алекс. Я уже приготовила постель для… Хоуп, верно? — Ребекка улыбнулась с обезоруживающей теплотой.Они явно знали друг друга давно и были близки — об этом говорили взгляды и случайные прикосновения рук. Ревность моментально нашла самые слабые точки в душе Хоуп и не замедлила нанести предательский удар. «И почему она такая красавица?!» — с отчаянием думала Хоуп. Все было бы куда проще, окажись она неприветливой мымрой. Или хотя бы хорошенькой пустышкой. Вдруг ее осенила ужасная догадка. «Это я — его случайная связь, приключение на одну ночь, хорошенькая пустышка.. Я! А она — настоящая, верная подруга!» Как глупо! И надо же было проработать моделью не один год, стойко отвергая соблазн превратиться в типичную представительницу этой профессии, чтобы так легко капитулировать!Хоуп даже не заметила, как уютно в большой комнате, где под потолком темнели старые балки, а камин был сложен из крупных валунов. Ей хотелось домой — вернее, куда угодно, только бы не оставаться здесь.С мокрых сапог Алекса натаял снег, оставляя лужи на ковре, отличавшемся утонченной блеклостью красок, что всегда выдает ручную работу. Ребекка стояла босиком на натертом полу, ступни у нее были узкие и изящные. Почему-то на таких маловажных деталях было проще концентрироваться.Алекс усадил Хоуп на широкий диван — кажется, все здесь было большим и удобным. Стены выкрашены в золотисто-коричневый цвет, а возле ниши в стене, где, наверное, находилось когда-то мельничное колесо, пестрели цветы в горшках.— Я принесу вам чаю, — сказала Ребекка, встревоженно глядя на непроницаемое лицо Алекса и бледную, осунувшуюся гостью.— Можно чего-нибудь покрепче? — неожиданно для себя попросила Хоуп.— Бренди или?..— Бренди сойдет, — коротко отозвалась Хоуп. Янтарная жидкость согревала, оставляя в горле огненный след. Неожиданно раздавшееся блеяние напомнило Хоуп о подопечной.— Овечка! Какая прелесть!— Она голодна. — Хоуп покопалась в кармане куртки. — Вы не могли бы развести молоко и немного подогреть?— Ой, а можно я ее покормлю? — Детский восторг Ребекки противоречил ее утонченному облику.Хоуп пожала плечами.— Если хотите. — «У тебя и так есть все, чего только можно пожелать, так забирай и овечку!» — тоскливо подумала она и неохотно вручила женщине теплый комочек.— Ее зовут Дафна, — сухо пояснил Алекс.— Как в греческом мифе? — спросила Ребекка, со смехом прижимаясь лицом к пушистой шерстке.— Нет, она просто напоминает мне девочку из моего класса. Всем вечно хотелось опекать ее.— А где теперь твоя Дафна? — спросил Алекс, когда Ребекка вышла из гостиной.— Трижды была замужем и родила пятерых детей. Послушай, Алекс, я не могу тут оставаться! — прошипела она, оглядываясь на закрытую дверь.— Почему?— Не будь идиотом! Неужели тебе все равно, если Ребекка обидится? — Бесполезно было спрашивать, есть ли ему дело до ее чувств, — ответ был очевиден.— С какой стати и на что ей обижаться? — Он принялся снимать сапоги.— Ты что, хочешь сказать, что она не возражает, если ты спишь с другими женщинами? И ты еще имел наглость упрекать меня, что я связалась с Ллойдом! Знаешь, это даже не двойная и не тройная мораль!С таким же успехом можно было разговаривать со стеной позади него. Алекс сбросил сапоги и мокрые носки и, заложив руки за голову, откинулся в кресле.— Между моими отношениями с Ребеккой и твоей связью с Ллойдом нет ничего общего.Забавно, но это чистая правда — Ллойд никогда не был ее любовником. Сейчас даже кстати, что Алекс об этом не знает — Хоуп не разделяла его циничного отношения к сексу, но ему ни за что этого не понять, поскольку он считает, что она так же порочна, как и он. А вдруг он догадается, что она по-настоящему влюблена? Хоуп содрогнулась — о таком унижении даже страшно подумать!— Выходит, она знает, что прошлую ночь ты провел со мной? — с вызовом поинтересовалась она.— Нет, и не узнает, если ты не разболтаешь, — насмешливо ответил он.— Не волнуйся, — вскинулась Хоуп. — Что-то мне не хочется этим хвастать.— А я и не волнуюсь. — Он лениво зевнул.— Господи, спаси и помилуй, мне ее жаль, — нетвердо выговорила Хоуп.— Нет, дело не в этом, — возразил он. — Ты просто ревнуешь. Что с тобой, Хоуп? Может быть, тебе хочется, чтобы я дотронулся до твоей гладкой кожи? Или чтобы мои губы…— Заткнись! — Хоуп зажала уши, лишь бы не слышать его голоса. — Ты омерзителен.— Однако тебе понравилось все, чем мы с тобой занимались, а? Верно, Хоуп? Скажи честно, ты ведь загораешься от одной мысли об этом, разве нет? — Он говорил так жестоко и так уверенно, что она побелела. — Может быть, ты и с Ллойдом возбуждала себя именно так? Наверное, закрывала глаза, а сама в это время думала обо мне?— Ты ненормальный! — А вдруг он предсказывает ее будущее? Неужели теперь она не сможет полюбить никого другого? Господи, если бы дело было только в сексе, она бы, вероятно, как-нибудь пережила; но ведь она же любит его, любит, любит!Алекс потер скулу сжатым кулаком, и Хоуп только сейчас заметила, какой у него усталый вид.— Если честно, я уже думал об этом. — Что за манера говорить загадками!— Она уснула. Это такая прелесть! Я уложила ее в корзинку для кошки и поставила поближе к батарее. — Ребекка потуже затянула пояс халата на не правдоподобно узкой талии и вопросительно взглянула на Алекса. Только слепая курица не заметила бы, до чего накалена атмосфера в комнате. Алекс сардонически усмехнулся в ответ.— А как же кошка? — спросила Хоуп. Присутствие Ребекки спасло ее от удивительной, но на редкость неприятной проницательности Алекса.— Прошлым летом она померла, — объяснила Ребекка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15