..
— Ты думаешь, что, когда придет время, я начну уговаривать тебя остаться? — Лайам стащил с ребенка одеяло — в комнате было тепло.
— Твоя мама не поверила, когда я ей сказала, что это временно. — Она устало покачала головой. — И мой папа не лучше.
— Я говорю не о других, а о тебе. Я не хочу, чтобы ты оставалась, если не доверяешь мне.
Это было очень похоже на чувство, испытанное ею на первом настоящем свидании. Тогда она стояла с бьющимся сердцем, предвкушая поцелуй, а юноша хмуро признался, что до умопомрачения втюрился в ее лучшую подругу. Если взять то, что она почувствовала тогда, и умножить на миллион, получится примерно то же, что сейчас. Лайам не хотел ее.
— Скажи мне одно: ты не хочешь, чтобы я с тобой жила? — Ее удивило, что голос у нее звучит почти нормально.
— Можешь оставаться столько, сколько тебе понадобится, — ответил он, не слишком стараясь разубедить ее.
— Весьма благодарна. — Просто надо держать себя в руках.
Чувствовал ли он себя так же ужасно, когда она отвергла его? Вряд ли. Никто и никогда не чувствовал себя так ужасно.
— Но ты же не собираешься ставить мне условия, я надеюсь? — Голос у нее дрожал, в том числе и от злости. Как он смеет говорить, что не хочет ее, даже если это так?
— В любом случае я не собираюсь оказывать на тебя давление. Присядь, ты выглядишь переутомленной. — Он поставил переноску и бросил подушку в кресло… — У тебя непременно будет некоторый упадок сил. Ты так долго готовилась к этому дню.
Этот бесчувственный подлец все понимает.
— Но ты скажешь мне, когда решишь, что я злоупотребляю твоим гостеприимством, да? — Я дал повод так думать? — удивленно спросил он. — Ты не находишь определенного извращения в том, что все время обижаешься?
— Я не обижаюсь. — Она пожалела, что не смолчала. Темная, скептически приподнятая бровь скрылась за прядью волос, упавших на лоб.
— Тебе, может быть, доставляет удовольствие видеть, как я тебя упрашиваю, — задумчиво продолжал он. — Наверное, это дает ощущение власти. — Голос у него звучал ровно, но улыбка была едкой. — Так вот, поверь, я совершенно не собираюсь залезать к тебе в постель и обольщать тебя… Вообще должен сказать, что ты даешь поразительно низкую оценку силе моей воли.
Почему бы ему просто не взять и не сказать, что он перестал находить ее привлекательной? Материнство помогло ей обрести что угодно, только не сексуальность. Она всегда знала, что весь этот секс — временное сумасшествие, которое само собой отомрет. И не к чему так расстраиваться, если он решил это высказать открыто.
Власть! Мужик с ума спятил. Власть — это последнее, чем она обладала. Она была беспомощной, как младенец, с тех самых пор, как влюбилась в него.
— Так вот, — донесся до нее спокойный голос, — если хочешь меня, Джо, просить придется тебе. Она резко выдохнула.
— Ну, только если ради ребенка…
— Я не уверен, что совместное проживание родителей компенсирует ребенку воспитание в обстановке недоверия.
— А в твоем понимании доверять — значит верить всему, что бы ты ни говорил и как бы это ни было не правдоподобно.
— Зачем мне лгать? — Он нетерпеливо пригладил непослушный вихор. Ее озадачила простота вопроса.
— Тебе надо подстричься, — машинально произнесла она.
Он заскрежетал зубами.
— Замечание, достойное жены, — прошипел он. — Напоминает мне обо всех этих женских штучках.
Ее вдруг охватило чувство вины. Он был так добр с ней в последние тревожные недели. Стоило ему понадобиться, он всегда был рядом. И вот получил в награду неблагодарную бабу, вымещавшую на нем свой страх и неудовлетворенность.
Характерное сопение просыпающегося Коннора вытеснило все прочие мысли.
— Его надо покормить. — Она слышала, что некоторых мужчин раздражает, когда жена бросает все, чтобы заняться младенцем. Лайам не выказал ни малейшего раздражения.
— Принесу тебе попить, потом перетащу в детскую, — проговорил он, когда она устроилась с ребенком на руках.
Она отметила, что ее вещи оказались в детской. Потом, когда она перенесла Коннора в кроватку, вид односпальной кровати вдоль стены ясно говорил о том, что Лайам не собирался допускать недоразумений.
— Я подумал, тебе захочется быть рядом с ним. Джо обернулась. Она не слышала, как он подошел.
— Ты очень внимателен.
— По-твоему, это внимательно — предоставить тебе не спать по ночам? Она пожала плечами.
— Но ты же не можешь кормить его.
— Нет, но я могу услышать его крик и принести его к тебе, когда подойдет время. Мы будем спать здесь по очереди, до тех пор пока тебе не станет легче оставлять его одного. — Он неожиданно взял ее пальцами за подбородок и приподнял ей лицо. — В тот раз, когда у него остановилось дыхание, это было только из-за инфекции, — сочувственно произнес он. — Ты слышала, что сказал доктор: он окреп. — Лайам с любовью и гордостью посмотрел на маленького сына.
Сердце у Джо разрывалось от любви. Она думала, что без его поддержки вряд ли пережила бы последние, полные тревоги и неуверенности, недели. Был момент, когда, казалось, Коннор, делая шаг вперед, отступал на два назад. Но вера Лайама не пошатнулась ни на мгновение.
— Я рада, что не одна.
Лайам взглянул на нее — он явно был поражен ее словами.
— Теперь ты никогда не будешь одна, Джо.
Она не могла оторвать взгляда от его умопомрачительно красивых глаз.
— Правда? — чуть слышно прошептала она.
— Правда. — У тебя есть Коннор.
Это было не то, что она надеялась услышать. Джо отвернулась, чтобы он не заметил, как она чуть не выставила себя последней дурой.
— Во всяком случае, так будет в течение ближайших восемнадцати лет. — Она уже успела овладеть своими чувствами.
— Вся его ватага будет обожать тебя, — пророчил Лайам.
— Подростки думают, что для тех, кому за тридцать, секс стал далеким воспоминанием.
— Отнюдь. Мальчики в этом возрасте всегда находят неотразимой опытную женщину старшего возраста.
— Это ты знаешь по собственному опыту? — Джо подняла к нему лукавое лицо.
— Ну… есть что вспомнить.
— Сейчас уже не то, да?
— Кто знает? Все зависит от нас. — Пронзительно зазвенел мобильник. Лайам выругался. — Мне казалось, я его отключил. Подожди минутку. — Он вытащил аппарат и озабоченно взглянул на спящего младенца, потом четко произнес в трубку:
— Сюзанна, я же говорил, что сегодня занят. Только две минуты… — Его губы беззвучно произнесли «прости», и он вышел из комнаты.
Наверное, эта женщина — лунатик, если позволяет так с ней обращаться, подумала Джо. Тоже мне любовник! Сбежал на недели к жене и сыну. Может, у них замечательно получается секс? Воображение заработало, и Джо закрыла глаза, прогоняя яркие образы.
— Извини, — Лайам вернулся в комнату. Ревность сковала Джо грудь, не давая дышать.
— Не надо извиняться передо мной за свою личную жизнь. Ведь мы же практически не женаты. — Это было сказано с искренним пониманием.
— Только не говори мне, что ты не ревнуешь. Искреннее понимание мгновенно испарилось.
— Если бы ты говорил со мной так, как с ней, я… я…
— Какое счастье, что вся эта необузданная рыжая агрессия заключена в такой нежный и хрупкий сосуд!
Это и его счастье, подумала она, машинально сжимая кулаки.
— Наверное, она слепая! — выпалила Джо.
— Ты так думаешь?
— А ты сомневаешься?
— Ну, знаешь, когда твоя жена сбегает от тебя в первую же брачную ночь… Это как-то лишает уверенности.
— Что-то незаметно.
Он положил руку ей на предплечье, и она почувствовала, что рука у него дрожит. Джо в смущении взглянула ему в лицо, и ее поразила глубоко запрятанная боль в потемневших глазах. Она вдруг тоже перестала быть в чем-либо уверенной.
— Я не хотела тебя обидеть, — шепнула она. — Я тоже была виновата. Я ждала от этого брака чего-то… невероятного. А потом я услышала, как ты… — Джо закрыла глаза, вновь переживая ужасную минуту, — и поняла, какой я была дурой, — плоским голосом закончила она.
Лайам придвинулся, и она оказалась в его объятиях. У нее дрожали веки, но она не могла отвести глаз от его цепкого, пожирающего взгляда.
— И какой же ты была дурой, Джо? — Голос звучал неровно. — Ты разгорячилась, — с благоговением прошептал он. — Это от меня?..
Джо вдруг устала и притворяться, и отрицать очевидное.
— Ничего не могу с собой поделать. — Она лихорадочно кусала нижнюю губу. — Я думала, что справлюсь. Теперь вижу, что нет.
Он опустил руку и убрал прядь волос, прилипших к влажной коже.
— Расскажи мне о твоих несбывшихся мечтах, Джо.
— Я думала, что смогу добиться твоей любви.
— Это не делается специально, это происходит само собой. С тобой это произошло, Джо? Он не собирался щадить ее.
— Да… да… да! — Джо попыталась прикрыть лицо руками, но Лайам крепко схватил ее за запястья.
— Нет, ты и так слишком долго от меня пряталась. Смотри на меня! — тихо приказал он.
Что-то в его тоне заставило ее подчиниться. Крупная слеза задрожала у нее в уголке глаза и медленно стекла по изгибу щеки. Всякая мысль о бегстве улетучилась.
— Хочешь, я тоже кое в чем признаюсь? — Такое выражение глаз у него она видела только во сне, но сейчас оно было лучше, бесконечно лучше.
Джо кивнула головой в блаженном ожидании счастья.
— Если бы ты постояла за той дверью еще пару мгновений, ты услышала бы, как я говорил, что женился на тебе только потому, что люблю. Я любил тебя, мне было невыносимо думать, как без тебя жить. Я думал, ты услышала именно это и эти слова вызвали у тебя отвращение. Ты не поверишь, но я испытал облегчение, когда понял, что ты подошла не с того конца. Как обычно.
— Ты меня любишь? — глупо повторила Джо. Столько боли и отчаяния, а он все время любил ее. — Почему же ты не сказал мне? — вскрикнула она.
— Если заглянешь в прошлое, поймешь, что я пытался это сделать! Ну и потом… были некоторые затруднения… Очень неловко, знаешь ли, вдруг понять, что хочешь сорвать одежду с человека, к которому относишься как…
— К своему парню?..
— Твоя половая принадлежность не вызывала сомнений, но вот твои взгляды на мужчин… это дело довольно сложное.
— Да… хорошо. — Джо поплыла в облаке эйфории. — Вообще-то я тоже несколько приревновала.
— Я выдумал Сюзанну, когда писал эти письма!
— Мне она казалась вполне реальной! — Джо закрыла глаза и нежно потерлась щекой о его руку. Это не сон, сказала она себе, это реальность. Когда она открыла глаза, губы у нее изгибались в зачарованной улыбке.
— Я просто подсознательно позаимствовал это имя, потому что настоящая Сюзанна к тому времени меня окончательно доконала. Зверски упорная дама!
— Зачем было выдумывать женщину? — Джо улыбнулась. Лайам любил ее, и она могла улыбаться чему угодно! — Ты пытался вызвать у меня ревность?
— Я бы, может, и попробовал, если бы хоть на секунду поверил, что у меня получится. Все было гораздо проще. Я ушел с твердым намерением забыть о нашей ночи необузданной любви, как ты велела. Я так же, как и ты, хотел сохранить нашу дружбу и боялся, вдруг ты заподозришь, что я не в состоянии перестать думать о… — Его жадный взгляд искал ее взгляда. — Ты знаешь, что издаешь такой возглас, хриплый-хриплый, когда?.. — Он забрал в рот ее пальцы, которыми она поспешила прикрыть ему губы, и медленно провел языком по каждому, наблюдая, как глаза у нее темнеют и туманятся. — Да, вот так, — подтвердил он. — Только вспомню, как у меня шевелятся волосы на затылке.
— А как еще это на тебя действует, Лайам?
— Сейчас покажу, — прохрипел он.
— А ты знаешь, что на ощупь кожа у тебя на спине сильно отличается от той, что на животе? — Ее одурманенный взгляд скользил по его телу. Когда она кончиком языка провела по пересохшим губам и вздохнула, Лайам тихо застонал. — В чем дело? — озабоченно спросила она. — У тебя что-нибудь болит?
— Еще как.
— Могу я чем-нибудь помочь?
— Перечислить?
— Это подойдет? — Она встала на цыпочки и, потянувшись, обхватила ладонями его лицо. Ее приоткрытые губы с дрожью прильнули к его губам, и его язык глубоко проник в бархатистый мрак ее рта. — Как я скучала по твоему вкусу, ты представить себе не можешь, Лайам! Мне снился твой поцелуй, любимый.
Он почти грубо поймал ладонями ее лицо и жадно вгляделся в нежные черты.
— Не понимаю, как я не заметил много лет назад, до чего ты хороша.
— Я некрасивая, Лайам. У меня слишком большой рот, у меня…
— Давай прямо сейчас кое-что выясним, — сказал он, положив палец ей на губы. — Ты забыла, что я говорил? Ты можешь оставаться только на моих условиях, и самое первое — это, если я говорю, что ты красивая и желанная, не противоречить мне.
— Как скажешь, Лайам, — покорно согласилась она.
— Я готов задушить тебя, когда вспоминаю последние несколько месяцев.
— Это может оказаться нецелесообразным, — деликатно заметила Джо, глубже зарываясь пальцами в его волосы.
— Пожалуй, ты права, — согласился он, расстегивая верхнюю пуговицу у нее на блузке.
— Когда ты понял, что любишь меня? Лайам неохотно оторвал взгляд от такого многообещающего предмета, как ее грудь.
— Чисто женский вопрос.
— Ты уклоняешься от ответа.
— Предупреждаю, стандартного лирического ответа не будет. Это случилось вовсе не тогда, когда солнечный свет превратил твои волосы в медный ореол, не обольщайся.
Она вцепилась в его рубашку и сделала вид, что трясет.
— Я хочу знать.
— Это случилось в тот вечер, у тебя дома, когда тебя тошнило. Я зашел, а ты сидела на полу и посмотрела на меня. Ты была похожа на смерть. — (Джо простила ему эту неуместную подробность.) — Глаза у тебя были размером с блюдца, а под ними — черные круги. Кожа — такой бледной, что можно было пересчитать все веснушки. — Улыбка медленно изогнула ему губы, и он покачал головой, как будто все еще удивляясь. — Я смотрел на тебя и думал: хочу видеть это лицо каждый день. И чувствовал себя полным идиотом, оттого что не понял этого раньше.
— Кто сказал, что ты лишен лиризма? — Она всхлипнула.
— Ты.
— Сейчас расплачусь.
— Лучше поцелуй меня.
Джо, как послушная жена, подчинилась.
— Спит? — прошептал Лайам.
— По-моему, да. — Джо вглядывалась в лицо их маленького сына в бледных лучах рассвета. Он лежал между ними на огромной двуспальной кровати.
— Уложить его обратно в кроватку? Джо включила лампу на тумбе.
— Да, крепко спит. — Она улыбнулась, разглядывая личико невинного херувимчика. — Просто чудо, правда?
— У этого чуда отличная глотка, скажу я тебе. — Лайам осторожно уложил спящего младенца в кроватку, стоявшую у изножья кровати.
Джо с вожделением смотрела на него. Ее муж спал обнаженным, и при виде его красивого тела она чуть не облизнулась.
— Пожалуй, я предпочту упрощенное размещение на ночлег, — произнес он.
— Еще пара бессонных ночей, и ты отнесешься к этому с меньшим энтузиазмом.
Лайам заполз обратно в постель и прижался к Джо всем своим крупным телом.
— Когда у человека медовый месяц, он не рассчитывает выспаться.
— У нас медовый месяц?
— Не знаю, как ты, любимая, а я в раю. — Он потянулся к ней и прижал ее к себе. — У тебя будет тепловой удар, если не снимешь это.
— Пожалуй, ты прав, — пробормотала она, и ночная рубашка полетела в другой конец комнаты.
— Я столько потерял! — Его голова лежала у нее на плече, а рука прикрывала ей живот. Джо почувствовала комок в горле.
— И мне хотелось, чтобы мы прошли через это вместе. Мне хотелось, чтобы ты чувствовал, как шевелится наш ребенок.
— Наш ребенок здесь, и ты тоже. Это все, что мне нужно. — Его рука медленно скользнула вдоль ее дрожащего тела, от плеча до бедра. — Но ты что-то забыла.
— Правда? — протянула она, оставляя языком влажный след на его плече.
— Я говорил, что ты должна будешь упрашивать.
— А если не буду?
— Мне придется изменить правилам и все равно заняться с тобой любовью.
— В таком случае, — проговорила она, просовывая ногу между его бедрами и деликатно надавливая, — пожалуйста, Лайам, можно я останусь и поделюсь с тобой моим телом? Сердце дарю в придачу, — щедро предложила она и взвизгнула, когда он без предупреждения перевернул ее на спину.
— Надеюсь, это безоговорочная капитуляция? — проворчал он.
Она радостно улыбнулась.
— Верь мне, любимый. Лайам поверил.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13