Скажем так, я просто подобрал удачные декорации.— Для чего, Гарт?Керри остановилась на полпути через маленький мост и взглянула на него — снизу вверх.Несколько мгновений он колебался, не поцеловать ли это красивое лицо, раз уж оно так близко, и… отстранился. Каждое действие должно совершаться в наилучший для этого момент. Это, как и многое другое, он хорошо усвоил за долгие годы медицинской практики.— Я скажу тебе чуть позже, милая.Это был замечательный вечер. Гарт был безукоризненно внимателен, музыка навевала грезы, а от муай-тай — национального таиландского напитка — в голове оставалась приятная, щекочущая пустота и легкое безразличие к окружающему. Плохое настроение Керри исчезло, будто его и не было. Она настолько расслабилась, что даже смеялась над рассказами Гарта о том времени, когда он был еще интерном, и — это было удивительно для нее самой — отвечала на его романтический шепот, когда они танцевали. Бретт и его пугающий психологический эксперимент отошли еще дальше и казались вещами почти невозможными.Незадолго до закрытия Гарт предложил Керри пройтись по территории ресторана, которая включала в себя небольшой сад. Он сказал, что там, в глубине сада, находится деревянный бог и он хочет ей его показать. И здесь, стоя перед статуей, венчающей искусственный водопад из гигантских раковин, Гарт почувствовал, что момент настал.— Керри, милая, я очень тебя люблю. Я и сам не знал, насколько сильно, до тех пор пока не понял, что могу потерять тебя. Что ты можешь уйти от меня к Бретту. — Он протянул руки, пытаясь обнять ее, а его голос сорвался на хрип. — Ты замечательная, Керри. Ты красивая. Я хотел бы провести с тобой всю оставшуюся жизнь. Керри, ты выйдешь за меня замуж?В голове Керри возник пульсирующий шум, сразу заглушивший барабаны. Чтобы устоять на ногах, ей пришлось прикрыть глаза.— Я не знаю… Гарт, я не уверена в своих чувствах к тебе. Ты мне нравишься. Я радуюсь, когда ты рядом, но замуж… мне нужно время, чтобы это обдумать.Он коснулся ее щек кончиками пальцев и, наклонившись, поцеловал ее.— В твоем распоряжении столько времени, сколько тебе нужно. Но ты ведь не будешь против, если я продолжу убеждать тебя, что вместе мы можем быть счастливы?Вот так. А между тем правда была прозрачна, как ручей: Керри нужно было просто сказать «да», и больше ей никогда не пришлось бы терзаться из-за того, как к ней относится Бретт. И еще одно: Бретт хотел, чтобы она стала его возлюбленной, Гарт же предложил ей стать его женой. Женой, которую он будет любить, о которой будет заботиться…— Я скоро дам тебе ответ, Гарт, — обещала она.Керри не стала ждать, пока Джина начнет изводить ее вопросами. Едва она появилась в дверях после свидания с Джо, Керри сама выпалила все новости и с удивлением поняла, что не дождется даже комментариев.Джина молча стояла на пороге, прислонившись к дверному косяку, со странным для нее выражением на лице — оно было почти печально.— Мне сегодня тоже сделали предложение. Вот совпадение, верно?— Кто? Джо? — Керри удивилась. Джина никогда не говорила, что между ней и новым лабораторным техником все настолько серьезно.— Если бы! — В голосе Джины появилась знакомая ломкость, которая, как уже знала Керри, возникала тогда, когда Джина пыталась справиться со своими чувствами. — Нет. Майк. Он мне позвонил еще до того, как зашел Джо. Он сказал, что ему предложили должность врача в большой строительной компании. Они возьмут его сразу же, как только он закончит интернатуру. Еще он сказал, что согласится, если я выйду за него замуж.— Джина, это же замечательно!Джина сняла туфли и с размаху швырнула их через всю комнату — к шкафу.— Разве? Ты же знаешь, что Майк хочет специализироваться в педиатрии. Это четыре года резидентуры. Конечно, ради меня он откажется от своей мечты, но простит ли он мне это когда-нибудь? А я? Прощу я себя за то, что позволила ему это сделать?— Так ты ему отказала. — Керри могла и не спрашивать.— Так точно. Благородно принесла себя в жертву. А что получила взамен? Большую золотую звезду на грудь за хорошее поведение и… — Ее голос сорвался.Керри хотела обнять девушку, сказать ей: «Джина, поплачь, не бойся». Иногда слезы необходимы.Но она знала, что Джина сбросит ее руки с плеч и скажет что-нибудь едкое, чтобы скрыть и забыть минутную слабость. Слезы — удел слабых.От минуты к минуте напряженное молчание между ними разрасталось. Наконец Керри нарушила его, тихо сказав:— Джина, а мы делаем правильный выбор? Ты ждешь, когда за тобой придет мистер Успех, и делаешь все, чтобы человек, которого ты любишь, исчез из твоей жизни. Я серьезно думаю, не принять ли мне предложение Гарта. Мы думаем, что мы донельзя дальновидные. А может, мы просто две дуры и трусихи?Джина направилась в ванную, в основном для того, чтобы избежать жалящей правды вопросов Керри.Закрыв глаза, Керри ждала сна — убежища от одолевающих ее мыслей. Но сон не приходил, он не мог справиться с их потоком. Она слышала шум воды в душе, но не слышала привычного пения Джины, которому он всегда был аккомпанементом. «С тяжелым сердцем особо не попоешь, — подумала она. — А когда у тебя в голове столько мыслей, и все о Бретте Тейлоре, особо не уснешь».Она повернулась на бок, лицом к открытому окну. Лунный свет мягко озарял комнату. Лунный свет для любви, а не для слез. Глава 12 Под утро долгожданный сон был прерван телефонным звонком. Керри сбросила одеяло и, еще не проснувшись окончательно, попыталась сесть на постели. Кому это понадобилось звонить в такую рань? Может, это Майк — не может дождаться утра, чтобы поговорить с Джиной? Керри спустила ноги с кровати и шарила ими по полу в поисках тапочек.Очевидно, та же мысль пришла в голову Джине. Она оказалась быстрее и первая добралась до телефона.— Да? Да… минуточку. — Она передала трубку Керри. — Это из больницы.— Мисс Кинкайд. Слушаю.Это был доктор Гейвнау. Он извинился за ранний звонок и вкратце объяснил его причину. Кончите неожиданно стало хуже.— Я подозреваю заражение крови — септицемию. Мисс Кинкайд, не могли бы вы прямо сейчас приехать в больницу? Девочка все время вас зовет.— Я буду на месте через двадцать минут, — сказала Керри и повесила трубку.В двух словах она обрисовала Джине ситуацию и попросила одолжить ей машину. Шесть минут спустя она уже выехала с автостоянки и вела машину по направлению к Хартфорду. Если это действительно септицемия, заражение крови, Кончита не выдержит. «Господи Боже, — молилась она, — не дай ей сейчас умереть. Она пережила три недели мучений, она так цеплялась за жизнь. Мы не можем ее сейчас потерять».Слова молитвы слетали с губ Керри, и она чем дальше, тем острее чувствовала, что любит малышку, что привязалась к ней гораздо сильнее, чем это необходимо медсестре, ухаживающей за пациентом. Бретт недаром просил свою команду почувствовать с Кончитой личную эмоциональную связь. В случае Керри эта связь стала слишком крепкой. А теперь девочка была снова при смерти.Впереди, в бледном утреннем свете, показалась больница, крепость из кирпича и стекла. Хартфорд не спал. В любое время суток, при любых обстоятельствах больница была готова принять больных. В ней есть сила и покой, подумала Керри. Она была счастлива чувствовать, что является частью этой милосердной мощи.Она пролетела вращающиеся двери, кивнув ночному сторожу. Он собрался было кивнуть в ответ, но не успел — Керри скрылась за углом, в коридоре, ведущем к главной кладовой. Там она взяла стерильный пакет с халатом и шапочкой — их носили поверх униформы. Ее окутал знакомый запах антисептика, и она успокоилась.Она вошла в палату Кончиты и встретилась глазами с доктором Гейвнау. Это был лысеющий человек, славившийся мягкостью обхождения. Но сейчас он мрачно посмотрел на Керри и махнул рукой, чтобы она скорей подошла.— Кер… ри… — Голос Кончиты был тише шелеста падающих листьев. Две огромных слезы скатились по ее синюшного цвета лицу.Она попыталась протянуть руку — жалкая, скрюченная, лишенная кожи конечность едва ли можно было назвать человеческой рукой.— Я тут, querida. — Керри использовала испанское ласковое обращение.Она смахнула спутанные черные локоны Кончиты со лба и оставила ладонь возле щеки девочки — так, чтобы она едва касалась кожи.— Ей очень больно. — Доктор Гейвнау тяжело вздохнул. — Я чувствую себя таким беспомощным.Керри попыталась совладать с голосом.— Для нее можно еще что-нибудь сделать?— Я уже ввел ей сильнодействующее средство. Его применяют только в крайних случаях. Возможно, я сделал неправильный выбор. Этот препарат очень плохо влияет на почки, а они у девочки и так перегружены — из-за ожогов.Керри понимала, как ему сейчас тяжело. Решение, от которого зависело, жить человеку или умереть, тяжким грузом ложится на сердце. А он был абсолютно один в ужасный момент выбора. Она вспомнила, как еще один человек держал в своих руках жизни многих. Джонни… Ее сердце сжалось.— Вы дали ей шанс, доктор Гейвнау. Это гораздо лучше, чем дать ей умереть, ничего не сделав.— Ну… спасибо. — Он был благодарен ей за понимание и в то же время слегка озадачен силой эмоций, сквозивших в ее голосе.Взошло солнце, озарив палату бледно-розовыми рассветными лучами. Кончита впала в бессознательное состояние и начинала стонать, только когда Керри убирала руку. Ничто не указывало на то, что лекарство остановило смертельную лавину инфекции.До десяти Кончита не двигалась и не издавала ни звука. Только ее слабое, затрудненное дыхание показывало, что она еще жива. В палате было очень жарко. Температуру подняли специально — организм ребенка не мог сам себя согреть. Керри боролась с дурнотой и противостояла растущему отчаянию. Но когда доктор Гейвнау предложил ей поехать домой, она отрицательно покачала головой. Кончита может прийти в сознание и снова начать ее звать.В 10.40 в палату пришел Гарт. Он тоже был в стерильном халате.— Джина сказала мне, что ты здесь, — объяснил он. — Ты забыла, что мы договорились пойти вместе в бассейн?Она действительно забыла.— Гарт, извини. Я должна остаться здесь. Кончита меня все время зовет.Он был расстроен, и не только из-за отменившегося свидания.— Это должен делать Бретт, а не ты. И где он? Снова в Мексике — в поисках проблем, которые нам здесь, в Хартфорде, совсем не нужны.— Гарт!Он вспыхнул: — Не смотри на меня как на бессердечное чудовище, Керри. Мне жаль твою маленькую пациентку. Надеюсь, она поправится. Но это не изменит моего мнения в отношении этого увлечения Бретта. А когда я вижу, что ты расплачиваешься за него собственной кровью, конечно, я злюсь. Керри, маленькая, — его голос смягчился, — тебе нужно заботиться о своих собственных детях.Открылась и закрылась дверь — это вернулся доктор Гейвнау, уходивший перекусить. Керри была рада, что он прервал их разговор, который мог легко превратиться в ссору. Гарт пообещал позвонить в течение дня и ушел.— Надеюсь, я застану тебя дома. Не доводи себя до полного изнеможения.Он предостерегающе посмотрел на доктора Гейвнау, как будто тот был в чем-то виноват.Медленно ползли часы. Кончита все еще цеплялась за жизнь, но час от часу слабела. Ближе к вечеру у нее начались перебои в работе сердца. Ни Керри, ни доктор Гейвнау не могли ничего сделать — им оставалось только смотреть, как в ребенке угасает жизнь.Керри хотелось выть в голос от отчаяния и усталости. Она чувствовала, что скоро отключится, но в надежде не сводила с девочки глаз. Наконец, во избежание ссоры с доктором Гейвнау, ей пришлось свернуться в кресле, и, взяв с доктора слово, что он разбудит ее через десять минут, уснуть.Ее разбудил чей-то голос. Она с трудом разлепила тяжелые веки и с изумлением увидела перед собой лицо Бретта.— Сколько… сколько я спала?— Не так долго, — ответил он и поправил ей сбившуюся набок шапочку. — Я только что из аэропорта. Я вернулся быстрее, чем рассчитывал.Керри поднялась с кресла — и затекшие от неудобной позы мышцы буквально взвыли от боли. Не обращая на это внимания, Керри бросилась к Кончите. Девочка еще дышала. «Благодарю тебя, Господи». Керри смахнула с глаз непрошеные слезы.Доктора Гейвнау в палате не было. Как объяснил Бретт, он отправил его в комнату отдыха врачей — ему просто необходимо было немного поспать. Бретт убеждал Керри поехать домой.— Не один час еще пройдет, пока ситуация не прояснится. — Он обнял ее за плечи одной рукой. — Детка, могу себе представить, как тебе досталось.Его прикосновение не придало ей сил — наоборот, она почувствовала напряжение. Однако, как бы там ни было, ее пульс все равно ускорился.— Хуже всего было чувствовать свою беспомощность.Бретт почувствовал отчужденность, но отнес ее на счет усталости.— Может, мы не так беспомощны, как кажется. Я заказал телефонный разговор с больницей в Атланте. Они там испытывают новый антибиотик — гентамицин. Если отчеты, которые я читал, не врут, в случаях пациентов с ожогами они достигли поразительных результатов. Если я смогу убедить их прислать нам этот антибиотик, у Кончиты может появиться шанс.— В Атланте! — С таким же успехом он мог бы сказать «на Луне». — У Кончиты осталось всего несколько часов.— Как раз столько летит самолет из Атланты.Он наклонился над неподвижным тельцем девочки и положил палец ей на шею, чтобы проверить пульс.Керри не нужно было спрашивать, кто оплатит счет за этот рейс милосердия. Она и так это знала.— Бретт… — Она хотела сказать ему, какую замечательную вещь он делает, но не успела вымолвить ни слова. В голове все как-то странно закружилось, и она подумала: кому понадобилось выключать свет?Она начала падать ничком, но Бретт успел ее подхватить.Керри проспала больше двенадцати часов, в первый раз за время работы в Хартфорде пропустив свою дневную смену. Незадолго перед ужином заехал Бретт, и она рассыпалась в извинениях.— Мне так стыдно! В последний раз я потеряла сознание в школе медсестер, на учебном вскрытии.Он с облегчением устроился в большом кожаном кресле, которое Джина называла «ловушкой для мужчин».— Это я должен извиняться — за то, что заставил тебя дежурить семнадцать часов подряд.Керри прервала его, не дослушав:— Как Кончита? — Может, Бретт приехал, чтобы сообщить, что ее измученное сердечко перестало биться?— Ты пропустила все самое интересное. Атланта прислала гентамицин на военном реактивном самолете. В аэропорту груз предали патрульной полицейской машине, в общем, до Хартфорда гентамицин добрался быстро. Кончита держится. Пульс почти в норме, температура снижается.— Благодарю тебя, Господи. — На этот раз Керри сказала это вслух.— Я сказал то же самое. — В его голосе звучала неподдельная искренность. — Но она все еще в критическом положении. Все решится в течение следующих двадцати четырех часов.Бретт зажег сигарету, закрыл глаза и еще глубже утонул в кресле.— Я могла бы к ней сейчас поехать, — предложила Керри. — Я имею в виду, разве кто-нибудь из нас не должен быть с ней?Он не стал открывать глаз.— Это не поможет. Она еще без сознания. С ней Келлер, а он — лучший. Мне нужно поспать. Я не спал два дня. — Его слова перешли в выдох, и Керри поняла, что он на самом деле очень устал.Она быстро приняла решение, оправдав его тем, что она может сейчас сделать хоть что-нибудь для того, кто сделал так много для нее самой.— Побудь здесь. Я пойду приготовлю что-нибудь. По-моему, у меня есть остатки вчерашнего ужина. Надеюсь, ты не против ветчины и картошки в мундире?— Пища богов, — промямлил он.Она вернулась через двадцать минут, неся поднос с едой. С кресла раздавался мощный храп. Бретт спал, открыв рот. Керри немного постояла в нерешительности, затем повернулась и понесла еду обратно на кухню. Сон для Бретта сейчас гораздо важнее.Через несколько минут в незапертую входную дверь влетела Джина. Керри жестом показала, что надо вести себя тихо, и в ответ на недоуменный взгляд Джины махнула в сторону спящего Бретта.— Что происходит? — требовательно спросила Джина, когда они на цыпочках дошли до кухни. Когда Керри посвятила ее во все обстоятельства, она заметила: — Ну, в любом случае неплохо иметь мужчину в доме… как там в песне? Помнишь, я говорила тебе, что это кресло на самом деле секретное оружие?Керри захихикала:— Тогда мы можем заработать кучу денег, если начнем их производить. Незамужние женщины будут их с руками отрывать.Бретт проспал и ужин, и мытье посуды. Джина вымыла и высушила волосы, а он все еще не просыпался. Только около девяти его разбудил телефонный звонок. Это был доктор Келлер. Он спросил, нет ли у них Бретта, и сообщил, что Кончита пришла в сознание.— Я выезжаю, — ответил Бретт и повесил трубку. Затем сказал, обращаясь к Джине: — Кажется, я неплохо поспал, верно? У. вас тут жутко удобное кресло.Голос Джины был убийственно серьезен.— Это секретное оружие. Ты был заколдован. Он вскинул брови:— Не понял?— Забудь. Хороший полководец никогда не выдаст свою стратегию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15