Наши друзья Хорнеры вылетают завтра в девять и любезно предлагают взять вас с собой. Так что вы будете в Нантакете к девяти тридцати утра. Видите ли, Нэнни, это очень близкие друзья, поэтому я рассчитываю, что вы будете пунктуальны. Приезжайте в аэропорт округа Уэстчестер, в зону частных самолетов. Для этого нужно сесть на семьдесят пятый маршрут Метро-Норт, а потом такси, или что-то в этом роде, чтобы добраться до аэропорта. У Хорнеров три девочки, так что вы сразу их увидите. Поймите, они делают нам одолжение, так что вы просто не можете опоздать. Я считаю, что лучше всего быть на вокзале Гранд-Сентрал без десяти семь, чтобы осталось достаточно времени…
Биип.
— Ваш автоответчик меня прервал. Пожалуйста, заодно заберите статью о болезни Лайма, которую я оставила для вас у Джеймса. Ужасно. Кроме того, обязательно найдите репеллент от комаров для четырехлетнего ребенка. Убедитесь предварительно, что он гипоаллергенный, иначе у Грейера появится раздражение на коже. И будьте добры заглянуть к Поло и купить шесть пар белых хлопчатобумажных гольфов. Возьмите туфельку Грейера, чтобы подобрать нужный размер. Я оставила пару у Джеймса, так что захватите их вместе со статьей. Кажется, все… Увидимся завтра.
Бииип.
— Нэнни…
Я не сразу узнаю голос.
— Что касается моего письма с инструкциями: завтра я приезжаю в Нью-Йорк и буду жить на Парк-авеню. Надеюсь, вы без особых трудностей нашли паштет из гусиной печенки. Желаю хорошо провести время в Нантакете. Пожалуйста, передайте Грейеру привет от меня.
Глава 10
И МЫ УСТРОИЛИ ЕЙ ОПЛАЧЕННЫЙ ОТПУСК
Хорошо. Я выросла, потом пошла в гувернантки… (Пауза.) Так хочется поговорить, а не с кем. Никого у меня нет.
А.П. Чехов. Вишневый сад
— До свидания! — кричат Хорнеры из машины, отъезжающей со стоянки нантакетского аэропорта.
Я остаюсь одна на обочине, у края бетона.
Сажусь на свой рюкзак, подавляя рвотные спазмы: вполне естественное состояние для того, кто сейчас провел двадцать пять минут в шестиместном самолетике, преодолевшем проливные дожди, неумолимый туман и страшную болтанку в компании четырех взрослых, троих детей, золотой рыбки, морской свинки и золотистого ретривера. Только тревога за девочек Хорнеров мешала мне дико орать при очередном провале в воздушную яму.
Я кутаюсь в свитер, морщась от соленого ветра, и жду.
И жду.
И жду.
— О нет, все в порядке, все преееекрасно. Нет, я не гуляла допоздна на вечеринке в честь окончания университета! Нет, не спешите, я спокойно посижу здесь, под ледяной моросью. Нет, самое главное, что я здесь, в Нантакете, и что вы и ваша семья могут вздохнуть спокойно, зная, что я где-то здесь, в пределах десяти миль. А важнее всего то, что я не живу своей жизнью и не занимаюсь тем, чем должна бы заниматься, а перманентно виляю хвостиком, прислуживая тебе и твоей гребаной семейке…
Подкатывает «ровер» и, едва сбрасывая скорость, делает поворот. Миссис N. приглашающе машет рукой.
— Нэнни! — вопит Грейер. — У меня кокичу!
Едва я открываю дверь, он сует мне под нос желтую японскую игрушку. Из полуоткрытого багажника выглядывает длинное каноэ, нависающее над пассажирским сиденьем.
— Нэнни, поосторожнее с лодкой. Она антикварная, — гордо объявляет миссис N.
Я пролезаю под каноэ, ставлю рюкзак между ногами и подаюсь вперед, чтобы в знак приветствия похлопать Грейера по ноге.
— Эй, Гров, я по тебе скучала.
— Здесь изумительный антиквариат. Я надеюсь найти круглый столик для гостевой комнаты.
— Мечтать не вредно, крошка, — ворчит мистер N. Она, не обращая внимания, смотрит на меня в панорамное зеркало.
— Расскажите скорее, что там было в самолете?
— Э… коричневые кожаные сиденья, — бормочу я, опустив голову на грудь.
— Вам подавали что-то?
— Спросили, хочу ли я арахиса.
— Вам так повезло! Джек Хорнер — знаменитый дизайнер обуви. И я просто обожаю Кэролайн! В прошлом году помогала проводить избирательную кампанию ее брата. Какая жалость, что они живут в Уэстчестере, иначе мы могли бы стать лучшими подругами.
Она проверяет свои зубы в зеркале.
— А теперь насчет плана на сегодняшний день. Оказалось, что барбекю у Пирсонов, в сущности, официальный прием, так что, думаю, вам, ребята, неплохо бы провести время дома. Расслабьтесь и наслаждайтесь.
— Здорово. Можно спокойно повеселиться.
Я пытаюсь заглянуть в лицо Гровера, представляя, как мы лежим на газоне в одинаковых шезлонгах.
— Кстати, Кэролайн хотела позвонить насчет ужина, так что просто дайте ей номер моего сотового. Я оставила его рядом с телефоном на кухне.
Огромное спасибо, потому что у меня обычно уходит около десяти с половиной месяцев, чтобы запомнить десять цифр номера.
Мы сворачиваем с шоссе на дорогу, вьющуюся между густых деревьев, и я, к своему удивлению, вижу, что на многих еще нет листьев.
— Здесь выдалась холодная зима, — поясняет миссис N., словно читая мои мысли.
Дорога делает поворот, и перед нами вырастает странноватое сооружение, которое нельзя назвать иначе, как длинным ветхим бунгало неопределенного стиля начала пятидесятых. Белая краска отслаивается, в сетчатой двери зияет дыра, а с водосточного желоба опасно свисает кусок покрытия.
— Ну вот мы и прибыли. Добро пожаловать. Каса-Крэп, — объявляет мистер N., выходя из машины.
— Дорогой, по-моему, мы договорились…
Она выскакивает и бежит за ним, оставляя меня вытаскивать Грейера и мои вещи. Я придерживаю для Грейера то, что осталось от сетчатой двери, хотя он, возможно, вполне сумеет пролезть в дыру.
— Милый, не моя вина, что фотографии риелтора устарели!
— Я просто хочу сказать, что за пять тысяч долларов в неделю ты могла бы постараться побольше узнать о том месте, где собиралась провести лето!
Миссис N. с сияющей улыбкой поворачивается к нам:
— Грейер, почему бы тебе не показать Нэнни ее комнату?
— Пойдем, Нэнни, это правда-правда здорово!
Я следую за ним на второй этаж, к маленькой комнатке в конце коридора. Две двуспальные кровати стоят рядом под скошенным низким потолком, и на одной лежат вещички Грейера.
— Ну ведь классно, Нэнни, верно? Мы здесь будем ночевать! Все время!
Он плюхается на кровать и весело подпрыгивает. Я сгибаюсь в три погибели, боясь удариться головой. И выуживаю свитер и джинсы: в Нью-Йорке настоящее лето, и я оптимистически напялила шорты.
— О'кей, Грейер. Я только хотела переодеться.
— И я увижу тебя голую?
— Нет, я пойду в ванную. Подожди здесь. Где тут ванная?
— Там.
Он показывает на дверь напротив. Я толкаю ее.
— ААААААаааааааааааааа!
И оказываюсь перед сидящей на унитазе маленькой рыжеволосой девочкой.
— Как ты смеешь?! Это моя частная жизнь! — визжит она, а я так теряюсь, что бормочу:
— Прости…
Захлопываю дверь и перевожу дух.
— Грейер, кто это?
— Карсон Спендер. Она останется у нас на уик-энд.
— О'кей.
Внизу слышен шум колес. Я подхожу к окну и вижу, как мистер N. отводит машину за дом. Иду в коридор, к пыльному маленькому оконцу, выходящему на океан, и вижу, как «рейндж-ровер» встает рядом с еще четырьмя автомобилями, запаркованными у разросшейся живой изгороди. На заднем газоне бегают с десяток ребятишек.
— Гровер! — зову я.
Громко топая, он бежит ко мне. Я поднимаю его повыше, чтобы он мог взглянуть в окно.
— Кто эти дети?
— Не знаю. Просто дети.
Я целую его в макушку и ставлю на пол. Дверь ванной открывается, и Карсон, окинув меня злобным взглядом, марширует вниз.
— Грейер, подожди меня, я в два счета переоденусь.
— Хочу с тобой, — упрямится он и тоже идет в комнату.
— Ладно, постой за дверью. Я пытаюсь закрыть дверь.
— Нэнни, ты знаешь, я этого не люблю.
Я осторожно прикрываю дверь и снимаю шорты.
— Нэнни! Ты меня слышишь?
— Да, Гров.
Он просовывает пальчики под дверь.
— Поймай пальцы! Поймай, Нэнни!
Несколько мгновений я смотрю на них, прежде чем встать на колени и осторожно пощекотать. Он восторженно хихикает.
— Знаешь, Гров, — говорю я, вспоминая первую неделю, когда он закрыл меня в вестибюле, — я тоже высунула палец, а ты его не видишь.
— И вовсе нет, глупышка.
— Откуда ты знаешь, что я не высунула?
— Ты так не умеешь, Нэнни! Скорее, я покажу тебе бассейн. Вода там ужасно-ужасно холодная.
На заднем газоне собрались мужчины в летних костюмах и женщины, дрожащие в легких платьях. Все изображают из себя дорожные конусы. Вокруг хаотично вьются дети.
— Мамочка! Она лезла в мой туалет, — жалуется Карсон, показывая на меня.
— О, Нэнни, вот и вы! — восклицает миссис N. — К шести мы должны вернуться. В холодильнике полно еды, так что ленч вам обеспечен. Веселитесь!
Ей вторит нестройный хор восклицаний:
— Не скучайте, ребята! Развлекайтесь!
Взрослые направляются к машинам. Один за другим автомобили срываются с места.
Я смотрю на дюжину выжидающих лиц. Прекрасные видения спокойного дня в шезлонгах быстро исчезают.
— Ладно, приятели. Я Нэнни. И хочу сразу сообщить вам свои основные правила. Первое: НИКТО не подходит к бассейну. Это ясно? Попробуйте зайти вон за то дерево, и до конца дня просидите в темном чулане. Ясно?
Двенадцать голов торжественно кивают.
— А если случится война и единственное безопасное место будет у бассейна, и…
— Как тебя зовут? — спрашиваю я веснушчатого брюнета в очках.
— Роналд.
— Роналд, больше никаких глупых вопросов. Если начнется война, мы спрячемся в убежище. О'кей, ВСЕМ ИГРАТЬ!
Я бегу в дом, поглядывая в окна, дабы убедиться, что никто не крадется к бассейну, и ищу набор для рисования.
Кладу на садовый столик фломастеры, скотч и плотную цветную бумагу.
— А теперь слушайте! Я хочу, чтобы вы по одному подходили ко мне и называли имена.
— Арден, — пищит маленькая девочка, одетая в «Ошкош би гош».
Я пишу «Арден» и большую цифру «1» на импровизированном бейдже и прикрепляю скотчем к ее юбке.
— Итак, Арден, ты номер один. Каждый раз, когда я закричу «Счет по головам!», отвечаешь: «Один!» Поняла? Запомни только, что ты — номер первый.
Малышка взбирается мне на колени и становится моим ассистентом, передавая по очереди скотч и фломастеры.
Следующий час все носятся по траве. Одни занимаются игрушками Грейера, другие просто бегают друг за другом, пока я любуюсь окутанным туманной дымкой океаном. И каждые пятнадцать минут я ору:
— Счет по головам!
И они откликаются:
— Один!
— Два!
— Три!
Молчание. Я уже готовлюсь бежать к бассейну.
— Джесси, дурочка, ты четвертая!
— Четыре! — щебечет звонкий голосок.
— Пять!
— Шесть!
— Семь!
— Грейер!
— Девять!
— Десять!
— Одиннадцать!
— Двенадцать!
— О'кей, пора обедать!
Я обозреваю свое войско. Очень не хочется оставлять их во дворе, пока я проверяю запасы.
— Все в дом.
— Ойййй!
— Ничего страшного, поиграем после ленча. Я закрываю непрочную стеклянную дверь за номером двенадцать.
— Нэнни, а что на ленч? Я правда-правда голоден! — спрашивает Грейер.
— Не знаю. Давай посмотрим.
Грейер идет за мной на кухню, оставляя седьмого, девятого и тринадцатого превращать диван в форт.
Открываю холодильник. М-м-м… три обезжиренных йогурта, коробка «Чириоз», буханка обезжиренного хлеба, горчица, сыр бри, местный джем и цуккини.
— О'кей, солдаты! Слушайте!
Двенадцать пар голодных глаз смотрят на меня из разных углов гостиной, которую, похоже, их обладатели твердо вознамерились разгромить.
— Предлагаю на выбор: можно сделать сандвичи с джемом, но вам вряд ли понравится хлеб. Или сандвичи с сыром, но вам вряд ли понравится бри. Или «Чириоз», но без сахара. Итак, подходите в кухню по одному, чтобы попробовать хлеб и сыр, и решить, что будете есть.
— Я хочу арахисовое масло и желе! — кричит Роналд. Я поворачиваюсь и пригвождаю его к месту своим Убийственным Взглядом.
— Это война, Роналд. А на войне ты ешь то, что приказывает старший офицер.
Я салютую ему.
— Поэтому будьте хорошими солдатами и съешьте весь сыр.
Я делаю последний сандвич, когда по стеклам ползут первые капли дождя.
— Бай, Карсон! — кричим мы с Грейером, провожая Спендеров в воскресенье вечером.
— Бай, Грейер, — откликается она из окна, а мне показывает нос. Несмотря на мои усилия, за весь уик-энд я так и не смогла вернуть ее расположение, после того как случайно вторглась в ее личную жизнь.
— Грейер, ты готов?
Миссис N. выходит во двор в зеленом с кремовым шелковом пальто, жемчужине весенней коллекции Прады, вдевая в правое ухо сережку.
— Мамми, можно взять мою кокичу?
Мы приглашены к Хорнерам на «семейный ужин в узком кругу», и Грейер считает, что должен внести свою долю в развлечения, тем более что у Элли, его ровесницы, есть морская свинка.
— Почему бы и нет? Оставишь свою кокичу в машине, когда мы туда приедем, а потом я скажу тебе, стоит ли нести ее в дом. Нэнни, почему бы вам не пойти наверх и переодеться?
— Я переоделась, — протестую я, оглядывая себя, чтобы удостовериться в чистоте брюк из хлопчатобумажного твида и белой водолазки.
— О… да, думаю, сойдет. Так или иначе, вы все равно почти все время будете с детьми во дворе.
— О'кей, все в машину! — восклицает мистер N., подхватывая Грейера и перекидывая его через плечо, как мешок с картошкой.
Как только мы садимся в машину, мистер N. вставляет штекер сотового в приборный щиток и начинает надиктовывать инструкции голосовой почте Джастин.
Остальные сидят тихо. Грейер сжимает свою кокичу, я свернулась под каноэ, взирая на свой пупок.
Мистер N. отключает сотовый и вздыхает:
— Мне не стоило сейчас уезжать и оставлять офис без присмотра. Столько дел!
— Но ты же говорил, что начало июня будет спокойным… — замечает жена.
— Предупреждаю, что в четверг мне, вероятно, придется лететь на совещание.
Она громко сглатывает слюну.
— Так, а когда же ты вернешься?
— Трудно сказать. Похоже, придется остаться на весь уик-энд, развлекать руководство из Чикаго.
— Мне казалось, что твои дела с чикагским офисом завершены, — сухо цедит она.
— Все не так просто. Идет реорганизация, создаются и ликвидируются отделы. Нужно, чтобы колесики вертелись.
Она не отвечает.
— Кроме того, я пробуду здесь целую неделю, — продолжает он, сворачивая влево.
Мы никак не можем найти дом, поскольку, согласно указаниям, он находится на внутренней стороне шоссе.
— Просто поверить невозможно, что у них нет вида на океан, — твердит миссис N., вынуждая мужа в третий раз проезжать одну и ту же кольцевую транспортную развязку. — Дай мне схему!
Он сминает бумагу в комок и швыряет в нее, не отрывая взгляда от дороги. Она тщательно разглаживает бумагу на коленях.
— По-моему, ты двигался в обратном направлении.
— Давай будем психами и просто последуем гребаным указаниям: посмотрим, куда это нас приведет, — цедит он.
— Есть хочу! Сейчас умру, если не поем, — стонет Грейер.
Сумерки уже сгущаются, когда мы наконец подъезжаем к крытому черепицей трехэтажному дому Хорнеров. Ферди, золотистый ретривер, мирно спит на длинной террасе под гамаком, громко, приветственно трещат кузнечики. Джек Хорнер открывает сетчатую дверь, одетый в выцветшие джинсы и клетчатую рубашку.
— Снимай галстук! Быстро! — шипит миссис N.
— Ставьте машину где хотите! — кричит он, широко улыбаясь.
Мистера N. поспешно лишают блейзера, галстука и запонок, после чего позволяют выйти из машины.
Я разминаю затекшую спину и выуживаю из холодильника пирог с ревенем, купленный миссис N. сегодня утром в супермаркете.
— Подождите, сейчас возьму у вас пирог, — говорит она, шествуя позади мистера N., несущего бутылку вина. За ними плетется Грейер, выставив вперед кокичу. Ну прямо-таки три волхва с дарами!
— Джек!
Мужчины обмениваются рукопожатиями и хлопают друг друга по плечу.
Из-за двери выглядывает Элли.
— Мамочка! Они уже здесь!
Джек провожает нас в уютную гостиную, где одна стена полностью завешана детскими рисунками, а на журнальном столике красуется скульптура из пластилина.
Из кухни, вытирая руки о передник, выходит Кэролайн в джинсах и белой блузке.
— Привет! Простите, руки не протягиваю: только что мариновала стейки.
Элли немедленно цепляется за ногу матери.
— Ну как, ребята, легко нашли дом?
— Разумеется, вы нам все прекрасно разъяснили, — торопливо заверяет миссис N. — Это вам.
Она вручает коробку с пирогом.
— О, спасибо. Элли, покажи Грейеру свою комнату, — просит Кэролайн, мягко подталкивая девочку бедром.
— Хочешь посмотреть моего кокичу?
Грейер выступает вперед, протягивая пушистый шарик. Элли смотрит на комок желтого меха и убегает. Грейер мчится следом, и оба исчезают наверху.
— Нэнни, почему вы не смотрите за детьми? — недовольно спрашивает миссис N.
— Да ничего с ними не случится. Я отобрала у Элли все кинжалы, так что Грейер в полной безопасности, — смеется Кэролайн. — Нэнни, не хотите вина?
— Кстати, что будете пить? — вторит Джек.
— У вас есть скотч-виски? — оживляется мистер N.
— А я с удовольствием выпью вина, — улыбается миссис N.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Биип.
— Ваш автоответчик меня прервал. Пожалуйста, заодно заберите статью о болезни Лайма, которую я оставила для вас у Джеймса. Ужасно. Кроме того, обязательно найдите репеллент от комаров для четырехлетнего ребенка. Убедитесь предварительно, что он гипоаллергенный, иначе у Грейера появится раздражение на коже. И будьте добры заглянуть к Поло и купить шесть пар белых хлопчатобумажных гольфов. Возьмите туфельку Грейера, чтобы подобрать нужный размер. Я оставила пару у Джеймса, так что захватите их вместе со статьей. Кажется, все… Увидимся завтра.
Бииип.
— Нэнни…
Я не сразу узнаю голос.
— Что касается моего письма с инструкциями: завтра я приезжаю в Нью-Йорк и буду жить на Парк-авеню. Надеюсь, вы без особых трудностей нашли паштет из гусиной печенки. Желаю хорошо провести время в Нантакете. Пожалуйста, передайте Грейеру привет от меня.
Глава 10
И МЫ УСТРОИЛИ ЕЙ ОПЛАЧЕННЫЙ ОТПУСК
Хорошо. Я выросла, потом пошла в гувернантки… (Пауза.) Так хочется поговорить, а не с кем. Никого у меня нет.
А.П. Чехов. Вишневый сад
— До свидания! — кричат Хорнеры из машины, отъезжающей со стоянки нантакетского аэропорта.
Я остаюсь одна на обочине, у края бетона.
Сажусь на свой рюкзак, подавляя рвотные спазмы: вполне естественное состояние для того, кто сейчас провел двадцать пять минут в шестиместном самолетике, преодолевшем проливные дожди, неумолимый туман и страшную болтанку в компании четырех взрослых, троих детей, золотой рыбки, морской свинки и золотистого ретривера. Только тревога за девочек Хорнеров мешала мне дико орать при очередном провале в воздушную яму.
Я кутаюсь в свитер, морщась от соленого ветра, и жду.
И жду.
И жду.
— О нет, все в порядке, все преееекрасно. Нет, я не гуляла допоздна на вечеринке в честь окончания университета! Нет, не спешите, я спокойно посижу здесь, под ледяной моросью. Нет, самое главное, что я здесь, в Нантакете, и что вы и ваша семья могут вздохнуть спокойно, зная, что я где-то здесь, в пределах десяти миль. А важнее всего то, что я не живу своей жизнью и не занимаюсь тем, чем должна бы заниматься, а перманентно виляю хвостиком, прислуживая тебе и твоей гребаной семейке…
Подкатывает «ровер» и, едва сбрасывая скорость, делает поворот. Миссис N. приглашающе машет рукой.
— Нэнни! — вопит Грейер. — У меня кокичу!
Едва я открываю дверь, он сует мне под нос желтую японскую игрушку. Из полуоткрытого багажника выглядывает длинное каноэ, нависающее над пассажирским сиденьем.
— Нэнни, поосторожнее с лодкой. Она антикварная, — гордо объявляет миссис N.
Я пролезаю под каноэ, ставлю рюкзак между ногами и подаюсь вперед, чтобы в знак приветствия похлопать Грейера по ноге.
— Эй, Гров, я по тебе скучала.
— Здесь изумительный антиквариат. Я надеюсь найти круглый столик для гостевой комнаты.
— Мечтать не вредно, крошка, — ворчит мистер N. Она, не обращая внимания, смотрит на меня в панорамное зеркало.
— Расскажите скорее, что там было в самолете?
— Э… коричневые кожаные сиденья, — бормочу я, опустив голову на грудь.
— Вам подавали что-то?
— Спросили, хочу ли я арахиса.
— Вам так повезло! Джек Хорнер — знаменитый дизайнер обуви. И я просто обожаю Кэролайн! В прошлом году помогала проводить избирательную кампанию ее брата. Какая жалость, что они живут в Уэстчестере, иначе мы могли бы стать лучшими подругами.
Она проверяет свои зубы в зеркале.
— А теперь насчет плана на сегодняшний день. Оказалось, что барбекю у Пирсонов, в сущности, официальный прием, так что, думаю, вам, ребята, неплохо бы провести время дома. Расслабьтесь и наслаждайтесь.
— Здорово. Можно спокойно повеселиться.
Я пытаюсь заглянуть в лицо Гровера, представляя, как мы лежим на газоне в одинаковых шезлонгах.
— Кстати, Кэролайн хотела позвонить насчет ужина, так что просто дайте ей номер моего сотового. Я оставила его рядом с телефоном на кухне.
Огромное спасибо, потому что у меня обычно уходит около десяти с половиной месяцев, чтобы запомнить десять цифр номера.
Мы сворачиваем с шоссе на дорогу, вьющуюся между густых деревьев, и я, к своему удивлению, вижу, что на многих еще нет листьев.
— Здесь выдалась холодная зима, — поясняет миссис N., словно читая мои мысли.
Дорога делает поворот, и перед нами вырастает странноватое сооружение, которое нельзя назвать иначе, как длинным ветхим бунгало неопределенного стиля начала пятидесятых. Белая краска отслаивается, в сетчатой двери зияет дыра, а с водосточного желоба опасно свисает кусок покрытия.
— Ну вот мы и прибыли. Добро пожаловать. Каса-Крэп, — объявляет мистер N., выходя из машины.
— Дорогой, по-моему, мы договорились…
Она выскакивает и бежит за ним, оставляя меня вытаскивать Грейера и мои вещи. Я придерживаю для Грейера то, что осталось от сетчатой двери, хотя он, возможно, вполне сумеет пролезть в дыру.
— Милый, не моя вина, что фотографии риелтора устарели!
— Я просто хочу сказать, что за пять тысяч долларов в неделю ты могла бы постараться побольше узнать о том месте, где собиралась провести лето!
Миссис N. с сияющей улыбкой поворачивается к нам:
— Грейер, почему бы тебе не показать Нэнни ее комнату?
— Пойдем, Нэнни, это правда-правда здорово!
Я следую за ним на второй этаж, к маленькой комнатке в конце коридора. Две двуспальные кровати стоят рядом под скошенным низким потолком, и на одной лежат вещички Грейера.
— Ну ведь классно, Нэнни, верно? Мы здесь будем ночевать! Все время!
Он плюхается на кровать и весело подпрыгивает. Я сгибаюсь в три погибели, боясь удариться головой. И выуживаю свитер и джинсы: в Нью-Йорке настоящее лето, и я оптимистически напялила шорты.
— О'кей, Грейер. Я только хотела переодеться.
— И я увижу тебя голую?
— Нет, я пойду в ванную. Подожди здесь. Где тут ванная?
— Там.
Он показывает на дверь напротив. Я толкаю ее.
— ААААААаааааааааааааа!
И оказываюсь перед сидящей на унитазе маленькой рыжеволосой девочкой.
— Как ты смеешь?! Это моя частная жизнь! — визжит она, а я так теряюсь, что бормочу:
— Прости…
Захлопываю дверь и перевожу дух.
— Грейер, кто это?
— Карсон Спендер. Она останется у нас на уик-энд.
— О'кей.
Внизу слышен шум колес. Я подхожу к окну и вижу, как мистер N. отводит машину за дом. Иду в коридор, к пыльному маленькому оконцу, выходящему на океан, и вижу, как «рейндж-ровер» встает рядом с еще четырьмя автомобилями, запаркованными у разросшейся живой изгороди. На заднем газоне бегают с десяток ребятишек.
— Гровер! — зову я.
Громко топая, он бежит ко мне. Я поднимаю его повыше, чтобы он мог взглянуть в окно.
— Кто эти дети?
— Не знаю. Просто дети.
Я целую его в макушку и ставлю на пол. Дверь ванной открывается, и Карсон, окинув меня злобным взглядом, марширует вниз.
— Грейер, подожди меня, я в два счета переоденусь.
— Хочу с тобой, — упрямится он и тоже идет в комнату.
— Ладно, постой за дверью. Я пытаюсь закрыть дверь.
— Нэнни, ты знаешь, я этого не люблю.
Я осторожно прикрываю дверь и снимаю шорты.
— Нэнни! Ты меня слышишь?
— Да, Гров.
Он просовывает пальчики под дверь.
— Поймай пальцы! Поймай, Нэнни!
Несколько мгновений я смотрю на них, прежде чем встать на колени и осторожно пощекотать. Он восторженно хихикает.
— Знаешь, Гров, — говорю я, вспоминая первую неделю, когда он закрыл меня в вестибюле, — я тоже высунула палец, а ты его не видишь.
— И вовсе нет, глупышка.
— Откуда ты знаешь, что я не высунула?
— Ты так не умеешь, Нэнни! Скорее, я покажу тебе бассейн. Вода там ужасно-ужасно холодная.
На заднем газоне собрались мужчины в летних костюмах и женщины, дрожащие в легких платьях. Все изображают из себя дорожные конусы. Вокруг хаотично вьются дети.
— Мамочка! Она лезла в мой туалет, — жалуется Карсон, показывая на меня.
— О, Нэнни, вот и вы! — восклицает миссис N. — К шести мы должны вернуться. В холодильнике полно еды, так что ленч вам обеспечен. Веселитесь!
Ей вторит нестройный хор восклицаний:
— Не скучайте, ребята! Развлекайтесь!
Взрослые направляются к машинам. Один за другим автомобили срываются с места.
Я смотрю на дюжину выжидающих лиц. Прекрасные видения спокойного дня в шезлонгах быстро исчезают.
— Ладно, приятели. Я Нэнни. И хочу сразу сообщить вам свои основные правила. Первое: НИКТО не подходит к бассейну. Это ясно? Попробуйте зайти вон за то дерево, и до конца дня просидите в темном чулане. Ясно?
Двенадцать голов торжественно кивают.
— А если случится война и единственное безопасное место будет у бассейна, и…
— Как тебя зовут? — спрашиваю я веснушчатого брюнета в очках.
— Роналд.
— Роналд, больше никаких глупых вопросов. Если начнется война, мы спрячемся в убежище. О'кей, ВСЕМ ИГРАТЬ!
Я бегу в дом, поглядывая в окна, дабы убедиться, что никто не крадется к бассейну, и ищу набор для рисования.
Кладу на садовый столик фломастеры, скотч и плотную цветную бумагу.
— А теперь слушайте! Я хочу, чтобы вы по одному подходили ко мне и называли имена.
— Арден, — пищит маленькая девочка, одетая в «Ошкош би гош».
Я пишу «Арден» и большую цифру «1» на импровизированном бейдже и прикрепляю скотчем к ее юбке.
— Итак, Арден, ты номер один. Каждый раз, когда я закричу «Счет по головам!», отвечаешь: «Один!» Поняла? Запомни только, что ты — номер первый.
Малышка взбирается мне на колени и становится моим ассистентом, передавая по очереди скотч и фломастеры.
Следующий час все носятся по траве. Одни занимаются игрушками Грейера, другие просто бегают друг за другом, пока я любуюсь окутанным туманной дымкой океаном. И каждые пятнадцать минут я ору:
— Счет по головам!
И они откликаются:
— Один!
— Два!
— Три!
Молчание. Я уже готовлюсь бежать к бассейну.
— Джесси, дурочка, ты четвертая!
— Четыре! — щебечет звонкий голосок.
— Пять!
— Шесть!
— Семь!
— Грейер!
— Девять!
— Десять!
— Одиннадцать!
— Двенадцать!
— О'кей, пора обедать!
Я обозреваю свое войско. Очень не хочется оставлять их во дворе, пока я проверяю запасы.
— Все в дом.
— Ойййй!
— Ничего страшного, поиграем после ленча. Я закрываю непрочную стеклянную дверь за номером двенадцать.
— Нэнни, а что на ленч? Я правда-правда голоден! — спрашивает Грейер.
— Не знаю. Давай посмотрим.
Грейер идет за мной на кухню, оставляя седьмого, девятого и тринадцатого превращать диван в форт.
Открываю холодильник. М-м-м… три обезжиренных йогурта, коробка «Чириоз», буханка обезжиренного хлеба, горчица, сыр бри, местный джем и цуккини.
— О'кей, солдаты! Слушайте!
Двенадцать пар голодных глаз смотрят на меня из разных углов гостиной, которую, похоже, их обладатели твердо вознамерились разгромить.
— Предлагаю на выбор: можно сделать сандвичи с джемом, но вам вряд ли понравится хлеб. Или сандвичи с сыром, но вам вряд ли понравится бри. Или «Чириоз», но без сахара. Итак, подходите в кухню по одному, чтобы попробовать хлеб и сыр, и решить, что будете есть.
— Я хочу арахисовое масло и желе! — кричит Роналд. Я поворачиваюсь и пригвождаю его к месту своим Убийственным Взглядом.
— Это война, Роналд. А на войне ты ешь то, что приказывает старший офицер.
Я салютую ему.
— Поэтому будьте хорошими солдатами и съешьте весь сыр.
Я делаю последний сандвич, когда по стеклам ползут первые капли дождя.
— Бай, Карсон! — кричим мы с Грейером, провожая Спендеров в воскресенье вечером.
— Бай, Грейер, — откликается она из окна, а мне показывает нос. Несмотря на мои усилия, за весь уик-энд я так и не смогла вернуть ее расположение, после того как случайно вторглась в ее личную жизнь.
— Грейер, ты готов?
Миссис N. выходит во двор в зеленом с кремовым шелковом пальто, жемчужине весенней коллекции Прады, вдевая в правое ухо сережку.
— Мамми, можно взять мою кокичу?
Мы приглашены к Хорнерам на «семейный ужин в узком кругу», и Грейер считает, что должен внести свою долю в развлечения, тем более что у Элли, его ровесницы, есть морская свинка.
— Почему бы и нет? Оставишь свою кокичу в машине, когда мы туда приедем, а потом я скажу тебе, стоит ли нести ее в дом. Нэнни, почему бы вам не пойти наверх и переодеться?
— Я переоделась, — протестую я, оглядывая себя, чтобы удостовериться в чистоте брюк из хлопчатобумажного твида и белой водолазки.
— О… да, думаю, сойдет. Так или иначе, вы все равно почти все время будете с детьми во дворе.
— О'кей, все в машину! — восклицает мистер N., подхватывая Грейера и перекидывая его через плечо, как мешок с картошкой.
Как только мы садимся в машину, мистер N. вставляет штекер сотового в приборный щиток и начинает надиктовывать инструкции голосовой почте Джастин.
Остальные сидят тихо. Грейер сжимает свою кокичу, я свернулась под каноэ, взирая на свой пупок.
Мистер N. отключает сотовый и вздыхает:
— Мне не стоило сейчас уезжать и оставлять офис без присмотра. Столько дел!
— Но ты же говорил, что начало июня будет спокойным… — замечает жена.
— Предупреждаю, что в четверг мне, вероятно, придется лететь на совещание.
Она громко сглатывает слюну.
— Так, а когда же ты вернешься?
— Трудно сказать. Похоже, придется остаться на весь уик-энд, развлекать руководство из Чикаго.
— Мне казалось, что твои дела с чикагским офисом завершены, — сухо цедит она.
— Все не так просто. Идет реорганизация, создаются и ликвидируются отделы. Нужно, чтобы колесики вертелись.
Она не отвечает.
— Кроме того, я пробуду здесь целую неделю, — продолжает он, сворачивая влево.
Мы никак не можем найти дом, поскольку, согласно указаниям, он находится на внутренней стороне шоссе.
— Просто поверить невозможно, что у них нет вида на океан, — твердит миссис N., вынуждая мужа в третий раз проезжать одну и ту же кольцевую транспортную развязку. — Дай мне схему!
Он сминает бумагу в комок и швыряет в нее, не отрывая взгляда от дороги. Она тщательно разглаживает бумагу на коленях.
— По-моему, ты двигался в обратном направлении.
— Давай будем психами и просто последуем гребаным указаниям: посмотрим, куда это нас приведет, — цедит он.
— Есть хочу! Сейчас умру, если не поем, — стонет Грейер.
Сумерки уже сгущаются, когда мы наконец подъезжаем к крытому черепицей трехэтажному дому Хорнеров. Ферди, золотистый ретривер, мирно спит на длинной террасе под гамаком, громко, приветственно трещат кузнечики. Джек Хорнер открывает сетчатую дверь, одетый в выцветшие джинсы и клетчатую рубашку.
— Снимай галстук! Быстро! — шипит миссис N.
— Ставьте машину где хотите! — кричит он, широко улыбаясь.
Мистера N. поспешно лишают блейзера, галстука и запонок, после чего позволяют выйти из машины.
Я разминаю затекшую спину и выуживаю из холодильника пирог с ревенем, купленный миссис N. сегодня утром в супермаркете.
— Подождите, сейчас возьму у вас пирог, — говорит она, шествуя позади мистера N., несущего бутылку вина. За ними плетется Грейер, выставив вперед кокичу. Ну прямо-таки три волхва с дарами!
— Джек!
Мужчины обмениваются рукопожатиями и хлопают друг друга по плечу.
Из-за двери выглядывает Элли.
— Мамочка! Они уже здесь!
Джек провожает нас в уютную гостиную, где одна стена полностью завешана детскими рисунками, а на журнальном столике красуется скульптура из пластилина.
Из кухни, вытирая руки о передник, выходит Кэролайн в джинсах и белой блузке.
— Привет! Простите, руки не протягиваю: только что мариновала стейки.
Элли немедленно цепляется за ногу матери.
— Ну как, ребята, легко нашли дом?
— Разумеется, вы нам все прекрасно разъяснили, — торопливо заверяет миссис N. — Это вам.
Она вручает коробку с пирогом.
— О, спасибо. Элли, покажи Грейеру свою комнату, — просит Кэролайн, мягко подталкивая девочку бедром.
— Хочешь посмотреть моего кокичу?
Грейер выступает вперед, протягивая пушистый шарик. Элли смотрит на комок желтого меха и убегает. Грейер мчится следом, и оба исчезают наверху.
— Нэнни, почему вы не смотрите за детьми? — недовольно спрашивает миссис N.
— Да ничего с ними не случится. Я отобрала у Элли все кинжалы, так что Грейер в полной безопасности, — смеется Кэролайн. — Нэнни, не хотите вина?
— Кстати, что будете пить? — вторит Джек.
— У вас есть скотч-виски? — оживляется мистер N.
— А я с удовольствием выпью вина, — улыбается миссис N.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32