Однако она не осмелилась признаться в этом Коннору. Ради того, чтобы не причинить боли своему сердцу. – Просто я думаю, что для вас… очень важно найти ответы, в которых вы нуждаетесь.
Мэтти вдруг ощутила слабость в коленях. Чем дольше она стояла здесь, тем сильнее осознавала, как много стал значить для нее Коннор. Она хотела, чтобы он был здоров и счастлив. Хотела, чтобы ночные кошмары перестали мучить его. Она хотела…
– Значит, – сказал он мягко, – все в порядке? Вы не сердитесь на меня?
Мэтти покачала головой.
– Не сержусь.
– Отлично.
Таинственные чары опутали их, медленно закружились вокруг, как нечто живое. То, что Коннор почувствовал это, Мэтти прочла в пристальном взгляде его черных глаз.
– Вы пойдете, сегодня на вечеринку к Грею и Лори?
– Я… пока не знаю.
Коннор улыбнулся, и она поняла, как ей недоставало этой улыбки.
– А мне показалось, будто вы сказали, что были подружкой невесты на свадьбе Лори, – произнес он. – Не могу поверить, что вы пропустите эту вечеринку.
Мэтти ничего не ответила.
– Я бы мог заехать за вами, – настаивал он.
– Спасибо, но… – она покачала головой, – я пока не определилась со своими планами.
Чары сгустились настолько, что стали причинять неудобство. Наконец Коннор сказал:
– Я ждал обещанного вами звонка.
У него был такой виноватый вид, что ей следовало бы улыбнуться, но у нее не получилось.
– Я не была уверена, что вы по-прежнему хотите помогать мне с каретным сараем.
– Конечно, хочу. А разрешение пришло?
– Пришло. – Мэтти качнула корзинку, которая являлась материальным свидетельством того, почему она не должна была подпускать его и всех остальных к «Тропе мира». – Но мне нужно еще дня два, Коннор. И тогда я буду свободна для вас.
Он пристально посмотрел на нее, словно искал какой-то скрытый, более глубокий смысл в ее словах. Мэтти почувствовала, что ей стало нечем дышать и пора выйти на свежий воздух.
О господи! Ей так хотелось поделиться с ним своей деятельностью в «Тропе мира», но решение Бренды скрыться накладывало на нее большую ответственность. Мэтти не рассказала об этом даже Джозефу, человеку, который уже давно помогал ей в самых серьезных делах.
После того как Бренда и Скотти уедут, Мэтти сможет открыться Коннору. И никак не раньше.
Мэтти вздохнула.
– У меня есть ваш телефон, Коннор, – успокоила она его. – Я позвоню.
Это было обещание, которое она действительно собиралась выполнить.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Когда Мэтти не открыла дверь после того, как он постучал вторично, Коннор обошел вокруг отеля, ища ее. Он испытывал приятное возбуждение. Ее многообещающий взгляд при расставании сегодня утром воодушевил его. Коннор снова начал думать о предстоящем проекте и теперь вынашивал планы, касающиеся каретного сарая.
У него появилось две идеи, и он набросал оба варианта реконструкции, которую мысленно представлял себе. Один вариант предполагал ограничиться существующим пространством, другой – сделать небольшую пристройку сзади дома.
Вторая идея особенно вдохновляла его. Расширив пространство всего на восемь футов, можно было получить зону для гостиной и кухни, что обеспечило бы новобрачным гостям Мэтти реальное уединение. Какие молодожены, едва начавшие совместную жизнь, отказались бы от удовольствия обедать вдвоем в удобном уголке своего маленького номера?
Коннор улыбнулся. Он был уверен, что Мэтти придет в восторг от его предложения.
Сейчас девушка занята, поэтому работу можно будет начать только через пару дней. Она сама так сказала при последней встрече. И он не собирался отнимать у нее много времени. Только покажет ей планы и уйдет.
Коннор подошел к гаражу, но, поскольку в нем не было окон, не смог определить, стоит там ее машина или нет. Двор был пуст, и Коннор подумал, что Мэтти, очевидно, могла пойти к озеру.
Заметив боковым зрением какое-то движение наверху, он поднял голову и взглянул на дом. В одном из верхних окон колыхнулась занавеска. Коннор был абсолютно уверен, что не мог ошибиться. Значит, в доме кто-то есть.
Может, у Мэтти в «Тропе мира» были постояльцы? Не поэтому ли она просила его отложить работу на пару дней, хотя, по ее словам, разрешение на строительство уже пришло.
Но если дело было в этом, почему бы ей так и не сказать? Постояльцы платили деньги, и понятно, что необходимо избегать строительного шума, который мог вызвать неудовольствие гостей, а еще хуже – побудить их найти другой отель.
Когда сегодня утром он разговаривал с Мэтти в аптеке, она так туманно объяснила причину отсрочки реконструкции, что он даже не мог вспомнить ее… если она вообще приводила какую-то причину.
Коннор снова взглянул на второй этаж дома. Не тень ли мелькнула там за занавеской? Не следит ли кто-то сверху за ним?
Он вгляделся, но тень уже исчезла.
Что-то крылось за всем этим…
Его плечи вздрогнули от смеха.
Коннор, старина, пробормотал он себе поднос, ты слишком много времени проводишь в одиночестве. У тебя просто разыгралось воображение.
Шуршание колес по гравию заставило его повернуть голову. Машина Мэтти въехала на дорожку и остановилась в паре ярдов от него. На прелестном лице девушки появилось раздраженное выражение, когда она открыла дверцу и вышла из автомобиля.
– Что вы здесь делаете, Коннор? – спросила она.
Тон Мэтти должен был бы насторожить его, но он так горел энтузиазмом показать ей принесенные планы, что не обратил внимания на ее настроение.
– У меня есть кое-что для вас.
Коннор знал, что она не могла не заметить, с каким пылом он это произнес. Подойдя к ней, он протянул два листа миллиметровки, на которой сделал свои наброски.
Мэтти взяла листы из его рук. И тут взгляд Коннора упал на заднее сиденье ее машины.
– Вы действительно никуда не уезжаете? – спросил он, показав на два чемодана, на которых все еще висели ценники.
– Просто кое-что купила, – сказала Мэтти, не поднимая головы, и с преувеличенным вниманием всмотрелась в наброски, которые он ей дал.
Тут он заметил лежащий на переднем сиденье яркий пакет.
– Вы решили пойти на вечеринку к Грею и Лори?
Хотя он попытался не обижаться на то, что она отклонила его предложение заехать за ней сегодня вечером, сказать, что это его никак не задело, было бы неправдой.
– Я все еще не совсем уверена, что смогу, – поспешно произнесла девушка. – Надеюсь, что забегу ненадолго.
Момент неловкости прошел. Она подняла взгляд от набросков проекта.
– Это здорово, Коннор. Спасибо. Мне очень нравится вариант с расширением помещения. Просто отлично. Именно этого я так долго хотела.
Он улыбнулся, довольный тем, что угадал, какой именно вариант она предпочтет.
Их взгляды встретились, и Коннор почувствовал, что Мэтти чем-то озабочена.
– В чем дело? Что вас беспокоит, Мэтти? – Он нахмурился. – Вы сказали мне в аптеке, что не сердитесь на меня. Однако вы все еще сердиты, правда?
– Нет, Коннор, – ответила она. – Пожалуйста, поверьте. Это не имеет никакого отношения к вам.
Не сдержавшись, он спросил:
– Тогда… к кому же?
Мэтти прикусила нижнюю губу, выражение досады появилось на ее красивом лице. Коннор был уверен, что ей хотелось что-то рассказать ему, но она этого не сделала.
Коннор пристально посмотрел на ее золотистые волосы, когда она низко опустила голову. Что же кроется за ее упорным нежеланием говорить? – подумал он.
– Это уже почти позади, тихо пробормотала Мэтти. – Все улажено.
Она обвела взглядом отель и тяжело вздохнула. Как хорошо бы было прямо сейчас все рассказать Коннору. Поделиться с ним, чем она тут занимается, в своем отеле. Объяснить, что с радостью пошла бы на вечеринку к Грею и Лори, но потратила уйму времени, чтобы подготовить отправку Бренды и Скотти на юго-запад страны, где они могли бы начать новую жизнь.
Мэтти понимала, что Бренда наблюдает за ней из отеля, – и по собственному опыту знала, как сильно та боялась, что ее укрытие может быть обнаружено, хотя и знала, что она, Мэтти, доверяет Коннору.
Каждый раз, когда Сьюзен пыталась спрятаться, вся семья дрожала от страха. Сейчас Бренда переживала то же самое, что и бедная Сьюзен.
Мэтти дала Бренде обещание, что никому ничего не скажет. И это обещание она не могла нарушить. По крайней мере, пока мать и сын не сядут в ночной автобус, отъезжающий в Нью-Мехико.
– А что значит «все улажено»?
Вопрос, заданный Коннором, заставил Мэтти взглянуть в его черные глаза.
– Я имела в виду, что завтра мы сможем приступить к работе над каретным сараем. Все улажено, и я готова. Но в данный момент… – она демонстративно взглянула на свои изящные часики, – вам придется уехать. У меня назначена встреча через десять минут.
К Бренде должен был прийти Джозеф, и Мэтти не хотела, чтобы Коннор оказался в ее доме, когда появится его дед.
Теряясь в догадках, Коннор молча изучал лицо Мэтти своими черными глазами, словно пытаясь проникнуть в ее мысли.
Наконец он медленно кивнул.
– Если я не увижу вас сегодня у Грея, то буду здесь завтра с утра пораньше.
Мэтти было неприятно думать, что он уходит в тягостном настроении, но другого пути у нее не было.
Скотти поставил на стол три тарелки и пошел за вилками, ножами и ложками. Он явно был расстроен и даже не пытался этого скрывать. Мэтти стояла возле плиты и помешивала тушеное мясо, которое приготовила на обед.
Пока Мэтти и Скотти накрывали на стол, Бренда и Джозеф уединились в гостиной.
– Я больше никогда не увижу вас, правда? – спросил мальчик у Мэтти.
– Не буду обманывать тебя, дорогой. Вероятно, нет.
Скотти опустил плечи, но продолжал делать свое дело. Он аккуратно сложил салфетки и положил сверху приборы.
– Почему мой папа так себя ведет? Почему обижает маму? Я ненавижу его. Не хочу больше видеть, никогда в жизни.
Мэтти ласково посмотрела на него, но промолчала.
– Мы должны уехать, да? – спросил он у Мэтти.
Она кивнула.
– Твоя мама считает, что так будет лучше. Тогда вы оба будете в безопасности.
Теперь кивнул мальчик, и у Мэтти сердце сжалось от боли при мысли, что столь юному созданию приходится иметь дело с проблемами, с которыми дети не должны сталкиваться. Но жизнь есть жизнь, и нельзя избежать проблем, которые она ставит перед людьми.
– Вы мне нравитесь, – пробурчал Скотти. – И мне здесь хорошо.
Так он по-своему выразил свою благодарность, поняла Мэтти. Она потрепала его по плечу и сказала:
– Ты мне тоже нравишься, Скотти. А там, куда ты уезжаешь, очень хорошо, поверь. Люди помогут вам, как я помогла. И у вас с мамой все будет в порядке.
Они тепло улыбнулись друг другу.
Подняв глаза, Мэтти увидела Джозефа, стоявшего в дверях и наблюдавшего за ними.
– Почему бы тебе не помыть руки перед едой? – снова обратилась она к Скотти. – Скажи маме, что мы скоро будем обедать.
Мальчик убежал.
– Спасибо, что пришли, – сказала она Джозефу. – Как вы считаете, Бренда готова начать самостоятельную жизнь?
– Не беспокойтесь, – мягко произнес старый шаман. – У нее сильный мотив для выживания – ее сын.
Мэтти знала, что это правда. Бренди превращалась в бесстрашную львицу, когда речь заходила о защите маленького Скотти.
Джозеф подошел к ней.
– Мне бы хотелось поговорить о вас.
– Обо мне? – удивилась Мэтти.
Тихо хмыкнув, старик взял ее руку. Какая-то странная вибрация исходила от него.
– Да, о вас. Я чувствую, что вы давно уже испытываете тревогу.
Мэтти кивнула.
– Вы правы, я волнуюсь за Бренду, и…
– Нет, – остановил ее Джозеф. – Я говорю о том беспокойстве, которое вызывает у вас мой внук.
Притвориться, будто она удивлена его прозорливостью, было невозможно.
– Коннор, – тихо выдохнула Мэтти.
Каким образом Джозеф мог узнать о ее тревожных мыслях и чувствах, касающихся Коннора? Но чему тут изумляться? Не каждый становился шаманом у индейцев племени колхиков. Джозеф Сандер обладал прирожденным даром и почти мистическими способностями предвидения.
Он заглянул ей глубоко в глаза, и Мэтти показалось, что старик был значительно старше, чем говорил. Это была глупая мысль, но в его черных глазах она чувствовала загадочную глубину, тысячелетнюю мудрость.
– Это к лучшему, – произнес он медленно и четко, – что Коннор считает меня виновным за прошлое.
Мэтти ахнула.
– Но вы не могли сделать то, что он думает. Вам необходимо поговорить с ним. Рассказать ему…
– Дитя мое…
Услышав такое ласковое обращение, она смолкла. Ее глаза повлажнели от избытка чувств.
– Коннор не готов услышать правду. Возможно, никогда и не будет готов. Вы должны понимать, что некоторые вещи нельзя увидеть, просто открыв глаза. Иногда для этого надо открыть сердце.
Мэтти похолодела, с ужасом подумав, что сердце Коннора может быть закрыто навсегда, и он просто-напросто откажется увидеть правду.
– Джозеф, – с трудом прошептала девушка, чувствуя ком в горле, – я знаю, что вы хороший человек и очень любите Коннора. Я поняла это по вашим глазам, когда мы приходили к вам. – Помолчав, она спросила о том, что ее так волновало: – В чем состоит эта правда? Вы разлучили Коннора с его отцом?
Лицо старого шамана стало печальным.
– Да, – честно признался он. – Но это было только в интересах моего внука. Видите ли, мой старший сын, отец Коннора, был моим тезкой. Его жена умерла, когда Коннор был еще младенцем. Джо так и не оправился, потеряв любовь всей своей жизни. Свое горе он топил в алкоголе.
Мэтти слушала старика, затаив дыхание.
Хотя эта история была ужасно печальной, Джозеф ни разу не отвел взгляда.
– Я пытался сделать все возможное, чтобы помочь своему сыну, – продолжал он. – Увещевал его, не одиножды заставлял проходить курс лечения. Но все впустую. Джо собирался отправиться в потусторонний мир, чтобы быть с Ди. Больше всего я боялся, что он возьмет с собой и Коннора, поскольку у него вошло в привычку, выпив, садиться за руль… При этом мой внук часто находился вместе с ним в машине. – Помолчав, он грустно заключил: – Я отказался от своего сына во имя того, чтобы спасти внука.
По щеке Мэтти поползла слеза.
– Вы можете всё исправить, а для этого должны сказать ему, – ее голос сел от эмоций. – Коннор зол на вас, а это неправильно.
Джозеф нежно сжал ее пальцы.
– Нет, это правильно, потому что Коннор счастлив. Раз он злится, раз винит меня, значит, продолжает помнить своего отца, которого обожает.
Джозеф действительно был хорошим человеком. Мэтти знала это всегда. Слезы неудержимо заструились по ее щекам, когда она крепко обняла его. Ах, если бы Коннор мог видеть Джозефа таким, каким тот был на самом деле!
Словно прочитав ее мысли, Джозеф отстранился и проговорил:
– Мы не можем изменить судьбу человека. Наш долг – только помогать тем, кому мы в состоянии прийти на выручку. Как, например, Бренде. Не вы выбрали тот трудный путь, по которому она собирается идти, но вы помогаете ей во всем, в чем можете. Мы идем по тонкому льду в этой жизни… Вы так не думаете?
Мэтти смахнула слезу.
– Иногда, Джозеф, этот лед слишком уж тонок.
Коннор пребывал в паршивом настроении, и находиться в гостях ему хотелось меньше всего. Он понимал, что его мрачное расположение духа было вызвано тем, как изменилась Мэтти.
Когда они впервые встретились, девушка была совершенно открытой. Да, она плакала в ту первую ночь, была подавлена. Но после этого вела себя с ним приветливо, даже кокетливо. Им нравилось находиться в обществе друг друга.
Потом случилось что-то, что повлияло на ее поведение. И Коннор понятия не имел, что бы это могло быть. Мэтти очень замкнулась в себе.
Он чувствовал, что между ними возникло сильное притяжение. Даже сказал ей об этом. Но пока не разгадал свою тайну, скрывающуюся за ночными кошмарами, старался не слишком задумываться о тех чувствах, которые испытывал к ней. Тем не менее, он не думал, что это послужило причиной того, что она так переменилась.
Мэтти не разделила с ним те выводы, которые он сделал относительного своего деда. Но это ничего. Она имела право на свое мнение и не могла знать, что ему пришлось пережить в детстве. Не могла знать о чувстве одиночества, которое мучило его, когда он рос без отца…
Услышав ее голос, Коннор повернулся к дверям. Он увидел, как Мэтти здоровается с его двоюродным братом Греем и беременной Лори. Коннор был удивлен тем, как сердечно они ее приняли. Грей обнял девушку, затем поцеловал в щеку, после чего это сделала и Лори.
Почему Мэтти за долгие недели не сказала, что была так близко знакома с его родственниками? Коннору это показалось странным.
Он наблюдал за тем, как Грей помогает Мэтти снять жакет.
Она выглядела отлично. Красная кофточка, под которой оказался того же цвета топ. Черная юбка длиной до середины бедра открывала красивые длинные ноги. Его взгляд скользнул по ее округлым коленям, аккуратным икрам, ногам в черных лакированных лодочках.
Коннор никогда не относил себя к людям, которые обращают внимание на стиль одежды, но Мэтти была настолько хороша в своем наряде, что у него потекли слюнки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11