Эйприл молчала, не в силах отвести от него глаз. Одному богу ведомо, сколько времени – секунда или вечность – прошло, прежде чем Джек заговорил:
– Вам понравилось? – Кроме губ, на лице его не дрогнул ни один мускул.
Эйприл с каменным лицом скрестила руки на груди.
– Вы полагаете, мне это должно понравиться? Может быть, вы сделали эти снимки для моего удовольствия?
– Я ведь уже говорил вам: все, кроме свадебных фотографий, я делаю для себя и только для себя. Хотя… да, я надеялся, что вам понравится.
– Я, кажется, ясно дала понять, что не желаю позировать!
– А мне казалось, что у нас был договор.
До сих пор он говорил легким, непринужденным тоном, словно вел светскую беседу. Однако в последней фразе Эйприл почувствовал такую скрытую силу, что невольно отступила на шаг.
– Мы договорились провести несколько часов вместе. О фотосъемках речи не было.
Джек отодвинулся от косяка, однако не сделал ни шагу.
– Снова играем словами? Вы не хотите платить по счетам? Зачем же тогда пришли?
Пристальный взгляд его обжигал, словно пламя, и Эйприл не знала, пылают ли его изумрудные глаза гневом… или желанием.
Страх подкатил к горлу, и отчаянно захотелось бежать. Эйприл потерянно оглянулась на приоткрытую входную дверь, открывающую путь к свободе.
– Если хотите уйти – идите. Удерживать вас силой я не стану. Но пришли вы по собственной воле.
Несмотря на его миролюбивые слова, Эйприл казалось, что она в ловушке. Как в тот вечер много лет назад, когда Маркхем зажал ее в углу своего кабинета… Отбросив несвоевременные воспоминания Эйприл сухо ответила:
– По-моему, мой счет с лихвой оплачивают сделанные вами снимки. Разговор окончен. – Она повернулась к дверям, но в этот миг сильная рука схватила ее за запястье.
– Не так быстро, сеньорита Морган!
Эйприл и не пыталась вырваться. Джек ослабил хватку, терпеливо ожидая, когда она повернется к нему. Взглянув наконец ей в лицо, он мысленно восхитился ее самообладанием и обругал себя за глупость: в золотисто-карих глазах Эйприл явственно читался испуг.
– Вам незачем хватать меня за руку. Достаточно просто окликнуть, – тихо и спокойно произнесла она.
– Не убегайте, тогда и мне не придется вас ловить.
– Отпустите меня, – произнесла она так же тихо, отчетливо выговаривая каждое слово.
– Если я пообещаю больше вас не трогать, вы останетесь?
Эйприл кивнула, и Джек тут же отпустил ее руку.
– Эйприл, вы можете мне доверять. Просто помните, что я очень серьезно отношусь к обещаниям.
Эйприл гневно нахмурила брови, и Джек едва не расхохотался, заметив, что к ней возвращается обычное присутствие духа. Однако он даже не улыбнулся – разговор шел серьезный.
– Я не говорил, что не буду вас снимать. Голос его чуть смягчился. – Я сказал лишь, что эти фотографии никто не увидит. Вы слишком мало меня знаете – иначе не сомневались бы в моем слове.
Эйприл молчала: подбородок упрямо вздернут, губы сжаты в тонкую линию. Помолчав, Джек задал вопрос, на который больше всего хотел услышать ответ:
– Неужели вам так неприятно, что у меня останется память о вас?
На лице Эйприл отразилась внутренняя борьба. Наконец она чуть склонила голову, и от этого жеста молчаливой покорности внутри у Джека что-то сжалось. «Почему именно сейчас? – думал он. – После стольких лет, проведенных за непроницаемой стеной добровольного одиночества, в тщательном избегании всяких связей… И почему именно она?»
Джек не находил простых и легких ответов, да и не искал их. Просто смотрел в карие глаза, минуту назад сверкавшие яркими красками жизни, а теперь безжизненно потухшие, и чувствовал, как где-то у него в глубине сжимается тугая пружина желания. Всеми силами души он желал, чтобы Эйприл снова улыбнулась, вновь начала радоваться жизни. Хотел выяснить, что заставило ее спрятаться от мира, словно улитку в раковине. И, если возможно, вернуть в ее сердце радость и любовь.
Джек понимал, что должен бежать без оглядки, однако вместо этого шагнул к ней. Как хотелось ему сжать ее в объятиях!.. Но он дал слово. Джек сжал кулаки, чтобы не поддаться желанию, не протянуть руку к нежному лицу Эйприл, не прикоснуться к ее влекущим губам…
– Никто никогда не увидит этих снимков. Клянусь вам.
Эйприл чуть приоткрыла рот, и у Джека закружилась голова от желания вдохнуть в нее жизнь поцелуями.
Но нет, еще слишком рано. Он хотел не только отдавать, но и получать взамен. Хотел, чтобы в любви они были равны, как и во всем остальном.
– Пойду переоденусь. Вам можно доверять Эйприл? Вы не убежите?
Эйприл отреагировала немедленно, и Джек горько пожалел о том, что вместо этих слов не поцеловал ее. Она рванулась прочь, карие глаза сузились от гнева.
– Вы плохо меня знаете – иначе не стали бы задавать таких вопросов! – резко ответила она.
Джек молча повернулся и вышел из комнаты. Закрыв дверь, он привалился к ней спиной. Итак, буря разразилась. Теперь, что бы он ни сказал и ни сделал, ничто не в силах потушить пылающего между ними пламени влечения.
Джек тихо, невесело рассмеялся. Как играет с людьми судьба! Он приехал сюда отдохнуть, развеяться, немного ослабить постоянное внутреннее напряжение. А вместо этого сделал то, чего старательно избегал многие годы своей жизни, – завязал близкие отношения с женщиной.
– Ну и дубина же ты, Танго! – мрачно проворчал он. Однако Джек понимал, что выбора нет. Хочет он того или нет, Эйприл Морган полностью завладела всеми его мыслями и чувствами.
Джек развязал узел, и полотенце соскользнуло на пол. На губах его вновь появилась обычная скупая улыбка. Борьба невозможна, а значит, его задача – превратить поражение в победу. Эйприл еще не знает, что больше не одинока. У нее появился надежный друг и союзник.
И возлюбленный.
4
Как только за Джеком закрылась дверь, Эйприл добралась до дивана и буквально рухнула на него.
«Да кто такой, черт побери, этот Джек Танго?» – спрашивала она себя и не находила ответа.
Эйприл знала лишь одно: этот человек, появившийся в гостинице лишь пять дней назад, успел перевернуть вверх дном всю ее жизнь. Он разозлил ее своей самоуверенностью, заинтриговал таинственным блеском зеленых глаз, а главное – одной улыбкой и несколькими словами и камня на камне не оставил от твердого решения держаться от него подальше.
Эйприл тщетно старалась взять себя в руки. Взгляд ее то и дело возвращался к дверям ванной комнаты, а мысли – к человеку, скрытому за этой дверью. И ни разу Эйприл даже не взглянула в сторону выхода.
Ручка двери повернулась, и Эйприл замерла, не сводя с нее глаз. Появился Джек, на ходу вытирая голову полотенцем. Войдя в комнату, он небрежно бросил полотенце на низкий столик.
На нем была легкая рубашка с ярким рисунком в индейском стиле и выцветшие красные шорты – достаточно короткие, чтобы Эйприл могла по достоинству оценить его мускулистые загорелые ноги.
– Спасибо, – произнес он.
Эйприл испуганно вскинула глаза. Должно быть, он заметил, куда она смотрит, и теперь смеется над ней?! Но лицо Джека было совершенно серьезным.
– За что?
– За то, что не убежали. – Он повернулся в сторону кухонной двери, бросив через плечо: – У меня ничего нет, кроме пива. Хотите?
– Спасибо, нет. Мне еще придется работать… – Эйприл запнулась, взгляд ее не отрывался от Джека. Сквозь приоткрытую кухонную дверь она видела, как он открывает банку пива: на руке его вздулись мускулы… – После полудня, – закончила Эйприл дрогнувшим голосом. Господи, что с ней происходит? Какое-то безумие! И самое ужасное, что на этот раз он поймал ее взгляд.
Эйприл откашлялась и собралась заговорить, но Джек опередил ее. И слава богу: она ведь и сама не знала, что может вылететь сейчас из ее воспаленных уст.
– У вас бывают выходные? – Он присел на ручку софы, запрокинул голову и сделал большом глоток пива, прежде чем снова поднять на нее глаза.
Эйприл молчала: затаив дыхание, она следила за тем, как двигается его кадык… Боже правый, этот человек все делает сексуально – даже пиво пьет!
– Я… видите ли, официальных выходных не бывает. Но не беспокойтесь, я готова выполнить свою часть договора…
Джек поднял руку, словно призывая ее замолчать, затем вытер о шорты влажную ладонь. Взгляд Эйприл невольно скользнул по его бедру… Не заботясь о том, что может показаться невежливой, она отвернулась и уставилась в окно. Так безопаснее.
– Я спрашиваю не из-за этого дурацкого договора. Считайте, что во мне говорит профессиональное любопытство. Просто интересно, что вы делаете, когда чувствуете, что с вас хватит? Конечно, места здесь потрясающие, но все же управлять гостиницей – тяжелый труд.
– Да, иногда бывает нелегко. Но я привыкла. Это моя работа.
– Почему? – Эйприл застыла, и Джек поспешно добавил: – Я хочу спросить, как вам пришло в голову построить здесь гостиницу?
Опасность миновала, и Эйприл позволила себе улыбнуться.
– Мой дедушка владел здесь участком земли. Он построил маленький кемпинг для рыбаков и управлял им. Вот из этого кемпинга и вырос «Райский уголок». – О других, более весомых, причинах ее выбора Эйприл предпочла не упоминать.
– Давно он умер?
Эйприл вздрогнула. При этом вопросе она вдруг сообразила, что Джек Танго узнал о ней уже очень много. Гораздо больше, чем кто-либо другой. И, кажется, не собирается прекращать расспросы. В конце концов, придется повернуться к нему лицом…
Внезапно Эйприл охватило жгучее желание рассказать ему всю правду, но она поспешно отринула эту мысль. Как можно даже думать о том, чтобы довериться этому самоуверенному самцу!..
– Восемь лет назад.
Джек удивленно поднял брови.
– Конечно, мне было нелегко, – добавила Эйприл, – но почти все служащие деда остались и очень помогли мне на первых порах.
Опасаясь новых вопросов, она поспешно переменила тему:
Кстати, вы сказали «профессиональное любопытство». Что у вас за профессия? Вам тоже приходится много работать?
– Мой коллега Франклин полагает, что я работаю на износ, – сухо ответил Джек. – Он то и отправил меня в отпуск. Ему удалось убедить меня, что маленькая передышка меня не убьет. – Он рассмеялся. – Меня, может, и не убьет, а вот его – не знаю.
Эйприл повернулась к нему. Веселые огоньки в зеленых глазах Джека не могли утаить усталости и, как ей показалось, скрытого беспокойства.
– Так вы об этом говорили позавчера? Когда сказали, что на вас нельзя полагаться? Вы боитесь, что вас уволят?
На этот раз Джек рассмеялся более естественно:
– Да бог с вами! Вот уж о чем я никогда не беспокоился!.. Просто… видите ли, до недавних пор я работал с увлечением, но… – На этот раз он отвернулся к окну. – Но и сам не заметил, как из любимого дела моя работа превратилась и нудное «зашибание денег».
– Так чем же вы занимаетесь?
– Стоит ли об этом говорить? – Он небрежно пожал плечами, пытаясь скрыть звучащую в голосе душевную тяжесть. – Сейчас у меня другая задача: научиться отдыхать.
«Что же с ним произошло?» – спросила себя Эйприл. Даже сейчас, на диване, с банкой пива в руке, он напряжен, словно сжатая до предела пружина.
– Мистер Танго…
Он вздернул голову, и на его лице отразилась настоящая ярость.
– Джек, – поспешно поправилась Эйприл. Джек мгновенно успокоился. Да и ей самой показалось странным называть его по фамилии, – Я хочу попросить прощения. С начала нашего разговора я вела себя как последняя стерва. Только и делала, что ломалась и ныла. Даже не поблагодарила вас от имени всего «Райского уголка»…
– Я сделал это не ради «Райского уголка», mi cielo.
Если Джек хотел подбодрить ее ласковым обращением, то добился прямо противоположного. Эйприл застыла, как изваяние, щеки ее, покрытые золотистым загаром, заметно побледнели. Джек немедленно вскочил со своего места и сел рядом с ней.
– Эйприл! – Она не шевелилась. Джек протянул было к ней руку, но, вспомнив о своем обещании, тут же отдернул. – Посмотрите на меня!
Эйприл медленно повернулась лицом к нему.
– Что я такого сказал? Что вас напугало?
В его глазах Эйприл прочла искреннюю тревогу. И никаких скрытых мотивов. Внутренний голос твердил ей, что это слишком опасно. Она никому не должна доверять! Но Эйприл не хотела слушать. Ей нужно на кого-нибудь положиться. Она умрет, если не доверится ему.
– Простите. Вы ни в чем не виноваты… вы просто не знали…
– В чем я не виноват? Вот уже второй раз после каких-то моих слов вы застываете как статуя! Что вас так пугает?
– Да ничего… Просто глупость… – Эйприл тянула время, стараясь подготовиться к встрече с нежеланными воспоминаниями.
– Что такое, Эйприл? Объясните же мне, в чем дело, чтобы это не повторялось. – Он снова сжал руки в кулаки, так хотелось ему до нее дотронуться. – Вы можете мне доверять.
Эйприл откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. Джек отодвинулся, инстинктивно почувствовав, как трудно для нее это признание.
– Мой отец… он всегда меня так называл.
– Как? – Джек нахмурился, припоминая, что говорил ей только что. – «Mi cielo»? Но чем вас так пугает обычное мексиканское выражение?
Лицо Эйприл на мгновение исказилось, словно от боли.
– Простите. Он… его уже нет?
– Что вы! Живет и здравствует. Да, он меня так называл. Много лет назад.
Голос ее дрогнул, глаза затуманились дымкой воспоминаний, на лице читалась скорбь, которую, если бы не ее слова, Джек без колебаний отнес бы к умершему. И внезапный гнев охватил его – гнев при мысли о том, что он бессилен перед ее горем.
Пусть Джек не мог изменить ее прошлое, он страстно желал хотя бы утешить и успокоить ее в настоящем!
– Вы позволите мне к вам прикоснуться?
Эйприл подняла глаза, несомненно, удивленная такой просьбой, а затем чуть-чуть, еле заметно кивнула.
Он протянул руку к ее роскошным волосам, нежно провел пальцем по щеке, затем осторожно привлек ее к себе. Тело Эйприл напряглось, но Джек прошептал ей на ухо:
– Все хорошо, Эйприл. Доверьтесь мне. Позвольте мне обнять вас.
Эйприл доверчиво прильнула к его плечу, и Джек испытал радость, не выразимую никакими словами.
Он понимал, что Эйприл нужно выговориться. Возможно, она даже хочет заговорить, но не знает, с чего начать. Что до самого Джека, он готов был сидеть так хоть целую вечность. Дрожащими от волнения пальцами он поправил черную прядь, выбившуюся из ее затейливой прически. Он готов был отдать жизнь, чтобы узнать, о чем она сейчас думает, что вспоминает'? Что сделал с ней отец? И где, черт возьми, была в это время мать?
В голове у Джека вертелось еще с дюжину вопросов. Он мысленно проклял свой неутомимый охотничий инстинкт, хотя в глубине души понимал: его желание знать, что кроется в прошлом Эйприл, вызвано отнюдь не репортерскими привычками.
– Если вы хотите с кем-нибудь поговорить, я здесь, – прошептал он, вдыхая свежий и сладкий запах ее волос, и почувствовал, как Эйприл напряглась и слегка отстранилась от него.
– Мне пора идти, – прошептала она, словно делилась с ним какой-то тайной.
– Подождите, Эйприл!
Вместо ответа она отодвинулась на другой край дивана и повернулась к нему, тщетно стараясь укрепить на лице обычную маску профессиональной вежливости.
– Мы ведь так и не решили, что делать с вашей платой.
Эйприл отшатнулась, словно получила пощечину. Джек мгновенно сообразил, что сказал глупость – да еще какую! Теперь она решит, что его нежность и забота вызваны лишь холодным расчетом! Джек лихорадочно искал, что сказать, пока она, кипя от гнева, не убежала прочь.
– Простите, я не это хотел сказать… Да бог с ним, с этим договором! Забудьте о нем. – Он вздохнул и досадливо провел рукой по волосам. – Извините. Я просто хотел попросить, чтобы вы немного побыли со мной.
Гнев в глазах Эйприл сменился нерешительностью. Джеку стало стыдно, но он тут же подавил неуместное чувство вины. Сейчас главное – чтобы она согласилась. А позже он может хоть отхлестать себя по щекам за недостойные методы! Черт возьми, если она согласится, он позволит ей себя поколотить!
– И никаких фотокамер. Будем наслаждаться природой, отдыхом и обществом друг друга. – Эйприл нахмурилась, словно обдумывая его предложение. – Только выкройте время, а уж развлечения я обеспечу!
Эйприл широко раскрыла глаза, и Джек едва не рассмеялся, сообразив, в каком смысле она поняла его последнюю фразу.
– Нет, не такие развлечения, – успокоил он ее, широко улыбаясь. – Но ход ваших мыслей мне нравится!
Эйприл почти улыбнулась в ответ: по крайней мере, уголки ее губ приподнялись, и сердце Джека тут же забилось как сумасшедшее. Черт возьми, ну и попал он в переделку!
– Ну хорошо, – не слишком уверенно ответила она. – Но, возможно, я смогу освободиться лишь через несколько дней. Какое время вы предпочитаете?
– Не знаю. Как вам удобнее. Скажем, во второй половине дня? Думаю, гостиница не развалится, если вы исчезнете на три-четыре часа.
Эйприл улыбнулась – и Джек почувствовал, что эта улыбка вознаграждает его за все перенесенные страдания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
– Вам понравилось? – Кроме губ, на лице его не дрогнул ни один мускул.
Эйприл с каменным лицом скрестила руки на груди.
– Вы полагаете, мне это должно понравиться? Может быть, вы сделали эти снимки для моего удовольствия?
– Я ведь уже говорил вам: все, кроме свадебных фотографий, я делаю для себя и только для себя. Хотя… да, я надеялся, что вам понравится.
– Я, кажется, ясно дала понять, что не желаю позировать!
– А мне казалось, что у нас был договор.
До сих пор он говорил легким, непринужденным тоном, словно вел светскую беседу. Однако в последней фразе Эйприл почувствовал такую скрытую силу, что невольно отступила на шаг.
– Мы договорились провести несколько часов вместе. О фотосъемках речи не было.
Джек отодвинулся от косяка, однако не сделал ни шагу.
– Снова играем словами? Вы не хотите платить по счетам? Зачем же тогда пришли?
Пристальный взгляд его обжигал, словно пламя, и Эйприл не знала, пылают ли его изумрудные глаза гневом… или желанием.
Страх подкатил к горлу, и отчаянно захотелось бежать. Эйприл потерянно оглянулась на приоткрытую входную дверь, открывающую путь к свободе.
– Если хотите уйти – идите. Удерживать вас силой я не стану. Но пришли вы по собственной воле.
Несмотря на его миролюбивые слова, Эйприл казалось, что она в ловушке. Как в тот вечер много лет назад, когда Маркхем зажал ее в углу своего кабинета… Отбросив несвоевременные воспоминания Эйприл сухо ответила:
– По-моему, мой счет с лихвой оплачивают сделанные вами снимки. Разговор окончен. – Она повернулась к дверям, но в этот миг сильная рука схватила ее за запястье.
– Не так быстро, сеньорита Морган!
Эйприл и не пыталась вырваться. Джек ослабил хватку, терпеливо ожидая, когда она повернется к нему. Взглянув наконец ей в лицо, он мысленно восхитился ее самообладанием и обругал себя за глупость: в золотисто-карих глазах Эйприл явственно читался испуг.
– Вам незачем хватать меня за руку. Достаточно просто окликнуть, – тихо и спокойно произнесла она.
– Не убегайте, тогда и мне не придется вас ловить.
– Отпустите меня, – произнесла она так же тихо, отчетливо выговаривая каждое слово.
– Если я пообещаю больше вас не трогать, вы останетесь?
Эйприл кивнула, и Джек тут же отпустил ее руку.
– Эйприл, вы можете мне доверять. Просто помните, что я очень серьезно отношусь к обещаниям.
Эйприл гневно нахмурила брови, и Джек едва не расхохотался, заметив, что к ней возвращается обычное присутствие духа. Однако он даже не улыбнулся – разговор шел серьезный.
– Я не говорил, что не буду вас снимать. Голос его чуть смягчился. – Я сказал лишь, что эти фотографии никто не увидит. Вы слишком мало меня знаете – иначе не сомневались бы в моем слове.
Эйприл молчала: подбородок упрямо вздернут, губы сжаты в тонкую линию. Помолчав, Джек задал вопрос, на который больше всего хотел услышать ответ:
– Неужели вам так неприятно, что у меня останется память о вас?
На лице Эйприл отразилась внутренняя борьба. Наконец она чуть склонила голову, и от этого жеста молчаливой покорности внутри у Джека что-то сжалось. «Почему именно сейчас? – думал он. – После стольких лет, проведенных за непроницаемой стеной добровольного одиночества, в тщательном избегании всяких связей… И почему именно она?»
Джек не находил простых и легких ответов, да и не искал их. Просто смотрел в карие глаза, минуту назад сверкавшие яркими красками жизни, а теперь безжизненно потухшие, и чувствовал, как где-то у него в глубине сжимается тугая пружина желания. Всеми силами души он желал, чтобы Эйприл снова улыбнулась, вновь начала радоваться жизни. Хотел выяснить, что заставило ее спрятаться от мира, словно улитку в раковине. И, если возможно, вернуть в ее сердце радость и любовь.
Джек понимал, что должен бежать без оглядки, однако вместо этого шагнул к ней. Как хотелось ему сжать ее в объятиях!.. Но он дал слово. Джек сжал кулаки, чтобы не поддаться желанию, не протянуть руку к нежному лицу Эйприл, не прикоснуться к ее влекущим губам…
– Никто никогда не увидит этих снимков. Клянусь вам.
Эйприл чуть приоткрыла рот, и у Джека закружилась голова от желания вдохнуть в нее жизнь поцелуями.
Но нет, еще слишком рано. Он хотел не только отдавать, но и получать взамен. Хотел, чтобы в любви они были равны, как и во всем остальном.
– Пойду переоденусь. Вам можно доверять Эйприл? Вы не убежите?
Эйприл отреагировала немедленно, и Джек горько пожалел о том, что вместо этих слов не поцеловал ее. Она рванулась прочь, карие глаза сузились от гнева.
– Вы плохо меня знаете – иначе не стали бы задавать таких вопросов! – резко ответила она.
Джек молча повернулся и вышел из комнаты. Закрыв дверь, он привалился к ней спиной. Итак, буря разразилась. Теперь, что бы он ни сказал и ни сделал, ничто не в силах потушить пылающего между ними пламени влечения.
Джек тихо, невесело рассмеялся. Как играет с людьми судьба! Он приехал сюда отдохнуть, развеяться, немного ослабить постоянное внутреннее напряжение. А вместо этого сделал то, чего старательно избегал многие годы своей жизни, – завязал близкие отношения с женщиной.
– Ну и дубина же ты, Танго! – мрачно проворчал он. Однако Джек понимал, что выбора нет. Хочет он того или нет, Эйприл Морган полностью завладела всеми его мыслями и чувствами.
Джек развязал узел, и полотенце соскользнуло на пол. На губах его вновь появилась обычная скупая улыбка. Борьба невозможна, а значит, его задача – превратить поражение в победу. Эйприл еще не знает, что больше не одинока. У нее появился надежный друг и союзник.
И возлюбленный.
4
Как только за Джеком закрылась дверь, Эйприл добралась до дивана и буквально рухнула на него.
«Да кто такой, черт побери, этот Джек Танго?» – спрашивала она себя и не находила ответа.
Эйприл знала лишь одно: этот человек, появившийся в гостинице лишь пять дней назад, успел перевернуть вверх дном всю ее жизнь. Он разозлил ее своей самоуверенностью, заинтриговал таинственным блеском зеленых глаз, а главное – одной улыбкой и несколькими словами и камня на камне не оставил от твердого решения держаться от него подальше.
Эйприл тщетно старалась взять себя в руки. Взгляд ее то и дело возвращался к дверям ванной комнаты, а мысли – к человеку, скрытому за этой дверью. И ни разу Эйприл даже не взглянула в сторону выхода.
Ручка двери повернулась, и Эйприл замерла, не сводя с нее глаз. Появился Джек, на ходу вытирая голову полотенцем. Войдя в комнату, он небрежно бросил полотенце на низкий столик.
На нем была легкая рубашка с ярким рисунком в индейском стиле и выцветшие красные шорты – достаточно короткие, чтобы Эйприл могла по достоинству оценить его мускулистые загорелые ноги.
– Спасибо, – произнес он.
Эйприл испуганно вскинула глаза. Должно быть, он заметил, куда она смотрит, и теперь смеется над ней?! Но лицо Джека было совершенно серьезным.
– За что?
– За то, что не убежали. – Он повернулся в сторону кухонной двери, бросив через плечо: – У меня ничего нет, кроме пива. Хотите?
– Спасибо, нет. Мне еще придется работать… – Эйприл запнулась, взгляд ее не отрывался от Джека. Сквозь приоткрытую кухонную дверь она видела, как он открывает банку пива: на руке его вздулись мускулы… – После полудня, – закончила Эйприл дрогнувшим голосом. Господи, что с ней происходит? Какое-то безумие! И самое ужасное, что на этот раз он поймал ее взгляд.
Эйприл откашлялась и собралась заговорить, но Джек опередил ее. И слава богу: она ведь и сама не знала, что может вылететь сейчас из ее воспаленных уст.
– У вас бывают выходные? – Он присел на ручку софы, запрокинул голову и сделал большом глоток пива, прежде чем снова поднять на нее глаза.
Эйприл молчала: затаив дыхание, она следила за тем, как двигается его кадык… Боже правый, этот человек все делает сексуально – даже пиво пьет!
– Я… видите ли, официальных выходных не бывает. Но не беспокойтесь, я готова выполнить свою часть договора…
Джек поднял руку, словно призывая ее замолчать, затем вытер о шорты влажную ладонь. Взгляд Эйприл невольно скользнул по его бедру… Не заботясь о том, что может показаться невежливой, она отвернулась и уставилась в окно. Так безопаснее.
– Я спрашиваю не из-за этого дурацкого договора. Считайте, что во мне говорит профессиональное любопытство. Просто интересно, что вы делаете, когда чувствуете, что с вас хватит? Конечно, места здесь потрясающие, но все же управлять гостиницей – тяжелый труд.
– Да, иногда бывает нелегко. Но я привыкла. Это моя работа.
– Почему? – Эйприл застыла, и Джек поспешно добавил: – Я хочу спросить, как вам пришло в голову построить здесь гостиницу?
Опасность миновала, и Эйприл позволила себе улыбнуться.
– Мой дедушка владел здесь участком земли. Он построил маленький кемпинг для рыбаков и управлял им. Вот из этого кемпинга и вырос «Райский уголок». – О других, более весомых, причинах ее выбора Эйприл предпочла не упоминать.
– Давно он умер?
Эйприл вздрогнула. При этом вопросе она вдруг сообразила, что Джек Танго узнал о ней уже очень много. Гораздо больше, чем кто-либо другой. И, кажется, не собирается прекращать расспросы. В конце концов, придется повернуться к нему лицом…
Внезапно Эйприл охватило жгучее желание рассказать ему всю правду, но она поспешно отринула эту мысль. Как можно даже думать о том, чтобы довериться этому самоуверенному самцу!..
– Восемь лет назад.
Джек удивленно поднял брови.
– Конечно, мне было нелегко, – добавила Эйприл, – но почти все служащие деда остались и очень помогли мне на первых порах.
Опасаясь новых вопросов, она поспешно переменила тему:
Кстати, вы сказали «профессиональное любопытство». Что у вас за профессия? Вам тоже приходится много работать?
– Мой коллега Франклин полагает, что я работаю на износ, – сухо ответил Джек. – Он то и отправил меня в отпуск. Ему удалось убедить меня, что маленькая передышка меня не убьет. – Он рассмеялся. – Меня, может, и не убьет, а вот его – не знаю.
Эйприл повернулась к нему. Веселые огоньки в зеленых глазах Джека не могли утаить усталости и, как ей показалось, скрытого беспокойства.
– Так вы об этом говорили позавчера? Когда сказали, что на вас нельзя полагаться? Вы боитесь, что вас уволят?
На этот раз Джек рассмеялся более естественно:
– Да бог с вами! Вот уж о чем я никогда не беспокоился!.. Просто… видите ли, до недавних пор я работал с увлечением, но… – На этот раз он отвернулся к окну. – Но и сам не заметил, как из любимого дела моя работа превратилась и нудное «зашибание денег».
– Так чем же вы занимаетесь?
– Стоит ли об этом говорить? – Он небрежно пожал плечами, пытаясь скрыть звучащую в голосе душевную тяжесть. – Сейчас у меня другая задача: научиться отдыхать.
«Что же с ним произошло?» – спросила себя Эйприл. Даже сейчас, на диване, с банкой пива в руке, он напряжен, словно сжатая до предела пружина.
– Мистер Танго…
Он вздернул голову, и на его лице отразилась настоящая ярость.
– Джек, – поспешно поправилась Эйприл. Джек мгновенно успокоился. Да и ей самой показалось странным называть его по фамилии, – Я хочу попросить прощения. С начала нашего разговора я вела себя как последняя стерва. Только и делала, что ломалась и ныла. Даже не поблагодарила вас от имени всего «Райского уголка»…
– Я сделал это не ради «Райского уголка», mi cielo.
Если Джек хотел подбодрить ее ласковым обращением, то добился прямо противоположного. Эйприл застыла, как изваяние, щеки ее, покрытые золотистым загаром, заметно побледнели. Джек немедленно вскочил со своего места и сел рядом с ней.
– Эйприл! – Она не шевелилась. Джек протянул было к ней руку, но, вспомнив о своем обещании, тут же отдернул. – Посмотрите на меня!
Эйприл медленно повернулась лицом к нему.
– Что я такого сказал? Что вас напугало?
В его глазах Эйприл прочла искреннюю тревогу. И никаких скрытых мотивов. Внутренний голос твердил ей, что это слишком опасно. Она никому не должна доверять! Но Эйприл не хотела слушать. Ей нужно на кого-нибудь положиться. Она умрет, если не доверится ему.
– Простите. Вы ни в чем не виноваты… вы просто не знали…
– В чем я не виноват? Вот уже второй раз после каких-то моих слов вы застываете как статуя! Что вас так пугает?
– Да ничего… Просто глупость… – Эйприл тянула время, стараясь подготовиться к встрече с нежеланными воспоминаниями.
– Что такое, Эйприл? Объясните же мне, в чем дело, чтобы это не повторялось. – Он снова сжал руки в кулаки, так хотелось ему до нее дотронуться. – Вы можете мне доверять.
Эйприл откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. Джек отодвинулся, инстинктивно почувствовав, как трудно для нее это признание.
– Мой отец… он всегда меня так называл.
– Как? – Джек нахмурился, припоминая, что говорил ей только что. – «Mi cielo»? Но чем вас так пугает обычное мексиканское выражение?
Лицо Эйприл на мгновение исказилось, словно от боли.
– Простите. Он… его уже нет?
– Что вы! Живет и здравствует. Да, он меня так называл. Много лет назад.
Голос ее дрогнул, глаза затуманились дымкой воспоминаний, на лице читалась скорбь, которую, если бы не ее слова, Джек без колебаний отнес бы к умершему. И внезапный гнев охватил его – гнев при мысли о том, что он бессилен перед ее горем.
Пусть Джек не мог изменить ее прошлое, он страстно желал хотя бы утешить и успокоить ее в настоящем!
– Вы позволите мне к вам прикоснуться?
Эйприл подняла глаза, несомненно, удивленная такой просьбой, а затем чуть-чуть, еле заметно кивнула.
Он протянул руку к ее роскошным волосам, нежно провел пальцем по щеке, затем осторожно привлек ее к себе. Тело Эйприл напряглось, но Джек прошептал ей на ухо:
– Все хорошо, Эйприл. Доверьтесь мне. Позвольте мне обнять вас.
Эйприл доверчиво прильнула к его плечу, и Джек испытал радость, не выразимую никакими словами.
Он понимал, что Эйприл нужно выговориться. Возможно, она даже хочет заговорить, но не знает, с чего начать. Что до самого Джека, он готов был сидеть так хоть целую вечность. Дрожащими от волнения пальцами он поправил черную прядь, выбившуюся из ее затейливой прически. Он готов был отдать жизнь, чтобы узнать, о чем она сейчас думает, что вспоминает'? Что сделал с ней отец? И где, черт возьми, была в это время мать?
В голове у Джека вертелось еще с дюжину вопросов. Он мысленно проклял свой неутомимый охотничий инстинкт, хотя в глубине души понимал: его желание знать, что кроется в прошлом Эйприл, вызвано отнюдь не репортерскими привычками.
– Если вы хотите с кем-нибудь поговорить, я здесь, – прошептал он, вдыхая свежий и сладкий запах ее волос, и почувствовал, как Эйприл напряглась и слегка отстранилась от него.
– Мне пора идти, – прошептала она, словно делилась с ним какой-то тайной.
– Подождите, Эйприл!
Вместо ответа она отодвинулась на другой край дивана и повернулась к нему, тщетно стараясь укрепить на лице обычную маску профессиональной вежливости.
– Мы ведь так и не решили, что делать с вашей платой.
Эйприл отшатнулась, словно получила пощечину. Джек мгновенно сообразил, что сказал глупость – да еще какую! Теперь она решит, что его нежность и забота вызваны лишь холодным расчетом! Джек лихорадочно искал, что сказать, пока она, кипя от гнева, не убежала прочь.
– Простите, я не это хотел сказать… Да бог с ним, с этим договором! Забудьте о нем. – Он вздохнул и досадливо провел рукой по волосам. – Извините. Я просто хотел попросить, чтобы вы немного побыли со мной.
Гнев в глазах Эйприл сменился нерешительностью. Джеку стало стыдно, но он тут же подавил неуместное чувство вины. Сейчас главное – чтобы она согласилась. А позже он может хоть отхлестать себя по щекам за недостойные методы! Черт возьми, если она согласится, он позволит ей себя поколотить!
– И никаких фотокамер. Будем наслаждаться природой, отдыхом и обществом друг друга. – Эйприл нахмурилась, словно обдумывая его предложение. – Только выкройте время, а уж развлечения я обеспечу!
Эйприл широко раскрыла глаза, и Джек едва не рассмеялся, сообразив, в каком смысле она поняла его последнюю фразу.
– Нет, не такие развлечения, – успокоил он ее, широко улыбаясь. – Но ход ваших мыслей мне нравится!
Эйприл почти улыбнулась в ответ: по крайней мере, уголки ее губ приподнялись, и сердце Джека тут же забилось как сумасшедшее. Черт возьми, ну и попал он в переделку!
– Ну хорошо, – не слишком уверенно ответила она. – Но, возможно, я смогу освободиться лишь через несколько дней. Какое время вы предпочитаете?
– Не знаю. Как вам удобнее. Скажем, во второй половине дня? Думаю, гостиница не развалится, если вы исчезнете на три-четыре часа.
Эйприл улыбнулась – и Джек почувствовал, что эта улыбка вознаграждает его за все перенесенные страдания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16