— Так какого дьявола вам на меня дуться?
Райли остановился, обернулся, но ничего не сказал. Промолчала и она. Как можно было что-то сказать, если язык в буквальном смысле прилип у неё к небу?
Потому что в коридоре перед дверью стоял не Райли — по крайней мере не тот Райли. Этот Райли явно перенёсся сюда откуда-то из её сексуальных фантазий.
Танзи удивилась. Что ещё ей оставалось? Не иначе как у неё галлюцинация. Например, откуда у него взялась лёгкая небритость? Кстати, эффект получился просто потрясающий. А причёска? Куда подевался дурацкий косой пробор и прилизанные волосы? Сегодня они какие-то взъерошенные. Волнистые, привлекательные, ну прямо-таки вылитый… волк. Но что больше всего бросалось в глаза — нет, не щетина и новая причёска, хотя и они сделали своё дело. Этот Райли был без очков!
Чёрт возьми, а ведь перед ней ужасно симпатичный мужчина!
Или всё-таки это галлюцинация?
До Танзи дошло, что он смотрит на неё не менее пристально, нежели она на него. Она была под таким впечатлением от его чудесного преображения, что совершенно забыла о том, какую жуткую картину являет в эти минуты сама. Потому что, если бы не забыла, наверняка пришла бы в ужас. Но ведь перед ней была её фантазия, так что кому какое дело до её внешнего вида?
Райли пробежал рукой по волосам и негромко чертыхнулся.
— Ну хорошо, извините. Поговорим утром.
Это был такой растерянный, совершенно несвойственный ему жест, что Танзи моментально стряхнула с себя оцепенение и шагнула ему навстречу:
— Одну минутку.
Райли остановился, но оборачиваться не стал. И тогда до Танзи дошло, что на нём спортивный костюм. Вернее, штаны от спортивного костюма. Это на Райли-то! Нет, просто в голове не укладывается! Всё равно что представить его голым в душе.
А главное, ведь как ему идёт! А ещё выцветшая футболка, а под ней — красивая мускулистая грудь, которую до сих пор он прятал от неё под мешковатыми пиджаками. А плечи! А бицепсы! Танзи была неравнодушна к красивым рукам, а эти были так хороши, что даже будь она пай-девочкой, и то не устояла бы перед соблазном потрогать языком эти прекрасные мускулы, эти…
— Вы что-то сказали?
Танзи растерянно заморгала, натужно пытаясь вспомнить, что она только что произнесла. Черт, такое впечатление, будто она угодила в ловко подставленную ловушку. Интересно, он всегда одевается так в свободное от работы время?
— Видите ли…
Ей стоило немалых трудов остаться на месте. Обычно, если напряжение нарастало так, как сейчас, — кстати, а нарастало ли оно когда-нибудь так, как сейчас? — Танзи пыталась усилить свою позицию за счёт вторжения в чужое личное пространство. В принципе ничто не мешало ей сделать это и сейчас. Ведь именно так поступают хищники.
Танзи ухватилась рукой за дверной косяк.
— Что-то срочное? — спросила она.
А про себя добавила: «Ты сюда затем пожаловал, чтобы я несколько раз кончила и умерла неудовлетворённой?»
— Нет, — сказал Райли после долгой паузы, которая показалась ей вечностью.
Голос у него был такой же колючий и небритый, как и подбородок. Этот голос царапал все её чувства, словно щетина — обнажённую кожу шеи. Или живота. Или бедра, особенно с внутренней стороны…
Танзи стиснула зубы, чтобы откуда-то из глубин её горла не вырвался стон. И поплотнее сжала ноги. Господи, живо отправляйся к себе в комнату и закрой за собой дверь. То, что происходит, это какое-то ночное наваждение. Она никогда не простит себе, что поддалась минутному порыву, от которого, стоит только хорошо выспаться, останутся одни воспоминания.
Райли почти обернулся к ней.
— Я хотел поговорить о записке от вашего поклонника.
Ах вот оно что. Мышцы, которые только что напряглись в сладком предвкушении, тотчас обмякли. А дыхание, которое она все пыталась сдержать, с громким «уф!» вырвалось на свободу, но не от радости, а от разочарования и досады. Не на него, на себя. Ну или почти только на себя.
— И на том спасибо. А то я боялась снова услышать, что ваши ноги просят пощады.
— Что-что?
— Да так, ничего.
Вот именно, ничего — ничего между ними не будет. Ни-че-го. А главное, у неё самой прибавится к себе уважения, если она попытается довести эту нехитрую мысль до его тупых, затуманенных гормонами мозгов. Кстати, к тому времени ей наверняка его расхочется, так что одной головной болью меньше.
— Нам надо поговорить, — повторил Райли, слегка нахмурясь.
— Зачем вам забивать голову какими-то записками? Это вроде бы как не ваше дело, — резко ответила Танзи, а может, и не резко даже, а грубо.
Словно не она только что подумывала обсудить с Райли этот деликатный вопрос. Нет, наверное, тогда ей в этом виделось нечто вроде первого шага к его совращению. Но увы, этому никогда не бывать. Ни-ког-да. Ведь неизвестно, что бы такое самоуничижительное он проблеял в ответ. Она себя перестанет уважать, если предоставит ему вторую такую возможность.
— Дело в том, — с вызовом произнёс Райли, чем немало удивил её, — что нам надо об этом поговорить, и чем скорее, тем лучше. Согласен, не сегодня. Извините, что побеспокоил вас. Спокойной ночи.
С этими словами он повернулся к Танзи спиной и зашагал по коридору к своей двери.
И тогда в ней словно что-то взорвалось. Не успев толком осознать, что она делает, Танзи кинулась ему вдогонку. Её рука легла Райли на плечо, требуя, чтобы он остановился, чтобы повернулся к ней. В тот момент ей было всё равно, правильно ли она поступает или же совершает непростительную глупость.
— Извини, ты кто, по-твоему, такой? — бросила она и тотчас поняла, что уже давно мечтала получить ответ на этот вопрос.
Тем более что Райли прав, ещё как прав! Она понятия не имеет, кто он на самом деле такой.
Райли нарочито медленным движением убрал её руку, словно боялся сделать ей больно. Танзи перевела глаза с руки на его лицо. Зубы стиснуты, на виске бьётся жилка.
— И об этом мы тоже поговорим, — спокойно произнёс он. Правда, это деланное спокойствие не имело ничего общего с его традиционным невозмутимо-сдержанным тоном.
— Только мы обсудим это не здесь и не сейчас, — добавил Райли и сделал шаг, словно отгородившись от неё стеной. — Прошу меня извинить, что побеспокоил вас так поздно. Наш разговор подождёт до утра. — И хотя эти слова были произнесены в хорошо знакомой ей отстранённой манере, перед Танзи стоял другой, незнакомый ей Райли.
Он повернулся, чтобы уйти, но Танзи встала у него на пути.
— Неужели вы рассчитываете, что я послушно вернусь к себе комнату и как примерная девочка лягу в постельку? После… после этого маскарада? — Она помахала рукой, указывая на его волосы и одежду. — Даже не думайте!
И тогда Райли сделал то, чего она от него никак не ожидала. Он решительно шагнул ей навстречу, вторгаясь в её личное пространство. Теперь он стоял так близко, что Танзи пришлось закинуть голову, чтобы заглянуть ему в глаза.
Господи, неужели он всегда такой высокий? Или это потому, что сегодня она в домашних шлёпанцах?
— Мы взрослые люди и понимаем, что хорошо для нас, а что нет, — ровным тоном произнёс он. — И поэтому мы сейчас же разойдёмся по своим комнатам. И останемся там до утра. Ведь нам обоим известно, что вы далеко не примерная девочка. — Он отступил назад. — Кстати, вы можете мне не поверить, но и я никогда не был примерным мальчиком.
Ещё несколько секунд, и дверь в его комнату закрылась. Было слышно, как щёлкнул замок. Танзи в полной растерянности осталась стоять в коридоре. Черт, что же ей теперь делать?
Интересно было бы проверить, существует ли в природе такое чудо, как гибрид Волка и Агнца? Или же есть только волки в овечьей шкуре? И может ли Агнец поменять свою мягкую шёрстку на жёсткую волчью шкуру? Пусть всего на какое-то время? На самом деле я вот что хочу спросить — может ли в душе Агнца сидеть настоящий Волк? И с таким стоит держаться настороже?
11
Райли перевернул бекон и сгрёб с массивного стального противня яичницу. В любое другое время дня он бы поразился размерам этой гигантской, площадью почти в три квадратных фута, сковородки.
Но сейчас ему было не до неё. Потому что сейчас наступило утро. То есть утро после того, как он… После того как он, можно сказать, профукал редкостный шанс вытащить их с отцом детективное агентство из вечных долгов, превратить его в солидное предприятие — о чём, кстати, он сам уже давно твердил Финну.
Правда, судя по всему, его родителю до лампочки, процветают они или нет. Райли вздохнул и соскрёб остатки яичницы. Чёрт возьми, задумался он, в какой момент все словно утратило смысл?
Ему всегда казалось, что это произошло в то мгновение, когда его колено ударилось о шлем Джона Рокингема, поставив крест на всём, что значило для него в жизни с того самого дня, когда Райли семилетним мальчишкой впервые взял в руки мяч. Тогда ему ничего не оставалось, как вернуться домой, объединить усилия с отцом и убедить себя, что ничто в этом мире не происходит просто так. Кто знает, вдруг, создав семейное предприятие, они наконец обретут удовлетворение как в профессиональном, так и личном плане. Нет, конечно, Райли всей душой любил отца, что, однако, не мешало ему видеть: Пар-риш-старший был совершенно не заинтересован в укреплении семейного дела — главное, чтобы в карман что-то капало.
— Ты сам ничем не лучше, — пробормотал себе под нос Райли, переворачивая бекон.
На руку брызнули капли горячего жира, и он негромко выругался. Нет, какая муха укусила его вчера ночью, что он пришёл под дверь Танзи? Тогда он рассудил, что в конце длинного, изматывающего дня она скорее будет готова выслушать его. Она ведь наверняка должна была устать после всей этой суеты по поводу вечеринки, переживать из-за записки, из-за того, что произошло на радиостанции. Райли почему-то убедил себя, что будет лучше поговорить начистоту прямо сейчас, не откладывая разговор в долгий ящик.
А потом она открыла дверь. И что, чёрт возьми, было такого в этой старой выцветшей футболке и этих дурацких, с кроличьими ушами, домашних тапках? Умом он не мог понять, зато тело среагировало моментально. Оно тотчас отсалютовало этому странному ансамблю. Хотя, если признаться честно, некая его часть взяла на изготовку ещё до того, как он вышел из своей комнаты. Ещё одно подтверждение тому, что разумнее всего соблюдать дистанцию и не нарушать её под любым предлогом.
— Чем-то вкусно пахнет!
Райли стоило немалых усилий не посмотреть в её сторону. Правда, ещё больших усилий стоило в очередной раз не разразиться проклятиями, когда чёртов жир снова обжёг руку.
— Угощайтесь, если хотите, здесь на двоих хватит. Черт, он говорит совсем как законченный агнец-Райли, даже когда не думает об этом. Не иначе как сработал какой-то внутренний защитный механизм.
Райли услышал, как Танзи движется у него за спиной, и у него внутри всё сжалось. Черт, приди ему в эту минуту на подмогу все бывшие товарищи по команде, с таким противником ему тягаться явно не под силу.
— Похоже, что хватит, — сказала Танзи, глядя на гору яичницы и необъятный кус шкворчашего бекона.
Наверное, всё-таки гигантская сковорода произвела на него впечатление. Хотя, с другой стороны, лучше увлечься сковородкой, яичницей и беконом, чем этой особой.
— Если вы, конечно, не ждёте к себе в гости футбольную команду, — добавила Танзи с ехидцей.
Футбольную команду? Ага, а вот и крохотная зацепка, которой грешно не воспользоваться. Но тут она протянула руку и схватила кусок бекона. Райли моментально попытался пресечь это её движение.
— Осторожнее! Слишком горячо.
Но Танзи только улыбнулась, засунула кусок в рот и принялась со смаком работать челюстями. Глаза её при этом горели дьявольским огоньком, и Райли подумал, не пора ли ему поменять тактику, перейдя в наступление.
— Если не ошибаюсь, — произнесла она с усмешкой в нахальных зелёных глазах, — вы как-то заметили, что, по вашему мнению, я не испытываю страха перед горячим, по крайней мере внешне.
— Я такого не говорил, — возразил Райли.
Кому, как не ему, знать. Ведь он провёл бессонную ночь, пытаясь выбросить из головы все глупости, какие он наговорил.
Танзи пропустила замечание мимо ушей.
— Вы также высказались на тот счёт, что и вы сами порой уступаете напору своего собственного темперамента. Ну если не сказали, то намекнули.
С этими словами она отправила себе в рот очередной кусок бекона.
Райли же переключил внимание на сковородку, решив, что пока будет разумнее не вступать с этой особой в спор. Сегодня утром она в своей редкой форме, к чему Райли пока ещё не был готов. Совершенно не готов. Он надеялся, что спокойно и плотно позавтракает, примет контрастный душ, побреется, а там, глядишь, случится чудо, и он придумает, что ему делать дальше. Пока же он даже не взялся за плотный завтрак.
Что ж, пока что ничья. Значит, для победы нужен отвлекающий манёвр.
— Я думал, по вторникам вы спите долго.
— Вот как? А откуда вам это известно?
Райли задумался, выключил плиту и аккуратно положил лопатку на стол. Чересчур уж удобное оружие. И, сложив руки, повернулся к собеседнице.
— Знаете, я попробую подойти к этой ситуации спокойно, взвешенно, тонко и с шармом, — произнёс он нарочито невыразительно.
— Что ж, это нетрудно предвидеть, — сказала она, — разве что за исключением шарма.
— Очень смешно.
— Благодарю, но я попытаюсь вас рассмешить. Тем не менее вам придётся признать, что вы вывели самообладание и спокойствие на новый уровень, — заметила Танзи и изучающе посмотрела на него. От этого взгляда Райли стало немного не по себе. — По крайней мере так было до прошлой ночи.
— Если не ошибаюсь, я принёс извинения. Танзи всплеснула руками.
— Ну ладно, сдаюсь. Так что вы за человек? Спокойный, владеющий собой профессионал или же крутой чувак в спортивных штанах, который смотрел на меня так, будто хотел проглотить заодно с яичницей не бекон, а меня?
Райли уставился на неё, не веря собственным ушам. Что ж, удачный вопрос. Ему казалось, что он неплохо исполнял свою роль. Но в какой-то момент Райли-агнец и реальный Райли пересеклись, и в конечном итоге он сам уже не понимал, где кончается один и начинается другой.
Вместо ответа он пожал плечами и подумал: а не попробовать ли забросить мяч в середину поля? Глядя Танзи прямо в глаза, он произнёс:
— Наверное, и то и другое одновременно.
Чем на какой-то момент лишил её дара речи. Что ж, отлично. Это дало ему преимущество, пусть всего в долю секунды, вновь собраться с мыслями и продумать свой следующий ход.
Увы, проворная особа уже перехватила инициативу.
— То есть я должна понимать это так, что вы приходили прошлой ночью ко мне под дверь не только для разговора?
— Да, то есть нет, чёрт возьми!
Райли ущипнул себя за переносицу, засомневавшись, в чьих руках сейчас мяч. «Всякий раз, когда эта киска в нескольких шагах от тебя…» Ну да Бог с ним. Чтобы как-то успокоиться, он набрал полную грудь воздуха.
— Я хотел с вами поговорить. Я знал, что не усну до тех пор, пока не объясню всего. Наверное, я поторопился.
Теперь руки на груди сложила уже она.
— Чего «всего», хотелось бы знать? Райли стиснул зубы.
— Если вы предоставите мне хотя бы половинку шанса, я скажу.
Танзи мотнула головой в сторону сковородки.
— Положите-ка лучше каждому из нас по полной тарелке, а я пока приготовлю попить, а потом вы скажете мне всё, что хотели.
— Отлично.
Едва сдерживая рвущуюся наружу злость, — и куда только подевался смиренный Агнец? — Райли схватил из буфета ещё одну тарелку и с громким стуком поставил её на стол, что-то раздражённо бормоча себе под нос. Было слышно, как Танзи открыла дверь гигантского холодильника.
— Только попытаешься что-то людям объяснить, как тебе не дают, а потом сами же дуются, что ты им ничего не объяснил.
— Я слышала, — откликнулась Танзи.
Ничего, ещё и не то услышит, это он ей обещает. Райли положил яичницу и добавил в каждую тарелку по нескольку ломтей бекона, ругая себя за то, что ему не хватает ловкости.
— Кстати, ни на кого я не дулась, — продолжала тем временем Танзи, стараясь перекричать скрежет автомата по резке льда в дверце суперхолодильника. — По-моему, если хорошенько задуматься, я даже очень покладистая. Если бы вы на самом деле хорошо меня знали — как вы, наверное, думаете, — вам было бы известно, что я чего только не делаю, лишь бы служить воплощением этой самой покладистости, прежде чем приму свою первую порцию газированного кофеина.
За этим заявлением последовало характерное шипение открываемой бутылки с колой, вернее, двух. Райли обернулся — так и есть. Танзи разливала кока-колу по стаканам, предварительно наполнив их льдом.
— Что вы делаете? — спросил он, застыв с двумя тяжёлыми тарелками.
— Как что? Готовлю нам попить.
— Я слышал, как вы бросили в стакан лёд, и решил, что это апельсиновый сок. Ну или хотя бы томатный.
— Эй, я уже еле на ногах держусь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41