— Гости Иванова уже, наверное, собрались?
Глаза Саманты сузились: он сказал «гости Иванова»! Значит, он знает, чей это дом. Хорошо это или плохо? Она слишком нервничала, чтобы сообразить.
К тому же его голос волновал ее. У него был хриплый грубоватый бас, но речь образованного человека, без лондонского уличного акцента, который можно было бы у него ожидать.
Мужчина пошевелился, и Саманта невольно попятилась. Она не знала, чего от него можно ожидать, и, заметив рядом с собой на столике нож, которым резала пиццу, машинально схватила его.
— Наверное, вас интересует, что я здесь делаю, — начал незнакомец с язвительной усмешкой, от которой у Саманты перехватило дыхание. Она бессознательно отметила, что нижняя губа у него, пожалуй, тонковата, а верхняя — пухлая и чувственная. Интересно, — неожиданно для себя подумала она, — это признак тонкой натуры или наоборот животного начала?
— Меня… нисколько, — пробормотала она, боясь, что ее голос прозвучал слишком высоко.
Саманта чуть подвинула вперед сумку-холодильник, чтобы незнакомцу не был виден нож, и крепче сжала рукоятку. — А вы… вы гость господина Иванова?
Его лицо озарила улыбка, обнажившая белые зубы, а мелькнувший в уголке рта язык довершил довольную гримасу.
— Господина Иванова? — переспросил он с ударением на первом слове, а она почему-то отметила про себя, что у него притягательная улыбка. — Из этого следует, что вы не очень близко с ним знакомы.
Саманта поджала губы. Он решил так потому, что она не сказала «князя Иванова»? Или потому, что назвала его господином?
— Я? Конечно, — сказала она, понимая, что незнакомец не ответил на ее вопрос. Ее пальцы крепче сжали нож. — П-почему вы не поднимаетесь к гостям?
Саманта сознательно шла на риск. Она не имела представления, что он станет делать, оказавшись среди гостей, но это в конце концов давало ей шанс вызвать полицию. А пока нечего было и пытаться изображать героиню — раз он такой здоровенный и сильный. Если у нее и хватит смелости пустить в ход нож, то только для самозащиты, и уж никак для того, чтобы помешать ему проникнуть к гостям. Ее бросало в жар от одной мысли о том, чтобы вонзить лезвие в его тело.
— И правда, — сказал он, сунув руки в карманы кожаной куртки, — почему бы мне туда не пойти? — При этом его тяжелые веки слегка опустились, затемнив и без того черные глаза. Надежда, едва забрезжившая перед Самантой, в миг исчезла. — Ну, так что же вы здесь делаете? пойти?
— Я? — ее голос больше смахивал на мышиный писк, и она закашлялась. — Я… я, — она что было сил старалась говорить непринужденно, — я накрывала на стол.
— Накрывала на стол, — повторил он с недоверием в голосе. Саманта подумала, что в длинном свитере и черных леггинсах она совсем не похожа на официантку. Она только что переоделась, сняв свою рабочую одежду — белую блузку и короткую черную юбку. И переодевалась она прямо здесь, всего пару минут назад, — с ужасом вспомнила она. Господи! Хорошо еще, что он не застал ее в лифчике и трусиках!
— Да, я обслуживаю этот прием, — подтвердила она, обрадовавшись, что хоть одной неприятности избежала. — А теперь вот заканчиваю тут. Собираю свои вещи.
Он задумался, сведя вместе свои прямые брови. У него и брови красивые, — снова отметила она, — густые и темные как и волосы; нос прямой, хорошей формы, высокие выдающиеся скулы над чуть впалыми щеками. В общем, призналась она себе, его лицо волнует и привлекает — и тут же мысленно выругала себя за легкомыслие. Господи боже мой, он ведь грабитель, а может быть и того хуже! Как можно думать о его привлекательности! Для этого надо совсем потерять разум!
Незнакомец сделал шаг к столу, и Саманта тут же забыла о его внешности. Ее снова охватил панический страх, и когда он протянул руку к ее сумке-холодильнику, у Саманты сдали нервы. Сжав обеими руками нож, она выставила его перед собой:
— Не смейте трогать! — закричала она, не в силах больше сдерживаться. — Отойдите от стола! Не то… не то я вас ножом… вот увидите!
Казалось, он был шокирован и обескуражен не меньше, чем она напугана. Он сочувственно посмотрел на нее, как смотрят на душевнобольных и, вынув руки из карманов, протянул их в примирительном жесте:
— Ну же, — сказал он, — успокойтесь…
— Держитесь от меня подальше! — Саманта дрожала как осиновый лист, отчаянно сжимая нож. Отступать ей было некуда. Она ясно показала, что не доверяет ему, и теперь он ее враг.
— Пожалуйста, — уговаривал он ее, — положите нож. Вы совершаете ужасную ошибку…
— А вы совершили ошибку, прийдя сюда, — парировала она, оглядываясь, чтобы прикинуть расстояние до лестницы. — Немедленно убирайтесь отсюда, если в вас есть хоть капля разума. Если, когда я вернусь, вы еще будете здесь, тогда полиция… ой!
Внезапным броском он оказался рядом и схватил ее за руку, крепко сжав запястье. Нож со звоном выпал, и, прежде чем Саманта успела опомниться, незнакомец резким движением прижал ее к себе.
Первой ее безумной мыслью было: она оказалась права, тело у него более сильное и упругое, чем у Пола. А вслед за этим она подумала, нет, он не джентльмен. Разве джентльмен может заломить женщине руку так, что она едва не сломалась. А зачем он прижал ее к себе, неужели боится, что она приемами карате сделает из него отбивную? Она, конечно, умеет делать отбивные, но только из баранины или свинины; не будь положение так серьезно, эта мысль могла бы ее позабавить.
Из ее горла вырвался страшный вопль, нечто среднее между истерическим смехом и стоном от боли. В ответ он чуть-чуть ослабил захват и немного отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо.
— Ты что, ненормальная? — воскликнул он, и Саманта с облегчением поняла, что он вовсе не так ужасен, как ей казалось минуту назад. Однако она почувствовала в его дыхании запах алкоголя.
— Не вам говорить это! — осмелела она, пытаясь освободить руку. — Это вы сюда вломились!
— Ты это серьезно? — спросил он, прищурившись, и Саманта подумала, что для мужчины у него невероятно длинные ресницы. Однако что-то слишком много внимания она уделяет его внешности, пора бы взять себя в руки. — Я сюда не вламывался, — добавил он с раздражением, — хочешь верь, хочешь нет, но меня пригласили.
— Неужели? — Саманта сильно сомневалась в том, что он сказал правду, но поскольку он все еще заламывал ей руку, причем довольно больно, выбора у нее не было.
— Именно так, — он позволил ей освободить затекшую руку, но по-прежнему прижимал ее к себе за талию. — Можно надеяться, что, если я тебя отпущу, ты не станешь снова выкидывать фокусы?
Саманта криво улыбнулась дрожащими губами.
— Нет… не стану, — сказала она, начиная осознавать двусмысленность ситуации. Понимал он это или нет, но она остро чувствовала опасность, исходящую от близости мужского тела, от его мускулистых бедер, грозивших оказаться у нее между ног. — Так вы уйдете или нет? То есть, я хочу сказать, пустите меня, я уйду! — прибавила она, покраснев.
К ее удивлению, черные, как уголь, глаза незнакомца стали еще темнее. Саманта ни за что бы не поверила, что такое возможно, но они потемнели за счет того, что в зрачках зажглось любопытство, а взгляд обрел глубину и мягкость.
— Мне уйти? Ты этого хочешь? — спросил он, и в его голосе послышались томные хрипловатые нотки, от которых у Саманты пробежали по телу мурашки. Господи Боже, он невероятно сексуален, — подумала она, теряя контроль над собой. Дело не в том, что он говорит, а в том, как, каким тоном. Она нервно провела языком по своим пересохшим губам.
— Я… — начала она, зная, как следует ответить, и все же не решаясь. И в этот миг тишину рассек, словно мечом, резкий, слишком хорошо запомнившийся Саманте голос:
— Мэтти! Мэтти, это ты? Господи, что ты тут делаешь?
В коротеньком платье из хрустящей голубой тафты по ступенькам спускалась Мелисса Мейнверинг. Платье откликалось на каждое ее движение и соблазнительно демонстрировало жемчужно-белое плечо, приглашая восхититься гладкостью кожи и округлостью зрелых форм.
Незнакомец напрягся всем телом — именно так можно было охарактеризовать происшедшую с ним перемену. Не сразу, но резко он отпустил Саманту и отпрянул от нее, попав в полосу резкого света, странно исказившего его лицо. Саманта попыталась овладеть собой, хотя это оказалось не так просто под испепеляющим взглядом Мелиссы.
Мелисса спустилась вниз; ее высокие каблучки уже стучали по кафельному полу кухни. Внимание ее было целиком поглощено незнакомцем, и, хотя ей явно не понравилась поза, в которой она их застала, увидев, что он отступил в сторону, она смягчилась.
— Ты все-таки пришел, — сказала она, не скрывая удовлетворения. — Я надеялась, что ты придешь.
— Неужели? — произнес он равнодушно, но Саманта поняла, что незнакомец старается скрыть свои истинные чувства. Она сразу отметила скованность и неуверенность, звучавшую в его голосе. Между ними что-то происходит — что, Саманте не известно, но у нее есть только одно желание — убраться отсюда как можно скорее.
— И все же это так. — Пристальный взгляд Мелиссы остановился на Саманте, заставив ее поежиться от неловкости. То, что они с Мелиссой уже успели схлестнуться наверху, усугубляло взаимную неприязнь. — Я вижу, мисс Максвелл тебя впустила.
— Я сам себя впустил, — возразил незнакомец, но Мелисса не унималась.
— Однако вы знакомы, не так ли? — испытующе произнесла она, нервно поглаживая свои локти тонкими пальчиками.
— Нет. — Тот, кого она называла «Мэтт», переминался с ноги на ногу, не вынимая рук из карманов кожаной куртки. — Мисс Максвелл? — бросил он вопросительный взгляд на Саманту, и та утвердительно кивнула в ответ, — мисс Максвелл решила, что я грабитель или вроде того.
Мелисса нахмурилась.
— Это правда? — спросила она.
— Увы, — вздохнула Саманта.
— Я сам виноват, нечего было лезть через черный ход, — заявил Мэтт. Он наклонился, поднял с пола нож, при этом покосившись на Саманту, и молча положил его на стол. — Ну так что, Мелисса, принимаешь поздравления? Нашла наконец чудака, который заглотил твой крючок?
Этот выпад поразил Саманту, а уж Мелисса — та просто взвилась.
— Ах ты подонок! — задохнулась она от гнева, удесятеренного тем, что другая женщина стала свидетельницей ее унижения.
Да, с тоской подумала Саманта, — эта вечеринка вряд ли добавит ей полезных знакомств, уж Мелисса постарается. И в то же время Саманта почему-то испытывала удовлетворение, видя, как этот человек — Мэтт? Мэтью? — несмотря ни на что сохраняет достоинство и самообладание.
— Извините… я пойду, — пробормотала Саманта, решив не испытывать судьбу; одно дело — оказаться нежелательной свидетельницей, и совсем другое — участницей их ссоры.
— Куда это вы собрались? — возмутилась Мелисса.
Саманта прикусила губу.
— Я уезжаю, моя работа окончена.
— Как бы не так! — Мелисса стрельнула глазами в сторону Мэтью. — Гости только начали ужинать. Через несколько часов можно будет убирать со стола. Посидите пока в ванной, или где-нибудь еще. Нам с мистером Патнемом надо побыть наедине.
— Ну уж нет. — Саманта побросала в сумки оставшиеся вещи и резко застегнула все молнии.
Пусть вся ее посуда разобьется в черепки, ей наплевать, лишь бы выбраться отсюда. — Я… вы… то есть я хочу сказать, князю известно, что я только накрываю на стол. Мы не договаривались, чтобы я убирала за гостями.
— Почему же нет? — Мелисса скорчила подозрительную гримасу, сделавшую ее, мягко говоря, мало привлекательной. — Вы ведь официантка, не так ли? Вот и занимайтесь своим делом.
— Я вовсе не официантка, — разозлилась Саманта, подхватывая на ходу свою куртку и сумки, — в мои обязанности входит привезти продукты, и все. — Готовить было куда легче, чем объясняться с Мелиссой. — А теперь, повторяю, мне пора. Уже поздно, а мне далеко ехать.
У Мелиссы был такой вид, будто она вот-вот бросится на Саманту, но она ограничилась саркастической усмешкой.
— Ну так можете сказать своему хозяину, что мы недовольны обслуживанием, — злобно заявила Мелисса. — Ах да, и не забудьте сказать про икру. Вы, надеюсь, знаете, что такое икра?
Саманта стиснула зубы, чтобы сдержаться и не уронить себя в глазах стоящего рядом смуглолицего мужчины, который наблюдал за происходящим с кривой усмешкой.
— Не забуду, — выпалила она, пробираясь к двери с сумками, задевавшими за стенные шкафы. Ну вот, почти дошла. Как бы исхитриться, — думала она, — чтобы открыть дверь, не выпуская из рук поклажу? И тут вмешался незнакомец.
— Позвольте, я помогу, — сказал он, услужливо распахнув перед ней двери и получив в ответ благодарную улыбку. — Будьте осторожны за рулем! — крикнул он ей вдогонку. В спешке Саманта ему не ответила. Оглянувшись, она увидела, как Мелисса, схватив незнакомца за руку, затащила его назад в дом. И последнее, что видела Саманта уже из окна машины — они стоят близко-близко друг к другу, и руки Мелиссы с алым маникюром обнимают его.
Глава 3
В «Бочонке меда» был час пик. Саманта раскладывала фирменную лапшу собственного приготовления в керамические горшочки перед тем как поместить их в микроволновую печь, когда увидела, что в кафе входит Мэтью.
Ей показалось странным, что она сразу заметила его. Позднее она говорила себе, что ее внимание привлек легкий шум, вызванный появлением среди завсегдатаев, всегда заполнявших кафе в этот обеденный час, — банковских клерков, продавцов и тому подобной публики, — человека в кожаной куртке. Как бы то ни было, глядя, как он шагает между столиками, она снова почувствовала страх.
Ее помощница Дебби Дональдсон, в обязанности которой входило обслуживание посетителей в зале и уборка посуды, перехватила его на полпути к прилавку, в котором были выставлены холодные закуски.
— Желаете столик на одного? — услужливо спросила она, испытующе разглядывая своими широко распахнутыми голубыми глазами его смуглое красивое лицо и крепкую мускулистую фигуру.
— Что? — не понял он, так как не сводил глаз с Саманты, которая продолжала торопливо наполнять формочки, притворяясь, что не видит его. — Ах да, конечно, — нетерпеливо согласился он, мельком окинув взглядом зал и переведя его на Дебби. — Вы мне найдете место?
— Разумеется.
Язычок Дебби маняще промелькнул между губами, и Саманта, про себя усмехнувшись тому, как впечатлительна молодежь, ощутила острый укол в сердце. Интересно, что он здесь делает? — подумала она и выругалась про себя, дуя на обожженный палец. Итон-гейт и Белгравиа отсюда неблизко. Как же он все-таки ее разыскал? И кто он такой, в конце концов?
Незаметно оглядев зал, Саманта увидела, что Дебби усадила Мэтью за маленький столик в эркере. Этот столик, один из двух, оставшихся незанятыми, обычно предназначался для мистера Гарриса, управляющего местным жилищным товариществом. Но Дебби была так увлечена, что не смотрела в сторону Саманты, и та не могла подать ей знак, что столик заказан. Все внимание Дебби было поглощено новым посетителем — как, впрочем, и внимание всех присутствующих женщин.
Что ж, их трудно за это осудить, с грустью признала Саманта, пытаясь сосредоточиться на своем занятии. Мэтью сегодня был чисто выбрит; его чуть узкие глаза и правильные, резкие черты лица выдавали затаенную чувственность. Две порции сосисок, булочка с корицей, два сандвича с кресс-салатом и яйцом, — твердила про себя Саманта, стараясь не перепутать заказы. Но ей мешало его присутствие, напоминая о случившемся позавчера, об их странной встрече на кухне в доме князя Георгия.
Она стремилась забыть о том, что там произошло. Ей не хотелось вспоминать чувства, пережитые в тот вечер. И это естественно, зачем ей зацикливаться на страхе, которого она натерпелась по его вине, уговаривала она себя. Но правда состояла в том, что, выбив нож у нее из рук, он заставил ее затем испытать совсем другие чувства.
Он обезоружил ее в прямом и переносном смысле слова, — подумала Саманта с ужасом, вынужденная признаться себе в этом. А кому бы захотелось держать в памяти то, что ей наговорила Мелисса Мейнверинг? Нет, это был просто ужасный вечер. Он заставил ее серьезно задуматься над тем, стоит ли продолжать едва начатое дело.
— Он сказал, что хочет поговорить с тобой. Саманта не сразу услышала, что Дебби обращается к ней, к тому же с обидой в голосе.
— Кто? — спросила она, даже не взглянув в зал, что вызвало у Дебби подозрение.
— А как ты думаешь, кто? — съязвила Дебби. — Вон тот остряк, что сидит у окна. Подумаешь, изображает из себя Мэла Гибсона.
Саманта быстро заморгала, на этот раз смутившись по-настоящему:
— Мэла Гибсона? — повторила она.
— Вот именно. И не говори, что ты его не заметила. Ты заметила его так же хорошо, как добрая половина женщин в этом квартале, — изрекла Дебби тоном, которым уличают в шалости пятилетнего ребенка. Саманта раздраженно вздохнула и по ошибке сложила вместе два намазанных пастой кусочка хлеба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Глаза Саманты сузились: он сказал «гости Иванова»! Значит, он знает, чей это дом. Хорошо это или плохо? Она слишком нервничала, чтобы сообразить.
К тому же его голос волновал ее. У него был хриплый грубоватый бас, но речь образованного человека, без лондонского уличного акцента, который можно было бы у него ожидать.
Мужчина пошевелился, и Саманта невольно попятилась. Она не знала, чего от него можно ожидать, и, заметив рядом с собой на столике нож, которым резала пиццу, машинально схватила его.
— Наверное, вас интересует, что я здесь делаю, — начал незнакомец с язвительной усмешкой, от которой у Саманты перехватило дыхание. Она бессознательно отметила, что нижняя губа у него, пожалуй, тонковата, а верхняя — пухлая и чувственная. Интересно, — неожиданно для себя подумала она, — это признак тонкой натуры или наоборот животного начала?
— Меня… нисколько, — пробормотала она, боясь, что ее голос прозвучал слишком высоко.
Саманта чуть подвинула вперед сумку-холодильник, чтобы незнакомцу не был виден нож, и крепче сжала рукоятку. — А вы… вы гость господина Иванова?
Его лицо озарила улыбка, обнажившая белые зубы, а мелькнувший в уголке рта язык довершил довольную гримасу.
— Господина Иванова? — переспросил он с ударением на первом слове, а она почему-то отметила про себя, что у него притягательная улыбка. — Из этого следует, что вы не очень близко с ним знакомы.
Саманта поджала губы. Он решил так потому, что она не сказала «князя Иванова»? Или потому, что назвала его господином?
— Я? Конечно, — сказала она, понимая, что незнакомец не ответил на ее вопрос. Ее пальцы крепче сжали нож. — П-почему вы не поднимаетесь к гостям?
Саманта сознательно шла на риск. Она не имела представления, что он станет делать, оказавшись среди гостей, но это в конце концов давало ей шанс вызвать полицию. А пока нечего было и пытаться изображать героиню — раз он такой здоровенный и сильный. Если у нее и хватит смелости пустить в ход нож, то только для самозащиты, и уж никак для того, чтобы помешать ему проникнуть к гостям. Ее бросало в жар от одной мысли о том, чтобы вонзить лезвие в его тело.
— И правда, — сказал он, сунув руки в карманы кожаной куртки, — почему бы мне туда не пойти? — При этом его тяжелые веки слегка опустились, затемнив и без того черные глаза. Надежда, едва забрезжившая перед Самантой, в миг исчезла. — Ну, так что же вы здесь делаете? пойти?
— Я? — ее голос больше смахивал на мышиный писк, и она закашлялась. — Я… я, — она что было сил старалась говорить непринужденно, — я накрывала на стол.
— Накрывала на стол, — повторил он с недоверием в голосе. Саманта подумала, что в длинном свитере и черных леггинсах она совсем не похожа на официантку. Она только что переоделась, сняв свою рабочую одежду — белую блузку и короткую черную юбку. И переодевалась она прямо здесь, всего пару минут назад, — с ужасом вспомнила она. Господи! Хорошо еще, что он не застал ее в лифчике и трусиках!
— Да, я обслуживаю этот прием, — подтвердила она, обрадовавшись, что хоть одной неприятности избежала. — А теперь вот заканчиваю тут. Собираю свои вещи.
Он задумался, сведя вместе свои прямые брови. У него и брови красивые, — снова отметила она, — густые и темные как и волосы; нос прямой, хорошей формы, высокие выдающиеся скулы над чуть впалыми щеками. В общем, призналась она себе, его лицо волнует и привлекает — и тут же мысленно выругала себя за легкомыслие. Господи боже мой, он ведь грабитель, а может быть и того хуже! Как можно думать о его привлекательности! Для этого надо совсем потерять разум!
Незнакомец сделал шаг к столу, и Саманта тут же забыла о его внешности. Ее снова охватил панический страх, и когда он протянул руку к ее сумке-холодильнику, у Саманты сдали нервы. Сжав обеими руками нож, она выставила его перед собой:
— Не смейте трогать! — закричала она, не в силах больше сдерживаться. — Отойдите от стола! Не то… не то я вас ножом… вот увидите!
Казалось, он был шокирован и обескуражен не меньше, чем она напугана. Он сочувственно посмотрел на нее, как смотрят на душевнобольных и, вынув руки из карманов, протянул их в примирительном жесте:
— Ну же, — сказал он, — успокойтесь…
— Держитесь от меня подальше! — Саманта дрожала как осиновый лист, отчаянно сжимая нож. Отступать ей было некуда. Она ясно показала, что не доверяет ему, и теперь он ее враг.
— Пожалуйста, — уговаривал он ее, — положите нож. Вы совершаете ужасную ошибку…
— А вы совершили ошибку, прийдя сюда, — парировала она, оглядываясь, чтобы прикинуть расстояние до лестницы. — Немедленно убирайтесь отсюда, если в вас есть хоть капля разума. Если, когда я вернусь, вы еще будете здесь, тогда полиция… ой!
Внезапным броском он оказался рядом и схватил ее за руку, крепко сжав запястье. Нож со звоном выпал, и, прежде чем Саманта успела опомниться, незнакомец резким движением прижал ее к себе.
Первой ее безумной мыслью было: она оказалась права, тело у него более сильное и упругое, чем у Пола. А вслед за этим она подумала, нет, он не джентльмен. Разве джентльмен может заломить женщине руку так, что она едва не сломалась. А зачем он прижал ее к себе, неужели боится, что она приемами карате сделает из него отбивную? Она, конечно, умеет делать отбивные, но только из баранины или свинины; не будь положение так серьезно, эта мысль могла бы ее позабавить.
Из ее горла вырвался страшный вопль, нечто среднее между истерическим смехом и стоном от боли. В ответ он чуть-чуть ослабил захват и немного отстранился, чтобы заглянуть ей в лицо.
— Ты что, ненормальная? — воскликнул он, и Саманта с облегчением поняла, что он вовсе не так ужасен, как ей казалось минуту назад. Однако она почувствовала в его дыхании запах алкоголя.
— Не вам говорить это! — осмелела она, пытаясь освободить руку. — Это вы сюда вломились!
— Ты это серьезно? — спросил он, прищурившись, и Саманта подумала, что для мужчины у него невероятно длинные ресницы. Однако что-то слишком много внимания она уделяет его внешности, пора бы взять себя в руки. — Я сюда не вламывался, — добавил он с раздражением, — хочешь верь, хочешь нет, но меня пригласили.
— Неужели? — Саманта сильно сомневалась в том, что он сказал правду, но поскольку он все еще заламывал ей руку, причем довольно больно, выбора у нее не было.
— Именно так, — он позволил ей освободить затекшую руку, но по-прежнему прижимал ее к себе за талию. — Можно надеяться, что, если я тебя отпущу, ты не станешь снова выкидывать фокусы?
Саманта криво улыбнулась дрожащими губами.
— Нет… не стану, — сказала она, начиная осознавать двусмысленность ситуации. Понимал он это или нет, но она остро чувствовала опасность, исходящую от близости мужского тела, от его мускулистых бедер, грозивших оказаться у нее между ног. — Так вы уйдете или нет? То есть, я хочу сказать, пустите меня, я уйду! — прибавила она, покраснев.
К ее удивлению, черные, как уголь, глаза незнакомца стали еще темнее. Саманта ни за что бы не поверила, что такое возможно, но они потемнели за счет того, что в зрачках зажглось любопытство, а взгляд обрел глубину и мягкость.
— Мне уйти? Ты этого хочешь? — спросил он, и в его голосе послышались томные хрипловатые нотки, от которых у Саманты пробежали по телу мурашки. Господи Боже, он невероятно сексуален, — подумала она, теряя контроль над собой. Дело не в том, что он говорит, а в том, как, каким тоном. Она нервно провела языком по своим пересохшим губам.
— Я… — начала она, зная, как следует ответить, и все же не решаясь. И в этот миг тишину рассек, словно мечом, резкий, слишком хорошо запомнившийся Саманте голос:
— Мэтти! Мэтти, это ты? Господи, что ты тут делаешь?
В коротеньком платье из хрустящей голубой тафты по ступенькам спускалась Мелисса Мейнверинг. Платье откликалось на каждое ее движение и соблазнительно демонстрировало жемчужно-белое плечо, приглашая восхититься гладкостью кожи и округлостью зрелых форм.
Незнакомец напрягся всем телом — именно так можно было охарактеризовать происшедшую с ним перемену. Не сразу, но резко он отпустил Саманту и отпрянул от нее, попав в полосу резкого света, странно исказившего его лицо. Саманта попыталась овладеть собой, хотя это оказалось не так просто под испепеляющим взглядом Мелиссы.
Мелисса спустилась вниз; ее высокие каблучки уже стучали по кафельному полу кухни. Внимание ее было целиком поглощено незнакомцем, и, хотя ей явно не понравилась поза, в которой она их застала, увидев, что он отступил в сторону, она смягчилась.
— Ты все-таки пришел, — сказала она, не скрывая удовлетворения. — Я надеялась, что ты придешь.
— Неужели? — произнес он равнодушно, но Саманта поняла, что незнакомец старается скрыть свои истинные чувства. Она сразу отметила скованность и неуверенность, звучавшую в его голосе. Между ними что-то происходит — что, Саманте не известно, но у нее есть только одно желание — убраться отсюда как можно скорее.
— И все же это так. — Пристальный взгляд Мелиссы остановился на Саманте, заставив ее поежиться от неловкости. То, что они с Мелиссой уже успели схлестнуться наверху, усугубляло взаимную неприязнь. — Я вижу, мисс Максвелл тебя впустила.
— Я сам себя впустил, — возразил незнакомец, но Мелисса не унималась.
— Однако вы знакомы, не так ли? — испытующе произнесла она, нервно поглаживая свои локти тонкими пальчиками.
— Нет. — Тот, кого она называла «Мэтт», переминался с ноги на ногу, не вынимая рук из карманов кожаной куртки. — Мисс Максвелл? — бросил он вопросительный взгляд на Саманту, и та утвердительно кивнула в ответ, — мисс Максвелл решила, что я грабитель или вроде того.
Мелисса нахмурилась.
— Это правда? — спросила она.
— Увы, — вздохнула Саманта.
— Я сам виноват, нечего было лезть через черный ход, — заявил Мэтт. Он наклонился, поднял с пола нож, при этом покосившись на Саманту, и молча положил его на стол. — Ну так что, Мелисса, принимаешь поздравления? Нашла наконец чудака, который заглотил твой крючок?
Этот выпад поразил Саманту, а уж Мелисса — та просто взвилась.
— Ах ты подонок! — задохнулась она от гнева, удесятеренного тем, что другая женщина стала свидетельницей ее унижения.
Да, с тоской подумала Саманта, — эта вечеринка вряд ли добавит ей полезных знакомств, уж Мелисса постарается. И в то же время Саманта почему-то испытывала удовлетворение, видя, как этот человек — Мэтт? Мэтью? — несмотря ни на что сохраняет достоинство и самообладание.
— Извините… я пойду, — пробормотала Саманта, решив не испытывать судьбу; одно дело — оказаться нежелательной свидетельницей, и совсем другое — участницей их ссоры.
— Куда это вы собрались? — возмутилась Мелисса.
Саманта прикусила губу.
— Я уезжаю, моя работа окончена.
— Как бы не так! — Мелисса стрельнула глазами в сторону Мэтью. — Гости только начали ужинать. Через несколько часов можно будет убирать со стола. Посидите пока в ванной, или где-нибудь еще. Нам с мистером Патнемом надо побыть наедине.
— Ну уж нет. — Саманта побросала в сумки оставшиеся вещи и резко застегнула все молнии.
Пусть вся ее посуда разобьется в черепки, ей наплевать, лишь бы выбраться отсюда. — Я… вы… то есть я хочу сказать, князю известно, что я только накрываю на стол. Мы не договаривались, чтобы я убирала за гостями.
— Почему же нет? — Мелисса скорчила подозрительную гримасу, сделавшую ее, мягко говоря, мало привлекательной. — Вы ведь официантка, не так ли? Вот и занимайтесь своим делом.
— Я вовсе не официантка, — разозлилась Саманта, подхватывая на ходу свою куртку и сумки, — в мои обязанности входит привезти продукты, и все. — Готовить было куда легче, чем объясняться с Мелиссой. — А теперь, повторяю, мне пора. Уже поздно, а мне далеко ехать.
У Мелиссы был такой вид, будто она вот-вот бросится на Саманту, но она ограничилась саркастической усмешкой.
— Ну так можете сказать своему хозяину, что мы недовольны обслуживанием, — злобно заявила Мелисса. — Ах да, и не забудьте сказать про икру. Вы, надеюсь, знаете, что такое икра?
Саманта стиснула зубы, чтобы сдержаться и не уронить себя в глазах стоящего рядом смуглолицего мужчины, который наблюдал за происходящим с кривой усмешкой.
— Не забуду, — выпалила она, пробираясь к двери с сумками, задевавшими за стенные шкафы. Ну вот, почти дошла. Как бы исхитриться, — думала она, — чтобы открыть дверь, не выпуская из рук поклажу? И тут вмешался незнакомец.
— Позвольте, я помогу, — сказал он, услужливо распахнув перед ней двери и получив в ответ благодарную улыбку. — Будьте осторожны за рулем! — крикнул он ей вдогонку. В спешке Саманта ему не ответила. Оглянувшись, она увидела, как Мелисса, схватив незнакомца за руку, затащила его назад в дом. И последнее, что видела Саманта уже из окна машины — они стоят близко-близко друг к другу, и руки Мелиссы с алым маникюром обнимают его.
Глава 3
В «Бочонке меда» был час пик. Саманта раскладывала фирменную лапшу собственного приготовления в керамические горшочки перед тем как поместить их в микроволновую печь, когда увидела, что в кафе входит Мэтью.
Ей показалось странным, что она сразу заметила его. Позднее она говорила себе, что ее внимание привлек легкий шум, вызванный появлением среди завсегдатаев, всегда заполнявших кафе в этот обеденный час, — банковских клерков, продавцов и тому подобной публики, — человека в кожаной куртке. Как бы то ни было, глядя, как он шагает между столиками, она снова почувствовала страх.
Ее помощница Дебби Дональдсон, в обязанности которой входило обслуживание посетителей в зале и уборка посуды, перехватила его на полпути к прилавку, в котором были выставлены холодные закуски.
— Желаете столик на одного? — услужливо спросила она, испытующе разглядывая своими широко распахнутыми голубыми глазами его смуглое красивое лицо и крепкую мускулистую фигуру.
— Что? — не понял он, так как не сводил глаз с Саманты, которая продолжала торопливо наполнять формочки, притворяясь, что не видит его. — Ах да, конечно, — нетерпеливо согласился он, мельком окинув взглядом зал и переведя его на Дебби. — Вы мне найдете место?
— Разумеется.
Язычок Дебби маняще промелькнул между губами, и Саманта, про себя усмехнувшись тому, как впечатлительна молодежь, ощутила острый укол в сердце. Интересно, что он здесь делает? — подумала она и выругалась про себя, дуя на обожженный палец. Итон-гейт и Белгравиа отсюда неблизко. Как же он все-таки ее разыскал? И кто он такой, в конце концов?
Незаметно оглядев зал, Саманта увидела, что Дебби усадила Мэтью за маленький столик в эркере. Этот столик, один из двух, оставшихся незанятыми, обычно предназначался для мистера Гарриса, управляющего местным жилищным товариществом. Но Дебби была так увлечена, что не смотрела в сторону Саманты, и та не могла подать ей знак, что столик заказан. Все внимание Дебби было поглощено новым посетителем — как, впрочем, и внимание всех присутствующих женщин.
Что ж, их трудно за это осудить, с грустью признала Саманта, пытаясь сосредоточиться на своем занятии. Мэтью сегодня был чисто выбрит; его чуть узкие глаза и правильные, резкие черты лица выдавали затаенную чувственность. Две порции сосисок, булочка с корицей, два сандвича с кресс-салатом и яйцом, — твердила про себя Саманта, стараясь не перепутать заказы. Но ей мешало его присутствие, напоминая о случившемся позавчера, об их странной встрече на кухне в доме князя Георгия.
Она стремилась забыть о том, что там произошло. Ей не хотелось вспоминать чувства, пережитые в тот вечер. И это естественно, зачем ей зацикливаться на страхе, которого она натерпелась по его вине, уговаривала она себя. Но правда состояла в том, что, выбив нож у нее из рук, он заставил ее затем испытать совсем другие чувства.
Он обезоружил ее в прямом и переносном смысле слова, — подумала Саманта с ужасом, вынужденная признаться себе в этом. А кому бы захотелось держать в памяти то, что ей наговорила Мелисса Мейнверинг? Нет, это был просто ужасный вечер. Он заставил ее серьезно задуматься над тем, стоит ли продолжать едва начатое дело.
— Он сказал, что хочет поговорить с тобой. Саманта не сразу услышала, что Дебби обращается к ней, к тому же с обидой в голосе.
— Кто? — спросила она, даже не взглянув в зал, что вызвало у Дебби подозрение.
— А как ты думаешь, кто? — съязвила Дебби. — Вон тот остряк, что сидит у окна. Подумаешь, изображает из себя Мэла Гибсона.
Саманта быстро заморгала, на этот раз смутившись по-настоящему:
— Мэла Гибсона? — повторила она.
— Вот именно. И не говори, что ты его не заметила. Ты заметила его так же хорошо, как добрая половина женщин в этом квартале, — изрекла Дебби тоном, которым уличают в шалости пятилетнего ребенка. Саманта раздраженно вздохнула и по ошибке сложила вместе два намазанных пастой кусочка хлеба.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19