Видит Бог, ты так тяжело перенес ваш разрыв. И вот теперь стоишь тут и заливаешь алкоголем свое горе, вместо того чтобы увиваться за молодой особой, к которой твоя мать проявляет повышенный интерес.
Пальцы Мэтью крепко сжали стакан. Его бесило вмешательство деда в его личную жизнь. Каждый раз одно и то же! Стоило ему показаться деду на глаза, он обращался с ним как с мальчишкой. Мэтью поднес было стакан к губам, но тут же опустил его — не потому, что старик был прав, а скорее потому, что никогда еще дед не был так далек от истины. Мэтью уже несколько дней мог совершенно спокойно думать о Мелиссе, не испытывая при этом прежней боли. Чувство горечи, с которым он жил с тех пор, как Мелисса сказала, что между ними все кончено, постепенно прошло. Конечно, он все еще испытывал обиду, но это был голос уязвленного самолюбия.
— Так чем, ты говоришь, она занимается? — спросил Аристотель.
— Сэм? — уточнил Мэтью, глядя на Саманту, которая постепенно двигалась в его сторону.
— Ну а кто же еще? — вздохнул дед. — Я что-то не припомню, чтобы мисс Мейнверинг работала.
— Разумеется, нет. — Мэтью заставил себя вежливо отвечать старику. Ему сейчас было трудно сосредоточиться на том, что дед говорил, но он и не хотел грубить в ответ на высокомерный тон Аристотеля, который развязывал ему руки. — Нет. Мелиссе нравится быть светской дамой, какая тут работа? Поэтому она и выходит замуж за Иванова. Он достаточно богат, чтобы позволить ей это.
— А ты недостаточно богат для нее? — Аристотель был настроен по-боевому.
— Я этого не говорил. Просто не люблю, когда меня к чему-нибудь принуждают, — спокойно возразил Мэтью.
— А мисс… э-э… Максвелл? Она ни к чему тебя не принуждает?
— Нет.
— Ну а чего она все-таки ждет от тебя?
— Ничего, — отрезал Мэтью. — Ей ничего от меня не надо.
— В это трудно поверить. — Аристотель мрачно смотрел на подозреваемую. — Расскажи-ка мне об этом кафе. Может быть, ей нужны деньги или еще что-нибудь?
— А я думал, ты уже забыл, чем она зарабатывает себе на жизнь, — хмуро сказал Мэтью. — Нет, насколько мне известно, кафе не испытывает никаких финансовых проблем.
Аристотель посмотрел на него снизу вверх.
— Ну и почему она здесь?
— Потому что я ее пригласил, — Мэтью потянулся было за стаканом, но потом, как бы отметая побудительный мотив, заставлявший его, по мнению деда, искать утешения в выпивке, засунул руки в карманы брюк. — Хочешь, я ее тебе представлю?
— Тебе нужен повод, чтобы вытащить ее из-под опеки матери? — заметил проницательный старик, и Мэтью бросил на него свирепый взгляд.
— Как это понимать?
— Ну… просто на протяжении последних пятнадцати минут ты смотришь на нее с явным нетерпением, — мягко ответил дед. — И если бы я был не в курсе того, что происходит, я бы подумал, что ты ревнуешь.
Мэтью сжал челюсти.
— Ты все прекрасно понимаешь, — процедил он сквозь зубы. — Если я и проявляю интерес, то, наверное, только потому, что моя мать никогда не отличалась особой доброжелательностью по отношению к посторонним.
— Угу. — Дед неожиданно быстро согласился с ним. — А эта девушка, она что-то значит для тебя?
Мэтью замер. Этот вопрос застал его врасплох.
— Не в том смысле, как ты думаешь, дед, — ответил он. Ему нужно было перехватить инициативу. Мэтью решил, что лучше не лишать деда иллюзии, будто он все еще страдает из-за разрыва с Мелиссой, нежели признаться, что в данный момент объектом его любви — пусть временно — является Саманта. — Она очень независима и этим привлекает меня, — произнес он безразлично. — Да и Мелиссе не мешает попробовать на вкус такую же пилюлю, какую я проглотил по ее милости.
— То есть, ты используешь эту молодую даму в качестве орудия мести? — Аристотель, похоже, был шокирован. Мэтью вздохнул.
— Не совсем так, — сказал он. — Но в основе наших отношений лежит сексуальное влечение в чистом виде. — Губы Мэтью сжались от спазма желания, вызванного собственными словами. Чтобы отвлечь внимание деда и избавиться от его назойливого вторжения в свой внутренний мир, он добавил:
— Мне нужна женщина, дед. Уверен, что ты еще не забыл, что это такое?
— Нет, — печально вздохнул Аристотель. — Увы, я еще помню зов плоти. Но бойся фальшивых чувств, Мэтью. Знаешь, как говорят: «Человек, играющий с огнем, может обжечься»?
Мэтью криво улыбнулся, но ничего не ответил. Ему стоило неимоверных усилий оставаться на месте. Саманта уже была представлена всем членам семейства, и теперь его мать старалась удержать ее возле себя, чтобы не дать ей прервать беседу Мэтью с дедом.
Это действовало ему на нервы. Мэтью почувствовал, как в нем закипает злость. Он был абсолютно уверен, что деду известно о кознях матери. Интересно, может быть, они сговорились заранее? О господи, что это — мания преследования? Он становится неврастеником. Чем скорее он получит от Саманты то, что ему нужно, и отправит ее укладывать вещи, тем будет лучше для всех.
Чтобы скорее покончить со всем этим, он, глубоко вздохнув и сказав: «Прошу прощения, дед!» — двинулся к намеченной цели. Ему было безразлично, что он раскрывает свои карты. Его не заботило, что подумают близкие и дальние родственники. Лавируя между стульями, шезлонгами и диванами в веселую полосочку, Мэтью приближался к Саманте, и слова, которыми он находу обменивался с окружающими, вряд ли можно было назвать любезными.
Саманта пила чай в обществе Каролины и дяди Генри. Она уже заметила, что он идет к ней, и кожей чувствовала его приближение. Разумеется, мать тоже его увидела, но она прекрасно умела скрывать свои эмоции.
Генри приветствовал племянника с присущим ему апломбом.
— Выслушал очередную лекцию старикана, Мэт? — спросил он после обычного обмена любезностями, и Каролина Патнем метнула в него сердитый взгляд.
— Наверняка Аполлон просто сказал, что очень рад приезду Мэтью, — тут же вмешалась она, в то время как ее сын с видом собственника положил руку на плечо Саманты.
Генри не успокоился и продолжал ехидничать.
— Вряд ли он этим ограничился. Человек, которому нравится, чтобы его называли Аполлоном, должен быть уж очень высокого мнения о себе. И все мы прекрасно знаем, какие надежды старик возлагает на внука.
— Однако, как я заметила, ты всегда принимаешь его приглашения! — горячо воскликнула Каролина, которая разрывалась между желанием заступиться за отца и боязнью упустить инициативу, в случае, если ей не удастся втянуть Мэтью и Саманту в общую беседу. — Мэт! — она схватила его за руку. — Разве ты не собираешься представить Саманту дедушке?
— Потом, — сказал Мэтью твердо. Он не имел ни малейшего желания затевать очередную словесную баталию с дедом. Оглядевшись по сторонам, он с облегчением увидел деда в обществе нескольких членов семейства. — Он сейчас занят, — добавил он, чувствуя, как Саманта противится его попытке увести ее. — Ты не возражаешь, если мы с Самантой прогуляемся? Я хочу показать ей пещеры.
— Да, но… — Каролина явно пыталась найти какой-нибудь повод, чтобы удержать их, но Мэтью не собирался церемониться. Он умышленно попрощался с ней и дядей по-гречески. И прежде чем Каролина успела еще что-нибудь возразить, он почти силой увел Саманту с террасы.
— Мог бы поинтересоваться у меня, хочу ли я гулять, — прошипела Саманта, когда они подошли к пологим ступенькам, ведущим к пляжу. — Конечно, я здесь, потому что ты пригласил меня, но у меня тоже есть свои желания, тебе это ясно?
— Ясно. — Мэтью предложил ей руку, чтобы помочь спуститься по ступенькам, но она отказалась, и его это задело. — Мы же с тобой не можем говорить в присутствии матери. Кстати, что ты о ней думаешь? Что она тебе наболтала?
Выражение лица Саманты было не слишком обнадеживающим. Она явно неуютно чувствовала себя наедине с ним, наверное, ей казалось, что в обществе других людей она в большей безопасности. Мэтью догадывался, что Саманта много передумала с утра.
— Твоя мать… Она была очень мила, — ответила Саманта, снимая туфли. — Интересовалась, как давно мы знакомы.
Мэтью искоса взглянул на нее.
— И что ты ответила?
— Что не очень давно, — уклончиво сказала Саманта и не последовала за ним вдоль пляжа, а пошла по мелководью прочь от берега, понимая, что тогда их будет видно с террасы. Мэтью пришлось тоже снять туфли и, набравшись терпения, последовать за ней.
Саманта ушла довольно далеко, когда Мэтью догнал ее и, заглянув ей в глаза, увидел, что они темны и печальны. Она явно не испытывала счастья, и он разозлился на себя за это.
— Ну так что еще сказала моя мать? — снова спросил он, шлепая по воде рядом. Саманта испуганно посмотрела на него.
— Ты же замочишь брюки! — крикнула она, но Мэтью не боялся этого.
— Я могу их снять, если хочешь, — произнес он и не без злорадства отметил, что она покраснела. — Ну же, Сэм, не возводи между нами барьер. Я считал, что мы заключили перемирие на эти выходные.
Она машинально облизала кончиком языка губы, и Мэтью удивился, как сильно это его возбудило.
— Я… я что-то ничего не помню насчет перемирия, — проговорила она, глядя на свои забрызганные водой шорты. — Ты даже не удосужился сказать, что мне делать, после того, как я переоденусь.
Мэтью нахмурился.
— Разве Росита не подождала тебя?
— Горничная? — Саманта пожала плечами. — Да, конечно. Но ты, наверное, догадался, каково мне будет общаться со всеми этими людьми! И вместо того, чтобы быть рядом, ты отдал меня на растерзание своей матери…
— Моя мать опередила меня, — сказал Мэтью, поправляя ей прядь волос, выбившуюся из прически. — Сэм, поверь мне, я хотел быть с тобой. Но иногда бывает лучше не вмешиваться в ход событий.
Она внимательно посмотрела на него.
— Твой дед говорил обо мне? Мэтью, помедлив, ответил.
— И о тебе тоже.
— Он был недоволен тем, что ты привез меня, не так ли? — Ее губы дрогнули. — Думаю, что твоя мать тоже не в восторге от этого.
— Почему? — Мэтью подошел совсем близко к ней. — Если она сказала что-то такое, что огорчило тебя…
— Нет, она не сказала ничего такого, — перебила его Саманта, не позволив ему дать выход гневу. — Просто у меня сложилось впечатление, что… ну, что она предостерегает меня. Она намекнула, что мне не следует воспринимать тебя слишком серьезно.
— Она так и сказала? — Совсем недавно Мэтью говорил себе то же самое, однако сейчас он почувствовал, что взбешен. Как мать смеет вмешиваться в их отношения с Самантой? И что ей вообще известно о его чувствах, если они видятся всего по несколько раз в год?
— Это не имеет значения, — Саманта отстранила его руку и отвернулась. — Ой, смотри, какая красивая ракушка! В юности я собирала ракушки и делала из них браслеты.
Мэтью тяжело вздохнул.
— А ты рассказала матери, при каких обстоятельствах мы познакомились? — он продолжал свои расспросы, идя за ней следом. Его руки скользнули по ее талии. Плевать, что их могут увидеть с террасы. Ему необходимо было прикоснуться к ней, чтобы ощутить райское блаженство от тепла ее бедер.
— Мэтт! — ее протест был не слишком решительным. Просто она больше его была обеспокоена возможными наблюдателями. — Твоя мать может увидеть нас, — добавила она, когда, приподняв ей волосы, он поцеловал ее в затылок. — О, Мэтт, ну пожалуйста, не надо. Что подумает твой дедушка?
— Он подумает, что я счастливчик, — хрипло пробормотал Мэтью, встав за спину Саманты, чтобы загородить ее своим телом от виллы на берегу. Его пальцы накрыли нежные округлости ее грудей. — Девочка моя, ты чувствуешь, что ты со мной делаешь?
— Не надо, Мэтт, — чуть слышно возразила она, скорее просто автоматически, и, прижавшись к нему, ощутила, что его тело подобно сжатой пружине. Она была охвачена желанием не меньше его и почти не слышала слов, которые он шептал ей на ухо.
— Пойдем посмотрим пещеры, — выдохнул Мэтью, повернул ее лицом к себе и заглянул в ее большие тревожные глаза. — По крайней мере, там нас никто не увидит.
Саманта судорожно проглотила слюну. Мэтью, видя, как при этом дрогнула ее шея, был поражен внезапно проснувшимися по отношению к ней собственническими чувствами: она принадлежит ему, лихорадочно думал он, и только ему, а не какому-то жениху Полу. Он сам отпустит ее, когда придет время, и очень может быть, это случится не так скоро, как он раньше предполагал.
— Ну, хорошо, — хрипло произнесла она, сдаваясь, и Мэтью готов был целовать ее прямо здесь, на виду у всех. Но он сдержался. Не только из благоразумия, но потому что от близости Саманты терял контроль над собой. Он повел ее вдоль берега к пещерам.
Пещеры пронизывали оконечность мыса с обеих сторон. Это был сплошной лабиринт, состоящий из множества гротов, ходов и залов, где в давние времена скрывались пираты и разбойники. В начале прошлого века пещеры служили убежищем для крестьян, бежавших от преследования турок. Как известно, не одну тысячу греков тогда погрузили на корабли и отправили в Константинополь, где продали в рабство.
К счастью, теперь там обитали только крабы и морские птицы. На гладком, мягком песке валялись морские водоросли, а не бочонки с ромом, а своды пещер отражали только дыхание моря.
Мэтью намеревался заключить Саманту в объятия, как только они скроются от любопытных глаз. Однако ее реакция на увиденное заставила его отложить свои планы. Саманта была в восторге, узнав, что они могут пересечь мыс под землей и очутиться на другой его стороне, куда не было иного доступа. Ее восторг передался и ему, и скоро они вместе искали ракушки и восхищались прожилками мрамора на поверхности скал. Мэтью даже смеялся вместе с ней, когда выскочивший из-за камня краб-отшельник пытался ущипнуть Саманту за палец ноги.
Она радовалась с такой непосредственностью, что он не мог не поддаться ее очарованию. Это вовсе не означало, что он захотел немедленно заняться с ней любовью. Конечно, ему хотелось этого все больше и больше, и он постоянно думал об этом. Но ему было с ней так хорошо, так легко и весело, что он неожиданно для себя понял: она по-настоящему нужна ему.
Это открытие не порадовало его. Он подумал с раздражением, что позволил своему либидо заглушить голос разума. Разве ему был нужен от нее не секс в чистом виде? Как только он удовлетворит свое желание, все прочие ее достоинства, все то, что ему сейчас так нравится в ней, отойдет на задний план.
А что если нет? — шепнул ему внутренний голос. А вдруг после того, как он переспит с ней, их отношения станут глубже и прочнее? После того, что он пережил с Мелиссой, Мэтью не хотел даже думать о новом романе, боясь еще одной душевной травмы.
Внезапно он принял решение: нет, он не должен этого допустить. События выходят из-под контроля и принимают опасный оборот. Мать и дед правы: ему не следовало привозить сюда Саманту.
Мэтью посмотрел на часы. Шестой час. Все гости уже разошлись по своим комнатам, чтобы отдохнуть и переодеться к ужину. Здесь, на Дельфосе, вели праздный и размеренный образ жизни. И слишком много времени оставалось на размышления.
Повернувшись, он увидел, как Саманта, сидя на корточках возле подземного прудика, подталкивает пальцем раковину крошечного наутилуса. Эта поза открывала его взгляду соблазнительную линию ее бедер, а в том месте, где блузка, оголявшая спину, неплотно прилегала под рукой, виднелась нежная округлость одной из ее прелестных грудей.
Мэтью сжал кулаки. Сейчас ему хотелось только одного: повалить ее на песок и целовать до изнеможения. Но вместо этого он отвел глаза и нервозно выпалил:
— Может, пойдем?
— Пойдем? — Саманта легким движением выпрямилась. Ее глаза выражали смятение. — Ну да… конечно. — Она окинула взглядом пещеру. — А мы еще вернемся сюда?
— Если захочешь. — Мэтью был груб, но ничего не мог с собой поделать. Засунув руки в карманы, он зашагал к дому.
Саманта молча шла за ним, но он чувствовал, что она, так же как и он, огорчена неожиданной переменой в его настроении. Это безумие, думал он. Его эмоции не имеют к этому никакого отношения. Он хотел ее — так почему же он повел себя как идиот и не овладел ею, когда она была к этому готова?
Мэтью почувствовал облегчение, когда увидел, что на террасе уже никого нет. Только горстка слуг, убиравших посуду после чая и убиравших на ночь стулья. Они вежливо улыбались Мэтью, но он догадывался, что их с Самантой длительное отсутствие не обошлось без комментариев. Вероятно, его судили и признали виновным во всех смертных грехах, с горечью подумал он. Греки уважительно относятся к женщинам, и у них не принято походя соблазнять их, воспользовавшись удобным случаем.
— Ты сможешь найти свою комнату? — спросил Мэтью, когда они вошли в просторный вестибюль, залитый золотистым светом угасающего дня. Он уже с каким-то отчаянием думал о графине с шотландским виски, который дед хранил в библиотеке, и его сердце глухо забилось, когда Саманта покачала головой:
— К сожалению, нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
Пальцы Мэтью крепко сжали стакан. Его бесило вмешательство деда в его личную жизнь. Каждый раз одно и то же! Стоило ему показаться деду на глаза, он обращался с ним как с мальчишкой. Мэтью поднес было стакан к губам, но тут же опустил его — не потому, что старик был прав, а скорее потому, что никогда еще дед не был так далек от истины. Мэтью уже несколько дней мог совершенно спокойно думать о Мелиссе, не испытывая при этом прежней боли. Чувство горечи, с которым он жил с тех пор, как Мелисса сказала, что между ними все кончено, постепенно прошло. Конечно, он все еще испытывал обиду, но это был голос уязвленного самолюбия.
— Так чем, ты говоришь, она занимается? — спросил Аристотель.
— Сэм? — уточнил Мэтью, глядя на Саманту, которая постепенно двигалась в его сторону.
— Ну а кто же еще? — вздохнул дед. — Я что-то не припомню, чтобы мисс Мейнверинг работала.
— Разумеется, нет. — Мэтью заставил себя вежливо отвечать старику. Ему сейчас было трудно сосредоточиться на том, что дед говорил, но он и не хотел грубить в ответ на высокомерный тон Аристотеля, который развязывал ему руки. — Нет. Мелиссе нравится быть светской дамой, какая тут работа? Поэтому она и выходит замуж за Иванова. Он достаточно богат, чтобы позволить ей это.
— А ты недостаточно богат для нее? — Аристотель был настроен по-боевому.
— Я этого не говорил. Просто не люблю, когда меня к чему-нибудь принуждают, — спокойно возразил Мэтью.
— А мисс… э-э… Максвелл? Она ни к чему тебя не принуждает?
— Нет.
— Ну а чего она все-таки ждет от тебя?
— Ничего, — отрезал Мэтью. — Ей ничего от меня не надо.
— В это трудно поверить. — Аристотель мрачно смотрел на подозреваемую. — Расскажи-ка мне об этом кафе. Может быть, ей нужны деньги или еще что-нибудь?
— А я думал, ты уже забыл, чем она зарабатывает себе на жизнь, — хмуро сказал Мэтью. — Нет, насколько мне известно, кафе не испытывает никаких финансовых проблем.
Аристотель посмотрел на него снизу вверх.
— Ну и почему она здесь?
— Потому что я ее пригласил, — Мэтью потянулся было за стаканом, но потом, как бы отметая побудительный мотив, заставлявший его, по мнению деда, искать утешения в выпивке, засунул руки в карманы брюк. — Хочешь, я ее тебе представлю?
— Тебе нужен повод, чтобы вытащить ее из-под опеки матери? — заметил проницательный старик, и Мэтью бросил на него свирепый взгляд.
— Как это понимать?
— Ну… просто на протяжении последних пятнадцати минут ты смотришь на нее с явным нетерпением, — мягко ответил дед. — И если бы я был не в курсе того, что происходит, я бы подумал, что ты ревнуешь.
Мэтью сжал челюсти.
— Ты все прекрасно понимаешь, — процедил он сквозь зубы. — Если я и проявляю интерес, то, наверное, только потому, что моя мать никогда не отличалась особой доброжелательностью по отношению к посторонним.
— Угу. — Дед неожиданно быстро согласился с ним. — А эта девушка, она что-то значит для тебя?
Мэтью замер. Этот вопрос застал его врасплох.
— Не в том смысле, как ты думаешь, дед, — ответил он. Ему нужно было перехватить инициативу. Мэтью решил, что лучше не лишать деда иллюзии, будто он все еще страдает из-за разрыва с Мелиссой, нежели признаться, что в данный момент объектом его любви — пусть временно — является Саманта. — Она очень независима и этим привлекает меня, — произнес он безразлично. — Да и Мелиссе не мешает попробовать на вкус такую же пилюлю, какую я проглотил по ее милости.
— То есть, ты используешь эту молодую даму в качестве орудия мести? — Аристотель, похоже, был шокирован. Мэтью вздохнул.
— Не совсем так, — сказал он. — Но в основе наших отношений лежит сексуальное влечение в чистом виде. — Губы Мэтью сжались от спазма желания, вызванного собственными словами. Чтобы отвлечь внимание деда и избавиться от его назойливого вторжения в свой внутренний мир, он добавил:
— Мне нужна женщина, дед. Уверен, что ты еще не забыл, что это такое?
— Нет, — печально вздохнул Аристотель. — Увы, я еще помню зов плоти. Но бойся фальшивых чувств, Мэтью. Знаешь, как говорят: «Человек, играющий с огнем, может обжечься»?
Мэтью криво улыбнулся, но ничего не ответил. Ему стоило неимоверных усилий оставаться на месте. Саманта уже была представлена всем членам семейства, и теперь его мать старалась удержать ее возле себя, чтобы не дать ей прервать беседу Мэтью с дедом.
Это действовало ему на нервы. Мэтью почувствовал, как в нем закипает злость. Он был абсолютно уверен, что деду известно о кознях матери. Интересно, может быть, они сговорились заранее? О господи, что это — мания преследования? Он становится неврастеником. Чем скорее он получит от Саманты то, что ему нужно, и отправит ее укладывать вещи, тем будет лучше для всех.
Чтобы скорее покончить со всем этим, он, глубоко вздохнув и сказав: «Прошу прощения, дед!» — двинулся к намеченной цели. Ему было безразлично, что он раскрывает свои карты. Его не заботило, что подумают близкие и дальние родственники. Лавируя между стульями, шезлонгами и диванами в веселую полосочку, Мэтью приближался к Саманте, и слова, которыми он находу обменивался с окружающими, вряд ли можно было назвать любезными.
Саманта пила чай в обществе Каролины и дяди Генри. Она уже заметила, что он идет к ней, и кожей чувствовала его приближение. Разумеется, мать тоже его увидела, но она прекрасно умела скрывать свои эмоции.
Генри приветствовал племянника с присущим ему апломбом.
— Выслушал очередную лекцию старикана, Мэт? — спросил он после обычного обмена любезностями, и Каролина Патнем метнула в него сердитый взгляд.
— Наверняка Аполлон просто сказал, что очень рад приезду Мэтью, — тут же вмешалась она, в то время как ее сын с видом собственника положил руку на плечо Саманты.
Генри не успокоился и продолжал ехидничать.
— Вряд ли он этим ограничился. Человек, которому нравится, чтобы его называли Аполлоном, должен быть уж очень высокого мнения о себе. И все мы прекрасно знаем, какие надежды старик возлагает на внука.
— Однако, как я заметила, ты всегда принимаешь его приглашения! — горячо воскликнула Каролина, которая разрывалась между желанием заступиться за отца и боязнью упустить инициативу, в случае, если ей не удастся втянуть Мэтью и Саманту в общую беседу. — Мэт! — она схватила его за руку. — Разве ты не собираешься представить Саманту дедушке?
— Потом, — сказал Мэтью твердо. Он не имел ни малейшего желания затевать очередную словесную баталию с дедом. Оглядевшись по сторонам, он с облегчением увидел деда в обществе нескольких членов семейства. — Он сейчас занят, — добавил он, чувствуя, как Саманта противится его попытке увести ее. — Ты не возражаешь, если мы с Самантой прогуляемся? Я хочу показать ей пещеры.
— Да, но… — Каролина явно пыталась найти какой-нибудь повод, чтобы удержать их, но Мэтью не собирался церемониться. Он умышленно попрощался с ней и дядей по-гречески. И прежде чем Каролина успела еще что-нибудь возразить, он почти силой увел Саманту с террасы.
— Мог бы поинтересоваться у меня, хочу ли я гулять, — прошипела Саманта, когда они подошли к пологим ступенькам, ведущим к пляжу. — Конечно, я здесь, потому что ты пригласил меня, но у меня тоже есть свои желания, тебе это ясно?
— Ясно. — Мэтью предложил ей руку, чтобы помочь спуститься по ступенькам, но она отказалась, и его это задело. — Мы же с тобой не можем говорить в присутствии матери. Кстати, что ты о ней думаешь? Что она тебе наболтала?
Выражение лица Саманты было не слишком обнадеживающим. Она явно неуютно чувствовала себя наедине с ним, наверное, ей казалось, что в обществе других людей она в большей безопасности. Мэтью догадывался, что Саманта много передумала с утра.
— Твоя мать… Она была очень мила, — ответила Саманта, снимая туфли. — Интересовалась, как давно мы знакомы.
Мэтью искоса взглянул на нее.
— И что ты ответила?
— Что не очень давно, — уклончиво сказала Саманта и не последовала за ним вдоль пляжа, а пошла по мелководью прочь от берега, понимая, что тогда их будет видно с террасы. Мэтью пришлось тоже снять туфли и, набравшись терпения, последовать за ней.
Саманта ушла довольно далеко, когда Мэтью догнал ее и, заглянув ей в глаза, увидел, что они темны и печальны. Она явно не испытывала счастья, и он разозлился на себя за это.
— Ну так что еще сказала моя мать? — снова спросил он, шлепая по воде рядом. Саманта испуганно посмотрела на него.
— Ты же замочишь брюки! — крикнула она, но Мэтью не боялся этого.
— Я могу их снять, если хочешь, — произнес он и не без злорадства отметил, что она покраснела. — Ну же, Сэм, не возводи между нами барьер. Я считал, что мы заключили перемирие на эти выходные.
Она машинально облизала кончиком языка губы, и Мэтью удивился, как сильно это его возбудило.
— Я… я что-то ничего не помню насчет перемирия, — проговорила она, глядя на свои забрызганные водой шорты. — Ты даже не удосужился сказать, что мне делать, после того, как я переоденусь.
Мэтью нахмурился.
— Разве Росита не подождала тебя?
— Горничная? — Саманта пожала плечами. — Да, конечно. Но ты, наверное, догадался, каково мне будет общаться со всеми этими людьми! И вместо того, чтобы быть рядом, ты отдал меня на растерзание своей матери…
— Моя мать опередила меня, — сказал Мэтью, поправляя ей прядь волос, выбившуюся из прически. — Сэм, поверь мне, я хотел быть с тобой. Но иногда бывает лучше не вмешиваться в ход событий.
Она внимательно посмотрела на него.
— Твой дед говорил обо мне? Мэтью, помедлив, ответил.
— И о тебе тоже.
— Он был недоволен тем, что ты привез меня, не так ли? — Ее губы дрогнули. — Думаю, что твоя мать тоже не в восторге от этого.
— Почему? — Мэтью подошел совсем близко к ней. — Если она сказала что-то такое, что огорчило тебя…
— Нет, она не сказала ничего такого, — перебила его Саманта, не позволив ему дать выход гневу. — Просто у меня сложилось впечатление, что… ну, что она предостерегает меня. Она намекнула, что мне не следует воспринимать тебя слишком серьезно.
— Она так и сказала? — Совсем недавно Мэтью говорил себе то же самое, однако сейчас он почувствовал, что взбешен. Как мать смеет вмешиваться в их отношения с Самантой? И что ей вообще известно о его чувствах, если они видятся всего по несколько раз в год?
— Это не имеет значения, — Саманта отстранила его руку и отвернулась. — Ой, смотри, какая красивая ракушка! В юности я собирала ракушки и делала из них браслеты.
Мэтью тяжело вздохнул.
— А ты рассказала матери, при каких обстоятельствах мы познакомились? — он продолжал свои расспросы, идя за ней следом. Его руки скользнули по ее талии. Плевать, что их могут увидеть с террасы. Ему необходимо было прикоснуться к ней, чтобы ощутить райское блаженство от тепла ее бедер.
— Мэтт! — ее протест был не слишком решительным. Просто она больше его была обеспокоена возможными наблюдателями. — Твоя мать может увидеть нас, — добавила она, когда, приподняв ей волосы, он поцеловал ее в затылок. — О, Мэтт, ну пожалуйста, не надо. Что подумает твой дедушка?
— Он подумает, что я счастливчик, — хрипло пробормотал Мэтью, встав за спину Саманты, чтобы загородить ее своим телом от виллы на берегу. Его пальцы накрыли нежные округлости ее грудей. — Девочка моя, ты чувствуешь, что ты со мной делаешь?
— Не надо, Мэтт, — чуть слышно возразила она, скорее просто автоматически, и, прижавшись к нему, ощутила, что его тело подобно сжатой пружине. Она была охвачена желанием не меньше его и почти не слышала слов, которые он шептал ей на ухо.
— Пойдем посмотрим пещеры, — выдохнул Мэтью, повернул ее лицом к себе и заглянул в ее большие тревожные глаза. — По крайней мере, там нас никто не увидит.
Саманта судорожно проглотила слюну. Мэтью, видя, как при этом дрогнула ее шея, был поражен внезапно проснувшимися по отношению к ней собственническими чувствами: она принадлежит ему, лихорадочно думал он, и только ему, а не какому-то жениху Полу. Он сам отпустит ее, когда придет время, и очень может быть, это случится не так скоро, как он раньше предполагал.
— Ну, хорошо, — хрипло произнесла она, сдаваясь, и Мэтью готов был целовать ее прямо здесь, на виду у всех. Но он сдержался. Не только из благоразумия, но потому что от близости Саманты терял контроль над собой. Он повел ее вдоль берега к пещерам.
Пещеры пронизывали оконечность мыса с обеих сторон. Это был сплошной лабиринт, состоящий из множества гротов, ходов и залов, где в давние времена скрывались пираты и разбойники. В начале прошлого века пещеры служили убежищем для крестьян, бежавших от преследования турок. Как известно, не одну тысячу греков тогда погрузили на корабли и отправили в Константинополь, где продали в рабство.
К счастью, теперь там обитали только крабы и морские птицы. На гладком, мягком песке валялись морские водоросли, а не бочонки с ромом, а своды пещер отражали только дыхание моря.
Мэтью намеревался заключить Саманту в объятия, как только они скроются от любопытных глаз. Однако ее реакция на увиденное заставила его отложить свои планы. Саманта была в восторге, узнав, что они могут пересечь мыс под землей и очутиться на другой его стороне, куда не было иного доступа. Ее восторг передался и ему, и скоро они вместе искали ракушки и восхищались прожилками мрамора на поверхности скал. Мэтью даже смеялся вместе с ней, когда выскочивший из-за камня краб-отшельник пытался ущипнуть Саманту за палец ноги.
Она радовалась с такой непосредственностью, что он не мог не поддаться ее очарованию. Это вовсе не означало, что он захотел немедленно заняться с ней любовью. Конечно, ему хотелось этого все больше и больше, и он постоянно думал об этом. Но ему было с ней так хорошо, так легко и весело, что он неожиданно для себя понял: она по-настоящему нужна ему.
Это открытие не порадовало его. Он подумал с раздражением, что позволил своему либидо заглушить голос разума. Разве ему был нужен от нее не секс в чистом виде? Как только он удовлетворит свое желание, все прочие ее достоинства, все то, что ему сейчас так нравится в ней, отойдет на задний план.
А что если нет? — шепнул ему внутренний голос. А вдруг после того, как он переспит с ней, их отношения станут глубже и прочнее? После того, что он пережил с Мелиссой, Мэтью не хотел даже думать о новом романе, боясь еще одной душевной травмы.
Внезапно он принял решение: нет, он не должен этого допустить. События выходят из-под контроля и принимают опасный оборот. Мать и дед правы: ему не следовало привозить сюда Саманту.
Мэтью посмотрел на часы. Шестой час. Все гости уже разошлись по своим комнатам, чтобы отдохнуть и переодеться к ужину. Здесь, на Дельфосе, вели праздный и размеренный образ жизни. И слишком много времени оставалось на размышления.
Повернувшись, он увидел, как Саманта, сидя на корточках возле подземного прудика, подталкивает пальцем раковину крошечного наутилуса. Эта поза открывала его взгляду соблазнительную линию ее бедер, а в том месте, где блузка, оголявшая спину, неплотно прилегала под рукой, виднелась нежная округлость одной из ее прелестных грудей.
Мэтью сжал кулаки. Сейчас ему хотелось только одного: повалить ее на песок и целовать до изнеможения. Но вместо этого он отвел глаза и нервозно выпалил:
— Может, пойдем?
— Пойдем? — Саманта легким движением выпрямилась. Ее глаза выражали смятение. — Ну да… конечно. — Она окинула взглядом пещеру. — А мы еще вернемся сюда?
— Если захочешь. — Мэтью был груб, но ничего не мог с собой поделать. Засунув руки в карманы, он зашагал к дому.
Саманта молча шла за ним, но он чувствовал, что она, так же как и он, огорчена неожиданной переменой в его настроении. Это безумие, думал он. Его эмоции не имеют к этому никакого отношения. Он хотел ее — так почему же он повел себя как идиот и не овладел ею, когда она была к этому готова?
Мэтью почувствовал облегчение, когда увидел, что на террасе уже никого нет. Только горстка слуг, убиравших посуду после чая и убиравших на ночь стулья. Они вежливо улыбались Мэтью, но он догадывался, что их с Самантой длительное отсутствие не обошлось без комментариев. Вероятно, его судили и признали виновным во всех смертных грехах, с горечью подумал он. Греки уважительно относятся к женщинам, и у них не принято походя соблазнять их, воспользовавшись удобным случаем.
— Ты сможешь найти свою комнату? — спросил Мэтью, когда они вошли в просторный вестибюль, залитый золотистым светом угасающего дня. Он уже с каким-то отчаянием думал о графине с шотландским виски, который дед хранил в библиотеке, и его сердце глухо забилось, когда Саманта покачала головой:
— К сожалению, нет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19