— Да, — бормотал он, приближая лицо, — что бы ни случилось.
Ее губы коснулись его рта легкой, как лепесток, лаской, и блаженная агония сдерживаемой им страсти вырвалась наружу учащенным дыханием. Ее руки, устроившиеся на широкой груди, вздрагивали от ударов сердца, а когда тонкие пальцы добрались до мощной шеи, удары эти превратились в бешеную дробь.
Потом она подняла голову, и, вздрогнув, он взмолился:
— Нет, не…
— Что? — протянула Сайен, уплывая в медленном танце чувства.
— Не уходи, — простонал он и, притянув ее голову, впился в губы.
Треск фейерверка застал их тела сплетенными в нарастающем восторге, струящемся изо рта в рот, из сердца — в сердце; тонкие руки обвивали шею, а несокрушимая сталь его объятий сжимала ее тело.
Потом его пальцы зарылись в черноту струящихся волос, и горячие дрожащие губы, прервав поцелуй, пробежали по щеке к тонкому жертвеннику шеи. Она впилась ногтями в его спину, и ответный хриплый стон растопил ее как воск.
Оба они были настолько поглощены друг другом, что не услышали ни легких быстрых шагов, ни зова Джошуа: «Мэтт? Сайен?»
В кабинете зажегся свет, вдребезги разбив серебристый полумрак.
Голова Мэтта дернулась назад. Сайен удивленно рванулась и выскользнула бы из его объятий, не держи он так крепко. Прижатая к нему, она могла видеть только мерцающие озера его глаз, глядящих поверх нее на младшего брата. То, что Мэтт увидел в мертвой тишине за ее спиной, сделало его лицо жестким. Он холодно сказал Джошуа:
— Я выйду через минуту.
Ответа не последовало, но хлопнувшая дверь сказала достаточно, и Мэтт нахмурился. Зеленые глаза девушки тревожно затуманились на расстроенном лице. Она прошептала:
— Боже, я не подумала. Мне надо поговорить с ним…
— Нет, — быстро вздохнув, сказал Мэтт. — Я сам поговорю. Ты в порядке?
— Сегодня ты уже второй раз это спрашиваешь, — пробормотала она, и его объятия сжались.
— Думаю, и в первый раз было не сладко, но если сейчас ты чувствуешь то же, что я, то теперь мы оба знаем, что значит быть рассеченным надвое. — (Она молча и серьезно глядела на него.) — Но это не изменит ни тебя, ни меня. А если думаешь, что изменит, я останусь здесь и буду целовать тебя, пока все не вернется.
— И кто же мы теперь? — спросила она, лукаво улыбнувшись. — Враги, любовники или просто хорошие друзья?
Мэтт изумленно взглянул на нее.
— Не возвращайся в Саут-Бенд завтра. Останься со мной.
Ее глаза метнулись к распахнутому вороту белой рубашки, и она пролепетала:
— О Мэтью, я… я не знаю.
— Но почему же нет? — спросил он, и жесткие руки до синяков сжали ее запястья. — Ты же не собираешься работать летом. Почему ты не можешь остаться?
— На сколько?
Он нетерпеливо пожал плечами, но в черноте, залившей карие глаза, мелькнула тень сокровенной мысли.
— На несколько дней, на неделю, на месяц. Кто знает, может, ты останешься на все лето и тебе не захочется уезжать.
У нее жалобно скривилось лицо.
— Но у меня же все в Саут-Бенде — друзья, одежда, университет, планы. Мэтт был безжалостен.
— Я знаю только то, что если ты уедешь, то посвятишь все свободное время изобретению причин, чтобы не возвращаться, и возведению своих барьеров, а Чикаго слишком далеко, чтобы я мог каждый уикенд являться с уговорами.
— Но, — возразила Сайен, крутя верхнюю пуговицу на его рубашке, — возможно, нам обоим нужно время, чтобы подумать.
— Об этом я и говорил, — сухо ответил Мэтт. — Вот он — первый барьер, а ты еще не покинула моих объятий. Нам больше не нужно ничего обдумывать в одиночестве, нам необходимо быть вместе, чтобы узнать друг друга, чтобы выяснить, что нам нравится друг в друге и что мы не принимаем, чтобы заниматься любовью теплыми вечерами и в прохладной темноте перед рассветом.
Подцепив ногтем, она расстегнула пуговицу и при виде поросшей волосками груди вспомнила свое возбуждение и тяжесть этого великолепного тела, пригвоздившего ее утром к полу. Почему она колеблется? Ей же нужен Мэтт! Она беспомощно уткнулась в него лбом.
— Пожалуйста, дай мне срок до утра. Не сейчас…
Он выдохнул в ее волосы и отпустил руки.
— Ладно. Скажешь завтра. А пока я, пожалуй, поищу Джошуа и переговорю с ним. Пойдешь со мной?
Покачав головой, она полувнятно произнесла:
— Я выйду через несколько минут. Мэтт поцеловал ее в лоб и встал.
— Хорошо. Только не отговаривай себя ни от чего хорошего для нас обоих.
Но что же потом, Мэтт? — молча спросила она, когда за ним закрылась дверь. Нет, не завтра, не послезавтра, даже не через неделю. Что будет через год? Кто знает, что будет хорошо для нас обоих тогда?
Глава 9
Когда Сайен наконец нашла в себе силы выйти из кабинета, обнаружилось отсутствие обоих братьев. Она успела причесаться и поправить косметику, так что о происшедшем ранее свидетельствовали только чересчур яркий блеск глаз да горячечный румянец на высоких скулах.
На первый взгляд вечеринка была еще в самом разгаре, но, судя по тарелкам, сваленным в мойке, и стаканам, загромоздившим стол, а также по тому, что большинство гостей сидели в гостиной и разговаривали, вместо того чтобы танцевать, она могла закончиться очень скоро.
Сайен глянула на часы и с удивлением обнаружила, что уже далеко за полночь. Подошла Джейн и зашептала на ухо:
— Боже мой, подружка, где ты была? Фейерверк пропустила. Только что ворвался Джошуа, мрачный как туча, а за ним явился Мэтт и утащил Джошуа в спальню. Они все еще там, и тишина становится тревожной. Тебе не кажется?
Прижав руку к пылающей щеке, Сайен закрыла глаза и призналась:
— Я не все пропустила. Джошуа застал нас с Мэттом в кабинете.
Джейн распахнула глаза.
— Что вы там делали?
— Ну, погоду, во всяком случае, не обсуждали, — нервно фыркнула она и тут же пожалела. — Прости. Мне вовсе не смешно. Я просто психую.
— Не мудрено. — Подруга сочувственно вглядывалась в ее лицо. — Не терзайся, Сайен. Ни в чем ты не виновата. Ты же ничего не обещала Джошуа. Все ваши серьезные отношения он просто придумал, так что постарайся успокоиться. Мэтт с ним разберется, увидишь.
— Надеюсь, — кивнула Сайен, но из глаз не уходило затравленное выражение. Джейн порывисто обняла ее и увела в относительную уединенность кухни, где Сайен тут же привалилась к столу.
— Рассказывай, — мягко приказала Джейн. Сайен слепо уставилась вниз, на туфли.
— Мэтт попросил меня не уезжать завтра с вами.
— И все?
— Все? — трагическим эхом повторила она, подняв глаза и скрестив их с сочувствующим взглядом подруги. — Джейн, одна мысль об этом приводит меня в ужас! Я люблю его до боли, но понятия не имею, что у него на душе и как долго все это продлится.
— Ну так тебе непременно надо остаться, — просто сказала Джейн, взяв ее руки в свои. — И люби его, сколько сможешь.
Сайен покачала головой. Глаза наполнились соленой влагой, и по мраморным щекам пролегли бриллиантовые дорожки. Как выразить этот кризис неуверенности? Всего за неделю она ушла так далеко от того, что являлось краеугольным камнем ее убеждений, и, чтобы получить то, чего хочет сейчас, ей нужно поступить вопреки всему, во что верила прежде. Она не игрок, как отец. Она просто молодая женщина, слишком перепуганная открытием, что все ее планы на будущее оказались замками на песке.
— Неужели ты не понимаешь? — почти умоляла она. — Все случилось так быстро! Я не знаю даже, что он чувствует ко мне кроме физического влечения. Может, у кого-то и хватило бы силы так рискнуть, но я не уверена, смогу ли.
— Тогда поезжай домой, — сказала Джейн и сжала ее холодные руки. Потом добавила со спокойной, безжалостной мудростью:
— Но будь готова к тому, что ты потеряешь Мэтта. Потому что когда-нибудь он найдет женщину, которая сможет, потому что поймет, сколько смелости понадобилось ему, чтобы открыть ей свое сердце и свою жизнь.
Все чувства восстали в Сайен при мысли о Мэтте, живущем с другой женщиной, любящем другую, и она отпрянула, как от удара. Сквозь звон в ушах она услышала вопрос подруги:
— Хоть это подсказывает тебе ответ? Бескровными губами она прошептала:
— Да, думаю — да. Я останусь, если он все еще хочет этого.
— Ах, Сайен! — Джейн крепко обняла ее. — Я не желаю тебе найти лучшего человека, но я тебя теряю!
Сайен уронила голову на плечо подруги и воскликнула:
— Что ты! Я вернусь через несколько дней.
— А может, и не вернешься, — сказала Джейн, отступив и вытирая глаза. — И так оно и будет.
Стоило представить, как она прощается с друзьями, остается наедине с Мэттом и будущее становится их общим, только их будущим, как кровь прилила к сердцу. Восторг и ужас переполнили ее. Сумеют ли они вдвоем заполнить пустоту светом и смехом? Или все ее новые чувства будут раздавлены этой тяжестью? Не обнаружит ли она, когда пройдет первый жаркий порыв, что просто поддалась иллюзорным чарам влюбленности? А он — что почувствует он? Пожалеет о своем приглашении, когда пролетят несколько дней, или тоже полюбит ее?
И тут она поняла, что поступает правильно, потому что все эти вопросы целиком завладели сознанием и не будет ей ни отдыха, ни мира, ни надежды, пока не придут ответы на них.
Появление братьев из спальни Мэтта не внесло никакой ясности, ибо Мэтт занялся проводами гостей, а Джошуа, молчаливый и подавленный, старательно избегал ее взгляда.
Она изо всех сил старалась быть терпеливой, но тревога росла, потому что губы Мэтта сжались в белую полосу, а в холодных глазах, когда они бегло встретились с ней, можно было разглядеть сдерживаемую ярость, тем более опасную, чем глубже она была спрятана.
Призрак враждебного незнакомца, обрушившегося на нее неделю назад, всплыл в памяти. Внутренне содрогнувшись, она загнала жуткого духа в прошлое, которому он принадлежал, потому что оба они уже не имели почти ничего общего с участниками той сцены. Она рассталась с чьей-то уродливой карикатурой на ее собственную личность, служившей прежде защитным плащом, а Мэтт превратился в человека из плоти и крови, полного не только сил, но и слабостей, носящего глубоко в себе ядро глубинной мудрости, делавшее его таким непохожим на всех.
Чтобы убить время, она пошла в ванную умыться и почистить зубы, отдаляя, насколько возможно, необходимость встретиться с Мэттом и узнать, что прорезало глубокие морщины в углах его рта. Ей хотелось обнять его, погладить каштановые волосы и сказать, что она останется до тех пор, пока оба они не перестанут желать этого.
Завязав на талии шаль из тонкого хлопка, Сайен прошла через спальню, пожелала Джейн спокойной ночи и направилась в кабинет.
Свет был включен. На высоком табурете у чертежного стола спиной к двери сидел Мэтт. Волосы его были взъерошены, будто он не раз проходился по ним пятерней, и ей до боли захотелось откинуть их со лба.
Входя, она невольно улыбнулась:
— Привет. А я как раз искала тебя. Он чуть повернул голову.
— Забавно, — ровным голосом отозвался он. — Я тоже искал тебя здесь, но не удивился бы, выяснив, что у тебя другие планы на ночь.
Отрывистый голос и край жесткого, напрягшегося подбородка остановили Сайен. Почему он не оборачивается? Одна улыбка, и она бы бросилась к нему на шею, но сейчас она не знала, как поступить.
— Не понимаю, — сказала она спокойно.
— Ты всегда исчезаешь. — В голосе Мэтью звучал сарказм. — С самого начала. Даже в ту, первую встречу, когда я обрушился на тебя, ты убежала.
Она нахмурила брови.
— Но сейчас я никуда не убегаю — ты чего-то не понял. Я сказала Джейн, что не поеду с ними в Саут-Бенд.
— Ты намерена убедить меня, что хочешь остаться? — хрипло поинтересовался Мэтт. — Это уж перебор, даже для тебя.
Девушка не понимала, что происходит, но сердце забилось в неприятном предчувствии, и она облизнула пересохшие губы.
— Мэтт, посмотри на меня.
Он развернулся, отшвырнув табурет, и глубинная ярость на его лице была настолько ужаснее, чем то, что в страхе рисовало ее воображение, что она попятилась и приложила ладонь к шее, где неистово билась жилка.
Оскалившись, Мэтт спросил:
— А на какое время ты запланировала сообщить мне о вашей с Джошуа помолвке — рано утром, перед отъездом? Или приберегла новость для постельной беседы? Лживая дрянь!
Под тяжестью этих обвинений ее мир содрогнулся до основания, и она еле удержалась на ногах. Как могла она забыть об этом дурацком розыгрыше, состряпанном ею с Джошуа? Она прошептала, задыхаясь:
— Он сказал тебе?
Его глаза расширились, и на мгновение открылось лицо человека, охваченного глубокой скорбью, но уже в следующее мгновение это лицо стало острее и тверже бритвы.
— Значит, правда. Поначалу я сомневался. Джошуа, когда растеряется, может сотворить какую-нибудь мальчишескую гадость, а я уж очень не ожидал от тебя такого. Не могла ты оказаться той самой холодно-расчетливой особой, которую вообразил себе Джошуа. Ты казалась такой слабой и невинной, несмотря на видимость самообладания, что я совершенно изменил свое первоначальное мнение. Я даже не обратил внимания, когда ты предупреждала, что в конце концов доберешься до меня. Что ж, поздравляю, милочка! Я заглотнул твою наживку вместе с крючком и леской по самое грузило. Надеюсь, что удовлетворение от этой рыбалки будет согревать твою постель по ночам, потому что, клянусь Богом, ни одного уважающего себя мужчины рядом с тобой там не окажется! И я прежде увижу тебя в аду, чем позволю еще глубже запустить клыки в моего брата!
Сначала была только невыносимая боль и осознание того, насколько он взбешен, но безжалостная, несправедливая жестокость его слов оставляла на коже невидимые рубцы, и в конце концов ее собственная кровь закипела. Она закричала, сжав кулаки:
— Я не хочу его, тупица! Я никогда не хотела его!
— Ничего хуже ты не могла сообщить о себе! — отрубил он, шагнув, чтобы схватить ее плечи в такие железные тиски, что все ее тело изогнулось. — Как ты смеешь превращать людей в пешек? Как ты смеешь играть их сердцами?
Ослепшая от боли, залившей волной сердце, она подняла руку, чтобы ударить, но остановилась под его твердым взглядом.
— Нет, — сказала она холодно, уронив руку. — Я не доставлю тебе удовольствие от столь праведного гнева! Я скажу правду, а ты можешь верить, можешь не верить — как захочешь, хотя, видит Бог, твоя железная предубежденность, скорее всего, не допустит, чтобы ты поверил! Да, Джошуа и я собирались объявить, будто мы обручены, — только для того, чтобы преподать тебе урок не вмешиваться в дела, которые тебя не касаются!
Он горько улыбнулся.
— И когда же вы состряпали эту милую шуточку?
— На следующий день после того, как ты ворвался в мою жизнь и бросил мне в лицо обвинения, которые я не сказала бы своему злейшему врагу, не говоря уже о совершенно незнакомом человеке! — выпалила она ему в лицо, а потом продолжала, негодуя на собственную глупость:
— Потом я забыла об этом — как тебе это понравится? Начисто забыла, потому что возомнила, будто узнала тебя, и решила, что ты вовсе не тот человек, который причинил мне боль своими оскорблениями!
Она издала короткий злой смешок, но должна была тут же спрятать лицо, потому что смех завершился горькими рыданиями. Его пальцы судорожно сжались на вздрагивающих плечах, и с глазами произошло что-то ужасное. Она почувствовала, что вот-вот не выдержит и потянется к нему, и, вырвавшись, сделала несколько быстрых шагов прочь, к репродукции на стене.
— А знаешь, что по-настоящему смешно? — говорила она, дрожа и глотая слезы. — Я. Это я оказалась марионеткой. Я была так уверена, что не влюблюсь ни в кого! Думала, не суждено — у меня были совсем другие планы на жизнь. Но явился ты и из кожи лез, заставляя меня изменить свои взгляды, а я была такой дурой, что слушала! Несмотря на все свои убеждения, наслушалась так, что решила изменить ради тебя свою жизнь, оставить друзей, дом, университет — все. Что ж, ты получил то, чего хотел, Мэтт. Я добралась до тебя, а ты — до меня. Кто же победил? Нет, — она почувствовала его невольное движение за спиной, — не беспокойся. Можешь забирать кубок победителя. Мне он не нужен.
— Сайен, — хрипло прошептал Мэтт. — Боже, Сайен, выслушай меня.
— Нет! — выкрикнула она и отпрянула, почувствовав его прикосновение. — Я уже вдоволь наслушалась! Возвращайся в свою жизнь и оставь мне мою!
Она ринулась прочь из комнаты, он бросился за ней, и, не представляя, куда бежит, она влетела прямо в раскрытые объятия Джейн.
Разумеется, ни она, ни Мэтт не снижали голоса в пылу гнева и в результате перебудили весь дом. Вот тебе и уединились, подумала она, дрожа как лист в руках подруги.
— Оставь ее! Что бы ты ни натворил, сейчас не время исправлять! — сказала Джейн Мэтту резким, повелительным голосом, какого Сайен у нее никогда не слышала.
Но тут она увидела Джошуа, выглядывающего из комнаты для гостей с таким видом, будто встретился со своим палачом, и ее собственный демон заставил вырваться из объятий Джейн.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17