Ли вспомнил, как обрушился на нее в ванной. По телу пробежала дрожь – ведь он обрушился на Элли без причины, по сути дела она не давала ему повода. А сейчас, когда он колол дрова… он чуть не разрубил себе ногу, всего лишь на секунду подумав об Элли… о ее теле, груди, бедрах…
Вот и теперь, задумавшись о ней, он забыл о времени.
Ли глубоко вдохнул и с силой выдохнул. Надо заставить себя не думать о своей принцессе, забыть хоть на время о ее прекрасном теле… Им нужно поговорить, только разговор сейчас имел значение. Разговор. Ему нужно получить ответы на свои вопросы, а потом уже решать, как жить дальше, по чьим правилам играть.
– Ранчо семьи Шайло, – услышал Ли. – Здравствуйте, пастор Гуд.
Ли видел, как Элли улыбнулась, затем ответила на добрые пожелания пастора.
Он не мог дождаться, когда она повесит трубку.
– О, да. Конечно. Спасибо, я сегодня чувствую себя гораздо лучше.
Она вновь замолчала на мгновение, потом улыбнулась, и… зарделась.
– С ним все в порядке. Да. Он здесь, рядом. Я собиралась накрывать на стол к ленчу… о, нет, конечно же вы не помешали, все в порядке. Да, спасибо за звонок, пастор.
Элли повесила трубку, мгновение смотрела на телефон, затем быстро сунула руки в карманы джинсов.
– Звонил пастор Гуд, – сказала она, повернувшись к Ли, – он хотел узнать…
Элли опустила глаза, и Ли в нетерпении продолжил за нее:
– Дай я угадаю. Он хотел знать то же, что и доктор Лундстрем, который звонил сегодня утром, когда ты еще спала. Потом звонила пожилая мисс Портер, которая узнала обо всем от мисс Стиллер в библиотеке; потом звонила мисс Уолдрон из женского клуба. Так… кто же еще звонил… а, Хоб Каллихан, владелец магазина инструментов. Честно говоря, я думал, что он умер пару лет назад.
Ли все раздражало, и он не мог понять, почему. Он должен быть благодарен людям, которые так беспокоились об Элли и звонили, чтобы проведать. А Ли чувствовал себя забытым, вычеркнутым из ее жизни. Ведь они знали об Элли гораздо больше, чем он, они знали, как позаботиться о ней, а он не знал. Он ничего не знал, но он обязательно должен узнать о ней все. Выяснить, выведать и запомнить раз и навсегда. И начинать надо сейчас же.
– Слушай, Элли…
Он не закончил, вновь зазвонил телефон.
Элли не шелохнулась, она смотрел на Ли большими глазами цвета весенних фиалок и ждала. Телефон зазвонил снова. Ли не выдержал, подошел и, сняв трубку, протянул ее Элли. Та послушно взяла трубку и поднесла к уху.
– … Да, ранчо семьи Шайло, – отозвалась Элли, помедлив минуту и собираясь с мыслями. – Да, привет, Баз. Хорошо, со мной все в порядке, спасибо тебе… Нет-нет, я не на больничном. Нет, у меня все есть… и теперь… Ли купит все, что мне потребуется.
Ли не поверил своим ушам, когда услышал последние слова Элли.
– Конечно, Баз, ты можешь в любое время заехать и повидать меня. Когда тебе будет удобно. Да. Что бы я делала без твоих настольных игр? Да, хорошо, договорились, до скорой встречи. Пока.
Элли повесила трубку, повернулась к Ли и пожала хрупкими плечиками.
– Это был Баз.
– Супермаркет «Всякая всячина», им владеет Баз?
Элли кивнула.
– Так ему же все восемьдесят лет… и он все еще доставляет заказанные продукты на ранчо?
Элли резко отвернулась, и Ли уставился ей в спину: именно такой он увидел ее, войдя в кухню – она стояла перед холодильником и что-то доставала.
– Он начал привозить нам продукты, когда мама заболела, а папа занимался делами на ранчо, – объяснила Элли и потянулась за миской картофельного салата, который должен был стать отличным гарниром к курице. – Однажды нам понадобились кое-какие продукты, и я позвонила в его магазин спросить, не собирается ли кто-нибудь ехать в нашу сторону и не сможет ли Баз отправить с ними наш заказ. Баз привез все сам и с тех пор всегда доставлял нам продукты, даже когда мы ничего не заказывали.
Ли уже собирался спросить, почему старику Базу приходилось самому возить продукты, но тут их взгляды встретились, и Ли смутился. Он уставился на кухонное полотенце, висевшее на ручке духовки.
Как же он сразу не догадался – она не водит машину. Только теперь он понял и всерьез задумался о физических возможностях Элли, о тех последствиях, которых она не в силах преодолеть. Ведь выдача прав лицам с серьезными заболеваниями запрещена, а эпилепсия и непредсказуемые приступы относились именно к такого рода болезням.
Ли вспомнил, как волновался перед экзаменом на права в свои шестнадцать, как будоражит кровь адреналин, когда едешь без прав и знаешь, что в любую минуту тебя могут остановить.
Он взглянул на Элли и увидел в ее глазах гордость и стыд. Ложный стыд – она ведь действительно не виновата, что родилась с неизлечимой болезнью, которая отрезала от нее множество дорог.
– Ладно, ты вроде хотел поговорить, – нарушила тишину Элли.
Она снова покраснела. Краска сначала залила ей щеки, затем медленно стекла на шею. Элли взяла полотенце, вытерла руки и бросила полотенце на спинку стула.
Ли не знал, с чего начать. Как говорить о ее болезни? Как не причинить боль своими вопросами? Ведь ей, несомненно, будет тяжело. Настолько, что Ли не в силах представить. Вопросы снова заставят ее пережить все неприятные ощущения, почувствовать себя ранимой, беззащитной и зависимой от тех, кто знает о ее болезни все. Возможно, он отвергнет ее. А, может, будет жалеть. Или использует информацию против нее. Или, того хуже, станет смеяться над ней, как поступали многие.
Черт, ему не хотелось больше ни о чем думать. Ему расхотелось разговаривать на эту тему. Ему захотелось обнять ее, поцеловать – нежно, страстно, потом взять на руки и отнести наверх, в спальню, заставить ее забыть обо всем, развеять ее грустные мысли.
И заняться с ней… Чем, Сэвидж?
Он-то совершенно здоров, а с Элли дело обстоит совсем по-другому. Какой вред может нанести ее здоровью интимная близость? Вот в чем – вся проблема. Он думал сейчас только о ее болезни, потому что не мог допустить и мысли о чувствах, которые он испытывал, таких странных и незнакомых.
Снова зазвонил телефон. Ли набрался терпения и дождался, когда Элли положит трубку. Он очень удивился ее последней фразе:
– Хорошо, Дороти, не волнуйся, мы сейчас приедем.
Последующие события стали разворачиваться с невероятной скоростью. Элли повесила трубку, пошла обратно к холодильнику и убрала всю еду обратно, попутно наскоро объяснив Ли, зачем, куда и почему им срочно нужно отправиться.
ГЛАВА ПЯТАЯ
– Вон там, – показала Элли в сторону большого сарая, стоящего от дома Фергюсонов метрах в трехстах, когда Ли подогнал грузовичок к ранчо. – Она вон в том сарае.
Звонила их соседка, Дороти Фергюсон. Дон и Дороти всегда были их добрыми соседями. Когда Элли потеряла мать, Дороти не отходила от Элли, она провела с ней очень много времени, утешая ее. Элли плакала почти каждую ночь у нее на руках. Дон же присматривал за ранчо, когда отец Элли заболел и все заботы легли на ее хрупкие плечи. Он стал первым помощником для нее, возил ее к отцу в больницу, помогал с покупками, улаживал дела, начатые еще отцом.
Сейчас же Фергюсоны нуждались в ее помощи, и Элли готова была для них свернуть горы, помочь, чем только могла.
Она умела платить добром за добро.
– Элли, у нас тут катастрофа, – начала взволнованно Дороти. – Дон дома, в спальне. Доктор дал ему успокоительное и мышечные релаксанты, велев провести в кровати, по меньшей мере неделю, а наша любимая кобыла Мэй Белл решила именно сегодня принести потомство. Я же не знаю, что делать, а Кол приедет на каникулы лишь в конце месяца. Вот так. И совсем некому помочь. Мне было очень не удобно беспокоить тебя – ведь ты только-только вышла замуж, у вас медовый месяц, но кроме тебя и Ли мне больше не к кому обратиться. Я подумала, может, Ли поможет? Он же все умеет, даже принимать роды у лошадей. Я очень переживаю за Мэй, может, у нее уже началось? И, как назло, ветеринара нет в городе, у него срочный вызов где-то в Честер-Германе.
Неизвестно, когда он вернется, и успеет ли к нам. Я совсем в растерянности, дорогая. Ты моя последняя надежда.
Ли слушал детальный пересказ разговора с Дороти, попутно застегивая пуговицы на рубашке. Затем схватил с подоконника ключи от пикапа.
– Я вернусь, как только все улажу, – быстро произнес он, и дверь за ним захлопнулась.
Чем он мог помочь Фергюсонам, он не знал, но ему представился великолепный шанс освежить мысли и хоть на время забыть об Элли, взяв под контроль вырвавшиеся желания и страсти.
Ведь он специально пошел колоть дрова, чтобы привести мысли и чувства в порядок, но стоило ему вновь войти в кухню и увидеть Элли, как все его старания растворились, как будто он не трудился до седьмого пота. Ему хватило одного взгляда на ее тело, на ее милое личико, в ее фиалковые глаза, в которых горел неподдельный огонек любопытства. А виной всему был он – он разбудил в ней страстную женщину, разбудил желание и чувственность.
Ли задумался: похоже, милая, невинная, беспомощная малышка Элли имела характер. Она знала, чего хотела и как добиться желаемого, а он, словно паук, попал в ее паутину. Ли мысленно вернулся к тому, что произошло между ними в ванной. Неужели Элли так ловко расставила сети?
Звонок Дороти подвернулся как нельзя кстати, у него теперь есть время, чтобы все обдумать и больше не совершать глупых ошибок, чтобы оставить себе на раздумья побольше времени. Ли побежал к грузовику.
Однако, сев за руль, он увидел, что Элли тоже садится в машину и собирается ехать с ним. «Вот ты и подумал в одиночестве, вот тебе и спокойная поездка». Он попробовал последний раз уговорить Элли остаться.
– Тебе вовсе незачем ехать со мной, я отлично и один справлюсь, – твердо произнес Ли, вставив ключ в замок зажигания.
Он ждал, но Элли не шелохнулась. Она повернулась к нему и уверенно произнесла:
– Нет, я поеду.
Она сказала это так, будто для нее поездка была делом чести или даже вопросом жизни и смерти.
Ли внимательно взглянул на свою жену. Перед ним сидела не беспомощная девочка, а взрослая женщина, готовая помочь близким людям.
Ли невольно улыбнулся бы, если бы ситуация не представлялась столь срочной и серьезной.
Сейчас лишь он один понимал, что делать и как действовать, и ему нельзя ошибиться. Он и так уже совершил несколько ошибок, из-за которых теперь не знал, как вести себя с Элли. Во-первых, он неправильно оценил состояние ее здоровья, не придав особого значения ее болезни. Во-вторых, не принял во внимание ее силу воли. И самая страшная его ошибка – он дал разгуляться своим желаниям, соблазнившись се прекрасным телом и роскошными формами там, в ванной. Если же он снова поддастся чувствам и попадет в расставленные Элли сети, то она станет единственным человеком, который пострадает в результате его глупости.
Ли захлопнул дверцу грузовичка, завел мотор, и они поехали в сторону ранчо Дороти.
Увидев их из окна, Дороти выбежала на крыльцо и замахала рукой.
– Слава Богу, вы приехали! Я не могу пойти к Мэй Белл, она так страдает, а я не в силах ей помочь. Единственное, что мне пока под силу, – держать Дона в постели, не разрешать ему вставать, иначе он просто поползет к Мэй, чтобы помочь ей.
– Не беспокойся, иди к Дону и позаботься о нем, – услышал Ли уверенный голос Элли. Он остановил грузовик возле сарая и, хлопнув дверцей, вышел. – Мы обо всем позаботимся.
– Элли, оставайся с Дороти, – приказал Ли, даже не оборачиваясь, но она явно не желала сегодня оставлять его в одиночестве. Элли влетела вслед за ним в сарай, лишь дверь за ней беспомощно хлопнула.
– Я же сказал тебе остаться с Дороти, – как можно строже произнес Ли. – Тебе не стоит смотреть на ее муки, да я и сам справлюсь.
Он очень не хотел, чтобы Элли мешалась у него под ногами в такой момент. Она снова не давала ему возможности сосредоточиться на деле.
Все долгие пятнадцать минут, пока они ехали сюда на бешеной скорости, он думал об Элли и теперь не мог справиться с собой, со своими фантазиями и желаниями. Он едва справился с управлением на резком повороте, углубившись в свои мысли и мечты об Элли. Он снова и снова думал о ней, о ее нежной, белоснежной коже, стройной фигуре…
И зря подумал, что Элли уже не девушка. Теперь он уверен, она – девственница. Как он мог усомниться в ней? Вел себя, как ревнивый дурак. Все в ней говорило о чистоте и непорочности – каждый поцелуй, сорванный с ее нежных губ, каждое нечаянное прикосновение.
Ли не мог отвести глаз от своей жены.
Кобыла в сарае отчаянно заржала. Ли опомнился.
– Пожалуйста, Элли, иди в дом, – вновь попросил он, пытаясь хоть на время отдалить ее от себя.
– Как давно ты практиковался? Когда в последний раз принимал роды у лошадей? – спросила Элли, не желая его слушать.
Ли нервно заходил из угла в угол.
– Не так уж давно. Я вообще много раз принимал телят, и разницы в принципе никакой.
– А вот и есть разница. – Элли проскользнула мимо Ли и открыла стойло, где находилась Мэй Белл. – Ведь Мэй Бэлл особенная. Да, девочка, – произнесла Элли ласково, опустившись на колени. Она как могла пыталась успокоить кобылу, нежно поглаживая ее по голове.
И Ли ощутил неизведанное до сегодняшнего дня чувство.
В его душе разлились нежность и тепло, когда он смотрел на Элли, желавшую помочь кобыле.
Ли заставил себя оглядеться вокруг, оценивая свои возможности и ситуацию.
Все оказалось не так просто, как он думал. Кобыла потеряла слишком много крови, была напугана, глаза у нее стали стеклянными, и дышала она слишком часто. Не нужно было быть специалистом, чтобы определить, как животное страдает.
Ли глубоко вздохнул.
– Может быть, Дороти позвонила слишком поздно?
– Нет, – резко отозвалась Элли, – все будет в порядке.
Ли в недоумении посмотрел на лее. Не желая подчиняться действительности, она хотела изменить то, чего не избежать.
– Элли…
– Нет, мы не можем оставить се так, мы должны помочь ей. Мэй Белл – любимица Дона. Он разводил жеребят, построив свои программы на ее потомстве. Она приходится мамой Баду, – отчаянно продолжала Элли, пытаясь говорить убедительно. – Мы не можем дать ей умереть.
Она могла не произносить этих слов, все ее детские надежды на счастливый конец отражались у нее в глазах. Ли переводил взгляд с кобылы на Элли и понимал, что не может сотворить чудо, но ему придется попробовать… ради своей жены.
– Говори с ней, Элли, попробуй успокоить ее, – мягко произнес Ли.
Он начал рыться в хламе в углу сарая в поисках ведра, мыла и тряпок.
Было уже за полдень, лучи солнца пробивались сквозь щели досок и заливали сарай мягким светом. Воздух был напоен запахом крови, пота, страданиями и надеждой на благополучное завершение.
– Он такой забавный и милый, – прошептала Элли, гладя Мэй Бэлл и наблюдая за новорожденным жеребенком.
Малыш долго сопротивлялся, не желая появляться на свет и заставив поволноваться окружающих. Затем он минут двадцать пытался встать на ноги, а теперь он впервые пил материнское молоко. Элли не сводила глаз с Мэй и ее жеребенка, и на лице у нее играла улыбка радости и умиротворения.
Последние полчаса Ли тихо стоял в углу сарая, наблюдая за ней и жеребенком и пытаясь унять боль в правой руке. Он не заметил, как улыбка появилась и у него на лице, на душе стало спокойно и мирно.
Лучик солнца, пробившись в щель, запутался в золотисто-медных локонах его жены, они стали цвета огня, дерзкого и неукротимого. Ему вдруг захотелось провести рукой по ее чудесным волосам, обнять и прижать ее к себе, прикоснуться к шелковой коже, прочувствовать ее так, как только мужчина может почувствовать женщину.
Ли глубоко вздохнул и уперся затылком в стену.
Что же ты делаешь со мной, Элли? – подумал он.
Она сотворила с ним нечто невероятное, разожгла в нем все эмоции – от злости и отчаяния до вожделения и страсти. А ведь он никогда не оставлял себе времени на эмоции, он просто не мог или не хотел их себе позволить. Она изменила в нем что-то, и для Ли такие ощущения были новы. Теперь пути назад нет, придется учиться жить по-другому.
– Как твоя рука? Все еще болит?
Ее нежный голос вернул Ли на землю. Он перевел дыхание, пытаясь совладать с нахлынувшими мыслями и желаниями.
– Хорошая новость – я могу ею шевелить. Плохая – я ее чувствую.
Элли улыбнулась.
– Наверно, ужасно болит, да?
Ли кивнул.
– Ничего, все пройдет.
На самом деле он ошибся, сделал не так, и теперь боль мстила ему за ошибку.
Он снова совершил глупость. Он пытался повернуть жеребенка, чтобы тот не сломал себе ноги, когда станет появляться на свет, и засмотрелся на Элли. Она шептала что-то кобыле, успокаивала ее, гладила. Ли потерял чувство реальности и слишком резко повернул жеребенка, причинив кобыле невыносимую боль. Мэй Белл лягнула его со всей силы. Только чудо спасло его от перелома, но удар оказался достаточно сильным, и теперь боль напоминала о себе при любом движении пальцев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12