Аннотация
Скотту Гэлбрейту прислали из агентства няню, скромную, не склонную к флирту — словом, такую, какая ему нужна. Но вот беда — она оказалась единственной женщиной, к которой он способен испытывать желание…
Грейс Грин
Нежеланная любовь
ГЛАВА ПЕРВАЯ
— Миссис Трэнт, мне нужна невзрачная молодая женщина, способная выполнять обязанности няни.
— Невзрачная молодая женщина в качестве няни? — удивленно переспросила Ида Трэнт. — Я не уверена, что понимаю…
Скотт Гэлбрейт резко подался вперед:
— Мики, убери руки…
Он успел схватить своего сына за руку. И вовремя. Иначе двухлетнему малышу удалось бы опрокинуть лиловую узумбарскую фиалку в глиняном горшке прямо на чистый стол Иды Трэнт.
Владелица агентства «Трэнт» по трудоустройству неуверенно пожала плечами:
— Гм… доктор Гэлбрейт, я не совсем понимаю, что вы…
— Позвольте мне все объяснить. — Скотт рассеянно стряхнул землю с пальцев Мики. — Мне нужна женщина, у которой на первом месте… нет, точнее, единственное, что ее должно интересовать, это забота о трех моих детях, растущих без матери.
И чтобы она не мечтала стать моей невестой и женой…
Он не договорил, поскольку четырехлетняя Эми направилась к двери офиса.
— Эми, вернись.
Эми упорно продолжала идти.
— Лиззи! — Он резко дернул свою старшую дочь, которая сидела сгорбившись у краешка стола и читала книгу. — Пожалуйста, верни свою сестру.
Лиззи вздохнула так, как могут вздыхать только восьмилетние дети, которых постоянно дергают и отвлекают от любимого занятия, и неохотно пошла за сестрой.
Вскоре она вернулась вместе со жгуче-рыжеволосой сестренкой и грубо толкнула ее на диван у окна.
— Сиди здесь, — резко скомандовала она. — И постарайся не быть такой несносной врединой.
В голубых глазах Эми блеснули слезы.
— Я не вредина.
Лиззи быстрым движением откинула на спину свою русую косу и презрительно произнесла:
— Вредина! Вредина! Вредина!
Она вернулась на свое место у края стола и, снова сгорбившись, принялась читать книгу.
Скотт открыл было рот, чтобы пожурить ее, но передумал, заметив, что дочка побледнела и у нее дрожат губы.
Он ощутил отчаяние и беспомощность — чувства, ставшие привычными за последний год и восемь месяцев. Он всем сердцем сочувствовал Лиззи. Скотт знал, что девочка очень переживает смерть мамы и страдает, как и он. Из трех детей она больше всех скучала по маме. А он часто возлагал на нее слишком много обязанностей лишь потому, что она была старшей. Поэтому вместо того, чтобы отругать ее, он вернулся к прерванному разговору с женщиной, сидевшей за столом напротив него:
— Итак, миссис Трэнт, на чем мы остановились?
— Вы говорили, что вам нужна невзрачная молодая женщина в качестве няни…
— ..которая не помешана на мужчинах.
— Если серьезно, — Ида Трэнт задумалась, — кажется, у меня есть на примете такая женщина, которая идеально вам подойдет. У нее превосходные рекомендации. И она по-настоящему любит детей.
Уверяю вас: романтические отношения — это последнее, что ей нужно в жизни. К счастью, сейчас она ищет работу и готова сразу приступить к своим обязанностям.
Отвратительная теплая влага потекла из памперса Мики прямо на сшитые по последней моде новые брюки Скотта. О! Замечательно. Только этого не хватало.
— Тогда скажите мне, — кротко произнес он, — у этого образца добродетели есть имя?
— Да, доктор Гэлбрейт. Ее зовут Уиллоу Тайлер.
— Привет, мамуль!
Уиллоу Тайлер подняла голову и увидела своего сына, выбегающего из дверей центра «Рэк».
Мальчик направился к ее скамейке. Уиллоу торопливо убрала кошелек в сумочку.
Позже она решит, как пополнить свой счет в банке. А сейчас целиком посвятит себя Джэми.
Однажды ей подвернется работа — она молилась, чтобы это произошло как можно скорей, — и тогда у нее будет очень мало времени для сына.
Она не смогла сдержать улыбку, наблюдая за Джэми. Вода капельками стекала с его черных волос. Футболка была надета наизнанку. На кроссовках торчали неумело завязанные шнурки. Ей не терпелось все поправить. Но ее сын был самым независимым и самостоятельным ребенком на земле.
Она знала, что он будет протестовать. С самого начала Джэми категорически отказался от ее заботы о нем после занятий плаванием.
— Тебе нельзя входить в мужскую раздевалку, заявил он. — И извини, мам, я ни в коем случае не войду в женскую раздевалку.
Теперь, пахнущий хлоркой после бассейна, он вился вокруг нее, нетерпеливо поблескивая серо-зелеными глазами.
— Мы можем зайти в кафе «Морганти» и купить гамбургер? Пожалуйста! Я умираю с голоду.
Уиллоу колебалась. Она не любила тратить деньги на фаст-фуды. Но также ей не хотелось расстраивать Джэми. Ведь он не просил многого.
— Ладно, но уговор: это не станет привычкой.
Кафе было в двух шагах ходьбы на углу Пятой авеню и улицы Фе. Когда они зашли внутрь, Джэми спросил:
— Мам, ты тоже будешь гамбургер?
— Нет, я буду пломбир в карамельной глазури.
— Я принесу.
Джэми протянул руку за деньгами.
— Хочешь с орехами?
— Нет, — она дала ему десятидолларовую купюру, — я хочу двойную порцию карамели.
— Можно я куплю колу?
— Конечно.
— Ура! — Мальчик радостно бросил рюкзак рядом с ней и побежал занимать очередь у прилавка.
Уиллоу села за свободный столик, поставила рюкзак сына под свой стул и осмотрелась вокруг.
В кафе было много народу. Старая Британская Колумбия представляла собой маленький городок, и большинство здешних жителей она знала в лицо.
Уиллоу дружески кивала тем, кто оборачивался к ней с улыбкой.
За соседним столиком сидела группа из четырех человек. Мужчина и трое маленьких детей.
Мужчина был темноволосый и широкоплечий.
Она не могла видеть его лицо, так как мужчина сидел к ней спиной. Уиллоу мельком осмотрела детей. Их она тоже не знала. Постарше была хорошенькая девочка-блондинка лет девяти. Она одновременно ела гамбургер и читала. Рядом сидела рыжеволосая девочка помладше, которой на щеках были заметны грязные разводы от недавних слез.
На высоком стульчике сидел малыш. Его светлые волосенки были измазаны чем-то похожим на кетчуп для жареной картошки, разбросанной перед ним на подносе.
Мужчина встал из-за стола. И она услышала, как он низким бархатным голосом попросил:
— Лиззи, присмотри за детьми. Я пойду куплю еще кофе.
Мужчина быстрым шагом пошел к прилавку.
Уиллоу заметила, что он довольно высокого роста.
На нем был безупречно сшитый костюм темно-серого цвета.
Также она отметила его атлетическое телосложение. Под одеждой чувствовались подтянутые мышцы и мужская сила. То, как он держался, говорило о целеустремленном характере и самоуверенности.
В тот самый момент, когда мужчина встал в одну из коротких очередей, Джэми отошел от прилавка.
Он осторожно направился с подносом к ее столику. Уиллоу затаила дыхание. Высокий стакан с кока-колой покачнулся. Джэми остановился. Стакан перестал качаться, и мальчик возобновил свой трудный путь.
Все шло хорошо до тех пор, пока за соседним столиком не вспыхнула ссора. Мальчик на высоком стульчике гневно закричал. Видимо, средняя девочка без спроса взяла с его подноса пригоршню жареной картошки. Та, которую звали Лиззи, резко прикрикнула на нее:
— Эми, положи на место. Ты же сказала, что больше не хочешь есть. Когда только ты перестанешь быть такой врединой!
Лиззи быстро схватила руку Эми и отняла зажатую в кулаке картошку.
— Отдай! — закричала Эми и потянулась за картошкой.
— И не мечтай, ты, маленькая вредина! Вредина! Вредина! Вредина! — Дразня свою сестру, Лиззи резко отдернула руку назад… и ударила по подносу Джэми, моментально выбив его из рук мальчика.
На секунду среди детей воцарилось молчание.
Джэми застыл с открытым ртом. Оборвались вопли рыжеволосой девочки. Остолбенела и та, которую звали Лиззи.
А потом… грохот подноса, падающего на кафельный пол. Лужа пролитой кока-колы, растекшейся липким ручьем по полу. Испуганный возглас Джэми, с ужасом смотревшего на гибель желанного угощения.
Но не успела Уиллоу встать из-за стола, как вся троица вернулась к своему скандалу:
— Эми, ты во всем виновата. Если бы ты не была такой врединой…
— Это сделала ты! — взбешенно кричала Эми. Это была…
— Я хочу еще картошки. — Малыш барабанил ручонками по своему подносу. — Еще, еще, еще!
Джэми горько плакал.
— О, дорогой! — Уиллоу присела на корточки и прижала к себе худенькое тельце сынишки. — Не плачь. Ты не виноват. Поднос ты нес очень аккуратно. Мы позовем кого-нибудь убрать этот беспорядок и закажем все снова.
Он отшатнулся от нее и резким движением вытер глаза.
— Я хочу домой. Сегодня мне не нравится здесь. Он с ненавистью посмотрел на все еще скандалившую троицу, которая не обращала на него никакого внимания. — Они мне не нравятся. Они даже не извинились…
— Извините.
Уиллоу услышала тот самый низкий бархатный голос и одновременно увидела за плечами Джэми длинные ноги в дорогих брюках темно-серого цвета.
Ее захлестнула волна злобного удовлетворения.
Мужчина подошел к ним именно в тот момент, когда она могла с раздражением обрушиться на него с обвинениями в случившемся.
Сжав руку Джэми, она выпрямилась, сгорая от желания высказать все, что накопилось у нее на душе за эти секунды… Уиллоу нервно сглотнула. И отступила на шаг назад. Незнакомец был намного выше, чем она думала.
И он, без сомнений, был самым привлекательным мужчиной, которого Уиллоу когда-либо встречала.
У нее дух захватило от блеска магнетически притягивающих голубых глаз, устремленных на нее из-под резко очерченных густых черных бровей. Его голливудская, чуть насмешливая улыбка, обнажившая белоснежные зубы, обезоруживала.
Черты лица были такими правильными, будто их вырисовывал на компьютере сам Билл Гейтс.
Хотя его внешность и поразила ее как нечто невиданное, Уиллоу не оставляло беспокойное чувство, что где-то она его уже встречала.
Она действительно видела этого мужчину раньше.
Но где?
А если это так, почему она не помнит его? Такого не забудешь…
— Извините, — повторил он снова бархатным волнующим голосом, в котором слышались трогательные умоляющие нотки.
Уиллоу подавила в себе возникшую симпатию и решила не сдаваться. Она не позволит этому мужчине умилостивить ее гнев сладким голосом.
Она что, слабее его?
Уиллоу смерила незнакомца ледяным взглядом.
— Вон те, — она кивнула на троицу, — ваши дети?
— Да. — Он провел длинными тонкими пальцами по черным волосам. Блеснуло золото браслета наручных часов, элегантно гравированной запонки и массивного обручального кольца. Мужчина опустил руку, и его волосы легли в идеальном порядке — безошибочный признак очень дорогого парикмахерского салона, уныло подумала Уиллоу. Должен признать, — продолжал он, — они действительно мои…
— Тогда, в свою очередь, я должна признать, что они самые невоспитанные дети, которых я когда-либо встречала.
— Если, с вашего позволения, я могу извиниться за их поведение…
— Извиниться за их поведение? — Она презрительно улыбнулась. — Не стоит извиняться за это. Краешком глаза она заметила служащего, который подошел убрать лужу с пола. — Кому должно быть стыдно, так это вам. Когда дети ведут себя подобным образом, некого винить, кроме их же родителей!
Этим ей следовало бы и ограничиться. Возможно, она бы и остановилась, если бы вдруг у нее не промелькнула мысль о том, как, должно быть, жалко она выглядит перед ним в своей дешевой футболке и в старых потрепанных джинсовых шортах.
В то время как он одет так, будто собрался на ужин в Букингемский дворец. Вместо того чтобы остановиться, она еще больше завелась.
— Возможно, если бы вы меньше тратили времени на свою прическу, одежду и изысканные аксессуары, — прошипела она, — и больше времени отдавали чтению книг по детской психологии, то ваши дети умели бы вести себя в приличном обществе и вам бы не приходилось извиняться за них.
Как грубо! Уиллоу выпалила это и тут же ужаснулась, не веря своим ушам. Ей отчаянно захотелось забрать свои слова назад. Но, к сожалению, было уже поздно…
Сейчас рассердился он.
Добродушный огонек в глазах сменился грозным блеском. Чувственные губы выпрямились в тонкую, плотно сжатую линию. Любезная манера поведения сменилась на враждебную. Уиллоу со страхом подумала, что он похож на пантеру перед прыжком.
Схватив рюкзак Джэми, она гордо вздернула нос. И, отчаянно стараясь держаться достойно, что выглядело не совсем естественно на фоне ее маленького роста и простенькой одежды, потащила Джэми к выходу.
Властное «стойте» раздалось у нее за спиной.
Она сделала вид, будто не слышит.
Выйдя на улицу, Уиллоу ускорила шаг, на случай, если он вздумает преследовать ее. Она поторапливала Джэми и не оглядывалась, пока они не дошли до конца квартала. А когда решилась обернуться и никого не увидела, то облегченно перевела дух.
— Слава богу!
— Мам, кто они такие? — спросил Джэми.
— Так, приезжие какие-то.
— Хорошо, потому что мне совсем не хочется встретить их снова.
Уиллоу полностью разделяла его чувства.
Джэми полез в карман.
— Вот сдача.
— Положи в свою копилку, — ответила Уиллоу. В следующий раз после твоих занятий плаванием мы снова зайдем в кафе «Морганти».
— Ты расскажешь бабушке, что произошло сегодня?
— Да, если не возражаешь.
Но когда они пришли домой, Джемма рассказала им новость такую долгожданную, что и ее дочь, и внук забыли о неприятном происшествии в кафе.
Оказывается, звонили из агентства по трудоустройству. Наконец миссис Трэнт нашла работу для Уиллоу. Это прекрасная работа — так она восторженно объявила Джемме по телефону, — няней в семью, где ее ждут замечательные дети. Джемма радостно объявила, что Уиллоу должна сейчас же позвонить в агентство. Надо срочно подписать новый контракт.
— Работать в Саммерхилле? — Пораженная, Уиллоу уставилась на Иду Трэнт.
— Да. Что-то не так?
У Уиллоу болезненно защемило сердце от внезапно нахлынувших воспоминаний. Воспоминаний, которые и спустя семь лет тревожат ей душу и переполняют ее болью… и виной. Да, именно виной. Виной, которая, она знала, никогда не пройдет.
— Уиллоу!
С усилием Уиллоу вернулась из воспоминаний о прошлом.
— Нет, все в порядке. Вы ведь знаете, как я мечтаю снова работать.
Ида кивнула и улыбнулась.
— Отлично. Эта работа идеально подходит тебе.
И Саммерхилл прекрасный дом. Конечно, он пустовал последние семь лет. Семейство Гэлбрейтов, Гален и Анна, переехало в Новую Шотландию сразу после похорон своего сына. Чуть позже Гален перенес сердечный приступ и вскоре умер. Его жена никогда больше не возвращалась сюда. Скоро она снова вышла замуж. Дом перешел к приемному сыну, доктору Скотту Гэлбрейту. Неделю назад он приехал в Саммерхилл со своей семьей.
— Они собираются остаться жить здесь?
— Да. Скотт Гэлбрейт станет компаньоном доктора Блэка в местной клинике. Он начнет работать первого числа следующего месяца. Я знаю, Уиллоу, ты предпочитаешь в девять часов вечера быть дома, но он хочет постоянную няню и предлагает очень хорошее жалованье.
— Вы говорите, что видели детей?
— Очаровательные, очаровательные дети. — Зазвонил телефон и, бросив «извини», миссис Трэнт подняла трубку. Она с озабоченным видом выслушала звонившего и сказала:
— Да, Дора, разумеется. Я буду там. — Положив трубку, она пододвинула контракт к Уиллоу. — Извини, дорогая, что тороплю тебя, — она встала, — но мне надо закрывать офис и бежать домой. У моего мужа случился очередной приступ. Только что звонила его сиделка.
Понимая, что не в силах угнаться за ходом событий, как будто все происходит в ускоренном темпе, Уиллоу пробежала глазами контракт и подписала его.
Как только она отложила ручку, Ида повторила:
— Я действительно должна торопиться.
Она проводила Уиллоу до дверей, на ходу застегивая сумочку.
— Миссис Трэнт, дети…
— Очаровательные, очаровательные дети, — с подозрительной поспешностью заверила ее снова миссис Трэнт. — Доктор Гэлбрейт будет ждать тебя завтра в десять часов. Он все расскажет, когда ты приедешь в Саммерхилл.
Белая машина Иды была припаркована по соседству. Подбежав к ней, она бросила через плечо:
— Уиллоу, он вдовец и предостерег, что не желает няню, которая мечтает выйти за него замуж. Он просил подыскать невзрачную молодую женщину, продолжала она, запыхавшись, — и вполне конкретно заявил, что женщины без ума от него и не в силах устоять перед его чарами.
Уиллоу была поражена тщеславием этого мужчины. Кем он себя возомнил?
— Я заверила его, — Ида продолжала говорить, сидя уже в машине, — что ты совсем не интересуешься мужчинами. — Она закрыла дверцу и напоследок крикнула через окно:
— Я полагаю, сотрудничество будет успешным. Ты и доктор Гэлбрейт, по-моему, прекрасно подходите друг другу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13