Не исключай возможность счастливой встречи, девочка. Если подвернется шанс, главное – распознать его и не упустить. Смело смотри в лицо жизни и радуйся каждому дню. Подумай, какую жизнь предпочел бы для тебя папа?
Папа? Никогда он не давал ей подобных советов личного характера… Энн смущенно потупилась.
– Ну хватит на сегодня премудростей. Проводи меня до остановки, – попросила миссис Катерленд, поднимаясь.
Перед тем как вскочить в автобус, она притянула Энн к себе и чмокнула в щеку, потом еще долго махала рукой из окна. Энн зашагала к дому. Начался дождь, и она раскрыла зонт. У нее потеплело на сердце. Какая милая миссис Катерленд. Почему это близкие люди, от которых ждешь понимания и утешения, обдают тебя холодом, а посторонние одаривают теплом и участием? Чужим мы всегда хотим понравиться, а со своими не стесняемся… Но трудно представить, чтобы Нора Катерленд и кого-то из родственников не поддержала бы в тяжелой ситуации. Сердечность ее была искренней, лишенной всякой фальши.
По пути ей попался книжный магазин, Энн зашла туда и остановилась перед стеллажом с книгами. Это было тайной Энн, о которой, разумеется, знал папа. Любому другому литературному жанру она предпочитала сказки, которые в наше время, чтобы взрослые могли читать их не стесняясь, переименовали в фэнтези. Увидев две новые книги, Энн купила их и двинулась к дому, чувствуя в себе давно забытое предвкушение страшных и невероятных приключений, которые так увлекательно переживать, сидя в кресле у торшера.
Но вечером, когда Энн села в кресло и взяла в руки новую книгу, желание погружаться в нее неожиданно пропало. Ей отчетливо вспомнилось лицо того молодого человека, Ричарда Хоупа, который появился в страшный для нее момент, чтобы протянуть руку помощи. Энн представила его серо-синие глаза, смотревшие на нее с участием и добротой. И еще с каким-то напряженным вниманием, словно он стремился внушить ей какую-то важную мысль.
Если бы вернуть время назад, теперь она, пожалуй, пригласила бы его зайти и выпить кофе. Торопливо распрощавшись с ним на пороге дома, она поступила просто грубо. Но в тот момент она была вся поглощена Глостером. И еще у нее мелькнула мысль, что незнакомый человек, появившийся в квартире, нарушит атмосферу, которая по-прежнему царила в ней, атмосферу их прежней жизни с папой. И все-таки теперь она пригласила бы его. Не каждый день встречаются незнакомцы, готовые пожертвовать своим временем, чтобы помочь чужой беде.
Она вспомнила, как они обменялись напоследок рукопожатием и как по ее руке пробежала горячая волна. Энн подняла руку и задумчиво посмотрела на нее. Это ощущение было для нее новым…
На другое утро, едва Энн встала, как зазвонил телефон. Она бросилась к трубке в надежде, что Джон передумал и хочет пригласить ее поехать с ними на Рождество в Швейцарию. Но это оказался мистер Катерленд.
– Здравствуй, дорогая Энн. Как твои дела?
– Спасибо, хорошо.
– Если ты еще не нашла ничего подходящего, я могу посоветовать тебе одно место, – заговорил товарищ ее отца. – Тебе что-нибудь говорит имя Майк Сеймур?
Энн слышала это имя и знала его обладателя. Это был знакомый ее отца, бывший дипломат. Энн видела его на похоронах.
– Он сейчас работает в фонде помощи иммигрантам из африканских стран, – продолжал мистер Катерленд, удовлетворившись ее ответом. – Секретарша его ушла в декрет, и если ты не прочь, то можешь поработать у него, пока не подыщешь себе что-нибудь поинтереснее. Я говорил с Майком, и он согласен. Работа несложная, с десяти до двух дня. С компьютером ты ведь немного знакома. Что скажешь?
– Пожалуй… я могла бы попробовать.
– Тогда записывай телефон. Позвони ему завтра утром, он будет ждать твоего звонка. Насчет раскопок ты не передумала?
– Нет, – ответила Энн без тени сожаления. Она твердо знала, что «археологический» период в ее жизни окончен.
Завтра она пойдет работать и откроет новую страницу своей жизни. Ее охватило волнение. Необходимо изменить кое-что в своем облике теперь, когда она станет регулярно показываться на людях. Она сделает это, не откладывая.
Позавтракав, Энн взяла с собой Глостера и поехала на автобусе на Пикадилли. Перед входом в парфюмерный магазин она подхватила Глостера на руки (никогда в жизни не оставит его больше на улице!) и вошла внутрь. После получаса колебаний перед стеллажом, перепробовав несколько оттенков, она выбрала две губные помады – тонов «дикая роза» и «персиковая». Обе довольно дорогие, но теперь, когда она станет получать заработную плату, можно было не дрожать над каждым пенни. Вернувшись домой и пройдя в ванную, Энн попробовала покрасить губы и неожиданно для себя осталась довольна результатом.
4
На следующее утро, впервые после похорон, Энн проснулась с ощущением, что ей сегодня предстоит нечто новое и интересное, ради чего стоит встать с постели. Она быстро поднялась, надела свои любимые замшевые брюки и вишневую куртку и прогуляла Глостера по скверу. Вернувшись, она быстро выпила кофе и позвонила по телефону, который продиктовал ей мистер Катерленд.
Трубку взял мистер Майк Сеймур. Его ласковый баритон зажурчал ей в ухо.
– Вы очень добры, дорогая Энн, что согласились мне помочь. Холли покинула меня в самое неподходящее время. Нам надо срочно разослать приглашения на презентацию. Энн, вы сумеете отпечатать их и размножить на принтере?
– Разумеется, это совсем не сложно.
– Чудесно. Так приходите, дорогая. Я жду вас.
Энн, сосредоточенно сдвинув брови, прошла в спальню и распахнула шкаф. Ей предстоит проблема выбора делового наряда. Впрочем, не слишком сложная – нарядов было не особенно много. Ее одежда почти сплошь состояла из брюк и пуловеров, причем почти все было не слишком новое. Но в самом углу висел костюмчик из розовато-серой шерсти, который они с папой как-то купили, проезжая через Париж, в магазинчике на Елисейских полях. Короткий приталенный жакет, прямая юбка до щиколоток, вдоль лацканов изящно вышиты шелком розовые веточки в тон всему костюму. В этом костюме она ходила в театр с Леннартом Ольсеном.
Энн надела костюм, тщательно подкрасила длинные ресницы, коснулась губ помадой «дикая роза». Гладко причесала щеткой волосы и решила, что вид у нее вполне деловой.
Глостер с самого утра настороженно смотрел на нее и не отходил ни на шаг. Необходимость регулярно покидать его на несколько часов расстраивала Энн и омрачала радость, которую она испытывала. Не боясь запачкать костюм собачьей шерстью, она подхватила песика на руки и нежно прижала к себе.
– Мой милый, твоя хозяйка должна трудиться, зато остальную половину дня мы чудесно проведем вдвоем. Теперь я смогу покупать тебе много разных вкусных вещей.
На улице было ясно и холодно. До фонда Энн добралась на такси, он находился где-то в переулках Уоллуорта. Поплутав по коридорам, она нашла нужную дверь, постучала и вошла.
Внутри небольшой, вытянутой в длину приемной, у двери стоял секретарский стол с компьютером, в распахнутую дверь хорошо просматривался кабинет с заваленным бумагами столом.
Обе комнаты оказались пустыми. Но не успела Энн нерешительно оглядеться, как следом за ней в дверь вошел невысокий седовласый мужчина в возрасте ее отца, одетый в светло-серый дорогой костюм. Энн сразу узнала мистера Сеймура.
– Ах, дорогая Энн, простите, буквально на одну минуту отлучился. Проходите, проходите же.
Он, несмотря на ее возражения, снял с нее пальто и повесил на вешалку за дверью. Затем подошел к ней, взял ее за руки и сжал их отеческим жестом.
– Я соболезную, Энн. Эдуард был человек исключительный. Поверьте, я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Но как вы правы, Энн, что решили работать. Никогда нельзя в горе замыкаться в себе.
– Спасибо, – сказала Энн, стараясь, чтобы не задрожали губы – соболезнования вызывали у нее желание расплакаться. – Я готова приступить к работе немедленно. Расскажите, что нужно делать?
– Конечно-конечно, – суетливо произнес мистер Сеймур и, положив ей руку на талию, подвел к секретарскому столу. – Вот два письма, которые следует отпечатать в первую очередь. Садитесь, располагайтесь. Надеюсь, вам будет удобно.
Энн села и включила компьютер. Заботливость шефа ее смущала. Он, впрочем, удалился в свой кабинет и зашуршал там бумагами, а Энн принялась за письма. Ей приходилось печатать для отца и выискивать нужную информацию в Интернете, поэтому канцелярская работа не являлась для нее тайной за семью печатями.
Энн быстро справилась с письмами, проверила, нет ли ошибок, распечатала и, довольная собой, спросила мистера Сеймура, что делать дальше. Тот посмотрел на нее с какой-то непонятной задумчивостью.
– Делать пока ничего не нужно. Отдохните, Энн. Сейчас будем пить чай. У меня тут есть превосходные пирожные. Вы любите сладкое, Энн?
Да, Энн любила сладкое. Но она заверила мистера Сеймура, что ничуть не устала. По ее мнению, для чая было еще слишком рано, тем не менее она принялась помогать мистеру Сеймуру, который начал вынимать из шкафчика чашки. Она поставила их на низенький столик у окна, рядом с которым стояла банкетка. Мистер Сеймур тем временем принес из своего кабинета коробку с дорогими пирожными и заглянул ей в глаза.
– Мы должны отметить начало вашей работы, дорогая Энн. Я постараюсь, чтобы вам хорошо работалось. Вы ни в коем случае не должны переутомляться. Вы такая вся хрупкая, воздушная, – продолжал он, выкладывая пирожные на блюдо.
Энн вызвалась сходить и наполнить электрический чайник водой. Пока он закипал, мистер Сеймур сел на банкетку и принялся рассказывать о себе. Энн узнала, что в бытность дипломатом он работал и на Востоке, и в Скандинавии, но в конце концов был вынужден оставить службу, потому что «преданному Делу человеку трудно сработаться с карьеристами». У него есть дочь, журналистка, совсем не интересующаяся отцом, и жена, женщина с тяжелым характером, которая его никогда не понимала.
Его откровения смущали Энн все сильнее. Она решительно не знала, как реагировать на его слова. Наконец закипел чайник. Энн заварила чай, разлила его по чашкам и сказала, чтобы поддержать беседу:
– Я с отцом тоже побывала в разных странах: в Египте, Израиле, Непале. Несколько раз мы проезжали через Францию, и я изучила ее довольно хорошо. Поездка по Луаре – это была настоящая волшебная сказка!
– Вы сами, Энн, существо из волшебной сказки, – проворковал Майк Сеймур, не сводя с нее глаз. – Вы выпьете шампанского, Энн? За успешное начало вашей работы.
Настойчивое внимание и пристальные взгляды мистера Сеймура все сильнее стесняли Энн, но она сказала себе, что он, вероятно, искренне хочет устроить ей небольшой праздник, порадовать ее, зная о ее горе. Она даже выругала себя за излишнюю подозрительность. Впрочем, мистер Сеймур, не дожидаясь ее ответа, уже сбегал в кабинет и принес бутылку французского шампанского и бокалы. Не успела Энн и глазом моргнуть, как перед ней уже стоял бокал, где пенился искристый напиток.
– Угощайтесь, Энн. Вы любите безе? – хлопотал шеф, накладывая ей на тарелку пирожные. У него были белые пухлые кисти рук, поросшие редкими светлыми волосками.
– За вас, Энн, за ваше драгоценное здоровье, за то, чтобы вы получили в жизни все, чего заслуживаете… дорогая моя!
Он чокнулся с Энн и выпил свой бокал залпом. Его глаза влажно заблестели.
– За вас, вашу семью, – сказала Энн и пригубила шампанское.
Опустив бокал на столик, она встретилась с пристальным взглядом мистера Сеймура, от которого у нее пробежал по спине холодок. Она, чтобы скрыть неловкость, съела одно пирожное, запила чаем и решительно отказалась от безе.
– Спасибо за чай. Я вымою чашки, – сказала она, вставая. Рабочий день в самом разгаре, она пришла с намерением старательно и добросовестно выполнять новые обязанности. А документы ее так и лежат в сумочке – мистер Сеймур, кажется, совсем забыл, что ей еще предстоит пройти оформление.
– Нет-нет, ни в коем случае. Я не хочу, чтобы вы возились с посудой. Здесь кроме вас есть кому этим заниматься. – Он тоже встал и подошел к Энн. – Вы такая замечательная девушка. Я еще и не поблагодарил вас как следует, что вы пришли ко мне на помощь, когда я совсем утопал в делах. Позвольте обнять вас.
Он обнял ее за плечи. Энн невольно подалась назад, в то же время боясь обидеть его, ведь его отеческий порыв, возможно, вызван тем, что его собственная дочь не уделяет ему внимания. Мистер Сеймур приблизил к ней свое лицо, и она близко увидела его глаза с немигающими черными зрачками и красные влажные губы.
– Энн… Вы мне необычайно нравитесь. Милая Энн… Вы разрешите поцеловать вас?
Он снова привлек к себе ошарашенную Энн, и она почувствовала на своих губах его влажные скользкие губы. На мгновение она оцепенела, не понимая, что все это значит. Мокрые губы мистера Сеймура между тем энергично пытались раздвинуть ее губы, а ладонь его заскользила по ее шее. Нет, это все уже чересчур, его поцелуй никак не назовешь отеческим…
– Ну что вы, мистер Сеймур, – пробормотала Энн, пытаясь отстраниться.
– Почему нет, Энн? Вы такая милая…
– Это совершенно лишнее, мистер Сеймур, – проговорила Энн, все еще не в состоянии объяснить его поведение.
– Но почему? Вы такая привлекательная женщина, – сказал он, снова пытаясь привлечь ее к себе.
Изумление сковало Энн. Может быть, она отстала от жизни и сейчас так принято, чтобы шеф целовал новую сотрудницу в губы. Он снова приблизил к ней свое лицо, задышал в шею, и она почувствовала его ладонь у себя на груди. И тогда она решительно отстранила его и попятилась.
– Что вы делаете, мистер Сеймур? Вы с ума сошли.
– Но почему, Энн? Вы вовсе не холодная женщина, какой хотите казаться, я вижу это по вашим глазам. Вы созданы для удовольствий, – ворковал он, протягивая к ней руки. Она увидела, что глаза у него стали совсем безумными. – Я испугал вас? Но мы же взрослые люди, – забормотал он и потянул ее к себе за локти.
Энн все еще не смела решительно оттолкнуть его от себя и сказать что-то резкое человеку, который годился ей в отцы. Она решительно не знала, как поступить. Мистер Сеймур тянул ее к себе, несмотря на ее сопротивление. Словно бездушную куклу, подумала Энн. Она уперлась ему ладонями в грудь.
– Пустите, мистер Сеймур!
Засопев, он полез ей рукой под жакет. Тогда она с силой оттолкнула его.
– Пожалуй, я пойду домой.
– Вы обиделись, Энн? Вы думаете, я стар для вас? Ничего подобного, уверяю вас, я еще даже очень молод душой и телом. С женой мы давно не близки… – торопливо сыпал он словами, пока она натягивала пальто.
– Боюсь, мистер Сеймур, что я ничем не смогу вам помочь, – не глядя ему в глаза, сказала Энн. – Видимо, я не оправдала ваших надежд. И мне не стоит больше приходить…
– Вы не правы, Энн, – взволнованно заговорил он, пытаясь остановить ее за рукав. – Если вы передумаете, позвоните мне. Мы можем встретиться у вас дома…
Энн уже вышла в коридор. Она быстро, не ожидая лифта, спустилась вниз и направилась к автобусной остановке. В ее голове царила полная неразбериха, в груди нарастало возмущение. Мужчина в возрасте ее отца, его знакомый, который должен был относиться к ней только как к дочери… Чувственное нападение мистера Сеймура застало ее врасплох.
Наверное, она сама виновата – вела себя как дурочка.
Подошел автобус, она поднялась наверх и опустилась на свободную скамью, достала платок и тщательно вытерла губы и шею. Она представила красные мокрые губы Майка Сеймура между старческими дряблыми щеками, и ее охватила дрожь отвращения. Больше она не пойдет в этот фонд.
Но как объяснить все мистеру Катерленду? Если она скажет, что ей не понравилась работа, он сочтет ее бездельницей. Она скажет, что сама нашла место. Надо узнать в книжном магазине, возможно, она могла бы поработать продавщицей.
Тоска вдруг накатила на нее с новой силой. Вот если бы можно было каким-то чудом вернуть к жизни Лорел-Лодж! Джон говорит, что он буквально разваливается на глазах, протекает крыша, по обоям ползут пятна плесени, проваливается пол. Вот если бы она могла жить там вдвоем с Глостером, работать в саду. Она устроилась бы на работу в ближайшую ферму, ездила туда на велосипеде, помогала ухаживать за животными. С животными просто, они доверчивые, любящие… Впрочем, это пустые фантазии. Лорел-Лодж продают для того, чтобы у нее были хоть какие-то деньги.
Не доезжая до дома две остановки, Энн сошла, чтобы немного пройтись. Ей следовало всерьез задуматься о своем будущем, предпринять решительные шаги для его обустройства, а она плыла по течению, ожидая, что все как-то само собой устроится за нее.
Впрочем, особенно задумываться не хотелось, так приятно было идти по улице, ощущая на лице бодрящее дыхание надвигающейся зимы. Она вспомнила разговор с Нэнси и миссис Катерленд. Обе они считали, что ей надо найти друга, мужчину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Папа? Никогда он не давал ей подобных советов личного характера… Энн смущенно потупилась.
– Ну хватит на сегодня премудростей. Проводи меня до остановки, – попросила миссис Катерленд, поднимаясь.
Перед тем как вскочить в автобус, она притянула Энн к себе и чмокнула в щеку, потом еще долго махала рукой из окна. Энн зашагала к дому. Начался дождь, и она раскрыла зонт. У нее потеплело на сердце. Какая милая миссис Катерленд. Почему это близкие люди, от которых ждешь понимания и утешения, обдают тебя холодом, а посторонние одаривают теплом и участием? Чужим мы всегда хотим понравиться, а со своими не стесняемся… Но трудно представить, чтобы Нора Катерленд и кого-то из родственников не поддержала бы в тяжелой ситуации. Сердечность ее была искренней, лишенной всякой фальши.
По пути ей попался книжный магазин, Энн зашла туда и остановилась перед стеллажом с книгами. Это было тайной Энн, о которой, разумеется, знал папа. Любому другому литературному жанру она предпочитала сказки, которые в наше время, чтобы взрослые могли читать их не стесняясь, переименовали в фэнтези. Увидев две новые книги, Энн купила их и двинулась к дому, чувствуя в себе давно забытое предвкушение страшных и невероятных приключений, которые так увлекательно переживать, сидя в кресле у торшера.
Но вечером, когда Энн села в кресло и взяла в руки новую книгу, желание погружаться в нее неожиданно пропало. Ей отчетливо вспомнилось лицо того молодого человека, Ричарда Хоупа, который появился в страшный для нее момент, чтобы протянуть руку помощи. Энн представила его серо-синие глаза, смотревшие на нее с участием и добротой. И еще с каким-то напряженным вниманием, словно он стремился внушить ей какую-то важную мысль.
Если бы вернуть время назад, теперь она, пожалуй, пригласила бы его зайти и выпить кофе. Торопливо распрощавшись с ним на пороге дома, она поступила просто грубо. Но в тот момент она была вся поглощена Глостером. И еще у нее мелькнула мысль, что незнакомый человек, появившийся в квартире, нарушит атмосферу, которая по-прежнему царила в ней, атмосферу их прежней жизни с папой. И все-таки теперь она пригласила бы его. Не каждый день встречаются незнакомцы, готовые пожертвовать своим временем, чтобы помочь чужой беде.
Она вспомнила, как они обменялись напоследок рукопожатием и как по ее руке пробежала горячая волна. Энн подняла руку и задумчиво посмотрела на нее. Это ощущение было для нее новым…
На другое утро, едва Энн встала, как зазвонил телефон. Она бросилась к трубке в надежде, что Джон передумал и хочет пригласить ее поехать с ними на Рождество в Швейцарию. Но это оказался мистер Катерленд.
– Здравствуй, дорогая Энн. Как твои дела?
– Спасибо, хорошо.
– Если ты еще не нашла ничего подходящего, я могу посоветовать тебе одно место, – заговорил товарищ ее отца. – Тебе что-нибудь говорит имя Майк Сеймур?
Энн слышала это имя и знала его обладателя. Это был знакомый ее отца, бывший дипломат. Энн видела его на похоронах.
– Он сейчас работает в фонде помощи иммигрантам из африканских стран, – продолжал мистер Катерленд, удовлетворившись ее ответом. – Секретарша его ушла в декрет, и если ты не прочь, то можешь поработать у него, пока не подыщешь себе что-нибудь поинтереснее. Я говорил с Майком, и он согласен. Работа несложная, с десяти до двух дня. С компьютером ты ведь немного знакома. Что скажешь?
– Пожалуй… я могла бы попробовать.
– Тогда записывай телефон. Позвони ему завтра утром, он будет ждать твоего звонка. Насчет раскопок ты не передумала?
– Нет, – ответила Энн без тени сожаления. Она твердо знала, что «археологический» период в ее жизни окончен.
Завтра она пойдет работать и откроет новую страницу своей жизни. Ее охватило волнение. Необходимо изменить кое-что в своем облике теперь, когда она станет регулярно показываться на людях. Она сделает это, не откладывая.
Позавтракав, Энн взяла с собой Глостера и поехала на автобусе на Пикадилли. Перед входом в парфюмерный магазин она подхватила Глостера на руки (никогда в жизни не оставит его больше на улице!) и вошла внутрь. После получаса колебаний перед стеллажом, перепробовав несколько оттенков, она выбрала две губные помады – тонов «дикая роза» и «персиковая». Обе довольно дорогие, но теперь, когда она станет получать заработную плату, можно было не дрожать над каждым пенни. Вернувшись домой и пройдя в ванную, Энн попробовала покрасить губы и неожиданно для себя осталась довольна результатом.
4
На следующее утро, впервые после похорон, Энн проснулась с ощущением, что ей сегодня предстоит нечто новое и интересное, ради чего стоит встать с постели. Она быстро поднялась, надела свои любимые замшевые брюки и вишневую куртку и прогуляла Глостера по скверу. Вернувшись, она быстро выпила кофе и позвонила по телефону, который продиктовал ей мистер Катерленд.
Трубку взял мистер Майк Сеймур. Его ласковый баритон зажурчал ей в ухо.
– Вы очень добры, дорогая Энн, что согласились мне помочь. Холли покинула меня в самое неподходящее время. Нам надо срочно разослать приглашения на презентацию. Энн, вы сумеете отпечатать их и размножить на принтере?
– Разумеется, это совсем не сложно.
– Чудесно. Так приходите, дорогая. Я жду вас.
Энн, сосредоточенно сдвинув брови, прошла в спальню и распахнула шкаф. Ей предстоит проблема выбора делового наряда. Впрочем, не слишком сложная – нарядов было не особенно много. Ее одежда почти сплошь состояла из брюк и пуловеров, причем почти все было не слишком новое. Но в самом углу висел костюмчик из розовато-серой шерсти, который они с папой как-то купили, проезжая через Париж, в магазинчике на Елисейских полях. Короткий приталенный жакет, прямая юбка до щиколоток, вдоль лацканов изящно вышиты шелком розовые веточки в тон всему костюму. В этом костюме она ходила в театр с Леннартом Ольсеном.
Энн надела костюм, тщательно подкрасила длинные ресницы, коснулась губ помадой «дикая роза». Гладко причесала щеткой волосы и решила, что вид у нее вполне деловой.
Глостер с самого утра настороженно смотрел на нее и не отходил ни на шаг. Необходимость регулярно покидать его на несколько часов расстраивала Энн и омрачала радость, которую она испытывала. Не боясь запачкать костюм собачьей шерстью, она подхватила песика на руки и нежно прижала к себе.
– Мой милый, твоя хозяйка должна трудиться, зато остальную половину дня мы чудесно проведем вдвоем. Теперь я смогу покупать тебе много разных вкусных вещей.
На улице было ясно и холодно. До фонда Энн добралась на такси, он находился где-то в переулках Уоллуорта. Поплутав по коридорам, она нашла нужную дверь, постучала и вошла.
Внутри небольшой, вытянутой в длину приемной, у двери стоял секретарский стол с компьютером, в распахнутую дверь хорошо просматривался кабинет с заваленным бумагами столом.
Обе комнаты оказались пустыми. Но не успела Энн нерешительно оглядеться, как следом за ней в дверь вошел невысокий седовласый мужчина в возрасте ее отца, одетый в светло-серый дорогой костюм. Энн сразу узнала мистера Сеймура.
– Ах, дорогая Энн, простите, буквально на одну минуту отлучился. Проходите, проходите же.
Он, несмотря на ее возражения, снял с нее пальто и повесил на вешалку за дверью. Затем подошел к ней, взял ее за руки и сжал их отеческим жестом.
– Я соболезную, Энн. Эдуард был человек исключительный. Поверьте, я понимаю, что вы сейчас чувствуете. Но как вы правы, Энн, что решили работать. Никогда нельзя в горе замыкаться в себе.
– Спасибо, – сказала Энн, стараясь, чтобы не задрожали губы – соболезнования вызывали у нее желание расплакаться. – Я готова приступить к работе немедленно. Расскажите, что нужно делать?
– Конечно-конечно, – суетливо произнес мистер Сеймур и, положив ей руку на талию, подвел к секретарскому столу. – Вот два письма, которые следует отпечатать в первую очередь. Садитесь, располагайтесь. Надеюсь, вам будет удобно.
Энн села и включила компьютер. Заботливость шефа ее смущала. Он, впрочем, удалился в свой кабинет и зашуршал там бумагами, а Энн принялась за письма. Ей приходилось печатать для отца и выискивать нужную информацию в Интернете, поэтому канцелярская работа не являлась для нее тайной за семью печатями.
Энн быстро справилась с письмами, проверила, нет ли ошибок, распечатала и, довольная собой, спросила мистера Сеймура, что делать дальше. Тот посмотрел на нее с какой-то непонятной задумчивостью.
– Делать пока ничего не нужно. Отдохните, Энн. Сейчас будем пить чай. У меня тут есть превосходные пирожные. Вы любите сладкое, Энн?
Да, Энн любила сладкое. Но она заверила мистера Сеймура, что ничуть не устала. По ее мнению, для чая было еще слишком рано, тем не менее она принялась помогать мистеру Сеймуру, который начал вынимать из шкафчика чашки. Она поставила их на низенький столик у окна, рядом с которым стояла банкетка. Мистер Сеймур тем временем принес из своего кабинета коробку с дорогими пирожными и заглянул ей в глаза.
– Мы должны отметить начало вашей работы, дорогая Энн. Я постараюсь, чтобы вам хорошо работалось. Вы ни в коем случае не должны переутомляться. Вы такая вся хрупкая, воздушная, – продолжал он, выкладывая пирожные на блюдо.
Энн вызвалась сходить и наполнить электрический чайник водой. Пока он закипал, мистер Сеймур сел на банкетку и принялся рассказывать о себе. Энн узнала, что в бытность дипломатом он работал и на Востоке, и в Скандинавии, но в конце концов был вынужден оставить службу, потому что «преданному Делу человеку трудно сработаться с карьеристами». У него есть дочь, журналистка, совсем не интересующаяся отцом, и жена, женщина с тяжелым характером, которая его никогда не понимала.
Его откровения смущали Энн все сильнее. Она решительно не знала, как реагировать на его слова. Наконец закипел чайник. Энн заварила чай, разлила его по чашкам и сказала, чтобы поддержать беседу:
– Я с отцом тоже побывала в разных странах: в Египте, Израиле, Непале. Несколько раз мы проезжали через Францию, и я изучила ее довольно хорошо. Поездка по Луаре – это была настоящая волшебная сказка!
– Вы сами, Энн, существо из волшебной сказки, – проворковал Майк Сеймур, не сводя с нее глаз. – Вы выпьете шампанского, Энн? За успешное начало вашей работы.
Настойчивое внимание и пристальные взгляды мистера Сеймура все сильнее стесняли Энн, но она сказала себе, что он, вероятно, искренне хочет устроить ей небольшой праздник, порадовать ее, зная о ее горе. Она даже выругала себя за излишнюю подозрительность. Впрочем, мистер Сеймур, не дожидаясь ее ответа, уже сбегал в кабинет и принес бутылку французского шампанского и бокалы. Не успела Энн и глазом моргнуть, как перед ней уже стоял бокал, где пенился искристый напиток.
– Угощайтесь, Энн. Вы любите безе? – хлопотал шеф, накладывая ей на тарелку пирожные. У него были белые пухлые кисти рук, поросшие редкими светлыми волосками.
– За вас, Энн, за ваше драгоценное здоровье, за то, чтобы вы получили в жизни все, чего заслуживаете… дорогая моя!
Он чокнулся с Энн и выпил свой бокал залпом. Его глаза влажно заблестели.
– За вас, вашу семью, – сказала Энн и пригубила шампанское.
Опустив бокал на столик, она встретилась с пристальным взглядом мистера Сеймура, от которого у нее пробежал по спине холодок. Она, чтобы скрыть неловкость, съела одно пирожное, запила чаем и решительно отказалась от безе.
– Спасибо за чай. Я вымою чашки, – сказала она, вставая. Рабочий день в самом разгаре, она пришла с намерением старательно и добросовестно выполнять новые обязанности. А документы ее так и лежат в сумочке – мистер Сеймур, кажется, совсем забыл, что ей еще предстоит пройти оформление.
– Нет-нет, ни в коем случае. Я не хочу, чтобы вы возились с посудой. Здесь кроме вас есть кому этим заниматься. – Он тоже встал и подошел к Энн. – Вы такая замечательная девушка. Я еще и не поблагодарил вас как следует, что вы пришли ко мне на помощь, когда я совсем утопал в делах. Позвольте обнять вас.
Он обнял ее за плечи. Энн невольно подалась назад, в то же время боясь обидеть его, ведь его отеческий порыв, возможно, вызван тем, что его собственная дочь не уделяет ему внимания. Мистер Сеймур приблизил к ней свое лицо, и она близко увидела его глаза с немигающими черными зрачками и красные влажные губы.
– Энн… Вы мне необычайно нравитесь. Милая Энн… Вы разрешите поцеловать вас?
Он снова привлек к себе ошарашенную Энн, и она почувствовала на своих губах его влажные скользкие губы. На мгновение она оцепенела, не понимая, что все это значит. Мокрые губы мистера Сеймура между тем энергично пытались раздвинуть ее губы, а ладонь его заскользила по ее шее. Нет, это все уже чересчур, его поцелуй никак не назовешь отеческим…
– Ну что вы, мистер Сеймур, – пробормотала Энн, пытаясь отстраниться.
– Почему нет, Энн? Вы такая милая…
– Это совершенно лишнее, мистер Сеймур, – проговорила Энн, все еще не в состоянии объяснить его поведение.
– Но почему? Вы такая привлекательная женщина, – сказал он, снова пытаясь привлечь ее к себе.
Изумление сковало Энн. Может быть, она отстала от жизни и сейчас так принято, чтобы шеф целовал новую сотрудницу в губы. Он снова приблизил к ней свое лицо, задышал в шею, и она почувствовала его ладонь у себя на груди. И тогда она решительно отстранила его и попятилась.
– Что вы делаете, мистер Сеймур? Вы с ума сошли.
– Но почему, Энн? Вы вовсе не холодная женщина, какой хотите казаться, я вижу это по вашим глазам. Вы созданы для удовольствий, – ворковал он, протягивая к ней руки. Она увидела, что глаза у него стали совсем безумными. – Я испугал вас? Но мы же взрослые люди, – забормотал он и потянул ее к себе за локти.
Энн все еще не смела решительно оттолкнуть его от себя и сказать что-то резкое человеку, который годился ей в отцы. Она решительно не знала, как поступить. Мистер Сеймур тянул ее к себе, несмотря на ее сопротивление. Словно бездушную куклу, подумала Энн. Она уперлась ему ладонями в грудь.
– Пустите, мистер Сеймур!
Засопев, он полез ей рукой под жакет. Тогда она с силой оттолкнула его.
– Пожалуй, я пойду домой.
– Вы обиделись, Энн? Вы думаете, я стар для вас? Ничего подобного, уверяю вас, я еще даже очень молод душой и телом. С женой мы давно не близки… – торопливо сыпал он словами, пока она натягивала пальто.
– Боюсь, мистер Сеймур, что я ничем не смогу вам помочь, – не глядя ему в глаза, сказала Энн. – Видимо, я не оправдала ваших надежд. И мне не стоит больше приходить…
– Вы не правы, Энн, – взволнованно заговорил он, пытаясь остановить ее за рукав. – Если вы передумаете, позвоните мне. Мы можем встретиться у вас дома…
Энн уже вышла в коридор. Она быстро, не ожидая лифта, спустилась вниз и направилась к автобусной остановке. В ее голове царила полная неразбериха, в груди нарастало возмущение. Мужчина в возрасте ее отца, его знакомый, который должен был относиться к ней только как к дочери… Чувственное нападение мистера Сеймура застало ее врасплох.
Наверное, она сама виновата – вела себя как дурочка.
Подошел автобус, она поднялась наверх и опустилась на свободную скамью, достала платок и тщательно вытерла губы и шею. Она представила красные мокрые губы Майка Сеймура между старческими дряблыми щеками, и ее охватила дрожь отвращения. Больше она не пойдет в этот фонд.
Но как объяснить все мистеру Катерленду? Если она скажет, что ей не понравилась работа, он сочтет ее бездельницей. Она скажет, что сама нашла место. Надо узнать в книжном магазине, возможно, она могла бы поработать продавщицей.
Тоска вдруг накатила на нее с новой силой. Вот если бы можно было каким-то чудом вернуть к жизни Лорел-Лодж! Джон говорит, что он буквально разваливается на глазах, протекает крыша, по обоям ползут пятна плесени, проваливается пол. Вот если бы она могла жить там вдвоем с Глостером, работать в саду. Она устроилась бы на работу в ближайшую ферму, ездила туда на велосипеде, помогала ухаживать за животными. С животными просто, они доверчивые, любящие… Впрочем, это пустые фантазии. Лорел-Лодж продают для того, чтобы у нее были хоть какие-то деньги.
Не доезжая до дома две остановки, Энн сошла, чтобы немного пройтись. Ей следовало всерьез задуматься о своем будущем, предпринять решительные шаги для его обустройства, а она плыла по течению, ожидая, что все как-то само собой устроится за нее.
Впрочем, особенно задумываться не хотелось, так приятно было идти по улице, ощущая на лице бодрящее дыхание надвигающейся зимы. Она вспомнила разговор с Нэнси и миссис Катерленд. Обе они считали, что ей надо найти друга, мужчину.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18