***
Они не вставали с постели все воскресенье, периодически возобновляя любовные игры.
– Я должна была сегодня появиться на работе, – удрученно проговорила Николь, внимательно рассматривая его густую бороду.
– Ничего страшного. Скажи им, что ты нашла более приятное занятие, – шутливо отозвался Пол и ущипнул ее за бок.
– А как же твоя музыка? – не унималась она. – Ты же говорил, что должен завтра утром показать Майлзу Фэнчелу новую часть оркестровки.
– Я напишу ее в любой момент, если останусь с тобой, – заверил ее Пол и для пущей убедительности нарисовал пальцем на ее животе несколько нот. – Мне как раз недостает вот этой части, – он поцеловал ее в то место, к которому только что прикоснулся, – и вот этой, и этой, и этой. Жаль, что ты исхудала! Когда-то здесь было где разгуляться, а теперь на всю композицию не хватает фунтов пятнадцать, не меньше.
– Чем меньше, тем лучше.
– Нет, пусть будет лучше, чем меньше. Кстати, как тебе моя борода?
– Гм-м, вот ее-то как раз слишком много, на мой взгляд. – Она потянулась к нему и поцеловала в курчавые и жесткие волосы. – Она делает твое лицо волевым.
– Спасибо за комплимент, – наигранно огорчился он. – А мне казалось, она смягчает подбородок.
– У тебя прекрасный подбородок и без бороды, насколько я помню. Борода лишь придает тебе больше важности и достоинства.
– В таком случае позволь мне оставить ее в неприкосновенности. – Он тотчас навалился на нее, прижав своим телом к полу, коснулся ее лица, а потом нежно поцеловал.
Николь попыталась отвернуться.
– Не смотри на меня так пристально, Пол. Я знаю, что выгляжу ужасно после болезни и прочих неурядиц.
– Нет, моя дорогая, дело не в болезни, а в отсутствии любви, но с этим покончено раз и навсегда.
– Как случилось, что ты так и не нашел себе красивую женщину за все это время?
– Почему не нашел? У меня было немало красивых, умных и добрых женщин, и я всеми силами старался отыскать в душе хоть что-то, отдаленно напоминающее любовь, но так и не нашел. Мне было просто противно заниматься с ними любовью.
Николь снова оказалась во власти страстного порыва и требовательно прижалась к нему.
– Ага, я вижу, тебя это тоже возбуждает, так? – широко улыбнулся Пол. – Еще бы! Ты должна всегда помнить, что имеешь надо мной абсолютную власть. Милая моя Николь, мне до конца жизни не понадобится для счастья никакая другая.
– Понадобится, – воспротивилась она, – и тогда я покончу с собой, так как жить станет незачем. Именно поэтому я не имею права любить тебя так сильно, как люблю.
– Имеешь. Причем это не только право, но и обязанность. Поцелуй меня.
В конце концов они проголодались и отправились на кухню. Пол наполнил стаканы красным вином и протянул один из них Николь.
– За нашу любовь.
– За нашу любовь, – эхом отозвалась она, но улыбнулась только уголками губ, что не ускользнуло от его внимания.
– Знаешь, чем тебе придется заняться завтра утром, вместо того чтобы возиться со своими автомобилями?
Она насупилась и покачала головой.
– Поедешь в магазин и купишь там материал для полномасштабной скульптуры «Джулия смотрит на солнце». А потом я буду любоваться ею под яркими лучами реального солнца на следующем биеннале.
– Нет, Пол, я не сделаю этого без соответствующего договора. Знаешь ли ты, во что может обойтись такая работа? О таких суммах я могу только мечтать.
– А знаешь ли ты, что моя музыка к балету будет записана на пластинку? А это сулит мне такие доходы, что и в мечтах не придумаешь.
Все же ему удалось убедить ее в своей правоте и вдохнуть в нее новые надежды. Как только она представила себе будущую скульптуру, от недавней депрессии не осталось и следа. Она расплылась в улыбке, а Пол, сияя от счастья, крепко обнял ее и поцеловал.
– Вот эта картина мне нравится больше: «Мать Джулии смотрит на солнце. И так будет всегда».
Глава 10
– И все же мне не верится, что Пол оставил свою квартиру и переехал к Николь.
Эл похлопал Энн по руке и снисходительно хмыкнул.
– Послушай, дорогая, наш сын действительно без ума от нее, так что бороться с этим совершенно бесполезно.
– Ничего не могу с собой поделать. Меня бесит сама мысль о том, что они снова вместе. У него же была масса красивых и умных девушек, чем они ему не угодили? – Энн налила себе еще немного вина, в то время как Эл сжимал в руках кружку пива. – Господи, Эл, если бы ты знал, как я несчастна! Всю свою жизнь я заботилась только о его счастье, и вот сейчас он полностью отвернулся от меня и не хочет иметь со мной никаких дел.
– Он простит тебя, если ты наконец-то признаешь его выбор.
Знаешь, – продолжала как ни в чем не бывало Энн, – есть что-то символичное в том, что Пол, который отнял у меня столько времени и сил, теперь напрочь отказывается общаться со мной. А вот Тимми, которому я никогда не уделяла много внимания, стал прекрасным человеком.
– Прости, дорогая, – деликатно прервал ее Эл, – но ты, наверное, не знаешь, что он мне недавно сказал. Он счастлив оттого, что не обладает музыкальным талантом. Ведь именно поэтому ты не терроризировала его, а он совершенно не боялся тебя разочаровать.
Убитая горем Энн растерянно посмотрела на мужа.
– Моя жизнь стала абсолютно пустой и никчемной. Раньше она вся была заполнена организацией концертов для Пола, а теперь все пошло прахом.
– Ты сама в этом виновата, дорогая, – продолжал успокаивать ее Эл, – надо было вести себя по-другому.
Энн нервно захихикала.
– Возможно, но сейчас поздно начинать все сначала, даже если бы я встретила человека, который пришелся бы мне по душе.
А как насчет того, чтобы начать все со мной? – неожиданно выпалил Эл и так быстро обнял ее, что она и опомниться не успела. – Энни, Энни, Энни, не пора ли прекратить это безумство? Зачем ты терзаешь себя? Своей безграничной любовью я помогу тебе забыть все на свете и не обращать внимания на окружающих. – Он нежно погладил жену по голове. – Все будет прекрасно, вот увидишь, даже если я для тебя отнюдь не идеал современного мужчины. Дело в том, что с некоторых пор ты вдруг вознамерилась сделать Пола своей собственностью и именно поэтому не можешь смириться с мыслью, что он предпочел Николь.
Энн возмущенно попятилась назад и гневно посмотрела на мужа.
– Какая чушь!
– Неужели? Если присмотреться, то Пол действительно является твоим идеалом – образованный, красивый, талантливый и в высшей степени воспитанный. Ты иногда смотришь на него так, словно готова проглотить с потрохами. А я такой, какой есть, и ничего уж тут не поделаешь. Было бы глупо пытаться переделать себя в таком возрасте. То же самое относится и к тебе.
Энн долго молчала, потом снова наполнила бокал и залпом выпила. Эл грустно посмотрел на почти пустую бутылку.
– А я все равно хочу быть другой и как-то переделать себя! – с истеричной непреклонностью выпалила она.
***
Когда Энн впервые встретила Николь, та поразила ее своим невежеством и совершенно отвратительными манерами. А уже через несколько недель она научилась со вкусом одеваться и вести непринужденную беседу в любой компании. У нее были чудесные волосы, красивые глаза и стройная, без каких бы то ни было изъянов фигура, а самое главное – она обладала невыразимым изяществом, благодаря которому быстро покоряла сердца.
– Ника, – как-то обратилась Энн к подруге, – Ленни Барон сказал, что считает тебя умной и красивой девушкой и хотел бы встретиться с тобой. Только он очень застенчив.
– Хорошо. Хорошо, что застенчив, я имела в виду.
– Он тебе не нравится?
– Нормальный парень, но не в моем вкусе.
– А мне очень нравится, но, к сожалению, я для него не существую. – Энн грустно вздохнула. – Джентльмены предпочитают блондинок.
Николь весело рассмеялась.
– А мне не интересны парни, которые обращают внимание только на внешность.
– Мне тоже. Тем более что у меня нет такой внешности, которой можно было бы увлечься.
– Это не так, Энни. Ты себя недооцениваешь. У тебя милое личико и очень красивые глаза.
– Примерно то же можно сказать и о корове. Ну ладно, хватит об этом. Если на мне кто-нибудь и женится, то исключительно благодаря таланту и душевным качествам. Хорошо бы женился музыкант, – мечтательно заметила она, – кто-то вроде Моцарта или Бетховена, чтобы сочинять сонаты для виолончели исключительно ради меня. И к тому же серьезный, с загадочной улыбкой, возможно, с долгами, но при этом превыше всего ценящий тех, кто разбирается в искусстве. – После небольшой паузы Энн с любопытством взглянула на подругу. – У тебя когда-нибудь были свидания?
– Нет, как-то не получалось.
– Ясно, что ты имеешь в виду.
– Но мне кажется, ты много времени проводишь с Элом Лурье, разве не так? – осторожно спросила Николь. – По-моему, он влюбился в тебя по уши. Я вижу это по его глазам.
– Боже мой, да я вообще не воспринимаю его всерьез! На нем можно практиковаться, но для реальной жизни он не годится. Нет, ни за что на свете!
***
– Я очень хотела быть Николь, – невнятно произнесла Энн пьяным голосом. – Она родилась в рубашке, и с тех пор ей всегда везло. Красивая, умная, талантливая, обаятельная. А кроме того, у нее были любящие ее родители, которые не терроризировали ее так, как это случилось со мной. А ее отец никогда не позволял себя дурачить. Знаешь, мне порой кажется, что отец умер только потому, что хотел как можно быстрее отделаться от своей жены и ее дурацких придирок. Николь же всегда имела то, что хотела, и даже замуж вышла за богатого и вполне респектабельного человека. Да и потом, много лет спустя, бросив его, она заполучила юного красавца, который в два раза моложе ее.
– Тихо, малышка, подожди минутку, – попытался остановить ее Эл.
Не затыкай мне рот! – злобно огрызнулась Энн. – Думаешь, я не знаю, что выгляжу намного старше своих лет и вполне могу сойти за ее мать? Посмотри на меня: я до сих пор одеваюсь как престарелая матрона и собираю волосы в пучок. Конечно, я не стану состязаться с ней и прежде не стремилась, но это вовсе не значит, что у меня душа не болит за сына. Если хочешь знать, я всегда завидовала ей, всегда хотела быть красивой и привлекать внимание мужчин. – Энн умолкла и закрыла лицо обеими руками.
– «Ин вино веритас», – осторожно заметил Эл. – Сейчас ты услышишь такие приятные слова, которые, готов поспорить, никогда еще не слышала. Энни, для меня ты всегда останешься самой дорогой и самой прекрасной женщиной, достойной любви.
– Да ты просто слепой! – горько констатировала она, вытирая слезы. – Я всегда была неуклюжей, толстой и непривлекательной и чувствовала себя перекормленной слонихой.
– Что за ерунда! – решительно возразил Эл. – Ты ошибаешься. Если хочешь знать, я влюбился в тебя с того самого момента, когда впервые встретил в школьном коридоре. Я не спускал с тебя глаз. Ты все время болтала с Николь, а я видел только твои красивые глаза и восхищался твоей манерой гордо держать голову. Знаешь, что я думал в тот момент? Я думал, что наконец-то встретил по-настоящему шикарную бабу.
– Меня? – изумленно переспросила Энн, вытаращив глаза. – О, Эл, перестань дурачиться! Не могу поверить, что ты считал меня шикарной бабой по сравнению с Николь. В твоих устах это звучит как оскорбление.
В таком случае не надо оскорблять меня, – набычился он. – Я не сказал, что не посматривал на Николь. Конечно, она не могла не привлечь мое внимание, но при этом всегда казалась слишком экзотичной и недосягаемой, что-то в духе раннего Пикассо, а я хотел иметь рядом с собой не Пикассо, а Ренуара.
Энн посмотрела на мужа так, словно видела его впервые в жизни.
– Да-да, дорогая, все было именно так. Каждому свое, как говорится. А то, что я тебе не совсем подхожу, – это уже другая история.
– Почему не подходишь? – возмутилась Энн. – Ты прекрасный человек и хороший друг.
Эл грустно усмехнулся, а она впервые за долгие годы с удивлением обнаружила, что у него очень живые, красивые глаза.
– Извини, Эл, я не хотела обидеть тебя. Ты, несомненно, заслуживаешь всяческих похвал.
– Люди получают то, что заслуживают, а я тебя так и не получил, так что заткнись и помолчи. А вот с Эдвардом ты, конечно, здорово просчиталась. – Он сделал паузу, а потом рассказал ей все, что узнал о проделках Эдварда относительно бывшей жены.
– Никогда бы не подумала, что он способен на такое, – тихо проговорила Энн. – А ведь всегда казался таким умным, приятным и весьма интеллигентным человеком…
Ценю твою самокритичность. Скажу тебе больше – он приложил немало усилий, чтобы окончательно уничтожить Пола. Это он заплатил Айвору Льюису, чтобы тот украл его оркестровку. – Эл окончательно добил жену своим рассказом об интригах Эдварда. Энн долго сидела молча, уставившись куда-то в пространство, а потом повернулась к мужу. – Теперь я вообще ничего не понимаю.
– Непонимание – начало знания, – глубокомысленно изрек Эл и снисходительно похлопал ее по руке.
– Черт бы его побрал! – возмущенно воскликнула Энн. – Теперь он просто обязан восстановить доброе имя Пола и тем самым исправить свою ошибку.
– Ничего не получится, малышка, – урезонил ее муж. – Забудь навсегда. Он никогда не признает свою вину. К тому же у нас нет прямых доказательств, а Пол ни за что на свете не согласится ввязываться в судебный процесс. Слава Богу, что у него сейчас все хорошо.
– Но оставить все это без последствий?! – не унималась Энн. – Нет, я так не могу. Я ему этого не прощу.
– Придется, дорогая. Надо с большим уважением относиться к своему сыну. А что касается лично его, то он скорее рассержен твоим непониманием его чувств к Николь, а не этой дурацкой историей. Поэтому запомни, пожалуйста, вот что: первое – он очень любит Николь, второе – он не хочет мстить Эдварду. И давай закончим на этом, ладно? Тебе нужен сильный мужчина, готовый разделить с тобой все трудности? Прекрасно, он перед тобой. Я вполне серьезно. Ищи все проблемы в себе самой. – Никогда еще Эл не разговаривал с женой так жестко, как сейчас.
– Что ты имеешь в виду? – опомнилась она через некоторое время.
– Ты знаешь что, – небрежно обронил он, глядя куда-то в сторону. – Ты всю жизнь завидовала Николь и никогда не задумывалась над тем, почему, собственно, так и не стала профессиональной виолончелисткой.
– Ты прекрасно знаешь почему, – огрызнулась Энн. – Во-первых, из-за Пола, а во-вторых, из-за Тимми.
Эл счел за благо промолчать.
– Я не могла позволить себе сделать аборт. Помнишь ведь, как все было. И кроме того, я всегда стремилась быть хорошей матерью для наших мальчиков. – Она допила оставшееся в бутылке вино, и ее голос чуть дрогнул. – Они оба были для нас случайностью…
– Нет, – решительно возразил Эл, – Пол случайностью не был. Просто ты не хотела предохраняться, вот и все. Я несколько раз предлагал тебе купить презервативы, но ты всегда отнекивалась и говорила, что все будет нормально.
– Я не могла такого сказать.
– У тебя девичья память, моя дорогая. Вспомни хорошенько. У тебя были тогда грандиозные планы, а твоя учительница…
Она ненавидела меня! – чуть не плача, выдавила из себя Энн. – Она ругала меня за каждую неправильно взятую ноту и презирала за мою неповоротливость. Именно поэтому я так хотела родить ребенка и стать матерью, чтобы она не придиралась ко мне и не обвиняла за все неудачи. – Она разрыдалась, а Эл с удивлением уставился на жену. Он никогда еще не видел ее плачущей навзрыд и даже опешил поначалу. – Вся моя жизнь состояла из мучительной борьбы. Я бросила музыку не из-за Пола, если хочешь знать правду, а из-за своих эгоистических побуждений. И именно поэтому все время терроризировала его понапрасну.
– Мы все делаем массу глупостей из эгоизма, – попытался успокоить ее Эл. – Но это вовсе не значит, что при этом мы не помогаем друг другу. Ты была для Пола прекрасной матерью, и он всегда любил тебя.
– «Любил, любил», – передразнила его Энн. – Где же теперь его любовь? И почему мы всегда отравляем себе и другим людям жизнь из-за какой-то пресловутой любви?
– Не знаю, но уверен, что нам она нужна. Да и тебе тоже. Ведь ты пришла ко мне прежде всего потому, что не нашла любви дома, разве не так?
– Да, ты прав, – запинаясь, пробормотала она сквозь слезы. – Ты всегда любил меня больше всего на свете, несмотря на мое безобразное поведение.
– Тише, тише, все нормально, дорогая. Теперь все будет хорошо, вот увидишь.
– О, Эл, обними меня, пожалуйста! Обними покрепче!
Глава 11
Пол отложил в сторону свою флейту и с удивлением посмотрел на празднично накрытый стол, посреди которого стояло ведерко с запотевшей бутылкой шампанского. Он подошел к Николь, занятой приготовлением салата, и обнял ее за талию.
– Дорогая, ты просто портишь меня своим вниманием.
– Не больше, чем ты меня.
– А какой, интересно, у нас сегодня праздник? По-моему, до наших дней рождения еще далеко.
– У меня для тебя сюрприз.
– Ты сама для меня сюрприз, которым я наслаждаюсь каждую минуту, – прошептал он, поглаживая пальцами изящный изгиб ее шеи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35